Текст книги "Знак бесконечности"

Соня молча раскрыла ладонь, и Антон вложил в нее ключ. Пальцы соприкоснулись, и Соня вздрогнула. Прикосновение любимого человека всегда особенное. А того, кого не видела так долго, – вдвойне. И может, даже втройне.

Антон убрал руку, а Соня сжала ключ и потянулась к рюкзаку, чтобы спрятать его во внутреннем кармане.

– Странно, – проговорила она.

– Что странно?

– Ты доверяешь девушке, которая тебе изменила и переспала с другим.

– Есть вероятность, что не изменяла.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, – глухо ответил он.

И она прочитала в его глазах боль. Наверное, точно такую же боль он увидел и в ее глазах, потому что потом они долго молчали. Кажется, ему пора уже было уходить, но он не уходил. Все сидел и смотрел на нее. И тогда она решилась – спросила:

– Скажи, а если бы… если бы я тогда… все же была с Артуром… ты бы сейчас, после этих лет, простил меня?

– Я не знаю, – он потер ладонью лоб и на секунду прикрыл глаза. Голос его звучал устало и грустно. – Я правда не знаю. Тогда у меня вся жизнь перечеркнулась. Человек, которому я доверял. Понимаешь, как тебе, я никогда и никому не доверял, кроме родителей, конечно. Так вот, этот человек меня предал. Я думал, что тронусь умом. Я потерял все: любовь, друга, ориентацию в жизни. Я не мог не верить собственным глазам и не мог тебя простить. Но когда встретил несколько дней назад… знаешь… я был так рад тебя видеть… а потом осознать, что ты не чужая, ты не стала чужой, а потом узнать, что… – он снова закрыл глаза, справляясь с нахлынувшими эмоциями. – Я не знаю, Сонь, простил бы или нет. Честно. Я знаю только, что ты ни в чем не виновата и что теперь надо как-то пережить еще и этот факт. Факт, что кто-то намеренно все разрушил, а я… я позволил.

– Спасибо за честность, – тихо ответила Соня.

Ее разрезало это «я». Не «мы позволили», а «я». Всю ответственность он взял на себя. Хотя.

– Виноваты оба, – возразила она. – Для начала мне стоило аккуратнее брать спиртное из чужих рук. Но что теперь говорить.

У него Лана. У него другая жизнь.

– Дай руку, – вдруг сказал Антон.

– Зачем?

– Дай руку.

И она протянула ему руку. Левую.

– Не ту, – он сам взял правую, на которой широкий браслет плотно облегал кожу.

Антон нашел застежку и расстегнул браслет, а потом долго смотрел на внутреннюю сторону запястья.

– Не удалила, – он поднял глаза.

– Нет.

– Хотела?

– Очень.

И он кивнул. Он понимал.

А Соня смотрела на него, и в душе все замирало.

Ты меня еще любишь? Хоть чуть-чуть? Хоть капельку? Скажи… скажи, что я тебе до сих пор дорога. Слишком поздно, да? Поздно.

Антон выпустил ее руку и встал.

– Мне пора.

– Да, конечно.

– Сразу из магазина не выходи, подожди минут десять. За мной может быть слежка. Кстати, следит Стас, так что держись от него подальше.

– Хорошо.

Он еще немного постоял – смотрел на нее. Так смотрят, когда прощаются. И внутри все обрывалось.

Скажи что-нибудь!

Не сказал.

– Я все сделаю, не сомневайся, – произнесла Соня пересохшими губами.

– Я не сомневаюсь.

А потом он все же подошел, наклонился и коротко поцеловал ее в губы.

Она даже не успела этого осознать, сделать вдох.

А он уже распрямил плечи и, не оглядываясь, ушел.

Она потом долго стояла у панорамного окна магазина, смотрела на Эдинбургский замок, трогала пальцами свои губы, которые только что поцеловали, сходила с ума от произошедшего мимолетного касания и ждала Антона. Он вышел не сразу, зато, когда появился на улице, в его руках был бумажный пакет с логотипом магазина – что-то купил внизу.

Соня стояла у окна и провожала его взглядом, как тогда, на острове, когда она рисовала озеро, а он уходил куда-то в горы.

