Текст книги "Только позови"

Лукас выругался в тишине ночи.

Энджи… Он знал о том, что она находится в опасности, и проигнорировал это, призвав ее не преувеличивать.

А теперь он знает, в какой опасности находится Женевьева.

«Не думай об этом. Не вмешивайся. Не теряй контроля. Это другая женщина, другая ситуация», – велел он себе.

На следующий день Лукас понял, что был прав. Положение Женевьевы было иное, не такое, как у Энджи. Принцесса Патчетт уселась в его автомобиль в дизайнерских туфлях, светлых брюках и золотистой шелковой блузке.

Он осмотрел ее и вопросительно приподнял бровь.

Женевьева смотрела на него с вызовом. Он был почти убежден, что, если скажет что-нибудь о ее одежде, она начнет ему дерзить. Но через секунду ее щеки порозовели, она отвернулась, и он понял, что ошибся. Она так и осталась маленькой девочкой, воспитанной в роскоши.

Ему пришлось заставить себя отвести взгляд от V-образного выреза на ее блузке, открывающего взору привлекательную грудь, и приказать себе сосредоточиться на дороге.

Она вела себя очень тихо. Может, ее напугал его свирепый вид?

– Вы хорошо чувствовали себя вчера вечером?

– Да. Конечно. Вы же сказали мне о том, что я выдержала первый рабочий день.

– Я знаю, но… Вы много работали. Наверняка болят мышцы.

Она рассмеялась:

– Конечно, я выросла в привилегированной среде, и да, у меня немного болят мышцы, но я справлюсь. На самом деле мне было приятно работать руками. Поэтому я в порядке, Лукас.

Итак, она в порядке. А он выглядит как идиот. Обычно он не ведет себя так с сотрудниками.

Что такого в этой Женевьеве Патчетт, от чего он не может найти себе покоя?

Ему нужно вспомнить о самодисциплине. Женевьева не Энджи, напомнил себе Лукас. Ему действительно не нужно о ней беспокоиться. Женевьева – избалованная принцесса. Если бы в прежние времена эта красотка встретилась с Лукасом, когда он был тощим, злым, грязным ребенком, она наверняка задрала бы нос и перешла на другую сторону дороги. Кроме того, на данный момент она – его сотрудница. Он должен обращаться с ней по-деловому. Работа, ради выполнения которой он ее нанял, слишком важна, чтобы рисковать, размениваясь на различные глупости.

Он решил думать лишь о бизнесе и игнорировать аромат ее духов. С какой стати она надушилась, если через несколько минут работы запах чистящего средства пересилит этот тонкий цветочный аромат?

– Прежде чем приступить к работе, я хотел бы заняться некоторыми документами, включая вашу должностную инструкцию, – сказал он, останавливаясь перед зданием «Дом Энджи».

– Все в порядке. Я готова вас слушать.

Эти простые слова были произнесены мягко, но деловито. И они возымели действие.

Женевьева сразу заметила, когда поведение Лукаса изменилось. Она всю жизнь наблюдала за людьми, стараясь оставаться в тени, поэтому легко распознавала малейшие изменения в настроении других. Ее родители были людьми непредсказуемыми – они могли улыбаться клиентам, а в следующую минуту наорать на свою дочь. Она так старалась им угодить, что научилась точно распознавать признаки приближающейся головомойки. Даже сейчас у нее замирало в груди от воспоминания о прежних днях.

С Лукасом все было иначе. Как ей и говорила Тереза, он оказался сильным и молчаливым человеком. Тем не менее Женевьева заметила легкую перемену его настроения, когда он перестал расспрашивать ее о самочувствии после тяжелого трудового дня и заговорил о делах.

– Вы провели в доме целый день и получили представление, что к чему. Теперь давайте обсудим, что мы можем сделать с комнатами и как наилучшим образом использовать имеющееся пространство.

Для Женевьевы это была незнакомая тема. У ее родителей был огромный дом, но они так часто путешествовали, что, кроме спальни и студий, большинство комнат пустовало. Комнаты были заполнены произведениями искусства, слуги поддерживали в них порядок, но никакой другой функции эти помещения не выполняли.

