Текст книги "Осенняя лирика. Стихотворения"

«Золотая осень золотых шаров…»

 
Золотая осень золотых шаров,
Листья, словно блики, отблеск городов.
Мне не насмотреться на красу ветвей.
Ветер – ветерок мой, ты бодрее вей.
 
 
И взлетают листья на чужую грусть
Встреченных деревьев, где же тут корысть?
Радостны мгновенья этих ярких дней,
Полыхают сени, редкость в них видней.
 
 
Золотые строчки, золотая муть,
Вспять уже, родные, мне не повернуть.
 

1999

«Да, вот и все, осыпалась листва…»

 
Да, вот и все, осыпалась листва,
Златую осень был ты не со мною,
Свободны для снежинок уж места,
А небо затуманилось все мглою.
 
 
И осень как-то быстро отцвела,
И пышная листва рябины красной
В заоблачные выси не звала.
А я? Я продолжаю сердца басни.
 

1999

«Ладошки желтых листьев…»

 
Ладошки желтых листьев
В зелено-темном клене…
Художник, где же кисти?
Вид просится в салоны.
 
 
Вот так же у кого-то
Мелькает седина,
Но в молодой когорте
Особо не видна.
 

1999

Пропущенная осень

 
Пропускаю осень незаметно,
Не смотрю на серый взгляд небес.
Листья опадают вниз посмертно
Под ноги взрослеющих невест.
 
 
Сухостой осенних листопадов,
Будто бы подрублены леса,
С них скользят листочков водопады,
С грустью провожают их глаза.
 
 
Серебрятся только листья ивы,
Что-то в них надменно и хитро,
Знают что-то, – это ли ни диво,
Вместо пива – пьют они ситро.
 
 
Осень жизни пропустить? Возможно.
Лето пусть продлится до зимы.
В сердце от прекрасных глаз – тревожно,
Так недалеко и до весны.
 
 
Нет дождя, сухие листопады,
Но морозов тоже еще нет.
В прошлом веке ставили б лампады,
А у нас – в окошке первый снег.
 

1998.

Шуршарики

 
Привет, шуршащая листва!
Привет, тебе мой край любимый!
Травы увядшая ботва
Шуршит, шуршит у ног Альбины.
 
 
Шуршарики листвы шуршат.
Их вид ничем неповторимый,
Слетают в наш осенний сад,
А осенью все листья зримы.
 
 
Права у осени свои,
Они Альбине не знакомы.
Идут осенние бои:
У листьев с ветром есть законы.
 
 
Но, то Альбине невдомек,
Она шуршарики меняет.
Я поняла листвы намек,
Альбина листья догоняет.
 
 
Шуршарик катится ежом,
И ветер вдаль его относит…
Мы чинно следуем пешком
И вдруг – догнать решаем Осень!
 

1998

Бордовый цвет

 
Бордово – черные цвета
Из длинных веток винограда
На доме, будто бы звезда _
Растянут куст. Глазам – отрада.
 
 
А может это просто вьюн
Такой большой и многолетний?
А на балконе кто-то юн
Мелькнул в одежде светло-летней.
 
 
Сказать подруге пару слов,
Потом замолкнуть на неделю.
Пусть в жизни множество углов,
Их обогнем и снова в деле.
 
 
Из года в год, лет двадцать шесть
Таких звонков, бесед, доверия,
То нас волнует ткань, то шерсть.
И вновь звоню: «Мне маму. Вер, я…»
 
 
О чем хотела я сказать?
Наверно что-то, то-то, то-то.
Жаль сын ее… Он мне не зять.
Не получилось это что-то.
 

1998

Морозные чувства

 
Желтеют. Ветер. Ветви. Листья.
Суровый кризис нервных дней,
Пора забросить в красках кисти
И становиться вновь сильней.
 
 
Мы обойдемся друг без друга,
Мне будет лучше без него,
Я разрываю обруч круга,
И без любви, увы, легко.
 
 
А в небесах немного сыро,
А за окном – паденье грез.
В паденье листьев осень скрыла
Туман невыплаканных слез.
 
 
В морозном утре есть и прелесть:
Здоровый воздух без проблем,
И жить на свете – это смелость,
И не всегда нам друг – дисплей.
 
