Текст книги "Красавица"

Глава 14

Кузнец в ближайшей деревушке не слишком обрадовался, когда трактирщик поднял его на ноги еще до рассвета. Однако как только ему объяснили, в чем дело, он смягчился, в особенности когда Стивен доказал, что даже английские путешественники умеют быть щедрыми. Точно так же благословлял его щедрость и один из деревенских обитателей, которого тоже сдернули с постели под утро да еще отправили будить сестру, местную портниху, а вдобавок приказали купить носовой платок, расческу и заколки для Белль. Кузнец в это время, весело посвистывая, наспех переделывал обломок уздечки в обручальное колечко, поскольку ему дали понять, что молодые торопятся и уедут тотчас же после венчания.

Поспешное венчание не вызвало ни малейшего удивления. Все давным-давно привыкли, что англичанам вечно недосуг и для этого они и едут сюда – чтобы без особых проволочек произнести слова обета и не тратить зря время и деньги на объявления в газетах, церковное оглашение или покупку специальной лицензии. Они знали, что не составит никакого труда найти желающих, которые охотно согласятся – за плату, разумеется, – вместе с кузнецом стать рядом с женихом и невестой в каретном сарае и выступить свидетелями краткой брачной церемонии.

Какая-то заспанная, но славная девушка на постоялом дворе принесла Белль и Стивену крепкого чая и большую тарелку с холодными овсяными лепешками, потом разожгла огонь в камине, усадила обоих возле него, чтобы они могли отдохнуть немного и согреться, пока все будет готово к венчанию.

Сюртук и пальто Стивена унесли почистить, потом растолкали нескольких мальчишек и велели им сбегать на ближайший луг, что за постоялым двором, – набрать кислицы, калужницы и первоцветов, чтобы сделать букетик для Белль. Так что она будет стоять у импровизированного алтаря не только обутая, но и с букетом цветов в руках – как и положено невесте.

Не прошло и получаса, как все было готово. Солнце едва взошло, и лучи его робко проглядывали сквозь ветви каштана, где с веселым цоканьем сновало семейство красных белок. Они с любопытством смотрели вниз, где Белль и Стивен, приведя себя в порядок, насколько это было возможно, вышли из жаркой кузницы и подошли к каретному сараю. Решено было обойтись без обычного вступления.

– Я кузнец, – начал представитель этой профессии, оглядывая стоящую перед ним пару водянисто-голубыми, подслеповатыми от катаракты глазами. – И так же, как я кую металл, так и сейчас я соединяю нерушимыми узами брака этого мужчину и эту девушку, чтобы они дали друг другу обет верности перед всеми свидетелями… Давай кольцо, парень. А теперь надень его на палец своей невесте.

Кузнец ободряюще кивнул Стивену. Тот, поколебавшись немного, надел на палец Белль грубо обработанный железный ободок, который в этот день должен был заменить обручальное кольцо. И тут же молча дал себе слово, что очень скоро заменит его другим.

– Клянусь тебе в верности, – послушно повторил он, глядя прямо в глаза Белль и надеясь – дурак несчастный! – увидеть в них радость.

– А теперь ты, девушка, – велел кузнец. – Теперь ты должна поклясться в верности своему мужу.

– Клянусь тебе в верности, – пробормотала Белль.

По ее лицу и голосу было ясно, что она едва не падает с ног от усталости. Невозможно было поверить, что это невеста.

– Теперь вы муж и жена, – объявил кузнец. – Таков наш старый шотландский обычай, и так тому и быть.

В его заскорузлой руке блеснул кузнечный молот и с грохотом опустился на наковальню. На этом свадебная церемония закончилась, и новобрачные вышли из каретного сарая. И хотя оба от усталости едва держались на ногах, однако решительно отклонили одно за другим сначала предложение снять комнаты на постоялом дворе, чтобы провести там брачную ночь и подтвердить свой брак, потом нанять провожатого, чтобы половить форелей и даже выпить по кружке виски и честь невесты.

Единственное, что им потребовалось, – это лошадь для Белль. В конце концов удалось договориться с хозяином постоялого двора, что тот одолжит им кобылу, но согласился он неохотно и только потому, что трактирщик в Поусэйле, куда они направлялись, приходился ему каким-то дальним родственником, так что он не сомневался, что вскоре получит свою собственность назад.

