Текст книги "Падший ангел"

– Черт побери, Лиза, немедленно остановитесь! – услышала она крик Айвана, но не обратила на это внимания. Вскоре она выехала за ворота замка, провожаемая только его ругательствами.

След полозьев вел в Ноддинг Нолл, поэтому Лизе пришлось повернуть в сторону Фиалковой Лужайки. Снег все шел и шел. Дорогу замело, но пони все шел вперед, пока снег не стал слишком глубоким. Повозка застряла, и Лиза снова начала плакать от отчаяния.

Затем, успокоившись немного, Лиза слезла с повозки и попыталась заставить пони идти дальше. Манто ее упало в снег, но она не замечала холода. Ей хоте лось только вернуться домой и забыть обо всем, что случилось сегодня вечером. К ее радости, пони сделал, было несколько шагов вперед, но потом снова остановился.

Лизе казалось, что она сейчас сойдет с ума от горя и безысходности, когда позади, на дороге, она увидела всадника. Девушка подумала, что это Айван, и испугалась, решив, он настигнет ее. Однако всадник остановился, словно приглядываясь к ней. Видимо, его заинтересовала необычная картина: девушка в повозке, усыпанная снежинками, которые блестели, как драгоценные камни. Некоторое время он просто смотрел на Лизу как зачарованный, потом, словно очнувшись, направил коня в ее сторону.

Лиза нахмурилась. Это действительно был Айван. Не хватало еще, чтобы он застал ее в таком положении, дрожащей от холода. Она снова попыталась заставить пони сдвинуться с места, но тщетно.

– Верх неприличия для хозяина уходить с бала, – сердито воскликнула она. – Или вы научились таким вещам в Лондоне, милорд?

Не отвечая, Айван спешился, пошел к тому месту, где лежало на снегу Лизино манто, поднял его и бросил ей. Оно намокло и стало тяжелее, чем прежде.

– Что вы делаете? – с опаской спросила Лиза, когда он начал распрягать пони.

– Мы вернемся назад, – был ответ.

– Вот уж нет! – зло усмехнулась она. – Я по еду домой.

Айван не стал возражать. Он поставил пони позади своего жеребца с тем, чтобы вести их в одной связке. Закончив приготовления к обратной дороге, он подошел к повозке и протянул Лизе руку. Он обращался с ней сейчас терпеливо, как с капризным ребенком.

Лиза не подала ему руки.

– Я возвращаюсь в Фиалковую Лужайку, Айван, – заявила она. – Пони вы можете забрать с собой, а я, если надо, и пешком дойду.

– Вы бы, пожалуй, пошли пешком, алаинн. Да только сейчас вы пытаетесь бороться не со снегопадом, а со мной, а это совсем другое дело. Так что лучше слезайте с повозки, пока я сам вас не стащил.

Так как Лиза не двигалась, Айван уже готов был выполнить свое обещание, когда она вдруг слезла с другой стороны повозки и, накинув на плечи манто, побежала по направлению к дому. Но, конечно, при ее усталости и в ее наряде, который стеснял движения, она не могла убежать далеко. Айван быстро догнал ее.

– Я никуда не поеду с вами! Не поеду! – закричала Лиза, но он взял ее на руки и прижал к себе, не обращая внимания на сопротивление. Он только посмеивался в ответ на ее попытки вырваться.

– Айван, отпустите меня! – потребовала Лиза.

– А вы поедете со мной в замок?

– Я хочу вернуться домой.

Рука Айвана коснулась ее ягодиц. Лиза содрогнулась.

– Ну, поедем в замок? – спросил он, насмешливо глядя на нее.

– Да! – поспешно выпалила Лиза, лишь бы только он отпустил ее.

Но когда он действительно освободил ее, Лиза снова направилась в сторону Фиалковой Лужайки. Она не хотела сдаваться. Но Айван вскоре настиг ее, и они оба упали в снег, причем он оказался наверху. Лиза пыталась освободиться, но безрезультатно. Теперь она ругала себя. Ей не следовало вовсе ездить на бал или, по крайней мере, надо было не разлучаться с Эвви и ни с кем не танцевать. Тогда она не услышала бы ранящих душу слов Летиции, а главное, тогда Айван не смог бы мучить ее весь вечер.

Лиза знала, однако, что ей следует бороться не только с Айваном, но и со своим влечением к нему. Когда он поглядел ей в глаза, Лиза поняла, что снова потерпела поражение. Во взгляде его выразилось какое-то новое для него чувство, что-то одновременно притягательное и опасное, нечто такое, что могло сулить и блаженство, и муки. И Лиза поняла, что ради первого она готова будет примириться со вторым.

