Текст книги "Путь израильского наёмника"

Глава 27

Мы сидели в кафе за бокалом пива, и новый знакомый спросил, в какой войне я участвовал. Я улыбнулся в ответ. Людям порой нравится слушать об убийствах. Мой собеседник хвастался наколками. Говорил, что он где-то далеко в России царь горы. Ну, типа авторитет. Я слушал и смотрел на море. Солнце тихо-тихо окунало золотистые лучи в волны. Мы устроились в уютном, маленьком кафе у самой береговой линии. Вокруг, за моим столиком, сидят те, кто считают себя друзьями. Они что-то возбуждённо кричат один другому. Доказывают где лучше жить и кто из них прав. Официантки бегают между столиками и тащат на подносах вкусненькую еду. Я смотрю сквозь друзей на берег. Там чайка накинулась на рыбу, выкинутую волной на песок. Море предало её, и теперь она бьётся в отчаянии, пытаясь вернуться в родную стихию. Но подлетели ещё чайки и рыба замолчала. Никто не виноват, что птицы питаются рыбой, и что они устроили свой пир рядом с кафе.

Какой-то парень за соседним столиком махнул рукой, разбрызгивая пиво. На русском говорит, значит свой. Это он так бурно выражает эмоции по поводу того, что твориться сейчас на его покинутой родине. И нечего его бранить за разбитый бокал. Рядом «авторитет» говорит, что в отношениях с людьми он – волк. Я усмехнулся и закрыл глаза. Вспомнилась моя покинутая Родина и почему-то не мать и отец, а звери в зоопарке. Как то их привезли в наш город в облупленных вагончиках. Я был ребёнком, а они, усталые и голодные, смотрели на меня сквозь железные прутья. Их глаза о чём-то умоляюще просили. Не их вина, что люди ведут себя хуже зверей и любят смотреть на свободу закрытую в узкие клетки. Я держал папу за руку и шёл. А десятки несчастных глаз провожали меня до самого конца, в надежде, что я их выпущу. Но я не отпустил их на волю. Это так зависло в моей памяти, что когда я вспоминаю детство, то всегда всплывают глаза задёрганного волчонка, смотревшего на меня.

Наш знакомый в наколках всё хвастался своими успехами. Рассказывал, что в свои 25 у него большой дом, жена, которую он очень любит и двое детей. Ну, это главное. Что может быть приятнее любви? Когда влюблён, ты не существуешь, а живёшь. И всё по плечу, и всё ладится, и на остальное наплевать, когда ты любишь. Любовь даёт тебе силы, чтобы её защищать. Любовь дарит крылья, и ты паришь. Утром просыпаешься счастливый и счастливый ложишься вечером спать. Мир настолько ярок для тебя, насколько узок для других. Но если отобрать любовь, всё вдруг меняется. Ты не спишь, не ешь – ты медленно умираешь. Любовь не выбирают. Она выбирает нас сама. Порой она слепа, а ещё бывает, что чья-то любовь иногда мешает тебе жить.

Глядя на этого в наколках я почему-то подумал про мусорник и про любовь, которая мешает жить. Такой простой контейнер, существующий для сбора мусора. И сразу вспомнился кот полковника, который орал каждую ночь от любви, особенно когда приходила весна.

– Чёрт побери? Кто-то пристрелит, наконец, этого кота?! Он же спать не даёт! Террорист чёртов!

Мы приползли под вечер в казарму, намаялись, набегались, а он себе у мусорника свидание устроил. И так каждую ночь.

Всплыла перед глазами «операция», которую мы успешно провели. Захотелось побродить по воспоминаниям. Иногда они бывают лёгкими и весёлыми. Такие моменты разгружают уставший мозг.

– Влад, ты куда?

– Я сейчас, Андрей. Пройдусь по пляжу.

– Официантка, принесите нам пива, – крикнул русский собеседник и схватил меня за руку. – Стой, ты ещё не рассказал нам про войну.

Взгляд Илии из добродушного превратился во вражеский:

– А что, пускай идёт.

– Пускай, – добавил Андрей. – Отпусти руку. Он так захотел. Не будем ему мешать.

– Он что твой командир?

Наш здоровяк засмущался и почему-то ответил секунд через пять:

– Он мой друг.