– Вам проще понять, в чем нуждаются женщины. Что скажете? – спросил Лукас, пока они осматривали просторную солнечную комнату.

«Думай, Жен, думай! До сих пор ты не сделала ничего, чтобы оправдать доверие Лукаса».

– Думаю, что… здесь женщины предпочли бы собраться, поговорить, поделиться секретами, – сказала Женевьева, стараясь подыскать достойный ответ, вспоминая интерьеры домов своих подруг. – Полагаю, стены следует выдержать в мягких тонах. Для уюта добавить диваны и, возможно, положить много больших подушек на пол. И мы можем… Да, мы можем поставить сюда стол, где они могли бы заниматься рукоделием, пить чай или кофе, – произнесла она, на самом деле не очень понимая, что предлагает. Женевьева никогда не общалась с женщинами из бедных семей, которые действительно настрадались в жизни. Но она знала, что ей самой хотелось бы видеть в этом доме. Может, эти женщины захотят того же? – На этой стене идеально разместятся книжные полки. И мы могли бы повесить сюда телевизор, чтобы они все вместе смотрели фильмы. Если бы это был мой дом, я сделала бы так, – нерешительно добавила она, помня, что действует наобум.

На красивом лице Лукаса застыло странное, даже забавное выражение.

Женевьева смутилась. Кажется, она потеряла ощущение реальности. Ее родители, несмотря на то что были художниками, оставались людьми практичными и часто называли ее мечтательницей. Вот почему они хотели выдать ее замуж за Барри – финансиста, который, по их мнению, сумел бы сдержать ее бессмысленные фантазии и оградить от неприятностей.

И их план с треском провалился.

– Вы сейчас говорите, опираясь на собственный опыт? – спросил Лукас.

– Я думаю, женщинам, которые будут здесь жить, это понравится, – ответила Женевьева, стараясь, чтобы ее слова не прозвучали как оправдания.

– Я считаю вашу идею очень хорошей, – произнес он. – Просто отличной.

Ей понравилась его похвала, но она решила не заострять на ней внимание.

– Что дальше? – спросила Женевьева.

– Давайте взглянем на общий план дома. Вчера вечером я приказал Хорхе оборудовать ваш кабинет.

– Кабинет?..

– Да. Как только мы все здесь уладим, я вернусь к себе в отель, откуда буду заниматься офисами компании «Спортивные товары Макдауэлл» и другими проектами. Я буду заезжать, чтобы проверить, как идут здесь дела, но вам понадобится кабинет. Он находится наверху. Вот сюда, пожалуйста, по лестнице.

Женевьева последовала за ним в комнату, которая еще вчера была совершенно пустой. Теперь ее заполняли оргтехника и мебель. В книжном шкафу находились справочники. Тут же был холодильник с продуктами и современный музыкальный центр. На стенах висели картины, на окнах – шторы, в воздухе витал запах свежей краски и нового коврового покрытия.

Моргнув, она покачала головой:

– И все это ради проекта, который закончится через несколько недель?

Он пожал плечами:

– Все мои проекты длятся по нескольку недель.

– Спасибо за то, что все так тщательно подготовили, – сказала она. – Я уверена, что найду здесь все необходимое.

– Для вашей работы здесь есть все. – Лукас подошел и встал рядом с ней.

От его близости у нее чаще забилось сердце.

Он протянул руку и взял стопку документов, слегка коснувшись руки Женевьевы.

У нее перехватило дыхание. Остается надеяться, что он не заметил ее реакции.

«Постарайся вести себя профессионально, Жен».

Лукас протянул ей документы:

– Вот повестка дня и все, что должно быть сделано в течение ближайших нескольких недель. Я хочу, чтобы вы привлекали любые необходимые вам ресурсы. Если вам понадобятся дополнительные кадры, дайте мне знать. На ваше имя будет открыт банковский счет для расходов. Кроме того, в течение нескольких следующих дней, пока вы окончательно не освоитесь, я буду приезжать сюда. Пока я сам буду возить вас на работу и обратно, со временем вам будет выделен автомобиль с водителем, и мы станем встречаться с вами для обмена информацией по оговоренному расписанию. Я также намерен присутствовать на любых общественных мероприятиях, которые вы организуете. Так что… Есть ли у вас какие-либо вопросы или опасения? Что еще вы хотели бы обсудить?