Они отправились в обратный путь. Ехали медленно, поскольку коню Стивена изрядно досталось прошлой ночью и он устал ничуть не меньше своего хозяина. Поусэйл находился в стороне от главной дороги в Англию, но, поскольку между двумя странами по-прежнему шла оживленная торговля, у Стивена с Белль не было недостатка в попутчиках.

Путь их пролегал среди холмов, словно живым ковром покрытых густыми зарослями вереска, и новобрачная чета могла вдоволь любоваться окрестностями, где из леса на лужайку то и дело выбегали грациозные олени, а изящные стрекозы перепархивали с цветка на цветок, облюбовав себе поля и изгороди, сплошь увитые цветами.

Заодно им представилась возможность увидеть густые заросли болотной калужницы – этой шотландской розы – и дикого тимьяна. Мало-помалу становилось все теплее, и дикая пустельга, выпорхнув чуть ли не из-под копыт коня, бесстрашно взвилась к небу и стрелой устремилась к кружевной завесе облаков, кокетливо обрамлявших яркую синеву у них над головой.

К несчастью, у Стивена было не то настроение, чтобы беззаботно наслаждаться всей этой красотой. Ему представлялось, что достаточно жениться на Белль – и в душе его воцарятся мир и душевное спокойствие. Однако он ошибся. «Возможно, – мрачно думал он, – это все потому, что мечты не шли дальше свадьбы». Решив, что самое главное – увезти Белль в Шотландию и обвенчаться, он как-то совершенно не думал о том, что впереди их ждет целая жизнь.

И вот сейчас мысли о неизбежных сложностях, поджидающих их на этом пути, заставляли его хмурить брови и рассеянно потирать все еще гудевшую голову. Возможно, дело осложнялось тем, что брак их был скреплен наспех и как бы в обход общепринятых правил и оттого выглядел каким-то ненастоящим, почти нереальным. Да и во время помолвки – если только можно было применить это слово к той ситуации, в которой они оказались, – все неизменно шло кувырком. Сыпавшиеся на них беспрестанно напасти, тот факт, что они разделили брачное ложе, еще не будучи мужем и женой, даже обстоятельства их встречи – все было необычным. И вот теперь они как будто оказались одни в целом мире – муж и жена, но рядом с ними не было ликующих родных, у них не было даже дома, чтобы отпраздновать свадьбу.

Конечно, признался себе Стивен, можно было легко отнести его дурное настроение на счет отчаянно болевшей головы и бесчисленных ссадин и синяков, покрывавших все его тело. В конце концов, подумав немного, он благоразумно решил оставить все сомнения до того момента, пока отдохнет и выспится. Может быть, тогда ситуация представится ему не в таком мрачном свете.

– Как ты, Белль? – пристыженно спросил он, с некоторым запозданием вспомнив о ехавшей с ним рядом женщине, которая с нынешнего дня была его женой перед Богом и людьми.

И вдруг почувствовал, что, несмотря ни на что, при одной мысли об этом в душе его разлилась тихая радость.

– Чудесно, если не считать нескольких царапин, – вежливо отозвалась Белль. Подняв лицо к небу, она окинула его задумчивым взглядом и добавила: – Ну и конечно, дождя, который к вечеру наверняка польет как из ведра.

– Ты как будто смущена. По-прежнему гадаешь, что же будет дальше? – угадал он.

– Да, – призналась Белль, украдкой бросив взгляд на Стивена. На губах ее появилась слабая улыбка. – Я подумала… предположим, нам не удастся снять комнаты в Поусэйле. Что, если мы тогда немного выпьем, а потом наймем проводника и отправимся половить форелей – чтобы отпраздновать свадьбу?

С облегчением сообразив, что Белль так же смущена, как и он, Стивен тоже улыбнулся.

– Я уже об этом думал. Но ведь ты очень скоро начнешь тосковать по своим новым платьям. Да и постоялый двор не самое лучшее место для медового месяца.

