Текст книги "Капкан для Гончей"

Эпилог

Лорд Мак-Лайон осадил коня у ворот Фрейха. Зевнул, посмотрел на темные окна. «Да, припозднился я сегодня!» – подумал он, спрыгивая на землю и кивая отворившему ворота караульному. Он задержался во владениях Грантов – улаживал последние дела. Они касались той самой заколдованной рощи, а если точнее – сложившего там голову Томаса. Нэрис настояла, чтобы волынщика похоронили как полагается – священник, мраморное надгробие… Ивар с женой был полностью согласен, оставалось только испросить позволения у хозяев рощи. Сир Роджер, понятное дело, уже ничего сказать не мог, поэтому лорд Мак-Лайон обратился с просьбой к его вдове. Та – что тоже понятно – препятствовать не стала. Но и видеть королевского советника не захотела (и в том опять же ничего удивительного не было). Леди Грант препоручила гостя заботам своего управляющего, а уж тот и помог все уладить.

– Дело богоугодное, ваше сиятельство, – говорил он, пока ехали к роще. – Мы ж понимаем… Да и наших тут сколько потеряли! Едва ли не десяток… Надобно парня вашего похоронить по-божески, кто ж против-то? Только… Странно, ваше сиятельство! Уже которую неделю тихо в роще-то! И замок ни разу не появлялся.

– Да? – приподнял бровь Ивар. – Интересно, что так вдруг?

– Уж о том не ведаю, – пожал плечами тот и, помолчав, добавил: – Но не опасно там стало нынче. И призрак исчез, и камни тихохонько лежат… Разве что, поговаривают, в полночь оттуда музыка раздается, да такая, что ажно за душу берет! То ли волынка, то ли лютня, то ли обе сразу – я сам не слыхал, врать не стану.

– Всякое бывает… – неопределенно качнул головой лорд Мак-Лайон, но развивать тему не стал, как бы любопытному управляющему ни хотелось обратного. Думать о погибшем товарище пока было тяжело. Может, потом когда-нибудь…

Ивар взбежал по ступенькам, на ходу снимая плащ. Дом был тих. Оно и понятно, уж за полночь, спят все. «И мне пора, – сам себе сказал лорд, поднимаясь по лестнице. – Нэрис бы только не разбудить…» Он осторожно толкнул дверь спальни, бесшумно стянул у порога сапоги и на цыпочках направился к кровати, на ходу стаскивая камзол. Огонь в камине не горел, свечи на столике – погашены, и, если бы не холодный свет полной луны, пробивавшийся сквозь неплотно задернутые шторы, лорд точно набил бы себе шишек… Однако, успешно ничего не задев, довольный собой полуночник юркнул наконец под одеяло и прислушался. Тихо. Спит… Ивар протянул руку, чтобы обнять жену, и удивленно замер: пальцы нащупали только аккуратно отогнутый уголок одеяла да непримятую подушку.

– Нэрис? – позвал он, но ответа не дождался. – Да что за черт?

Обеспокоенный лорд спрыгнул с кровати и, щелкнув огнивом, зажег свечу. Так и есть – постель не тронута и в спальне, кроме него, ни души. Это что еще за новости?! «Куда она уже подевалась? – думал он, торопливо натягивая штаны обратно. – Что за женщина – ни на минуту нельзя одну оставить! Надо было послушать Творимира и уломать Эйнара хотя бы с год еще у нас послужить… Он с ней хоть как-то справлялся. Но они ж как сговорились: один ноет, что ему де без моря не жизнь, а вторая кричит, что обещала и нельзя нарушать слово!.. Так и уплыл… А я теперь бегай!»

Он набросил рубашку и, топая сапогами, спустился вниз. Где тут у нас комнаты прислуги? Уж личная горничная определенно должна знать, куда посреди ночи исчезла ее хозяйка.

…Бесцеремонно разбуженная Бесс, узрев перед собой сердитого лорда, долго не могла понять, что происходит. И только когда последний, потеряв терпение, громогласно пригрозил «выгнать ее завтра же ко всем чертям без жалованья и рекомендаций», сообразила, чего от нее хотят.

– Ваше сиятельство, да вы ж так не волнуйтесь, – сонно моргая и кутаясь в одеяло, сказала служанка. – С госпожой как есть все в порядке!

– Ночь на дворе, – зашипел Ивар, – а ее дома нет! Какое «в порядке»?!

– Да она уж скоро вернуться должна, она обещала…

– Откуда вернуться?!

– Ну… я точно не знаю, не велела спрашивать… Но вы не переживайте, ваше сиятельство, она ж не одна ушла, а с лордом Манро! – «успокоила» Бесс и, подняв взгляд на хозяина, ойкнула – так того при этих словах перекосило. Поняв, что брякнула лишнее и теперь уж не отболтаешься, служанка вспыхнула и быстро затараторила: – Вы не подумайте, сир, чего дурного! Госпожа вас любит, она ж даже и в мыслях никогда бы не… А лорд Манро – человек благородный, у него невеста есть.

