Текст книги "В черном-черном городе. Криповые истории"

Наталья Дзе
Проверка на смелость

Дело было летом в деревне. Мы с моим другом Мишкой поспорили, кто из нас храбрее. Начали соревноваться: и с высокого сарая прыгали, и мимо злобного уличного пса Полкана близко-близко проходили, и в речку с обрыва сигали!

– Всё не то! – говорит однажды Мишка, грызя соломинку.

– Что не то?

– Да всё скучно!

– А как не скучно? – спросил я.

– Вот бы на кладбище затемно сходить! И на могилках всю ночь просидеть! Слабо́?

– Мне? Да что я, девчонка, что ли?! Да я на раз-два! – выкрикнул я, хотя, конечно, было страшно. Кладбищ я боюсь, но разве можно признаться в этом Мишке?

– Тогда завтра ночью и пойдём!

– Вместе?

– Вместе!

– Ме-е-е! – раздалось с улицы.

Это мимо калитки проходила маленькая козочка Люська с бабой Варей. В саду бабы Вари росли самые вкусные яблоки, и мы с Мишкой частенько туда тайком наведывались.

– Вме-е-есте, ме-е-е, бе-е-е, вме-е-есте! – покатились мы со смеху.

– Хватит животное дразнить! – прикрикнула баба Варя и махнула на нас хворостиной. – А то я вам задам!

Назавтра я отпросился с ночёвкой к Мишке, а Мишка уговорил своих деда с бабушкой отпустить нас ночевать во двор, в сарае с лодками. Мол, в спальных мешках будем тренироваться на выносливость.

Мишкина бабушка накормила нас блинами, напоила горячим чаем с мёдом, дала тёплые одеяла и только потом отпустила во двор. Мишкин дед принес в сарай две резиновые подушки-самонадувайки.

Как только стемнело и в доме выключили свет, мы выскользнули за ворота и направились к кладбищу, навстречу своему страху.

На кладбище стояла тишина. Только тонкое жужжание комаров слышалось вокруг.

И всё.

Мы с Мишкой шли по узким тропинкам, стараясь не смотреть на надгробия.

Хотя они притягивали, хотелось разглядывать фотографии и читать надписи – кто этот умерший, сколько прожил?

– Слушай, Колька, – остановился вдруг Мишка, – а на какой могилке ночевать будем?

– Давай на одной из тех, что у леса! Если что, можно в лес убежать, – ответил я.

– Если что – это что? От покойников, да? – хмыкнул Мишка. – Там разрыв сердца сразу – хрясь, и всё! Не выдержит сердечная мышца!

И он со значением похлопал себя по груди.

– Да ну тебя! Ещё чертей вспомни! – отмахнулся я.

Мы дошли до края кладбища. Дальше начинался лес.

– Можно здесь! – предложил Мишка.

Мы расположились рядом с могилой, опершись спинами на оградку. Чтобы было не так жутко, начали рассказывать друг другу разное из школьной жизни: Мишка учился в седьмом классе, а я в шестом.

Темнота всё сгущалась и сгущалась.

Школьные истории у нас быстро закончились, зато проснулись ночные звуки: то тут, то там слышался скрип деревянных крестов, уханье совы, какие-то шорохи. Комары кружили вокруг и нещадно нас грызли.

К полуночи на небе засияла круглая луна. Где-то в деревне завыла собака.

– Полнолуние! – прошептал Мишка. – Cамое любимое покойницкое время!

Я шикнул на него, но какой-то колючий ком встал где-то в горле и мешал дышать.

– Слушай, Мишка, – сказал я как можно небрежнее, – мы и так тут уже часа два, может, пора домой? Да и комары зажрали!

Мишка как будто даже обрадовался:

– Да! Айда потихоньку, а то начнут искать, а нас в сарае нет!

Мы поднялись. За спиной скрипнула на прощание оградка, каркнул ворон, прошелестел листьями ветерок. Борясь с желанием бежать со всех ног, мы не спеша пошли через кладбище к выходу.

Пробираясь между крестами, опять услышали вдалеке собачий вой. Теперь он был похож на стон и всё повторялся и повторялся. По моей спине поползли мурашки, Мишкины зубы застучали.

Воздух стал сырым, мы вдобавок ещё и продрогли.

– А давай петь? – предложил Мишка. – И согреемся, и… ну и вообще?!

– А что петь-то?

– Что-нибудь для смелых!

– Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе видна!.. – затянул я.

– Как сын грустит о матери, как сын грустит о матери… – подхватил Мишка.

Наши нестройные голоса раздавались в кромешной темноте над могилами, а эхо «И снится нам не рокот космодрома-а-а» уходило куда-то наверх и рассыпалось между звёздами.

– Помогите, ребятушки! – послышалось где-то впереди.

Мы замерли, захлебнувшись песней. Тела наши одеревенели.

– Что это? – прошептал я, ладони мои вспотели.

– Кто здесь? – сипло спросил Мишка, и даже в темноте было видно, как он побелел.

– Это я! Я упала! Помогите, пожалуйста!!!

Женский голос раздавался откуда-то снизу.

Еле передвигая ноги, мы пошли на голос, который показался нам знакомым.

– Нароют могил, окаянные, и не прикрывают! А я в сумерках не увидела! – продолжались причитания.

Мы переглянулись, сделали ещё несколько неуверенных шагов и оказались на краю довольно глубокой ямы.

Из-за темноты не было видно, кто там.

– Я за ней пошла, да и провалилась, хорошо, ногу только ушибла, а не переломала! – раздалось снизу. – Ребятушки, помогите! Я вам сейчас подам, а вы хватайте!

– Вроде женщина какая-то! – насторожённо сказал мне Мишка. – Не бросать же!

Мы с опаской наклонились над ямой и потянули вниз руки. И вдруг…

Мои пальцы наткнулись сначала на что-то шерстяное, а потом на твёрдое и острое. Рога!!!

– Чёрт!!!

Рядом взвизгнул Мишка и повернул ко мне искажённое от ужаса лицо. И тут… Над ямой появилась лохматая рогатая голова.

– Бежим!!!

Мы вскочили и с криками «Чёрт! Чёрт!» помчались в сторону деревни.

В ушах свистел ветер, дорожная пыль летела веером из-под кроссовок. Луна катилась по небу, освещая наш путь серебристым холодным светом.

Вот и калитка! В одно мгновение мы оказались на крыльце и влетели в сени, где на узком диванчике спал Мишкин дед.

– Дед!! Вставай! Там чёрт! – крикнул Мишка.

– Какой ещё черт, где? – проснулся дед.

– На кладбище! В могиле! – задыхаясь, проговорил я.

Дед сел, свесил ноги и недоумённо посмотрел на нас:

– А вы разве не в сарае ночевали?

Перебивая друг друга, мы всё рассказали.

– Так, вы ложитесь, а я сейчас разберусь, что там за чёрт! – Дед быстро оделся, прихватил фонарь и вышел за дверь.

Мы прилипли к окну, проводили деда взглядом.

– Не будем спать! – сказал Мишка.

– Ага! – кивнул я.

Мы сели на дедовский диван, укутались одним одеялом, и нас тут же сморил сон.

– Доброе утро, смельчаки! – разбудил нас Мишкин дед, когда солнце было уже высоко.

Мы вскочили, поняв, что проспали самое интересное.

Дед присел, посмеиваясь:

– Да, бабка Варя, конечно, учудила!

– Баб Варя?! А чёрт?!

Мишкин дед усмехнулся и неторопливо продолжил:

– Пошла она вечером за своей Люсь-кой, туда, к выпасу, где кладбище. Люська-то коза молодая, шустрая, убежала, да и провалилась в вырытую могилку, а за ней сослепу и Варя. А яма глубокая, не выбраться. Сидела полночи, ждала помощи. Тут слышит, люди идут, песни поют, вы, значит. Она и позвала. А когда вы руки-то ей протянули, она Люську, козу, первую и подала. А вы в крик: «Чёрт! Чёрт!» – и давай драпать! Храбрецы, тоже мне! – Дед хмыкнул и закончил: – В общем, я сходил за подмогой, мы вытащили и бабку Варю, и Люську. Хорошо, хоть обе целы! Варя дома отдыхает, а чёрт ваш, который Люська, вон, на лужайке за домом бекает-мекает!

Мы с Мишкой насупились.

– Это ты, Колька, первый крикнул «Чёрт», – буркнул Мишка. – Мог бы вспомнить, что у бабки Вари есть коза!

– Ага, когда я рукой шерсть и рога нащупал, ночью, в могиле, меньше всего вспомнилось про козу, – буркнул я в ответ. – А кто первый крикнул «Бежим!» и побежал?