Белль отвела глаза в сторону, залюбовавшись заброшенным монастырем и средневековой церквушкой, мимо которых они как раз проезжали. Поседевшие от древности надгробия, осевшие под грузом веков, подрытые бесчисленными поколениями кроликов, тяжело кренились в разные стороны, опираясь на плечи своих собратьев.

Белль вдруг почувствовала себя одной из них – такой же старой, покрытой мхом, готовой вот-вот закачаться и рухнуть на землю. Груз всего пережитого тяжко давил ей на плечи. При всем желании ей вряд ли удалось бы выразить словами, что она чувствует в эту минуту. В то, что она замужем, ей не верилось до сих пор.

– Сомневаюсь, что ты согласишься еще хоть на пару дней вернуться в «Камни». Жаль, ведь там так замечательно.

Стивену припомнились возмущенные и негодующие физиономии слуг, встретивших их на крыльце, и он решительно замотал головой.

– Прости, милая, но, боюсь, тебе в мужья достался трус, – уныло сознался он. – Я готов бестрепетно смотреть в лицо пулям, но от одной только мысли о прислуге в доме твоей приятельницы меня тут же прошибает холодный пот.

Почувствовав, что он шутит, Белль немного воспрянула духом и даже попыталась приободриться. «В конце концов, что сделано, то сделано, – решила она. – Может быть, все к лучшему».

– Хорошо еще, что мы попали в Шотландию окольным путем, – сказала она. – По крайней мере теперь ничто не мешает нам ехать напрямик и с гораздо большим комфортом вернуться… куда? В Лондон?

– Да, милая, в Лондон – хотя бы ненадолго. Но после того как я провожу в плавание свою «Русалку», я с радостью отвезу тебя в Кент, в свой загородный дом в Воркворте. Он очень красив, особенно весной, и мне просто не терпится показать его тебе во всем блеске.

– Я бы с удовольствием, – застенчиво улыбнулась Белль.

Она даже себе не желала признаться, что радость ее вызвана скорее словом «дом», чем обещанием поразить ее воображение видом деревенского поместья в цветах. В глубине души девушка считала, что в последнее время успела вдоволь налюбоваться природой.

– А немного позже, когда море не будет таким бурным, можно навестить твоего отчима, – предложил Стивен.

– М-м-м… может быть. – При этих словах на лбу Белль залегла морщинка. – Наверное, будет лучше, если я сначала напишу ему из Лондона и сообщу о нашем браке. И потом, нужно непременно связаться со служащими нашей компании, а то они, наверное, не знают, что и думать о моем исчезновении.

Стивен забавно сморщил нос.

– Я тоже напишу твоему отчиму. Хотя, признаться, то, что я слышал о нем, не очень-то располагает к знакомству.

– Напиши, только чем короче, тем лучше. Просто сообщи о том, что мы поженились, – для первого письма этого вполне достаточно. А уж потом письма посыплются градом, вот увидишь.

– А что ему напишешь ты?

Стивен внезапно почувствовал острый интерес к тому, что же за отношения связывают Белль с ее почти легендарным родственником.

– Свалю все на Куинси, – без обиняков заявила Белль. – Вообще-то я не мстительна и никогда бы не решилась обрушить гнев отчима даже на такое жалкое существо, как он. Но ради нашего же спокойствия, думаю, так будет лучше. К тому же Марвелл поступил гадко, и если кого и нужно принести в жертву, пусть это будет Куинси. Согласен?

– Вне всякого сомнения. И если твой отчим свернет ему шею, тем самым он избавит меня от лишних хлопот. Белль нахмурилась:

– Не надо так шутить.

Стивен уже открыл было рот, чтобы заявить, что вовсе не шутит, но тут же прикусил язык.

– Только будь осторожен, – предупредила Белль. – И тогда папа, возможно, поблагодарит тебя за то, что ты спас мою репутацию.

– Возможно – если, конечно, до него еще раньше не долетит слух о том, как я сам же ее и подпортил. Белль кивнула:

– Это верно. Думаю, не стоит упоминать о нашей встрече с сыщиком с Боу-стрит и… и о том происшествии на дороге, хотя ты, конечно, сыграл в нем самую героическую роль. Как это благородно с твоей стороны – броситься на помощь невесте и вырвать ее из рук разбойников! А если серьезно, Стивен, я до конца своих дней буду благодарна тебе за это…

Стивен покраснел.