Только в этот раз за Антоном на приличном расстоянии следовал Стас.

8

Антон увидел Стаса моментально, как только спустился вниз. Тот входил в магазин. Значит, все-таки засек. Антон тут же взял с центрального стенда с бестселлерами две первые попавшиеся книги и уверенным шагом двинул к кассе, так, чтобы Стас сразу его заметил.

Стас заметил. Но не подошел. Предпочел остаться в тени, отступил к стеллажам, повернулся спиной, изображая посетителя-книголюба, снял с полки какой-то том и ждал, пока Антон, стоя в очереди, расплатится за покупку.

Сейчас самым важным было отвлечь внимание на себя, не дать Стасу столкнуться с Соней. И, получив положенные в пакет с логотипом книги, Антон направился к выходу.

Мысль была только одна: «Увести отсюда Стаса».

Увести как можно дальше, ни в коем случае не подставить под удар Соню. Человека, которого он знал и любил почти всю свою жизнь.

Как же он хотел ее коснуться там, наверху!

Обнять, прижать к себе, сказать, чтобы больше не сомневалась в нем, предложить начать с того места, где они закончили, вычеркнув из жизни случай с Артуром как чудовищную ошибку.

Но он ничего не сказал, хотя умел быть убедительным. Только быстро поцеловал на прощанье – не сдержался. Его девчонка.

Не задавая лишних вопросов, она сразу согласилась помочь. И в этом вся Соня.

Антон ничего не сказал из того, что хотел, потому что для начала им обоим надо вернуться в Москву, а ему еще и решить вопрос с Ланой.

Но он все сделает. Только бы выбраться отсюда.

На улице было шумно и многолюдно. Столица, центр, день.

Антон шел по Принцесс-стрит, уводя Стаса как можно дальше от книжного. Стас шел на расстоянии и не отсвечивал, но Антон ощущал его присутствие.

На противоположной стороне дороги находился парк. Можно пройти туда и позвонить Лане. Она через некоторое время присоединится к Антону, и они вместе направятся в ресторан, лишив Стаса любых подозрений. В конце концов, купить в книжном пару детективов, или что он там приобрел, не преступление.

Антон поискал глазами пешеходный переход. Необходимо было перебраться на другую сторону. Перед переходом столпился народ, хотя горел зеленый, просто очень много людей собралось пересечь проезжую часть.

В этот момент Стас его нагнал. Антону не надо было оборачиваться – он просто это почувствовал.

И когда Антон уже был готов ступить на дорогу, пешеходный светофор переключился на красный, открывая дорогу водителям.

Все последующее произошло очень быстро.

Возможно, это была интуиция. Именно в тот момент, когда светофор переключался, Антон вдруг подумал, что Стасу ничего не стоит сейчас толкнуть его в спину, и тогда Антон полетит прямиком под колеса автомобиля. В том, что у Стаса хватит сил и умения сделать все быстро и грамотно, сомневаться не приходилось. И в том, что именно сейчас это произойдет, Антон почему-то тоже был уверен.

Все эти мысли пронеслись в голове за долю секунды, но были настолько четкими, что решение – совершенно сумасбродное – пришло мгновенно. Не дожидаясь удара, Антон сам выскочил на дорогу. Машины уже тронулись, но еще не успели набрать скорость, а Антон когда-то, в своем спортивном прошлом, давал хороший старт. И этот старт его не подвел – позволил стремительно перебежать дорогу, оставляя позади машины, звук клаксонов и Стаса.

Сердце бешено колотилось в грудной клетке. Адреналин и шок. Не переходя на шаг, Антон легким бегом спустился вниз – к парку, где были ровные английские газоны, цветники, дорожки и фонтан. Затеряться здесь невозможно. Так что лучше пробежать парк насквозь и дальше скрыться на одной из улиц.

Дыхание постепенно выравнивалось. Мозг приходил в норму.

Своим поступком Антон выдал себя Стасу. Но и Стас теперь знает, что Антон в курсе его слежки.

Что дальше?

