Текст книги "Год и один день"

– Она не такая, какой хочет казаться.

– Как и все мы, – философски заметила королева, вертя в пальцах шахматную фигуру. – Я называюсь королевой Шотландии только потому, что такова воля Эдгара. – Леди Аланна улыбнулась в ответ на явное смятение Бриттани и объяснила: – Мы с Эдгаром никогда не сможем пожениться. Король не может себе позволить жениться на женщине ниже его по происхождению. Но мы очень привязаны друг к другу.

Ошеломленная откровенностью леди Аланны, Бриттани утратила дар речи. В ее глазах эта женщина лишь выросла от того, что оказалась не королевой, а всего лишь верной подругой короля. Честность – редкое качество, и Бриттани восхищалась Аланной. Неловкое молчание нарушил чистый и звучный голос королевы:

– Вот ты – воин, а я вижу перед собой утонченную леди.

Бриттани вспыхнула от похвалы, а королева с симпатией похлопала ее по руке.

– Видишь, все мы носим маски. Но истинная сущность человека всегда проявляется. Ты должна научиться различать истинную сущность в обманчивом облике.

– Похоже, мне многому придется научиться. – Бриттани была удивлена и одновременно растрогана откровенностью королевы. Она чувствовала, что Аланна прониклась к ней добрыми чувствами, может быть, даже видит в Бриттани родственную душу. Лицо Бриттани озарилось благодарной улыбкой. – Спасибо за добрый совет, госпожа.

Она расставила фигуры заново и предложила сыграть в шахматы.

– Я думаю, у нас еще много времени до возвращения мужчин. – Королева выдвинула вперед белую пешку. – Что ты думаешь о наших дамах?

– Мне они показались по большей части хорошо воспитанными и изящными. – Бриттани тоже сделала ход пешкой.

– А каково твое впечатление от леди Гвен? – Королева сделала еще один ход и выжидательно взглянула на Бриттани. – Она, кажется, заводила с тобой разговор.

– Прости меня, госпожа, я сегодня познакомилась со столькими дамами, что никак не пойму, о ком ты спрашиваешь. Опиши ее.

– Очень толстая дама в очень узком платье.

Бриттани рассмеялась – описание было как нельзя более точным.

– Да, она подошла ко мне, когда я читала. У меня почти не было времени, чтобы составить о ней мнение, потому что ее тут же отозвали, но мне кажется, леди Гвен – женщина крайне строгих правил. – Бриттани поставила черную пешку так, что теперь она угрожала белой. – У меня сложилось впечатление, что леди Гвен меня не одобряет, а может, не одобряет жизнь в целом.

– Не стоит ее недооценивать, Бриттани. Как только представится возможность, она попытается тебя смутить. – Королева сделала очередной ход. – Ты победила леди Юнис?

Перемена темы насторожила Бриттани.

– Я выиграла у нее две партии, но не победила ее. Думается, она во много раз превосходит меня в мастерстве, – задумчиво ответила Бриттани, переставляя фигуру. – Кто она такая и что здесь делает?

– Можно сказать, что эта женщина печется только о собственном благополучии. Бриттани, за ней нужен глаз да глаз. Мне не хотелось бы оказаться в ее власти, потому что у нее, кажется, нет ни сердца, ни сострадания к ближнему. Старайся держаться подальше от нее. – Аланна сделала ход и увидела, что ее ладья оказалась под угрозой. – Ты очень хорошо играешь, дорогая.

Бриттани не дала отвлечь себя комплиментом. Ход королевы ее озадачил, и она вглядывалась в доску, стараясь предугадать следующий. Что-то было не так. Она медленно подняла коня и замерла.

– Госпожа, ты играешь очень необычно и интересно. Когда мы начали, у нас было равное количество фигур. Я не потеряла ни одной, а ты одну, и тем не менее у нас опять фигур поровну. Как это могло случиться?

Аланна приоткрыла ладонь, показав недостающую фигуру.

– Когда живешь при дворе, дорогая, самое главное – все время внимательно следить за тем, что происходит. Ты отвлеклась всего на мгновение и не заметила, что происходит у тебя под носом.

Бриттани взяла протянутую фигуру.

