Текст книги "Киев – Москва. Расхождение"

В Новгороде сидел князем брат Святополк Мстиславич – которого отказался венчать епископ Нифонт, рукоположенный Михаилом.

Став Великим Киевским, Изяслав посадил на Новгород сына Ярослава, а Святополку отдал Волынь.

Брат Ростислав Мстиславич, князь Смоленский, верный союзник, всячески устраивал и укреплял свою землю.

Младший брат Владимир Мстиславич, князь Дорогобужский, всегда поддерживал братьев против Юрия Долгорукого.

Старший сын Мстислав, князь Полоцкий, князь Волынский.

Младший сын Ярополк, князь Шумский – выделенный удел в Волынском княжестве.

Трое братьев у Изяслава и трое взрослых сыновей – это уже есть с кем держать Русь; да не очень держится.

И двое дочерей выданы – одна за Князя Великопольского Мешко III, другая за князя Полоцкого Рогволода Борисовича.

Учитывая сестру Евфросинию Мстиславну замужем за венгерским королем Гезой II – понимаем, что Изяслав имел основания и возможности опираться на Венгрию (уже упоминали) и Польшу, что и делал.

Остается вздохнуть о другой сестре, Марии, которая после смерти мужа, Великого Князя Киевского Всеволода Ольговича, вдовеет и собирается в монастырь. Ну – политический вес утеряла (а ведь упросила когда-то мужа поставить Святополка князем в Новгород – в поддержку Изяславу просила!) – так престол ведь преставившийся муж освободил Изяславу, как вышло.

…Вот с этой поддержкой Изяслав держал власть. А она не держалась…

Противники Киевского князя Изяслава Мстиславича будут ставить ему в вину не только чинимые обиды, не только владение Киевским столом не по праву – но и дважды, повторно, упорно нарушенные законы Церкви. Сначала он воссел на престол без молебна и благословения Митрополита Киевского и Всея Руси, наместника Святейшего Патриарха Константинопольского – что есть тяжкий грех и даже самозванство: нелегитимен князь. А потом – своей волей! Без утверждения и рукоположения Патриархом! – назначил Митрополита! Это где ж видано? Мирской раб Божий – назначает духовную особу! Это уже, братья, ересь!

А на Ярослава Мудрого Владимировича ссылаться нечего. Его Великое Княжение и владение Русью никто тогда не оспаривал. И прошлый Митрополит не съехал со скандалом, а умер при своем месте. И не назначил Ярослав нового – а поставил, и только после утверждения Патриархом Константинопольским новый Митрополит вошел во все полномочия.

То есть. Противящиеся Изяславу княжества, иногда почти половина Руси, иногда и две трети, Климента митрополитом не признавали и Изяслава обвиняли, строго говоря, в ереси. То есть? Война обрела некоторый религиозный оттенок. За истинную Церковь. Которая незаконному митрополиту подчиняться не должна.

Это очень серьезно. Это – массовая идеология. Это сознание народом и бойцами своей правоты в святом деле. Идеологическую схватку – Изяслав проиграл. И это сильно отягощало его положение. Хотя до поры до времени его дружина и союзники относились к этому вопросу как незначащему и вообще отсутствующему.

То, что через века историки назовут «Междоусобная война на Руси 1146–1154 гг.» – было продолжавшейся все восемь лет Киевского княжения Изяслава вооруженной враждой трех княжеских кланов – за власть и землю.

Первый клан – Мстиславичи, дети и внуки Киевского князя Мстислава Владимировича, сына Мономаха. Центр – Изяслав, мы уже познакомились.

Второй клан – четверо Ольговичей и трое Давыдовичей – дети и подрастающие внуки Олега и Давыда, сыновей Киевского князя Святослава Ярославича, внуков Ярослава Мудрого.

И третий – назовем так: клан Юрия Долгорукого. Он же – Мономашичи. Трое младших сыновей Владимира Мономаха, братьев Мстислава и Ярополка: Вячеслав, Юрий и Андрей. У Юрия пять сыновей взрослых и еще шестеро от второго брака подрастают, а в зятьях князья Галицкий и Новгород-Северский. И у Андрея два сына.

Иногда кто-то из Ольговичей или Давыдовичей могли переметнуться на сторону – из политических интересов.

Вот все эти восемь лет состояли из походов друг на друга и стычек с переменным исходом.

