Текст книги "Энергетическое исцеление матрицами"

В плацкарте поезда Саркел– Грозный Катя прислонившись к окошку досыпала сон, который был прерван ночным выездом на ж/д вокзал из дома. За окном проносился разнородный пейзаж Эльбруссии: поля с лесополосами сменялись полустанками и маленькими городками, в пять утра проехали Марьевск, после него степи и скалистые предгорья. В десять часов она приехала в Грозный.

Все время в голове то и дело появлялась мысль, что все это какой-то глупый розыгрыш и полное безумие. Зачем она согласилась на всё это? Ах, да что бы больше не было сказов. Из-за них можно и работы лишиться и ещё чего, что в голове у этого больного? Какие бредовые фантазии он готов выплеснуть в килобайты отправленной информации? Катя ощущала себя заложницей цифрового террориста. Она исполняла его злую волю, неся сейчас суму с выкупом для самой себя. Как это печально. Аркаловой было очень жаль себя, особенно её беспокоила мысль, что эта напасть не может быть понята всеми остальными, а продолжать получать и читать его сказы опасно для жизни. «Выполню эти задания, отредактирую текст и пусть катиться вон из моей жизни, уродец», – думала Катя, идя на грозненскую автостанцию, с которой отправлялась маршрутка в Дышне-Орсай.

За окном равнину реки Терек сменили взгорья и холмы. Здесь издревле живут гордые и своенравные горцы. Они отстаивали свою землю, проливая за неё кровь. Не отдали её захватчикам, не преклонились ни перед кем. Зеленым знаменем Ислама пронесли слова свободы, чести и любви к Родине, говоря на их языке – «Даймохк».

Катя любовалась горной страной, крутя фотоаппарат в руках, при остановке обязательно надо сделать пару кадров горного хребта. Она попросила водителя, бородатого мужчину в черной маленькой национальной шапочке остановить на въезде в Дышне-Орсай, тот учтиво кивнул головой.

День был солнечным и теплым. Катя предусмотрительно одела не пальто, а весенний бежевый плащик. В полной маршрутке были приоткрыты окна и люк. Напротив девушки сидели три пожилых мужчины, что-то обсуждавших на своем языке. Через час езды микроавтобус остановил своё движение у въезда в село. Катя сошла.

До двенадцати часов оставалось полчаса. Аркалова осматривала представший пред ней пейзаж: в дали горы с заснеженными вершинами, чуть ближе серые скалы и на них само село, на холме виднелась, поблескивая минаретом, мечеть, а прямо перед Катей табличка с надписью «Дышне-Орсай». Скоротать время она решила за книгой Бахмутова.

Наверно забавная картина со стороны – девушка в бежевом плаще стоит перед табличкой с названием населенного пункта, в руке фотоаппарат, на плече сумка, что-то читает в телефоне и чего-то ждет. На часах телефона высветился поставленный Катей будильник – полдень, ровно. Отойдя от таблички так, чтобы в кадр попала мечеть на холме, Катя сделала несколько снимков. Готово. Перешла дорогу и принялась ждать обратной до Грозного маршрутки. Первое чудное задание почти выполнено.

На встречу, по дороге, медленно ехала белая тонированная «Приора». Поравнявшись с Катей машина остановилась, опустилось стекло, водитель, бородатый парень в черной кепке, улыбаясь смотрел на девушку.

– Нохчи юй? – спросил он у Кати.

– Что? Не понимаю я вас, – ответила, волнуясь Аркалова.

– Хаз юй йиша! – крикнул парень и нажал на педаль газа

Машина тронулась с места и покатила прочь, оставив недоуменную Катю ждать маршрутку. В скором времени её желтое обличие замаячило на горизонте – транспорт ехал из села в Грозный.

Добравшись до Углесвета без приключений поздним вечером, Катя приняла горячую ванну и легла отдохнуть с дороги. Путь назад её вымотал. Болела голова. Выпила анальгин и легла спать. Сон был крепким как никогда, без сновидений.

