Текст книги "Татьяна Доронина. Еще раз про любовь"

Те, которые были отправлены столь далеко…

А ведь после раздела труппы МХАТа Дорониной досталась не «звездная» ее часть, «звездную-то» Ефремов оставил себе. Однако эта «не звездная» часть, которую Ефремов посылал «в клуб завода «Каучук», тоже состояла из замечательных артистов, причем почти полностью «коренных» мхатовцев. В ней были такие известные актеры, как Анастасия Георгиевская, Михаил Зимин, Леонид Губанов, Александр Михайлов, Светлана Коркошко, Любовь Пушкарева, Маргарита Юрьева, Любовь Стриженова, Николай Пеньков, Николай Засухин и другие талантливые актеры, в течение многих лет составлявшие славу МХАТ им. Горького…

По словам Татьяны Васильевны, «тем, которые были отправлены столь далеко, были отданы четыре идущих спектакля, в которые необходимо было вводить новых исполнителей, потому что разделение труппы не имело никакой логической системы и не соблюдало никаких правил… Нам удалось при этом восстановить пять спектаклей за полгода и собрать полные залы. Труппа смогла выстоять, не деморализовалась, цеха театра работали хорошо и дружно. Пятнадцать лет театр терпел издевательства, нас ругали, какой бы режиссер ни выпускал спектакли. А ведь за эти годы у нас ставили Роман Виктюк, Сергей Данченко, Валера Белякович. Коллектив тем не менее находил в себе силы и вступал в следующий бой. В этой ситуации нам помогал зритель. Публика приходила на спектакль после очередного разгрома в прессе и аплодировала сильнее, чем обычно, кричала: «Держитесь!».

«Вишневый сад». В роли Гаева – Аристарх Ливанов.

Ну, что ж! Отношение к прессе у публики тоже изменилось. Как справедливо заметил Сергей Есин, «раньше достаточно было Галине Кожуховой в «Правде» написать статью об интерпретации классики на русской сцене – и Москва валила на указанный критиком спектакль. А нынче – как там говорил Булгаков? – «господин соврамши», кажется так. Теперь напиши критик, что спектакль плохой, – никто не сдвинется, напиши, что хороший, – никто не чихнет». Иногда разгромная рецензия даже добавляет очков спектаклю, вызывая больший интерес: отрицательная реклама – тоже реклама, это давно поняли на Западе. Поэтому, несмотря на все нападки, временами настолько разнузданные и несправедливые, что диву даешься, театр продолжает существовать и здравствовать.

Но вернемся к репертуару. Как говорит Татьяна Васильевна, «поскольку мы называемся Московский Художественный театр имени Горького, то мы продолжаем традиции его основоположников. Основной принцип и знак театра – это, прежде всего, литературный материал. Именно от него зависит, насколько идеи добра и человечности, которые мы проповедуем, воплотятся в жизнь… Конечно, основным истоком, питающим моментом репертуара является классика. Трудно представить, что когда-нибудь родится человек, который напишет лучше Чехова, на уровне Горького и Булгакова…

Мы играем пьесы Островского «Доходное место» и «Лес». Взяли инсценировку романа Гончарова «Обрыв». И, конечно же, «Вишневый сад» Чехова. Эта пьеса – истинное воплощение духовности!…Там имеет право быть такое количество современных и чрезвычайно интересных интерпретаций! Может быть, поэтому в течение восьми лет мы играем этот спектакль при полном зрительном зале. Причем, он срабатывает даже на «трудной» публике, когда зрителями являются школьники и удержать их внимание достаточно сложно, так как они измучены сегодняшним хаосом, дезориентированы в смысле литературы, поэзии, музыки. Но, слава богу, нам удается их заинтересовать – они потрясающе слушают и замечательно принимают. И с юмором, оказывается, у них все в порядке. И с чувством драмы все в порядке. И с вежливостью – тоже, так как потом они долго и охотно аплодируют…»

