Текст книги "Размышления о недавнем прошлом, настоящем и будущем России на уровне среднего русского гражданина"

Наглядной иллюстрацией сказанного является более чем 70-летняя история нашего государства после 1917 года, когда с момента удушения НЭП, а изменением налоговой политики началось – не сомневаюсь, с благими намерениями, которыми правда, как говорят, дорога вымощена в ад – забегание вперед в искусственном насаждении триады коммунизма. Проводилось это с помощью форсированной на трудовом энтузиазме людей и изъятии ресурсов у деревни индустриализации в промышленности, насильственной сплошной коллективизации в сельском хозяйстве, руководимой верхушкой партийного руководства так называемой «культурной революции» с целью воспитания нового человека.

И следует признать, что насильственная и сплошная коллективизация в деревне в условиях неразвитого научного и технического уровня с одной стороны и неразвитых общественных форм способа сельскохозяйственного производства с другой стороны была ошибкой, выражаясь языком математической статистики ошибкой из серии грубых промахов. В то же время форсирование любой ценой индустриализации промышленности и партийное управление культурным строительством в определенных, конечно, границах и в качестве временной, тактической задачи для скорейшего выхода России из состояния хозяйственной разрухи и культурного разброда, порожденных гражданской войной, могло бы иметь право на ограниченную жизнь. Кстати, как раз таковой в этом вопросе была позиция В. Ленина. И это обстоятельство, кстати, также оказалось необходимым условием для достижения победы в Великой Отечественной Войне, что, несомненно, является в историческом плане во многом заслугой И. Сталина.

В то же время такая тактика при сталинском руководстве в мирное время превратилась в стратегию, плоды которой мы пожинаем сегодня, из-за такой прямолинейности сталинского типа руководства. И неудивительно, ведь Сталин и помогающие ему так называемые «ленинцы» (Маленков, Молотов, Берия, Микоян, Хрущёв и другие), люди с разным уровнем интеллекта, тем не менее, насаждали свою диктатуру стремясь изолировать своих оппонентов как морально, так и физически. Тем самым от управления страной были устранены способные и образованные люди. Это, в частности, повлияло на «закат» КПСС и СССР в дальнейшем.

Проведенный выше экспресс-анализ ситуации и реализуемых до недавнего времени концепций строительства общества социальной справедливости позволяет сделать некоторые выводы и заключения по вопросу теории и практики этого строительства. Прежде всего, необходимо раз и навсегда уяснить, по крайней мере, в рамках современной цивилизации, что социализм допускает существование и частной, и общественной собственности на средства производства, но при условии примата общественной собственности на средства производства, ибо в противном случае это будет капитализм с элементами социализма. К слову сказать, эти элементы неотвратимо и неизбежно вызревают в настоящее время в обществе преобладания частной собственности на производительные силы под влиянием, как уже отмечалось выше, становящегося все в большей степени общественным характера труда.

В справедливости сказанного несложно убедиться, если изучить опыт таких «капиталистических» стран как, например, Швеция, Финляндия и ряд других, где достаточно сильны позиции социал-демократов и рабочих профсоюзов, предпочитающих идти к обществу социальной справедливости эволюционным путем, и где имеются такие социальные завоевания трудящихся, о которых нашим труженикам приходиться только мечтать. Неслучайно на Западе имеют хождение концепции народного капитализма, базирующиеся на факте участия во владении капиталом фирм и компаний с помощью выкупа акций значительной части «синих» и «белых» воротничков, работающих в них. Хотя, наверно, трудно назвать капитализм народным в тех случаях, когда контрольные пакеты акций фирм, позволяющие осуществлять мало чем ограниченный контроль их деятельности, находятся в руках немногих лиц.

Итак, современный капитализм далеко уже не тот, каким он был, скажем, в предвоенные годы. Рост степени обобществления труда по мере нарастания темпов продвижения НТП и совершенствование на его основе способа производства делает свое неотвратимое дело в продвижении к обществу преобладания общественной собственности на средства производства и его ресурсы.

