Текст книги "Нежно влюбленные"

– Что ты! – возмущенно воскликнула Эдит. – Нет, конечно. Я в жизни и мухи не обидела, лишь перед самым расставанием с любимым муженьком огрела его по башке кочергой. – Помолчав, она добавила:

– Этот мерзавец не хотел отпускать меня.

– Да ты что? – удивленно переспросила Мадлен, а затем расхохоталась. – Похоже, я перебрала бренди, потому что мне это кажется ужасно смешным. – Так ты убила его?

– Нет, – с сожалением ответила Эдит. – Кочерга была слишком легкой.

– И он все еще жив?

– Нет. После того как я от него ушла, он нашел другую дуру, которая стала о нем заботиться. Он забил ее до смерти, и его повесили.

Лицо Мадлен стало серьезным.

– Надо же, – промолвила она, – у нас троих есть тайны, связанные с мужчинами. Даже странно, что все эти тайны всплывают на поверхность в одно время.

– Угу, – промычала Эдит. – Надеюсь, у Дианы так же, как и у нас с тобой, со временем все уладится.

Как только Мадлен ушла из комнаты Дианы, девушка разрыдалась. Тщетно старалась она взять себя в руки – ничего не получилось. Она плакала почти все время, пока была в Йоркшире, плакала всю дорогу домой. Как Диана и говорила Джервазу, она была из тех, кто плачет, а не из тех, кто устраивает сцены. Диане было бы легче перенести неприятности, если бы она просто разозлилась, но девушка была не способна на это. Долгожданное объяснение в любви сделало ее еще более ранимой, и обвинения виконта в предательстве были просто невыносимы, хотя девушка понимала, что и он испытывал сильную душевную боль. Теперь, по прошествии некоторого времени, Диана поняла, что Сент-Обену было бы легче узнать ее тайну, если бы она рассказала ему все до его признания. Ах, как просто было сейчас рассуждать о том, как следовало поступить!

Горе захлестывало Диану. Стараясь сдержать слезы, она села за стол и принялась просматривать письма, которые пришли, пока ее не было в Лондоне. Счета из магазина за ткани и обувь, квитанция на оплату обучения Джеффри, записка от Франсиса Брэнделина, в которой он сообщал, что уезжает на некоторое время, но обязательно зайдет к ней, как только вернется…

Среди писем был маленький сверток, адрес на котором был написан незнакомой рукой. Подумав, что это какая-то покупка, о которой она забыла, Диана развернула бумагу и похолодела. В оклеенной бархатом шкатулочке лежали крупные жемчужины – те, что оставались у Джерваза от ожерелья. Ни письма, ни даже записки… Девушка не понимала, была ли посылка знаком презрения или равнодушия.

Она не хотела думать об этом, подвинув дрожащей рукой шкатулку на край стола, Диана взяла последнее письмо. Внушительный конверт кремового цвета был запечатан печатью с гербом Сент-Обена. Сердце ее бешено заколотилось, и, глубоко вздохнув, девушка медленно распечатала конверт. К ее великому разочарованию, письмо было написано незнакомым почерком – тем же самым, что и на посылке с жемчугом. Очевидно, это рука секретаря Джерваза. Раньше виконт всегда писал сам.

В конверте было приглашение на прием в Обенвуд – его послали еще до того, как Диана встретилась с Джервазом в Йоркшире, до того, как он сказал, что не хочет больше видеть ее… Так конверт и поджидал ее здесь, только еще раз напомнив девушке о ее потере.

Диана хотела было порвать приглашение, но потом задумалась. Домашний прием, а значит, много гостей, возможно, даже кто-то из правительства – Диана помнила, что Джерваз любит иногда приглашать к себе людей, с которыми его связывают служебные дела.

В приглашении было указано, что прием состоится в конце следующей недели. Диана задумчиво разгладила приглашение. Она была законной виконтессой Сент-Обен. Выгонит ли ее Джерваз, если она приедет в Обенвуд? Возможно, он так и поступил бы, окажись они в доме одни, но в присутствии множества вельмож он не посмеет сделать этого, чтобы не нарушать приличий. Если она приедет, когда все уже соберутся…

Мысли Дианы понеслись вскачь. Она была полна решимости биться за Джерваза, чтобы доказать ему свою любовь, но для этого ей надо было встретиться с ним. Другой возможности может не представиться.