Разумеется, кроме Чехова, Островского, Гончарова, в репертуаре театра Достоевский, Горький, Булгаков… Из современных авторов: Арбузов, Розов, Вампилов, Распутин, Поляков, Малягин… Разумеется, есть и зарубежная классика: и Шекспир, Метерлинк, Кальдерон, есть Харвуд, Оснос… Как сказала в интервью «Литературной газете» еще десять лет назад Татьяна Васильевна, «…в результате очень трудных одиннадцати сезонов мы выпустили сорок спектаклей на обеих сценах, причем наш репертуар состоит в основном из классических произведений или талантливых пьес современных авторов. Совсем недавно Виктор Сергеевич Розов мне сказал следующее: «Неужели вы до сих пор огорчаетесь? Это же хорошо, что так все произошло, иначе не было бы такого мощного результата, не было бы такой интересной труппы». Я поняла, что он абсолютно прав, потому что отчаяние, которое было результатом совершенного насилия, не должно определять нашу работу. Необходимо констатировать это. Запомнить. Обязательно. Никогда не совершать ничего подобного самим. Никогда… И… делать свое дело. Потому что я считаю, что по работоспособности и по мощи отдачи наша труппа одна из первых».

И это поистине так. Выпускать столько премьер, сколько выпускает их МХАТ имени Горького, сегодня под силу лишь редким коллективам. В труппе много талантливых и разноплановых актеров. Например, такой мастер, как Валерий Гатаев. О молодых и «стариках» уже было сказано, но очень интересно и среднее поколение актеров, среди которых любимцами мхатовской публики давно стали глубокая и яркая Лидия Матасова, Александр Самойлов с его неудержимым, блестящим природным артистизмом, острохарактерная Татьяна Поппе, наконец, актер такого широкого диапазона и отточенной выразительности, как Владимир Ровинский… Да всех и не перечислишь.

Ну, а возвращаясь к словам Виктора Розова, надо сказать: те, кто вынашивал и осуществлял идею раскола, очевидно, были абсолютно уверены, что труппа, оставшаяся на Тверском бульваре, не выживет. Слишком тяжелыми были стартовые условия для возрождения репертуара и жизнедеятельности театра.

Как видим, жизнь эту уверенность опровергла.

На вручении премии «Хрустальная роза Виктора Розова» с Николаем Рыжковым.

Режиссура и режиссеры

Еще недавно критики скорбели, что «режиссерские эксперименты – и победы – все чаще обходят оба здания», однако в последние годы положение изменилось. Про МХТ имени Чехова говорить здесь не будем, очевидно, Олег Табаков с поставленной им самим перед собой задачей справился, привлек в свой театр нужных актеров, нужных режиссеров, нужную публику. И дай бог им удачи.

Что касается его (Художественного театра) «второй половины», то, вопреки утверждениям все тех же критиков, что в МХАТ имени Горького приличные режиссеры не идут, спектакли здесь ставили, как уже сказано, Роман Виктюк, Сергей Данченко, Валерий Белякович, Эмиль Лотяну, Станислав Говорухин, Борис Щербаков – лица, на российской театральной сцене весьма известные. «Мы стремимся искать и приглашать режиссеров-единомышленников, близких нам по духу, умеющих работать с авторами и артистами, а не просто ставить пьесу для выражения собственного «я», – говорит об этом сама Татьяна Доронина. И, как видим, находит. Что же вкладывает Доронина в свое определение единомышленников? «Отношение к классике, прежде всего. Естественно, новое прочтение классики возможно и в некотором смысле неизбежно. Но вся деликатность вопроса состоит в том, ради чего и как прочитывается классика. Или ради того, чтобы выразить себя (что по преимуществу и делает нынешний театр), или ради того, чтобы еще раз пережить, прикоснуться к богатству мыслей и чувств классических героев. Классики всегда современны уже потому, что умели сквозь свое время уловить и открыть в человеческой жизни вечные проблемы».

Тот, кто видел в МХАТе имени Горького спектакль «На дне» в постановке Валерия Беляковича, вряд ли согласится, что этот театр закоснел в примитивном консерватизме. Белые одежды обитателей ночлежки, синий свет, в котором в такт музыке удивительно красиво, с отточенной пластикой движутся белые силуэты актеров, создающие ощущение то ли греческой трагедии, то ли остросовременного действа, когда реплики персонажей мгновенно вызывают ассоциации с сегодняшним днем, – подтверждают, что перед зрителем тот самый режиссерский эксперимент. Эксперимент, который зритель воспринимает с восторгом, то начиная ритмично аплодировать в такт музыке и танцу (или пляске), то откликаясь бурными «Браво!» на столь злободневно звучащие сегодня слова Сатина: «Человек выше сытости!»