 
В морозных чувствах, отношеньях
Нет лишних жалоб, чувств, поэм.
Возможны средние свершенья,
И все без страсти и проблем.
 

1998

Холодное благородство

 
Еще не листопад, еще листва желтеет,
И синева небес видна средь облаков.
Еще душа моя кого-то вновь жалеет,
И жду невольно я его ночных шагов.
 
 
При свете ночников, когда и тишь и воля,
Все, как бы в забытье, мне чудится вновь Он.
Но у меня теперь совсем иная доля:
Все прожитое вдруг поставлено на кон.
 
 
Перешагнуть еще границу дозволенья,
Еще заполонить собою одного.
На это же должно быть Бога повеленья,
И если разрешенье – Бога самого.
 
 
А искорка любви не покоряет с ходу,
Она не перешла сквозь новенький рубеж.
Пока еще пленит холодность благородства,
Но с ней не до любви, с ней разве за рубеж.
 
 
А Вы не одинок? Вам нравится быть чуждым?
Вам нравится роптать и вовсе не любить?
Но может, наконец, Вы станете мне нужным?
Поможете слегка мне время позабыть?
 

1996

Лесная грива

 
Еще одна красавица лесная
Тряхнула гривой сказочных волос,
И уж давно, об осени все зная,
Заворожено смотришь в тайны кос.
 
 
А как же быть? К чему листвы паденье?
Златой ковер неубранной листвы…
Пусть будет он началом восхожденья
Младой звезды, а я иду на ВЫ.
 
 
Недолговечны тайны листопада,
Недолговечна верная любовь,
Не сбережешь все семьи от распада,
Не сбережет безлиственная новь.
 
 
Лесная грива друга уводила
В чащобы леса, ласки и тоски…
Она ему готовила удила
Своих волос на совесть и мозги.
 
 
Не знаю, чем тебя приворожила,
Зачем тебя в чащобу увела,
Одежду, из листвы наверно сшила,
А без одежды в сказку увлекла.
 

1996

«Поздняя осень, да ранние слезы…»

 
Поздняя осень, да ранние слезы,
Кто одинокий, а кто и влюблен.
Может, давно отгремели все грозы,
И без листвы стал заброшенным клен.
 
 
Что мне кручина и подвиг без крика,
Я одиноко покинула вас.
Где-то за дверью стояла улика.
Я промолчу, покидаю. Я – пас.
 
 
Я так любила, без всякого смысла…
Ты предо мною захлопнул вдруг дверь.
Мысль: «Почему?», не так долго мозг грызла,
Видно за дверью припрятана «Тверь».
 
 
И побрела я все дальше от дома,
Дальше и дальше, не чувствуя ног,
Я не глотала отчаянья кома,
И поработала пара сапог.
 
 
Что мне кручина, ведь город прекрасен,
Очень темно, но на то и ноябрь.
Мозг мой спокоен, достаточно ясен.
Я вновь свободна: «Свободу не грабь!»
 

1996.

Пропущенная осень

 
А осень как-то быстро отцвела
И пышная листва рябины красной
В заоблачные выси не звала.
А есть среди листвы людские расы?
 
 
А дел полно. Их просто все не счесть,
Одной мне их совсем не переделать.
А от тебя молчит любая весть,
И отдыхает по ночам лишь тело.
 
 
Как хорошо деревья оголились,
И в черных платьях их стоят стволы.
Они давно невидимо влюбились,
А желтые одежды им малы.
 
 
И осень как-то быстро отцвела,
Златая осень наших отношений,
Настали почти черные цвета,
Цвета одни – заоблачных лишений.
 
 
Потом пришла неведомая тишь,
Когда нет ни листвы, ни снегопада,
А лишние тревоги просто: кыш!
Сегодня мне любви не чьей, не надо…
 

1995

«Тепло от Вас, как бабье лето…»

 
Тепло от Вас, как бабье лето,
Вы так редки, как и оно,
Но наши чувства не отпеты,
И в них по-прежнему – красно.
 
 
Цвет голубеет, мы похожи,
Мы с неких гор одной страны,
Но говорить о том негоже,
Мы слишком гордостью странны.
 

16 сентября 1994

«Трепещет осина последней листвой-…»

 
Трепещет осина последней листвой-
Зима прилетела внезапно,
Победно и быстро сменила весь фон,
Хотя, как всегда – поэтапно.
 
