Текст книги "Ее последнее прощай"

Глава 12

Боль буквально охватила Челси. Болело все тело. На ней не осталось места, по которому он не бил.

Она попыталась открыть глаза, которые заплыли настолько, что получились лишь две узенькие щелочки. Перед глазами все поплыло. Челси подняла руку и осторожно ощупала израненное лицо.

Обессиленная, она лежала какое-то время неподвижно. Ребра наверняка сломаны. Каждый вдох сопровождался такой болью, словно на нее надели корсет с гвоздями.

Боль накатывала волнами, но Челси сумела немного облегчить ее, когда начала дышать глубоко и медленно.

Только не сдавайся!

Усилием воли Челси открыла глаза пошире и постаралась осмотреть комнату, насколько это было возможно, не поворачивая головы. Она по-прежнему в контейнере и всё ещё прикована цепью. Лежит на боку, на голой фанере, без одежды. В том же углу, в который забилась, пытаясь защититься от его побоев.

Бежать некуда.

В наказание за попытку побега он сорвал с нее одежду. Забрал раскладушку, одеяло и воду. Оставил ее одну в металлическом ящике.

Спустя пару минут ей удалось немного приподнять голову. От малейшего движения кружилась голова. Обезвоживание? Она сглотнула. Рвоты нет. Челси чувствовала себя совершенно опустошенной. Она ничего не пила с тех пор, как он избил ее, и не помнила, когда ела в последний раз.

Но стоило Челси начать шевелить конечностями, как по телу пробежали рвотные позывы. Она сжала пальцы рук и ног, согнула ноги в коленях, а руки в локтях. Мышцы отчаянно сопротивлялись, но кости по чудесному стечению обстоятельств оказались целы. Никаких невыносимых страданий. Ничто не указывает на несовместимые с жизнью повреждения. Вместо этого – общая ломота во всем теле и полная изможденность, из-за которой вовсе не хочется шевелиться.

А придется.

Либо ты что-то делаешь, либо умираешь.

Опершись обеими руками о фанерный настил, она приподняла корпус. Дождавшись, когда голова перестанет кружиться, Челси села, прислонившись к обшитой металлом стене. Спине стало настолько холодно, что она содрогнулась.

Однако от холода немного прояснилось в голове, и Челси начала ощупывать тело. Вся кожа в синяках. Челси поднесла руку к распухшим и слипшимся от крови губам. На голове она нащупала большую чувствительную шишку.

Однако если не считать ушибов и кровоподтеков, никаких серьезных повреждений Челси на обнаружила. Многочисленные царапины, но жизни ничто не угрожает.

Как будто он точно знал, как надо бить, чтобы не нанести ущерба ее здоровью.

Как будто для него это было не в первый раз.

Пошевелившись немного, Челси почувствовала себя бодрее. Она облизала губы. Сейчас ее главная проблема – обезвоживание. Без воды она долго не протянет.

Остается только ждать. Отдыхать. Восстанавливаться. Как только предоставится возможность, Челси должна быть готова ею воспользоваться.

Она посмотрела в дырку на потолке. Небо темное. Значит, ночь. Она попыталась вычислить, как долго она уже тут находится, но ничего не получилось.

Послышались звук открывающегося замка и звяканье цепей. Челси вздрогнула от испуга. Она дернулась, и от резкого движения тело пронзила боль.

Дверь открылась, и вошел он. В маске он выглядел совершенно безликим, у Челси все содрогнулось внутри. И тут ее взгляд упал на кувшин с водой в его руке. Вторую руку он держал за спиной, Челси поглядывала на нее с подозрением.

– Ты очнулась, – произнес он, смерив ее взглядом. – Наконец-то.

Значит, он уже заходил? И смотрел на нее спящую?

Челси содрогнулась. Открыла рот, чтобы ответить на его приветствие, но внутри вовремя прозвенел звоночек:

Правило номер один: Делай то, что он говорит.

Она тут же закрыла рот, как дрессированная собачка. Ее глаза старательно избегали его взгляда.

Правило номер два: Смотри в пол.

– Ну что, усвоила урок? – спросил он.

Челси кивнула, не поднимая глаз.

