Текст книги "Стихи о любви, жизни и природе (сборник первый). Рожденный в СССР"

Сборник стихов (избранные)
Рожденный в СССР
Василий РЕМ

© Василий РЕМ, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга стихов о жизни границы СССР

Вместо краткой биографии

 
Я учился хорошо, был способный малый,
Математику любил, носил галстук алый.
Всё, закончилась пора вольности и смеха,
В ПТУ я поступил, вот была потеха.
 
 
Здесь учеба чуть сложней, новые предметы,
Но кормили на убой, в робу все одеты.
Городские били нас, отловив в общаге,
Заниматься боксом стал, дал отпор «шараге».
 
 
Нам Высоцкий песни пел, с «хрипуна», с бобины,
Мы на практике в цеху все точили мины.
Оборонный наш завод был тогда в секрете.
Вновь при выходе досмотр, хоть мы были дети.
 
 
Но мы делали ножи, их в лесу метали,
Пели песни о войне, хоть войны не знали.
Занимался боксом я, самбо занимался,
Этот навык у меня на всю жизнь остался.
 
 
Вот и в армию пора, шел ведь добровольно,
Я в десантники хотел, иль куда угодно.
Но меня призвал народ на границу прямо.
Пограничник я, чекист, а служил я рьяно.
 
 
Все заставы я прошел вдоль тропы дозорной,
За китайцами следил из трубы подзорной.
В рукопашную не раз с ними мы сходились.
Тут все навыки мои в драке пригодились.
 
 
Но однажды я решил стать вдруг офицером,
Для меня начальник мой был тогда примером.
Рапорт быстро написал, чтоб не передумать.
Еду я в Москву с утра, и там буду думать.
 
 
Был назначен командиром в третье отделение,
И пошло у нас на славу трудное учение.
Видно, очень хорошо отделением правил,
Всех порядку научил, ну и всех прославил.
 
 
Только первые места всюду занимали,
По учебе, дисциплине первыми мы стали.
И на фото, на доске, что «Почетной» звали,
Целый год мои «орлы», как огонь, сверкали.
 
 
Много всяких было дел, взлетов и падений,
Но ни мне, ни всем друзьям не до наблюдений.
Полевой учебный центр, комары кусают,
Жизнь в палатках на полу, ноги замерзают.
 
 
В грязи ползали, в дыму, воевать учились,
Офицеры боевые изо всех сложились.
Вот и кончилась учеба, едем на восток,
И на дальнем Сахалине начал службы срок.
 
 
Наконец-то в Холмске я, городок портовый,
С командиром повезло, был мужик толковый.
Взвод мне дали КПП, самоволки, пьянство,
А еще послал мне Бог хитрое начальство.
 
 
Все уходят по домам – к женам, детям, мамам,
Я тревоги провожу, бегаю по ямам.
Сопка наша, сопка ваша, автомат наперевес.
То «тревоги», то «авралы», здесь не до чудес.
 

01.02.2016. г. Белгород

(отрывок из Ода обо мне)

Я вернусь

 
Был закат – затуманенный,
Расцветали сады.
В этот вечер загадочный
Мне промолвила ты:
 
 
– Вот уходишь ты в армию,
Оставляешь тоску.
И платок твой с оливою
Заскользил по виску.
 
 
А дрожащие губы
Прошептали опять:
– Ты служи, мой хороший,
Буду вечно я ждать.
 
 
И сквозь слезы горючие
Улыбнулась ты мне.
– Ты вернешься, и снова мы
Побредем в тишине.
 
 
Каждый день вспоминаю
Те счастливые дни,
Когда в поле бродили
Мы с тобою одни.
 
 
А сейчас я шагаю
Вместе с песней в строю.
И тебе, дорогая,
И Отчизне пою.
 
 
Я храню эту песню,
Как большую любовь.
Чтоб с «отличием» вернуться,
К тебе милая, вновь.
 

28.05.1972. п. Велико – Берёзный

Застава «Шаламоново»

 
Вдоль граница есть колючка КПП,
Мы идем дозором рядом с КСП.
Не попался нарушитель нам пока,
А мечты-то улетают в облака.
 