Других доводов не требовалось. Диана решила поехать в Обенвуд.

Глава 21

Чтобы уделить сыну побольше внимания перед очередным отъездом, Диана решила позавтракать с ним на следующее утро и прокатиться в парк. Мальчик обожал гулять с матерью, он всю дорогу болтал, рассказывал ей о книгах, которые читает, о школе, просил обратить внимание, насколько лучше он стал ездить верхом. Сидя в седле, он больше, чем обычно, походил на своего отца. Хоть с тех пор, как он впервые сел на пони, не прошло и года, мальчик ездил верхом с врожденной грацией.

Когда конюх забрал их лошадей, Диана внимательно посмотрела на сына. Интересно, какие чувства испытывает Джерваз к мальчику сейчас, узнав, что Джеффри – его ребенок. Почему-то Диана была уверена, что, несмотря на отказ видеться с ней, виконт не станет отрицать своего родства с Джеффри. Она с тревогой наблюдала за их знакомством, надеясь, что они подружатся, и опасаясь, что этого не произойдет.

Но, похоже, Джеффри нравился виконту, а ведь мальчик был его наследником. Изменится ли отношение Джерваза к сыну после того, как он обвинил ее в предательстве? Неплохо зная Сент-Обена, Диана думала, что этого не произойдет, но горечь ее была очень велика, и девушка решила, что не позволит им видеться до тех пор, пока не убедится, что виконт не причинит вреда мальчику. Диана на все была готова ради сына и хотела, чтобы он унаследовал титул, богатство и влиятельное положение в обществе; она не сомневалась, что Джеффри – достойный наследник знатного рода. Однако она ни за что не допустила бы, чтобы мальчик участвовал в родительских распрях – ради этого Диана даже готова была уехать в какую-нибудь колонию и воспитывать сына одна.

Обычно Джеффри сам распрягал своего пони, но на сей раз Диана попросила поручить это мальчишке-конюху, чтобы спокойно потолковать с сыном. Вопросительно глядя на свою мать, Джеффри отправился вслед за ней в гостиную.

– Малыш, на следующей неделе мне опять придется уехать, – снимая перчатки, заявила Диана. – Мне жаль расставаться с тобой, но я должна это сделать.

– Можно мне поехать с тобой? – попросил мальчик.

– Нет, боюсь, что нет, – покачала она головой, опасаясь, как бы ребенок не стал свидетелем сцены между родителями.

– А почему?

Ну как ответить ему? Пока Диана обдумывала, что бы такое сказать, Джеффри ворчливо произнес:

– Наверное, ты к лорду Сент-Обену едешь? Диана понимала, что мальчик любил Джерваза, но ревновал к нему мать. Сняв шляпку и жакет, она села и медленно проговорила:

– М-мда… Прости, что я опять уезжаю, но это необходимо.

По лицу ребенка было видно, что он готов поссориться с матерью. Диана показала рукой на место рядом с собой, приглашая Джеффри сесть, как вдруг его голова резко откинулась назад. Он упал на пол, изгибаясь и хрипя. Диана бросилась к сыну, испытывая обычный ужас, который сковывал ее в такие моменты.

Диана хотела было обнять ребенка, как внезапно ее руки застыли в воздухе. Ей много раз приходилось хлопотать возле Джеффри во время эпилептических припадков, поэтому она сразу заметила что-то необычное. Страшное подозрение поразило ее. Схватив мальчика за плечи, Диана вскричала:

– Джеффри, ты притворяешься?!

Лицо мальчика приняло обычное выражение, он выпрямился и виновато опустил голову. В жизни Диана так не сердилась на сына. Размахнувшись, она со всего маху шлепнула его. Диана ни разу не била Джеффри, поэтому он испуганно вскрикнул.