– «Невеста»! – прорычал ревнивец. – Кому это когда мешало?! А ну, признавайся, негодяйка, где они?!

– Не знаю я, вот вам крест, ваше сиятельство, – заголосила перепуганная Бесси, натягивая одеяло до самых глаз. – Ушли около одиннадцати, вроде как к заливу прогуляться… И сопровождать не велели… не серчайте, ваше сиятельство! Леди Мак-Лайон мне хозяйка, приказала с ней не ходить. Дак разве ж можно было ослушаться?

– Одна лучше другой! – в ярости плюнул лорд и вылетел из светелки, хлопнув дверью.

Бесс, испуганно моргая, натянула одеяло на голову:

– Ой, что будет… Что буде-э-эт!

На берегу, разумеется, никого не оказалось. Прошерстив натуральной гончей все камыши, свирепо сопящий лорд взобрался на большой валун у самого берега и посмотрел на другую сторону залива, где стоял замок сира Лоуренса. Луна светила ярко, все окрестности были видны как на ладони. «Служанка сказала не «уехали», а «ушли», – думал Ивар, вглядываясь в очертания темных башен замка Манро. – Лошадей он что, с собой привел и тут оставил? Или на лодке? Да, на лодке куда как быстрее…»

– Поймаю – убью обоих! – выдохнул оскорбленный муж, спрыгивая с валуна и продираясь через камыши обратно к Фрейху. – Совсем стыд потеряли! И Творимир, медведь недалекий, у меня огребет… охранник несчастный! Велено ж ему было…

Лорд остановился как вкопанный и изумленно огляделся вокруг. Берег заволокло непонятно откуда взявшимся молочным туманом, да таким густым, что и колен не видно. Но ведь так же не бывает, чтоб за каких-то десять минут… «Черт-те что!» – подумал он, опуская голову. И присвистнул: туман, словно живой, медленно расступался в стороны, оставляя только узкую тропинку, ведущую к темной громаде леса. Лорд моргнул, потряс головой, отгоняя наваждение, и снова посмотрел на деревья. Среди стволов призывно замерцали огоньки, маленькие, словно небесные звездочки… Огоньки вытянулись в сияющую дорожку, закружились у самых его сапог, а из сонных недр чащи раздалась нежная, зовущая музыка. Лорд Мак-Лайон поймал себя на мысли, что где-то он это все уже видел. Или слышал. Только вот где и от кого?

«Свихнулся я, что ли, на почве ревности? – думал он, сам не замечая, как послушно шагает вперед, навстречу странным огонькам. – Или это чья-то не слишком удачная шутка? А туман-то какой! Стеной! Откуда только взялся? На дым не похоже, да и гарью не пахнет… Ах ты черт!»

Последняя мысль относилась к полнейшей темноте, вдруг наступившей вокруг. Огоньки исчезли. Загадочный туман тоже. Полная луна спряталась за все еще густыми кронами деревьев. А потерянный лорд стоял, озираясь, в самом сердце темной чащи.

– Очень мило! – с досадой обронил Ивар, чувствуя себя пятилетним ребенком, заблудившимся в лесу. – И какого дьявола я сюда влез?

Он огляделся и, пожав плечами, закрыл глаза, давая им привыкнуть к темноте. Страха не было: за время своей службы советник короля Шотландии и не в такие переделки попадал. Но мерзнуть по колено в буреломе до утра он тоже не собирался… Лорд моргнул и медленно поднял веки, раздумывая, в какую сторону повернуть. И вздернул брови – далеко впереди из-за древесных стволов слабо пробивалось мягкое золотистое свечение. Музыка, утихшая было, снова полилась серебристым ручейком, туманя сознание… Но неведомые «музыканты» не на того напали.

– Вот еще новости! – сурово нахмурился Ивар. – Костры, что ли, жгут? Без разрешения, на чужой земле? Мне только пожара еще не хватало!

Лорд Мак-Лайон положил ладонь на рукоять меча и, осторожно ступая, чтобы не спугнуть непрошеных гостей, двинулся на свет. Деревья начали редеть, чудесная мелодия становилась все громче. Глава Тайной службы его величества тенью скользнул за широкий ствол старого бука, выровнял дыхание и, выдернув меч из ножен, решительно шагнул вперед.

И замер с отпавшей челюстью.

Взору ошарашенного лорда предстало такое, что, не будь он таким закаленным, он бы точно решил, что рехнулся. Круглая полянка, озаренная золотым дрожащим светом, льющимся из разверстого холма. Десятки крошечных крылатых существ, хороводом кружащиеся прямо в воздухе. И трое хохочущих танцоров, которые, взявшись под руки, бесшабашно отплясывают рил. Особенно хороша была как раз эта троица: метущий хвостом лис, здоровенный бурый медведь (оба – на задних лапах) и хрупкая девушка в зеленом платье. В последней потерявший дар речи от изумления Ивар узнал свою исчезнувшую супругу.