– Я на копыта рукой наткнулся, – вздохнул Мишка. – А тут ещё ты орёшь! И голова эта рогатая! Вот и побежал!

Долго мы потом ещё с Мишкой обходили кладбище стороной.

И яблоки в саду у бабы Вари не таскали.

А козу Люську при случае кормили морковкой и больше никогда-никогда не дразнили.

Елена Пальванова
Воронцовское привидение

В августе маме дали отпуск, и мы на целую неделю отправились в Сочи. С нами поехала моя двоюродная сестра Катька, которая, как сетовала бабушка, все каникулы проторчала в городе и совсем не дышала воздухом. Хотя такого, конечно, быть не может: человек без воздуха не то что три месяца, а даже десяти минут не протянет!

В первый же день выяснилось, что Катьке солнце противопоказано: с утра она была белой-белой – вылитая Снегурочка! – а к обеду стала краснокожей, как индеец.

Это значит, что она не загорела, как я, а сразу обгорела. Из-за Катьки назавтра мама быстро увела нас с пляжа и, чтобы мы не скучали, повезла на экскурсию в Воронцовские пещеры.

Когда мы прибыли на место, там уже собрались несколько туристов. Подоспевший экскурсовод вручил нам каски и повёл всю группу к пещере. У входа в неё возвышалась громадная каменная голова с длинными волосами. Глаза были закрыты, а прямо изо лба струился родник.

– Что это? – удивилась Катька. – Голова великана? Как в «Руслане и Людмиле»?

– По одной из версий это статуя древнегреческой богини Деметры, – пустился в объяснения экскурсовод. – Давным-давно властитель подземного царства, бог Аид, похитил дочь Деметры, Персефону, и женился на ней. Но другие боги обязали его каждый год отпускать Персефону погостить на земле. И сейчас Деметра ждёт, когда её дочь оттуда, – он указал на пещеру, – выйдет в мир живых.

– В мир живых? – оторопела я. – А там тогда… что?

– По легенде именно здесь, в этой пещере, располагается проход в царство Аида. Оно же царство мёртвых, – не моргнув глазом сообщил экскурсовод. – А сейчас прошу за мной.

И все с энтузиазмом двинулись в пещеру. Прямиком в царство мёртвых!

Я остановилась как вкопанная и схватила маму за руку.

– Ма-ам! Давай не пойдём!

– Алёнка, не пугайся, – улыбнулась мама. – Это всего лишь легенда, выдумка. Бери пример с Кати. Видишь, она идёт и ничего не боится!

Гордо приосанившись, Катька дрожащим голосом поддакнула:

– Ага! Я вообще очень храбрая.

Пришлось стиснуть зубы и топать за экскурсоводом.

По длинной лестнице мы спустились в пещеру. Несмотря на развешанные по неровным каменистым стенам фонари, здесь было темно и жутковато.

Сверху свисали какие-то штуковины, напоминающие сосульки. Такие же сосульки, только вверх тормашками, торчали и снизу. Казалось, нам навстречу вот-вот вылетит стая летучих мышей или выскочит какое-нибудь чудище.

– А здесь привидения водятся? – нервно озираясь по сторонам, выдохнула Катька.

– Я пока не встречал, – усмехнулся экскурсовод. – Привидения очень пугливые. Как услышат, что люди пришли, прячутся по углам и дожидаются, пока все уйдут. Не переживай, девочка. – И стал рассказывать: – Вот эти образования наверху в виде сосулек, – он включил фонарик и посветил на потолок, – называются «сталактиты». А те, что снизу, – экскурсовод перенаправил луч, – «сталагмиты». Они вырастают из известняка…

Ничего себе! Разве можно спокойно обсуждать какие-то сталактиты, когда рядом притаились сбежавшие из царства мёртвых привидения!

Я поглядела на Катьку и заметила, что её лицо стало совсем бледным. Даже белее, чем вчера, до того как она обгорела.

– А всё-таки ты боишься. Сразу видно! – шепнула я.

Катька опять покраснела – прямо не девочка, а хамелеон какой-то! – и обвиняюще зашипела:

– А ты вообще от страха вся трясёшься.

– Ничего не от страха! – запротестовала я. – Просто холодно.

Мама всполошилась:

– И правда, холодно. Алёна, почему же ты молчишь, что замёрзла?