Следствием этого в так называемых капиталистических странах являются завоевания в области прав человека, юридически зафиксированные во Всеобщей декларации прав человека и законодательствах этих стран и направленные на достижение социальной справедливости и равенства для всех людей независимо от «расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения». Имеет место также постепенная эволюция в сторону усиления позиции социалистов и социал-демократов, а также партий «зеленых», несмотря на их и поражения, и даже отступления в отдельных странах на значительный период в политической борьбе за власть в обществе с партиями буржуазного толка.

Да и сами «буржуазные» партии не случайно взяли на вооружение так называемые общечеловеческие ценности и права человека. К этому их понуждают объективно, если они хотят выжить вообще и сохранить господствующее положение в обществе в частности, современные общественные процессы, являющиеся в конечном итоге и по самой своей сути следствием трудно предсказуемого роста степени обобществления труда на базе НТП. Это – стремительное усложнение структуры и рост общественного производства на фоне не менее стремительного роста народонаселения Земли и усиления диспропорций этого роста в разных регионах, повышение образовательной и общечеловеческой культуры современного человека как такового и одновременное нарастание культурных диспропорций среди людей, необходимость не механического, а диалектического устранения которых осознается сообществом людей все острее и острее.

Наконец, выход на арену антропогенного фактора в развитии жизни на планете Земля и связанной с ним экологической и военной опасности самому существованию этой жизни. Последнее особенно наглядно, по крайней мере, для думающих о будущем людей, показывает историческую необходимость перехода к общественной собственности на современные средства производства, одними из важнейших продуктов которых сегодня являются оружие массового поражения (химическое, ядерное, бактериологическое и др.), вещества, загрязняющие и отравляющие среду обитания живого мира, включая и человека. Это тем более необходимо, поскольку очевидно, что без контроля общества людей за производством и использованием подобных продуктов опасность массовой гибели людей станет слишком угрожающей и непредсказуемой. Об этом уже напоминают всем людям появившиеся в последние десятилетия зоны экологического бедствия (например, зона Чернобыльской катастрофы и т. п.).

Таким образом, сегодня в мире налицо все признаки эволюционного продвижения к обществу социальной справедливости на основе преобладания общественной собственности на средства производства и его ресурсы. И если в так называемом капиталистическом обществе это проявляет себя в виде появления и укрепления в недрах этого общества элементов социализма, как-то: появление и расширение у трудового люда прав на социальную защиту, пенсионное и медицинское обеспечение, личные свободы, расширение кооперативной собственности на средства производства как первичной формы общественной собственности на эти средства, ограничение и сужение прав собственников частной собственности в виде, например, антимонопольных законов и т. п.

В то же время в бывших странах так называемого «социалистического сообщества», где в силу, как отмечено ранее, преждевременного забегания вперед в огульном обобществлении средств производства и в силу субъективного господства авторитаризма группы в управлении обществом произошло перерождение провозглашенного социализма по сути дела в практически социалистический феодализм, при котором так называемые «слуги народа», а по сути современные феодалы вместе со своими прислужниками сообща и завуалировано эксплуатировали весь народ, в то время как при феодализме средних веков каждый феодал открыто эксплуатировал только своих крепостных.

При этом вышеуказанные тенденции здесь проявили себя в единодушно вылившимся наружу у народных масс неприятии всего того, что связано со словом «феодальный, авторитарный» и защите всего того, что связано не по форме, а по содержанию со словом «социализм» естественно никакой ни «в основном», ни «развитой», ни «демократический, гуманный». Отсюда и требования возврата народу отчужденной у него де-факто и земли, и собственности на средства производства, и права на свободный, а не закрепощенный «сверху» труд, и на личные свободы, ограниченные опять же превентивно «сверху» и т. п.