Не прошло и минуты, как они оказались в объятиях друг друга: оба заливались слезами, причем сильнее плакала Диана. Укачивая сына, она приговаривала:

– Прости меня, дорогой, прости, я не должна была шлепать тебя. Но никогда! Никогда не делай этого больше! Можешь кричать на меня, хочешь – бросай вещи, но никогда больше не притворяйся так. Ты не представляешь, как эти приступы действуют на меня. Это… это было ужасно…

Вытащив из кармана носовой платок, Джеффри высморкался, и, комкая платок в руках, пробормотал:

– Я знаю, что ты очень переживаешь. – Мальчик с трудом сглотнул. – Прости меня, мамочка. Я совершил ужасный поступок.

– Да уж, действительно ужасный. – Диана вытерла слезы и попыталась улыбнуться. – Только мне кажется, что если бы люди не совершали временами ужасных поступков, мы все были бы ангелами с крыльями и нимбами вокруг голов.

Глаза мальчика лукаво блеснули:

– Конечно, крылья – это хорошо, но тогда мы бы не смогли ездить верхом, не так ли?

– Похоже, ты прав.

– Тогда я предпочел бы остаться человеком. Диана улыбнулась, но настала пора поговорить о серьезных вещах. Поглядев внимательно на сына, она приняла решение – ведь рано или поздно Джеффри должен был узнать, кто его отец. Вообще-то она собиралась рассказать ему все позже, но, похоже, время для откровений пришло: Диана считала, что если мальчик узнает правду, ему будет легче смириться с мыслью об ее отъезде. Обняв сына, она усадила его рядом с собой.

– Мальчик мой, мне надо кое-что тебе сказать. – Несмотря на принятое решение, Диана не смогла сразу найти нужные слова, потому что раньше всегда избегала разговоров на эту тему. – Тебе, кажется, нравится лорд Сент-Обен, не так ли? Отвернувшись в сторону, ребенок кивнул. Набрав полную грудь воздуха, Диана выпалила:

– Сент-Обен – твой отец. Джеффри оторопело посмотрел на мать, его голубые глаза были широко распахнуты от удивления.

– Ты хочешь сказать, – через некоторое время вымолвил он, – что я – незаконнорожденный?

– Нет! – удивленно возразила Диана. Совершенно очевидно, что мальчик в школе изучал не только латынь и литературу. – Мы с ним женаты, и ты – законный ребенок, как и все нормальные английские мальчишки.

– Но почему же ты раньше ничего мне не говорила об этом? Почему вы не живете вместе? Почему он ведет себя не как отец? – Шок мальчика прошел, и он стал засыпать Диану градом вопросов.

– Это длинная история, мой любимый, – пожала плечами Диана. Она задумалась на мгновение, не зная, как объяснить все восьмилетнему мальчику. – Мы остановились в одной гостинице с ним. В Шотландии. Твой отец случайно зашел в мою комнату. Уж так нехорошо вышло, но… потом он решил жениться на мне – ведь он настоящий джентльмен. Но вообще-то женитьба не входила в его планы, поэтому он уехал, распорядившись, чтобы мне посылали деньги и чтобы я… хорошо жила.

– Но почему он не хотел жить с тобой? – агрессивным тоном спросил мальчик.

– Дело было не во мне, твой папа просто не хотел жениться, – осторожно ответила Диана, не желая, чтобы мальчик во всем винил отца. – Он должен был через некоторое время уехать в Индию, поэтому и не рассчитывал заводить семью.

Джеффри кивнул – такое объяснение его устраивало.

– Ну вот, а потом я уехала в Йоркшир, познакомилась там с Эдит, а дальше ты все знаешь. Сначала все было хорошо, ноты рос, тебе надо было пойти в школу, поэтому я и решила поехать в Лондон, чтобы мы все могли посмотреть мир. – Диана тщательно обдумывала каждое слово. Она была готова признаться во многом, но только не в том, что задумала стать куртизанкой. – В Лондоне я случайно встретила лорда Сент-Обена. Это было в гостях у одной подруги тети Мэдди. Он забыл, как я выгляжу, а я не называла себя фамилией Брэнделин, вот лорд и не узнал меня.

– Но почему же ты сразу не сказала ему, кто ты такая?

"В точности как отец, – подумалось Диане. – Такой же настырный».

– Я не хотела – ведь он совсем не интересовался нами. Он даже не знал о твоем существовании.

– И ты рассердилась? – продолжал расспросы Джеффри.