Театр военных действий, целей и интересов таков. Полоцк практически отпал и способен себя защитить – на него не посягают. Новгород утвердил свою политическую самостоятельность и его подмять под себя уже не пытаются. Основные регионы претензий: Волынь, Черниговщина, Суздальщина. Курск, Смоленск, даже Туровское княжество – не являются определяющими и не претендуют на политическую самостоятельность: за них борьба.

За восемь лет состоялось два десятка сражений.

Киевский князь Изяслав привлекает помощь Венгрии, Чехии, Польши; западные европейские связи его клана обширны.

Долгорукий нередко опирается на половцев, союзы и браки с ними на востоке Руси обычны.

Политика Изяслава сводится к укреплению и расширению своей власти. В идеале он мечтает восстановить единство Руси через подчинение Киевскому князю в своем лице. Поэтому нередко совершает рокировки и комбинации с перемещением князей и переподчинением владений: по возможности удовлетворить всех, усиливая свою роль диспетчера и арбитра.

Положение Юрия проще. Киев принадлежит ему. Изяслав захватил его не по праву. Он нелегитимен и почти еретик.

Все прочие князья хотят не только сохранить, но и улучшить свое положение. Чего ж проще.

Впервые два любящих родственника – Изяслав Мстиславич, Мономахов внук, и его дядя Юрий Владимирович, Мономахов сын, столкнулись в 1133 году. Когда Князь Киевский Ярополк Владимирович посадил Изяслава на Переславль, трамплин в Киев. Ярополков брат Юрий, недавно выгнавший из Переяславля старшего брата Мстиславича, Всеволода, изготовился гнать и Изяслава. Под нажимом и угрозой Ярополку пришлось Изяслава оттуда убрать.

Как вы понимаете, такое не забывается. Скажет позднее флорентиец с языком змея Никколо Макиавелли: «Человек может простить смерть отца, но не потерю вотчины».

Второй раз случился полутора годами спустя. Когда, выгнанный после Переяславля еще и из Турова очередным Мономашичем, Изяслав подался к брату, княжившему в Новгороде – и повел дружину на Суздаль, город ненавистного Юрия. Суздальцы устояли, новгородцы бежали, потом выгнали своего нехраброго князя Всеволода Мстиславича вон из Новгорода: с ним пришлось уехать и Изяславу; его любовь к Юрию все росла. Взаимно: ведь прыткий племянник пытался выгнать дядю Юрия из его города! Дядя это ему еще припомнит.

(1139 год – незачетная, так сказать, попытка Юрия по тому же адресу, но другому адресату: вынудив новгородцев взять в князья своего сына, Юрий призывал их идти на Киев совместно с суздальцами! Почему Ольгович в Киеве?! Не повелись.)

Далее: перед смертью Киевский князь Всеволод Ольгович завещал престол брату Игорю (бездетному, бессемейному, сыну престол не сдаст…), а Изяслав целовал крест, что поддержит этот договор. Тем не менее Игоря он разбил и пленил мгновенно. Тогда старший Мономашич – Вячеслав Владимирович – заявил свои права на Киев: и двинулся туда, а свой Туров передал племяннику, Владимиру Андреевичу, сыну младшего брата Андрея. Изяслав проявил принципиальность: Киев оставил себе, а уже ушедшего из Турова дядю Вячеслава этого самого Турова и лишил, попомнил. И Владимира тоже туда не пустил. Так что братья Вячеслав и Андрей, солидарно с братом Юрой, готовы были сожрать Изяслава живьем. Пусть читатель судит о политической мудрости Изяслава. Он умел наживать друзей, не откажешь.

Когда Игорь Ольгович, принявший схиму, был заточен в монастыре, брат его Святослав воззвал к Юрию: помоги освободить, признаю твое старшинство! Отличный союзник, – и Юрий собирает дружину, выдвигаясь ему в помощь.

Изяслав делает два хода. Тактически выигрывает, стратегически вяжет себе петлю:

Во-первых, он дает поддержку Давыдовичам, которые начинают отбирать у Святослава его Новгород-Северский. И вот Святослав уже занят.

Одновременно Изяслав дает отмашку князю Рязанскому Ростиславу Ярославичу (один из дядей другой ветви, то же поколение, что братья-мономашичи): Юрий ушел из дому – давай! И Ростислав бросается грабить Суздальскую землю, у него тут свои планы и претензии. Юрий еще недалеко: возвращается гнать вон Ростислава. Но сына Ивана все же отправил с дружиной Святославу в помощь: портить жизнь Изяславу.