Гладкий песчаный берег, шуршащие набеги волны и солнце, ещё не окунувшееся в море. Оно только ложилось всеми своими лучами на морскую рябь, как будто выбирая постель помягче. Отпущенная русским рука и принесённое пенистое пиво остались в том мире. А я шёл один навстречу пустому пляжу и вырывал из памяти мгновения, которые как пазлы складывались в одну картинку.

– Влад, ты чего так ругаешься?

– Да вот, кот полковника орёт!

– Но это же любимый кот полковника!

– Да мне плевать, Илия, что это любимый кот полковника. Это сексуально озабоченное животное спать мешает.

– Так иди ему скажи об этом.

– Что сказать?

– Что он сексуальный маньяк.

– Кто, полковник?

– Да нет Илия, не полковник, а кот. Я, Андрей, ему уже говорил. И даже по морде погладил. Прикиньте, он совсем ручной. Я протянул руки, и он сам на них прыгнул.

– И что, Влад, ласка не помогла?

– Да нет, не помогла.

– Ты, Влад, всё-таки пойди полковнику скажи.

– Илия, я что, враг своему здоровью?

– Тогда скажи его любовницам.

– Чьим?

– Ну, кота, понятное дело.

– Лучше бы у него их не было.

– Тогда предлагаю сделать коту обрезание по самые уши.

– Ага, смешно Андрей.

– Нет, Влад, а если действительно поймать кота и обрезать?

– Ты что, Андрей?! Он же мужчина! Ну как потом ему в глаза смотреть?

– А ты, Илия, не смотри.

– А что, полковник любит мужчину?

– Илия, прекрати! Он любит кота, который мужчина. И судя по его ночным крикам и по котятам, которые периодически бродят по базе – настоящий мужчина. Генерал, так сказать, среди мужчин. Был бы я кошкой, без раздумий отдался бы такому красавцу. Говорят, он две тысячи долларов стоит.

– Эх, Андрей, жаль, что ничего нельзя поделать.

– А все же, Влад, есть у меня план.

– Илия, я не хочу есть план. Он не съедобный.

– Влад, серьёзно говорю! Есть план.

– Андрей, сделай музыку громче. Сейчас Илия план говорить будет. Да ты что, с ума сошёл? Не так громко! Час ночи как-никак. Да ещё и Битлз врубал. Ну вот, молодец что тише сделал. Давай, Илия, говори свой план.

– Тащи карту.

– Ты что Илия фильмов про партизан насмотрелся?

– А кто такие эти дезертиры?

– Не дезертиры, а партизаны. Андрей объясни.

– Это террористы, только местного воспитания. Что-то типа культурная банда.

– Умно сказал, Андрей. Можно сказать, адаптировал к современности. Вот, Илия, тебе карандаш и бумага. Малюй.

Илья всклочил с кровати, обрадованный, что ему поверили. В комнате кроме нас никого не было. Если бы не выматывающие крики кота, то мы давно бы уже спали. А так началось совещание военного совета. Мы склонились над листом ксероксной бумаги, на который Илия поставил острие карандаша и вывел большую букву М. Потом пару раз обвёл её и замер.

– Всё начинается с Макдональдса.

– Ну да, как же ты без него обойдёшься?

Потом стрелка медленно начала ползти вверх.

– Илия, сворачивай, давай. Конец листа уже.

– Андрей, не мешай. Вот смотрите: она ползёт, ползёт и прямо к нам в комнату.

– Ха, я так и знал! Вот хорошо, что она приползла к нам. Хоть поедим. А дальше, что?

– Дальше мы, или вы? Нет, скорее я. Так вот я дожёвываю гамбургер с мясом и обёртку куда деваю?

– Куда?

– В мусорник, Андрей.

– И что дальше, Илия? И вообще, при чём тут кот полковника?

– А дальше, Влад…

– Ага, я кажется, понял! Теперь стрелка ползёт под домик!

– Почему, Андрей?

– Ну, мы обычно обёртки в окно кидаем.

– Нет, на этот раз стрелка ползёт к мусорному баку. То есть к контейнеру. Вот он на плане.

Илия провёл линию от буквы М к одному квадрату, а потом ко второму.

– Ух ты! А мусорник от нашего дома ничем не отличается!

– Сейчас я кому-то подзатыльник врежу.