– Нет уж, лучше постарайся забыть об этом, и поскорее, особенно о том, чему мы стали свидетелями в трактире Каскера, – тихо проговорил он. – И потом, я не сделал ничего героического – тебе ведь и без моей помощи удалось сбежать от них. А уж как ты скакала на лошади – ночью, с развевающимися по ветру волосами, просто леди Годива! До конца своих дней не забуду этого зрелища! Знаешь, я бы с удовольствием взял тебя на охоту!

– Ты вел себя как настоящий герой! – К тайному удовольствию Стивена, Белль упорно гнула свое. – Как странно, что я до этой самой минуты и не вспоминала о мистере Фрае. Наверное, когда я вдруг оказалась в лапах этих ужасных людей, это настолько выбило меня из колеи, что заставило забыть о разных мелких происшествиях.

– Зато меня оно заставило изрядно поднапрячь свои умственные способности, – с мрачной иронией хмыкнул Стивен.

– Ах да, и ведь ты получил еще и дополнительное удовольствие, познакомившись с разбойниками с большой дороги! Какое замечательное приключение, правда? Можно целый месяц хвастаться всем родным и знакомым! – Белль лукаво усмехнулась.

– Разбойники с большой дороги или такие же конокрады – черт их разберет! Во всяком случае, они с такой охотой расстались с этой лошадкой, что я понемногу начинаю думать, уж не свели ли они ее с чьего-нибудь двора… Проклятие! – с досадой выругался Стивен.

– Что такое? – всполошилась Белль.

– Ничего страшного. Я только сейчас сообразил, что теперь нет ни малейшей возможности вернуть эту скотину ее хозяину – кем бы он, черт побери, ни был! А теперь представь, что судьбе будет угодно сыграть с нами очередную шутку и она столкнет нас нос к носу. Ведь этот парень наверняка узнает свою лошадку! Поднимется страшный шум, меня обвинят в конокрадстве, а то, чего доброго, еще и в краже тех проклятых коров! – В голосе Стивена сквозило уныние. – Ох, боюсь, кончу я свои дни на галерах! Или на виселице…

Белль захихикала:

– Вот-вот! А может, нас вздернут обоих, как ты думаешь? Что-то я сомневаюсь, что твои новые друзья будут так любезны подтвердить нашу невиновность и занять место на эшафоте. Жаль, конечно, потому что я бы лично не отказалась познакомиться с ними.

Стивен бросил на нее укоризненный взгляд:

– Не думаю, чтобы они объявились. И уж конечно, мне бы и в голову не пришло знакомить тебя с ними. Наверное, будет справедливо, – он тяжело вздохнул, – если я отдам эту скотину владельцу коляски взамен тех двух лошадей, которых у нас увели.

– А может, его узнают на постоялом дворе, куда мы едем? И тогда мы сможем вернуть его законному хозяину! – Белль шумно вздохнула. Все ее веселье исчезло. – А кстати, ты помнишь, что твой Король все еще у Бекки! Да и кстати, не забыть бы сообщить твоему дядюшке и Констанс о том, что мы поженились. – Белль уныло покачала головой: – Похоже, нам предстоит нелегкое время, не так ли?

– Ну-ну, не трусь, радость моя. Все в свое время. Первым делом, как только вернемся в город, я пошлю в газеты объявление о нашей свадьбе. Это положит конец глупым сплетням и заставит многих наших знакомых прикусить языки.

Белль снова покачала головой, на этот раз энергичнее.

– Нет, так не пойдет. Объявление в газетах удовлетворит разве что Марвеллов да еще Дунканов, но чтобы положить конец сплетням – этого мало. Тебе придется написать письмо дядюшке и изложить ему свой вариант этой истории. А я, в свою очередь, напишу Бекки, прежде чем эта новость дойдет до нее в искаженном варианте. Иначе она страшно обидится, еще, чего доброго, сочтет себя преданной. Стивен взвесил ее слова.

