Текст книги "Верность"

Глава 12. Необратимость

Хейден

Все это мне явно снилось.

Девчонки, которую я видел, на самом деле не существовало.

И жар ее тела, прильнувшего ко мне, был лишь игрой моего воображения. Случившееся и сейчас казалось мне нереальным. Это не входило в мои планы. Ничего подобного я не предчувствовал и вообще не считал возможным. И все же это произошло, абсолютно реальное и абсолютно совершенное.

Я весь вспотел, волосы прилипли к затылку, а сердце бешено стучало. По артериям бежала обжигающе горячая кровь, воспламеняя руки, ноги и сердце. По телу еще бродили отзвуки оргазма. Мысли одновременно неслись по сотням направлений, но подчинялись они одной теме: Грейс.

Каждая клетка моего мозга утверждала: Грейс – самая красивая из всех девчонок, каких я видел. И сейчас она смотрела на меня, с легким румянцем на щеках. Он почти мерк в сиянии ее глаз. Я был зачарован этим зрелищем и не мог пошевельнуться.

– Какая же ты красивая, Грейс, – благоговейным шепотом произнес я.

Мог ли я не испытывать благоговения? Никогда в жизни я не ощущал ничего подобного. У меня и раньше случалась близость с девчонками, но я всегда чувствовал какую-то холодную отстраненность. В лучшем случае – слабый намек на то, как это должно происходить на самом деле. Там я просто двигался к оргазму, но глубокой, обжигающей, эмоциональной связи, которой я бессознательно жаждал, не было.

До этого вечера.

До Грейс.

Она тихо рассмеялась – как будто в мою хижину спустился ангел. Нежно улыбнувшись мне, Грейс притянула меня ближе. Наши губы соприкоснулись, и сейчас же меня вновь пробрала горячая дрожь. Я склонялся над Грейс, а она, казалось, притягивала меня. Чем ближе, тем сильнее ощущалось это притяжение.

Я и сейчас чувствовал, как идеально совпадают наши тела, как слаженно они двигаются. Случившееся было неизбежным, и мы не смогли бы этому воспротивиться, хотя путь к этой близости сам по себе нес очарование. Ожидание сделало момент нашей близости еще совершеннее. Если бы это блаженство длилось вечно! Хотелось отгородиться от всего мира и остаться только с Грейс. Рядом с нею я позволял себе на какое-то время забыть обо всех тяготах и обязанностях повседневной жизни.

Когда мы разорвали поцелуй, возникло чувство потери. Я совсем не был готов отстраниться от ее губ. Еще раз поцеловав ее в подбородок, я слез с кровати и подошел к комоду, чтобы достать трусы, рубашку и шорты.

Грейс сидела на постели, наспех прикрывшись одеялом, и смотрела на меня. Я улыбнулся, бросив ей одежду. Улыбка моя стала еще шире, когда она через голову надела рубашку. Не знаю почему, но мне было очень радостно видеть Грейс в моей одежде. Потом она надела шорты и вылезла из-под одеяла. Я молча вернулся на кровать и сел рядом с нею. Грейс изменила позу, улегшись на здоровый бок. Я притянул ее ближе.

Невзирая на тусклое освещение, ее глаза сверкали ярким изумрудным блеском. Я ошалело смотрел на нее, запоминая каждую мелочь этого удивительно безмятежного момента.

– Что? – тихо рассмеявшись, спросила она, заметив мой пристальный взгляд.

– Я… Ничего похожего я прежде не испытывал, – признался я.

Отсветы нашей близости делали меня слишком открытым и уязвимым. Я даже не успел упрекнуть себя за произнесенные слова.

– И я тоже, – прошептала Грейс.

Ее пальцы скользили по рваному краю моего шрама. Слова Грейс подтверждали то, о чем я давно догадывался, но никогда не спрашивал: я не был первым ее мужчиной. Я не знал, как к этому относиться, и решил, что никак. Ведь и она не была у меня первой. Зато Грейс была единственной, кто подарил мне такие ощущения. Остальное не имело значения.

– Хейден… – Она вдохнула, опустила глаза, собираясь с мыслями. – Ты даже не представляешь, как я перепугалась, когда подумала, что ты не вернешься. Ты не представляешь, каково мне было сидеть и ждать, не зная, когда ты вернешься. И вдруг Дакс говорит, что тебе «не повезло»… Хейден, меня это подкосило.