– Боюсь, что да, – с грустью ответила Диана. – Я хотела получше узнать его, поэтому не раскрывала своего инкогнито. А потом мы стали хорошими друзьями и… на прошлой неделе я решилась рассказать ему правду.

Джеффри всем телом повернулся к матери:

– И он рассердился на тебя за то, что ты раньше не сказала ему о том, что ты его жена?

Диана была поражена – сын реагировал в точности так же, как и его отец. Может, есть вещи, понятные одним мужчинам и недоступные женскому разумению? Диана кивнула:

– Да, он очень рассердился на меня. – Ее голос невольно дрогнул. – Он не хочет больше видеть меня. Поэтому я и еду в Обенвуд. Сент-Обен устраивает большой прием, я была приглашена, поэтому решила поехать и извиниться перед ним.

– Он заставляет тебя страдать, – сердито промолвил Джеффри.

– Да, но не стоит слишком на него обижаться, – быстро перебила его она. – Я тоже заставила его страдать, хоть и не хотела этого.

Мальчик понимающе посмотрел на мать.

– Ну да, получилось так, как ты частенько говоришь: одних благих намерений недостаточно.

– Совершенно верно, – согласилась Диана.

– А что… что он сказал, узнав, что я – его сын? – нерешительно спросил Джеффри.

Понимая, как важен для мальчика ответ, Диана задумалась на некоторое время.

– Ну-у… Конечно, он был удивлен, а поскольку Сент-Обен был очень сердит… он не решился сразу поверить мне. Но он очень-очень хотел поверить в то, что ты – его сын.

Наступило долгое молчание – мальчик обдумывал слова матери.

– Но раз вы с лордом Сент-Обеном стали друзьями, означает ли это, что мы станем настоящей семьей?

Диана была поражена, услышав в голосе Джеффри тоскливые нотки, – она вдруг поняла, что он очень переживает из-за того, что у него нет нормальной семьи.

– Надеюсь, что так, мой дорогой, – неуверенно ответила она. – Очень надеюсь на это. Джеффри нахмурился:

– Но если ты едешь к моему отцу, почему я не могу поехать с тобой? – Ребенок больше не ревновал мать. Узнав, что Сент-Обен – его отец, он перестал сердиться на него и хотел проводить с ним столько же времени, сколько с Дианой.

На мгновение Диана пожалела, что вообще завела этот разговор.

– Лорд Сент-Обен очень-очень сердит на меня. Наша встреча может оказаться весьма неприятной. Мальчик насупился:

– Он – мой отец, и я хочу его видеть.

– Сейчас не самое лучшее время для этого, Джеффри. Надо бы подождать, пока у него изменится настроение.

Упрямства мальчику было не занимать:

– А может, он и не рассердится вовсе, если я приеду.

Вздохнув, Диана задумалась над его словами. Может, она опять чересчур опекает сына? Джеффри был умным и уравновешенным ребенком и имел полное право видеться с отцом. К тому же, не исключено, что его присутствие смягчит гнев Джерваза – Хорошо, можешь поехать со мной, но ты должен обещать, что будешь вежлив с лордом Сент-Обеном и не станешь сердить его. Наши отношения очень запутались, мы оба наделали много ошибок. – Увидев, что не убедила сына, Диана повторила настойчиво:

– Ты должен пообещать мне, Джеффри.

– Хорошо, мама, я постараюсь. – Судя по его тону, он не очень-то был расположен выполнять обещание, но, прежде чем Диана успела открыть рот, мальчик задумчиво произнес:

– Но если он – лорд Сент-Обен, стало быть, ты – леди Сент-Обен?

Мать согласно кивнула, а мальчик с интересом спросил:

– А у меня есть титул?

– Нет, пока твой отец жив – нет, но ты достопочтенный Джеффри Линдсей Брэнделин, – сообщила сыну Диана. – Достопочтенными называют детей знатных родителей.

– В нашей школе нет ребят, которые были бы достопочтенными, – важно заметил Джеффри. – Правда, отец Джеми Вудлоу – рыцарь и имеет титул сэра[7]7
  Наследственное дворянское звание.


[Закрыть], но это куда ниже, чем виконт.