 
К той любимой, той далекой, ой-ё-ёй!
Поскорее бы возвратиться нам домой.
Правый фланг и левый – двадцать пять,
Вдоль колючки топать нам опять.
 
 
Мой напарник быстро чешет впереди,
Я кричу ему: – Дружище, подожди!
Мы идем и ФАСом светим на поля,
Но следами не затоптана земля.
 
 
Враг за Тисою не дремлет, враг хитер,
Так и хочет проскочить через забор.
Но зеленые фуражки тут как тут,
Задержали, повязали, волокут.
 
 
Вот служил, ходил дозором – мрак,
И «учебным» запускали под собак.
След учует, вот же сволочь, и бежит,
А догонит, плащ потреплет, сторожит.
 
 
Целый месяц я крутился в колесе,
Шаламоново – застава на косе.
Приказали нас отправить, вот капкан,
Уезжаю, уезжаю в Казахстан.
 
 
Через всю страну поехал я и друг,
Много нового увидел я вокруг.
По секрету вам признаюсь, к дорогой
Заскочил на пару суток я домой!
 
 
А потом пошли верблюды за окном,
Хорошо, что мы не движемся пешком.
Все же лучше это видеть из окна,
Ах, какая же ты длинная, страна!
 
 
На границе той до дембеля служил,
Насмотрелся на китайских я горилл.
Перестрелок, задержаний, всё не счесть,
Есть награды да и опыт службы есть.
 
 
Уезжаю я с заставы навсегда,
Там теперь страна другая, не беда.
Помнить буду я заставу и друзей,
Нет на свете моей Родины милей.
 

03.12.2010. г. Белгород

О высокогорной заставе

 
Это быль о далекой заставе,
Где когда-то два года служил,
Где мечтал о победах и славе,
Где юность свою загубил.
 
 
Я был рядовой, не начальник,
И должность простая – стрелок.
Рюкзак, амуниция, спальник,
И китайской границы кусок.
 
 
Дозоры, тревоги, погони,
Секреты, заслоны, приказ.
А транспорт один – только кони,
И седла для всех на заказ.
 
 
Неказистая с виду застава,
Словно школа в деревне моей.
За спиной у заставы Держава,
Не нарушит границу злодей.
 
 
Вот недавно была перестрелка,
Для границы – обычный конфликт.
К Первомаю большая побелка,
Флаг Союза отглажен, прошит.
 
 
Дизель «ча-ча», шумит, барабанит,
Электричество нам подает.
Ручеек нас прохладою манит,
А зимой исчезает под лед.
 
 
Старшина карабин заряжает,
На архаров сегодня пойдем.
Кто-то байки про нас сочиняет,
Что мы здесь как в деревне живем.
 
 
Вот и баня, свинарник, теплица,
Старшина не дает сачковать.
У солдат посветлевшие лица,
Когда станет парку поддавать.
 
 
На границе обычно спокойно,
Но сегодня нарушен покой.
Пулеметчик, он умер достойно,
Прикрывая заставу собой.
 
 
Трассера нынче небо пронзили,
Завязался нешуточный бой.
Подчистую китайцев разбили,
А троих утащили с собой.
 
 
И опять на границе спокойно,
Снова баню собрались топить.
Молодежь бы сказала: «Прикольно,
Я хочу на заставе служить».
 

16.11.1992. ПОГЗ «Кок-Тюче»

Письмо пограничника

 
Милая, хорошая, родная,
Сейчас ты где-то от меня вдали.
А я стою бессменно у причала,
Чужие охраняя корабли.
 
 
Ты видишь сны о нежном вздохе лета,
О встречах и прощаньях под луной.
А я стою у трапа весь промокший.
Мы в мыслях лишь встречаемся с тобой.
 
 
До боли в сердце хочется увидеть,
Мне край родной и твой прекрасный взгляд.
Но Родина, доверив нам границу,
Вновь посылает в длительный наряд.
 