Утром она позавтракала, выпила кружку кофе и собралась на улицу – предстояло проявить плёнку. В торговом центре было людно. Через час ожидания снимки были готовы, помимо странного кадра с табличкой были отпечатаны и другие снимки – прекрасные виды заснеженных гор и путешествие в поезде. Катя выполнила задание безумца. Зайдя в «Вконтакте» быстро напечатала сообщение Фёдору: «Я всё сделала! Потратила свой выходной на поездку, отпечатала фото, что теперь?». Сразу же пришел ответ: «Редактируй текст, пока сказы не буду писать, готовь текст, Катюша». «Какая радость! Не будет он сказы писать – обрадовал», – подумала про себя Аркалова.

Понедельник, свой выходной она посвятила чтению книги Касаева. Кое-где были исправлены опечатки и пунктуационные ошибки. Главный герой романа оказался уроженцем села Дышне-Орсай, может поэтому Касаев её туда отправил? Как будто иллюстрация к произведению, может и так. Действие происходило все в том же футуристическом мире будущего. Описывалась студенческая жизнь главного героя и окончание университета, любовь и поиск работы. Биотехнологическая компания приняла выпускника на работу. Начались его трудовые будни – приключения в космосе на других планетах, попасть на которые можно через искусственную червоточину. Катя на совесть отредактировала текст Касаева. Вошла во «Вконтакте» и написала автору сообщение: «Текст готов!». Сразу же пришел ответ: «Хорошо, пока придержи его у себя, следующее задание таково: завтра, после работы, отправляйся от вокзала по дорожке из бетонных плит к Заречному лесу. Найдешь тропу – она там одна. В лесу ступай по грунтовой дорожке вниз и вниз, мимо ручья и оврага, пока не дойдешь до лачуги лесника Семеныча, там повстречаешь старичка и сфотографируешь его для меня. Вроде бы не сложное задание, выполняй, Катенька».

Следующий, уже рабочий день, был посвящен доделыванию материала о баптистах Эльбруссии, продюсер просмотрела сюжет и осталась довольна Катиной работой. Учитывая, что ей пришлось собирать информацию по второму кругу. В вечерних новостях вышел репортаж Аркаловой. В шесть часов она отлучилась в туалет, где в темноте зарядила фотоаппарат «Зенит» плёнкой. До пригородного вокзала её подбросил водитель. Только путь её лежал не домой, а по воле странного писателя в мрачный Заречный лес.

Свет уличных фонарей сиял позади, впереди был лишь черным пятном на горизонте угрюмый и страшный лес. Катя, ступая сапожками без каблуков по бетонным плитам, достала из сумки телефон и включила фонарь. Освещая себе путь, она торопливо шагала по дорожке. Скорее бы всё это закончилось. Ей очень хотелось домой. Бетонные плиты исчезли из под ног. Дорога привела её к лесной опушке. Поляна с прошлогодней пожухлой травой предвещала вход в лес.

Узкая тропинка повела Катю вглубь черноты. Слева было слышно журчание игривого ручья, разбуженного весенним теплом. Где-то на ветвях каркала ворона, наводя ещё больше жути на девушку, исполняющую «домашнее задание». Луч фонаря ярко освещал тропу, которая в свою очередь, то уходила вправо, чтобы потом через пятьдесят метров повернуть обратно влево к ручью. Начался спуск вниз. Катя шла уже минут двадцать. «Хоть бы тут не было диких зверей», – думала про себя она. Справа появился огромный овраг, тропа вела вдоль него все ниже и ниже. Могучие деревья стонали от ветра и шевелили еще голыми ветвями, так и норовя дотронуться до головы спешащей девушки. Наконец, дорожка вильнула влево, обратно к ручью и впереди стал виднеться на небольшой поляне маленький домик. Приблизившись, Екатерина осветила дом фонарем – одноэтажный маленький сруб с двумя окошками и дверью. Света в окнах не было. Складывалось впечатление, что жизни в нем нет.