– Илия, ты чего? Продолжай. Это мы шутим. Нам очень интересно.

– За такие шутки в зубах бывают промежутки.

– Всё, поняли. Молчим и внимаем.

– Молчите, как воробышки перед удавом. Ну, вот. А дальше, значит, наша стрелочка ползёт мимо домика механиков, мимо бокса к домику полковника.

– Прикольно! Ты предлагаешь нагадить возле полковника? Ну, типа, отомстить?

– Да нет же! Линия ползёт, ползёт, ползёт.

– Стоп! Сворачивай! Забыл про вертолётную площадку. Обойди.

– Спасибо, Андрей, что подсказал.

– Всё, Илия, мы приползли к домику. А дальше что?

– Теперь, Влад, ждём в засаде.

– Где, возле дома полковника?

– Нет, у нас в комнате. Андрей, не нервируй меня.

– И что, Илия? Бред какой-то. Лучше бы поспали, а не стояли над листом бумаги придумывая, как кота своровать.

– Так я мужики о том же. Только не мы своруем, а он сам придёт.

– Ну да! Полковник сам придёт по лини. Это всё снимут на камеры и нас посадят. Так что сворачивай свою линию обратно в наш домик.

– Андрей!

– Что, Влад?

– Не уходи. Давай дослушаем до конца.

– Мужики, я спать хочу. Час ночи на дворе.

– Не спи, всё равно не получиться. Там за окном любовь на целую ночь.

– Ну, хорошо, Влад. Только из уважения к этому, как его?

Андрей осмотрел Илию с ног до головы.

– А ну, закрой один глаз рукой.

Илия оставил карандаш и выполнил просьбу.

– Ну, вылитый Кутузов!

Взгляд Илии на корню обрезал наш лошадиный смех. Двое в военной форме стояли у стола и, сдерживая гогот, смотрели на третьего.

– Давайте лучше задержим полковника. Это сделаешь ты, Илия. А Андрей быстро посадит кота в мешок. Вот и весь план.

– Мужики, меня посадят.

– А ты не воруй!

– Так согласно плану я это и должен сделать.

– Ну, ничего, не бойся. Всё когда-то бывает в первый раз. Зато институт в тюрьме закончишь.

– Значит, действуем по вновь установленному плану. Вопросы есть? Андрей, так и не дошедший до кровати, вдруг резко повернулся.

– Ну ладно, раз вопросов других нет, тогда записываем согласно плану: ты и мешок. Вот он кот, и вот он в мешке.

Я взял карандаш и нарисовал человечка с мешком и ушами кота. Андрей подошёл к нам. Новый план явно светил ему тюрьмой.

– Вопросы есть. Можно я не приду?

– Можно. Видишь? Вычёркиваем. Мужики, а ведь Илия прав. Смотрите по линии Макдональдс-мусорник. Только нужна небольшая поправка: мы не будем есть гамбургеры.

– Как же ты, Влад, их отберёшь у этого проглота? Скорее пальцы потеряешь.

– Андрей, Илия, смотрите: мы еду намажем валерьянкой. И вперёд! Кот сам в мусорник заскочит. Нам останется только все люки в баке закрыть.

– Илия, ты гений! Какую идею подал. Руку к глазу приложи.

Илия выполнил просьбу.

– Ну чем не Кутузов?

И вновь комнату наполнил гомерический смех, который на этот раз оборвал истерический крик влюблённого кота.

– Друзья! Поможем коту получить свободу! Я за валерьянкой к Анжелике.

– Куда, Влад? Час ночи.

– Ну, хорошо. Сейчас спать. Недолго ещё мучиться осталось.

Утром было сначала основное задание, потом учения. А мы с нетерпением ждали вечера. С закатом солнца достали карту и все трое склонились над ней.

– Я за валерьянкой, а вы за гамбургерами. Только, Андрей, не долго. Скоро вечер.

– Карту, Влад, надо уничтожить?!

– Да!

– А ну, Илия, съешь карту.

– Илия, фу. Вот вечно ты всякую гадость в рот тянешь.

– Кушай моя лапочка, Илия. Кушай золотце.

– Андрей, ты зачем ему это сказал?

– Меньше гамбургеров слопает.

– Илия, перестань бумагу в рот совать. Порви и выбрось в мусорник. И больше не слушай этого идиота. Можешь дать ему подзатыльник.