– Отлично. Я знал, что ты не дура.

Голос у него был довольный. Он поставил кувшин у ее ног.

– Можешь попить.

Подавшись вперед, она жадно схватила кувшин с водой. В слабых, покрытых синяками руках словно открылся дополнительный ресурс с одной целью – выжить. Она сняла с кувшина крышку и отпила. Вода текла по губам и щекам, горло наполнялось живительной прохладной влагой. Организм требовал еще.

– А вот разливать то, что я тебе даю, – неуважительно, – сказал он резким голосом.

Ее сковал страх. Сжавшись, она ожидала удара, однако побоев не последовало. Она поставила кувшин на пол, вытерла рот тыльной стороной ладони и сглотнула. Затем, снова взяв кувшин, она начала пить маленькими глотками.

Очень аккуратно.

– Ну вот, хорошая девочка.

Его похвала прозвучала для нее облегчением, но то, насколько она жаждала ее, приводило в ужас.

Однако инстинкт самосохранения велел ей приспосабливаться. Без воды она умрет. Она на все готова, лишь бы он был ею доволен. Лишь бы он не оставил ее тут умирать от жажды.

В глубине души она понимала: у него не должно возникнуть ощущения, что она не стоит всех этих забот и трудностей.

Чего он от нее хочет?

Челси чувствовала, как вода плещется в ее пустом желудке. Она поставила кувшин на пол. Как ни хотелось ей осушить его до конца, она понимала, что организм может не удержать столько воды сразу.

– Раз уж ты так хорошо себя ведешь, у меня для тебя еще кое-что есть.

Он вытянул руку, которую прятал за спиной. В руке оказалось шерстяное одеяло, сложенное аккуратным конвертом. А сверху на одеяле – какая-то одежда. Положив одеяло на пол, он развернул вторую вещь – ярко-желтое платье. Нагнувшись, он протянул его ей.

– Надевай.

Челси взяла у него платье. Натянула через голову. Платье оказалось приталенное, с длинными рукавами, чуть выше колена. Хотя сшито оно было из тонкого хлопка, это все же было лучше, чем ничего. Челси натянула юбку на согнутые колени.

– А правило номер три ты помнишь? – спросил он.

От страха свело живот, Челси судорожно пыталась вспомнить все, что он прокричал ей после того, как избил. Но тогда от сильного удара по голове, того самого, от которого теперь за ухом раздулась шишка, у нее сильно звенело в ушах.

У Челси затряслись руки. Она сжала кулаки. Покачала головой. По щеке скатилась слеза.

– Тогда повторим еще раз, – терпеливо сказал он. – И ты их как следует запомнишь. В дальнейшем проступки не допускаются. Понятно?

Она кивнула.

– Итак, повторяем, – произнес он и скрестил руки на груди. – Будь внимательна. Запомнишь правила – получишь немного еды.

При упоминании о еде желудок Челси болезненно сжался. Она приготовилась внимательно слушать.

– Первое: ты принадлежишь мне. Ты беспрекословно выполняешь все мои указания. Ты – моя собственность. Второе: в моем присутствии ты смотришь в пол. Третье: не говорить без разрешения. Четвертое: любое неповиновение карается удобным мне способом. Ты можешь повторить?

Челси кивнула, ожидая от него сигнала. Боковым зрением она заметила жестокую улыбку, исказившую его рот.

– Можешь говорить, – произнес он удовлетворенно.

С трудом шевеля распухшими губами, Челси перечислила все правила.

– Молодец, быстро учишься, – сказал он, доставая из кармана протеиновый батончик. Протянул его ей. Когда Челси вытянула руку, чтобы взять батончик, он резко отдернул руку.

Схватив ее за волосы свободной рукой, он прошипел:

– Запомни, я не шучу. Если ты еще раз попытаешься сбежать, я изобью тебя так, что живого места не останется. А потом задушу и закопаю в лесу. Понятно?

Скорчившись от боли, Челси кивнула. Хорошо, что он не приказывал ей говорить, потому от страха ее голосовые связки словно парализовало. Ужас пробирал ее до костей.

Отпустив ее волосы, он бросил батончик ей на колени. Помедлил, погладил ее распухшую щеку.