А я, между прочим, действительно замёрзла. Это на улице тепло, а здесь – настоящий холодильник. Маме с Катькой хоть бы хны: они, чтобы на солнце не обгорать, ветровки надели. А мне и в майке было хорошо, пока мы сюда не спустились.

– Только умоляю, постарайся не испачкать, – попросила мама, отдавая мне свою белоснежную ветровку.

Я её надела и чуть в ней не утонула. Ветровка повисла на мне, как балахон на пугале, а рукава оказались такими длинными, как будто это не куртка, а смирительная рубашка.

– Если сталактит и сталагмит срастаются, то возникает известковая колонна: сталагнат, – гнул своё экскурсовод.

Мама и остальные туристы столпились вокруг него, ловя каждое слово, как будто завтра же должны были по этой теме писать контрольную. А я вдруг заметила впереди небольшое ответвление. От туристического маршрута уводил в сторону тоннель, такой узкий, что передвигаться по нему можно было разве что ползком. Катька тоже обратила на него внимание. Остановившись, она с опаской заглянула внутрь и прошептала:

– Как ты думаешь, они там?

Это она о привидениях.

Я тоже посмотрела в тоннель, но ничего не увидела. В проходе было темно, как в могиле. Самое то для привидений.

– Наверное, там.

– А слабо ` туда забраться? – помолчав, спросила Катя.

– Я бы забралась, только там же грязно, а мама просила не пачкать ветровку, – выкрутилась я.

– Значит, слабо `! – подытожила Катька.

– А тебе не слабо `?

Катя замялась.

– Ага! – восторжествовала я. – А ещё хвасталась, что очень храбрая!

Катька опять помолчала, покосилась на маму, стоящую в отдалении… И вдруг, резко выдохнув, как перед прыжком в ледяную воду, объявила:

– Да, храбрая!

И – можете себе представить – полезла-таки в проход! Вот ненормальная! Но не бросать же её. Пришлось тащиться следом.

Я опустилась на четвереньки и тоже заползла в тоннель. В нос ударил запах сырости. В поглотившем нас мраке мы наощупь двинулись вперёд.

Ползти было неудобно. Рукава маминой ветровки волочились по узкому жёлобу, а от острых, царапающих камней саднили колени.

Катька сначала чесала довольно шустро, но потом, видимо, решимости у неё поубавилось. Она замедлила ход, и я врезалась в неё сзади.

В темноте раздался отчаянный, душераздирающий вопль. От неожиданности я дёрнулась и стукнулась головой о каменный свод. Хорошо ещё, что на мне была каска!

– А-а-а! – опровергая миф о своём бесстрашии, сиреной выла Катя.

– Ты чего орёшь? – еле оправившись от испуга, зашипела я.

– Алёна, это ты? – прекратив кричать, насторожённо уточнила Катька. – А я думала, привидение!

– Да ты своим визгом всех привидений распугала!

– Жалко, – с притворным разочарованием протянула Катя. – Тогда давай возвращаться.

Вздохнув с облегчением, я попыталась развернуться, наступила коленом на рукав и чуть не грохнулась носом вниз.

– Ты чего там возишься? – поторопила меня Катька.

– В рукавах запуталась, – пропыхтела я.

– Сейчас распутаю. Давай руку!

Я постаралась высвободить рукав, но в этот момент почувствовала, как чьи-то холодные пальцы коснулись моего лица.

Тут уж настал мой черёд верещать! Инстинктивно я, так и не успев развернуться, метнулась вперёд и налетела на Катьку. Та ойкнула и тоже во всю прыть понеслась по проходу.

Через несколько метров тоннель свернул в сторону и расширился. Впереди показался просвет. Мы остановились, чтобы отдышаться.

– Что это было? – заикаясь, прохныкала Катя.

– Меня кто-то за нос цапнул!

– Не кто-то, а я, – смутилась Катька. – Сама же просила тебе с рукавами помочь. Я хотела их нащупать. Ну, промахнулась чуть-чуть…

– Ладно, пошли отсюда, – буркнула я. – Нет тут никаких привидений.

В это время из маячившего впереди проёма донёсся знакомый, прямо-таки родной, успокаивающе-монотонный голос:

– По подсчётам учёных, Воронцовские пещеры образовались более семидесяти миллионов лет назад. Примерно в то же время, когда на земле появились тираннозавры…

– Наши! – хором возликовали мы с Катькой и рванули на звук.