– Джеффри, почему ты так относишься к титулам? – встревожилась Диана. – Ты что, стал другим с того момента, когда узнал, кто твой отец?

Помолчав, мальчуган усмехнулся:

– Знаешь, мамочка, вчера я был просто эпилептиком. А сегодня я стал достопочтенным эпилептиком. – Эта мысль так развеселила Джеффри, что он громко расхохотался.

Наклонившись, Диана обняла ребенка, всем своим существом она молила Бога, чтобы Джерваз сменил гнев на милость, даже не столько из-за нее и Джеффри, сколько из-за того, что он в течение стольких лет был лишен радости отцовства.

Поскольку Эдит уехала в Шотландию к сестре, сопровождать Диану вызвалась Мадлен. Девушку смущало, что ей придется обращаться с лучшей подругой, как со служанкой, на что Мэдди возразила: ведь они и так нередко помогали друг другу одеваться и причесываться, к тому же, добавила она, разве Диане не будет приятно, если рядом с нею в Обенвуде будет кто-нибудь близкий? Кроме того, у Мадлен было много времени до возвращения Николаев в Лондон.

Сгибаясь под тяжестью обрушившихся на нее проблем, Диана решилась принять предложение Мэдди. Старшая женщина быстренько увязала волосы в тугой узел на затылке и собрала самые немодные свои вещи – ей не было нужды привлекать к себе внимание экстравагантными туалетами, а привлекательной она была в любой одежде.

В Обенвуд можно было добраться за один день, но дамы предпочли провести ночь и утро следующего дня в гостинице, расположенной в нескольких милях к югу от усадьбы. Дело в том, что, по расчету Дианы, днем лорд Сент-Обен будет постоянно находиться в окружении гостей и не сможет, таким образом, выгнать ее. Даже сама мысль о необходимости таких хитростей пугала Диану, но другого выхода у нее не было.

Наутро Диана тщательно оделась в простое, но элегантное платье из муслина. Голубая отделка платья удивительно подчеркивала цвет ее глаз. Мэдди заколола ей волосы в мягкий пучок. Лицо и шею девушки обрамляли каштановые кудряшки. В таком виде Диана выглядела именно так, как подобает настоящей леди и виконтессе.

Они уселись в карету, и не успела Диана и глазом моргнуть, как экипаж, проехав по полукруглой подъездной аллее Обенвуда, остановился у парадного входа. Женщины договорились, что Мадлен с Джеффри подождут в карете, пока Диана не позовет их. Вытерев влажные ладони о подол юбки перед тем, как надеть перчатки, Диана, облизнув пересохшие губы, прошептала:

– Пожелайте мне удачи.

Мэдди лишь сухо кивнула в ответ, а Джеффри, не понимавший толком, что происходит, весело рассмеялся.

Глубоко вздохнув, Диана вышла из кареты и поднялась по ступеням к двери, ведущей в дом ее мужа.

Джерваз был слишком несчастлив, чтобы развлекать своих гостей, однако, к счастью, события на Пиренейском полуострове дали им отличный повод для разговоров. Через несколько дней после высадки в Португалии, сэр Артур Уэлсли выиграл большую битву против французов в Вимейро. Двое других командующих, занимавших более высокие должности, чем он, нисколько ему не помогли. Вся Британия ликовала по случаю победы, но когда был подписан соответствующий договор – так называемая Синтрейская конвенция, – веселье немного поутихло. Согласно конвенции, французы уходили из Португалии, но им было дозволено покинуть Пиренейский полуостров на британских кораблях и к тому же взять с собой награбленное.

В блестящей победе Уэлсли усомнились, и все Три британских командующих были привлечены к военному расследованию. Наблюдая за происходящим, Джерваз проклинал все на свете. Сэр Артур, как младший по чину из трех командующих, разумеется, принимал участие в переговорах с французами и подписывал конвенцию, но голос его не был решающим. И вот теперь из-за дурацких условий договора карьера Уэлсли могла оборваться, едва начавшись.

В Обенвуде дела были не лучше. Гости Джерваза ели, пили, катались верхом и, наслаждаясь красотами природы, решали государственные дела. Среди гостей то тут, то там мелькал граф де Везель с выражением тайного удовлетворения на лице. Желая хоть как-то утешить себя, виконт пригласил красивую леди Хейкрофт – настоящую хищницу. Он решил, что ему необходима новая любовница, но, потолковав пару минут с опытной обольстительницей, Сент-Обен почувствовал к ней настоящее отвращение.