Во-вторых, Изяслав собрал в Киеве вече и раскрыл подлые замыслы Ольговичей: извести Киевского Князя! Измена! Завести народ – дело политикам привычное. И? Бросились к монастырю, выволокли Игоря Ольговича, забили, растерзали.

Изяслав убил родственника, которого могли бы по закону восстановить на престоле. Обычное в политике дело. Но.

Вывод об отношении к такому Киевскому князю со стороны других князей, а также опомнившегося народа, делайте сами.

Святослав Ольгович горит местью за брата и остается верным союзником Юрия.

Необходимо отметить важнейшую черту характера Юрия, что является достоинством людей великих: несокрушимое упорство в достижении цели. В случае длительной конкуренции упорство оборачивается тяжелой злопамятностью.

В 1149, сын Изяслава Ярослав княжил в Новгороде, Изяслав с ним и братом Ростиславом Смоленским пошел войной на Суздальщину. Причина – «новгородские дани»: Новгород или Юрий будет собирать дань с округи течения Северной Двины, то есть с Чуди Заволочской. Владения Новгорода охватывали все бескрайние северные территории, но на Двине скоро встанет Устюг, а недалече и Белозеро, исконно суздальские города на суздальской земле. Хозяйственный Юрий (в прошлом сумевший посадить сына на Новгород, а потом Изяслав его выгнал и заменил своим сыном) резонно рассудил, что он и сам может собирать дань с чуди.

Изяслав убытка в хозяйстве не потерпел. Акция носила характер возмездия и возмещения. Новгородцы с запада, а смоляне и киевляне с юга водвинулись в ростово-суздальскую землю до Волги, ограбили все, до чего достали, и ушли назад, уведя семь тысяч пленных.

Покарать на месте грабителей Юрий Долгорукий не успел.

Но поступил иначе.

1. Киев был очень богат, богаче всех прочих городов и княжеств.

Площадь его составляла к тому времени около 4 кв. км.

Население – более 50 000 человек.

Его даже сравнивали с Константинополем. Один из крупнейших и богатейших городов Европы.

Там процветали разнообразные ремесла, работали многочисленные мастерские, производились ювелирные украшения и стеклянные изделия, керамическая и металлическая посуда, оружие и инструменты, одежда и обувь. Были кварталы каменотесов и литейщиков, плотников и кузнецов, гончаров и кожевенников, ростовщиков и купцов.

Торговля шла на восьми городских рынках – товарами со всех концов света: драгоценностями и тканями, мехами и винами, зерном и солью. В ходу были арабские дирхемы и венецианские денарии, византийские милиарисии и турские гроши.

Киевский князь обогащался обильнее прочих.

2. Киев был многочислен. Не только населением города, понятно. Население Киевского княжества было самым многочисленным из прочих. И почти всё это было податное сословие, платившее разнообразные налоги. Обогащавшие князя. Народ – это был капитал.

Боярские вотчины простирались далеко на юг от Киева. Там стояли богатые терема потомков викингов и старой местной знати, слившейся с пришлой властью. Вокруг них вырастали целые крепости. И кроме крестьян на широких боярских запашках – были свои дружины. Дружины боярские иногда могли сравниться с дружинами младших князей.

Киев, при лояльности киевлян, был большим людским ресурсом. Это – возможность реализовывать политико-экономические проекты.

3. Из чего понятно, что Киевское княжество было большой военной силой. Выставляло большую дружину.

4. И сила эта увеличивалась наработанными межгосударственными связями: с Венгрий, Чехией, Польшей, Византией, Швецией.

5. С кочевыми племенами, оседавшими на южных степных границах – торками, берендеями, всеми этими «черными клобуками», граничили прежде всего Переяславское и Киевское княжества – именно они, как правило, привлекали в помощь их конницу.

6. Совокупность богатства, численности и военных ресурсов Киева определяли возможности Киевского Князя. Но не только они.

7. Киев был центром духовно-идеологической власти Руси. Здесь сидел Митрополит. Он назначал епископов. И он по факту находился в подчинении Киевского Князя.

Из Киева могли исходить указания на уровне церкви, религии, высших духовных ценностей и представлений народа. Это очень серьезный фактор.