Катя потянула ручку двери на себя – открыто. Со скрипом отворилась дверца. В нос ударил запах затхлости и чего-то до тошноты приторного. Аркалова закрыла нос рукой и вошла внутрь. В комнате стоял шкаф у стены, посередине был стол и один деревянный стул-табурет, на столе стояла лампа-керосинка, от неё развесились к поверхности стола серебристые нити паутины. Возле дальней стены фонарик уловил тахту, а на ней лежащего человека. «Здравствуйте, – сказала Катя, волнуясь, – я от Касаева». Человек молчал. Тихо ступая по скрипучим облезшим половицам, Катя подошла тахте и обомлела – на ней лежал покойник. Мужчина преклонного возраста, с серо-зеленой кожей на лице, лежал, уставившись широко открытыми застекленевшими сухими глазами куда-то в потолок. Рот его был открыт настолько, насколько это позволяли челюсти, обнажив редкие желтые зубы. Одет он был в фуфайку и черные штаны, рядом на полу стояли его сапоги. Задеревеневшие руки вытянуты вдоль туловища.

Аркалову передернуло от страха. Взяв себя в руки, она быстро достала из сумки фотоаппарат и поймав картинку в кадр сделала пару снимков. Касаев, жестокий больной ублюдок знал о смерти Семеныча и специально отправил сюда девушку? Как же ему не знать, он ведь все предугадывает.

Катя положила «Зенит» в сумку и также, освещая себя путь, вышла из жилища лесника. Шаг её ходьбы был стремителен. Ей казалось, что запах покойника впитался в её одежду и волосы. Журчание ручья было успокаивающим, говорящим о суетности нашей жизни и всепроходящем течении времени. «Ну я и вляпалась с этим писакой! Дьявол, а не человек, издевается и глумиться надо мной, ведь знал же что там покойник», – думала про себя Аркалова.

Сидя у окна в электричке, она вошла во «Вконтакте» и написала Касаеву: «Я все сделала! Ты жестокий человек, ты знал, что Семеныч мертв, мне было очень страшно». Касаев был оффлайн. За окном мелькали огоньки придорожных фонарей. Хотелось спать от усталости.

Днем в офисе Катя работала над новым сюжетом, на сей раз о религиозной организации Свидетели Иеговы22
  организация признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации


[Закрыть]. Организация признана тоталитарной сектой и неделю назад начались судебные слушанья, в ходе которых иеговистам может быть предъявлено обвинение в экстремизме. Они рискуют оказаться запрещенными на территории республики Эльбруссия со дня на день. Дать горячее интервью согласилась женщина, покинувшая организацию месяц назад.

Аркалова поспешила на встречу. Ехать пришлось на автобусе, так как все водители были заняты. Район «Теплострой» производил удручающее впечатление. Как его прозвали журналисты в своих кругах – «депрессивное дно Саркела», свое прозвище он оправдывал сполна. Потрескавшиеся панельные пятиэтажки, угрюмым своим видом встречали проезжающих мимо, по улицам бегали стаи бродячих собак и слонялись толпы бездомных. Район был построен вокруг заводов «Электроузел» и «Теплострой», ряды старых разваливающихся общежитий и скудная растительность в глубине района пугали обреченностью случайных прохожих. В этих домах когда-то проживал рабочий люд, но с банкротством и закрытием предприятий население опускалось до налетчиков, алкоголиков и уличных наркоторговцев. Наркомания и алкоголизм были яркими визитными карточками «Теплостроя», но куда большим злом для района и Саркела в общем, были молодежные банды, организованные группировки, враждующие друг с другом. Общага против другой общаги, банды целой улицы против другой. Бесконечные и бессмысленные со стороны наблюдателя войны подростков и пролитая кровь.