Среди гостей был и Франсис Брэнделин. Виконту хотелось, чтобы рядом с ним был близкий человек, однако, глядя на своего кузена, Джерваз все время мучился: был ли Франсис любовником Дианы? Он, конечно, мог бы и спросить кузена, но не делал этого, боясь услышать положительный ответ…

Стоя наверху в галерее и глядя вниз, виконт и Джордж Каннинг обсуждали возможные последствия договора, подписанного в Синтре. Внизу, в огромном вестибюле, прогуливались гости Сент-Обена, поджидая тех, кто ушел осматривать сады.

Джерваз не услышал, как открылась дверь, но вдруг до его слуха долетел звук незабываемого, нежного голоса, который произнес:

– Добрый день, Холлинз. Будьте добры сообщить моему мужу, что прибыла леди Сент-Обен.

Грохот выстрела не смог бы произвести того впечатления, что произвел мелодичный голосок Дианы. На мгновение виконту показалось, что у него галлюцинация, возникшая оттого, что мысли о Диане ни на мгновение не покидали его, но тут он увидел, что все гости оторопело смотрят на нее.

– Ну и ну-у… – удивленно протянул стоявший рядом с ним Каннинг.

Диана абсолютно не обращала внимания на произведенный ею фурор, она просто стояла посреди вестибюля, а солнечные лучи играли на ее блестящих каштановых волосах, освещая нежное, милое лицо. Джерваз оцепенел: его обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, в нем закипела ярость, оттого что она посмела явиться сюда и назваться его именем, но с другой – он испытал невероятное облегчение, и горячее желание вновь стало подниматься в нем.

Холлинз узнал Диану, вспомнив, что она гостила в доме на Рождество, но на мгновение замешкался, обдумывая ее слова. Конечно, вся прислуга в доме знала, что происходит у хозяина с Дианой, и, надо сказать, все единодушно одобряли его выбор. Но… не мог же виконт жениться, даже не заикнувшись об этом своим слугам! Решив держаться нейтрально, управляющий поклонился Диане и произнес:

– Я сообщу о вашем приезде его светлости. – С этими словами он удалился.

Недалеко от Дианы стояла леди Хейкрофт. Только теперь Джерваз обратил внимание на то, до чего же вульгарной она казалась рядом с его женой.

– Это невозможно! – воскликнула вдова удивленно. – Сент-Обен не женат! Диана мягко улыбнулась ей:

– А вы спрашивали его об этом?

– Ах… м-м-м… Ну разумеется, нет… – растерявшись на мгновение, промолвила леди Хейкрофт. – Вы что, только что поженились?

– Не совсем, – дружелюбно ответила Диана. – Вот уже девять лет, как мы муж и жена. Правда, большую часть этого времени я прожила на севере. Там спокойнее. Дело в том, что у нашего сына слабое здоровье, но теперь мальчик окреп, и я могу наконец перебраться к мужу.

Итак, был еще и сын. Чуть не шипя от злости, леди Хейкрофт проговорила:

– Но я слышала, что Сент-Обен прячет где-то в Шотландии сумасшедшую жену.

Диана звонко рассмеялась. Джерваз заметил, что ее поддержала большая часть присутствующих – так обычно цветы поворачивают свои головки к солнцу.

– Господи, чего только люди не болтают! – воскликнула Диана, удивленно качая головой. – Никогда не перестаю удивляться тому, как сплетники умудряются переврать даже самые простые вещи. Я действительно выросла в Шотландии, но никогда не сходила с ума, и никто меня не прятал. – А затем, словно ей только что пришло в голову одно предположение, Диана сказала:

– Вообще-то… мой муж очень ревнив и хочет, чтобы я принадлежала ему одному. Так, может, он сам пустил этот нелепый слух?

Леди Хейкрофт оторопело смотрела на нее, а Диана лучезарно улыбнулась:

– Я, конечно, виновата в том, что не смогла встретить наших гостей, но дела задержали меня в Йоркшире. Надеюсь, вы простите меня? А вы, наверное, леди Хейкрофт? Муж как-то говорил о вас. Думаю, у нас в гостях нет другой такой очаровательной блондинки.