– Возвращайтесь в замок, дорогая, – прошептал Айван, – перестаньте, наконец, бороться со мной.

Она покачала головой и печально ответила:

– Айван, мы ведь погубим друг друга.

Он поцеловал ее холодную руку, а потом вдруг положил ее руку на свой шрам.

– Погубим, значит, погубим, – хрипло ответил он.

Айван поцеловал ее в губы, и этот поцелуй заставил ее на несколько мгновений забыть обо всем. Но когда Лиза с помощью Айвана снова встала, к ней опять вернулись прежние страхи. Айван, не говоря ни слова, взял се за руку и повел было к своему коню, но девушка снова заупрямилась.

– Нет, Айван, мне нельзя, – воспротивилась она ему.

Айван повернулся к ней лицом и бережно отряхнул снег с ее волос.

– Лиза, я пять лет мечтал о такой ночи, – прошептал он. – Не пытайтесь теперь помешать мне.

– Вы мечтали об этом только ради мести, – проговорила она, – но я не такая дура, чтобы допустить это.

– Дура, не дура! – зло повторил Айван. – Это ведь я остался в дураках! Меня так давно все это мучает, что я не желаю больше терпеть. Пора покончить с этим! Этой ночью я избавлюсь от наваждения и помогу вам от него избавиться. Айван взял ее на руки и усадил в седло. Она попыталась слезть, но он не дал ей этого сделать. Айван сам уселся на коня, и вскоре они уже скакали обратно в замок.

Снегопад становился сильнее, но Айван умел выбирать дорогу. Через несколько минут они оказались уже во внутреннем дворе. Конюхи сразу же увели коня и пони. Лиза теперь умоляла Айвана разрешить ей вернуться к гостям, но он отказал ей в этом.

Маркиз подвел ее к черному ходу, как раз в то время, когда очередная группа гостей уезжала с бала. Закрыв за собой дверь, Айван прижал ее к своей груди и снова жадно поцеловал. В эту минуту Лиза поняла, что пути назад уже нет. Айван был непреклонен, и по выражению его лица она поняла, что его теперь не смогло бы остановить даже целое войско.

Айван долго вёл ее по безлюдным коридорам, пока они наконец не оказались в его апартаментах. В душе Лизы боролись страх и возбуждение. В глубине души она всегда знала, что ее влечет к Айвану, но страх перед будущим мучил ее. Что ждет ее, кроме боли и тоски, если она уступит его домогательствам? Он, как это бывало прежде, начнет преследовать других женщин, а о ней забудет, как о старой, никому не нужной игрушке.

Лизе захотелось непременно остановить Айвана. Если она не сделает этого, то все, что говорила о ней Летиция, может стать горькой правдой.

– Айван, я прошу, не надо… – начала Лиза, но ему было не до споров. Он просто взял ее на руки и перенес в свой кабинет, а оттуда в спальню и там поставил ее на ноги у огромного пылающего камина. Лиза оглядела эту просторную, темную комнату, которая была бы довольно мрачной, не будь здесь украшений в готическом и романтическом стиле, Хотя здесь жили и отец, и дед Айвана Трамора, но, по иронии судьбы, это помещение особенно подходило его нынешнему хозяину.

Айван снял манто с ее плеч и бросил его на пол. Лиза почувствовала, что ей холодно. Она действительно замерзла, но дрожала не только от холода. Ее пугала мрачная решимость, написанная на лице Айвана. Между тем он, подойдя к дубовому буфету, достал оттуда графин и налил в стакан какой-то напиток.

– Выпей, алаинн, – сказал он, вручая ей бокал.

Лиза выпила содержимое бокала залпом. Обращение «алаинн» всегда было неприятно ей, потому что напоминало обо всем самом тяжелом, что было в их отношениях.

– Еще? – спросил он.

Она покачала головой и молча вернула бокал.

Посмотрев ему в глаза, Лиза поняла, что единственный способ остановить его – это его убить. Он держал теперь ее на руках и не собирался упускать. Наклонившись, Айван стал целовать ее в щеки, в нос, в шею. «Если бы запахи имели цвет, – подумала Лиза, – то запах, исходящий от Айвана, имел бы цвет красного бургундского вина». Его близость расслабляла ее. Когда Айван начал расшнуровывать ее платье, она вздрогнула. Это снова была смесь удовольствия и страдания.