Голос ее был полон опасных эмоций, – казалось, вот-вот вернется страх, который я уже видел на ее лице.

– Успокойся, – прошептал я, еще крепче прижимая Грейс к себе.

Я погладил ее по затылку. Ее губы уткнулись мне в основание шеи, и я почувствовал, как во мне вспыхнула искорка. Такой беззащитной, как сегодня, я видел ее впервые, и это зрелище разрывало мне сердце. Грейс судорожно вздохнула и отодвинулась, чтобы увидеть мои глаза.

– Сегодня я впервые видел тебя плачущей.

Никакими словами не описать душевную муку, испытанную мною, когда Грейс расплакалась у нас на глазах. Она хотела выглядеть сильной и держалась до последнего, а потом распалась на куски. К счастью, я находился рядом, чтобы не дать потеряться ни одному кусочку. Или хотя бы попытаться это сделать.

– А все из-за тебя, Хейден, – без тени улыбки ответила она. – Сама мысль, что ты погиб… Такое навалилось… Меня просто расплющило.

Одно дело все это видеть, и совсем другое – услышать ее подтверждение. Грейс всегда была такой смелой, но нам обоим не давалась смелость иного рода – смелость признаться в своих чувствах. Ей понадобились колоссальнейшие усилия, и это вызывало у меня еще большее восхищение.

– Не хочу когда-либо снова увидеть тебя плачущей, – искренне признался я.

Боль, охватившая меня при виде плачущей Грейс, не имела ничего общего с телесной болью и была гораздо глубже и тяжелее. Переживать за другого оказалось труднее, чем разбираться с собственными обидами.

– А ты… больше не оставляй меня одну. Если я с тобой, слез не будет.

И опять мое сердце заколотилось так, словно намеревалось выскочить. Грейс даже не представляла, какое счастье принесли мне ее слова. В своей взрослой жизни я не помнил мгновений такого счастья.

– Обещаю. Я очень виноват перед тобою, – сказал я, понимая, что никакими словами не стереть ужас, пережитый ею вчера и сегодня. – А за эту шуточку я из Дакса все кишки вытяну…

– Я с этим справлюсь лучше, – хрипловато рассмеялась Грейс.

Я тоже усмехнулся и чуть взъерошил ей волосы. Она была такой сильной, стойкой и свирепой.

Она была моей Медведицей.

– Будь по-твоему, – легко согласился я.

Грейс удовлетворенно хмыкнула. От ее улыбки у меня потеплело на душе.

– Но я и на тебя порядком зла, – вдруг сказала она.

– А на меня-то за что? – спросил я, полагая ее слова шуткой.

– Ты обещал вернуться через несколько часов, – справедливо упрекнула меня Грейс. – И во что они превратились?

– Да, Грейс. Не получилось вернуться, как рассчитывал. Прости.

Она тяжело вздохнула, рассеянно водя пальцем по моей груди.

– Главное, ты вернулся. Может, теперь расскажешь, что задержало вас в городе?

Я надеялся, она не спросит. Случившееся в городе мне хотелось забыть навсегда, вычеркнуть из памяти и уберечь Грейс от подробностей. Но она имела право на этот вопрос. Я не хотел ей говорить, скольких нам пришлось убить, сколько жизней бессмысленно оборвалось лишь потому, что мы все оказались не в том месте и не в то время. И конечно же, я не хотел рассказывать ей, что погибли люди из ее лагеря.

– Хейден, – осторожно напомнила Грейс.

Она смотрела на меня из-под нахмуренных бровей.

Я молчал, а перед глазами проносились эпизоды вылазки. Все начиналось на редкость удачно. Мы беспрепятственно набрали половину заказанного, когда вдруг из переулка появились они. Удивление было взаимным. Их было значительно больше, чем нас, и со всеми нам пришлось сражаться, убивая одного за другим. Слишком много лиц врезалось мне в память: незнакомых, безучастно глядящих в небо мертвыми глазами.

– Хейден, – уже резче повторила Грейс. – Что там произошло?

– Грейс…

Я вздохнул, зная, что она ненавидела, когда я говорил таким тоном. Он предвещал дурные вести. Лицо Грейс напряглось. Она внутренне собралась, приготовившись выслушать мой рассказ.