 
Пока, родная, нежная подруга,
Коль силы есть, то жди меня еще.
Солдат границы сердцу не изменит,
Надежно пограничника плечо.
 
 
Лети, письмо, скорей к моей любимой,
В руках ее листвой прошелести.
Мою любовь до капельки единой
Словами и стихами ей прочти.
 

12.07.1979. г. Александровск – Сахалинский

Прощание с заставой

 
Когда мне время подойдет
Свой автомат отдать иному,
Я сердцем потянусь к тебе
Как к своему родному дому.
 
 
Прощаясь, всех я обойду,
Пожму тепло, по-братски руки.
Сквозь слезы горько улыбнусь,
Настало время для разлуки.
 
 
Отдав все почести друзьям,
Я захочу уединения.
По тропке выйду на отлив
Развеять все свои сомнения.
 
 
А на отливе преклоню
Я на морской песок колено.
И поцелует мне лицо,
О ПТН разбившись, пена.
 
 
И чайка, плача, на ветру
Крылом мне белым покачает.
Ведь почему я так грущу,
Кто уезжал – тот понимает.
 
 
Фуражки зелень приласкав,
Опять вернусь я на заставу,
И поклонившись в пояс ей,
Слезу пущу – не по уставу.
 

10.05.1987. г. Анива

Цветок на снегу

 
Сквозь снег, холодный, жесткий,
Некстати, средь зимы,
Цветок пробился хрупкий,
Он одинок, как мы.
 
 
И не был он подснежник,
И не был эдельвейс.
Красивый, хрупкий, нежный,
Пробился – в зимний лес.
 
 
Мороз его – за шею,
А он ему: – Прости!
Не по своей же воле
Я вырос на пути.
 
 
Земля меня послала,
Как гром, среди снегов,
Чтобы ручьи звенели,
Сбегая с берегов.
 
 
Чтоб звон их услыхали
Застывшие сердца.
Чтоб с хлебом-солью ждали
Друг друга у крыльца.
 
 
Чтоб выстрелы умолкли,
Чтоб жить, беды не зная.
Вражды сломать иголки,
Дружить, детей рождая.
 
 
– Действительно, некстати
Ты вырос в этом Мире.
Горьки слова о дружбе,
Когда страна в мундире.
 

25.01.1990. ПОГК «Ольга»

Тревожный Новый год

 
Последний лист календаря
Сегодня я сорвал.
И Новый год ко мне пришел,
А ведь как долго ждал.
 
 
Но новогодние огни
На елках и домах
Совсем не радуют меня,
Скорей вселяют страх.
 
 
Страна устала от войны,
Ей раны – залечить.
Едва успел Афганистан
Детей похоронить.
 
 
Так неужели вновь пожар
Позволим мы зажечь?
И на песчаных простынях
Сынам позволим лечь?
 
 
Носил военный я мундир,
Но не хочу войны.
Храним мы мир в своих сердцах,
Нам войны не нужны.
 
 
Но если враг к моей стране
Придет с мечем в руках,
Не пожалею я себя,
Его повергнув в прах.
 
 
Но гибнуть на чужой земле,
Поверьте, не хочу.
В Кувейт, хоть доллары плати,
Убей, не полечу.
 
 
Ну сколько можно в дураках
Нам армию держать?
Иди туда! Иди сюда!
А рот открыл: – Молчать!
 
 
Кто посылает на войну,
Тот жив, беды не зная.
А мы хороним сыновей,
Калекам помогая.
 
 
– Долой войну! – Кричит народ. —
Будь Мир – хозяин бала,
Чтоб песня счастья и добра
По всей Земле звучала.
 

14.01.1989. г. Находка

Не могу не писать

 
Ах, как хочется мне
Прочитать хоть две строчки.
Без стихов не могу,
Как без сына, без дочки.
 
 
Это просто болезнь —
Быть служителем музы.
Ведь навеки уже
С ней связал свои узы.
 
 
Стал писать я стихи,
Но они не похожи
На поэтов стихи,
Не стихи – просто рожи.
 