– Я запомню твой урок.

– Ты имела успех, мой маленький воин, – прошептал Алек на ухо Бриттани.

Она подняла к нему сияющее лицо.

– А ты сомневался?

Алек улыбнулся. Он потянулся к губам жены, и Эдгар, стоявший рядом, многозначительно кашлянул, напоминая ему, где они находятся. Алек неохотно отстранился.

– Позднее, – прошептал он.

Он с радостью отметил, что в глазах Бриттани мелькнуло сожаление, а ее щеки порозовели.

Стоя за ее спиной, он с гордостью наблюдал, как она принимает поздравления, величественно, но вежливо склоняя голову. Он знал, что сейчас Бриттани думает о нем, может быть, предвкушая близость, но при этом она сохраняла полный достоинства вид.

Вдруг он увидел, что к Бриттани пробирается леди Гвен, и внутренне напрягся. Он хорошо знал нрав этой толстой матроны и теперь по выражению маленьких прищуренных глаз видел, что она полна негодования.

– Леди Бриттани, – проговорила Гвен тоном, который был так же оскорбителен для слуха, как ее внешность – для глаза, – это правда, что ты носила мужскую одежду?

Король и королева, нахмурившись, бросили на леди Гвен многозначительный взгляд, но она, не внимая предостережению, в упор смотрела на Бриттани и ждала ответа.

– Правда, миледи, – ровным мягким голосом благонравно ответила Бриттани, но в каждом слове Алек без труда распознал скрытую насмешку.

– Вот я, например, ни за что на свете не надела бы мужского платья. Я бы скорее умерла, чем согласилась бы так бесстыдно подчеркивать свои формы, – назидательно проговорила леди Гвен, которая, как отметил про себя Алек, была по меньшей мере в четыре раза толще его жены.

Губы Бриттани дрогнули, но усилием воли она сдержала смех.

– Я восхищаюсь твоей разборчивостью, леди Гвен. Ты права – мужская одежда слишком подчеркивает фигуру, – прозвучал ответ Бриттани.

Алек одобрительно кивнул, отдавая должное тонкому остроумию Бриттани и умению держать себя в руках. Впрочем, по ее опущенной голове и слегка вздрагивающим плечам он видел, что она вот-вот рассмеется, позабыв о приличиях. Он заметил также, что король прикрывает рукой рот, а королева старательно разглядывает потолок.

– Мужская одежда, – четко выговаривая слова, как если бы она обращалась к неразумному ребенку, сказала леди Гвен, – не годится никакой женщине. – Она помолчала, тяжело дыша, отчего казалась еще более грузной. – И если ты думаешь, что могут быть исключения из этого правила, то ты дурно воспитана.

– Леди Гвен, моя жена очень хорошо воспитана, – прозвучал на весь зал низкий голос Алека, в котором явственно слышалась угроза. Ему хотелось разорвать на части эту тупоголовую женщину, осмелившуюся оскорбить его жену. – Ты действительно никогда не сможешь появиться на людях в мужской одежде, но лишь потому, что твое сложение этого не позволяет.

– Алек, не надо, – с деланной строгостью остановила его Бриттани. Она подошла поближе к леди Гвен, внимательно осмотрела ее пышные формы и даже обошла вокруг нее, словно для того, чтобы составить более полное суждение о ее фигуре. – Я думаю, ты ошибаешься. Леди Гвен может надеть мужской наряд, но только если он будет черным. Цвет твоего клана – черный? – с невинным видом спросила она леди Гвен.

Леди Гвен собиралась что-то сказать, но Бриттани продолжала:

– Не принимай близко к сердцу нелюбезные слова моего мужа. Мужчинам часто недостает великодушия. – Она обратилась к королеве: – А ты что скажешь, миледи?

Аланна сделала шаг вперед и склонила голову набок, словно что-то обдумывая.

– Нет, черный цвет ей не пойдет, хотя он вполне под стать ее настроению.

Леди Гвен с побагровевшим лицом оглядывала собравшихся вокруг придворных в поисках поддержки. Не найдя таковой, она разгневанно удалилась.

Алек протянул руку, и Бриттани заняла свое место рядом с супругом.