Женевьева посмотрела на перечень. Он оказался длинным.

Наблюдение за отделочными работами; знакомство с жителями района; привлечение спонсоров для будущих проектов; связь с благотворительными организациями для отбора потенциальных жильцов; установление связи с местным обществом для организации классов и тренингов для женщин; поиски возможных работодателей для тех из них, кто готов и может работать; организация Дня открытых дверей; проведение собеседований с кандидатами на должность директора…

Некоторые пункты были помечены галочкой. Это означало, что в этих вопросах Женевьева может рассчитывать на помощь Лукаса. Конечно, она должна использовать и свои собственные социальные контакты.

Женевьеве хотелось закрыть глаза. Может, попытаться объяснить Лукасу, как мало ее влияние на общественное мнение? Это ее родители были известными людьми, а она постоянно находилась в их тени. Да еще Барри распространял о ней ужасные слухи…

– Я должна быть честной, Лукас. Не думаю, что мое имя будет иметь большое влияние на общественность. Большой славой обладали мои родители, а не я.

Он наблюдал, как она рассматривает свои туфли.

– Женевьева, посмотрите на себя. Посмотрите на этот маленький аристократический нос, на длинные тонкие пальцы художника. Послушайте, как вы формулируете свои мысли. Вы можете жить в убогой обстановке, но вы остаетесь представителем семьи Патчетт. – С этими словами он протянул руку и чуть коснулся ее шелковой блузки.

Он практически не задел ее, но Женевьева почувствовала, будто Лукас до нее дотронулся. По ее телу тут же пронесся жаркий трепет.

– Вы по-прежнему остаетесь настоящей принцессой.

С некоторым усилием она подняла глаза:

– Мне очень жаль, если я ввела вас в заблуждение, но я никогда не была принцессой.

– Итак, вы полагаете, что не справитесь?

Женевьева сглотнула.

– Я просто не думаю, что те, кто восхищался моими родителями, будут уважительно относиться ко мне.

– Окажите мне услугу. Посмотрите на меня так, как смотрели вчера, когда предположили, что я вам не доверяю. Взгляните на меня с вызовом. Поднимите подбородок.

Взволнованная Женевьева попыталась сделать так, как он просил, но ей мешало ее же собственное смущение. И потом, сейчас она на него совсем не сердилась!

Лукас нахмурился:

– Вы знаете, что мне нужно от вас. Но если вы не сможете сделать эту работу так, как должно, я вас уволю.

И тут Женевьева рассердилась. На этот раз она не просто подняла подбородок. Она расправила плечи, как когда-то учила ее тренер по фитнесу, и с царственным величием подняла голову.

– Я справлюсь, – едва слышно сказала она.

Он смотрел на нее жестокими темными глазами хищной птицы, и ей удалось выдержать его взгляд. Однако спустя несколько секунд Женевьева опустила глаза и вымолвила:

– Прошу вас, не увольняйте меня…

Лукас тихо выругался.

– Я нанял вас по очень веским причинам. Я рассчитываю на вас, – сказал он. – И я вас не уволю.

Она ждала, что он прибавит «пока», но он молчал. Но это не означает, что Лукас об этом не думал. Для Женевьевы наступил решающий момент. И пусть она не всегда знает, что делать, это не имеет значения. Она обязательно выполнит свою работу!

Глава 4

Женевьева представляла явную опасность для самообладания Лукаса, и его это раздражало. Он едва не сказал ей, что не уволит ее даже в том случае, если она не будет справляться со своими обязанностями!

К чему бы все это привело? Разве он может забыть, насколько важен для него этот проект, разве не помнит обещания, которые давал всего несколько месяцев назад?

Ему никогда не загладить вину перед той, которую он обидел. Его по-прежнему преследует ее страдальческий взгляд…

Нет, он никогда ее не забудет. Он выполнит свои обещания, даже если тяжелая работа сведет его в могилу. И он не допустит, чтобы что-то помешало ему сдать в эксплуатацию приют «Дом Энджи» в установленные сроки.