– Хейден, я задаю тебе один и тот же вопрос: что там случилось?

Ее напряжение возрастало. Мне стало совестно: своим рассказом мне предстояло сильно испортить ей настроение.

– Все было замечательно, пока мы не сунулись в третью аптеку… Там мы наткнулись на чужаков. Началась перестрелка. Каждый наш выстрел скашивал кого-то из них. Думаю, их полегло не меньше десятка…

Я замолчал и зажмурился. Перед глазами стоял совсем молодой парень. Подросток. Непонятно, почему его вообще взяли на такое опасное дело. Он рухнул на землю, а из груди потекла тоненькая струйка крови. Неопытный мальчишка с недостаточной быстротой реакции. Его убили не мы. Случилось так, что мы не только наткнулись на отряд из Грейстоуна, но и попали под перекрестный огонь. Другими нашими противниками была кучка Зверей.

– Едва мы разделались с ними, появились Звери. Мы оказались запертыми в здании и были вынуждены ждать до утра. А из того, что нам заказывали, мы едва набрали половину. Потом мы наткнулись на полноприводную машину. Я сказал, что поведу ее, даже не подумав. После такой заварухи голова не слишком соображала.

Я снова умолк, вспоминая мрачные события вылазки. Сейчас, когда Грейс была в моих объятиях, они казались такими далекими. Когда-то давно я выбрался в развалины города и там сражался против чужаков. Грейс коснулась моей щеки, отгоняя ужасные картины и возвращая меня в реальность. Я был прав: от недавней безмятежности на ее лице не осталось и следа.

– Хейден, а кто эти «они»? – тихо спросила она.

Я хмуро промолчал.

– Кто?

Я молчал и морщился. Мое молчание подтверждало ее догадку.

– Люди из Грейстоуна, – вслух произнесла она, и ее взгляд заметался. – Мой отец…

– Его там не было, – быстро сказал я, догадавшись о ее мыслях.

Я погладил Грейс по щеке, пытаясь хоть как-то успокоить.

– И твоего брата тоже не было.

Грейс облегченно вздохнула и привалилась ко мне. Мои слова были лишним напоминанием о том, что́ она оставила позади. Но ее близкие не пострадали.

– Сколько убитых? – подавленно спросила она и закрыла глаза, заранее сжавшись.

– Самое малое десять, – честно ответил я. – Может, и больше.

– Десять?

Плотно сжатыми губами я прикоснулся к ее лбу и замер. Мне отчаянно не хотелось говорить об этом дальше. Я просто покачал головой, прекрасно сознавая, какие мысли сейчас мучают Грейс. К моему удивлению, она отодвинулась и вновь открыла глаза. Ее рука потянулась к моему подбородку.

– Ты как себя чувствуешь?

Я удивленно заморгал. Только что я рассказал ей, как убивал людей из ее лагеря, а она вдруг спрашивает о моем самочувствии.

– Вполне нормально, – по привычке ответил я.

Грейс пристально смотрела на меня, прожигая взглядом.

– Совсем наоборот, – заключила она, качнув головой.

Я пытался сохранять бесстрастное лицо, но под пристальным взглядом Грейс это было бессмысленным. Как всегда, меня снедало чувство вины. Существовали занятия, к которым я никогда не привыкну, и одним из них было убийство.

– Ты ведь это ненавидишь. Знаю, ненавидишь, – тихо сказала Грейс. – Насилие, убийства… Тебе они ненавистны.

И вновь я ничего не сказал и не стал спорить. Зачем вообще говорить об этом? Гибель любого человека казалась мне полной бессмыслицей. Жить хотели все. Тогда почему один заслужил этого в большей мере, нежели другой? Что являлось решающим фактором? Роковой шаг влево, а не вправо, подставивший человека под чью-то пулю? В жестокой, садистской реальности, куда мы выпали после крушения прежней жизни, не существовало справедливости. Только неписаные законы.

– Хейден, ты заслуживаешь гораздо более справедливого мира, чем нынешний.

Я взглянул на нее:

– Не говори так. Я заслуживаю чего-то не больше, чем другие. Понятно?