– Она недооценила тебя, маленький воин, – усмехнулся он. – Не понимала, на кого осмелилась напасть. Но помни, она не одна, хотя сейчас ее войско отступило.

Бриттани улыбнулась в ответ:

– Ты был прав, когда боялся за меня. Но я не ожидала, что меня может попытаться унизить леди. Теперь-то я понимаю, что любой человек может быть злым, несмотря на его манеры и воспитание.

Они пробыли вместе весь вечер. Алек был поражен тем, что с каждой дамой и кавалером, подходившими поприветствовать ее, Бриттани обходилась по-разному. Это было невероятно, но всех его врагов ждал холодный прием, а с друзьями она была дружелюбна и приветлива.

Потом леди Мельвина и королева куда-то увели Бриттани. К Алеку подошел король и дружески ткнул его пальцем в ребра.

– Разве я тебе не говорил, что она будет ценным пополнением моего двора? – усмехнулся король. – Если бы ты только знал, как я долго ждал минуты, когда кто-нибудь даст леди Гвен достойный отпор. Эта женщина портит мне кровь уже целый год.

– Королева могла бы справиться с леди Гвен и без Бриттани.

– Да, – сказал Эдгар, – но леди Гвен никогда бы не осмелилась задеть мою Аланну.

Алек поднял бровь, но Эдгар продолжал:

– Ты боялся, что Бриттани не справится, а посмотри, что получилось. Она не просто сумела всех очаровать. Королева гораздо лучше разбирается в людях, чем ты или я. Самое трудное испытание для Бриттани было не покорить двор, а заслужить одобрение королевы. Посмотри на них, когда они вместе. Теперь твоя жена не просто дама, допущенная ко двору, а друг королевы. Помни это, Алек. Бриттани приобрела очень сильного союзника.

У Алека не было времени обдумать слова короля, потому что дамы вернулись, и он случайно услышал замечание леди Мельвины:

– Бренна такая умница. Только ей пришло бы в голову использовать для наряда воина цвета клана Кэмпбеллов.

Значит, это был не сон и не видение, вызванное сильным опьянением! Бриттани действительно надевала мужское платье в замке Дункана. А он-то думал, что она ни за что не осмелится проделать что-либо подобное. Вдруг в его памяти всплыл разговор с Дунканом, и он все понял. Так вот почему Дункан проявлял такой интерес к Бриттани, пел ей дифирамбы – она щеголяла перед ним в этом вызывающем наряде. При мысли об этом кровь бросилась Алеку в голову.

Сегодня ночью он велит ей показать подарок матери, и если образ, засевший у него в памяти, будет соответствовать действительности, Бриттани придется плохо.

16.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – Бриттани удивленно замерла на месте, решив, что ослышалась.

– Не прикидывайся глупой, жена. Я хочу увидеть подарок, который тебе сделала моя мать. Переоденься, чтобы я мог оценить его в полной мере. – Алек внимательно изучал лицо жены. Она казалась удивленной и – если он хоть что-нибудь смыслил в ее внешности – растерянной. Черт побери, он был прав. Она действительно надевала этот наряд у Дункана.

– Но, Алек, сейчас поздно. Может быть, нам лучше пойти в постель? А подарок леди Бренны я покажу тебе завтра. – Бриттани отвернулась и направилась к кровати.

Он позволил ей снять покрывало, а потом сказал:

– Сейчас, Бриттани. Или есть причина, по которой я не должен видеть это платье? – У Алека сузились глаза, а Бриттани круто обернулась к нему.

– Почему ты хочешь видеть этот наряд? – резким тоном спросила она.

– Потому что ты просила у меня разрешения его надеть. – Он заметил, что на ее лице появилось виноватое выражение, и продолжал: – Я помню, ты называла его особым. Поскольку я не помню, как ты была одета у Дункана, я хочу посмотреть на него сейчас.

Бриттани вскинула голову.

– Хорошо, Алек. Хотя сейчас уже очень поздно, я удовлетворю твою неразумную просьбу.

Она стала раздеваться. Падающие на спину волосы мешали ей развязывать тесемки. «Или она просто тянет время?» – подумал Алек.