– Все будет хорошо. Вот увидишь, я лучше знаю. Сейчас принесу раскладушку. Если будешь продолжать хорошо себя вести, получишь еще еды.

Выпрямившись, он повернулся к ней спиной и пошел к двери. Быстро вернулся с раскладушкой, потом снова ушел, оставив Челси в догадках, что принесет завтрашний день и что потребуется от нее, чтобы выжить.

Глава 13

Закрыв за собой дверь, он снял маску и подставил лицо прохладному ночному воздуху. Ему не верилось, что она оказалась такой способной ученицей. Он чувствовал себя, как ребенок, получивший желаемое, был готов скакать от удовольствия. Все шло четко по плану.

Обернувшись, он проверил тяжелый навесной замок и включил сигнализацию. Лишняя предосторожность не помешает. Он победитель и расставаться с трофеем не намерен. Она действительно идеальная женщина. Ее он никогда не упустит.

Челси настолько продвинулась за такой короткий срок! Превзошла его самые смелые ожидания.

Она автоматически чуть не ответила на его прямое приветствие, но мозг Челси заглушил первую спонтанную реакцию. Все произошло у него на глазах. Чисто рефлекторно она открыла рот, но мозг возразил, и рот закрылся. Без сомнений, сработал защитный механизм. Открытое неповиновение ведет к боли. А покорность – к физическому комфорту.

Павлов отдыхает.

Подумаешь, научить несколько посаженных в клетку собак пускать слюну по сигналу. Это ни в какое сравнение не идет с его достижениями. За несколько дней ему удалось изменить порядка двадцати условных рефлексов. Его сурового и справедливого, вовремя исполненного наказания оказалось достаточно, чтобы подавить ее естественные инстинкты.

Удивительно.

Она действительно особенная. На этот эксперимент он возлагал большие надежды.

Возможно, удастся ускорить запланированное развитие событий. Он хотел от нее того, чего она пока не могла ему дать. Он знал мужчин, которым нравилось, когда женщина оказывает достойное сопротивление. Такие мужчины находили эротичным сам акт доминирования. Но он был человеком более утонченным. Он хотел, чтобы она приползла к нему на коленях, чтобы она отдалась ему полностью, без остатка. Она станет привлекательной для него, лишь когда безоговорочно покорится ему. Женщинам совсем не к лицу неповиновение и сопротивление.

Покорность.

Он дотронулся до молнии на джинсах. Его возбуждает именно покорность. Он не мог дождаться того дня, когда Челси добровольно отдастся ему.

Но сколько на это уйдет времени?

Как трудно подавить нетерпение.

В буквальном смысле.

Он поднял руку. Если покорность – самая благородная и прекрасная черта характера, которой он хочет добиться от своей женщины, тогда он как учитель должен научиться самоконтролю и терпению. Дисциплину прививают любовью, а не гневом. На данный момент он свою работу выполнил. Боль, которую он ей причинил, – временная. Он не сделает ей вреда.

Он слишком много вложил в нее для того, чтобы просто взять и потерять.

Он направился к своему сараю. На завтра у него большие планы. Главный урок для Челси и проверка ее успехов.

Кнут. Пряник.

Боль. Облегчение.

Особенно боль.

Он бросил Челси на самое дно. Завтра он заставит ее обнажить свою душу. После этого некуда будет двигаться, кроме как вверх. А поскольку он единственный человек, кто поможет ей восстановиться физически и психически, она должна быть ему благодарна.

Она будет обожать его.

В сарае он отложил маску в сторону. Как долго ему будет нужен этот реквизит? Она от него никуда не денется. Он не боится, что она узнает, кто он такой. Но в маске он выглядит более устрашающе. Бесчеловечно и безжалостно. А страх рождает послушание.

Он месяцами изучал психологию пыток. В его арсенале имелись как психологические, так и физические способы воздействия, и ни одним из них он не гнушался. Страх и унижение – мощные способы дрессировки.

Поэтому он и раздел ее за плохое поведение. Одежда символизирует уважение, а уважение надо заслужить.