 
Не могу не писать,
Хоть и вижу изъяны.
Если даже стихи
И глупы, как бараны.
 
 
Значит, блеет душа
От тоски и разлуки.
Значит, сердцу не всласть
Эти странные муки.
 
 
Ведь стихи – это жизнь,
Это поле пшеницы.
Это небо и лес,
Это люди и птицы.
 
 
Я теперь без стихов,
Как без пищи солдат.
Их так много во мне,
Как на складе гранат.
 
 
Но когда их пишу,
На свет божий рождая.
Они рвутся из рук,
От меня убегая.
 
 
Не пустеет мой склад,
Там бездонное море.
Вместе с радостью мне
Приносили и горе.
 
 
За «шальные» стихи
Мне по «шапке» уж били.
Наставляли на путь,
Но увы – не сломили.
 
 
Настоящий поэт
Неподвластен законам,
Ведь свой божий талант
Дарит он миллионам.
 

26.01.1991. г. Находка

Ты прости нас, Россия

 
Над Россией тучи черные
Все сгущаются и грозят.
И глаза опаленные
У советских солдат.
 
 
Приказали шифровкою:
На Москву, Ленинград.
И в броню за оружие
Сел и сын твой, и брат.
 
 
Но ошиблась «восьмерочка»,
Допустила просчет.
Потянулась веревочка,
Все получат расчет.
 
 
За убитых и раненных
Мы солдат не виним.
Понимаем затурканных,
Но других не простим.
 
 
Ведь, закрыв Конституцию,
Шли они убивать.
Нам политпроституцию
Надо с корнем сорвать.
 
 
Под трехцветным полотнищем
Я готов присягнуть.
Россияне, товарищи!
Рядом с вами мой путь!
 
 
Ах, Россия любимая,
Украина-сестра.
Ты прости нас, Россия,
За стальное «вчера».
 

19.08.1991. г. ПОГЗ «Золоторыбная»

Ну вот и случилось

 
Ну вот и случилось,
Уж нет СССР.
За что же боролись?
И кто мы теперь?
 
 
Ведь жили, дружили,
Другим помогая.
А что получилось —
Отчизна нагая.
 
 
Прибалтика первой
От спячки проснулась.
И задом к России
Она повернулась.
 
 
Видать, надоело
Ей «царство свободы».
И их поддержали
Другие народы.
 
 
Теперь Украина
Ушла из Союза,
Кабальной свободы
Наевшись от пуза.
 
 
За ней собиралась
Уйти Беларусь.
А ты что молчишь,
Величавая Русь?
 
 
Ну вот и случилось,
Уж нет СССР.
Мы все россияне
Зовемся теперь.
 

15.12.1991. г. Южно-Сахалинск

На самой восточной заставе

 
На самой восточной заставе,
У старого мыса Анива
Мечтает мальчишка о славе,
Суда провожая с залива.
 
 
На вышке стоит он часами
И смотрит на синее море.
Где чайки кричат над волнами,
А волны шумят на просторе.
 
 
Но слава к нему не приходит,
Наверно, пора не настала.
Спокойное солнце восходит,
У знакомого с детства причала.
 
 
Не слышно здесь пушек рычание,
И свиста не слышно снарядов.
Лишь в ночь лошадиное ржание
Вонзается – вместо раскатов.
 
 
Но все же тревожна граница,
И может случиться такое,
Что этот парнишка, как ангел,
Собой небеса успокоит.
 

19.08.1992, ПОГЗ «Атласово»

Служба на высокогорном Ибише

 
Бог в Армению прислал, чтоб границу охранял,
Каждый день смотрю на гору, но ковчега не видал.
Наш район зовут Ибиш, есть дома, но нет тут крыш,
Сорвало все крыши бурей, вместо крыш лежит камыш.
 
 
Ворота, замок, упор – проскочить не сможет вор,
Нарушитель чтоб попался, нарастили мы забор.
А зимой преграда – снег, обеспечит он успех,
Тут и с лыжами утонешь, а без лыж – так просто смех.
 