Грейс замотала головой:

– Жаль, ты не видишь, какой ты удивительный человек. Ты даже не представляешь.

Разумеется, она ошибалась. Будь во мне хотя бы половина качеств, какими меня наделяла Грейс, я бы обязательно сообщил ей кое-что. Перед стычкой я мельком услышал несколько слов, но не успел среагировать, иначе кровопролития можно было бы избежать. Теперь эти слова не шли у меня из ума, мучила совесть из-за того, что я не смею передать их Грейс. Я знал, как это подействует на Грейс и к чему приведет.

«Болезнь Селта прогрессирует. Нам необходимо добыть это лекарство, пока не стало слишком поздно». Вот что я услышал за пару секунд до начала хаоса. Если сказанное – не преувеличение, ее отец очень болен, а я не мог себя заставить сообщить Грейс об этом. На самом-то деле я человек слабый, эгоистичный и корыстный. Совсем не такой, как она думает.

– Жаль, что я совсем не таков, каким ты меня видишь, – сказал я. – Жаль, я не могу быть таким для тебя.

– Ты уже такой. Неисправимо упрямый…

Едва заметно улыбнувшись, она потянулась к моим волосам и стала разглаживать пряди.

Мы замолчали: каждый был убежден в своей правоте, беседа зашла в тупик. Однако в глубине души я знал: Грейс ошибается. Будь у меня настоящая сила, я бы давным-давно отпустил ее в Грейстоун. Но я этого не сделал. Мной руководили отчаянные желания и эгоистичные потребности. Я удерживал Грейс против ее воли и умолял остаться, когда ей вдруг представился шанс уйти. Я радовался ее решению, что лишь подчеркивало ущербность моего характера. Корыстно радовался, сознавая, что́ потеряла Грейс, решив остаться со мной. Со мной, кто даже на миг не заслуживал такой женщины, как она.

Не знаю, в какое из мгновений это произошло, но Грейс что-то сделала со мной, изменила меня и растопила слой льда вокруг моего сердца. Прежним мне уже не бывать. Чем сильнее я противился, тем быстрее падал, пока не распластался на полу, превратившись в тысячу кусочков, и пока Грейс не подарила мне ощущение цельности, а затем я снова рассыпался. Странно это – быть одновременно цельным и превращенным в пыль.

Несмотря на все мое вранье и попытки запудрить Грейс мозги, она прекрасно видела сквозь мой фасад. Она почти сразу отмела мои дурацкие утверждения, будто я ни о ком не забочусь. Она разбила убеждения, с которыми я вырос, не оставив от них камня на камне. К этому привело ее появление в моей жизни.

Я знал, что готов на все ради жителей моего лагеря: Джетта, Дакса, Кита, Докка, Мейзи… словом, любого. И точно так же я был готов на все ради Грейс. Будь я полностью честен с собой, я бы признался, что для нее сделаю больше. Ради Грейс я пожертвую чем угодно, заплачу любую цену за ее безопасность. Только одно из моих прежних убеждений оказалось верным: забота о других делает тебя слабее. Сейчас я был слабее, чем прежде, поскольку ставил жизнь Грейс выше своей. И в то же время я никогда не чувствовал себя таким сильным.

Силу давали наши чувства. О таком источнике силы я даже не мечтал. Грейс сделала мою жизнь светлее. Она неоднократно бросала мне вызов и успела научить очень и очень многому, о чем я и не догадывался вплоть до этого момента. Между нами существовало несомненное притяжение, причем настолько мощное, что никакое сопротивление с моей стороны не могло его остановить. Сколько бы я ни сражался с этим притяжением, сколько бы ни противился ему или старался не замечать, отрицать его существование было невозможно.

Грейс пленила мое сердце. Я полюбил ее, окончательно и бесповоротно.

Глава 13. Неожиданное решение

Грейс

Я сидела у внешней стены столовой и сопела от досады. Даже приятная прохлада, создаваемая тенью ее крыши, не улучшала моего кислого настроения. Как я ни рвалась помогать, меня отправили «посидеть в сторонке», издали наблюдать за происходящим. А трое парней без меня строили невысокий забор вокруг курятника Мейзи. Точнее, вокруг площадки, где содержались цыплята. Их прежнее пристанище развалилось, и цыплята едва не разбежались по всему лагерю. Только героические усилия Джетта и остальной лагерной ребятни предотвратили побег.