При этом в свете всего изложенного становятся понятными и требования о возврате к частной собственности на средства производства там, где степень обобществления труда наименее развита как по объективным причинам, так и по субъективным. Это, прежде всего в тех аграрных хозяйствах, где производительность труда и его общественная база наименьшие, а сам труд неэффективен либо по причине нехватки ресурсов, в том числе и обученных работников, либо по причине неоптимального управления как со стороны своих, так и вышестоящих органов управления, а также на мелких предприятиях сферы обслуживания и торговли по тем же самым причинам.

Вполне естественным в свете технических достижений современного «капиталистического» с элементами социализма хозяйства и неудач хозяйства социалистического феодализма является и наличие сторонников ошибочного отказа от общественной собственности на те средства производства, при работе с которыми степень обобществления труда высока и где лишь необходимо устранить вопиющее противоречие между феодальным по своей сути характером общественных отношений по вертикали и общественным характером труда по горизонтали.

Итак, при социализме допустима и частная, и общественная собственность на средства производства, но при ориентации в перспективе на общественную собственность как преобладающую форму. В этом выводе нет ничего нового и оригинального. Еще в работе «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата» В. Ленин отмечал: «Теоретически не подлежит сомнению, что между капитализмом и коммунизмом лежит известный переходный период. Он не может не соединять в себе черты или свойства обоих этих укладов общественного хозяйства. Этот переходный период не может не быть периодом борьбы между умирающим капитализмом и рождающимся коммунизмом… Не только для марксиста, но и для всякого образованного человека, знакомого так или иначе с теорией развития, необходимость целой исторической эпохи, которая отличается этими чертами переходного периода, должна быть ясна сама собой». За исключением, по-видимому, разной трактовки слова «борьба» содержание цитаты из работы В. Ленина близко вышеизложенному автором.

Но из такого вывода следует совершенно определенное практическое следствие, а именно: ограниченный возврат к частной собственности на средства производства под контролем государства с одновременным упорядочением форм коллективной собственности как первичной формы общественной собственности на средства производства не является в современных условиях, когда выявилось забегание вперед в предшествующие годы развития, отступлением от социалистической идеи и должен быть принят в новой программе реформирования общества как тактическая задача хозяйственного строительства на современном этапе.

Воздержусь от детализации этой задачи, ибо сделать это наиболее оптимально за один присест и в одиночку без учета мнений специалистов всех отраслей современной структуры общественного хозяйства и не способом последовательного приближения к оптимуму невозможно ни практически, ни теоретически.

Кстати, в КНР, руководимой КП Китая, фактически реализовали вышеупомянутые рекомендации В. И. Ленина по строительству социализма: «одна страна – две системы экономики». И это во многом благодаря мудрости Дэн Сяопина, но, по китайской традиции, «под флагом выполнения заветов великого кормчего – Мао Цзэдуна». Результат – КНР, вторая экономика мира, наступающая «на пятки» экономике США, а ленинские места в России посещают больше чем кто-либо китайские туристы, отдавая дань уважения нашему классику.

А вот в РФ в 80-е – 90-е г.г. во власти оказались, образно выражаясь, как в басне Крылова, «услужливые дураки, которые опаснее врага», а один из них к тому же ещё и любитель алкоголя, что оказалось вдвойне опаснее врага. Результат – СССР исчез, собираемая веками —!!! – общность российских народов развалилась, экономика РФ «свалилась» в компанию экономик «развивающихся» стран, авторитет страны в мире упал до такой степени, что РФ не «обвиняет» в своих бедах только ленивый.

Но в то же время, была же в СССР и удачная попытка вернуться в экономике на «ленинский путь» («восьмая пятилетка», глава правительства – А. Н. Косыгин), но, к сожалению, радикалы (Хрущёв, Брежнев и др.) в руководстве страной в прямом смысле «угробили» удачные «косыгинские» реформы так же, как и «ленинский» НЭП в 20-е гг… —

P.S. («Почему нам не везло на руководство? Отчего не раз бездарность процветала???.