8. Высшая власть Князя Киевского благословлялась Митрополитом. То есть на духовном, идеологическом уровне Киевский был выше прочих.

9. Киевский стол необходимо было официально занять хотя бы на день – утвердить свое Киевское Княжение как юридический факт. В противном случае твои потомки лишались права княжить в Киеве.

Стать Киевским Князем – значит открыть дорогу сюда своим сыновьям. А за это династическое право наследования люди во все времена и на смерть шли.

10. И последнее. К середине XII века традиция и инерция восприятия Киева как стольного града Руси, Старшего княжества, где решаются все главные вопросы, все-таки еще сохранялась.

Есть в этом момент объективной социологии. Всегда нужна координация действий. Необходима некая общая линия политики субъектов, составляющих систему. Поскольку Русь, бывшая единой как владение Владимира Крестителя, а затем почти в такой же степени Ярослава Мудрого, а затем в близкой степени владением Владимира Мономаха… но уже не то, конечно… Вы чувствуете, как сжимается крепче державная рука, потом постепенно расслабляется, опять сжимается, но уже не так жестко, вновь расслабляется и вновь сжимается… Это циклический процесс роста и процветания страны, но одновременно разрыхления власти и ослабления единства.

Вот в этом, естественном и объективном, росте могущества (наполненности) державы при одновременном процессе автономизации регионов от центра – всеми понимается и ощущается потребность в некоторой координации. Никто не хочет «войны всех против всех».

Мы не хотим жесткую руку. Но необходимо приходить к какому-то согласию. Нам нужен – спикер, председательствующий, третейский судья, фигура равновесия наших интересов!

Великое Княжение Киевское сохраняется в умах как структура миропорядка. Русь же должна быть как-то организована? Мы же должны как-то устроить наш мир, чтобы жить в нем? А устройство мира – пирамида с князем наверху. Дружина, священство, налоги, защита народа, землепашцы и ремесленники. И князь плоховат, и пирамида расшаталась – но это наш мир, в нем живем, другого нет! А как иначе-то жить? Это – жизнь, все так живут.

Необходимо понять и запомнить: государство живет в умах людей как фантом – дольше, чем существует на самом деле. И органы этого государства уже стали видимостью, декорациями – а людям все кажется, что оно продолжается на самом деле.

Уму человека, и человека государственного в том числе, необходимо представление о модели устройства социума. Как выглядит людской мир, в котором мы живем? Каким он вообще может быть? Чтобы – порядок. А порядок – это: жизнь, сытость, семья, каждый при своем деле, есть начальство, есть слуги – а как иначе может быть?

…И Киевский Князь еще занимает главенствующее место в этом мире и облачается в мантию главы князей, отца народа: фигуры равновесия.

Вернувшись из похода на Суздальщину в Киев, Изяслав продолжил подвиги: лишил удела старшего сына Юрия, Ростислава. Годом раньше Ростислав переметнулся к нему от отца, не давшего ему удела; признал старшинство Изяслава – и от него недалекую волость с шестью городками получил. Вот ее Изяслав и забрал обратно, поверив доносам на заговор Ростислава в пользу отца. Причем обставлено все было унизительно:

Ростислава доставили к князю на остров посреди Днепра. В «очных ставках» с обвинителями ему было отказано. Личную дружину сопровождения разоружили и заперли под замок. Князь приказал посадить Ростислава обратно в привезшую его ладью – и в сопровождении всего четырех «отроков» (слуг) отправить обратно к отцу. Все имущество Ростислава, оружие и коней он забрал.

Но груз ошибок Изяслава превысил меру, и таким обратным ходом он ничего не выиграл. Потому что Юрий, оскорбленный унижением старшему сыну, использовал инцидент как очередной повод к войне. Собрав сколько мог войск, он двинулся на Киев, соединившись по дороге с дружиной Святослава Ольговича и сговоренными половцами.

Юрий со Святославом Ольговичем, Святославом Всеволодовичем и половцами вошли в Переяславское княжество. Изяслав с тремя братьями и старшим сыном, «черные клобуки» с ними, подошли к месту, где выжидали противники. (Перед выходом из Киева киевляне, то есть боярство и руководство ополчением, отказались идти сражаться с Мономаховичем: пусть Изяслав заключает выгодный мир, сил у него и так много.)