Едва я подняла большой заборный столб и понесла к месту установки, Хейден чуть не отругал меня, сказав, что с моим ребром носить такие тяжести нельзя. Несколько последних дней я, к радости своей, вообще не ощущала боли и думала, что наконец-то смогу вернуться к упражнениям. Я очень ценила заботу Хейдена, но ее избыточность мне мешала. Я чувствовала себя бесполезной.

Пока что мне оставалось наблюдать, как Хейден работает. Он уже давно скинул рубашку, оставшись в черных спортивных шортах и теннисных туфлях. Его кожа успела покрыться тонким слоем пота. Черные узоры татуировки стали еще заметнее, а вот шрамы в движении рассмотреть не удавалось. Сейчас Хейден кувалдой вгонял столб в землю. Я зачарованно глазела на него, не в силах отвести взгляд.

– Грейс! – вдруг окликнул он, не отрываясь от работы.

– Да.

– Ты не подашь мне те гвозди?

– Естественно, подам.

Я встала, подхватила коробку с гвоздями и понесла Хейдену. Воспользовавшись передышкой, он вытер пот со лба, наградил меня улыбкой и взял коробку.

– Спасибо.

– На здоровье. Ты зря отказался от моей помощи, – сказала я, надеясь, что еще не все потеряно. – Мы бы все сделали гораздо быстрее.

– Да, мы бы все сделали гораздо быстрее, – повторил мелодичный голос в нескольких ярдах от меня.

Дакс осмелился со мной заговорить. Его осторожная улыбка, едва он наткнулся на мой суровый взгляд, тут же превратилась в гримасу. Он возобновил работу. Дакс так и не извинился передо мною по-настоящему. Правда, утром, когда мы с Хейденом пришли строить забор, он попытался изящно отшутиться. Не прокатило.

– Смотри, приятель, нарвешься, – предупредил Хейден.

Сказано было почти в шутку, но чувствовалось, Хейден тоже его не простил. Кит что-то пробурчал Даксу. Тот со вздохом поднялся с колен и пошел в нашу сторону. Двигался он медленно, словно мы были парочкой кобр, готовых в любое мгновение его атаковать.

– Послушайте, ребята. Я действительно очень сожалею об этой выходке, – искренне сказал он.

Взгляд Дакса метался между Хейденом и мною: парень понимал, что может получить сразу от двоих. Хейден подошел ближе и легонько подтолкнул меня плечом.

– Ты не передо мной извиняйся, а перед Грейс, – резко сказал он.

Дакс снова вздохнул и перевел взгляд на меня. Я инстинктивно скрестила руки на груди и вопросительно подняла брови.

– Грейс, я прошу у тебя прощения. Я знал, что ничего веселого в этом нет. Такими вещами нельзя шутить. Не знаю, о чем я тогда думал. Честное слово. Но я никак не ожидал, что ты так отреагируешь. Еще раз, прости меня.

– Дакс, а я до сих пор не понимаю, зачем ты это сделал. Ты же знаешь…

Я замолчала. Эта ситуация и сейчас вызывала у меня гнетущее ощущение. Острая боль ушла, но осталось горькое недоумение. Хотя все и кончилось благополучно, за несколько минут Дакс вверг меня в сущий ад.

– Ты ведь знал, как больно это по мне ударит.

– Знал, – без тени улыбки согласился Дакс.

Сейчас он был похож на щенка, которого хорошенько пнули. Во мне даже шевельнулась жалость. Но раздражение перевешивало.

– Грейс, я искренне прошу меня извинить.

Пока я обдумывала извинение Дакса, Хейден внимательно следил за мной. По правде говоря, Дакс был приятным парнем. Мне не хотелось держать на него злость. Но заставить меня подумать, будто Хейден мертв… я и сейчас считала это чем-то запредельным.

– Хочешь снова ему врезать? – добавил Хейден. – Я разрешаю.

В его тоне я уловила легкое волнение.

– Пожалуйста, не надо, – непринужденным тоном заявил Дакс. – Ты и так хорошенько угостила мою физиономию, а ведь она – моя кормилица.

Он сложил руки перед собой, словно умолял о пощаде.