 
А жизнь мою кружит беда за бедой,
Пора бы прийти к победам.
И пусть возвестит о них, празднично той
Чудесным и вкусным обедом.
 
 
Но в жизни не так. Суета из сует
Обходит, законы листая,
И вновь от несчастья я слышу: «Привет»,
И, как первый снег, я вдруг таю.
 
 
Я все ж не вода, не осина, не вихрь,
Я просто земная подруга
И чувствую, вижу, что ветер притих
Былых передряг, и спит вьюга
 
 
Спокойная совесть дороже всех благ,
Она бережет от мучений,
А если она не чиста, то ты наг,
И нет на тепло обольщений.
 
 
Как дорого нам обошлось забытье!
Случайной судьбы не бывает.
И все – таки совесть – то, именно, то,
В чем наше здоровье и тает.
 

1993

«Ветер очень сильный, словно пел он…»

 
Ветер очень сильный, словно пел он,
Наклонил деревья все к стволам,
рассыпал семян созвездия спелых,
Создавал в лесу шумящий гам.
 
 
Семена с испуга покидали
Кисти отцветающих серег,
А потом все медленно летели,
Собираясь в маленький снежок.
 

1992

«Теплая осень, есть даже листва…»

 
Теплая осень, есть даже листва,
Небо сегодня совсем голубое,
В нашей природе есть сень естества,
Та, что красивая нынче собою.
 
 
Листья слетаются стаей и врозь.
Вот, наконец, листопад прекратился.
ТЕ, что остались. Похоже всерьез
На своем месте к зиме зацепился.
 

1992

«Осины трепещут в последнем порыве…»

 
Осины трепещут в последнем порыве,
В безоблачном небе, блистая вдвойне.
И листья, как в хоре звучат с переливом,
Осенней надеждой до встречи в весне.
 
 
А встречи не будет, нас жизнь разбросает,
А встречи не будет уже никогда.
Я стану ходить по надеждам босая,
И буду его вспоминать иногда.
 
 
И трепетность чувств отразиться мечтами,
А, может быть, думами стихнет во мгле.
А взгляд мой притянут леса или дали,
Зимой или осенью с трепетом дней.
 
 
А может весной, вот сейчас, когда почки
Как шишки уже на деревьях весят,
Мне все ж улыбнется заветная почта,
Иль только осины мне горько польстят.
 
 
Осины трепещут в последнем порыве,
В безоблачном небе, блистая вдвойне.
И листья, как в хоре звучат с переливом,
Осенней надеждой, до встречи в весне.
 

1991 /2003

В сентябре

 
Еще сентябрь. Листва без желтизны,
Все сильные деревья зеленеют.
Для них продлились лето и весна,
А люди в этом возрасте полнеют.
 
 
А в сердце что? Спокойствие небес.
На остановке люди – горожане,
И ты средь них из прошлого воскрес,
Ты вышел из автобуса. Дрожали
 
 
От холода с тобою на ветру,
И чувства даже слабо не возникли.
Потом спокойно крем в лицо вотру,
И вид морщин – осыпавшие иглы.
 
 
Да, вот и все, все встало по местам.
Я не ищу ни встречи, ни свиданья.
В автобусе людей уже полста,
Мы проезжали солнечное зданье.
 
 
Все отошло. Листва лишь зелена.
Да, так и я: тебе уж не подвластна.
Я в сентябре. И в чувствах – я вольна.
И нет и мысли: «О, я – сладострастна!»
 

1989.

«Осень кратковременно прекрасна…»

 
Осень кратковременно прекрасна,
Воздухом бодрит мои виски,
Изредка зальет слезой ненастной
Всех деревьев разные листки.
 
 
Слабые деревья год от года
Первыми уходят в желтизну,
В этом не виновна и погода.
Просто потянуло листья к сну.
 

1988 г.

Бежевый блондин

 
По лесу я брожу одна,
Когда все листья наземь пали,
Когда дороженька пуста,
Меня влекут леса и дали.
 
 
А в мыслях бежевый блондин
Уютно, нежно притаился.
Он в сердце, кажется, один,
Забрался, как-то затаился.
 