 
На заставе номер два на вес золота дрова,
Истопить желаешь баню, их найдешь ты черта с два.
А на гору Арарат я смотреть уже не рад.
За два года так достала, что не надо и наград.
 
 
Ночью звезды сплошь горят, демаскируя наряд,
Даже если в маскхалате, зубы и глаза блестят.
Враг не дремлет, чуткий враг, хитрый делает зигзаг,
Притворится турок волком, воет сволочь на ребят.
 
 
А с вершины «два, ноль, пять» мне всю Турцию видать,
Женщин ходит очень мало, видно, дома все сидят.
Вижу – джипы, мужики, рядом бродят ишаки,
Вот сидит в хиджабе кто-то, изнывая от тоски.
 
 
Мой бинокль весьма хорош, от него не ускользнешь,
Коли вшивый кто-то бродит, я увижу даже вошь.
Солнце вышло из-за туч. По биноклю льется луч,
Светит в глаз, я плохо вижу, буду ждать подхода туч.
 
 
Вот «сработка» на С-100, кто в шинели, кто в пальто,
Ухватив стволы и лыжи, побежали на плато.
Запыхались, залегли, кто-то бродит там вдали?
Может, турок, может, зверь. «Эй, дозор, пойди, проверь».
 
 
Полчаса лежим в снегу, от дозора ни «гу-гу»,
Проверяет он «систему», весь по пазуху в снегу.
Провалился, что ль, в сугроб? Пробирает всех озноб,
Ведь бежали, пропотели, у меня так мокрый лоб.
 
 
Слава богу, всё, «отбой», не бежим теперь гурьбой,
А идем спокойным шагом на заставу, на покой.
Все пришли, ложимся спать в несогретую кровать,
Год служу – ни баб, ни девок за версту здесь не видать.
 
 
Ах, Армения моя, ты была тогда ничья,
Все подряд тебе служили, и с ружьем, и без ружья.
А теперь ты далеко, так забралась высоко,
Что с вершины Арарата всю увидеть нелегко.
 
 
Все, Армения, прощай, злом меня не вспоминай,
Все же честно охраняли мы тогда твой дивный край.
А потом пришел Спитак – горе, горе, крики, мрак,
Мы душой с тобою были, нас воспитывали так.
 
 
Служба кончилась – домой, попрощавшись все с тобой,
Из святого Еревана мы в Европу, на покой.
Все прошло, идут года, не забудем никогда,
Ведь родная нам застава в сердце нашем навсегда.
 

09.02.2012. г. Белгород

Березки-солдаты

 
Когда был молодым офицером,
У границы с винтовкой «гулял».
И в таежном лесу, между делом,
Вдоль дороги березки сажал.
 
 
Подросли, зашумели березы,
Ночью были мне вместо свечей.
И качаясь, стоят, как матросы,
Вдоль границы любимой моей.
 
 
Но граница бывает тревожной,
Все не спят в непогоду враги.
И крадутся тропою незримо,
Только тихо скрипят сапоги.
 
 
Этой ночью сидел я в засаде,
Слышу чьи-то кошачьи шаги.
Я не думал тогда о награде,
А шептал «Господь! Мне помоги».
 
 
Шли они на меня, чуть ступая.
Диверсантов дозорных отряд.
«Стой!» – кричу я, патрон, досылая.
Но в ответ застрочил автомат.
 
 
Засвистели незримые пули,
Я ответил им метким огнем.
Двое сразу навеки уснули,
Одного задержали живьем.
 
 
Вот светает, идем все гурьбою,
Две березки на тропке лежат.
Ночью нас заслонили – собою,
И погибли, спасая солдат.
 

06.02.2016. г. Белгород

Взвод ПБС

 
Воздух треплет солдатам лицо,
И уносит их встречный поток.
Руки ищут тревожно кольцо,
Как осенний лечу лепесток.
 
 
Припев:
Синевы мне приятен уют.
Почему с высотой так приятно?
Кто хоть раз надевал парашют,
Тому это, конечно, понятно.
 