Заголовки газет регулярно оповещали жителей Саркела, что попадать даже днем в неблагополучный «Теплострой» опасно для жизни и кошелька. Серое свинцовое небо добавляло свою каплю депрессии злополучному району. Катя из окна автобуса наблюдала печальную картину: двое пожилых бомжей в обносках и пятнах на небритых лицах принялись драться за добычу у мусорных баков рядом с проезжей частью. Один повалил другого и что есть силы бил лежачего ногой по лицу. Девушка отвернулась. На следующей остановке Кате сходить. В автобус вошла женщина в пуховике и красной шапке, судя по своему взбудораженному виду она была не в себе. «Очнитесь, люди! – прокричала на весь автобус женщина, – скоро конец света! Демоны нападут на Эльбруссию, очнитесь!». Катя прониклась духом погибельного района. Пуховик женщины был порван на спине. Прокричав ещё несколько заученных фраз, она уселась на сидение, как ни в чем не бывало, будто выполнила важную миссию и теперь может отдохнуть. Автобус остановился, Аркалова вышла.

Пробежал пёс в лишаях, скуля от голода. Катя перешла дорогу и направилась к шестой общаге, скрытой рядами других кирпичных общежитий. «Надо будет напиться по приезду домой и обязательно горячую ванну, – думала про себя девушка, – смыть к чертям эту грязь перед глазами». Потрескавшийся, весь в колдобинах и ямах тротуар заставлял почувствовать Катю себя зайцем, прыгающем по степи. Перескакивая глубокие лужи, она смотрела под ноги, лишив, непреднамеренно, себя возможности полюбоваться видами угрюмого района. Рамы окон были без краски, обнажив разбухшее от дождей дерево. Некоторые были украшены двумя высунутыми и прибитыми к подоконнику палками с поперечными натянутыми веревками. Кое-где на них сушилось тряпье и желтое застиранное бельё. Проходя угол строения, из открытого окна показалась всему честному миру побитая, но озорная рожа, явно под впечатлениями от бурного похмелья. Лицо открыло ротовую полость и прокричало Кате: «Девушка, поднимайтесь к нам на самогонку! Пятая комната!». Аркалова ощутила на себе игривый взгляд, но даже не подняла вверх голову.

Через полсотни шагов вдоль старого заброшенного детского садика, ставшего теперь притоном, девушка подошла к шестой общаге. Стена здания с торца разрушалась от времени и осадков, с неё сыпались кирпичи и всюду росла фиолетово-черная плесень, издалека походившая на какое-то абстрактное граффити модного художника. Дверей на входе не было. Катя вошла в проем и явственно почувствовала запах испражнений. На полу коридора сидела пьяная женщина и что-то бормотала себе под нос. У ног её растеклось природное озеро выделений.

Аркалова ступила на неосвещенную лестницу с облупившейся краской. Крутые ступени в подозрительных красных пятнах привели её на нужный третий этаж. В коридоре пахло чем-то кислым и пищевым, как будто испортились продукты. Невозмутимая журналистка подошла к двери комнаты 307 и постучала в косяк. Тишина. Слышен плач младенца где-то по соседству.

Дверь открылась. На пороге стола заспанная и худая особа в зеленом халате. Впалые глаза и серый цвет лица говорили о не очень здоровом образе жизни, который вела женщина. Грязь под ногтями и свежий синяк на руке рисовали её образ как человека на грани спуска под наклонную жизни.

– Журналистка? – спросила грубо женщина.

– Да, Аркалова, вы Татьяна?

– Ага, заходи.

Катя вошла внутрь комнаты. Нищета, вот что было в комнате – мебель старая и поломанная, телевизор, стоящий на треноге был черно-белым, маленький столик и табурет у него, древний продавленный диван, под потолком висела тоскливой одиночкой лампочка Ильича.

– Садись на стулку, – сказала Татьяна, – принесла, надеюсь?

– Да, – ответила Катя и тут же достала из сумки купленную заранее бутылку портвейна, – угощайтесь!

– Ты будешь? – спросила женщина, схватив трясущимися руками вожделенную «Три топора».

– Нет, я же на работе.

– Как хочешь, я буду, – и она принялась открывать бутылку.

Катя достала блокнотик и ручку. Женщина сидела на диване и пила портвейн прямо из бутылки маленькими глоточками, наслаждаясь букетом.