Россия, матушка! Когда ж ты поумнеешь? Когда же мудрым станет твой народ?

А то ведь от „запоев“ посинеешь, и будет мрачным, слишком мрачным твой уход…) —

Помимо коренного вопроса о характере собственности при социализме, не должна быть камнем преткновения и реализация вопроса о базисе и надстройке в нашем обществе. С учетом вышесказанного субъективно „феодальная“ по своей сути надстройка нашего общества объективно, особенно в последние годы вступила в противоречие с социалистическим базисом – основой жизнеобеспечения советского народа, который, кстати, в немаловажной степени создан и трудом многих представителей всех предшествующих поколений членов КПСС. И об этом перед лицом истории не должен забывать никто. Руководство КПСС, как мне представляется, проявляло опасную для выживания партии и страны близорукость, граничащую с откровенной глупостью, и фактически ограничивалось полумерами и толстовским „непротивлением злу насилием“ в деле ликвидации этого противоречия. Большинству же псевдокоммунистов на это было наплевать, лишь бы их не трогали, а активные коммунисты представляли в партии меньшинство и не являлись в силу этого реальной позитивной политической силой. В то же время консервативное реакционное крыло КПСС с его соцфеодальным образом мышления наращивало сопротивление переменам. Такое положение не могло не привести ни к чему другому, кроме как к нарастанию кризиса в партии и в обществе.

И тревожные симптомы этого нарастания были налицо. Почувствовав ослабление реальной политической власти в руках КПСС прежде всего из-за нерешительности и близорукости в решении рассматриваемых вопросов, а также из-за потери доверия у народа новые нувориши и прочие новые богатеи, при этом многие с партбилетами в кармане, нажившие, а точнее „экспроприировавшие“ у ныне беспомощного в части полного удовлетворения интересов народа государства свои богатства и состояния стремились, как это уже не раз бывало в истории, не гнушаясь никакой демагогии и используя пассивность КПСС завоевать доверие народа хотя бы временно, а затем с его помощью отобрать политическую власть у коммунистов и переориентировать общество на свое господство.

И все это делалось по старому испытанному на Западе рецепту под флагом демократии, благодаря чему, как и прежде, в их сети завлекалось немалое число искренних и честных, но наивных сторонников демократии и самое прискорбное неискушенных молодых людей, из которых на следующей стадии развития процесса, как и во все времена, вербуют и боевиков для силовых структур, и так называемых „представителей народа“, и будущих функционеров новой власти, в зависимости от того, кто к чему оказался более способным. За примером далеко ходить не надо. Развитие событий в Прибалтике в целом и в Литве в частности, где занялась искра „пожара“ в КПСС фактом отделения КПЛ.

Развитие событий в Азербайджане и Армении, где вслед за „демократической“ фазой отчуждения политической власти у „коммунистов“ вследствие их пассивности и недееспособности был реализован переход к прямой борьбе за власть на фоне разжигания националистических страстей, как генеральной репетиции и подготовки к вооруженной борьбе. Видимо, невежественным пренебрежением к истории этих „деятелей“ можно объяснить то, какого „джина“ они осмелились выпустить из бутылки, если решили, что, переключив эту борьбу на органы государственной власти с целью их переориентации на нужды новых лидеров, сумеют в дальнейшем навести порядок в нужном для них направлении.

Эти обстоятельства в тех условиях представлялись наиболее опасными, так как недооценка их руководством КПСС на всех уровнях являлась реальным фактом. Свидетельство этого в первую очередь мы видели в политической пассивности многих руководящих коммунистов, не стремящихся, а скорее всего неспособных к совмещению формального и неформального лидерства в обществе за редким исключением.

Таким образом, вопиющее противоречие между феодальной надстройкой и социалистическим базисом в нашем обществе приобрело настолько одиозный (особенно при Хрущёве, Брежневе и Горбачеве) характер, что без экстренного хирургического вмешательства здесь было не обойтись, ибо в противном случае мог произойти (и в конце концов произошел!) развал организационной структуры КПСС под напором стихийного возмущения масс, недовольных коррумпированностью, амбициозностью и одновременно недеепособностью большей части партийного, государственного и хозяйственного аппарата.