Он начал собирать инструменты. От предвкушения в венах бурлила кровь. Надо набраться терпения. Промежутки между уроками не менее важны, чем сами уроки. Челси нужно достаточно времени для того, чтобы подумать и прийти в себя. Ее мозг должен освободиться от прежних ассоциаций и сформировать новые.

Он выбрал паяльную лампу и положил ее в сумку с инструментами. Завтра – особенный день.

Завтра он проверит, насколько она продвинулась, и преподаст ей главный урок.

Она принадлежит ему. Ее тело. Ее душа.

Вся она.

Глава 14

Джип подъехал к дому Морган. Она уже собиралась открыть дверцу машины, когда Ланс остановил ее:

– Морган!

Низкие нотки в его голосе звучали так притягательно.

– Лучше поцелуй меня на прощание прямо сейчас, а то твой цербер Софи наверняка уже на страже, – предложил он.

Морган повернулась к нему. Бережно держа за подбородок, Ланс мягко и неторопливо поцеловал ее. Морган закрыла глаза. Губы его были мягкие, одновременно нежные и требовательные. Ей хотелось, чтобы это длилось вечно.

Когда Ланс отпустил ее, Морган поймала его руку и крепко сжала. Его взгляд потемнел, и он снова ее поцеловал. На этот раз смелее. Когда его губы оторвались от ее рта, она чувствовала, что задыхается от желания.

Ланс откинулся на спинку сиденья и отпустил ее руку.

– Когда-нибудь мы найдем возможность провести пару часов наедине, – произнес он хриплым голосом. – Не подумай, что я жалуюсь. Если я что-то понимаю в этой жизни, то нет ничего важнее заботы о семье.

Морган тяжело выдохнула. Ее женское начало не желало больше уступать семейному благу. В течение двух лет она вообще не думала о сексе. А теперь, когда в ней наконец-то проснулись гормоны, судьба ставила на их пути одно препятствие за другим.

– Все будет, – сказала она.

Чем дольше они ждали, тем сильнее жгло в животе от волнения и желания. А еще от нервов. Куда же без них.

За последние десять лет она спала только с одним мужчиной. С одним-единственным. И в последний раз, когда она впервые обнажалась перед мужчиной, она была намного моложе. Не было троих детей, не было багажа тяжелых событий. Ожидание порождало неуверенность.

– Эй, что-то не так? – спросил Ланс.

– Нет-нет, все нормально. Просто надеюсь, что это «когда-нибудь» наступит скорее рано, чем поздно, – ответила она с кривой усмешкой, разглядывая свой ярко освещенный дом.

Волноваться при мысли о том, чтобы переспать с новым мужчиной, – естественно. Морган никогда не относилась к сексу беспечно. Для нее физическая и эмоциональная близость были неотделимы друг от друга. Она бы никогда не согласилась на секс на одну ночь. Ей этого никогда не хотелось. За всю жизнь у нее было всего двое мужчин, за одного из них она вышла замуж.

Однако она пообещала самой себе, что будет жить полноценной жизнью.

А такая жизнь неотделима от рисков и уязвимости.

Ланс снова взял ее за подбородок и нежно повернул лицом к себе.

– Ты уверена?

От его прикосновения, от возникшей между ними близости в воздухе словно пробежала искра, яркая и острая, как стрела, рассекающая все ее сомнения. Она хотела этого мужчину. Чувства ее были еще слишком хрупки для признаний в любви, но ее желание к Лансу явно превосходило обычную страсть. Ей хотелось впустить его в свою постель и в свое сердце.

Она как никто другой знала, что любовь всегда сопряжена с риском. Несмотря на сильную боль после потери мужа, она бы ни за что не отказалась от времени, проведенного вместе, пусть за ним и последовали страшная потеря и душевная рана.

Встретившись с Лансом взглядом, она снова поцеловала его. Собственный напор убедил ее в том, что она готова. Его присутствие говорило о том, что все будет хорошо.

– Я уверена. Пойдем.

Едва Морган переступила через порог, как ее окружили все трое детей и собака. Девочки были уже в пижамах. Их влажные волосы пахли спреем для расчесывания волос.

Обняв сразу троих малышек, Морган слышала, как Ланс закрыл дверь.

– Я так соскучилась!