«Помню обсуждение горьковского «На дне», спектакля, который не мог не быть программным для театра, носящего имя Горького, – вспоминает сам В. Белякович. – Да, сказала Доронина, это не совсем сходится со стилистикой МХАТа, но, тем не менее, это талантливо и имеет право на жизнь».

«Валерий Белякович вспомнил, что Горький – романтик. С этим вроде бы никто никогда не спорил, но желание видеть великого пролетарского писателя среди основоположников соцреализма заставило подчеркивать реалистические, бытовые моменты его произведений. Между тем Горький был бытописателем только отчасти. В спектакле «На дне» Белякович отказывается от изображения среды, и здесь он абсолютно прав. Слова «Человек – это звучит гордо» не только не противоречат обстановке, в которой произносятся, но и, напротив, логически вытекают из нее. Человек остается человеком в любых, самых нечеловеческих условиях. И даже здесь, на дне жизни, люди остаются людьми. Таким образом, горьковское «дно» оказывается понятием не бытовым, но духовным», – писала об этой работе газета «Век».

А зрители? «На мхатовской сцене Белякович творит шедевры, – считает один из них. – Оживает все и все: классические пьесы, подуставшие от критики в адрес своего театра актеры, ни в чем не повинная сцена, и зритель «На дне»…» «И советская школа, и нынешняя привили стойкое отвращение к Горькому, и особенно к пьесе «На дне». Но после просмотра этой блестящей постановки, которая смотрится на одном дыхании все три часа, возникает желание вновь почитать Горького», – вторит ему другой.

Валерий Белякович поставил на сцене МХАТа имени Горького пять спектаклей. Не все они вызвали одобрение критики, да и странно было бы этого ожидать: отношение к театру переносится и на режиссера, который вопреки сложившимся установкам пришел сюда работать. Но все же не будем забывать, что главным в театре является все-таки не критик, а зритель. А зритель огромный зал «доронинского» МХАТа исправно заполняет. Может быть, не всегда переполняет, но тут стоит учесть размеры. «Будь этот зал средним по меркам московских театральных залов, билетов в МХАТ имени Горького было бы не достать», – как-то заметила моя соседка, оглядывая публику в один обычный будний день на обычном, не премьерном спектакле. И мы с ней порадовались, что театр, к счастью, очень большой, а значит – доступный обычному зрителю.

Из особо любимых зрителем режиссеров на сцене МХАТа, на спектакли которого публика в буквальном смысле ломится – блистательный Роман Виктюк. Правда, пока здесь идет всего один его спектакль, зато какой спектакль! «Старая актриса на роль жены Достоевского», роль Дорониной в котором считается одной из лучших в репертуаре актрисы.

«Доронина виртуозно играет со своим собственным, знакомым зрителям по кинофильмам образом, иронизирует и не боится быть не узнанной публикой. Она берет власть над зрительным залом, доказывая, что над Актрисой не властно ни время, ни расхожие стереотипы. Актриса вечно меняется, всегда оставаясь самой собой. Таковы законы Театра».

Валерий Белякович поставил на сцене МХАТа имени Горького несколько спектаклей.

«…Каждый раз она произносит слова «старой актрисы» непредсказуемо! Проживает до конца множество жизней за три часа сценического времени. Ее ругают критики за то, что в спектакле мало Анны Григорьевны (жены Достоевского) и много Татьяны Васильевны (экс-жены Радзинского). А она никого не слушает, так как знает, о чем ей нужно играть. Безумной, дряхлой, уродливой старухе она ежевечерне возвращает молодость!.. Стремится – иногда горько, иногда болезненно – воскресить в этом спектакле и себя прежнюю. Ту, какой была раньше». «На первый взгляд, это типично бенефисное представление, где в центре сама бенефициантка. Однако при всей обстановочной роскоши режиссуры Р. Виктюка, избыточном исполнительском блеске Т. Дорониной спектакль забирает не этим, а концентрированным смысловым зарядом. На нас обрушивается такая яростная, самозабвенная, нерасчетливая защита угнетаемой духовности, что понятие «сверхзадача» – для чего ставится спектакль сегодня? – обретает уже не только сценический, но и личностный смысл. Это тема Дорониной? Или режиссер разглядел и возбудил все это в актрисе? Скорее – совпадение душевного строя, интеллектуальной нацеленности и интуиции…»

