Текст книги "Киев – Москва. Расхождение"

А новые праздники, которые князь Андрей ввел фактически вместе с епископом Феодором, вошли в литургический обиход Русской Церкви:

Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы – 1 (14) августа

и

Покрова Святой Богородицы – 1 (14) октября.

Символизировать праздники должны были прославление именно в русском Православном каноне Пресвятой Богородицы, лик Ее представлен на Святой Владимирской Иконе, как заступницы нового удела Ее – Руси Залесской.

Введены были после победоносного похода на волжских булгар в 1164 году, который сочли покровительствуемым Богородицей.

Когда в 1161 году епископ Леон Ростовский надоел князю – он не один ему надоел. Были и еще люди значимые, прямо или косвенно опасные для Андрея с его стремлением к неограниченной власти. Много было желающих часть власти у него забрать и распределить меж собой. Тем паче если издавна так повелось.

Старое боярство, при котором вырос и возмужал Юрий Долгорукий, оказалось обмануто в своих светлых надеждах. Они-то надеялись, что после смерти Юрия, Великого Князя Киевского и Всея Руси, уж с сыночком-то его молодым они разберутся. Окоротят по праву мудрых и заслуженных. Здесь подскажут, там ограничат, сюда направят. И свою пользу с почетом иметь будут, потому что имеют право и обычай. Посмотрите хоть на киевских бояр, хоть на новгородских – получше наших города, и там бояре в большой силе.

А Андрей у Юрия остался не единственный сын. И тем более – отцову волю нарушил.

Дело в том, что Юрий Долгорукий взял крестное целование с Ростова и Суздаля, что будут они верны его младшим сыновьям, которым он завещает править в Ростово-Суздальском его княжестве. А старшим сыновьям думал Юрий определить Южную Россию.

До Южной России боярам ростовским и суздальским дела нет. А вот за родную землю должны быть в ответе. Конечно, Андрею после вокняжения и заключения ряда тоже крест целовать полагалось, но уж тут можно толковать так, а можно этак. Может, вторая клятва первую отменила – а может и наоборот, вторая поле первой силы не имеет.

А младшие-то Юрьевы сыновья – вот они, малолетние и законные! Ну, так чье княжество?

А ты что скажешь, епископ Леон? Не нарушает ли заповедей церковных и установлений земных князь-то наш?

А ты, вдовица, какую судьбу своим детушкам чаешь? Сидеть им во князьях – али прозябать, незнамо чего ожидаючи? Князь-то крут, его нрав всяко повернуться может.

Короче: когда Андрей вовсю развернулся со строительством Владимира как столичного града и обзавелся владыкой Феодором – бояре поняли, что города их прямо на глазах становятся зависимыми и подчиненными, и власть с деньгами теперь пойдет мимо них. А это перенести трудно.

Мысли эти неизбежные и логичные. И чувства совершенно понятные. А каковы успели стать реальные следствия этих чувств и мыслей, никто уже никогда не узнает. Потому что важнейшее из умений власти – это умение защитить себя.

Андрей Боголюбский правильно понимал политику. Поэтому высылкой Леона он не ограничился. Но изгнал из княжества всю родню – как возможных конкурентов: мачеху, вторую жену Юрия Долгорукого, обычно называемую гречанкой Ольгой из царского дома Комнинов; с нею всех ее детей, своих сводных младших братьев – Мстислава, Василько, Всеволода и Михаила; а также племянников, сыновей покойного старшего брата – Мстислава и Ярополка Ростиславичей.

Гм. Это слегка напоминает обычаи восточных владык. Когда новый султан первым делом повелевал удавить всех своих братьев от всех жен и наложниц своего благородного отца. Майорат по-султански: старший получает все, остальным – вообще ничего: шелковый шнурок. А откуда это в русских былинах оборот: «петелька шелкОвая»? От в принципе конкурентоопасной родни Андрей избавился решительно.