– Но, ай!

– Ну, вот и молодец, Илия. И не надо, Андрей, так на меня смотреть. Получил по заслугам. Теперь главное чтобы ночь удалась.

Любовь так трудно разлучать. Любовь прекрасна как цветок. Сорвёшь его и он завянет. Мы открыли все баки. Мусорник стал похожий на бронетранспортёр с люками по бокам и посредине. Центральный люк с надпись на русском «Раз пришёл – мусор бросай внутрь, а не около» принял порцию валерьянки перемешанную с гамбургерами. И тут-то всё и началось. Это было похоже на всеобщую миграцию через базу котов и кошек. К люкам сбегались кошачьи особи разных пород и размеров, и с разбегу прыгали внутрь. Но это было не совсем то, что нужно. Мы расположились у окна, прямо напротив бака. Я вооружился моноклем, а Илия и Андрей биноклями. Выключив свет по всем правилам маскировки, три великовозрастных стратега высматривали кота полковника.

– Смотри, сколько их.

– Илия, они нам не нужны. Нам нужен кот полковника.

– Чёрт, скоро мусоровоз приедет, а денег на гамбургеры больше нет.

– Андрей, не паникуй.

– Сам не паникуй, Илия.

– Ну, вы ещё подеритесь тут. Тише. Вот он кот. Быстрее шевелитесь, мусорщик едет.

Мы, согласно плану, выбежали выбрасывать мусор в количестве одной единицы. Илия захлопнул все люки и вернулся в бокс довольный до безобразия.

– Илия, ну не надо так всё буквально воспринимать. Ты зачем кота под зад ногой пнул.

– Это для ускорения.

– Ни фига себе ускорение.

– Ты что его в космос хотел подтолкнуть?

– Нет, мужики, тише. Смотрите, всё получилось. Кот уехал вместе с кошечками на свалку. Жалко кота.

– Да фиг с ним. Проживёт.

– А говорят, коты возвращаются.

– Пусть говорят. Пошли спать, скоро патрулировать периметр.

– Чёрт, жалко кота.

– Илия не плачь, всё хорошо.

Я пнул песок, вспоминая все подробности, и улыбнулся сам себе. Не заметил, как село солнце, и я отошёл довольно далеко от бара.

В темноте, перед бескрайним морем, как-то жутковато стало без друзей. Я развернулся и пошёл назад. Огромная луна серебрила берег и пробегала тонкими ниточками по тёмной воде. На небе не было ни одной тучки, только мириады звёзд искрились алмазными гранями. Ну, о чём в такую ночь можно думать кроме любви?

Любовь прекрасна, когда она есть. Но когда она исчезает, жизнь превращается в ад. Ты не ешь, не спишь – ты страдаешь. Кто знал, что привязанность полковника к коту такая сильная? Это было месяц или два назад. Мы уже спокойно спали без кошачьего шума под окном. А вот полковник нет. Совсем не спал. Плакаты кругом развесил о том, что кот пропал. За информацию деньги сулил огромные. Я шёл обратно к бару и вспоминал о второй маленькой даже не операции, а операшке.

– Так, Илия, надо вернуть кота, – я сидел у джипа и смотрел на оторванный плакат с надписью «пропал кот». – Сейчас средина лета. Думаю, орать уже не будет, а полковника жалко.

– Да, кто знал, что его любовь будет такой сильной, – задумчиво пробормотал Андрей и оторвал потрёпанный плакат.

– Ты воруешь носок, Илия, а мы готовим джип к выезду. Типа на учение.

И тут, откуда не возьмись, появился полковник. Наш великолепный грузин, ни на секунду не задумываясь, взял и ляпнул:

– Полковник, можно ваш носок?

– Во дурак! – тихо ойкнули мы с Андреем.

– Илия, пойдёмте со мной и возьмёте что вам нужно.

Не спросив зачем, откуда, для чего, полковник пошёл к своему домику. Илия потопал за ним. Лучше у него поплакать, чем потом смеяться в психушке.

– Андрей, смотри! Он вынес Илии пару носков.

– Поехали, Влад. Илия, садись.

– Куда?

– На свалку.