 
Мне на службе опять повезло,
Нас Андропов послал в десантуру.
Я согласие дал, всем на зло,
А теперь понимаю, что сдуру.
 
 
Долго я изучал парашют,
Вот уже научился укладке.
Мне на вышке десантной уют,
Мои нервы уж в полном порядке.
 
 
Я не помню свой первый прыжок,
Высота захватила в свой плен.
Помню только коленом пинок
И дрожание гнутых колен.
 
 
Пограничных десантников взвод
Совершил уже много прыжков.
В нем был собран отличный народ,
Умереть за Отчизну готов.
 

06.02.2016. г. Белгород

Пограничная застава

 
Приемник хрипит на окошке моем,
И лампа дневная горит над столом.
Дежурный связист обстановку сдает,
Второму дежурному в трубку орет.
 
 
Вон справа стоят пирамиды у стен,
Закрыты стволы там во временный плен.
В углу несгораемый шкаф притаился,
Не знает никто, как он там очутился.
 
 
А слева планшеты и карты висят,
Цветными флажками, как елки, пестрят.
Гора телефонов стоит на столе,
У стенки валяется щетка в смоле.
 
 
Связист от секретки ключи притащил,
Сложил, опечатал и в сейфе закрыл.
Вот кто-то в проеме дверей промелькнул,
Как тигр полосатый тельняшкой сверкнул.
 
 
Готовится, видно, на службу наряд,
Сейчас старшина всех их выстроит в ряд.
Приказ на охрану границы отдам,
Давно офицеры ушли по домам.
 
 
Один я остался границу стеречь,
Но мне захотелось вздремнуть и прилечь.
Дежурного вызвал, поставил задачу,
А сам на диван, телевизор в придачу.
 
 
Вот зуммер «Тревога!» ревет на заставе,
Солдаты бегут, не мечтая о славе.
Закрыта граница, заслоны стоят,
Во тьму устремлен пограничников взгляд.
 
 
И плещутся волны. На море прилив.
Из тьмы появился баркас на отлив.
В нем трое в одеждах морских рыбаков,
Задержим, проверим, кто есть он таков.
 
 
– Стой, пропуск! – кричит пограничный наряд.
– За голову руки, построились в ряд!
– Свои мы, – кричат рыбаки им в ответ. —
Мы с сейнера «Витязь» везем вам привет.
 
 
Мотор поломался, на веслах мы шли,
Вон, видите, сейнер маячит вдали.
Проверили всех, на заставу ведут.
Свои рыбаки. Будет пир и уют.
 
 
Тревоге отбой. Все заслоны я снял,
Проверил бойцов, кто оружие сдал.
Гостей накормили, отправили спать,
Я снова прилег на диван отдыхать.
 

01.11.1992. ПОГЗ «Атласово»

Катер снова уходит в дозор

 
В безлунной стихии пролива,
Укрывшись высокой волной,
На шхуне нарушил границу
С Хоккайдо рыбак подставной.
 
 
Расчет был на мертвую зону,
Для храбрости спирту хватив,
В сентябрьскую полночь глухую,
Вошел он в Анивский залив.
 
 
Забыл, не учел в своих планах,
Бдительность наших парней
С кантом зеленым в погонах,
Что на страже стоят рубежей.
 
 
В шестнадцать ноль ноль по кремлевским
На экране засвечена цель.
Аврал! Режет полночь прожектор,
Эхолот зафиксировал мель.
 
 
Вдвойне перекрыв нормативы,
«Рыбак» был доставлен на борт.
И вот уже заданным курсом
В кильватере шхуна идет.
 
 
«Ребята в зеленых фуражках,
Примите подарок от нас.
Запомнит надолго японец,
Как мы выполняем приказ».
 
 
Отдав рыбака под охрану,
Катер снова уходит в дозор.
Все стихло, и только локатор,
Ведет непрерывный обзор.
 

11.11.1978. г. Корсаков

(ПСКР №080)

Морское братство

 
Не знали мы законов моря,
Законов жизни корабля.
Случайно просто поселили
На тральщик нас, прощай земля.
 