– Дакс, твои извинения приняты. – я невольно усмехнулась. – Но впредь чтобы я подобных шуточек от тебя не слышала, иначе действительно вышибу мозги.

– Больше я никогда не повторю ошибки и не стану связываться с вами обоими, – пообещал Дакс, подняв руки.

Поглядывая на нас, он попятился. Хейден лишь усмехнулся и покачал головой, бросив:

– Ну и идиот же ты.

С этим нельзя было не согласиться. Идиотизма у Дакса хватало, но он всегда сохранял хорошее настроение. Почти все (я не исключение) относились к нему с симпатией. Улыбнувшись нам в последний раз, он прошел к своей части забора, которую делал вдвоем с Китом. Хейден прибил еще несколько планок и выпрямился, с улыбкой посмотрев на меня. Я тоже улыбнулась, хотя меня почему-то зацепила некоторая натянутость его улыбки.

– А не пойти ли нам домой? Кит с Даксом доделают остальное.

– Возражений нет, – ответила я.

Солнце постепенно сползало вниз. Мы попрощались с Китом и Даксом и отправились домой.

Сегодняшняя работа и эпизод с Даксом на время вытянули Хейдена из его скорлупы, но сейчас он торопился снова скрыться в нее. С тех пор как он вернулся из города и между нами наконец-то случилась близость, в нем что-то изменилось. Что именно – я так и не могла понять. Иногда он умело скрывал свое состояние, но я видела: он стал другим. Менее разговорчивым. Часто я заставала его смотрящим на меня или в пространство. Казалось, он целиком погружен в свои мысли.

Не сожалел ли он о нашем сближении? Не были его раздумья омрачены досадой и желанием вернуться к прежней жизни? Мне было не отделаться от тревожных мыслей, особенно в минуты его необъяснимой молчаливости.

К хижине я подошла с нервозным, грызущим чувством в животе.

– Пойду ополоснусь, – сообщил Хейден.

И опять его улыбка была едва заметной. Он скрылся за дверью ванной, оставив меня наедине с моими мыслями.

– Ладно, – бросила я вслед.

Как странно. Совсем недавно мы пережили волшебные мгновения полной близости, а сейчас с трудом могли общаться. Хейден словно отгородился от меня, замкнувшись в своих мыслях.

За дверью слышался шум льющейся воды. Вздохнув, я плюхнулась на кровать. Меня раздирали противоречия. Хотелось перестать ходить на цыпочках, как испуганная девчонка, и напрямую спросить Хейдена, в чем дело. И в то же время я боялась его ответа.

В моей прежней жизни таких ситуаций не было, а следовательно, не было и опыта. Я попросту не знала, как себя вести и что делать. Мои чувства к Хейдену не изменились. Я по-прежнему была уверена, что люблю его, однако его поведение напрочь отбивало всякое желание сказать об этом вслух.

Звук открывшейся двери ванной заставил меня подпрыгнуть. Хейден вытерся лишь наполовину, обвязавшись полотенцем. На груди блестели капельки воды. Он прошел к комоду, раскачивая мокрыми прядями волос. И снова… та же напряженная улыбка. Хейден быстро отвернулся, не дав мне улыбнуться в ответ. Краешком глаза я заметила, как упало полотенце. Его отстраненность мешала мне подсматривать за ним. Сейчас это казалось чем-то неуместным.

Я легла на спину, уставилась в потолок и попыталась убедить себя, что все обстоит прекрасно. Однако грызущее чувство в животе не утихало, отчего и мысли не становились радостнее. Я немало удивилась, когда кровать скрипнула и прогнулась и Хейден оказался рядом со мною. Он лег на свою сторону, лицом ко мне, и глубоко вздохнул.

Его рука обвила мою талию, перевернула меня на бок и подтянула ближе. Наши лица оказались совсем рядом. Хейден пристально смотрел на меня. Все эти дни он избегал пристальных взглядов. Я судорожно вздохнула, не зная, чем это кончится.

– Привет, – тихо сказал он.

Я испытала невольное замешательство, но была готова с радостью принять эту перемену в настроении. Может, Хейден снова начнет нормально общаться со мной?

– И тебе привет, – ответила я, ощущая, как он медленно водит теплой рукой по моей спине.

– Я это… в общем, странно я себя вел эти дни, – сказал Хейден, опять удивив меня.