Любовь великая сила. К нам, прибывшим на свалку с носками полковника, прибежал его кот. Грязный, облезлый и худой, он вылез в шуме бульдозеров из-под бетонной плиты. Какова бывает радость, когда любовь возвращается? Весь мир расцветает! Илия тогда отнёс кота хозяину и даже не взял вознаграждение. Молодец. Любовь великая сила и ты порой не знаешь, кого она выберет для тебя. Для полковника она выбрала кота, который всё так же бегает к кошкам весной.

– Влад, ты что бормочешь? Про весну что-то?

Я сам не заметил, как вернулся назад.

– Да так, ерунда.

Уселся за столик и стал дальше смотреть сквозь размалёванного татуировками туриста на бескрайнее море под звёздами.

Глава 28

После проведённого дома шабата каждый из нас хочет удивить в казарме друзей. Я приношу рисунки ребёнка, Андрей рассказывает о невидимой девушке, которую сам себе придумал. Он рассказывает о её мире как о реальности. Порой я сам удивляюсь, как здорово у него это выходит. Немножечко завидую его таланту. А вот Илия притащил очередной плакат Сиси. Это певица. Между собой мы их всех так называем потому, что у них, так сказать, тара для молока приятно манит взор. Сегодня плакат небольшой, в разворот тетрадки. Но сколько умиления на лице Илии. Девушка небольшого роста. Красивая линия тела завёрнута в полупрозрачную ткань, аккуратные каблучки стройнят и без того длинные ножки – в общем, есть что показать.

– Моя красавица, – услышали мы вдруг. – Целую.

И эти слова не просто так, а потому что он влюблён. Мы с Андреем переглянулись.

– Ты чего? – в один голос выстрелили в тишине.

– Что вам надо, извращенцы?

– Да ничего.

– Люблю я её, понятно?

– Мечтаешь о красоте? Тогда пойди и вырасти цветочек.

– Влад, я мечтаю о ней. И никакого цветка рвать не хочу.

– Женится тебе надо, дурья башка.

– Да я бы с радостью, Влад. Да где найти её?

– Судя по плакату она, наверное, вкусно готовит и сладко стелет.

– Влад, я сейчас Андрея прибью. Мне плевать, как она готовит. Главное, что я готов её всю жизнь на руках носить.

– Так что же ты? Давай познакомимся. А ну ка, дай журнал. Смотри, вот имя. А ещё, ты знаешь у неё завтра концерт в Тель-Авиве.

– Мне не дано. Где я, а где она?

– Всего два часа езды на машине. Андрей, только молчи.

– Кто я, а кто она.

– Илия, давай в депрессию не падай. Ты лучше, чем она. Илия, я серьёзно. Ты вот: реальный, живой, и на тебя можно всегда рассчитывать. А кто она? Придуманная продюсером звезда.

– Неправда, она талантливая певица.

– Ну, вот и поговорили. Илия наш любит мираж, сотворённый на сцене для толпы.

– Влад, я его сейчас стукну.

– Стукни. Эээээээээ, Илия! Я пошутил. Давайте спать. Завтра концерт Сиси и я даю тебе гарантию, что ты будешь с ней рядом. Просто надо очень захотеть. Ты хочешь её увидеть?

– Да, очень хочу.

– Ну, вот и ладненько. Всё, отбой.

Начавшийся вечером дождь шёл всю ночь и весь следующий день. Ближе к вечеру меня позвали в штаб, а Илию и Андрея погрузили штабной джип и увезли выполнять приказ. День как начался плаксиво, так плаксиво и заканчивался. Иду под грустными каплями дождя в сторону штаба, потихоньку намокаю. Дождь в пустыне это очень мерзко. Ступаешь на песок, а он такой плотный холодный. Кажется, что своей сыростью он всю силу из тебя вытягивает.

Приказ получен. Падающий дождь видел возле полковника людей из разведки. Видел меня, слушающего чёткие и лаконичные слова и потом идущего обратно в казарму. Быстро, но без суеты собрался. Кинул забытому Борьке еды. Сложил рисунок дочери и вместе с крестиком спрятал во внутренний карман. Жетоны снял и положил в железную коробочку. Но потом передумал и повесил их обратно, только примотал к ним крестик скотчем, чтобы не бренчали.