– А я-то мечтал, что хотя бы первые пару недель у нас с тобой будет настоящий медовый месяц, – уныло пробормотал он, вспоминая свои планы. – Мне так хотелось сделать тебя счастливой, Белль!

– Не казни себя, Стивен, – ласково пробормотала Белль и, наклонившись к мужу, погладила его по щеке. Ее уродливое обручальное кольцо тускло блеснуло на солнце. – Примерно этого я и ожидала. Придется как-то смириться с этим…

После этих ее слов обоим почему-то сразу расхотелось разговаривать.

Ну вот, мамочка, наша семейная жизнь началась. Остается только надеяться, что все ниши злоключения остались наконец позади. Боже, как я устала!

Перебирая в памяти все, что случилось за сегодняшний день, я вдруг почувствовала прилив какого-то непонятного чувства – будто у меня появилась семья. Конечно, венчание было не таким, какое бы ты могла пожелать для своей единственной дочери, но все равно мне было так жалко, что ни ты, ни папа не смогут увидеть его! Может, это стыдно – думать о таких вещах во время собственной свадьбы, но я все время вспоминала тот кусочек из Шекспира… помнишь, как он сказал, что ромашка пахнет сильнее, когда на нее наступишь? А может, он имел в виду гиацинт? Или нарцисс? Во всяком случае, представь, мы со Стивеном стояли возле наковальни в каретном сарае, при этом оба больше смахивали на бродячих цыган, чем на нормальных людей, тем более на жениха с невестой. Надеюсь только, что наше будущее будет безоблачным – должна же судьба хоть как-то вознаградить нас за все наши мытарства?!

И еще одно, мамочка. Как ты смеялась бы, увидев мое уродливое обручальное кольцо! Однако даже если я не решусь носить его на людях, все равно у меня никогда не поднимется рука выкинуть его. Почему-то… сама не понимаю почему… но мне эта жалкая безделушка дороже всех бриллиантов на свете – кроме Стивена, конечно!

Глава 15

К своей досаде, Стивен вдруг обнаружил, что превратился чуть ли не в героя местных легенд. К счастью, в пивной никто его не узнал, так что ему без помех удалось пробраться в укромный уголок, выпить и послушать местные сплетни о своих «подвигах».

Очень скоро ошалевший от всех этих разговоров, Стивен догадался, что завсегдатаи рады возможности потолковать об убийствах, недавно случившихся в их краях. Да что там рады – они вообще ни о чем другом и слушать не желали! Языки работали без умолку. А главной темой разговоров были убийства и незнакомец, прикончивший чуть ли не всю шайку угонщиков скота.

Один словоохотливый старикашка до такой степени пылал возмущением против «ворюг-скоттов», что ходил от стола к столу со словами:

– Братья, будьте бдительны! Мы должны спать вполглаза! Враги наши, эти шотландские дьяволы, могут прокрасться сюда, аки волки в ноши, чтобы ограбить до нитки добрых христиан! Единственная наша надежда – могучий герой, изгнавший с нашей земли этих демонов в человечьем обличье!

Трактирщик – может, оттого, что у него самого были родичи на севере, – с трудно скрываемой злобой внимавший его речам, вскоре не выдержал. Потеряв терпение, он прорычал старику, чтобы тот допивал свое пиво и катился прочь, иначе он собственноручно вышвырнет его за порог. Старик вскоре ушел, однако восторженных почитателей «неизвестного героя» тем не менее не убавилось. Кабатчик, Генри Джонс, проникшись внезапной симпатией к Стивену, . решил, что его новому приятелю будет интересно узнать о местных знаменитостях.

– Во, глядите! Видите того, в куртке из грубого твида? Это Вильям Тадж, местный свинарь, он у нас всех свиней холостит. Парень твердит, что если он нынче припозднится к ужину, его хозяйка станет пилить его всю ночь. А если вовсе не придет ночевать, она ему целую неделю слова не скажет – так и будет молчать. Ох, сдается мне, парень из кожи вон лезет, чтобы заявиться домой попозднее! Готов пари держать, свояченица евонная снова прикатила! А они на дух друг друга не переносят. Ну, теперь от нее долго не избавишься.

– Понятно. А кто вон тот странный человек в коричневой молескиновой куртке? – рассеянно спросил Стивен, прикидывая про себя, хватило ли у Белль времени принять ванну и лечь в постель.