Он был так занят своими размышлениями, что не заметил появившегося из-за поворота мальчика на велосипеде. Велосипед катил прямо на Антона, а мальчик, разогнавшись, явно только учился им управлять и не мог маневрировать. В последний момент, чтобы избежать столкновения, Антон отскочил в сторону и неудачно подвернул стопу.

Ногу пронзила резкая боль.

9

Выждав положенное время, Соня вышла на улицу и направилась по Принцесс-стрит в сторону, противоположную той, куда устремился сопровождаемый Стасом Антон.

Ключ, который он передал, был небольшой и своеобразный. Такой сложно подделать. Одним словом, от сейфа.

И ключ рождал вопросы. Где Антон его взял? Здесь? Не будет же Чехов возить с собой такую ценную вещь. К тому же этот ключ, совершенно точно, имеет срок годности, если она должна передать его не позднее выходных. А еще происходящее явно кому-то не нравится, если за Антоном следит Стас. Вот! Соня сразу поняла, что со Стасом не все так просто.

Голова шла кругом.

Единственное, что Соня знала точно, – это то, что завтра она улетит в Москву и сразу же начнет искать возможность передать ключ Павлу Сергеевичу. Хотя легко сказать…

В ее телефонной книге сохранился номер Свешникова-старшего. Только вот вдруг она в его внесена в черный список? Или, увидев имя абонента, Павел Сергеевич просто не возьмет трубку? Что Антон рассказал родителям об их разрыве? Наверняка они считают ее настоящей дрянью, предавшей их сына. Что ж… имеют право.

Раньше отношения с родителями Антона у Сони были доброжелательные. Не близко-душевные, но вполне себе хорошие.

Антон у них поздний ребенок, и мама – Надежда Кирилловна – очень эффектная и ухоженная женщина, была, наверное, олицетворением идеальной матери, только все же чересчур заботливой. Антона порой тяготила такая забота, но он никогда ничего по этому поводу не говорил. «Она же мама». Зато Соня, несмотря на приветливость Надежды Кирилловны, периодически чувствовала, что сдает ей экзамен на предмет «Достойна ли эта девочка Антона? Не подведет? Не обидит?».

А начиная с одиннадцатого класса, когда его родители застали их в квартире, Соню приняли как девушку сына официально и начали приглашать на разные семейные мероприятия. Позже, когда они с Антоном стали жить вместе, этих приглашений время от времени удостаивались и родители Сони.

Надежда Кирилловна никогда ни словом, ни взглядом не выдавала, что чем-то недовольна, но всегда была начеку. И Соня это ощущала.

Другое дело – Павел Сергеевич. Обычно он практически не участвовал в общем разговоре, предпочитая роль наблюдателя. Но при этом Соня чувствовала, что нравится ему. И это чувство было взаимным. Часто, ловя на себе его чуть ироничный взгляд, вспоминала, как Павел Сергеевич смотрел на нее в школе, когда она прислоняла носовой платок к лицу Антона. Ей казалось, что именно тогда они друг другу и понравились.

Только это было очень давно.

Как теперь посмотрит на нее Павел Сергеевич – вопрос. Да и не это главное. Главное – с ним встретиться. Если отец Антона не ответит на телефон, тогда Соне придется ехать в его офис и караулить там. Хотя охрана ее вряд ли пропустит. Впрочем, всегда существует вариант подкараулить на стоянке.

Занятая своими мыслями, Соня не заметила, как почти добралась до памятника Вальтеру Скотту, которых по всей Шотландии, наверное, столько, сколько в России Пушкину. А потом ее взгляд уперся в колесо обозрения.

И внутри что-то снова оборвалось. В последний раз на колесе обозрения она каталась в Парке Горького с Антоном на свой двадцатый день рождения. До ее двадцать первого они не дотянули совсем чуть-чуть. Кататься на колесе было их традицией. А все потому, что Антон решил оживить подаренную ею акварель.

* * *

– Ты серьезно?

– Почему нет?

– Нас с шарами не пропустят.

– Ну, извини. Я не виноват, что ты их нарисовала.