 
Всем с непривычки нам казалось,
Что нет уюта, кубрик мал,
А жизнь – сплошной кошмарный хаос.
Теперь я понял, был неправ.
 
 
Ребята здесь, скажу вам честно,
Нет, не найти дружней братву.
Возьмет гитару, выдаст песню,
Тоска и грусть трещит по шву.
 
 
Хочу отметить командира,
Признаюсь, был я поражен
Его умением поставить
Жизнь корабля на нужный тон.
 
 
Я жил в каюте замполита,
Как раз он в отпуске гулял.
И каждый день, как по заказу,
Я что-то новое встречал.
 
 
Я многое узнал за месяц
О трудной жизни корабля.
О штормовых походах дальних,
Здесь не теряют время зря.
 
 
Спасибо вам, братва морская,
За все, что видел я у вас.
Морское братство будет вечно
Храниться в памяти у нас.
 

21.11.1978. г. Корсаков

(Тральщик №087)

Затянувшийся дембель

 
Туманом ночь укрыла берег моря,
Едва виднеются на створах огоньки.
И в эту темень часовой причала
Взгляд устремил, душа полна тоски.
 
 
Шпион задержан ночью в наших водах,
С коварной целью он зашел сюда.
Попытки скрыться были все напрасны,
Нет, не уйти японцу от суда.
 
 
Стоим без смены, шхуну охраняем,
Не ноем, хоть и холодно порой.
Братишки с тральщика нам свитера давали,
Чтоб мы здоровыми уехали домой.
 
 
И день, и ночь стоим мы у причала,
Где флаги поднимают корабли.
Уже годки давно домой умчали,
И видят сны гражданские свои.
 
 
Хожу, звоню, но не дают замены,
Всем наплевать, что каждый день, сначала,
Послав ко всем чертям свои недуги,
Идет на смену «часовой причала».
 

22.11.1978. г. Корсаков

Командировка

 
Оставив дома деток,
Жену, собрав мешок,
Мы с другом прилетели
В родной Владивосток.
 
 
Стоим все в клубе скопом,
С рукою у виска.
Полковник с длинным носом
Бранится – вот тоска.
 
 
Рукой махает живо,
Про водку говорит.
Орет на нас ретиво,
Ушами шевелит.
 
 
– Полковник, ты скотина,
Не надо нас учить.
Не малый я детина,
И сам умею жить.
 
 
Уснули капитаны,
Майоры дремлют вслух.
С погонами кафтаны
Качаются чуть-чуть.
 
 
Мой друг журнал листает,
А я пишу стихи.
Майор писать мешает,
Ему бы все хи-хи.
 
 
Опять грозит полковник,
Нахмурив бровь свою.
– Не бойся ты, тупица,
Спиртного я не пью.
 
 
Ну, наконец умолк он,
Закончив длинный слог.
В носу поковырялся
И почесал сапог.
 
 
Два раза на пол плюнул,
Сморкал в большой платок.
Бумагу в папку сунул,
Прощай, Владивосток!
 

10.07.1985. г. Владивосток

В пургу

 
Вот, кажется, мир провалился в туман,
Но это не так, это просто буран.
Пурга за окном заметает следы,
Не видно деревьев, не то чтоб звезды.
 
 
И сердце сжимается, мысли горят,
Дозором идет пограничный наряд.
Им холод не страшен, они не впервой
Идут по отливу и в бурю, и в зной.
 
 
И в темень глухую, у самой воды,
Они замечают чужие следы.
Пурга все сильнее им хлещет в лицо,
И кажется, скоро замкнется кольцо.
 
 
Из уст не услышишь ни вопли, ни стоны,
Не зря они носят такие погоны.
Им смерть не страшна, не сдадутся и буре,
Приказ выполнять – это в их есть натуре.
 
 
Не пустят в Отчизну врага через море,
Коль надо, умрут в приграничном просторе.
Придут на заставу, сдадут автомат
И скажут: «Чудесным был этот наряд!»
 

19.02.1986. ПОГЗ «Ильинская»