Примеры такого рода уже давали ГДР, Чехословакия, Румыния, Венгрия и недооценивать их было бы, по меньшей мере, глупо. Поэтому необходимо было бы от разговоров и заклинаний в пользу перестройки политической структуры, которым никто или, по крайней мере, большинство здравомыслящих людей не верило, перейти к практическим делам, а именно: поскольку всё решают кадры – провести безотлагательно, прежде всего замену недееспособных и коррумпированных партийных руководителей на всех уровнях с помощью, как уже предлагалось ранее, больших и малых вотумов доверия со стороны рядовых коммунистов и беспартийных. А уже вновь назначенным функционерам по представлениям партийных масс подготовить и провести намеченный на 1990 год XXVIII съезд КПСС, памятуя о том, что главным на съезде должен был бы быть вопрос коммунистического воскресения партии с одной стороны и социалистического воскресения советского общества с другой.

Однако ни то, ни другое было бы немыслимо без определения оптимальной линии КПСС в третьем важнейшем вопросе теории и практики строительства общества социальной справедливости, а именно: вопросе формирования нового поколения людей свободных от классовой, расовой, национальной и религиозной розни, обладающих гуманистической культурой и развитым общественным интеллектом. Этот вопрос в триаде коммунизма представляет, на мой взгляд, наибольшую сложность в понимании путей его реализации и посему именно он оказался ахиллесовой пятой в первых попытках строительства социалистических отношений в обществе путём революционных преобразований вместо более естественной эволюции.

Так, послереволюционная „культурная революция“, осуществляемая партией непоследовательно и противоречиво, несмотря на очень серьёзные достижения, которые безусловно останутся в истории культуры человечества, какая бы сейчас критическая пена на них не изливалась, тем не менее не выполнила своей основной задачи в главном – в воспитании нового человека в статистически значимом смысле. К сожалению, людей новой формации среди современных поколений пока ещё меньшинство и не они делают погоду в общественных отношениях. Более того, значительная часть советского общества, в том числе и членов КПСС, под влиянием разлагающего современные моральные устои и нравственность действия „феодальной“ надстройки была в своём культурном развитии отброшена назад. А отставание уровня жизни советских людей от Запада вследствие нарастания кризисных явлений в экономике социалистического „феодализма“ подбросило поленьев в огонь материального и культурного расслоения советского общества, что проявило себя, прежде всего в выходе на авансцену состоятельных групп (будущих „новых русских“) с мещанской по своей сути культурой и состояниями, „сделанными“ с помощью взяток, воровства, спекулятивного вымогательства и обмана, прочих незаконных и аморальных махинаций, и их консолидации независимо от занимаемого положения в обществе.

Это проявило себя также и в появлении иллюзии – особенно у молодёжи – в преимуществах западного образа жизни, что привело к „импорту“ в нашу страну так называемой массовой культуры Запада, к сожалению, в её самом низкосортном, мещанском варианте, в том числе и с его шлейфом в виде культа насилия и потребительского эгоизма, индивидуализма, наркомании, роста преступности как следствия и т. п. И всё это происходило на фоне роста числа людей, живущих за чертой бедности вопреки обещаниям лидеров повысить благосостояние народа типа „нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме“ и т. п. Абсолютно точно также только под другими лозунгами и с бόльшим беспределом это происходит и сейчас.

Таким образом, именно в данном вопросе, вопросе формирования нового человека, в нашем обществе была самая сложная и противоречивая ситуация и её разрешение было тем главным звеном в цепи переживавшегося кризиса в обществе в целом и в партии в частности, за которое можно было бы вытянуть всю цепь, т. е. выйти из кризиса с минимальными потерями. Прежде всего, необходимо было начинать разрешение этой ситуации с возрождения истинно коммунистической, а не феодально-социалистической направленности партии и чем скорее, тем лучше.