Соня стояла на площадке в Парке Горького и смотрела на огромное колесо. Веселой вечеринки с друзьями в честь ее восемнадцатилетия не получилось, потому что май, выпускной класс, последний звонок и подготовка к экзаменам. Но, к своему собственному удивлению, она не расстроилась. Еще будет возможность. Зато когда позвонил Антон и велел спускаться вниз, Соня не мешкая отложила учебник по истории и выбежала на улицу. Он стоял во дворе со связкой воздушных шаров и четкой программой ее праздника.

– Верну тебя домой к шести, так что родители будут думать, что ты весь день занималась подготовкой к экзамену, – сообщил он вместо поздравления.

Про родителей было очень актуально. Они уже пару раз чуть не застукали их в самый неподходящий момент. Один раз у нее, в другой – у него. Хорошо, что в первый раз они еще ничего не успели, а во второй – только закончили. Соня помнила, как в панике пыталась быстро одеться и не попадала ногами в брючины. Зато Антон попал и вышел в коридор встречать родителей, пока Соня приводила себя в порядок. Она слышала, как он втирал им что-то про математику и сложные примеры из сборника задач по ЕГЭ, а позже, когда они все вместе пили чай – Соню пригласили к столу, – прошептал, чтобы она майку чуть подтянула вверх и скрыла след на груди.

– Как успехи в подготовке? – спросил Павел Сергеевич.

– Нормально, – ответил Антон.

А Соня смотрела в чашку и почему-то была уверена, что его отец откровенно веселится.

Еще бы! Антон сдает профильную математику, а Соня базовую. Они никак не могут готовиться к предмету вместе. Лучше бы он про русский наврал.

Соня до сих пор, вспоминая тот день, краснела.

– Куда мы направляемся?

– Оживлять твою акварель.

И вот полчаса спустя они стояли в Парке Горького перед колесом обозрения. И что самое главное – их пустили с шарами в кабинку. Антон не просто сумел справиться с заиканием, он еще приобрел дар красноречия. А акварель действительно ожила! Потому что через несколько минут они оказались высоко над только-только одевшимися в зеленую листву деревьями, и Соня отпустила шары, которые взмыли в небо. В тот момент она сама чувствовала себя воздушным шаром – легким и свободным – летящим над городом.

– Давай на будущий год повторим? – предложила она Антону.

– Давай, – ответил он и, потянувшись к ней, поцеловал.

* * *

Соня раздумывала недолго. Она перешла дорогу, направилась к колесу и, заплатив за билет, через пять минут уже сидела в кабинке.

Колесо начало медленно поднимать ее над городом, делая людей крошечными, а дома игрушечными. Такая высота позволяла увидеть море. Вид открылся необыкновенный. Чехову бы понравилось. Соня подумала, что он, наверное, тоже давно не катался на колесе обозрения. Представить себе Лану на таком аттракционе было проблематично. Соня поморщилась. Зачем она сейчас вспомнила о Лане? Лучше любоваться панорамой. Внизу раскинулся старый город, и можно было увидеть сразу и парк, и Эдинбургский замок, и Холируд, но взгляд почему-то все время возвращался к морю и виднеющимся вдали узкими синими полосками островам.

Соня вынула телефон и сфотографировала Эдинбург с высоты птичьего полета.

Ей не хватало Антона. Ей не с кем было разделить это маленькое приключение.

Она приподняла правую руку, расстегнула браслет и посмотрела на татуировку.

После того как они сдали в школе все экзамены и готовились к поступлению в вузы (он в экономический, она в художественный), пришла идея сделать парные татуировки.

Его левая рука, ее правая. Если сцепить руки в замочек – тату совпадут.

Надо было только решить, что именно изобразить.

* * *

– Знак бесконечности, – предложила Соня.

– Аргументируй.

Они сидели в его квартире, которая неожиданно стала штабом подготовки к поступлению. Если Антону с его баллами по ЕГЭ волноваться было нечего, то Соне предстояло подготовить портфолио: натюрморт, пейзаж, портрет. И она заявила, что будет писать портрет Антона, так как он модель проверенная, надо только придумать какой-нибудь интересные нюанс.

В итоге в его комнате разместились мольберт, краски, кисти и прочие необходимые художественные принадлежности.