Так писали о спектакле киевские газеты, где театр был на гастролях несколько лет тому назад. Да, с концепцией той или иной постановки или трактовки роли, исполненной Татьяной Дорониной, можно не соглашаться, можно думать, что эту постановку или роль можно было преподнести и исполнить иначе, в другом ключе и стиле. Но сказать «Не верю!», когда видишь Доронину на сцене, невозможно! Ей веришь всегда, веришь безусловно каждому слову, каждой реплике, каждому движению.

– Для меня Татьяна Доронина – не просто великая актриса. Это настоящая Дива. К сожалению, недооцененная… – говорит сам Виктюк.

«Старая актриса…» и сегодня идет на сцене МХАТа, каждый раз вызывая все тот же восторг и восхищение зрителей.

«Гениально. Я прониклась…»

Тем не менее, как считает Татьяна Васильевна, «репертуар театра – это один из основополагающих пунктов и основное направление, второй принцип – каким образом осуществлять исполнение этих пьес. И здесь существует только один вариант – он в веках существует: то есть живое существование, максимально приближенное к жизни, к правде, и вот этот принцип правды является основополагающим – то, что всегда было основным для МХАТа».

Да, это сегодня трудно. Реализм нынче не в моде, и режиссеров, работающих в реалистической манере, найти трудно. Поэтому, не чураясь экспериментальной режиссуры и приглашая талантливых режиссеров для постановок, все же, чтобы сохранить этот основной и основополагающий принцип МХАТа, сама Татьяна Васильевна в собственных постановках последовательно продолжает классическую мхатовскую традицию, обогащенную опытом театра Товстоногова. Закончив во время работы у Гончарова в Театре имени Маяковского высшие режиссерские курсы, она работала с прекрасными режиссерами, поэтому задачи свои хорошо понимает. Однако, как считает ведущий актер театра Валентин Клементьев, у Дорониной имеется и свой взгляд на режиссуру:

«Несмотря на то, что Татьяна Васильевна теперь уже состоявшийся режиссер, многие ее спектакли пользуются успехом, некоторые прошли по 100 и 200 раз, – наш театр прежде всего актерский. В этом его особенность. Как режиссер Т.В. Доронина выстраивает актерский театр, то есть такой театр, в котором над актером нет самодовлеющей режиссерской концепции, которую исполнители обслуживают. Театр живет внутренним пониманием того, что такое артист на сцене. Режиссура Дорониной – это подача артиста и предоставление ему возможности самому реализовать предложенный режиссером замысел… Авангардные постановки приходят и исчезают, в них, как правило, присутствует некая умозрительная концепция, а актер все-таки устроен эмоционально, и часто в таких спектаклях видна отдельно режиссура и отдельно – артист на сцене. В этом смысле у нас, мне кажется, более органичное соединение. Это традиционный русский театр, который был и 100, и 200 лет назад. Такой театр будет всегда».

Разумеется, не всегда все получается так, как хотелось бы, не все премьеры заслуживают высшей оценки, но вот, к примеру, спектакль «Комедианты господина…» («Кабала святош») по пьесе Михаила Булгакова, поставленный Татьяной Дорониной весной 2008 года, стал удачей безусловной.

«Кабала святош» – сложная и очень трудная пьеса, – писала об этом спектакле «Парламентская газета». – Сложность заключается в ее кажущейся необычайной ясности и простоте. Автор к моменту написания этой пьесы был уже настолько опытным драматургом, так глубоко знал законы сцены, что дал идеально динамическое действие, полное эффектных ходов и драматических поворотов, дал ярчайших персонажей всех типов, дал выразительный текст, нашпигованный остротами, а также исчерпывающие ремарки. Казалось бы, пьеса столь совершенна, что бери – и ставь. А вот поставить-то никто и не мог».