И с ними же выслал вон всю верхушку старого боярства, еще отцовых советчиков, столь мало преуспевших с отцом и сыном. Но, заметьте, нет нигде и намеков на то, что отобрал их наделы либо иное имущество, то есть средства к существованию им оставил. – Или отобрал в свою казну? И тогда ненависть бояр стала безграничной и непримиримой? И многое объясняет в последующей борьбе.

Нет, кардинальное решение вопросов – бесспорно черта великих людей.

Про знаменитое взятие Киева в 1169 году объединенными войсками одиннадцати русских князей под общим руководством Великого Князя Владимирского Андрея Боголюбского, оставшегося при этом дома – мы уже подробно рассказывали.

Вдохновленный небывалым успехом, в следующем 1170 году Андрея предпринял поход на Новгород. Великого северного соседа Владимирская Русь не оставит в покое никогда. Северные торговые ворота, смежные спорные территории, возможность навязать Новгороду своего князя или душить продовольственной блокадой – Новгород ну просто притягивал к себе. Захват и подчинение Новгорода сулили великое усиление Владимирскому княжеству.

Не вышло и на этот раз. Хотя поход был вновь коллективный: участвовали вместе с владимирцами княжества Смоленское, Полоцкое, Рязанское и Муромское. В результате осады с последующим сражением новгородцы не просто одержали победу, но взяли пленных столько, что продавали их за бесценок – по 2 ногаты (это примерно 9 граммов серебра, или 1/10 часть гривны).

И? Побежденные перекрыли подвоз продовольствия – и Новгород попросил мира, а через год принял в князья сына Андрея Боголюбского, Юрия.

В 1173 году войска Андрея, вместе с полками Муромского, Рязанского, Полоцкого, Туровского и Городенского княжеств осаждали Вышгород с затворившимся в нем Мстиславом Ростиславичем, внуком Мстислава Великого. Подоспевшие волынские и галицкие полки, союзные Мстиславу, обратили осаждавших в бегство; оказался неудачен и этот поход. Но о причинах его мы скажем чуть позднее!

А также в 1164 и 1172 годах Андрей ходил на Волжскую Булгарию. Внушить страх, взять под себя смежные территории и обезопасить границы и Волжский Путь. Первый поход был удачен: какие города взяли, какое сожгли, булгар побили много, добычу и знамена взяли. Его Андрей провел лично, с сыном и братом.

Второй поход, зимой 1172 года, примечателен тем, что в месте соединения союзных русских войск три князя, сыновья князей Владимирского, Рязанского и Муромского, ждали бояр с их ратью – и не дождались. Пошли сами, пограбили булгарскую землю как сумели, и поспешно отступили от собравшегося и выступившего навстречу войска булгарского. Вот боярские выходки – это и примечательно. Да, Андрей оставался дома; все чаще оставался.

В 1171 году князь Глеб Юрьевич, посаженный на Киев старшим братом Андреем после достопамятного штурма двумя годами ранее, умер. Был отравлен.

И мощный клан пяти братьев Ростиславичей Смоленских, внуков Мстислава Великого, пригласил на Киевский престол своего дядю, младшего из сыновей Мстислава и еще остававшегося в живых, Владимира Мстиславича. Строго говоря, по праву старшинства этот стол полагался ему давно. Он уже и сел было на него четыре года назад, но был мгновенно согнан наглым и напористым племянником Мстиславом Изяславичем. И вот теперь таким образом вернулся.

А почему, собственно, Ростиславичи его пригласили – с каких на то полномочий? Полномочий не было, а возможности были. Они уже взяли под себя большую часть киевских волостей – из чего следует, что имели силу, а также контакт с киевским боярством. Давыд сидел в Вышгороде, сын самого Владимира – в Дорогобуже, и так далее. И поддерживали хорошие отношения с Владимирским княжеством. Но:

От Андрея Боголюбского факт приглашения был скрыт. Обошли. Да ведь Владимир – старший в роду!