Раздевая Лизу, Айван пожирал ее глазами. Прежде чем снять с нее платье, он некоторое время смотрел, как она выглядит в этом наряде. Потом он стянул с ее головы сетку для волос, украшенную кристаллами, и швырнул ее на пол. Волосы Лизы теперь ниспадали на плечи, к явному удовольствию Трамора. Он стал гладить ее шелковистые кудри. Самый цвет ее золотистых волос, казалось, завораживал маркиза. Потом он вдруг пробормотал:

– Мне никогда не отделаться от вас, Лиза. Мыс ли о вас будут преследовать меня всю жизнь.

Это заявление вовсе не доставило Лизе радости. Взгляд ее упал на зловещий шрам на щеке Айвана, и вдруг его слова показались ей, чуть ли не смешными. Конечно, он никогда не сможет забыть ее, по крайней мере, до тех пор, пока будет иметь возможность видеть себя в зеркале.

Трамор снова поцеловал Лизу в губы, и она, как ей показалось, слишком легко и быстро ответила на его поцелуй. В ту же минуту она почувствовала, что он распускает ее корсет.

После того как Айван освободил Лизу от корсета, он перенес ее на массивную дубовую кровать. Пока она лежала, прижав к груди платье, он подошел к камину и начал раздеваться. Он снял визитку, жилет, галстук, рубашку, обнажив до пояса свое красивое мускулистое тело.

Лиза вздрогнула. Она помнила, как наблюдала из окна за ним, когда он, обнаженный до пояса, работал в конюшне Альсестеров, помнила так хорошо, как будто это было вчера. Эти воспоминания разом пробудили чувства, дремавшие в ее душе все эти годы. Лиза ощутила, что желание опьяняет ее, парализует волю. Она молча смотрела, как Айван приближается к кровати.

– Убери платье, – прошептал он низким, бархатным голосом.

Лиза только крепче прижала платье к груди. Она чувствовала какую-то опасность в этом своем страстном желании уступить ему.

– Послушайте, Айван… – начала она.

– Лиза, доставьте мне удовольствие созерцать вас обнаженной, – перебил он.

– Нет, нет, вы должны выслушать меня… Поймите, как бы там меня ни называли, все это неправда. Вы должны знать, что я никогда… – Она замялась, не зная, какими словами объяснить, чего именно ни когда не было.

Айван усмехнулся и коснулся рукой ее голого плеча.

– Вы хотите сказать, что, вопреки всему, слышан ному мною о вас, вы никогда не спали с мужчиной?

Не глядя на него, она тихо ответила:

– Боюсь вас разочаровать, но я не та, за кого меня вес принимают. И я не та женщина, которая вам нужна.

Лиза попыталась встать, но Айван удержал ее. Он долго, пристально смотрел ей в глаза, потом прошептал:

– Лиза, вы покорили меня. Вы словно ангел, упавший с неба, и я сойду с ума, если вы не станете моей.

Лиза тяжело вздохнула и провела рукой по шраму на его щеке.

– Я не ангел, – прошептала она. Он схватил ее за руку.

– Может, нет, а может, и да. А вдруг именно вы можете спасти меня?

С этими словами Айван наклонился и поцеловал ее в шею. Потом он отбросил в сторону Лизино платье и принялся расстегивать ее сорочку. Затем его пальцы стали ласкать ее полные груди. Эта ласка сильнее распалила ее желание. Хотя он еще не снял сорочку, Лиза почувствовала себя так, как будто она была уже голой. Айван же продолжал ласкать ее грудь, но теперь ласка его стала грубой. Лиза поймала себя на том, что ей уже захотелось, чтобы он не останавливался на этом. Тут, к ее изумлению, Айван просто разорвал корсет и сорочку и бросил их на пол, на ее платье.

Когда он полностью раздел девушку, ей стало по – настоящему страшно. Она снова попыталась отодвинуться, сделала бессмысленную попытку прикрыть грудь руками, но он не допустил этого. Повернув ее голову так, чтобы она посмотрела ему в глаза, Айван тихо сказал:

– Ты теперь завладела моим сердцем, красавица, поэтому оставайся со мной.

Лиза почувствовала, что в ответ на эти слова она не в силах произнести «нет». Она только тихо простонала, но в этот момент Губы Айвана коснулись одного из ее розовых сосков, и Лиза замерла от наслаждения, которое доставил ей этот поцелуй. Когда он, просунув руку, стал нежно гладить ее бедра, Лизе показалось, что время остановилось. Почувствовав, что он разбудил ее страсть, Айван нетерпеливо встал с кровати и разделся до конца.