Держа дочек в объятиях, Морган вдруг подумала о Челси Кларк. Сможет ли она еще когда-нибудь обнять своих детей?

Отпустив девочек, Морган почесала за ухом Соню, французского бульдога, затем поднялась с колен.

Не успела она встать, как трехлетняя Софи запрыгнула к ней на руки. Морган усадила свою худышку поудобнее на бедре. Софи держала за ногу любимую игрушку – коня Булзая из «Истории игрушек».

– Мы с Джанной испекли капкейки.

Шестилетняя Эйва схватила Ланса за руку и потащила его на кухню.

– А еще у нас в гостях тетя Стелла!

Ланс послушно последовал за девочкой.

Морган опустила Софи на пол.

– Мия, как прошел твой день?

Пятилетняя Мия была тихим ребенком.

– Ты не пришла к ужину.

– Я знаю, прости! – Морган почувствовала, как поднимается чувство вины. – Но теперь я здесь. Можно мне тоже капкейк?

Мия кивнула.

Они отправились на кухню. Няня девочек, Джанна, загружала посудомоечную машину. Дедушка и Стелла сидели за столом. Перед ними стояли блюдо с капкейками, три пиалы с белой глазурью и лежали три ножа для масла.

Дедушка Морган вытирал рот салфеткой. В уголке рта осталось немного глазури. Морган показала ему жестом, что он вытер не до конца, и дедушка слизнул остатки глазури.

– Дедушка! – строго произнесла Эйва. – Ты уже третий ешь! Так ничего не останется, правда, мам?

– Правда. – Морган подняла бровь, глядя на дедушку.

Дедушка рассмеялся.

– Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в десертах!

Все три девочки с надеждой посмотрели на маму.

Покачав головой в сторону дедушки, Морган повернулась к дочкам.

– Каждому по одному капкейку.

– Ты должна была за ним следить, – сказала Эйва Стелле.

– Он меня не слушает, – рассмеялась Стелла.

Летом Стелла переехала к своему парню, Маку. До этого времени она тоже жила с дедушкой. Строго говоря, у дедушки никогда не было собственного дома. Старший брат Морган, Йен, был уже достаточно взрослым и учился в колледже, когда умер их отец. А дедушка помог вырастить трех младших внучек. Он был просто святым.

Дрожащей рукой дедушка потянулся за очередным капкейком.

Стелла отодвинула от него тарелку.

– Не думаю, что это понравилось бы твоему кардиологу.

Упрямый святой.

– Я думал, в моем возрасте я уже могу позволить себе делать что хочу, – проворчал дедушка.

– Подумай получше. – Морган поцеловала его в щеку. – Мы просто слишком сильно тебя любим.

Девочки принялись намазывать капкейки глазурью. Эйва и Мия наносили глазурь медленно, аккуратными мазками, а вот капкейки Софи выглядели так, будто их украшали из огнетушителя.

На кухне стоял вкусный запах жареного мяса и овощей. Морган повернулась к Джанне.

– Пахнет потрясающе. Что было на ужин?

– Жаркое, – ответила Джанна, вытирая емкость от мультиварки и ставя ее на место. – Если вы голодны, там еще осталось.

– Мы ели, но я с удовольствием съем капкейк.

Морган потянулась к блюду.

Джанна по-прежнему была очень худой, но с тех пор, как Морган уговорила ее переехать к ним четыре месяца назад, темноволосая девушка прибавила несколько кило и на ее бледных щеках заиграл румянец. Она все еще нуждалась в диализе, но ее здоровье и качество жизни настолько улучшились, что она настояла на том, чтобы быть няней у детей Морган.

Эйва аккуратно намазала капкейк глазурью и протянула его Лансу.

– Это тебе.

– О, спасибо, ванильные – мои любимые.

Ланс прикончил капкейк за три укуса.

– Мне пора идти. Завтра я заезжаю за тобой в половине девятого?

На девять часов у них была назначена встреча с начальником Челси.

– Да, отлично, – ответила Морган, довольная тем, что они успели поцеловаться на прощание в джипе.

– Где Мак? – спросила Морган у Стеллы, когда Ланс ушел.

– Он на выездной тренировке. Пять дней в лесу. Для него это рай.