 
Ну что, мой бежевый блондин,
Зачем ты в жизнь мою явился?
Забудь вопрос. Ты господин.
Ты новой жизнью объявился.
 
 
Леса, леса, мои леса,
Без листьев в них такая сладость.
Простор и дождика роса
Даруют радостную младость.
 
 
Приятно быть опять младой,
С надеждами на упоенье.
Как надоел мне чувств застой,
И сны без любых сновидений!
 

1988

На стадионе

 
Дожди, дожди с утра до ночи.
Грязь ходит, бродит по пятам
И ставит цепь нелепых точек
На всех ногах, то тут, то там.
 
 
Дождливы дни. Холодный ветер.
И небо смотрится в асфальт.
На очень многих виден свитер.
На стадионе слышен гвалт.
 
 
Вот ветер, ветер тайной силой
Отнес дожди к другим мирам.
Природа быстро стала милой,
Вернулась к осени дарам.
 
 
И заиграли желтым, красным,
Сквозь ветер листья на кустах.
А футболисты быстро, классно
Забили гол – крик на устах.
 
 
Сияет осень в ярких красках,
Играет мяч, играет свет.
Но замерзает в холод ласка.
Зима холодный шлет привет.
 

1988г.

Реквием

 
Горит огнем осенняя листва,
Горят огнем мои воспоминанья.
Где мне найти для радости слова,
Когда в душе живут одни страданья?
 
 
Твой робкий взгляд и резкие слова,
Несправедливость жизненной дороги,
И глупая, ненужная молва
Порвали наши праведные слоги.
 
 
Прости меня, тебя мне не вернуть,
Но помнить о тебе не перестану,
А смерть твоя – она мой страшный кнут,
Что бьет отчаянно по стану.
 
 
Ты песни пел чужие, не свои,
Стихов мне не писал и был беспечен.
Года на смерти делают круги,
А я вся в мыслях, что ты – вечен.
 
 
Горит огнем осенняя листва,
Горят огнем мои воспоминанья,.
И где найти для радости слова,
Когда в душе живут одни страданья?
 

1988.

Чистая синева

 
Приятно жить среди родных лесов,
Под солнцем ярким окунуться в небо.
И слышать трели птичьих голосов,
И быть счастливой, даже пусть нелепо.
 
 
Летает в небе первый красный лист,
Летает, ждет осенних листопадов.
А воздух так прозрачен, светел, чист,
Что, кажется, быть лучше и не надо.
 
 
Душа светла. И мысли все чисты.
Нет злобы. Память синевой укрыта.
Мечты и мысли от красот просты,
Хоть грусть и ревность действуют открыто.
 
 
Умылось небо от своих невзгод,
Сияет милой, чистой синевою.
А у меня прошел тяжелый год,
И тихо, и светло над головою.
 
 
Любимый мой, с мечтами прилетай,
И опускайся в сердце незаметно,
А чувства, как стихи мои листай,
Любовь – она и смертна, и бессмертна.
 

Август 1987.

Зонт

 
Перебирает ветер листья,
Сдувает пыль зеленых дней.
Березок желтые мониста
Сегодня кажутся длинней.
 
 
Мой серый плащ, я в нем согрета,
Царит в нем серость облаков.
Осины цветом были летом.
Деревья – зонтики веков.
 
 
Там, где живу, и солнце – редкость,
Порой идут за днями дни,
Вращая влажность. Влаги метки
Прилежно окружают пни.
 
 
Зонты – дома, зонты – экраны,
Зонты от солнца – облака,
Зонты – сердца, зонты – бурьяны.
Откроешь зонт – вода легка.
 
 
А вот внезапно яркость краски,
Какой-то нежно-голубой,
И я смелее, без опаски,
Закрою зонт и свет со мной.
 

1987

У монастыря

 
Осень взвилась вихрем злата,
Поднялась златой звездой.
Монастырская палата
Была белой и простой.
 
 
Только я в листве осенней
Потускнела от невзгод.
В грусть, как в лиственные сени,
Солнце что-то не идет.
 
 
Вон оно над миром светит,
Песню осени поет.
Светит, светит, но не греет,
Но мне силу Бог дает.
 
 
Или ты своей любовью,
Что проходит сквозь всю жизнь.
Чувства наши были новью,
Мы от них не отреклись.
 