Тем не менее он может дать Женевьеве несколько дней на то, чтобы освоиться. Похоже, его методы контроля и надзора лишают ее самообладания и уверенности. Возможно, ему следует держаться в стороне, чтобы у нее было больше шансов на успех.

– Поступай именно так, Макдауэлл, – пробормотал он.

На самом же деле ему просто необходимо держаться подальше от этой женщины, чтобы привести мысли в порядок. Было что-то такое в ее надменных, надутых губках, стянутых на затылке рыжих волосах, стройном, изящном теле и маленьком подбородке, что пробуждало в нем желание. Желание припасть к ее губам, запустить пальцы в ее волосы и прижать к себе ее чувственное и красивое тело…

Вот это и есть истинная причина, чтобы держаться от нее подальше. Может, обострение отношений с Ритой и то, что он последние полгода провел в одиночестве, привело к тому, что он теряет голову от любой женщины? Не имеет значения. Он намерен предоставить Женевьеве свободу действий и время, чтобы освоиться.

Таким образом, Лукас сделал все, чтобы оставаться в стороне, сосредоточиться на своей предпринимательской деятельности и не думать о Женевьеве как о привлекательной женщине.

Однако шли дни, а Лукас по-прежнему каждый день возил ее в «Дом Энджи» и обратно домой, а также выслушивал ее ежедневные отчеты о ходе работ.

Благодаря этому она постоянно присутствовала в его мыслях. Лукас не знал, что делать. Не хватало только позволить Женевьеве завладеть его сердцем.

– Я думаю, было бы хорошо, если бы у каждой женщины имелась своя комната, личное убежище. Поэтому я подумала… Может… Мы должны снабдить каждую спальню необходимым и оставить небольшое пространство в ней как бы незаконченным, чтобы наша гостья могла украсить ее по своему усмотрению и сделать комнату уникальной…

Лукас был довольно мрачным человеком, но сейчас не сдержал едва заметной улыбки.

– Это отличная идея, Женевьева. И не будьте такой неуверенной, – поддразнил он ее.

– О! – Она разомкнула губы, будто он застиг ее врасплох.

Ее зеленые глаза широко раскрылись, яркие и блестящие. Теперь Женевьева выглядела так, словно он показал ей, где лежат сокровища.

Она была так красива, вся словно светилась.

Ему немедленно захотелось подвинуться к ней ближе.

Это была плохая идея, но Лукас не смог остановить себя. Он взял ее невероятно мягкую руку с длинными тонкими пальцами и повернул ладонью вверх. Губы Лукаса остановились в нескольких дюймах от ее соблазнительной ладони.

«Прекрати!» – предупредил он себя.

Женевьева выглядела опешившей. Но ведь он не произнес этих слов вслух? А может, ее расстроил предстоящий поцелуй? Все равно…

– Отличная идея, – сказал он снова, отпуская ее руку. – Вы хорошо работаете. Продолжайте в том же духе.

А потом он произнес какое-то глупое оправдание и сбежал. Лукас намеревался дать ей возможность провести несколько дней вдали от него. По крайней мере, столько времени, сколько возможно. Теперь он выслушивал ее отчеты о проделанной работе во время поездки на автомобиле в «Дом Энджи» и обратно. Их общение стало официально-деловым. Ничего личного, они обыкновенные сослуживцы.

И все же просто сослуживцами им оставаться не удавалось. Ему казалось, Женевьева замечает всех и вся вокруг и всем сочувствует.

– Посмотрите на этого бедного человека, – произнесла она в один прекрасный день, указывая на мужчину, который собирал милостыню не для себя, а для больного мальчика, сидящего рядом. И этот же мальчик преспокойно играл в мяч, когда Лукас проезжал мимо него на следующий день!