Стелла часто говорила, что Мака невозможно приручить полностью. Его настоящим домом была девственная природа, поэтому он охотно присоединился к местному поисково-спасательному отряду.

– Мне тоже пора, – сказала Стелла, вставая. – Завтра рано вставать.

– Я провожу тебя. – Морган вышла в прихожую вместе с сестрой.

– Он так хорошо ладит с детьми, – произнесла Стелла, надевая пальто.

Морган открыла ей дверь.

– Да, кажется, он им нравится.

– Тебе повезло во второй раз встретить прекрасного мужчину.

– Это точно, – сказала Морган, чувствуя, как при воспоминании о муже сердце сжимает грусть. Все, хватит оплакивать свою потерю. Пора устремить взгляд в будущее. Она вышла с сестрой на улицу.

– Как вы сходили к кардиологу?

– Насколько я поняла, доктор продлил ему медикаментозное лечение. Дедушка не разрешил мне зайти с ним в кабинет.

Стелла достала из кармана ключи от машины.

– И почему он такой упрямый?

– Потому что он Дейн?

Стелла откинула волосы со лба.

– Я тебе завтра позвоню.

– Спасибо, что сходила с ним сегодня.

– Ну что ты, он ведь и мой дедушка тоже. Пожалуйста, не пытайся все взвалить на себя. Вместе мы все преодолеем.

Стелла села в машину и уехала.

Морган смотрела, как огни фар исчезают в темноте. Стелла права. Морган не должна все делать сама. Почему она всегда считала, что она одна в ответе за все? От стремления быть и добытчиком, и идеальной хозяйкой, все держать под контролем, давно пора отказаться.

Морган повернулась к дому. На затылке зашевелились волосы. Кто-то за ней наблюдает или ей показалось?

Она вгляделась в темноту. Перед домом никого, улица тоже пуста в обоих направлениях. Вдоль сточной канавы ветер гнал сухие листья. После исчезновения Челси у нее разыгралось воображение.

Однако направляясь ко входу в дом, она ускорила шаг. Войдя, Морган заперла дверь и включила сигнализацию. Дедушка относился к безопасности дома со всей серьезностью. Он установил датчики движения, камеры видеонаблюдения и дорогую сигнализацию.

Софи ждала в прихожей.

– Выбери сама книгу, я тебе почитаю, – сказала Морган.

Возможно, если полежать в обнимку с девочками, тревога отпустит. Ей просто необходимо немного расслабиться.

– «История игрушек»! – Софи побежала в комнату, где спала вместе с сестрами.

С тех пор, как Морган вышла на работу, дети стали особенно к ней липнуть. И хотя Джанна все время напоминала, что она может уложить девочек, Морган предпочитала делать это сама. Ей нравилось это ни с чем не сравнимое чувство, когда укладываешь девочек в постели, сидишь у их кроватей, любуясь тем, как им тепло, уютно и приятно лежать вот так рядом с мамой.

Прочитав сказку перед сном, Морган поцеловала дочек и подоткнула одеяла вокруг их крошечных фигурок. Как всегда, ее сердце дрогнуло, когда девочки пожелали спокойной ночи папиной фотографии, которая стояла на комоде в детской. Но теперь Морган справлялась лучше. Никаких больше слез. Джон объяснил ей, что она должна продолжать идти вперед и наслаждаться жизнью.

Но как же нелегко справляться с этим вечным жонглированием, в которое превратилась ее жизнь. Сможет ли она когда-нибудь сделать отношения с Лансом приоритетом номер один?

За неимением хорошего решения своей затруднительной жизненной ситуации Морган с радостью сосредоточилась на поисках Челси Кларк.

Уложив детей, Морган открыла свой портфель и расположилась за кухонным столом. Ей предстояло проверить финансовые бумаги Кларков. Тим и Челси подписывали не так много чеков. Большую часть их банковских операций составляли прямые депозиты и автоматические вычеты на оплату ежемесячных счетов. Коммунальные услуги Тим оплачивал онлайн. У них были отдельные счета по кредитным картам. У Тима движений по карте было больше, но за последние три месяца ничего необычного – все так, как он и утверждал. В основном повторяющиеся транзакции. Скучные покупки вроде кофе или бутербродов. Морган начала просматривать операции по карте Челси.