– Как долго вы были в секте Свидетели Иеговы33
  организация признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации


[Закрыть]? – начала интервью Катя.

– Шесть лет всего. Или семь? Да, семь.

– Почему ушли?

– Бухло.

– Алкоголь является порицаемым фактором в организации?

– Ага, наш районный надзиратель сначала оградил меня от посещений собраний на три вечера, потом строгое поучение, как они это называют, а после запретили мне появляться там. Всё.

– Были ли пожертвования вами в течение пребывания в организации?

– У нас единственный праздник есть – вечер памяти смерти Христа, тогда на него сбрасывались, но за надзирателем Женей водятся грешки посерьезней.

– Это какие же?

– Одна девочка умерла по его воле, он запретил родителям переливать кровь ей, умерла от интоксикации. Страшно. Я тогда задумалась, «а что если со мной такое случится, придется помирать». Но ничего скоро конец света и спустится Иисус на Землю и накажет тогда всех, может и Евгения накажет.

– Что-нибудь ещё может рассказать про этого надзирателя?

– Он у двух бабок квартирки себе переписал, одна из них теперь бомжует, но документы есть, всё в порядке у неё, она шастает у третьей общаги.

– Она тоже в секте?

– Уже ушла или ушли, но если что она может в суде рассказать обо всем, так и есть.

– Это очень хорошо, интересный факт.

– Ты знаешь, что второе пришествие Христа было в 1914 году?

– Не слышала об этом, – ответила Катя.

– Так вот он приходил и поднялся на небо вместе с избранными, когда случится конец света они будут судить грешников, таких как ты.

«Началось», – подумала Катя.

– Случится Армагеддон, – продолжала Татьяна, – и Сатана будет повержен, все хорошие люди воскреснут из мертвых и на Земле будет Рай. Ты читаешь Библию?

– Бывает.

– Я тебе правильную дам, с собой возьмешь, у меня аж пять экземпляров осталось.

– Вы ходили по домам с агитацией?

– Естественно! Каждый крещеный ходит, есть таблица, которую вести надо, я в свое время весь наш район обошла, про всех вела учёт, кто алкаш, кто наркоман, кто потерял мужа, к тем мы чаще заходим, они нуждаются в Боге, понимаешь?

– К кому ещё?

– Бабули, одинокие которые, ещё у кого трагедия случилась, слухи на районе быстро разносятся, помню семья ребенка потеряла, ну банды-разборки, третье-девятое, так задушевно с ними беседовала и начали приходить к нам в зал царства, хорошие люди.

– Ясно, а принципы есть по которым не приставали к людям?

– Если муслимы, то с ними аккуратно надо, а то еще взорвутся, – Татьяна звучно рассмеялась. – а так нет, ну если тебя посылают в третий раз в доме, то к ним тоже уже не ходим или на год отсрочку. Есть планы и графики прироста, документы. Женя ведет. Козел.

– Хотите вернуться к ним снова?

– Очень! Скучно мне одной, – сказала с негодованием женщина.

– Кем трудитесь?

– На пельменной фабрике, рабочей.

– Так значит бабушка у третьей общаги бывает? Это где?

– Как обратно идешь, к остановке – увидишь номер три написано, бабку Вероника звать. Скажешь, что от Татьяны ты, от Козлюк. – Встав с дивана, сказала женщина.

– Спасибо вам за интервью.

– Ага. Бери книгу, читай, – и она взяла с полки и протянула девушке сектантскую библию.

Катя нехотя взяла подарок и подумала: «Завтра добавлю к делу сие, попылится в шкафу». Быстрым шагом вышла из гнетущего здания, прошла вдоль заброшенного садика, мимо четвертой общаги, откуда выглядывала пьяная рожа. Возле третьей общаги стояли мусорные баки, обнесенные оградой. В них ковырялась пожилая женщина. Катя подошла к ней со спины и окликнула: «Добрый день, извините». Женщина обернулась и бросила грустный взгляд на Аркалову.

– Извините, вас Вероника зовут? – настойчиво продолжала Катя.

– Да, – сказала женщина.