Первое, что сделал Андрей, узнав о Киевском вокняжении Владимира Мстиславича: послал ему указ покинуть престол. Престол Владимир не покинул, но здоровье покинуло его, и он скончался через три месяца, не дожив и до сорока лет. Что должно было лишний раз подтвердить Андрею вредоносность киевского климата для князей.

Можно задать закономерный вопрос: а кто, собственно, такой – князь Владимирский Андрей Юрьевич? И кто дал ему право сгонять законного Князя Киевского? И ответ простой: я Киев взял, я в нем князь законный, брат мой меня представлял, это всем явно – и вот брата, что меня представлял, убили – а меня что же, побоку? Мне принадлежит престол Киевский, а уж кого пущу на нем сидеть – на то моя воля!

И воля его восторжествовала – ушел вовсе Владимир с лица земли.

Андрей мгновенно сажает на Киев младшего брата, Михалко (Михаила Юрьевича). К тому моменту подросшие младшие братья (сводные) усилившегося Андрея признаны безопасными и даже полезными – и уж лет пять как они вернулись из Византии и иных мест, куда отправлялись в изгнание. Андрей же тем временем ведет обстоятельные переговоры со смоленскими Ростиславичами – заинтересован сохранить союз, их дружбу и содействие. Выдался редкий случай: и им удружить великой услугой и посадить на Киев – и одновременно тем самым в зависимость от себя поставить: я вас посадил – я могу и снять.

Краткое княжение «местоблюстителя» Михалки кончилось.

Андрей отдает Киевский престол Роману Ростиславичу – старшему из братьев и наиболее ему лояльному. И Роман становится Киевским князем, и все хорошо. Но. Проводит ли он требуемое следствие по убийству князя Глеба Киевского, брата Андрея, либо иным образом открываются имена виновных – но убийц, отравителей брата, похоже, никак не наказывают.

К 1173 году Андрей, потеряв терпение, требует от Романа выдачи киевских бояр, повинных в отравлении: трех конкретных лиц. И Роман – отказывается…

Далее? Андрей приказывает Великому Князю Киевскому и Всея Руси Роману Ростиславичу слезать с престола и отправляться восвояси, обратно в свой Смоленск. И князь? Слушается! И съезжает!

И Андрей велит Михалко, Михаилу Юрьевичу то есть, возвращаться на Киевский престол. А вот так у нас теперь!

Михалко бы рад, но Ростиславичи перекрывают ему путь к Киеву, и он затворяется южнее Киева, в своем Торческе на берегу Роси. Там и выдерживает осаду. Торческ сторожил Киев с юга, и невеликих князей сажал туда князь Киевский. Или Андрей Боголюбский.

Тогда Михалко шлет письмо из осады. Пусть срочно садится вместо него младший брат Всеволод.

Андрей решает: Всеволод юн, надо его подкрепить. Кто может быстро? А племянник Ярополк Ростиславич – сын его умершего старшего брата Ростислава Юрьевича (не путать с Ростиславичами смоленскими). Ибо Всеволоду восемнадцать лет всего, а Ярополк пусть племянник, зато зрелый муж под тридцать. Соправителем будет.

И помчались они в Киев по февральскому снежку. Попробуйте представить себе чувства Всеволода! Младший из двенадцати сыновей, высланный в детстве с матерью и братьями – в восемнадцать лет он венчается Великим Князем Киевским и Всея Руси!

После вокняжения Всеволода братья Ростиславичи отправили к Андрею посла с письмом. Где напоминали о справедливости, о дружбе и надеялись на разумные союзнические отношения.

Великий Князь Владимирский Андрей Боголюбский не счел нужным на это письмо ответить вообще. Он чувствовал себя полным хозяином положения. Он диктовал князьям, как жить.