– Алек, помоги мне. – Бриттани подошла к мужу, встала к нему спиной и перекинула волосы через плечо. Ее умоляющий взгляд говорил больше, чем слова.

Он развязал тесемки, Бриттани выскользнула из своего изысканного одеяния и осталась в одной тонкой рубашке. Боже, какая мука была смотреть, как она раздевается, и не прикасаться к ней. Алек просто пожирал ее глазами.

Бриттани подошла к комоду и достала из него дорожный баул. Не поднимая глаз, она отнесла его на кровать, достала одежду. Увидев цвет своего клана, Алек разозлился и одновременно растерялся. Черт бы все это побрал! Что ему теперь делать! Избить ее? От этой мысли внутри у него все переворачивалось. Но она не оставила ему выбора.

Теперь он уже жалел, что все это затеял. Алек подошел к очагу, выпил эля. Он смотрел, как Бриттани меняет длинную рубашку на короткую, надевает одну за другой все принадлежности одеяния воина, и злость охватывала его все сильнее. Тонкая ткань туники и штанов туго обтягивала тело, очерчивая линии груди, талии, стройных бедер.

Бриттани прикрепила к поясу меч и кинжал и повернулась к нему лицом. Подбородок был поднят, а лицо вместо раскаяния, которое он ожидал увидеть, выражало гордость.

Вдруг Алек понял, как ее наказать. Он смотрел на ее непристойный наряд и злорадно думал, что любая порка показалась бы ей пустяком по сравнению с тем, что он придумал.

– Ты надевала это у Дункана?

– Да, – сказала Бриттани. – Ты разрешил.

– Да, я разрешил. С твоей стороны очень умно мне об этом напомнить.

– Умно? – Она непонимающе взглянула на него.

– Вот именно. Если бы не это разрешение, которое я дал спьяну, я бы избил тебя до полусмерти.

– А теперь? – спросила Бриттани, и ее рука нервным движением легла на рукоятку меча.

Ему почти хотелось, чтобы она вынула меч из ножен. Какое бы он получил удовольствие, выбив оружие из ее слабой руки.

– Какое наказание ждет женщину, которая так хитро обманывает мужа?

– Я не знаю, Алек. – Она отступила на шаг, когда он протянул к ней руку.

– Бриттани! – взревел он, хватая ее за руку и подтаскивая к себе. Он рванул шнуровку на ее одежде, потом уже медленнее стал ее распускать. В это мгновение она поняла его намерение.

Она схватила его за запястья.

– Алек, это принадлежит мне. Я скорее умру, чем расстанусь с этим подарком.

Он стряхнул ее руки и стащил с нее рубаху через голову.

– Ты никогда его больше не увидишь. Это так же верно, как то, что Англия никогда не покорит Шотландию.

Бриттани стояла перед ним в своей тоненькой рубашке. Ее глаза были устремлены на синюю тунику, которую Алек держал в руке.

– Это не просто одежда, это часть меня. – Она потянулась рукой за своей туникой.

Алек был прав. Вряд ли любое другое наказание произвело бы на нее такое сильное впечатление. Однако это открытие не принесло ему ожидаемой радости. Он знал, что причинил ей боль, но не мог поощрять ее привязанность к этому наряду и не мог забыть о том, что она его обманула.

– Алек, между нами стоит не имя Мактавиш. – Бриттани коснулась пальцами синей ткани, подняла глаза на мужа. – Между нами стоит нечто большее. Ты можешь отобрать у меня мужскую одежду и меч, но все равно я останусь воином. Это та часть меня, которая тебе не подвластна. Ты отказываешься понять и признать простую истину – я другая, я отличаюсь от других женщин. Я могу носить одежду, какую ты пожелаешь, и говорить то, что тебе нравится, но я всегда буду тебе чужой.

Алек не ожидал такого ответа. Неужели она не понимает, что он поступил правильно? И все же ее слова смутили Алека. Они заставили его сомневаться в себе и своем решении. Но больше всего его злило то обстоятельство, что в них был несомненный смысл.

– Штаны тоже, – приказал он.

Бриттани развязала тесемки, стянула с себя облегающие штаны и протянула их Алеку.