– Во-первых, это просто, быстро и трудно испортить, – начала свою речь Соня, не желая признаться, что хоть немного, но боится боли, – а потом – это такой знак, у которого нет начала и конца. Красиво.

– Математический знак. Концепция бесконечности.

– Эта концепция переносится на любовь?

– А ты хочешь бесконечную любовь? – Антон слегка приподнял бровь.

Это он ее сейчас таким образом вынуждает на признание?

– А ты? – она в ответ слегка приподняла свою.

– Я был бы не против.

– Тогда решено, – заявила Соня и взялась за кисточку. Каким-то непонятным образом вместо портрета она писала натюрморт из учебников Антона, его ноутбука, настольной лампы и яблока. – Будем делать знак бесконечности.

– Эй!

– Что?

– Так как насчет бесконечной любви?

– Чехов, не видишь, я занята? Не загораживай мне свет!

* * *

Они оба поступили туда, куда хотели. И сделали парные тату. И да, Соня очень верила в бесконечность их любви, потому что… потому что по-другому быть просто не может. Это же Антон. Разве есть человек ближе и роднее? Надежнее и вернее? Вообразить, что кто-то из них однажды будет целовать и касаться кого-то другого, казалось невозможным. Потому что никакие другие им не нужны.

Потом Соня, конечно, хотела удалить татуировку. Она ее видеть не могла. Знак на внутренней стороне запястья все время напоминал о прошлом, и внутри все пылало. Невыносимо.

Соня даже поехала в тату-салон. Но в тот день работал начинающий мастер, и, посмотрев на ее руку, где была очень тонкая кожа и близкая вена, он испугался и не взял на себя ответственность. Предложил обратиться в другое место. А Соня подумала, что это судьба. Значит, ей придется как-то научиться с этой татуировкой жить.

И она долго училась с ней жить. Почти привыкла. Только часто прятала то под браслетом, то под длинными рукавами одежды. Чтобы лишний раз не напоминать себе, не бередить прошлое. А сегодня почему-то захотелось руку освободить.

Сегодня она видела Антона. И он ее поцеловал. А еще он тоже не свел татуировку.

Ведь это что-то… значит?

Колесо сделало круг, и кабинка опустилась вниз.

Соня, поблагодарив сотрудника, ступила на землю с зажатым в ладони браслетом.

Она решила положить его в карман ветровки и, когда сунула руку внутрь, наткнулась на нечто мягкое и смятое.

Точно! Ей же вчера утром на острове что-то передала странная шотландская женщина, а Соня, занятая собственными переживаниями, совсем об этом забыла.

Она выудила находку наружу. Разгладив ее на ладони, Соня с удивлением поняла, что женщина передала ей сплетенный из ниток кельтский узел.

Глава 7

Не может сын такого отца быть трусом.

Вальтер Скотт. Красавица из Перта

1

По-хорошему, наверное, следовало бы извиниться перед девушкой за испорченный отдых. Пусть Антон вез с собой Лану в качестве прикрытия, все же это был ее отпуск. И вполне себе конкретные ожидания. Ожидания, которые Антон не оправдал. Вчера, вместо ресторана, они провели время в клинике. Хорошо, что это оказался не перелом, а всего лишь растяжение, пришлось искать место, где продаются фиксаторы для голеностопа, покупать нужный и облачать в него поврежденную ногу. Ресторан был, но поздно. И Лана не смогла скрыть очередного разочарования.

А Антон ничего не мог поделать. Наверное, она ждала каких-то нежных слов утешения, заверения, что эти временные трудности – ерунда, а он просто не хотел ей врать.

Эти трудности действительно были ерундой, но успокоить Лану ему было нечем. Антон ее не любил, а после встречи с Соней и не хотел. Полученная глупая травма стала неплохим аргументом, чтобы объяснить отсутствие секса.

Компенсация ресторанами и шопингом начала давать сбой. Все же Лана не была глупышкой.

– Мы можем взять индивидуального гида и съездить на Лох-Несс, – закинул Антон пробную удочку, лежа на диване с вытянутой ногой.

– Спасибо, легенд про чудовищ мне хватило на острове, да и на озере мы уже были. К тому же с твоей ногой нам только пускаться в путешествия.