Головокружение юного Всеволода от успехов продолжалось ровно пять недель – а в марте нагрянул Давыд Ростиславич, князь вышгородский, с братьями Мстиславом и Рюриком: свергли и забрали в полон обоих князей – и Всеволода, и Ярополка.

И после этого на Киев быстро садится Рюрик Ростиславич. Это он, на тот момент князь Овручский, третий и самый властный из пяти братьев, в первый раз становится Великим Князем Киевским – а всего взойдет на княжение Киевское семь раз! И это он через тридцать лет ровно возьмет Киев второй раз за его историю – разграбит дочиста и сожжет в головешки!

Тогда и произошла знаменитая история. Разгневанный Андрей направил к Ростиславичам посла – своего мечника Михна. Мечник был серьезным должностным лицом в княжьем дворе, и доставил категорическое требование своего господина. Пленных князей освободить немедленно! Рюрику велено уйти в Смоленск, а Давыду – удалиться на самый край Руси, в Берлад, что в дальнем юго-западном углу самого западного – Галицкого – княжества. (Сегодня это в Румынии.) Берлад был в то время пристанищем беглецов и бандитов со всей Руси. Да, а Мстиславу – просто уйти с Русской (то есть Киевской) земли. Уйти, и все тут.

Ростиславичи восприняли такой приказ как оскорбление, естественно, и ответили соответствующе. Младший, Мстислав Ростиславич Храбрый, князь Белгородский, велел своим гридням остричь послу бороду и волосы – страшный позор! – и опозоренного отослал с ответом, что раньше братья любили Андрея Боголюбского как отца, но помыкать собой как «подручниками» они не позволят.

Увидев это надругательство над его послом, Андрей пришел в ярость. Прочитав ответ, он начал готовиться к войне.

Тем временем прокручивается история с вымениванием сидящих в плену Всеволода и Ярополка. Выручать их надо. И тут, понимаете ли, обычное изложение событий не позволяет понять ничего. Часто не удосуживают даже уточнять имена князей: это какой Ярослав? как различить Ярослава Всеволодовича, который Юрьевич, от Ярослава Всеволодовича, который Ольгович? А смоленские Ростиславичи – это какого Ростислава сыновья? – Ростислава Юрьевича Мономашича, Ростислава Мстиславича Мономашича, или Ростислава Владимировича Ярославича? И чем отличаются три Мстислава друг от друга – где отчества и кто им отцы, деды и прадед? Ведь ничего иначе понять невозможно, чего они там все суетились и дергались!

(Примечание: без заглядывания в генеалогическую карту рюриковичей понимание практически невозможно.)

Итак. В этой сказке Шахерезады из ее бесконечного цикла князь Галицкий Ярослав Владимиркович Осмомысл, пра-пра-правнук Ярослава Мудрого через его старшего сына Владимира и старшего сына Владимира – Ростислава – поссорился с сыном, Владимиром Ярославичем. «Осмомысл» означает «умный за восьмерых», «восьмиумный» то есть ооочень умный.

Умный Осмомысл женился на дочери Юрия Долгорукого Ольге, достойный династический брак; и был у них сын Владимир. А для души и тела жил он с любовницей Анастасией Чагра, и был у них сын Олег. И вот красавицу «Настаську» с сыном он любил, а законную Ольгу с сыном угнетал.

Сбежали жена с сыном в Польшу. И оттуда двадцатилетний Владимир Ярославич вел переговоры с Волынью: дайте мне город Червень – а я, когда стану князем Галицким вместо отца, отдам обратно вам за это Бужск, отнятый у князя Волынского Ярослава Изяславича всего несколько лет назад. И беглецы переезжают на Волынь.

Но за это время в Галиче разразился бурный боярский бунт, род Чагра, друзей Осмомысла, вырезали, несчастную Анастасию сожгли на костре как колдунью, сына Олега заключили в темницу, а и самого Осмомысла подержали под стражей и взяли крестное целование, что будет жить с княгиней как с женой, «имети жену», ну чтоб все как полагается.