– Они твои, Алек. Ты напомнил мне, что у меня нет ничего, кроме того, что ты соизволишь мне дать. Но когда я стану свободна, я хочу получить этот подарок обратно. Я снова надену эти вещи, и другой муж снова заберет их у меня, и ему тоже будет все равно, какая я на самом деле, о чем я мечтаю. – Она отвернулась от Алека, подошла к огню.

Алек стиснул в кулаке тонкую материю.

– Мечтать ты можешь о чем угодно, жена. Но мечтать и делать – это две разные вещи.

Бриттани продолжала стоять к нему спиной. Сдавленным голосом она проговорила:

– Ты очень великодушен, муж мой. Мне позволено мечтать. Правда, я не должна надеяться когда-нибудь осуществить эти мечты, но все равно, ты очень добр.

Бриттани молча смотрела в огонь, не вытирая стекающих по щекам слез. В последнее время она стала замечать, что ей очень легко расплакаться. Раньше она не была такой чувствительной.

Алек Кэмпбелл давал ей больше свободы, чем муж обычно давал жене, и все же не хотел видеть ее такой, какой она была в действительности. Это причиняло ей невыносимую боль.

В первый раз за время их совместной жизни ей хотелось, чтобы он ушел. Она не хотела ложиться с ним в постель и предаваться страсти. Бриттани слышала, как муж ходит по комнате, но к ней он не подходил и не произнес ни слова. Она ожидала, что он вот-вот окликнет ее, позовет к себе, но этого так и не случилось. Услышав, что Алек лег в кровать, Бриттани утерла слезы.

Она скользнула под одеяло и устроилась на краешке кровати. Он не протянул к ней руки, и она была этому рада. Слезы все текли и текли, Бриттани не могла ни остановить их, ни понять их причину. Она ощущала только всепоглощающую печаль.

Она любила его. Но отдать кому-то сердце не значит получить чье-то сердце взамен. Алек никогда не говорил, что любит ее. Он многое ей позволял. Другой мужчина не был бы так снисходителен к ее странностям. По правде говоря, он еще очень мягко обошелся с ней после всего, что она натворила. Бриттани вспомнила синяк, обезобразивший лицо леди Эйнсли. Как бы ни хотелось ей винить Алека, она не могла этого сделать. Он не любил ее, но обращался с ней с гораздо большим уважением, чем можно было бы ожидать от непримиримого врага ее семьи.

Она почувствовала, как он поворачивается на другой бок – лицом к ее спине.

– Я знаю, что ты не поняла, почему я так рассердился, Бриттани. Если честно, то ты должна признать – я мог бы обойтись гораздо жестче, чем я это сделал. Я не позволю ни тебе, ни кому-либо другому делать из меня дурака.

Она поняла. Но это не уменьшало боли.

Рука Алека потянулась через разделявшее их пространство, легла на ее живот. Он притянул жену к себе.

– Я не хотел омрачать твое сегодняшнее торжество. Прости меня за то, что я не похвалил тебя, как ты того заслуживала. Ты сияла ярче всех звезд.

Неподдельная нежность и раскаяние, звучавшие в его голосе, лишили ее остатков самообладания. Бриттани зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться во весь голос.

Алек повернул ее лицо к себе. Бриттани увидела, как его глаза изумленно расширились при виде ее слез. Он провел рукой по ее мокрой щеке.

– Ты плачешь, маленький воин?

Бриттани попыталась спрятать лицо, но он удержал ее.

– Почему ты плачешь?

– Алек, женщины часто плачут. – Она раздосадо-ванно повела плечом, но слезы хлынули из глаз с новой силой.

– Другие женщины, но не ты, маленький воин. Почему, Бриттани?

– Алек, оставь меня. Я сама не знаю. – Она не ожидала от Алека такого участия и не могла сразу придумать удовлетворительное объяснение. – Наверное, у меня был слишком трудный день.

Он прижал ее к груди, погладил по спине.

– Дело не в том, что мне не нравится эта одежда. Но ты не понимаешь мужчин, Бриттани. Ты даже не представляешь себе, какой у тебя соблазнительный вид в этом наряде. Будет лучше, если ты не станешь искушать судьбу и испытывать мое терпение.