– Да, я заметила, – осторожно согласилась я.

Я водила пальцем по его груди, натыкаясь на вздутия и зигзаги шрамов.

– И в чем причина?

Хейден молчал, продолжая смотреть на меня.

– Даже не знаю… Мысли одолевали… разные.

– Так расскажи мне о них. Может, я сумею помочь?

И снова он ответил не сразу.

– Кое-что надо решать самому.

Смысла этих слов я не поняла. К чему загадки? Мне хотелось вернуться на несколько дней назад и вновь испытать абсолютную уверенность, что я сделала правильный выбор, оставшись с ним. Я хотела вернуть мгновения ни с чем не сравнимого счастья. Вот только как, если Хейден чем-то угнетен?

– Я хочу отвести тебя в одно место, – вдруг сказал он, продолжая внимательно на меня смотреть. – Пойдешь со мной?

– Да, – не задумываясь, ответила я.

Возможно, это станет шагом в верном направлении. Губы Хейдена сложились в легкую улыбку. Он кивнул.

– Прямо сейчас? – спросил он.

– Да, если ты так хочешь.

Хейден вновь кивнул и убрал руки с моей спины. Меня охватила досада: уж слишком короткими были его объятия. Но я поспешила себя убедить, что эта внезапная прогулка поможет снять хотя бы часть напряжения, владевшего Хейденом.

Он надел вынутую из комода черную футболку, затем сунул ноги в те же теннисные туфли. Пистолет, как всегда, отправился за пояс шортов. Я тоже встала и вместе с ним пошла к двери. Рука Хейдена легла на дверную ручку. Через мгновение он снял руку, медленно повернулся ко мне и поцеловал в губы.

От поцелуя веяло каким-то отчаянием. Хейден не попытался поцеловать меня еще раз, крепче и нежнее. Он резко отодвинулся, и я буквально ткнулась в его грудь, не желая расставаться с его губами. Открыв глаза, я увидела его совсем рядом. Его ладони по-прежнему сжимали мое лицо. Я смотрела на него, а в голове был сплошной туман.

– Готова? – изменившимся голосом спросил Хейден, что я приписала нашему меланхоличному поцелую.

– Да, – кивнула я.

Он еще раз погладил меня по щеке и улыбнулся, после чего толкнул дверь… Я шла рядом. Мы направились по дорожке, уводящей прочь из лагеря. И снова Хейден был молчалив. Его молчание, невзирая на все мое противоборство, угрожало меня задушить.

Блэкуинг остался позади. Мы шли по лесу. Каждый шаг в молчании разрушал мое самообладание, но я цеплялась за воспоминание о нашем недавнем объятии. Что бы ни омрачало мысли Хейдена, мне хотелось помочь ему, рассеять все тучи и вновь увидеть его счастливым.

– Куда мы идем? – осторожно поинтересовалась я.

– Увидишь, – коротко ответил Хейден, не вдаваясь в объяснения и не сбавляя шага.

Еще полчаса этой странной лесной прогулки, и по-прежнему в полном молчании. Я начинала беспокоиться, и от тревоги все сильнее сводило живот. Я не знала, что подумать, и совершенно не представляла, в каком направлении мы идем.

Хейден замедлил шаги, потом и вовсе остановился. Место, куда он меня привел, было обыкновенным уголком леса. Я огляделась: ничего особенного. Что он хотел мне показать? Я даже не знала, в какой части леса мы находимся.

– Где это мы? – все-таки спросила я.

Хейден стоял в нескольких футах от меня. Взгляд у него был напряженным, лицо – каменным. Зубы стиснуты, на горле лежит тень. Плечи под футболкой тоже были напряжены.

– Мы на краю леса, напротив Грейстоуна, – сказал Хейден, с расстановкой произнося каждое слово. – Грейс, ты возвращаешься к себе домой.

Слова эти обрушились на меня, как удар молнии. Я шумно выдохнула, выгнав из легких весь воздух. Голова закружилась, подступила тошнота.

– Что ты сказал?

– Ты возвращаешься домой.

Он произнес эти слова холодно, отстраненно, без малейшего чувства. Таким же был его взгляд. Фигура Хейдена закачалась и поплыла у меня перед глазами. Я отчаянно замотала головой: тело выдало ответ даже раньше, чем разум переварил услышанное.