Женевьева вскрикнула, увидев женщину с детской коляской, застрявшей на неровной дороге. Потом ее внимание привлекли бездомные щенки. И плохо одетый человек, который безуспешно пытался продать газеты…

Видела ли она подлинную трагедию или придуманный бесчестными дельцами фарс, – Женевьева переживала за всех. У Лукаса возникло нехорошее предчувствие, что рано или поздно кто-то воспользуется ее добротой.

«Перестань думать о ней! – приказал он себе. – Она не хочет ни твоих советов, ни твоей заботы».

И все же его не оставляло ощущение, что она в опасности. Она казалась ему похожей на Энджи…

Черт побери, следует быстрее заканчивать этот проект!

Лукас постоянно приказывал себе забыть о Женевьеве, и это ему почти удалось, пока однажды ночью в районе рядом с ее домом не совершили очередное ограбление.

И все началось снова – он вспомнил Энджи, всю жизнь жившую в страхе. Энджи, чья жизнь навсегда изменилась благодаря двум мужчинам, которые должны были ее защищать, но обидели и в конечном счете погубили.

Проклятие! Лукас не из тех, кто, имея возможность помочь женщине, будет стоять в стороне и наблюдать, как она страдает. Он отлично знал – рано или поздно Женевьева, этот нежный цветок, может серьезно пострадать. И он, Лукас, будет винить себя, что позволил ей остаться в том ужасном районе.

Но ведь у него нет права вмешиваться в ее жизнь. Она предупреждала его, что хочет независимости и самостоятельности. Тем не менее Лукас не переставал беспокоиться о ней. Черт побери, он слишком хорошо знал, что творится на улицах ее района! Сколько бы замков на дверь ни повесила Женевьева, они не остановят преступников.

Женевьева оглядела маленькую комнату, которая казалась намного чище, чем в начале дня. Потом посмотрела на себя. Да, она вспотела и испачкалась, но ощущение выполненного дела буквально переполняло ее. Женевьева улыбнулась и произнесла с победной интонацией:

– Я сделала это!

– Что сделала? – послышался от двери низкий голос Лукаса.

Женевьева резко повернулась. Он пристально ее рассматривал.

У нее засосало под ложечкой. Она нахмурилась и приказала себе успокоиться.

– Я… – Она вытянула руку. – Так, ерунда… – Но он ждал ответа. И она произнесла: – Я сама убрала всю комнату. Я не имею в виду, что чистота идеальная. – Только теперь она заметила, что не вытерла пыль на подоконнике и кое-где оставила паутину.

– Хорошо, – кивнул он.

Для большинства людей такая похвала показалась бы незначительной, но Женевьева вообще не привыкла к тому, что ее хвалят.

– Я… Спасибо. Есть еще какая-нибудь работа?

Он вошел в комнату.

– Вообще-то есть. А где Томас и Хорхе? Ушли домой?

Она кивнула:

– Десять минут назад.

– Хорошо. Нам надо поговорить.

Лукас хочет, чтобы их разговор никто не услышал…

– Я что-то сделала не так?

– Нет, просто я решил, что вам было бы неплохо пожить здесь, а не в вашей квартире.

– Здесь?..

Он предлагает ей убраться из крысиной норы, где она сейчас живет? Подальше от криков миссис Доуэнни и ее обвинений в неуплате за аренду? Внезапно Женевьеву охватило чувство облегчения. А потом… ей снова стало не по себе. Было что-то беспокоящее в выражении лица Лукаса и в его тоне.

Возможно, он сделал правильное предложение, но она решила задать очевидный вопрос:

– Но… зачем?

Он пожал плечами:

– Здесь удобнее. Живя здесь, вы будете экономить время на разъездах, рабочий процесс ускорится. А вы хотите сказать, что предпочли бы остаться там, где сейчас живете?

«Стоп, Женевьева!»

Она вдруг почувствовала, будто пропустила что-то важное. Так же как в отношениях с Барри, который в итоге растоптал ее чувство собственного достоинства и разрушил ее мир.

– Мистер Макдауэлл, – начала она, стараясь создать между ними иллюзию отстраненности.

Не получилось… Он поднял темные брови.