Бриттани никак не предвидела такой оборот дела. Неужели он ревнует?

– Алек, почему ты запрещаешь мне носить платье воина?

– Я же говорю, что ты ничего не поняла. Мужчины… все мужчины… У всех мужчин возникают определенные мысли, когда они видят красивую женщину, столь вызывающе одетую.

Красивую! Он считает ее красивой!

– Как может мужская одежда казаться вызывающей? Вид меча и кинжала лишает мужчин способности владеть собой?

– Нет, они теряют власть над собой при виде очертаний женской фигуры. И не притворяйся, что ты удивлена. Ты не хуже меня знаешь, что леди Гвен в любом наряде не вызовет в мужчине приступа вожделения.

«Скорее приступ смеха», – подумала Бриттани. Но она еще не убедилась в том, в чем хотела убедиться.

– Значит, ты приказал мне это потому, что не хочешь, чтобы в таком наряде меня видели другие мужчины?

– Да. А почему еще я должен запрещать тебе его носить?

Бриттани улыбнулась. Он и правда ревновал. Мысль о том, что Алек ее ревнует, доставляла ей несказанное удовольствие. Еще никто и никогда не интересовался ею настолько, чтобы испытывать собственнические чувства.

– Если я дам слово не надевать этот наряд на людях, ты мне его вернешь?

– Нет, – твердо сказал Алек.

Она не была ему безразлична, но он ей не доверял. Предстояло пройти длинный путь, прежде чем они придут к взаимопониманию. По крайней мере Бриттани узнала, что он испытывает к ней какое-то чувство, даже если Алек отказывается это признавать. Это чувство таилось в его душе. Ах, если бы оно только успело вырасти и пустить корни, пока не истек срок брачного договора.

Алек осушил ее слезы поцелуями.

– Ты на меня не сердишься?

– Нет, не сержусь. – Бриттани коснулась его лица. – Но я недовольна. Нам еще предстоит решить вопрос об этом подарке.

Алек улыбнулся. Его руки и губы принялись за дело, и Бриттани затаила дыхание, ощутив, что ее тело наполняется знакомым сладким жаром.

– Ты недовольна?

– Алек, – прошептала она, но он закрыл ей рот поцелуем. У нее еще мелькнуло в голове, что дебаты о мужской одежде можно продолжить после поцелуя, но вскоре все мысли угасли, растворившись в жгучей страсти, которую пробуждали в ней его ласки.

Недовольна! Ангелы святые, на земле никогда не было более довольной женщины. Ее руки скользили вверх по стволам его сильных рук, ласкали плечи с выпуклыми мускулами. Она прижималась к его могучему телу, и в этот миг ей казалось, что она счастлива.

На рассвете фра Джон вошел в предназначенную для посетителей комнату в покоях Эдгара, крепко прижимая к груди церковную книгу.

– Королю доложат о твоем прибытии, когда он проснется. – Стражник поставил на стол подсвечник с зажженными свечами.

– Я требую, чтобы короля разбудили немедленно. Дело не терпит отлагательств. – Священник встал в дверях, загородив проход стражнику.

– Какова суть твоего дела? Скажи, и я решу, достаточно ли оно важное, чтобы ради него будить короля.

– Ни в коем случае. Я буду говорить только с королем. – Взмахом руки священник отослал стражника.

Фра Джон сел на стул, постарался успокоить дыхание, унять сердцебиение. Путешествие через Шотландию в одиночку стоило ему немалых сил.

В комнату уже просачивался слабый утренний свет, свечи догорали, а он сидел, погруженный в мечты о будущем богатстве. Он покинет орден и вернется на родину богатым и влиятельным человеком. Он заставит Эдгара раскаяться, что тот так дурно обошелся со слугой господа и возвысил эту ведьму Бриттани Кэмпбелл. Один английский лорд должен отвалить ему целую кучу золота. Потом его мысли обратились к провидению. Каким чудесным образом изменилась его судьба. Это награда за усердие и терпение, и в этом нет ничего удивительного. Господь всегда награждает праведных и карает грешных.

Священник задул уже ненужные свечи, походил по комнате, стараясь справиться с раздражением, вызванным долгим ожиданием.