«Я сплю, – подумал он. – Сплю и вижу сон. Самый невероятный сон в своей жизни!»

– Спишь, спишь, – согласно проскрипели по левую руку от него. – Только не ори. Весело. Испортишь.

– ?! – шарахнулся в сторону Ивар, дико озираясь.

– Тут я, – снова проскрипел голос. И в круг золотистого света из-за соседнего дерева выступил мужчина в знакомом костюме наемного убийцы. Лорд рефлекторно взмахнул мечом и округлил глаза – клинок прошел сквозь человека, как сквозь масло, даже не распоров одежды. Убийца вздохнул: – Я не он. Он умер. Давно. Штуки просто… Нравятся! – Мужчина любовно провел рукой по кожаному поясу. Кинжалы заиграли бликами.

Ивар ахнул:

– Броллахан?!

– Я, – привычно подтвердил тот. – Не ори. Полнолуние. Праздник. Все испортишь…

– Чтоб я сдох! – вырвалось у лорда, мгновенно вспомнившего рассказ жены, который он в свое время опрометчиво принял за пустые фантазии.

Броллахан склонил голову набок:

– Хочешь? Помогу.

– Нет-нет, – попятился Ивар. – Я не в том смысле… это просто…

– Шучу, – проскрипел «убийца». – Тебя знаю. Видел. Она сказала, ты – муж.

– Муж… я…

– Она хорошая, – доверительно сказал броллахан. – Нравится. Ты тоже… Ничего. Не кричишь. Меч – прощаю.

– Спасибо… – пробормотал лорд Мак-Лайон. Вдохнул, выдохнул, взял себя в руки и убрал оружие в ножны. – Гхм!.. А вы что не танцуете?

– Опытный, – уважительно проронил броллахан, глядя на лорда. – Быстро успокоился. И вежливый… Мне – нравится!.. Танцевать – не умею. Жалко. А ты?

– Тоже не особенно, – признался Ивар, глядя на Нэрис. – Ну, Творимир… Ну, Манро!.. А, да что там – и я тоже хорош!

– Не понимаю.

– Забудьте! – улыбнулся он. И, решившись, сделал шаг вперед. Увидел добродушный оскал русича, веселое недоумение на узкой морде лиса Лоуренса, изумленные глаза супруги и, разведя руками, проговорил: – Веселого праздника, дамы и господа! А меня, стало быть, не позвали?

– Ивар! – Леди Мак-Лайон бросилась ему на шею. – Ты – тут?! А мы тебя сегодня не ждали! И как раз полнолуние… ты не сердишься на меня?

– Да бог с ним, – отмахнулся он, вспомнив свои нелепые подозрения, и посмотрел в любимые серо-зеленые глаза. – Возьмете меня в компанию? Сто лет не танцевал.

– Конечно!.. – прощебетал у него над ухом чей-то нежный голосок, и на плечо лорда уселась очаровательная крошка фэйри. – Мы гостям всегда рады…

– Сибилла! – предостерегающе погрозила малышке Нэрис. – Даже и не думайте!

– Эх! – веско подтвердил бурый медведь. И протянул лапу командиру. Вновь грянула музыка. Парящие в воздухе сказочные существа закружились по спирали, засияли разноцветные искорки на кончиках прозрачных стрекозиных крылышек…

– Подумаешь! – высокомерно сморщила крошечный носик Сибилла, показала Нэрис язык и, вспорхнув на плечо к броллахану, пожаловалась: – Хоть бы раз привела, кого не жалко. А то вон или оборотни, или вообще – муж!

– Вредничаешь, – высказался тот. – Зря. Забавные они. Мне – нравятся.

– Да мне тоже, – вздохнула фэйри. И, опомнившись, показала ему фарфоровый, с горошину, кулачок: – Только смотри им не брякни! Люди же… Зазнаются.

– Это да, – кивнул броллахан. И они замолкли, с улыбкой наблюдая за всеобщим весельем.

В прорехе между кронами деревьев висела луна, серебряной монетой поблескивающая в черном небе. Она смотрела сверху на спящую землю, на темную рощу, в самом сердце которой горячим золотым пятнышком мерцала волшебная поляна; на кружащихся хороводом светлячков фэйри; на весело выкидывающих коленца оборотней; на двух, казалось бы, взрослых людей, которые вели себя словно дети и оттого были счастливы, как, казалось, ни один ребенок в мире… Луна снисходительно глядела на все это безобразие со своей недосягаемой высоты и, наверное, улыбалась. Потому что все-таки это был праздник в ее честь.