А Соня сейчас уже должна лететь. Утром он написал ей сообщение с просьбой дать знать, когда она приземлится в Москве.

Ответ был кратким: «Ок».

Спасибо и за такой.

Вслух же Антон произнес:

– Весь день сидеть в номере тоже не вариант.

– Что ты предлагаешь?

В этот момент позвонил телефон, и через секунду Антон услышал в трубке радостный голос Никиты.

– Я не знаю, что ты там проворачиваешь, но у меня получилось! – возвестил друг.

– Что именно получилось? – Антон сел и, зажав трубку между плечом и ухом, нащупал подушку, подложил ее себе под спину.

– Втюхать твои бабки Берцову! Я подписал с ним договор.

– А вот с этого места подробнее.

Лана, бросив взгляд на Антона, села рядом в кресло и взяла со столика рекламный буклет, который обычно информирует гостей отеля о местных развлечениях.

– Я позвонил по телефону, размещенному на сайте, договорился о встрече, а потом пришел к ним в офис при полном параде, ну там костюм, все дела, и сказал, что мне удалось заполучить очень крутого клиента, который не хочет светиться, но желает заработать, а я не такой уж прошаренный спец по инвестированию, поэтому предлагаю эти деньги им. Типа, они вложат, а я получу свой процент, и озвучил сумму, которую ты мне перевел. Но сразу оговорился, что клиент – чувак непростой и может потребовать свои бабки обратно в любой момент. Берцов ответил, что это не проблема, порой и за трое суток можно так заработать на спекуляциях, что обогатится не только клиент и инвестиционная компания, а еще и посредник, то есть я. Так что договор подписан, и там есть пункт про то, что деньги должны вернуться на мой счет в течение пяти дней с момента требования вернуть их обратно. С прибылью, если будет прибыль, или первоначальную сумму, даже если там будет убыток. И Берцов на это согласился, прикинь? Потому что твоя сумма его ослепила, и он готов рискнуть.

– Отлично. – Если честно, Антон не думал, что Берцов так быстро клюнет.

Но деньги многих ослепляют, а уж такие вложения… наверняка Биг босс уже представлял, как пустит их в оборот и заработает.

– А что с «Вега-продуктом»?

– О! Вот это самое интересное. Я там изобразил начинающего неопытного лоха и спросил его мнение о пищевке, мол, пишут, что это перспективно и якобы в «Вега-продукте» будут выплачивать в ближайшее время хорошие дивиденды. И он оживился! Вида, конечно, не подал, но глаза заблестели. Начал нести какую-то фигню про системный анализ рынка, но меня не проведешь. Он не знал о дивидендах в «Веге». И когда я нашел эту новость, да еще показал ему скрин аналитической статьи о перспективах развития предприятия, будь уверен, Берцов туда вложится максимально. Ведь это быстрая и гарантированная прибыль. Он покупает акции, ждет в течение нескольких дней выплаты дивидендов и потом быстро скидывает их по хорошей цене, пока акции резко не пошли вниз, как это всегда бывает после выплаты. Я ему эту статью даже переслал… для изучения, – Никита довольно хохотнул.

– Ты где статью-то надыбал?

– Обижаешь! Я ее сам сочинил! Подписался вымышленным именем, всяких регалий себе навешал, типа профессора и эксперта. Короче, не благодари. Просто возвращайся.

– Да я и сам уже подумываю о том, что пора домой. С меня бутылка хорошего виски.

– И что-нибудь связанное с Вальтером Скоттом.

– Да ладно? Не знал, что ты фанат Скотта.

– Это не для меня. Это для мамы. Я ей сказал, что ты улетел в отпуск в Шотландию, так она мне второй день рассказывает, кто такой Роб Рой.

Антон не удержался от улыбки. Никита рос без отца, и мама поднимала его одна. Она работала на трех работах, чтобы дать сыну образование и хотя бы раз в два года вывозить его на море. Сейчас Никита, прилично зарабатывая, полностью обеспечивал маму и баловал ее, постоянно покупая путевки в санатории и на концерты. Он очень трепетно к ней относился.