Когда дверь распахнулась, он подпрыгнул на месте.

Стремительным шагом Эдгар приблизился к священнику.

– Что такого могло случиться, из-за чего я должен отложить завтрак?

Фра Джон поклонился.

– Сир, если ты меня выслушаешь, ты простишь мне, что я потревожил тебя в столь ранний час. – Он повернулся спиной к королю, чтобы тот не видел его улыбки.

– Прощать, отец мой, – это дело служителей церкви, а не властителей, – многозначительно заметил король, и улыбка священника увяла.

Он обернулся.

– Да, господин. В своем рвении я немного забылся. – Фра Джон указал рукой на стол. – Прошу тебя, выслушай меня.

Эдгар подошел к столу.

– Ты помнишь нашу последнюю встречу? – Глаза короля зловеще прищурились, а священник испуганно кивнул. – Это хорошо.

Фра Джон вытер пот, внезапно выступивший на лбу, и открыл церковную книгу. Под суровым взглядом короля он торопливо листал страницы. Найдя нужную запись, он пододвинул книгу ближе к королю.

– Это должно тебя заинтересовать, господин, – сказал фра Джон. – Запись, которую я разыскал, имеет государственную важность.

– Если это не так, ты пожалеешь.

Эдгар склонился над книгой, устремил взгляд на строку, отмеченную священником.

– Ты понимаешь, господин? – Фра Джон был не в силах сдержать охватившего его возбуждения. – Она не единственная наследница Мактавиша и Уэнтворда. Есть и другой. – Он указал пальцем на следующую строку.

На лице короля появилась широкая улыбка, от которой священник утратил часть уверенности. Не такого ответа он ожидал. Ведь короля хитростью вынудили устроить брак женщине, которая на самом деле не имела права на земли и титулы, указанные в брачном договоре.

– Милорд, что ты нашел в этом смешного? – нерешительно промямлил фра Джон, донельзя озадаченный поведением короля.

– Смешон человек, изображающий из себя бога и забывший о том, что его планы – планы смертного и в них всегда могут вмешаться высшие силы. Тебе следовало бы помнить об этом, фра Джон. – Король захлопнул книгу, его ладонь легла на кожаный переплет. – Кто еще видел эти записи?

– Никто, сир. Я считал своим долгом прежде всего сообщить о них тебе. Как ты сам можешь видеть, это многое меняет. – Фра Джон успокоился. Он оказал услугу королю, и его ждет вознаграждение.

– Почему ты принял такое решение?

– Потому что Бриттани Мактавиш не та, за кого себя выдает. Тебя поставили в щекотливое положение. Энгус Мактавиш скрыл существование близнеца Бриттани и от тебя, и от ее деда.

– А какая выгода для тебя в том, что ты раскрыл эту тайну?

– Только в установлении истины, господин. – Фра Джон знал, что король Эдгар – человек строгих моральных правил, считавший, что священнослужитель должен интересоваться духовными ценностями, а не презренным серебром.

– Я думаю, ты заслуживаешь гораздо большего – ведь ты потратил столько времени и сил на установление этой истины, – сказал Эдгар.

– Твой покорный слуга, сир. – «Все эти знатные люди одним миром мазаны. Все, что нужно делать для собственного благополучия, – это им угождать», – решил про себя фра Джон.

– Все это останется между нами. – Король хлопнул в ладоши, и в комнату вошел один из приближенных короля. Эдгар протянул ему церковную книгу.

– Но я должен доложить епископу, – возразил фра Джон.

– Святой отец, ты меня не понял. Это останется тайной. А чтобы я был уверен, что это останется тайной, ты останешься здесь. Как мой гость.

Эдгар поднялся, открыл дверь, впустив двух стражников.

– Проводите святого отца в башню да последите за тем, чтобы по дороге он ни с кем не заговаривал. Никого к нему не пускать.

– Как ты смеешь! – вскричал фра Джон, вспотев от негодования и внезапного страха.

– Я король Шотландии, и, пока я не приму решение обнародовать твое сообщение, мы будем держать его в секрете. Ты недооценил меня, святой отец. Прискорбная ошибка.