Ему не терпелось показать ей подарок, лежавший у него в кармане, – простенькое обручальное кольцо, гладкий золотой ободок. Конечно, в Лондоне он купит ей другое, но сейчас видеть у Белль на пальце уродливое»железное кольцо, наспех сработанное местным кузнецом, было свыше его сил. Он едва сдерживался, чтобы не сорвать его с руки своей молодой жены.

– Где? А-а-а, так это Джок, мясник. Моя сестрица вечно твердит, что ни в жисть не купит у него мяса на жаркое – воняет оно, дескать. И вообще – сомнительное оно какое-то. А ежели, скажем, в пирог его или в рагу, так по мне в самый раз.

Стивен мысленно дал себе зарок ни за что не принимать от кабатчика или его сестрицы приглашения на обед, если такое вдруг последует. Ужин в трактире у Каскера навеки отучил его пробовать сомнительное мясо.

– Да, разрезвился нынче Вильям, ничего не скажешь! Сдается мне, парень решил порадовать нас песней, – пробормотал кабатчик.

К несчастью, пел он на местном диалекте, к тому же с таким чудовищным акцентом, что смысл большинства слов так и остался для Стивена загадкой. Все было бы не так уж плохо, если бы не хриплый голос певца, больше напоминавший ослиный рев, и не его настойчивое желание, чтобы хор непременно подхватывал припев, в то время как сам он стучал пивной кружкой по столу, отбивая такт.

От рева мясника, грохота кружек и царившей в зале какофонии у Стивена заломило виски. Решив, что предоставил Белль вполне достаточно времени, чтобы искупаться и лечь, он подумал, что пора и ему немного отдохнуть. Утром снова придется выехать чуть свет, чтобы заранее приглушить скандал, пока тот не успел разгореться.

Извинившись перед Генри, он торопливо ретировался.

Уже подходя к спальне, Стивен вдруг обнаружил, что ему почему-то не по себе. И хотя с этого дня он имел полное право входить сюда в любое время дня и ночи, он долго мялся и только потом наконец решился постучать.

– Стивен, это ты? – послышался голос Белль.

– Да.

– Входи. – Она распахнула дверь. – Вода еще теплая, так что ты можешь принять ванну – если поторопишься.

Не сводя с нее глаз, Стивен перешагнул порог. Тончайшая ткань пеньюара цвета густых сливок пенилась вокруг нее, не скрывая очертаний изящной фигуры. Из-под пеньюара выглядывали босые ножки, пышные волосы были paспущены по плечам.

Стивен пожирал ее таким взглядом, что Белль слегка поежилась и отвела глаза в сторону.

– Тут есть ширма. Но если ты стесняешься, я могу одеться и подождать в гостиной, пока ты будешь принимать ванну.

– Нет! – Стивен откашлялся. – Я вовсе не возражаю, чтобы ты осталась. В любом случае сегодня вечером тебе внизу делать нечего. Они там все перепились и сейчас горланят песни, которые не для твоих ушей.

Не хватало еще, чтобы Белль услышала неправдоподобные басни о его «подвигах», опасливо подумал Стивен.

– Я и сама уже гадала, почему там такой шум. – Белль отвернулась. – Ладно, тогда я принесу тебе ширму.

Губы Стивена сами собой раздвинулись в улыбке. Надо же, какая скромница!

– Что с тобой, Белль? Какой прилив стыдливости! Я просто тебя не узнаю!

Белль смущенно зарделась.

– Просто я внезапно сообразила, что ведь это наша первая брачная ночь. И… и… – Закусив губу, она украдкой бросила взгляд на мужа.

– Продолжай, – велел Стивен.

Усевшись у камина, он принялся стаскивать с себя сапоги.

– А я уже не девственница, – покраснев еще гуще, выпалила Белль.

«Получай, ублюдок! – подумал Стивен. – Это тебе за то, что ты наделал тогда в „Камнях“!» Если ему не удастся убедить Белль, что прошлый эпизод ровно ничего не значит – по крайней мере в его глазах, – воспоминание о ее слабости будет вечно стоять между ними. Стивен не хотел этого разговора, догадываясь, что он будет трудным, однако понимал, что избежать его нельзя.