– Лукас, – поправила она себя. – Я знаю, что моя квартира вызывает немного неприятные ощущения… И вам наверняка затруднительно заезжать за мной в мой район по утрам и отвозить меня домой по вечерам. Но вам не стоит беспокоиться и подвозить меня. За полторы мили отсюда находится автобусная остановка. Я вполне могу добираться до нее самостоятельно.

– Мне вовсе не трудно заезжать в ваш район, Женевьева. Я долгое время жил в таких районах. Но это не место для принцессы.

Она вздернула подбородок:

– Я уже сказала вам, что я не принцесса! Я взрослая женщина, Лукас.

Ей хотелось добавить, что она сильная, но это было бы ложью. Женевьева еще не стала сильной. Она по-прежнему чувствует себя неловко и совершает много ошибок. Но она хочет быть сильной. И да, она стремится выбраться из нынешней квартиры, но это означает, что ей придется позволить Лукасу сделать за нее выбор. А подобного ему не следует позволять.

– Вы взрослая женщина, – признал Лукас мрачным и низким голосом, отчего по ее телу пробежала дрожь. – Но если кто-то сильнее и здоровее вас захочет отобрать ваше имущество, вы не сможете его остановить.

Смелость и уверенность оставили Женевьеву. Она не привыкла с кем-либо спорить. За ее родителями всегда было последнее слово. Кроме того, Лукас ее начальник. Спорить с ним не подобает. Но Женевьева не могла не думать о том, как Барри запугивал ее, а затем предал…

– Я брала уроки кикбоксинга.

Он склонил голову:

– Вы?!

Черт бы побрал ее стремление быть честной!

По крайней мере, он не казался торжествующим, каким всегда был Барри, когда выигрывал в споре с ней.

– Женевьева, – сказал Лукас, вдруг став уставшим и раздраженным. Он потер ладонью затылок. – Почему это так много значит для вас?

Она опустила глаза:

– Я не могу позволить себе переехать сюда. Я задолжала за аренду моей хозяйке, миссис Доуэнни.

– Я заплачу.

– Нет, ведь я еще ничего не заработала. И…

– И?..

Она осмелилась и взглянула прямо в его завораживающие серо-стальные глаза.

– Я знаю, что выгляжу дурой. Но у меня нет ни гроша, потому что мой жених, который был моим финансовым консультантом, обманул меня и обокрал. Когда это произошло, я чувствовала себя униженной, озлобленной и… невежественной. Я не знала, как жить дальше, ведь всю мою жизнь решения за меня принимали другие люди. Именно в тот момент я поняла, насколько ценно и важно быть самостоятельным человеком. Поэтому я решила найти свой собственный путь. Мне не нужна помощь. Я не хочу позволять другим людям принимать за меня решения. Конечно, я понимаю, что у вас есть право контролировать мою работу. Но, пожалуйста, не касайтесь моей личной жизни. – (В течение минуты Лукас, нахмурившись, молча глядел на нее.) – Прошу прощения, если заставила вас сердиться, – закончила Женевьева. Ей казалось, она его действительно разозлила.

Он поднял руку:

– Если вы хотите быть по-настоящему независимой, то должны открыто выражать свое мнение. Никаких извинений. Не позволяйте мне вас запугать, если я переступил границы наших трудовых отношений.

Она прикусила губу.

– Все в порядке. Только давайте прекратим говорить о моей квартире. И… с сегодняшнего дня я буду ездить на автобусе.

Лукас открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент в дверь позвонили. Одновременно с Женевьевой он пошел к двери.

Женевьева остановилась. Остановился и Лукас. Затем он взмахнул рукой:

– Приношу свои извинения. Вы руководитель проекта, «Дом Энджи» и любые посетители находятся в вашем ведении. Мы продолжим обсуждение позже.

Это означало, что Женевьева не выиграла спор. И все же…

Какой упрямый, властный… и невероятно привлекательный человек этот Лукас. Неудивительно, что женщины выбиваются из сил, пытаясь привлечь его внимание.

«К счастью, я не так восприимчива», – подумала Женевьева.

Лукас смотрел вслед Женевьеве, понимая, что действует в данной ситуации неправильно.