– Даже король не осмелится держать в заключении служителя церкви. – Фра Джон попытался вырваться из рук стражи.

– Никто и не собирается держать тебя в заключении. Ты гость в моем замке, а я предоставляю тебе возможность уединиться для того, чтобы без помех размышлять о грехах алчности и самонадеянности. Я не раз слышал, что отречение от мирской суеты – путь к спасению души. Мы еще с тобой побеседуем об этом позже. – Эдгар кивнул страже: – Уведите его.

Пытки. Эта мысль молнией пронеслась в голове у фра Джона, когда он взглянул в суровое лицо короля. Нет, даже Эдгар не посмеет подвергнуть истязаниям служителя церкви. Он возблагодарил господа за то, что тот послал ему благую мысль – отправить послание в Англию своему близкому другу. Пока ему нужно выиграть время. Когда-нибудь Эдгара призовут к ответу, и он, фра Джон, будет свидетельствовать против него.

Стражники потащили упиравшегося священника к двери. На пороге он обернулся.

– Я еще увижу, как Бриттани Мактавиш и весь клан Мактавишей будут сурово наказаны.

– Уберите этого негодяя, я больше не могу его видеть, – гневно приказал король, а потом уже более спокойным тоном добавил: – Скажите лэрду Кэмпбеллу, что я желаю с ним говорить после завтрака.

Когда упиравшегося священника выволокли из королевских покоев, дама, стоявшая в коридоре, отступила в нишу, желая оставаться незамеченной. Леди Бриттани и ее клан будут сурово наказаны? Это необычайно интересные и полезные сведения.

Она слушала удаляющиеся шаги, а когда трое мужчин завернули за угол, на цыпочках выбралась из ниши и оказалась лицом к лицу с королем, выходившим из комнаты.

В его проницательном взгляде ей почудилось подозрение, и она поняла, что должна его развеять.

– Сир, не ожидала встретить тебя так рано. – Юнис шагнула навстречу королю с гордо поднятой головой и прямо посмотрела ему в глаза.

– Долгий сон – это роскошь, которую я не могу себе позволить, – сказал он, потом с сухой усмешкой заметил: – Король, который предается длительному отдыху, рискует потерять корону.

Юнис одарила его понимающей улыбкой, приправленной восхищением.

– Быть правителем – нелегкое дело. Шотландии повезло с королем.

– Что заставило тебя так рано подняться, леди Юнис? – спросил король, пропустив лесть мимо ушей.

Застигнутая врасплох этим вопросом, леди Юнис судорожно старалась придумать подходящий ответ.

– Сегодня у меня много дел, – наконец проговорила она.

– Какие могут быть дела у столь прелестной женщины в столь раннее утро? – Король прислонился к дверному косяку, очевидно, в ожидании более исчерпывающего ответа.

Из всех возможных объяснений лишь одно казалось леди Юнис более или менее удовлетворительным. Но оно ставило ее в невыгодное положение.

– Сир, – она тяжело вздохнула, – как это ни грустно, я должна уехать. Благодарю тебя за гостеприимство.

– Уехать, леди Юнис? – Король отошел от стены. – Это довольно неожиданно.

– У меня есть обязательства, которые я должна выполнить. Прошу передать мою благодарность королеве.

По его виду нельзя было сказать, что он что-то заподозрил, но Юнис знала, что с королевскими особами ни в чем нельзя быть уверенным, и Эдгар не был исключением.

– Тогда мы будем с нетерпением ждать твоего возвращения. Я дам тебе сопровождение.

– Спасибо, – сказала Юнис, но внутри у нее все похолодело. Эдгар был слишком умен.

– Куда ты держишь путь? – спросил он. – И что призывает тебя вернуться в Англию? Дом и семья?

– Сир, я всего лишь хочу повидать свою тетку Эдну.

Эдгар улыбнулся:

– Стало быть, ты не покидаешь Шотландию?

– Нет, сир, – уверила его Юнис. – Я всем сердцем полюбила твою страну.

Король предложил ей руку и повел в зал, где был накрыт завтрак.

– Я рад, что тебе так понравилась Шотландия. В Англии в это время года не так холодно, но я слышал, английский климат не всем полезен.