Леди Хейкрофт наклонила голову. Ее враждебность не прошла, но больше она не могла ничего сказать, не рискуя показаться грубой. Джерваз был готов рассмеяться тому, как умело его жена выпуталась из сетей злоязычной вдовушки, но ярость его не исчезла. Если ему и нужны были доказательства того, что Диана обладает способностью искажать правду, то он их получил.

Забыв о своем собеседнике, виконт устремился вниз. Тут он заметил Франсиса. Его двоюродный брат, очевидно, слышал всю словесную перепалку, потому что подошел к Диане и нежно поцеловал ее в щеку.

– Диана, как я рад тебя видеть! Джерваз не знал точно, когда ты приедешь, – громко воскликнул молодой человек.

Такое приветствие кузена Джерваза окончательно растопило лед сомнений. Гости начали подходить к Диане, желая познакомиться с нею, так что Джервазу едва не пришлось проталкиваться к своей жене, когда он спустился в вестибюль. Все с любопытством посмотрели на него, ожидая какой-нибудь новой сенсации. Но, черт возьми, он не позволит им перебирать свое грязное белье! Кивнув жене, виконт холодно произнес:

– Надеюсь, дорогая, ты хорошо доехала?

Услышав его голос, Диана подняла голову. Глаза их встретились, и в то же мгновение Сент-Обен забыл про все невзгоды, про ее предательство. Ему захотелось обнять ее, ощутить медовый вкус ее губ, дать волю переполняющему его желанию. Диана было шагнула ему навстречу, но тут же остановилась, не зная, как он ее примет.

Быстро подойдя к жене, Джерваз взял ее за руку и повел за собой. По выражению его лица гости решили, что он хочет потолковать с женой наедине, но Джерваз, отведя Диану в сторону, яростно прошептал:

– Какого дьявола ты здесь? Чего ты хочешь? Чего бы ты ни задумала, у тебя не получится!

Диана умоляюще взглянула на него своими лазурными глазами, но не успела она и слова промолвить, как парадная дверь распахнулась и в дом вошел Джеффри. Наступила напряженная тишина. Все гости поочередно смотрели то на мальчика, то на виконта. Может, кто и усомнился в словах Дианы, но сомневаться в том, кто является наследником лорда Сент-Обена, не приходилось.

Решимость Джеффри была сравнима лишь со смелостью его матери. Пройдя мимо собравшихся, мальчик подошел к виконту и протянул ему руку.

– Добрый день, сэр. Рад снова видеть вас. – Простое приветствие – так и должен здороваться с отцом отпрыск знатного семейства.

Глаза у Джеффри были точно такими же, как у Дианы, и ребенок, так же как и его мать, вопросительно смотрел на виконта. Джерваз внимательно оглядел Джеффри: темные волосы, широкие скулы, подбородок… Господи, как же слеп он был! Он так много хотел сказать, но не перед гостями же!..

– Добрый день, Джеффри, – спокойно поздоровался Сент-Обен. – Надеюсь, ты хорошо позанимался латынью? – Джерваз с трепетом пожал руку сына, приветствуя мальчика в родовом имении.

Не сводя с отца глаз и даже не расслышав толком его слов, Джеффри радостно ответил:

– Да, сэр. И греческим тоже.

Тут в вестибюль вернулся Холлинз с одним из слуг. Судя по всему, управляющий подслушивал и теперь твердо знал куда дует ветер:

– Заберите багаж ее светлости из экипажа и отнесите наверх, – приказал он слуге. Диана смущенно посмотрела на мужа.

– Прости меня, дорогой, но путешествие было таким долгим! Я очень устала. Увидимся позже. – Она очаровательно улыбнулась другим гостям.

И вдруг Джерваз заметил, что его жена вздрогнула. Проследив за ее взглядом, виконт увидел, что в зал вошел граф де Везель и с ироничной усмешкой посмотрел на Диану. Везель! Почти наверняка шпион, и похоже, любовник его жены! Только сейчас Сент-Обен вспомнил, что пригласил француза специально для того, чтобы посмотреть, не выдадут ли они себя чем-нибудь. Что ж, похоже, его план удался.