Истина заключалась в том, что Женевьева заставила его испытывать разочарование. Если бы она переехала жить на строящийся объект, то избавила бы его от беспокойства за нее и размышлений, не относящихся к работе…

Его мысли были прерваны появлением Женевьевы.

– Привезли грунтовку, – сказала она, нахмурившись.

– Что-то не так с доставкой?

Она покачала головой:

– Все в порядке. До нынешнего времени мы с вами только обсуждали, каким будет «Дом Энджи», а сейчас мне пришлось по-настоящему управлять рабочим процессом, объясняя, куда и что поставить. Оказалось, в этом нет ничего сложного.

Лукас не мог сдержать легкой улыбки:

– Не волнуйтесь. Вам предстоит решать еще много проблем. Уверен, вы их с нетерпением ждете.

Она посмотрела на него с подозрением:

– В ваших словах был подтекст?

Лукас усмехнулся:

– Нет, никакого подтекста, но если вам хочется расширить свои полномочия и возможности.

– Хочется.

– Тогда переезжайте сюда. – Он снова вернулся к прежней теме разговора.

– Это не поможет мне расширить полномочия и возможности, а напротив, станет доказательством моей слабости.

Лукас невольно восхитился ее упорством.

– Это никоим образом не докажет вашу слабость, – сказал он. – Подумайте, многие из женщин, которые будут здесь жить, сейчас обитают в районах, похожих на ваш. Увидев в вас человека, который жил в том же мире, что и они, и при этом научился быть сильным, они вдохновятся вашим примером. Вы станете для них образцом для подражания.

Женевьева настороженно смотрела на него.

– Мне все равно кажется, что мой переезд сюда – доказательство моей слабости.

– Это не так, Жен. Значительная часть людей в районе, где я когда-то жил, оставалась там потому, что у них не было возможности оттуда выбраться. Я сам находился в подобной ситуации. Выбравшись из трущоб, я изменил себя и свою жизнь. Это означало, что я начал контролировать собственную судьбу. – Лукас не мог не заметить смятения во взгляде Женевьевы. Но он считал, что обязан ей помочь. Когда она будет в безопасности, он сумеет заставить себя относиться к ней исключительно как к сотруднице. Лукас откашлялся, решив очистить свои мысли от постороннего и сосредоточиться на самом главном. – Женевьева, я не буду отрицать, что беспокоюсь о вас, так как вы живете в очень опасном месте. Я знаю, что там полно преступников… – Он отвел взгляд, не желая вдаваться в подробности. – Но как я уже говорил, было бы здорово, если бы вы стали первым жителем приюта «Дом Энджи». Последние несколько месяцев вы много страдали, поэтому вам будет легче понять тех женщин, которые станут здесь жить. Если вы представите себя на их месте, это очень поможет вам в работе… – Лукасу больше нечего было ей сказать. Если она не хочет перебраться сюда, ее не убедят никакие его аргументы.

В течение нескольких секунд Женевьева молчала, опустив глаза. Потом она решительно взглянула на него:

– Вы привыкли контролировать свою деловую империю, не так ли? – И затем быстро прибавила: – Я не хотела показаться слишком резкой.

Женевьева выглядела побежденной. На какое-то мгновение Лукасу захотелось отречься от своих слов. Но он просто ждал, надеясь на ее положительное решение. В конце концов, Женевьева сделала глубокий вдох и распрямила плечи, слегка улыбаясь:

– Итак, вы считаете, что проживание здесь поможет мне лучше выполнять мою работу. Вы уверены, что не хотите просто пожалеть меня и облегчить мое существование?

Лукас ничего не мог с собой поделать. Он опустил голову и тихо застонал. А затем рассмеялся:

– Жен, вы не представляете, как трудно с вами разговаривать! – Подняв глаза, он увидел, что она улыбается.

– Позвольте мне задать вам вопрос. Почему вам не все равно, где я живу?

Сложный вопрос. Лукас не знал всех причин своего беспокойства за Женевьеву и не намерен был их анализировать.

Сказать ей, что он сам жил в бедности? Это общеизвестно. Все знали о том, что Лукас Макдауэлл из бедняка превратился в преуспевающего человека. Говорить ли об остальном? Нет, он никогда и никому не позволит узнать подробности его личной жизни.