– Я от Козлюк Татьяны, я журналист, делаю сюжет о секте..

– Что надо тебе?

– Я хочу помочь вам! Вы может отстоять в суде свою квартиру назад, если выступите как свидетель, на этот раз не Иеговы, а против организации и Евгения.

– Да?

– Конечно, вы согласны дать показания? У вас же есть паспорт?

– Есть, согласна.

– Отлично, я могу устроить вас во временный приют, поедем?

– Согласна.

– Я вызываю такси и едем, там хорошие люди.

Через час бабушка Вероника по объяснению и протежированию со стороны Кати находилась в приюте для лишенных жилья обманным путем благотворительного фонда «Милосердие». Катя всем сердцем желала, чтобы старушка вернула себе квартиру. Созвонилась со своим человеком в республиканской прокуратуре, рассказала тому ситуацию и предложила Веронику как потерпевшую. Дело предстало в ином ключе.

Вновь незамысловатый пейзаж за окном электрички. Когда уже Аркалова купит себе квартиру в Саркеле? Ещё не скоро, видимо. Катя вошла в «Вконтакте», там были сообщения от её парня, приславшего годной музыки и вновь сообщение от Касаева. Открыв его, она прочла текст: «Хорошо, что выполнила задание по Семенычу, следующее задание таково: завтра ты отпрашиваешься на пятницу и едешь ко мне с отпечатанными фотографиями и текстом, хочу полюбоваться тобой вживую, красота ты окаянная». «Но у меня важное дело! Я не могу уехать из города!» – напечатала Катя. В ответ пришел текст: «Сказ про Аркалову. Захотела Катя помочь бабке одной хату назад вернуть да взяла бабка и померла». Катя не на шутку испугалась, дрожащими пальцами быстро написала сообщение: «Не надо, прошу тебя, пожалуйста, я согласна к тебе приехать, не убивай бабушку». Касаев написал: «Левозеленский район, хутор Касаи, дом 47. Чтоб была в пятницу! Буду ждать». «Надо будет купить шокер», – подумала Катя.

Она ехала в красном, испускающем копоть, автобусе на восток республики. Стараясь не прислоняться к грязному стеклу, дремала, слушая музыку в наушниках. В сумке были отпечатанные снимки и флеш-карта с первой частью отредактированного романа. Серые поля и стройные ряды лесополос проносились за окном. С утра был туман, но с движением Солнца на небосводе он рассеялся как дымка от ветра. В обед автобус был в Левозеленском районе республики. Катя сошла у таблички, оповещающей о въезде в населенный пункт Заря. С трассы предстоял спуск по асфальтированной дороге к хутору Касаи, расположенному у реки Зеленой.

Аркалова немного волновалась. Каков он? Этот зловещий творец действительности, ловкий фокусник, претворяющий написанное в жизнь. Или же он мистический провидец лишь предрекающий события, очерченные линией жизни и судьбы? Спуск к хутору был крутым. До поселка полкилометра навскидку. Бежевый плащ защищал Катю от порывов степного ветра, над дорогой у обочины рос кустарник гребенчук. В дали виднелось другое село уже расположенное за рекой – Заря.

Одна жилая улица с хатами-мазанками по правую сторону от дороги – вот и весь хутор Касаи. Кое-какие дома пустовали, показывая прохожим глину под обвалившейся побелкой. Катя шла по улице вдоль глазастых хатенок, читая номера домов прибитые к воротам. Слева в поле гуляла стая гусей, а чуть дальше в степи виднелись коричневые точки – коровы. Катя хотела, что бы это все побыстрей закончилось. Как она жалела, что добавила в друзья в своё время Касаева. Пройдя хутор до половины, девушка узнала хату под номером 47, она изображена на фотографии в профиле писателя. Зеленые ворота, а перед ними высокое дерево и прибитая одной стороной к нему лавочка. Подошла к калитке и крикнула: «Здравствуйте! Фёдор! Это Аркалова». Ветер колыхал высокое дерево у дома, заставляя то поскрипывать, то шелестеть ветвями. Девушка терпеливо ждала ответа. В соседском дворе закукарекал петух. Сзади раздалось: «Девушка, нету его!». Катя обернулась и увидела невысокого ростом мужчину возрастом под сорок лет.