Далее перечисляется история неудачных постановок пьесы, среди которых был спектакль самого Станиславского, которые не понравились ни автору, ни членам его семьи. «Это не тот спектакль, о котором мечталось», – написала Елена Сергеевна Булгакова после генеральной репетиции пьесы, поставленной Станиславским. Значительно позже поставил спектакль Анатолий замысел…

Режиссура Дорониной – это подача артиста и предоставление ему возможности самому реализовать предложенный режиссером.

Эфрос и внес в него свое видение, в чем-то отступив от авторского текста. Премьеру тогда посетила Любовь Евгеньевна Белозерская, вторая жена Булгакова. «Я прострадала весь спектакль и ушла с горьким чувством обиды за Михаила Афанасьевича», – написала потом она в своих воспоминаниях.

«Словом, сложная это пьеса, и надо иметь незаурядную смелость, чтобы за нее взяться, – продолжает Елена Чернова, автор рецензии. – Но Татьяне Дорониной, в одиночку (поддерживает ее только зритель) противостоящей уже много лет нашей театральной олигархии и влиятельной группе театральных критиков, смелости не занимать… Она не пошла по пути своих предшественников, то есть не стала бороться с автором пьесы. Постановка Дорониной основана, наоборот, на глубоком погружении в авторский текст.

«Между распятием и троном» – основной образ спектакля. В этом пространстве мечется главный герой, талантливый сочинитель, который верил в Бога и любил Короля, но был ненавидим теми, для кого церковь и престол – только бизнес, и который наконец понял, что в этом пространстве для него нет места. Однако лишь он один, слабый и больной заика, не дал себя молча раздавить…»

«…Вот дается пышная и красивая премьера булгаковской пьесы, – продолжает критик. – Кого же мы видим в зале? Ни одного действующего или бывшего министра, олигарха или подолигарха, ни одного популярного телеведущего… Много писателей, булгаковедов, драматургов и, главное, постоянных здешних зрителей, которые ходят на своих любимых актеров. А VIP-персоной на этой премьере была Варвара Михайловна Светлаева, дочь младшей сестры писателя Елены Афанасьевны Булгаковой, воспетой Валентином Катаевым в повести «Алмазный мой венец» под именем Синеглазки. «Мне понравился спектакль, понравилось, как играют актеры, причем все. И мне понравилось, как выдержано время. Ведь осовременивать-то эту пьесу нельзя», – сказала Варвара Михайловна после премьеры». Высокую оценку спектаклю дала и «Литературная газета».

Что касается рядовой публики, то вот лишь один отзыв молодой зрительницы из ее «Живого журнала» в интернете: «Вернулась из МХАТа, смотрела премьеру спектакля «Комедианты господина» по Булгакову. «Кабала святош», помните? Про Мольера. Про то, что делает с личностью власть.

Гениально. Я прониклась, надо будет перечитать. Сходите обязательно».

По-другому, наверно, и быть не могло – слишком много Булгаков значит для Татьяны Дорониной: «Вольно или невольно Михаил Афанасьевич Булгаков для меня – мерило всего и вся». «Булгаков и МХАТ… Размышления о судьбах этой творческой связки для Дорониной давно стали частью ее собственной жизни. И когда она оказалась у руля театра, то в первую очередь обращает свои мысли к Булгакову», – написала Галина Ореханова, долгое время проработавшая в МХАТе имени Горького зав. литчастью. Ведь именно ее любимый учитель, Борис Ильич Вершилов, пригласил когда-то Булгакова, еще неизвестного широкой публике автора, в МХАТ для постановки на его сцене пьесы «Дни Турбиных», именно его вывел Булгаков в своем «Театральном романе» под именем Ильчина. Сколько раз в течение своей жизни Доронина сама обращалась к «Театральному роману» – с горечью, болью, смехом, узнаванием характеров, персонажей, когда ситуации, описанные Мастером, повторяясь, происходили в ее собственной жизни. В самом деле, разве умер, разве исчез из жизни критик Латунский? Разве не им вдохновлялись те 398 отрицательных рецензий на работы Булгакова? Разве не дело Латунского продолжают в наши дни его последователи, громя и требуя запрета ненавистных им книг, спектаклей, театров?