При этом наряду со скорейшей реализацией ранее изложенных предложений (вотумы доверия, испытания в деле), которые могут дать результат только при условии нахождения путей их неформального воплощения в жизнь и в этом случае неизбежно привели бы к сокращению численности возрождаемой КП, необходимы были срочные меры по омоложению партии, но не любой ценой, как это было ранее – вспомним практику взаимоотношений КП и комсомола – и что, кстати, явилось одной из причин кризиса дееспособности руководящих кадров партии, а изысканием путей вовлечения в партию наиболее честных, принципиальных, образованных и, главное, умных и порядочных представителей молодёжи. А для этого у КП в первую очередь должна быть – и не на словах, а на деле – привлекательная и в не меньшей мере созидательная программа действий. Но не только это, а также – и, скорее всего, в первую очередь – незыблемая морально-этическая платформа, которая для успеха дела должна быть ни чем иным, как платформой так называемых общечеловеческих ценностей, и не в ироничном смысле этих слов. А раз так, то это означает, что религиозная мораль в части её поисков нравственного самосовершенствования человека не может быть отринута этой платформой начисто. Очевидно, что религия далеко ещё не исчерпала себя в современной истории, ибо имеет устойчивый авторитет во всех слоях общества, а в ряде мусульманских стран ислам, например, укрепился как государственная идеология, что находит отражение даже в названиях отдельных стран, например, Исламская республика Иран. В связи с этим обстоятельством КП необходимо было чётко и недвусмысленно определять свою позицию по отношению к религии.

Для этого, прежде всего, необходимо понять причину жизнестойкости религиозных верований людей, на которых собственно и покоится сам факт существования религиозных институтов, и суть возможных негативных последствий этих верований для общественного развития.

Итак, в чём же причина жизнестойкости религий? Здесь уместно вспомнить изречение древних: „незыблемое основание государства – справедливость“. И это абсолютно верно, ибо человеческой природе, а точнее – сознанию человека, мозгу как „особым образом организованной материи“ присуща потребность в системе координат для построения того, что мы называем мировоззрением человека и что присуще каждому здоровому человеку. И вот такой базовой, всеобъемлющей и всепроникающей координатой, рождаемой и воспроизводимой общественным сознанием практически в каждом новом индивидууме, является то сложное свойство человеческого сознания, которое мы нарекли понятием справедливости, тесно связанным с понятием совести. И этот факт особенно наглядно подтверждается в поразительном единстве сути сказок всех народов и времён, в которых все оценки поведения тех или иных персонажей сказок сделаны или делаются в системе координат понятий справедливости и совести.

К сожалению, до настоящего времени человечеству не удалось создать государство на незыблемых принципах справедливости. А это порождает в той или иной степени несправедливое отношение к их гражданам, особенно к самым слабым и незащищённым, к которым относятся, прежде всего, бόльшая часть женщин, детей и стариков. И в современных условиях, и раньше именно острое чувство несправедливости государства по отношению к этим людям заставляет их искать чаще всего пошатнувшуюся веру в жизнь и справедливость именно у бога и, кроме того, приобщать к богу своих детей. Косвенно о справедливости сказанного в принципе свидетельствует и тот факт, что большинство среди истинно религиозных людей, по крайней мере, в нашей стране, составляют именно женщины, дети и старики.

Таким образом, по-видимому, как раз-то и сказанным объясняется тот факт, что за 70 лет искоренения религии в сознании советских людей, тем не менее, сделать это окончательно и бесповоротно не удалось. Наоборот, в настоящее время наблюдается оживление религиозных верований наших сограждан в не меньшей степени, чем во время прошедшей войны, что косвенно свидетельствует о явном непорядке в нашем Отечестве со справедливостью государства по отношению к своим гражданам будь-то вследствие внутренних причин или же внешних. Это вкратце, что касаемо причин жизнестойкости религиозных верований, не затрагивая при этом гносеологических корней веры в бога.