Не меняя выражения лица, Джерваз наблюдал, как Диана поднимается вверх по лестнице вслед за Холлинзом. Он не сразу понял, что женщина, спешившая за его женой, была не кто иной, как Мадлен Гейнфорд. Итак, его женушка прибыла со всеми своими подругами. Надо думать, Эдит Браун правила лошадьми.

Джерваз хотел было пойти следом за Дианой, чтобы потолковать с нею в ее комнате, но решил повременить с этим до поры до времени, чтобы успокоиться немного, а уж потом… он выставит ее из дома.

Повернувшись, он увидел леди Хейкрофт, которая обиженно смотрела на него. Эта женщина восприняла приглашение в Обенвуд, как повод завести более теплое знакомство.

– Как замечательно, что ваша милая жена смогла наконец присоединиться к нам, дорогой Сент-Обен, – процедила вдовушка сквозь зубы. – Надеюсь, после стольких лет в провинции светская жизнь не покажется ей слишком обременительной.

– Леди Сент-Обен необыкновенно быстро ко всему привыкает, – сказал Сент-Обен бесстрастным тоном, но затем, извинившись перед гостями, вышел из дома и направился в конюшню. Несмотря на то что на нем был парадный костюм, виконт выбрал самого быстрого скакуна и пустил его в бешеный галоп по своему имению. Физическая нагрузка помогла немного остудить гнев, но все же отчаяние владело всем существом Джерваза. Диана – среди его гостей! Он должен быть сдержан! Но как! Как сможет он спать, зная, что она находится под одной с ним крышей! Мысли эти были невыносимы.

Позволив задыхающемуся от быстрого галопа, покрытому пеной коню замедлить шаг, виконт в который раз спросил себя, какого черта его жене нужно было в Обенвуде.

Холлинз отвел Диану в ту самую комнату, в которой она останавливалась, когда приезжала в Обенвуд на Рождество, и в которой была потайная дверь, ведущая в покои Джерваза. Как только управляющий вышел, женщина, дрожа, упала на кровать: сказалось нервное напряжение. Ей удалось отлично держаться, пока в вестибюле не появился виконт, глаза которого были холодны как лед. Слышал ли он, что она говорила леди Хейкрофт? Возмутился ли?

Растирая виски, Диана успокаивала себя. Начало сложной партии она сыграла отлично, но вся игра была еще впереди. Как она и предполагала, Джерваз не устроил публичного скандала, но мог приказать слугам выставить ее из дома потихоньку. Впрочем, он мог счесть это трусостью и выгнать Диану самолично.

Джерваз был очень сердит, но в глазах его читалось желание. В этом Диана была уверена и надеялась, что страсть поможет им вновь обрести друг друга.

Увидев Везеля, Диана оцепенела от страха. Хотя, узнав, что она – жена Сент-Обена, он, должно быть, оставит ее в покое. Воспоминания о его поведении на балу были так живы, что Диана содрогнулась, а затем задумчиво дотронулась до рукоятки кинжала, покоящегося в ножнах у нее на ноге. Диана прихватила с собой кинжал, опасаясь, что он может ей понадобиться лишь во время путешествия, но теперь, зная, что находится под одной крышей с французом, она твердо решила, что ни на секунду не расстанется с оружием и даже спать ляжет, положив кинжал под подушку. И дверь запрет покрепче, если, конечно, будет спать в одиночестве.

Подумав о том, что надо запереть дверь, Диана вскочила с кровати. Вдруг Джерваз придет к ней прямо сейчас? Она была еще не готова к его появлению. Диана направилась в детскую, чтобы обнять Джеффри и помочь Мэдди распаковать вещи – эти простые действия доставляли ей удовольствие и успокаивали ее. Мальчик был в восторге от того, что снова приехал в Обенвуд, ему очень понравилось, как виконт принял его. Повертевшись немного в детской, ребенок поспешил в конюшню. Мадлен заварила чай и поболтала с Дианой, но, относясь к роли служанки вполне серьезно, пошла узнать, распакованы ли вещи леди Сент-Обен и все ли в порядке.