Глядя на его обнаженное тело, Лиза еще сильнее поняла, как ее влечет к нему. Сейчас он показался ей гораздо более красивым, чем она это представляла себе, еще, когда мечтала о нем пять лет назад. Теперь она любовалась его широкой, поросшей черными волосами грудью, стройными, мощными ногами, всем его сильным и прекрасным телом. В этом человеке были прекрасно выражены мужественность и сила. Когда Айван снова наклонился над ней, собираясь лечь на кровать, Лиза почувствовала волнение, смешанное со страхом.

Она напряглась, ощутив на себе тяжесть его тела, но вскоре опять забыла обо всем, кроме их близости. Айван поцеловал ее снова, с такой страстной жадностью, будто делал это впервые, потом опять стал ласкать ее высокую грудь. Лиза услышала его жаркий шепот:

– Я так долго ждал этой минуты. Целую вечность. Но теперь все.

«Но теперь все». От этих слов слезы выступили на глазах у Лизы. Сейчас он безумно хочет ее, но завтра, когда он утолит свою похоть, она, конечно, перестанет его интересовать. Разве он сам не говорил, что она как наваждение, которое он хотел бы навсегда изгнать из своей души? А когда Айван, наконец, до бьется своего, то, может быть, даже вернется обратно в Лондон, оставив ее в этой ужасной деревне, чтобы больше и не вспоминать о ее существовании. Если судьбой было назначено, чтобы наступила для них эта ночь, то не предопределен ли уже и исход их сближения? Любовь Лизы к этому странному, пугающему человеку была ее страшной тайной, и платой за это чувство может стать ее гордость. У нее были все основания избегать Айвана, и все же теперь его воля и его обаяние все-таки соединили их! Внезапно Лиза поняла, что больше не в силах ему сопротивляться. Теперь ей оставалось только пережить миг счастья, пока еще оставалась такая возможность.

Она обхватила Айвана за шею, и сама страстно поцеловала его в губы, и он ответил ей с такой же страстностью. Потом их бедра соединились.

Теперь Лиза целиком отдалась своим ощущениям, особенно когда их близость стала полной. Она не была уверена, почувствовала ли боль в этот момент, потому что все происходящее притупило ее чувствительность и еще потому, что наслаждение для нее все же оставалось смешанным со страданием. Сейчас ее душа и тело безраздельно принадлежали Айвану.

Теперь Лиза понимала неутолимые желания своей матери. Но каким нелепым показался ей прежний страх «стать, как Ребекка»! Она, Лиза, оказалась в худшем положении. Ее мать любила мужчин, а Лиза обречена была на мучительную любовь к одному мужчине, с которым она никогда не сможет соединиться по-настоящему.

Она крепко сжала руки Айвана.

– Лиза! – простонал он, и она едва не заплакала.

Она переживала наслаждение от их близости, пока, наконец, ей не захотелось попросить Айвана, чтобы он остановился, но почему-то она не сделала этого. Он дышал тяжело и прерывисто, и Лиза вдруг коснулась шрама на его щеке. Наконец наступил момент, когда она со стоном опустила голову на подушку, почувствовав удивительное блаженство.

– Лиза… моя Лиза! – простонал Айван, и вслед за этими словами он испытал такое чувство блаженства, которое испытывала она сама. Ночь казалась Лизе нескончаемой. Огонь в камине догорал, и свет стал слабым. Она посмотрела на Айвана, который уснул, обняв ее за талию. Дыхание его было теперь глубоким и ровным. Осторожно положив руку на грудь Айвана, она почувствовала, как бьется его сердце. Посмотрев на его лицо, Лиза едва не заплакала от любви и боли. Спящий Айван Трамор был, скорее, похож на архангела Гавриила, чем на незаконного отпрыска маркизов Пауэрскортов. И вот теперь она должна с ним расстаться.

Лиза снова закрыла глаза. Ей нужно было собрать все свое мужество, чтобы сейчас уйти, но мужество снова оставило ее. Она принялась вспоминать о прекрасных минутах, проведенных с ним этой ночью. Еще три раза они достигли полной близости, и его страсть к ней, казалось, была неутолима. То обстоятельство, что Лиза оказалась девушкой, похоже, доставило Айвану огромную радость. На время они стали самыми близкими людьми.

И все же она должна была теперь с ним рас статься.

Лиза заставила себя сесть. Если она не уйдет сей час же, он может проснуться. Конечно, он снова захочет обладать ею, и хотя Лиза понимала, что это желание может опять найти отклик в ее душе, она ясно сознавала: у их отношений нет будущего. Ни прощения, ни настоящей любви она не могла ждать от Айвана. Сейчас они все еще не стали друг другу настолько близкими, чтобы это могло связать их на всю жизнь. В этом смысле мать Летиции была права. Наверно, и все в Ноддинг Нолл понимали это. Несомненно, ее ждет жестокое разочарование, потрясение, которое ей едва ли суждено пережить. Айван хотел получить воздаяние за прошлое, и теперь, когда он добился этой цели, ей, Лизе, остается только уйти, чтобы не увидеть его презрительного взгляда и не услышать его слов.