– А, вот оно что. Да, конечно, – самым что ни на есть будничным тоном проговорил Стивен. – Но не думаю, что тебе стоит об этом тревожиться. В конце концов, девственность твою похитил я. И потом, я бы не вернул ее тебе, даже если бы это было в моих силах.

– Не вернул бы? – В голосе Белль затеплилась робкая надежда.

– Нет. Ни за что не вернул бы! – отрезал Стивен. – Ты одарила меня самым драгоценным из того, что у тебя было, и я ничуть не жалею о том, что ты отдалась мне тогда, в лугах, а не на этой кровати. Ничего себе местечко! Особенно для того, чтобы начать семейную жизнь! Так что если кто и должен извиняться, так это я! – Стивен сбросил с себя сюртук. – А теперь иди ко мне. Садись у огня. Поговори со мной, пока я купаюсь. Мне так давно хотелось этого.

Собрав все свое мужество, Белль подошла к камину и уселась в предложенное ей кресло. Она почти успокоилась и даже с некоторым интересом наблюдала, как Стивен раздевается. Рубашка, чулки, а вслед за ними и бриджи полетели в разные стороны.

Стивен повернулся к ней лицом, и Белль сдавленно ахнула. Глаза ее расширились. В тот день на лугу она как-то не успела заметить его наготы и сейчас восхищалась красотой его тела. Весь он был плавный, мощный, прекрасный. Больше всего ее поразило, что он так сильно отличается от нее. Эти выпуклые валики мышц, густая черная поросль на груди, узким мысом спускавшаяся к животу, длинные, мускулистые ноги – словом, он был мужчиной с головы до пят.

– Может, потрешь мне спину? – спросил Стивен, забравшись в ванну. – Из-за всех этих синяков мне чертовски трудно поднимать руки. Да и голова еще болит.

– Конечно, – пробормотала она, повернув кресло так, чтобы он оказался у нее перед глазами. – Я поставила кувшин с водой рядом с камином, так что тебе будет чем смыть с себя мыло.

– Спасибо, – кивнул Стивен. – Неплохо будет ополоснуться. А то я весь пропах твоей лавандовой водой.

– Это мыло! – извиняющимся тоном объяснила Белль. – Я купила его в Йорке. Оно французское. Мне тогда и в голову не пришло, что тебе когда-нибудь придется им мыться.

– Это очень мило с твоей стороны. – Сунув ей в руки мочалку, Стивен наклонился вперед, чтобы она могла потереть ему спину.

С трудом подавив смущение, Белль сбросила с себя пеньюар и закатала рукава ночной рубашки. Потом взяла мыло и намылила мочалку. И хотя она не видела никаких синяков, однако старалась как можно осторожнее прикасаться к нему, чтобы не причинить боли. Ее руки спускались все ниже по его спине, упиваясь ощущением перекатывающихся под кожей упругих мускулов.

Покончив со спиной, Белль намылила ему волосы. Густые, как у библейского Самсона, они, казалось, тоже обладали волшебной властью – по крайней мере над ней.

Стивен торжествующе рассмеялся, и лицо его тут же утратило присущую ему суровость.

– Я всегда подозревал, что мне понравится быть женатым, – хмыкнул он, чувствуя, как под легкими прикосновениями Белль куда-то вдруг исчезла головная боль.

Захваченная врасплох, Белль промолчала. Ее пальцы нежно массировали ему виски, потом запутались в густых завитках за ушами, и она вдруг с любопытством заметила, что даже от легкого прикосновения ее рук Стивен весь покрывается гусиной кожей.

– Даже не предполагала, что такое бывает. Стоит мне только дотронуться до тебя, как ты покрываешься мурашками. Стивен! – Наткнувшись на глубокую ссадину под волосами, Белль в ужасе застыла. – Ты не говорил мне, что у тебя на голове рана!

– Уже все прошло. Даже не болит, – проворчал он, приоткрыв один глаз. – Не останавливайся, пожалуйста. Вот чудеса – и головная боль непонятно куда подевалась!