– Скажем так, – произнес он. – Я не могу позволить, чтобы мои сотрудники подвергались опасности. Представьте, вдруг кто-нибудь скажет, что я плачу руководителю проекта «Дом Энджи» так мало, что она вынуждена жить в опасном районе, повесив на дверь шесть замков? – Он закончил свою тираду с улыбкой, пытаясь говорить непринужденно. Теперь он знал, как сильно Женевьева стремится к независимости и какой она гордый человек.

Женевьева наклонила голову и задумчиво спросила:

– Вам легко удается добиваться своего, не так ли?

У Лукаса возникло ощущение, будто он обидел котенка.

– Я не люблю непредсказуемых ситуаций, особенно в работе, – признался он.

– И ваше предложение исключительно деловое?

– Да.

– Мне придется платить за аренду.

– Нет, – произнес он и тут же прибавил, увидев, что она намерена возразить: – Это часть вашей работы.

Она не выглядела абсолютно убежденной в его правоте, но в конце концов кивнула:

– Ну ладно, Лукас. Я буду жить в приюте «Дом Энджи» и постараюсь с толком использовать дополнительные часы.

Лукас нахмурился. Он не позволял своим сотрудникам переутомляться.

– В сверхурочной работе необходимости нет.

Женевьева посмотрела на него затравленным взглядом. Ее стройное тело дрожало, она была бледна.

– Если я руководитель проекта и мое пребывание здесь поможет создать определенную репутацию приюту «Дом Энджи» и привлечь к нему внимание общественности, я должна иметь право голоса при принятии некоторых решений, не так ли? Цель создания «Дома Энджи» – помочь женщинам начать жизнь заново, как вы мне говорили. Поэтому мне, как первому жителю этого приюта, хотелось бы платить арендную плату или работать сверхурочно для того, чтобы почувствовать свою значимость.

Женевьева говорила тихим голосом, но Лукас был уверен – если он откажет ей, она решит, что он ее ничуть не уважает.

Лукас тихо выругался. Он мог бы настоять на своем, но она достаточно настрадалась от своего парня, который ее унизил. Лукас поклялся, что никогда больше не навредит слабому. Именно по этой причине он встречался только с женщинами вроде Риты – холодными и расчетливыми, как он.

Женевьева была нисколько не похожа на Риту.

– Я не против небольшой сверхурочной работы, – согласился он.

Ведь, в конце концов, он получил то, что хотел, не так ли? Женевьева будет жить в безопасном месте. Это означает, что Лукас сможет перестать беспокоиться и думать о ней. С этого момента между ними будут только деловые отношения.

Однако час спустя Лукас понял, что ему не так-то просто выбросить мысли о Женевьеве из своей головы. Этот беспомощный взгляд ее зеленых глаз запечатлелся в его мозгу.

«Сейчас она, вероятно, уже в постели…»

Лукас простонал. Он старался не думать о ее красивых волосах медного оттенка, рассыпавшихся по подушке, о ее длинных обнаженных ногах…

«Перестань. Не думай о ней!» – велел он себе.

Через два месяца Женевьева Патчетт закончит работу, и они расстанутся.

Все бы ничего, но с каждым днем Лукасу все сильнее хотелось поцеловать ее розовые губки…

Если он это сделает, совершит худшую из ошибок.

Глава 5

Женевьева переехала в «Дом Энджи» и на следующий день с головой окунулась в работу, решив самостоятельно покрасить стены в одной из спален. Хотя Томас и Хорхе были опытнее ее в этом деле, ей нужно было чем-то заняться, причем не просто планировать работу, а заняться физическим трудом, чтобы не было времени отвлекаться на размышления.

Проблема заключалась в том, что Женевьева начинала уж слишком привязываться к «Дому Энджи». И она знала, почему так происходит. Здание располагалось в очень приятном месте. Вокруг было тихо и безопасно, а в самом доме начинала появляться определенная атмосфера. Но она не могла забыть о том, что этот дом принадлежит Лукасу. А она здесь просто ночует.