Юрий отправил Изяславу послание высокой дипломатической пробы. Он именовал Изяслава «цесаревичем» и соглашался с его Великим Киевским Княжением, обращаясь к «брату и сыну», подчеркивая свое старшинство и предостерегая от братоубийства и пролития русской крови. Себе же просил Переяславль для старшего сына, все того же Ростислава.

Понятно, что Ростислав Юрьевич в Переяславле – это прицел на княжение в Киеве Юрия и его сыновей в дальнейшем. Изяслав отказал.

Далее произошла битва, где большее войско Изяслава было разбито и разогнано меньшими силами Юрия. Немалую роль сыграло поведение переяславской дружины: вскоре после начала битвы она отказалась драться и перешла на Юрьеву сторону.

Юрий триумфально вошел в Переяславль, поклонясь святыням и благодаря горожан. Три дня он провел там, ожидая, пока Киев, как созревший плод, сам упадет к нему в руки. Ростислав был посажен в князья. (Чтоб больше не жаловался, что отец его обделил и обидел.)

В Киеве Изяслав повторно спросил людей, поддержат ли они его ополчением. И повторно получил отказ. Ему выразили добрые чувства, пожаловались на трудности и недостаток сил – и категорически отказались сражаться против сына Мономаха.

Изяслав бежал. Хотя правильнее сказать – уехал без спешки. Но и не медля. С собой взял жену и детей. А также собственного производства митрополита Климента Смолятича. Иначе бы его при Юрии посадили в поруб, если не хуже.

А путь он держал в давно знакомый Владимир-Волынский. Владимира Андреевича, Андрея Мономашича сына, сам поставил – сам теперь и убрал. И стал княжить во Владимире, строя планы и копя силы.

…В возрасте за пятьдесят, после многолетней борьбы, будучи законным наследником престола, Юрий Владимирович стал Великим Князем Киевским.

Народ его приветствовал.

Сын великого Мономаха бесспорно имел законное право на Киев. Старший в роду. В отличие от внука Мономаха.

Бесконечные войны Изяслава разоряли киевскую казну – награбленное у соседей потерь не возмещало. Гражданская война не бывает прибыльной.

А его самочинное назначение митрополита, не утвержденного Патриархом Константинопольским, вызывало смущение у люда православного. Вроде «Как Киевский-то князь – ненастоящий!..»

. . . . . . . . . . .

Год Изяслав сидел на Киевском столе без полной интронизации. То есть молебен в ритуале вокняжения присутствовал, но митрополит отсутствовал. А прочие священники – это не то. Они Вселенским Патриархом Константинопольским не рукоположены. Нет в них той благодати, и не положено им по чину князя на престол венчать.

Невенчаным Изяслав сидел. В церковном плане – в общем ведь даже и незаконным…

Митрополит Михаил II, сбежавший от этих дел обратно в Константинополь, там и умер. И? И никаких позывов прислать в Киев нового митрополита Константинополь не проявлял. Не было у него желания освятить как полагается Божией властью Изяслава на престоле. Ситуация принимала унизительный характер.

Мы повторяемся. Для лучшей ориентации читателя во времени и пространстве эпохи. Изяслав собрал Собор епископов, представил кандидатуру Климента Смолятича в митрополиты, шесть епископов за, три против. От подробностей церковной казуистики мы воздержимся: типа они там в Византии рукой Святого Иоанна (Крестителя) рукополагают, святые мощи его в золотом ковчеге, а у нас на Руси есть голова Святого Климента, в Десятинной церкви хранима, ею рукоположим, так это еще значительней, голова ведь. Св. Климент по легенде был изгнан из Рима в Херсонес, там и преставился – наш святой, русский.

Слушали – постановили. И Константинополь нам лишний. И Климент пропел Изяславу.

И началась семилетняя смута. Те епископы, что были греки из византийской метрополии, смотрели на Климента все равно косо. А признавали его только в княжествах, находившихся в зависимости от Изяслава. А в прочих – знать не хотели и дело иметь отказывались.

При этом – Изяслав и не думал извещать Константинопольскую Патриархию о надобности рукоположить Климента. Ярослав Мудрый за сто лет до того – своего митрополита Иллариона, после утверждения Русским епископским собором, все-таки провел через рукоположение Константинополем.

И эта явная рознь, возникшая между Киевской церковью и Вселенской Константинопольской патриархией, никому не нравилась.