Раздались шаркающие шаги дедушки, он пришел налить себе стакан молока.

– Что ты делаешь?

– Проверяю финансовые отчеты моих клиентов. Ничего подозрительного, но попробую как можно подробнее отследить активность Челси за последнее время. На данный момент я подозреваю, что ее похитили. Если кто-то планировал похищение, значит, ее где-то видели раньше.

Дедушка кивнул.

– Лучше начинать с самой страшной версии. Если она добровольно покинула семью, то рано или поздно найдется живой и невредимой.

Как много если.

– Почему ты не пользуешься тростью?

– Мне она не нужна.

Однако Морган видела, как он опирается о стену или буфет, перемещаясь по кухне.

– Большинству женщин причиняют боль люди, которые уже есть в их жизни. А вот если преступление было случайным, найти ее будет труднее.

Дедушка не спеша пил молоко, опершись на спинку стула.

Морган начала составлять список всех мест, которые посещала Челси за последние несколько месяцев. Выписки по счету свидетельствовали о том, что она регулярно заходила в местный продуктовый магазин, «Walmart»[6]6
  Крупнейшая в мире сеть оптовой и розничной торговли, действующая под торговой маркой Walmart.


[Закрыть], а также заезжала на заправку. Морган записала адреса. Затем добавила единичные посещения кафе, магазинчики и авторемонтную мастерскую. Оплаты за йогу в последнее время не производились, но Морган на всякий случай добавила ее в список.

– Никаких особенных находок.

– Хочешь, обсудим это вместе?

До выхода на пенсию дедушка работал детективом отдела по расследованию убийств в полиции Нью-Йорка.

– Молодая мать отправилась в бар на встречу с подругой, – начала Морган.

Она вкратце изложила дедушке все, что знала.

Дедушка нагнулся над столом, взял в руки фотографию Челси и начал внимательно рассматривать ее.

– А версию с торговлей людьми вы рассматриваете?

– А она не старовата для этого? Я думала, они обычно воруют подростков.

– Да. Но эта девушка молодо выглядит. Здоровая блондинка, типичная американская внешность – такие очень популярны для торговцев женщинами.

– Я учту.

Морган включила ноутбук.

Дедушка положила фотографию, подошел к холодильнику и налил второй стакан молока. Поставил его перед Морган. Потом достал два капкейка из контейнера, стоящего на буфете, и протянул один внучке.

– Ты знаешь мою маленькую слабость.

Морган откусила кусочек. Только люди, выросшие в семье полицейских, могли спокойно поедать капкейки, сидя над делом об исчезновении человека.

– Ты родилась сладкоежкой, – заметил дедушка, уплетая свой капкейк. Он придвинул стул и сел рядом с Морган.

– Похоже, это наследственное. Ты ведь уже четвертый ешь? – парировала Морган, кладя голову ему на плечо. Она потеряла обоих родителей и мужа, но дедушка всегда был рядом с ней.

– У нас не было возможности поговорить. Как ты сходил к кардиологу?

– Сердце пока стучит.

Морган шутливо ущипнула его за руку.

– Я серьезно. В последнее время ты что-то расклеился. На тебя не похоже.

– Милая, я знаю, что ты волнуешься. Пока я еще живу на этом свете, но придет день, когда меня не станет.

Морган глубоко вздохнула.

– Ты сильнее, чем ты думаешь, – сказал он, похлопывая ее по руке. – У тебя все будет хорошо.

Не в силах ответить, она кивнула.

– Пока я никуда не собираюсь, так что не надо делать такое постное лицо. – Он указал на капкейк. – Доедай, и займемся твоим делом. Я, конечно, стар, но кое-что в преступлениях понимаю.

– Ты прав.

Выпрямившись, Морган слизала остатки глазури с пальцев и перелистнула страницу в своей папке.

– Я направила запрос на получение базы сексуальных преступников штата, хочу проверить, сколько потенциальных маньяков в этом районе.

– Слишком много.

– Да уж.