 
По песку с тобой бродили
Мы у стен монастыря,
Чувства сильные родили,
Но расстались: ТЫ и Я.
 

19811987

Березка

 
Тонкие ветви прогнулись в движенье,
Золотом листья сверкают летя,
И золотится березки круженье
Всех пешеходов красою маня.
 
 
В шелковом вихре металась березка,
Тканью нетканой касалась небес.
С ветром умчались небесные слезки,
Так быстротечны слезинки невест.
 
 
Что тебя крутит, метель златокудрая,
Что ты в круженье роняешь листву,
Иль прикрываешь головушку мудрую,
Иль ты обходишь чужую молву?
 
 
Ты успокойся, их веточки голы,
Кто в чем остался, в том тихо стоит,
Видны лишь шрамы, от молнии сколы,
Только в тебе взбунтовался пиит.
 
 
Нет, не услышала, в гибком движенье,
Радуя взор и лаская мой ум,
Все продолжала цветное круженье,
С ветром танцуя, не ведая дум.
 

17 октября 1987

Наваждение

 
Ко мне сквозь листья осени багряной
Явился ты незримою строкой,
И жизнь моя вдруг показалась странной,
И ты был мне, как прежде, дорогой.
 
 
Мне так хотелось видеть твои очи,
Их полумрак сердечной красоты,
И закружить с тобой во мраке ночи,
И любоваться миром, где есть ты.
 
 
Но вот беда: незрим ты и невидим.
Летит листва, желтея без тебя,
А ты исчез в своем небесном виде.
Мечта моя исчезла не скорбя.
 
 
И все ж приятны малые мгновенья
Былой любви, мечты, забытых слов,
Не хочется мечтать одной в забвенье,
И не уйти из памяти оков.
 
 
Чуть помечтать о некогда любимом,
И вспомнить лучезарные глаза,
И в наважденье с ним побыть единым,
А полюбить – московские леса.
1987
 

Поздняя осень

 
Алел закат над кромкой леса где-то,
Пылал, как взгляд, забытою красой.
А облака в лучах вечерних света
Светились необычной красотой.
 
 
Сгущалась тьма. Светлели окна зданий.
И плавился как будто бы закат.
А лес, что сбросил ворох одеяний,
Как контур стал и цветом темноват.
 
 
А в свете дня? Просты природы краски.
И небо редко блещет синевой.
И вот уже над прудом льдинок маски,
Над памятью моей и над судьбой.
 
 
Где солнца нет, там иней днем не тает,
И белым ворсом радует трава.
Воспоминания с листьями слетают,
И тают на тебя мои права.
 
 
Края травы седеют от мороза,
Темнеет вновь упавший желтый лист.
И первый снег летит листве угрозой,
Над нею белый холмик снега чист.
 

1986г.

Осенняя карусель

 
Долго осень к зелени лесной
Не могла найти тропинки малой.
Но какой-то клен в воскресный зной,
Осени листву отдал чуть – шало.
Ярок, золотист кленовый лист,
Он один средь зелени сияет.
Клена взгляд наивен и так чист,
Что березка цвет сменить решает.
 
 
И стройна березка, и бела,
Но померкла в желтеньком наряде.
Осень до раздумий довела
О былом, о свадебном наряде.
Липу и осину, словно фей,
Взгляд, горящий клена, привлекает.
Изменили зелени ветвей,
Он подруг попутно забывает.
 
 
Смотрит на доверчивую ель
Осени любимец так не скромно.
Как поет осенняя свирель!
А какой он взгляд бросает томный!
Цвету изумрудному она —
Не сломил он ель, не изменила.
Осень все истратила до дна
Или сразу к краскам всем остыла.
 

Октябрь 1985г.

Осень

 
Приходит время холода и слез,
Но слез не тех, что женщин иссушают,
То слезы неба, словно в царстве грез,
Все чаще землю нашу орошают.
 
 
Уж осень раздала плоды земли,
Морозцем ранним их не прихватила,
И листья под деревьями легли,
Их ветром очень тихо шевелило.
 
 
А кое-где проглянет красный лист
И улыбнется весело на солнце:
«Оставьте, люди, ветра дикий свист,
поставьте на открытое оконце!»
 

1980