Подошла машина и я уселся на заднее сидение. Молча захлопнул дверь. Колёса бесшумно покатились по утрамбованной дороге, а потом выехали на асфальт. Плотное движение машин, свет фонарей – оживлённая трасса на Тель-Авив встретила нас своей повседневной жизнью. Туда-сюда мельтешат щётки, уверенно стирают дождевые капли с лобового стекла. Белая полоса разделила дрогу на две части: для обычной езды и для скоростной. Мы не торопимся. Даём другим машинам возможность нас обгонять. Шофёр, незнакомый мне мужчина, молчит. И я в ответ тоже молчу. Развалился себе на заднем сидении, гляжу в окно и ничего не вижу. Вдруг поймал себя на мысли, что смотрю в самого себя. Проигрываю возможные варианты, если всё провалится.

– Не беспокойся, всё должно получиться. Мы не могли выбрать кого-то другого. Нам нужен человек со стороны, который надёжен, но не засветился в подобных операциях.

– Я всё понимаю.

– Ну, вот и хорошо, раз понимаешь. Лишняя реклама ни к чему.

Цепкий взгляд в зеркало на меня и тут же на машину, обогнавшую нас. На щеке еле заметен длинный, тонкий шрам. Опять глаза в зеркале смотрят прямо в меня.

– Возьмите папку из-под моего сидения.

Я нагнулся.

– Откройте.

Шелест бумаги позволил ему продолжить.

– Вот ваша цель.

На фотографии молодой человек. Поднял глаза и встретился с взглядом в зеркале. Я хотел спросить…

– Он плохой человек.

Водитель услышал не заданный вопрос. Видно в разведке учат читать мысли. Человек со шрамом замолчал и легко обогнал встречную машину на своей таратайке.

– Он страстный поклонник Сиси.

– А ещё? – я, наконец, выдавил из себя вопрос.

– Торговец оружием. Бывший тайный агент разведки, внедрённый в сеть и перевербованный иракцами. Тебе надо сделать это с первого выстрела. Нам он не нужен, но иракцев надо напугать, показав публичную казнь.

Человек со шрамом замолчал.

– Куда мне теперь девать папку?

– Положи под сидение. Сегодня концерт Сиси. Он будет там в Vip зоне. Тебе не составит труда отыскать его. У него всегда телохранителей больше чем у всех остальных.

По прочитанному в папки я знал, что свет буден потушен три раза. Первый будет коротким: в нем певицу переоденут. Это задумка режиссёров и меня она не касается. Второй раз будет чуть длиннее. Это на некоторое время родит панику в толпе, а мне послужит сигналом готовности. В таком шуме никто не заметит, как падает человек, и никто не услышит криков охраны. У меня будет всего пять секунд для выполнения. Свет, погасший в третий раз, будет мне приглашением на выход. Судя по всему, это была вся информация.

Мы въехали в Тель-Авив. Огромный мегаполис встретил нас яркими улочками и тёмными закоулками. Беднота здесь существует рядом с дорогими витринами и шикарными авто. На улицах небольшие группки людей спешащих на концерт во дворец спорта. Солдаты и полиция проверяют машины и людей. Заглядывают в лица. Подозрительных отводят в автобус и там проверяют более тщательно. Со всех сторон горят полицейские мигалки. Чуть в стороне стоят и тихонечко ждут своего часа пожарные машины и скорые.

– Ого, много народа.

– Было предупреждение, что будет самоубийца. Только я думаю, это не повод, чтобы отменить концерт.

– Тут где-то мои друзья.

– Я знаю. Их специально вызвали, чтобы у вас не было свидетелей.

– А можно сделать так, чтобы они охраняли задний выход?

– Зачем?

– Сиси, наверняка, приедет именно туда.

– Для чего это твоим друзьям?

– Один из них влюблён в певицу.

Я не ожидал той реакции, которая последовала за моими словами.

– Скажите их номера медальонов.

– А чёрт их знает.

– Ну, тогда фамилии и имена?

Тихонько, словно стих, я прочитал их номера и фамилии.

Машина свернула в тёмный проулок. Мы оказались у пожарной лестницы, которая вела на самый купол дворца спорта.

– Давай быстрей, пока нет охраны.

Словно тёмная тень я полез с рюкзаком на крышу. Там меня ждало открытое окно.

– Я жду тебя здесь через два часа. Не опоздай.

– Не опоздаю, конспираторы чёртовы.