Осторожно, чтобы не потревожить Айвана, Лиза слезла с кровати, чтобы собрать свою одежду, разбросанную по полу. В тусклом свете камина поблескивали кристаллы из ее сетки, но самой этой прелестной вещицы уже не существовало. Лиза заметила, что Айван разорвал ее.

Она хотела, было начать одеваться, как вдруг Айван схватил ее за руку.

– Куда ты собралась? – резко спросил он. Лиза вздрогнула. – Отвечай! – потребовал он.

«Только бы не посмотреть ему в глаза», – поду мала она.

– Лиза! – окликнул он ее снова.

– Уже поздно, – с трудом выговорила она, – мне пора.

– Повернись ко мне!

Она не выполнила этого требования, боясь потерять самообладание. Поискав глазами свою сорочку, Лиза увидела, что она тоже разорвана и валяется на каменном полу.

– Никуда ты не пойдешь, – спокойно произнес Айван. – Ложись обратно.

– Если я не вернусь, Холланд и Эвви будут разыскивать меня.

Лизе удалось вырваться, и она стала поспешно одеваться, стараясь не смотреть на него. Ей очень хоте лось поскорее чем-нибудь прикрыть свое тело. Услышав скрип кровати, девушка вздрогнула. Прежде чем она успела надеть потерявшие форму туфли, Айван обхватил ее за талию и прижал к себе.

– Мы еще не закончили! – прошептал он сердито. – Как ты осмелилась уходить домой раньше, чем следует?

По щекам Лизы потекли слезы, и она нагнула го лову, не желая, чтобы Айван заметил это. Вслух она резко проговорила:

– У нас все кончилось. Более того, этого мне делать и не следовало. Я не должна была разделить ложе с моим бывшим конюхом.

– Ты разделила ложе с богатым маркизом, Лиза. И я не советую тебе никогда забывать о том, кто я теперь.

– Не должна забывать? – мстительно переспросила Лиза. – Но ведь твоя мать некогда разделила ложе с маркизом, и это не принесло счастья ни ей, ни тебе, ставшему незаконнорожденным.

Айван оттолкнул ее. На несколько минут наступило зловещее молчание, потом он сказал:

– Пусть я и был незаконнорожденным, но теперь-то мы поменялись местами с вами, мисс Альсестер. И потом, для таких, как вы, не все ли равно – быть с маркизом или с конюхом?

Задыхаясь от ярости, Лиза бросила ему в лицо:

– Я вас ненавижу, Айван, вы слышите? Нынешняя ночь станет для меня проклятием, и я всю жизнь буду ненавидеть вас за то, что вы вынудили меня к этому. Всю жизнь!

Айван шагнул к ней, наступив на несколько кристалликов из ее сетки. К удивлению Лизы, он не раз давил их. Айван задумчиво посмотрел на бусинки, лежавшие на полу, словно жалея о чем-то. Потом он вдруг нагнулся, поднял несколько и сказал:

– Возьмите их с собой на прощание, Лиза, в уплату за хорошую работу. – Он схватил ее за руку. Его слова были для Лизы как нож. В эту минуту она действительно почувствовала к нему настоящую ненависть. Но у нее не было сил, чтобы продолжать ссору. Надо было поскорее вернуться в Фиалковую Лужайку, где она, по крайней мере, не будет видеть его.

– Пустите меня! – крикнула она, пытаясь вырваться. – Вы ведь получили то, чего добивались, проклятый цыган!

Он снова оттолкнул Лизу, и она не стала задерживаться. Схватив манто, она, со слезами на глазах, побежала к выходу.

После ее ухода в спальне наступила тяжелая, мертвая тишина. Прислонившись к бюро, Айван стоял, скрестив руки на груди, и мрачно смотрел на каменный пол. Сверкающие кристаллы одновременно и злили, и притягивали его.

Нагнувшись, Айван поднял один из камней и, подойдя к зеркальцу на столе, вырезал на нем имя Лизы. Некоторое время он молча смотрел на эту надпись, потом, внезапно потеряв контроль над собой, разбил зеркальце ударом кулака. При этом Айван порезал руку, но не почувствовал боли.

– Такова моя воля, Лиза, – пробормотал он.