– Нет, – пробормотала я, по-прежнему не веря в реальность происходящего.

Хейден продолжал жестко смотреть на меня. Мне очень не нравился такой взгляд. Сразу вспомнились первые дни в Блэкуинге, когда я была для него всего лишь пленницей. Воплощала лишь долг, который надо успеть отдать.

– Да, – отчеканил Хейден. – Ты выйдешь из леса и побежишь домой. Там ты скажешь, что тебя держали с завязанными глазами и ты ничего не видела. Как только представилась возможность, ты сбежала.

– Нет, Хейден. Я не хочу…

– Тем хуже для тебя, – резко оборвал он меня.

Взгляд Хейдена стал еще холоднее. Казалось, передо мной другой человек. Прежний Хейден смотрел на меня совсем по-иному. И это было каких-то четыре дня назад. Его как подменили. Нежность и страстность сменились жесткостью, холодностью и враждебностью.

Наконец-то я поняла причину перемены в нем. Хейден больше не хотел видеть меня рядом. Не удержавшись, я сделала шажок к нему. Он попятился, и сердце у меня оборвалось.

– Хейден, если это из-за случившегося тогда… я готова…

– Грейс, тебе пора возвращаться к своим, – все тем же ледяным тоном произнес он.

– Почему? – недоумевала я, ощущая душевную боль и унизительное состояние отверженности. – Почему именно сейчас?

Он молчал. С каждой секундой тяжесть, клонящая меня к земле, увеличивалась.

– Если тебя одолело чувство вины за то, что ты несколько месяцев держал меня в плену, и теперь ты решил вот так исправить положение… опомнись. Не делай этого. Я сама выбрала остаться в Блэкуинге. С тобой.

Вопреки попыткам держаться стойко и говорить твердо, мой голос звучал слабо. У Хейдена дернулась челюсть. Он стиснул зубы, продолжая смотреть мне в глаза.

– Ты сделала неверный выбор, – сухо заявил он.

Эти слова проняли меня до мозга костей, по жилам растекся холод.

– Я так не считаю, – с отчаянием, почти шепотом произнесла я.

Я сделала еще шаг и на мгновение обрадовалась, когда он не отступил. Сердце яростно ударялось о грудную клетку. Мне было не оторвать взгляда от Хейдена. Он стоял, плотно скрестив руки, словно защищаясь от меня. Его холодный взгляд встретился с моим – смятенным и беззащитным.

– Я хочу остаться в Блэкуинге, с тобой. Я не хочу возвращаться в Грейстоун.

Я говорила чистую правду. От наплыва эмоций у меня сдавило горло, отчего я говорила с трудом, и то почти шепотом.

Какой разительный контраст был сейчас между нами! Хейден, холодный как камень, сокрушающий мне сердце каждым жестким словом. И я… совсем ослабевшая. Я безуспешно пыталась цепляться за свою силу, но казалось: еще немного, и я просто рухну на землю.

– Ты возвращаешься домой, – все тем же тоном повторил он. – Это не обсуждается.

Я дерзко качнула головой:

– Хейден, я не могу вернуться в Грейстоун. Я люб…

– Не смей! – рявкнул он, в который раз оборвав меня.

На его лице мелькнул какой-то проблеск эмоций, и тут же оно снова окаменело. Когда он продолжил, его голос звучал с убийственным спокойствием и неимоверным напряжением.

– Не смей мне этого говорить.

– Я не хочу расставаться с тобой. Не знаю, по какой причине ты все это затеял, но зато я знаю, что думаешь ты совсем по-другому… Ты прогоняешь меня вопреки своему желанию, – сказала я, молясь, чтобы мои слова оказались правдой.

В лице Хейдена ничего не изменилось. Оно оставалось таким же холодным, а искорка эмоций – не померещилась ли она мне? – давно исчезла.

– Говорю тебе в последний раз: уходи.

Меня пробрала сильнейшая дрожь. Начавшись в ногах, она двигалась вверх, овладевая всем моим существом. Сердце уже не колотилось. Оно жалко ухало. Каждое слово Хейдена пронзало мое сердце, будто кинжал, пока оно не превратилось в окровавленный, ни на что не годный комок.