Опять пошёл дождь. Я влез под крышу здания, похожего на огромный гамбургер. Полукруглое строение набито до предела людьми. Какая-то певица разогревает толпу. Дошёл до самого конца крыши и оказался прямо перед зрителями, под прожекторами. Мне видно всё, меня не видит никто. Подо мной на сцене певица, не менее красивая, чем Сиси. Дождь лупит по крыше, но его монотонную дробь слышу только я, остальные слушают музыку и голос. Обычный концерт. Толпа поклонников, мелькающий свет и особая атмосфера драйва. Я прочёсываю в монокль Vip зону. Вот кажется то, что мне нужно: очищенное телохранителями пространство в толпе. Считаю: один, два, три. Вроде девять, да это и не важно. Их много, а значит я на правильном пути. Они топчутся туда-сюда, пытаясь установить какие-то нерушимые толпой границы для своего хозяина. За их мельканием не видно кто же в середине. Я жду. Но вот суета вокруг слегка улеглась и за клонированными телохранителями открылась нужная мне фигура. Сомнений не было – полное соответствие фотографии.

Толпе вокруг не особо нужна неизвестная певица на сцене, они ждут своего кумира. И когда появляется Сиси, зал дружно затягивает её песню. Такая встреча растрогала певицу, и она от счастья заплакала. Взяла микрофон и стала подпевать то, что тянула многоголосая толпа поклонников. Мне сверху было хорошо видно, что это не игра: как дрожат губы певицы и как она сдерживает слёзы. Красивый голос помогал многотысячному залу, а зал помогал ей. Так они и пели, пока не закончилась песня. И в тот же миг, как финальная точка, перед сценой взмыл вверх огонь. В толпе запищала красивая девчонка. Я не слышу её слов, но по губам читаю: «мы любим тебя». Свет вдруг погас. Народ испуганно притих, но яркая вспышка тут же осветила сцену и стоящую на ней полуодетую Сиси. Толпа взвыла от восторга.

– Спасибо, – произнесла певица.

Я чётко вижу своего клиента, а рядом с ним какую-то прыгающую девчонку.

Следующая песня была известным хитом, но Сиси не успела её закончить, как свет опять погас. Прошло несколько минут, и тишина переросла в гневный свист. Начался беспорядок. Толпа в темноте ринулась к сцене. Там кричала испуганная певица, но кто же её услышит в таком шуме, разве только Илия. Я на мгновение улыбнулся. Мелькнула мысль, что именно сейчас у нашего грузина исполнится его желание. Я рад, что ему повезло. В какофонии звуков слышно как полиция пытается остановить разбушевавшуюся публику. Включился свет, толпа притихла. Но прожектора загорелись всего на пару секунд и снова погасли.

Этого мне хватило. Больше тут делать нечего.

Собрал всё то, что принёс с собой. Поднял свою гильзу и бросил другую. В проливном дожде скользнул вниз по лестнице. С этой стороны никого нет, лишь невзрачный автомобиль, ожидающий меня. Осторожно спускаюсь вниз. Тороплюсь. Ступенька за ступенькой мелькают под ногами. Запыхался. Чёрт, надо заканчивать с этими гамбургерами. Коснутся асфальта, огляделся.

– Ждёшь?

– Сейчас охранник вернётся. Садись.

Дверь хлопнула.

– Задание выполнено.

– Молодец, – больше шофёр со шрамом на лице не сказал ни слова.

Невзрачная на вид машина развила невероятную скорость. Через небольшое время мы были на противоположной стороне города. Водитель остановился у автобусной остановки.

– Выходи. Езжай домой. У твоей жены украли кошелёк.

Я удивился, и тут же представил, как такой же нанятый солдат ворует в толпе кошелёк. И всё это ради определённой цели. Я выскочил под дождь и сел в автобус. Мой проездной позволил ехать бесплатно, а человек со шрамом растворился в расплывающихся по стеклу дождевых потоках.

Утром по телевизору показали сорванный концерт и счастливого Илию спасшего свою Сиси. На пустыре нашли сожжённую машину, так похожую на ту, в которой я ехал. Жизнь продолжалась своей чередой. Сорванный концерт Сиси очень быстро забыли. Ещё быстрее забыли странное убийство молодого человека в толпе, и уже вся страна обсуждала поднятые цены на молоко.