– Договорились, я что-нибудь придумаю с Вальтером Скоттом.

Антон закончил телефонный разговор и посмотрел на часы. Соня скоро должна приземлиться.

Как только она ему напишет, надо будет связаться с отцом – предупредить о Соне.

Антон принял полулежачее положение и закрыл глаза. Отец… их отношения, начиная с определенного возраста, не были простыми. В юности Антону казалось, что папа его не понимал, а сейчас ему казалось, что, возможно, понимал, но не знал, как правильно поступить.

Слишком рано, еще в школе, Антон начал осознавать, что его воспринимают исключительно как сына Павла Сергеевича Свешникова. Он хорошо учился, он неплохо бегал, он завоевывал места на городских олимпиадах по математике и местных соревнованиях по бегу, окончил школу с золотой медалью, но при этом для окружающих, кроме Сони и нескольких друзей, так и оставался прежде всего сыном Свешникова. Даже для учителей и директрисы. В первую очередь – сыном Свешникова и только во вторую – Антоном.

Это убивало. В юности Антон выпрыгивал из штанов, пытаясь доказать всем и каждому, что он не придаток к отцу, что он сам по себе – отдельный человек.

Многие дети их круга с удовольствием щеголяли своими родителями, легко жили за счет их заслуг и денег. В кафе и барах постоянно слышалось: «Да вы знаете, кто я есть? Да вы знаете, кто мои родители? С кем вы связались? Да мой отец сейчас позвонит и устроит вам.»

Он так не хотел. Он признавал заслуги отца, гордился им, но отчаянно желал достичь в этой жизни чего-то сам. Стать Антоном Свешниковым, а не сыном Павла Сергеевича.

Именно поэтому он никогда не стажировался у отца, хотя тот был бы очень рад. Именно поэтому он очень хотел получить место в компании, где неожиданно столкнулся с Биг боссом. И эта встреча привела к таким драматичным последствиям. Он потерял Соню.

Наверное, отец обижался. Он всегда мечтал, что однажды сын подхватит его дело. Но отец был мудрым человеком и ни разу не упрекнул Антона. Хотя это было невероятно трудно. Наверное, он все же Антона понимал.

И Антон, конечно, подхватит дело отца, обязательно. Только чуть позже. Он уже почти все всем доказал. И в первую очередь – себе. Антон вдруг понял, что мнение окружающих не так уж и важно. Главное – что думаешь о себе ты сам. И твой любимый человек.

Эта поездка – продолжение диалога с отцом.

Я вырос, папа. И я рядом. Ты можешь мне доверять, ты должен верить в то, что я справлюсь. Мы в одной команде. Просто мне надо было время, чтобы состояться самому. И я уже почти готов прийти к тебе в империю.

– Ты спишь?

Лана прервала размышления Антона. Он открыл глаза.

– Нет.

– Я изучила буклет. Знаешь, здесь недалеко есть театр, и там сегодня мюзикл «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Я тут подумала… это же не ходить. Довезут на такси, в театре посидишь… м?

– Я за, тем более что сто лет не был в театре.

Глаза Ланы зажглись.

– Тогда покупаем билеты?

– Конечно.

Она тут же подскочила к дивану и звонко поцеловала Антона в губы.

– Как это мы сразу про театр не догадались? Эдинбургский королевский театр! Это же супер! И я вчера купила такое платье… как раз сегодня надену.

Лана снова от избытка эмоций поцеловала Антона и занялась заказом билетов.

Кажется, ее отпуск налаживался.

Осталось только решить, что делать с жучком в сумке. Вынуть или оставить?

С одной стороны, вчера резким переходом дороги Антон себя выдал, с другой… мало ли почему он на это решился? Он же ничем не показал, что заметил Стаса.

Жучок оставим и сделаем вид, что не знаем о его существовании. Зачем упрощать работу противнику? Пусть он поломает голову над вопросом: знает Антон о слежке или нет?

Пиликнул телефон.

«Я в Москве».

Антон сам не понял, как написал ответ.

«Я люблю тебя».

2

Это было жестоко с его стороны – написать такое. Соня стояла в аэропорту у ленты получения багажа и кусала губы. Если бы Антон был свободен – это одно, но ведь там, в Эдинбурге, рядом с ним Лана. В одном с Антоном номере.