Выбравшись из тоннеля, я постаралась оценить обстановку. Мы стояли у стены, не так уж далеко от группы. Но путь нам преграждал частокол из сталагмитов, так что добежать отсюда до туристической тропинки было непросто.

– А сейчас обратите внимание на этот сталагнат, – провозгласил экскурсовод… и прямо в глаза мне ударил ослепляющий луч фонарика.

Я вскинула руки, защищаясь от яркого света. Рукава взметнулись и начали болтаться в воздухе.

На секунду воцарилась мёртвая тишина. А потом раздался чей-то истошный вопль:

– Привидение!!!

Поднялся гвалт.

Я испуганно завертела головой. Где? Где привидение?! Катька сориентировалась быстрее.

– Бежим! – взвизгнула она, дёргая меня за руку.

Мы снова нырнули в тоннель и помчались назад. Обратный путь оказался гораздо короче. Дорога заняла, наверное, всего несколько секунд. Вполне возможно, мы поставили мировой рекорд в гонках на карачках. Выскочив из тоннеля, мы кинулись догонять группу.

Туристы почему-то встретили нас дружным смехом, а экскурсовод провозгласил:

– Вот и наше привидение!

Мы с Катькой испуганно подскочили, но по всеобщему хохоту поняли, что это была шутка. Заметьте, совсем не смешная!

Надувшись, мы подошли к маме.

– И куда вас понесло? – с напускной строгостью спросила она. – Вы же могли заблудиться! Это опасно!

Наверное, вспомнила о проходе в царство Аида.

Оставшаяся часть экскурсии обошлась без приключений. Уже в автобусе я спросила:

– Мам, а ты видела привидение?

– А как же, – кивнула мама. – Сначала оно завывало где-то в недрах пещеры, и все сошлись на том, что это точно какой-то призрак. А уж когда само появилось, экскурсанты чуть в обморок не попадали.

– Жалко, что мы его прозевали, – вздохнула я. – Можно было бы сделать фото и выложить в соцсети.

– А я успела снять привидение на телефон, – обрадовала нас мама и показала фотографию.

В мрачном подземелье, среди скопления угрюмых, причудливых сталагмитов, в воздухе завис белеющий силуэт. Жуткое зрелище! Правда, увеличив масштаб, мы разглядели, что наш таинственный призрак – обычная девочка в длинной белой куртке и каске, загораживающая лицо руками. Загорелые ноги сливались с тёмным фоном, потому и казалось, что фигура парит над землёй.

Хорошая получилась фотография, памятная. Только выкладывать её в соцсети мы не стали. А то вдруг по нашей милости родится современная легенда о Воронцовском привидении…

Анастасия Безлюдная
Привидение из лифта

В Серёжином подъезде привидение в лифте завелось.

Точнее, сначала в подъезде завёлся сам Серёжа – переехал с родителями в новый дом. Хотя дом-то был вовсе не новый, а старый – с облезлыми стенами, отбитыми ступенями и скрипучим лифтом. В прежнем доме лифт был светлый и просторный, а этот – тесный, со стёртыми кнопками и тусклой лампочкой на потолке… Но всё это ерунда! Теперь у Серёжи была своя комната – можно было приглашать друзей рубиться в приставку. Мальчик был счастлив! Вот только все его планы разрушило привидение…

Первый раз Серёжа с ним встретился в пятницу, тринадцатого. День с самого утра не задался – в школу проспал, позавтракать не успел, да что там позавтракать, даже умыться не успел! Быстро оделся, рюкзак схватил и бегом. В лифт заскочил, а там ОНО! Привидение! Белое, бесформенное, на кусок тумана похожее! В углу повисло, кашляет и бубнит что-то себе под нос. Серёжа от страха даже задыхаться начал. Пока с десятого до первого этажа доехал, чуть не умер! Пулей вылетел из лифта и побежал не оглядываясь! Так мчался, что даже на урок не опоздал. Плюхнулся за парту, кое-как отдышался и говорит:

– Прикиньте, я сейчас привидение видел! В лифте!

– Ха-ха, так мы тебе и поверили! – хихикнула соседка по парте, Дианка. – Сегодня же пятница, тринадцатое, вот и выдумываешь всякие страшилки.

В общем, никто Серёже не поверил. Вот только пойти поиграть к нему домой в приставку желающих не нашлось – у всех сразу какие-то дела важные появились: домашка, тренировки…

Домой Серёжа по лестнице поднимался, да всё оглядывался – не преследует ли его привидение. А на седьмом этаже увидел чёрную-чёрную дверь, а на двери гигантские царапины.