Что же касается возможных негативных последствий религиозных верований для общественного развития, то здесь необходимо иметь в виду, что истинно религиозные вплоть до фанатизма люди, как правило, переносят в своём сознании веру в бога хотя бы частично на его служителей (вспомним, например, феномен поклонения имаму Хомейни в Иране). И потому общественный авторитет священнослужителей может быть достаточно высок и, следовательно, от общественной позиции этих людей будут зависеть негативные или позитивные последствия для общественной жизни того или иного сообщества.

Уместно напомнить в связи с этим, что весьма часто причиной или, во всяком случае, поводом для межнациональной розни или конфликтов являлась позиция церкви или её отдельных представителей. Наиболее яркие примеры этого даёт, по крайней мере, в наше время история Востока и прежде всего стран, где господствующей религией является ислам. Иран, Ирак, Ливан, Пакистан (и Индия), Афганистан, республики Средней Азии и Кавказа бывшего СССР, – во всех этих странах до сих пор не затихают, а иногда и ярко разгораются угли межнациональной розни под влиянием проповедей некоторых ортодоксальных представителей церквей. И при этом позиции церкви не только не ослабляются, но кое-где даже наоборот укрепляются, например, вследствие так называемой исламизации некоторых стран, например, Ирана. При этом, несомненно является реакционной общественная роль весьма влиятельного в этих странах религиозного течения исламского фундаментализма.

Таким образом, институт религии далеко ещё не утратил, несмотря на современные достижения естествознания в познании законов жизни на Земле и во Вселенной, своего значения как одной из важнейших координат в мировоззрении современного человека. А посему воинствующий атеизм в морально-этической платформе коммунистов, чтобы уж быть последовательными сторонниками социальной справедливости, должен быть изменён на принцип свободы вероисповедания для всех. Вместе с тем, коммунисты никогда не должны забывать о негативных деяниях церкви прежде всего в разжигании межнациональной розни, а также связанных с коррумпированностью отдельных священнослужителей. И посему не препятствовать священнослужителям в их поддержке КП, но при условии, если они не запятнали себя разжиганием низменных и националистических страстей, коррупцией и тому подобным негативом. А в общественном плане КП обязательно должны осуществлять тесную связь и взаимодействие с церковью во всех её общественно полезных делах, особенно в деле воспитания морали и нравственности молодого поколения. Но при этом не бояться противодействовать тем из священнослужителей, которые проповедуют национализм и шовинизм, разжигают ненависть к инакомыслящим и атеистам и т. п. Вообще тема религии заслуживает отдельного разговора, но здесь мы ограничимся вышеизложенным.

Из всего сказанного следует, что для возврата доверия народа КП её морально-этическая платформа, базировавшаяся ранее на, если так можно выразиться, принципах „примитивного коммунизма“, выхолощенного большевистскими „теоретиками“ из всего богатого мирового наследия теорий общества социальной справедливости, нуждалась в наиболее серьёзной разработке и очищении от „скверны“, которая, к сожалению, как раковая опухоль разъела всё здание современного коммунистического движения. А посему неизбежным должно было бы быть для КП „хирургическое отчуждение“ раковых клеток от тела КП, а в случае многочисленных „метастаз“ (как это произошло с КПСС) – самороспуск КП для последующего возрождения, но уже на новой основе, которую мы и пытаемся сейчас определить.

Думается, что для новой морально-этической платформы КП не устарели не только знаменитые заповеди христиан (10 заповедей), но и сохраняют свой смысл многие из принципов так называемого морального кодекса строителей коммунизма, а именно:

• добросовестный труд (а не имитация такого труда) на благо общества – кто не работает, тот не ест;

• забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния (а не разворовывание и разбазаривание этого достояния с умыслом и без оного);

• высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов (а не лживая демагогия по этому поводу);