– А где он? – спросила Катя. – Мне назначена встреча с Федором.

– Он умер, полгода как.

– А?

– Повесился, на этом дереве перед хатой, ночью дело было.

– Не может быть… – воскликнула Катя и прикрыла рот рукой.

– А перед этим за день пришел ко мне и оставил пакет со словами, что в страстную пятницу сего года, к обеду явится девка ко двору, ей мол и надо передать. Это тебе! – мужчина протянул черный легкий запечатанный пакет.

– Невероятно, но я ведь с ним общалась..

– Умер он, покойник, не веришь – иди на кладбище там могилка его. Крест стоит, правда карточки нет, фото.

– Ясно, спасибо.

– Я пошел.

Мужчина зашагал прочь. Катя, ошарашенная этим известием, присела на лавочку и принялась распечатывать заклеенный скотчем пакет. Внутри оказалась флешка и письмо, написанное от руки на белой бумаге: «Катенька, о, дивная муза моя, вот и полюбовался я тобой, посиди-посиди на лавочке моей, для тебя мастерил! Спасибо, что текст отредактировала, теперь осталось вторую часть тебе доделать и вместе с фотками отправить издателю, очень на тебя надеюсь. Адрес такой: Саркел, улица Арцахская, 23, редактору Козловскому Антону Юрьевичу. Ничего не бойся – все предрешено».

Катя перевела дух, вошла в «Вконтакте» на страницу Касаева, странная деталь на которую она обратила внимание – Федор был в сети 17-го ноября прошлого года. Неужели всё ей померещилось? Кликнула на сообщения, но диалога с писателем не было, как будто и не писал ей ничего. «Хоть бы это конец! Я готова доделать работу лишь бы больше не получать никаких историй», – думала девушка.

Прибыв домой, вставила флешку в компьютер и обнаружила на ней продолжение истории про горца в будущем. В одной из глав главный герой сталкивается со смертью старика – вот к чему фотография мертвого Семеныча? Странный этот Касаев, погонял Катю по долам и лесам ради снимков. В конце дня она сохранила текст на флешку и вложив отпечатанные снимки отправила на почте бандеролью в издательство.

Новости о бабушке Веронике заставили Катю обрадоваться – против иеговиста Евгения возбудят дело об отъеме жилья и свой человек в прокуратуре предрекает то, что квартира вернется хозяйке. Жизнь налаживалась.

В субботу утром, Аркалова отправилась с оператором Максимом в Видеевскую пустошь проводить прямые включения в преддверии светлого праздника Пасхи. Суббота выдалась холодной, срывался небольшой снег. Монахини, черной вереницей, обходили пустошь с крестами в руках – проходил крестный ход. В небе кружило вороньё. Катя, стоящая на пригорке, с которого открывалась картина монастыря, стала замерзать, так как обула сапоги на тонкой подошве, ещё забыла зарядку на телефон дома и трубка садилась.

Максим выставил камеру и оба они ждали включения. Пять, четыре, три, два, эфир! Катя под летящими хлопьями снега начала говорить:

– Да, студия, здравствуйте! Приветствую вас из Видеево. Действительно, погода переменилась и из весны мы попали в настоящую зиму, но никоим образом на подготовку к светлому празднику погода не сказывается. Напротив, с раннего утра сестры, после службы, не сомкнув глаз, начали подготовку к этому светлому празднику. Празднику праздников. И уже прошли крестным ходом вокруг знаменитой канавки. Прибывают люди – они несут пасхальные дары на освящение. Святой Серафим Саровский завещал потомкам: «Приходите ко мне как к живому». И действительно, люди приходят и по сей день в самую намоленную святыню христианского мира. Ждем, ждем гостей. Будем рассказывать о событиях, приветствую ещё раз!