– Но может, не стоит…

– Слишком много шума из-за такого пустяка, – пошутил он. – Смотри-ка, а на ногах никакой гусиной кожи! Держу пари, с ногами тебе ни за что не управиться!

– Ты так думаешь? – хмыкнула Белль. – А что я получу, если у тебя по ногам тоже побегут мурашки?

Потом мягко опустилась на колени, и глаза ее вдруг оказались вровень с глазами Стивена. Его взгляд был полон неуверенности, зато глаза Белль горели торжеством, а на лице появилось выражение твердой решимости. Вызов был принят.

– Новую шляпку? – предложил он. Втайне Стивен был в полном восторге, однако чувствовал, как по всему его телу вдруг разлилась ленивая истома. Белль кивнула:

– Тогда вперед. Пари принято. – Она подняла кувшин. – Ну-ка закрой глаза!

Медленно и осторожно она принялась лить воду тонкой струйкой ему на голову, одновременно массируя ее кончиками пальцев.

Даже не пытаясь скрыть удовольствия, Стивен зажмурился и замурлыкал, как огромный кот.

– А ты точно знаешь, что рабство у нас отменено? – лениво поинтересовался он. – Жаль, жаль – не то бы я с радостью назначил тебя прислуживать во время купания до конца дней моих, даже если не покроюсь мурашками.

– Посмотрим. А ты не разоришься, покупая мне так часто новые шляпки?

Отставив в сторону опустевший кувшин, Белль осторожно промокнула Стивену волосы.

– Это было чудесно, – вздохнул он, – Жаль только, что быстро кончилось. Ага, вот, смотри – ни одной мурашки на ногах! Выходит, я выиграл!

– Сиди смирно! – одернула его Белль. Снова взяв в руки мыло, она невольно залюбовалась игрой бликов на мокрой спине Стивена. Он был великолепен – настоящий султан, нетерпеливо ожидающий, чтобы его ублажила очередная одалиска.

Стивен с удовольствием подставил ей плечи и грудь. Круг за кругом описывали ее ладони, медленно спускаясь вниз по его телу, оставляя после себя приятную истому и какое-то непонятное напряжение. Стивен почувствовал, как весь он постепенно как будто твердеет, наливаясь каменной тяжестью, и устало вытянулся в ванне, предоставив себя в распоряжение Белль.

Теперь уже Белль не колебалась – ей доставляло неизъяснимое удовольствие ласкать кончиками пальцем гладкую кожу, чувствовать, как плавно и мощно перекатываются под ней бугры мышц, как завиваются колечками скользкие от мыла волосы. И она снова подумала, какие же они разные. Что-то слегка шевельнулось в глубине воды, и по губам Белль скользнула коварная улыбка. А вот и еще один способ выиграть пари, о котором она сразу не подумала. Конечно, может быть, это нечестно, однако они ведь не договаривались, каким именно способом она заставит Стивена покрыться мурашками. Поколебавшись немного, Белль снова потянулась за мылом.

Ее пальцы скользнули по его восставшей плоти, и у Стивена пресеклось дыхание, а из груди вырвался какой-то свистящий звук. Она едва коснулась его, а он уже дрожал всем телом, словно его ударили кнутом.

Все произошло настолько быстро, что Стивен подумал, уж не привиделось ли ему все это. Скорее всего это была просто случайность, ведь Белль никогда и в голову бы не пришло заигрывать с ним, тем более подобным образом, успокаивал он себя. Но тело его отказывалось верить этому. Ее прикосновение подействовало на Стивена, словно глоток хмельного вина, и его мужская плоть мгновенно окаменела.

Перепугавшись до смерти, что Белль заметит его вздыбленное копье, Стивен принялся мысленно уговаривать себя успокоиться. Слава Богу, что вода почти холодная, с облегчением подумал он. Ему не составит особого труда взять себя в руки. Однако очень скоро он понял, что его тело взбунтовалось. К этому времени его мужская плоть стала уже твердой как камень и упрямо отказывалась подчиняться его приказам. Такое впечатление, будто его член вдруг начал жить собственной жизнью. И вот сейчас он так и норовил выпрыгнуть из-под воды и игриво потыкаться головкой в ладони Белль.