Одна радость – по отношению к книгам и пьесам самого Булгакова критики оказались бессильны. Или он оказался сильнее их. Может быть, благодаря своей «Маргарите», которую Татьяне Дорониной посчастливилось увидеть в свой первый приход в МХАТ после ухода от Товстоногова. Тогда Варпаховский ставил на мхатовской сцене «Дни Турбиных» и пригласил на приемку макета Елену Сергеевну Булгакову. Подойдя к театру, Доронина увидела красавицу: чистое, гладкое лицо, короткие рыжеватые волосы, которые еще более золотило солнце, «ореховые глаза» чуть щурились и искрились – она была очаровательна, женственна, лучезарна. Она протянула руку, зеленым лучиком блеснуло кольцо, пожатие было мягким и теплым.

Варпаховский взял красавицу под руку и повел, почтительно и осторожно, с восторгом и надеждой. Он помолодел, заметила Доронина, он хохотал легко и беспричинно, слегка откидывая назад голову, он даже сам стал выше, стройнее и… красивее. Может, «Маргарита» и впрямь была ведьмой? Она ведь тоже была удивительно молодой, в свои семьдесят с чем-то лет: ее широкое светлое пальто мягко колыхалось в такт шагам над стройными ножками на высоких каблуках, тонкий запах духов обволакивал и пленял. Это был 1967 год.

«Через сорок один год после великой и горькой премьеры «Турбиных» Маргарита праздновала свою победу и победу Мастера… Великие сороковины – особые и единственные – сотворила она, Елена Сергеевна Булгакова, Маргарита, «ведьма». Она «проживала» свое лучшее воплощение на земле. Свой звездный час, свой пик. Проживала более насыщенно и полно, чем может один человек.

Рукописи, которые ОН оставил – без надежды, без упования, – обернулись через сорок лет великой книгой «Три романа Михаила Булгакова». И эта уникальная акция превращения «рукописей, которые не горят», в самую популярную, самую модную, «невозможнодоставаемую» любимую книгу совершена ею, Маргаритой. Ее умом, ее волей, ее упорством, ее любовью…»

Так написала о Елене Сергеевне в своей книге Татьяна Доронина, для которой Булгаков – основополагающий мхатовский автор.

Михаил Булгаков для Дорониной – основополагающий мхатовский автор, а его жена Елена Булгакова, сохранившая и возродившая его произведения, достойна преклонения и уважения.

«…Потому что это драматург, имя которого по праву встало на афише МХАТа после А.П. Чехова – великого автора великого театра… И это не только в силу крупности таланта М. А. Булгакова. Выход в свое время спектакля «Дни Турбинных» стал определяющим для МХАТа еще и потому, что совпал с появлением мощной молодой труппы, которая впоследствии заняла в истории театра определяющее место. Только произнесите эти имена: Хмелев, Добронравов, Яншин, Соколова, они безусловны и они сделали «Дни Турбиных» подлинно мхатовским спектаклем. Тот же успех ждал и спектакль «Кабала святош» («Мольер»), если бы не был снят. Этот спектакль имел потрясающих исполнителей, и первая и главная обида Булгакова состояла в том, что театр не стал бороться за спектакль, а согласился его снять… Появление на нашей афише пьес удивительного русского драматурга – это не только дань преклонения перед именем М.А. Булгакова. Это и дань справедливости, и, может быть, шаг к возрождению истинных мхатовских традиций, этики, культуры».

Один за другим на сцене доронинского МХАТа выходили булгаковские спектакли: «Зойкина квартира», «Белая гвардия», был «Батум», «Полоумный Журден», теперь вот «Комедианты господина…» («Кабала святош»), а недавно – «Мастер и Маргарита». И все они открывали острое созвучие булгаковских мыслей о России с сегодняшним днем, они были наполнены болью за страну…