Владимира с Ольгой бояре уговорили вернуться – но через год они все-таки не вытерпели унижений и обид от мужа и отца: и сбежали обратно к Ярославу Изяславичу, в Луцк. Ярослав Изяславич – это брат Мстислава Изяславича, многоразового князя Киевского, которого так ужасно вышиб из Киева Андрей Боголюбский. Умер уже Мстислав от тягот этой жизни.

Ярослав Изяславич обещает Владимиру волость в своем княжестве. А Осмомысл требует вернуть членов семьи в семейное лоно. Ярослав отказывается вернуть в семейное лоно. Надо понять. Владимир – ценная фигура. Изгонят бояре Осмомысла, или пришибут, неровен час – и вот князем Галицким будет молодой, обязанный, дружественный Владимир – с которого мы за поддержку спросим городов и земель, да еще поторгуемся, сколько он нам дать должен будет.

Осмомысл, которому по обстоятельствам политического момента свои войска очень нужны для других дел – нанимает для решения задачи поляков. Платит им 3 000 гривен – а это серьезные деньги: больше полутонны серебра. И отдает два города. Но не галицких. А волынских! Ваши они, гости дорогие, можете в них жить, а можете ограбить и сжечь – это как сами решите.

Не обрадованный происходящим Ярослав Изяславич принимает соломоново решение: Владимира не отдавать – но и не держать: отправить его в Торческ к Михалко. Он брат Ольги, дядя Владимира, они и Осмомыслу близкая родня, одна семья, можно сказать – вот и пусть разбираются.

Не желающий ехать к отцу Владимир приезжает в Торческ – а там и городок небольшой, и обстановка неспокойная. И отправляет его дядя Михалко в семейную метрополию Юрьевичей, так сказать, в отчину – в Залесье, в Суздаль. Там не достанут.

А дорога лежит через Чернигов. А в Чернигове княжит Святослав Всеволодович. А он Владимиру тесть. Что, мы не сказали? Ну как же…

Владимир Ярославич уж лет шесть как женат на Болеславе, дочери Святослава Всеволодовича, князя Черниговского в настоящий момент. Шестнадцати лет его женили. А вот где была молодая жена, пока муж в бегах пропадал, то вместе с матерью, то неизвестно как, – где была молодая жена? Не написали летописцы. Жертвы патриархата.

Святослав Всеволодович имеет обоснованные претензии на Киевский престол. И давно порешил, что выгоднее иметь дело с одним серьезным Боголюбским, нежели с пятью нахрапистыми Ростиславичами. Которые вечно мутят воду и норовят сесть на Киев, сталкивая оттуда остальных. А посему Святослав Всеволодович зятьюшку Владимира придерживает у себя.

Святослава понять можно. Он дочь выдал за сына князя Галицкого, чтобы улучшить и укрепить отношения с князем Галицким. И ни в каком ином качестве, кроме как дорогой и полезный князю Галицкому сын, беглый зять ему не нужен.

А сам Галицкий Осмомысл, накопивший богатств и мечтающий отделаться от своих бояр, давно уже глядит прицельно на Киев. А союзники ему сегодня – те самые Ростиславичи, что Святославу скорее недруги.

Святослав Всеволодович, уведомив Андрея Юрьевича, делает гениальный ход. Он производит размен фигур!

Осмомыслу нужен Владимир? А Андрею нужен Всеволод? (Ярополка освободят позднее.) А Ростиславичи в союзе с Осмомыслом? А Святослав в союзе с Андреем? Вот вам, Ростиславичам, Владимир – дайте мне Всеволода.

Ростиславичи оказали услугу Осмомыслу – такая услуга дорогого стоит: сына вернули. Да пусть хоть с маслом его ест, не наше дело.