Морган и сама знала, что их гораздо больше, чем хотелось бы. В штате Нью-Йорк было зарегистрировано почти сорок тысяч сексуальных преступников. Число изнасилований, о которых сообщалось, было сильно занижено. На самом деле маньяков намного, намного больше. Морган нажала пару кнопок, и на экране высветился список имен и фамилий.

– В административном округе Рэндольф на настоящий момент проживают сто шестьдесят семь человек, когда-либо осужденных за сексуальные преступления. Это займет целую вечность.

– Хочешь, помогу?

– Возьмешь вторую половину списка? – спросила Морган.

– Конечно.

– Я принесу твой ноутбук.

Морган принесла компьютер из комнаты дедушки.

В свои восемьдесят с лишним дедушка, может быть, и не очень твердо стоял на ногах, но ум его не утратил прежней остроты. Он достал очки из кармана фланелевой рубашки и нацепил их на нос.

– Что ты хочешь узнать?

– Для начала фамилии, адреса местожительства и работы. Мы сравним их с местами, которые посещала Челси. Если будут совпадения, будем прорабатывать их более тщательно.

В реестре были представлены довольно подробные профили преступников уровней два и три. Домашний и рабочий адреса, описание внешности, судимости, фотографии, информация об имеющихся в собственности автомобилях и возможные правовые ограничения – все эти данные имелись в открытом доступе.

По соседству с Челси сексуальных преступников Морган не обнаружила. Рядом с тем местом, где нашли машину, – тоже никого.

Полтора часа спустя Морган вздрогнула. Один адрес в списке показался ей знакомым. Морган вернулась к тем местам, где обычно бывала Челси. Совпадение!

– В прошлом месяце Челси отдавала машину в ремонт. Мастерская называется «Burns Auto Shop».

Она перевела взгляд на список преступников.

– Адрес автомастерской совпадает с рабочим адресом Гарольда Барнса – преступника, которому присвоен уровень три.

Она вернулась к компьютеру.

– Гарольду тридцать пять лет. Он отсидел семь лет в тюрьме штата за изнасилование первой степени двадцатитрехлетней девушки.

К уровню три относились преступники, совершившие наиболее тяжкие преступления по отношению к несовершеннолетним и взрослым, требующие пожизненной регистрации и ежегодной проверки.

– Он был знаком с жертвой? – спросил дедушка.

Большинство насильников совершают преступления против знакомых.

Морган проверила данные.

– Нет. Не знаком. Принуждение, угрозы, применение оружия.

Дедушка помрачнел.

– Как такой человек может находиться на свободе – это выше моего понимания.

– Тюрьмы переполнены, а минимальный срок за изнасилование первой степени – всего пять лет. Учитывая практику досрочного освобождения за примерное поведение, многие преступники и этого срока не отбывают.

– Да, да. Я знаю. И все же. Барнс получил срок за жестокое преступление, и я не думаю, что семь лет тюремного заключения сделали из него святого.

Морган покачала головой.

– Ты прав. Но он провел уже три года на свободе без единого ареста, и похоже, он в полной мере следует правилам, установленным для людей, попавших в список.

– Пока ни одного ареста, – пробормотал дедушка. – Само по себе отсутствие арестов еще не значит, что человек на совершал преступлений. Просто его еще ни на чем не поймали.

Из реестра следовало, что Гарольд водит красный грузовик «Шевроле». Морган сохранила копию его номерного знака.

– Поскольку его фамилия Барнс совпадает с названием автосервиса, я полагаю, он родственник владельца.

– Если хочешь, я завтра продолжу поиски. Могу изучить списки соседних округов, – с надеждой предложил дедушка.

Он явно соскучился по работе детектива.

– Ты уверен? Это ведь такая монотонная работа.

– С удовольствием проделаю ее. Работа помогает сохранить остроту ума.

– С твоим умом и так все в порядке.

Морган посмотрела на часы. Почти полночь. Маме Ланса звонить уже поздно. Морган отправила ей электронное письмо. Затем выписала всю личную информацию о Барнсе в свой блокнот и распечатала его фотографию. Завтра Дженни Крюгер попробует раскопать побольше сведений о нем. Морган вынула фото из принтера и принялась рассматривать Гарольда Барнса.