Включение было закончено. Максим отлучился в туалет, который расположен в самом монастыре, оставив Катю мерзнуть на улице. На её почти севший мобильник пришло сообщение от абонента с номером из одних нулей. «Что это такое?» – удивилась Аркалова и тут же нажала «прочитать». Сообщение гласило: «Сказ про Аркалову. Заявилась Катя в пустошь, а там теракт собирается бахнуть, а в Питере её парень вот-вот попадет под трамвай, ай, неаккуратный какой, позвонить она сможет лишь в одно место, либо парню, либо в полицию, на выбор». Аркалова два раза прочитала сообщение. Ресницы её быстро хлопали, внутри был гнев и в тоже время страх с растерянностью – на заряде телефона один процент. Она решилась – набрала короткий номер полиции. Быстро рассказала о пришедшем сообщении и своем местонахождении, услышав в ответ, «понятно, спасибо за информацию, примем меры», сразу отключила вызов. Хотела позвонить тут же Антону да телефон моргнув на прощанье логотипом на заставке выключился. «Только бы все было хорошо, только бы это ложь!» – думала Аркалова. Началась легкая паника, вокруг не было ни души, ещё Максим куда-то пропал. Где он есть?! Она ринулась к зданию монастыря, плевать на теракт, до строений метров двести. Побежала ко входу в надежде взять у кого-нибудь мобильник и позвонить Антону.

Из дверей монастыря вышел Максим, увидев бегущую на него Аркалову, удивился: «Тоже в туалет мчишь?». «Дай мобильник, срочно!» – прокричала девушка. Оператор достал телефон и протянул трясущейся Кате. Та, по памяти, набрала номер своего парня. Длинные гудки, не берет трубку. Вновь набор номера. Длинные гудки. Томительное ожидание и трясущиеся руки. «Почему этот злобный писатель не может отстать от меня?» – думала Аркалова. Из трубки раздалось: «Алло, кто это?». Голос Антона. Катя выпалила:

– С тобой все нормально? Это я!

– А! Только что чуть под трамвай не попал, шел по улице, телефон зазвонил, пока доставал уронил на дорогу его и тут рааз! Трамвай проехал прям перед носом! Если б не уронил– попал бы! Все так быстро случилось, не понял даже. Обошлось, фух!

– Слава Богу! Береги себя, пожалуйста.

– А что это за номер?

– Оператора, мой сел, ладно прощаюсь, у нас тут кажется сейчас начнется что-то.

– Что такое?

– Обещан теракт, вот уже народ повалил из монастыря, ладно, я перезвоню.

Но теракт не случился, вовремя обезвреженная бомба могла унести множество жизней. Благодаря звонку Кати и таинственному сообщению, предупредившему об этом, все обошлось. Девушка с оператором сняли ещё одно прямое включение, теперь уже о работе оперативников, обезвредивших заряд. Работать также пришлось всю ночь, снимая богослужение в примонастырском храме. Несмотря на сильную усталость, Аркалова получила удовольствие от проделанной работы. Одна мысль не покидала её: «Если бы не Касаев, то случился бы взрыв и мог произойти несчастный случай с Антоном». Она благодарила загадочного писателя, посылающего весточки с иного света.

В понедельник в дверь Катиной квартиры постучали. Она открыла. На пороге стоял почтальон, держащий в руках посылку. Удивленная девушка расписалась в получении и приняла посылку. Адрес отправления был марьевским. В комнате, сидя на диване, принялась распечатывать её. Внутри оказалась православная икона и письмо, почерк был знакомым: «Здравствуй, Катя! Вот мой тебе подарок. Только не спеши вешать её на стену, оторви заднюю подложку и посмотри что там написано. Эти иконы пишет один безногий дед в Марьевске, живет он в Александровском районе, мастерская по улице Роз, 66. Это мой тебе подарок– материал для нового репортажа. Удачи! Ф. Касаев».

Аркалова, поддев ножницами, аккуратно вынула из под рамки заднюю картонную крышку и на самом холсте иконы увидела надпись красным: «ытялкорп етьдуб».