А Святослав оказал не меньшую услугу Андрею, доказав свое отношение и будучи вправе рассчитывать на ответную поддержку.

…И это только один эпизод из истории одного только сражения в рамках одной только княжеской междоусобицы.

Мы уже упоминали об этом сражении, но теперь можно сказать чуть подробнее. Повторим немного:

После пяти недель княжения Всеволода – ночью в Киев ворвались со своими дружинами братья Давыд, Мстислав и Рюрик Ростиславичи – Всеволода с Ярополком они свергли и пленили.

Рюрика Ростиславича провозгласили Великим Князем Киевским и Всея Руси со всеми положенными церемониями.

Узнав, Андрей и отправил в Киев мечника Михна с указной грамотой. Князьям Ростиславичам убираться вон. И не просто вон! Давыд, князь Вышгородский, выводился из Вышгорода и отправлялся на край земли, в маргинальный Берлад. Рюрик – больше не Киевский, и даже теперь не князь Овручский – едет в отчину, Смоленск, пусть там братья делят меж собой что имеют.

Братья встали на дыбы, Мстислав остриг Михна, нанеся оскорбление Андрею, и на все его распоряжения наложили отказ. Это был бунт, и это было объявление войны. В поход выступили не только войска Владимиро-Суздальского княжества. К месту сбора двинулись своими путями союзные полки: из Рязани, Мурома, Туровского, Пинского, Полоцкого и Городенского княжеств, Новгородской земли, еще черные клобуки – до 50 000 человек! если верить летописцам…

В ожидании такой рати Ростиславичи покинули Киев. Давыд помчался в Галич – просить помощи у Ярослава Осмомысла. Рюрик заперся в Белгороде. А Мстислав, с дружиной своей и Давыда – укрепился в Вышгороде.

Вышгород – в двадцати верстах от Киева. От Вышгорода четыре года назад двинулись союзники брать Киев.

Под Киевом и теперь все войска соединились. Во главе огромного полчища стояли два десятка князей. (Андрей опять остался дома, возглавлял войска сын Юрий с тем же воеводой Борисом Жидиславичем.) Они беспрепятственно вошли в Киев.

А затем осадили Вышгород. Не такую большую, в сущности, крепость.

Задача была изначально поставлена Андреем Боголюбским такая: Мстислава изловить и доставить ему на суд!

Они пытались взять Вышгород девять недель. Осажденный Мстислав проявил чудеса храбрости и военного искусства.

А могущественный князь Галицкий Ярослав Осмомысл войск Давыду не дал. Не захотел ссориться с Андреем и его кланом.

Но интереснее получилось с его соседом, Ярославом Изяславичем Луцким, который Волынский. Давыд привез ему согласие Ростиславичей на Великое Княжение Киевское. Если он поддержит их, но ни в коем случае не Андрея с союзниками – то Ростиславичи признают его старшинство и обеспечивают ему Киевское княжение. О чем Ярослав давно мечтал.

Среди осаждающих начинается разброд и шатание. Два месяца – и никакого толку, кроме потерь. А зима начинается, холодно в поле!

В этом разброде командование берет авторитетный и опытный Святослав Всеволодович Черниговский, из Ольговичей. Тогда Черные клобуки, конные варвары, говорят, что не станут губить жизни за то, чтобы черниговские правили в Киеве. И уходят.

Тут подходит Ярослав Изяславич со свежими волынскими полками. А за ними – и часть галицких сил: хитрую игру ведет Осмомысл. Сводная армия осаждающих отступает и начинает беспорядочно переправляться через Днепр на тот берег. Лодок и судов не хватает, люди дерутся и тонут.

Мстислав с гарнизоном выскакивают из крепости и рубят отступающих вдогон. А волынцы помогают.

Разгром.

Итог:

Ростиславичи остаются на местах, Киевским князем становится Ярослав Изяславич с их поддержкой, посрамленный Андрей в сплошном проигрыше.