«Похоже, в этом доме не только привидения, но и зомбаки обитают», – подумал Серёжа, а перед глазами возникла картинка из компьютерной игры с уродливыми зомби.

Вдруг за дверью кто-то жутко завыл. Серёжа от ужаса на свой десятый этаж за секунду взлетел.

В воскресенье Серёжа в бассейн пошел, на плаванье. Плаванье он любил, вот только вставать рано приходилось. А на выходных так поспать хочется! И опять Серёжа проспал! Схватил спортивную сумку с полотенцем и тапочками, вылетел из квартиры и в лифт. Про привидение забыл – до начала тренировки десять минут оставалось! А в лифте опять ОНО! Серёжа сбежать было хотел, но дверцы со скрипом закрылись и лифт меееедленно пополз вниз. А привидение вдруг раз и спросило у Серёжи грубым голосом:

– Спортсмен, что ли?

– Ага, – еле слышно прошептал Серёжа. И на всякий случай приврал: – Боксом занимаюсь!

Это чтобы привидение сто раз подумало, прежде чем на Серёжу нападать!

И опять Серёже никто не поверил.

В понедельник Серёжа снова проспал и опять привидение в лифте встретил. Но в этот раз Серёжа уже не так боялся. Все-таки привидение его не трогает. Висит себе в углу, кряхтит, спортом интересуется. Серёжа его получше рассмотрел. Привидение было одето в мужские брюки и грязные ботинки.

«В подвале, видать, живёт, – подумал мальчик. – Где уж тут ботинкам чистыми быть…»

– А вы давно тут живёте? – осмелел Серёжа.

Привидение закашлялось и пробубнило:

– С пятьдесят девятого года.

«Это ж ему тыща с лишним лет получается!»

В классе Серёже опять никто не поверил. Самое обидное, что больше всех над ним смеялся Никита – Серёжин лучший друг.

– Ну раз ты такой смелый, – рассердился Серёжа, – пойдем после школы ко мне, сам увидишь!

Кое-как он дождался, пока уроки закончатся. Никита всю дорогу Серёжу подкалывал, а как в подъезд вошёл, сразу замолчал.

Лифт ждать не пришлось – он на первом этаже стоял. Серёжа кнопку вызова нажал, двери со скрипом разъехались, а внутри никого! К Никите сразу голос вернулся – опять начал над Серёжей смеяться. Тут он про чёрную дверь вспомнил.

– Давай я тебе зомбаков покажу, может, там и привидение встретим!

Поднялись на лифте на седьмой этаж. Страшно стало Никите, когда он чёрную дверь увидел. И тут за дверью жуткий вой раздался, дверь распахнулась, а оттуда тётка вышла с огромным догом на поводке.

– А вы тут что ошиваетесь, – гаркнула на них тётка. – А ну быстро по домам!

Вот тебе и зомби!

– Пошли лучше в приставку рубиться, – рассмеялся Никита. – Там этих зомбаков завались, только успевай мочить.

После этого случая Серёже в классе кличку придумали – Охотник за привидениями. Тогда Серёжа решил с привидением селфи сделать. С селфи все ему поверят, а если на ютуб выложить, то вообще миллион лайков наберёт, суперпопулярным станет! Только привидение задобрить нужно. Он положил в карман яблоко, шоколадку с орехами и пряник.

Но привидение всё не появлялось. Серёжа не встречал его неделю. Он успел съесть и шоколадку, и яблоко, и даже зачерствевший пряник.

«Все равно у привидения зубов нет, – успокаивал себя мальчик. – Я его лучше потом газировкой угощу. А может, оно заболело? Или вообще УМЕРЛО!»

И Серёжа решил прокрасться в подвал.

«Больное привидение ничего мне сделать не сможет, вот я его и сфотаю! А если умерло, в музей сдам, где мумий показывают. Там как раз привидений не хватает!»

Но только он в лифт вошёл, а там… ПРИВИДЕНИЕ! Живое!

Не успел Серёжа в себя прийти, как лифт на седьмом этаже остановился. Влетела тётка с догом и как гаркнет:

– Василий Петрович! Опять куришь! Задохнуться можно! Ребёнка вон напугал! Надымил как паровоз, лица не видно! Кашляешь как старый дед! Бледный как привидение! Помрёшь скоро от своих сигарет!