А он пишет…

«Я люблю тебя».

Соня ничего не ответила, отключила телефон и стала ждать свой чемодан.

Но это «Я люблю тебя» не оставляло. Оно звучало в голове, когда она ехала на такси домой, когда открывала дверь квартиры, принимала душ, заказывала на дом еду.

«Я люблю тебя».

Столько лет прошло. А вдруг все обман? Ведь они оба изменились и по-настоящему уже не знают друг друга. Просто неожиданная встреча, и накрыло воспоминаниями. Только и всего. Потом отпустит. Красотка постарается.

Это я люблю тебя. Поэтому и жизнь идет наперекосяк – ничего не получается, сколько ни старайся.

Соня ужинала доставленной курьером пиццей, запивала ее горячим чаем, смотрела в окно и думала о том, что сегодня звонить Павлу Сергеевичу уже поздно.

А вот завтра утром. Он поднимет трубку или нет?

К большому удивлению Сони – поднял. И был официальновежлив. На ее:

– Мне нужно с вами встретиться. Это касается Антона.

Ответил:

– Хорошо. Подъезжай в мой офис к двенадцати. Удобно?

– Да.

И ровно без десяти минут двенадцать Соня стояла перед высоким солидным зданием из стекла и бетона. Отливающие голубым стекла зеркалили город и саму Соню.

Она очень тщательно готовилась к этой встрече, перерыла весь гардероб в поисках подходящей одежды. Хотелось предстать перед Павлом Сергеевичем достойно. Жаль, цветную прядь нет времени перекрасить. Соня убрала волосы в строгий низкий узел, вставила в уши золотые серьги в виде дубовых листиков, украсила такой же подвеской шею. Бледная серо-голубая рубашка, летние брюки темно-горчичного цвета, клатч и босоножки с закрытыми мысами шоколадного оттенка. Легкий, аккуратный макияж.

А сердце бьется сумасшедше, и руки слегка дрожат. Как пройдет встреча? Что он скажет? Просто заберет ключ и все? И почему ей уже заранее хочется оправдаться? Убедить Павла Сергеевича в том, что она ни в чем не виновата? Не все ли теперь равно?

Сосчитав до пяти, Соня шагнула вперед, и стеклянные двери раскрылись перед ней.

В фойе Соню уже ждал сопровождающий. Они поднимались на лифте, потом шли какими-то коридорами, и сопровождающий периодически прислонял свой магнитный пропуск к датчикам. Через несколько минут они наконец оказались в приемной, где секретарь, увидев Соню, поздоровалась и сразу же позвонила по внутреннему телефону Свешникову. Выслушав ответ, поднялась на ноги:

– Пойдемте.

Соня плохо соображала, она знала лишь, что сейчас увидит Павла Сергеевича.

Он сидел за большим столом и, увидев Соню, чуть кивнул головой:

– Спасибо. Можете идти.

Она не сразу поняла, что эти слова были сказаны секретарю. За спиной тихо закрылась дверь.

– Здравствуй, Соня, – произнес Свешников.

– Здравствуйте, Павел Сергеевич.

Он совсем не изменился и вместе с тем – изменился очень. Все тот же спокойный, выдержанный голос, все те же внимательные глаза, все так же… Павел Сергеевич был красивым мужчиной и даже к своему уже очень солидному возрасту сохранил привлекательность.

Но годы брали свое. И это бросилось в глаза. Абсолютно снежная седина, ставшие резкими черты лица и… руки с проступающими венами. Человека всегда выдают руки.

– Ты хотела меня видеть.

– Да. – Она сделала шаг вперед. – Я вчера прилетела из Шотландии, где случайно встретилась с Антоном, и он…

– Что ты там топчешься на пороге? Иди сюда, присаживайся. Чаю хочешь?

– Хочу, – выдохнула Соня.

Чаю она не хотела, но то, что он предложил присесть и напоить ее чаем, говорило о том, что Павел Сергеевич настроен на разговор, а не на обвинения. Сразу стало как-то легче. Можно было начинать дышать.