Текст книги "Татьяна Доронина. Еще раз про любовь"

«МХАТ Горького закрыть. Немедленно!»

Ну, а господа критики из либерального стана после постановки на сцене МХАТа имени Горького «Комедиантов господина…» почему-то промолчали. То ли не нашли, что сказать по поводу успешного спектакля, опровергающего их заявления о несостоятельности Татьяны Дорониной как режиссера, то ли получили некий «сигнал», что с разнузданной критикой в адрес МХАТа имени Горького и его художественного руководителя, какую они обрушили на театр и Доронину после премьеры «Униженных и оскорбленных», пора кончать. Этот спектакль, вышедший в 2002 году, вызвал тогда целый шквал обвинений и оскорблений, часто превышающих все границы приличий, элементарной журналистской и человеческой этики. Причем, разгромными рецензиями не ограничивались. Речь велась, ни много ни мало, о закрытии театра.

Так, Роман Должанский в «Коммерсанте» без тени смущения заявлял: «Театр госпожи Дорониной серьезен. Он – не национальное достояние, а просто бесполезное ископаемое, отвал театральной традиции, плод прискорбного одичания. Этой самодеятельности законное место в Доме культуры, а вот вместительному, хотя и не приспособленному для серьезного театра зданию на Тверском давно можно было бы найти применение. Здесь, например, на ура бы пошли новые мюзиклы…»

Эту мысль подхватывал Антон Красовский из «Независимой газеты»: «Построенные в 1973 году по проекту академика Кубасова, все эти тысячи квадратных метров, с одной стороны, совершенно не приспособлены для драматических представлений. С другой, как точно отмечают коллеги, могли бы использоваться для красочных звонких представлений… Так не отдать ли это здание каким-нибудь умным доходным продюсерам, чтоб ставили тут – а не у черта на куличках – свои мюзиклы или что-то в этом роде? А МХАТ Горького закрыть. Немедленно!»

Что и говорить, большое здание в центре Москвы – лакомый кусок для господ коммерсантов от искусства. Почему бы не отхватить его с помощью такого вот культур-рейдерского «наката»? А в обоснование притязаний приводились даже не доводы – категорические заявления: «Это вопрос не идеологический, а исторический. Символический. Не может быть двух МХАТов, как не может быть двух Больших и Мариинских, двух «Комеди Франсез» и двух «Ковент Гарденов». Как не может быть двух Кремлей и Белых домов, двух президентов и двух государственных гимнов. Не может! Город и мир физически не способны вместить двух героев – один должен умереть. И споры тут неуместны: доронинская самодеятельность – слабое звено».

Так и хотелось спросить: «Да вам ли судить, господа критики? Не много ли вы на себя берете? Что вы-то сделали в искусстве, чтобы решать, кому жить, кому умирать? Но на помощь критикам тогда пришли и более серьезные деятели. Например, Эдуард Бояков, продюссер и учредитель ассоциации «Золотая маска», в интервью газете «Газета» заявил:

«Государство должно сказать: начинаем серьезный разговор. Должны заработать здравые критерии. Скажем, режиссер А за время работы худруком театра Б получил столько-то денег. Каковы результаты? В театр ломятся так же, как в «Сатирикон» или «Ленком»? Театр с успехом выполняет важнейшую социальную программу? Театр приглашали на крупнейшие зарубежные фестивали? Театр получал «Золотую маску»? Другие более престижные награды? Для справки: дотация большому московскому театру – это почти миллион долларов в год.

Большое здание МХАТа в центре Москвы – лакомый кусок для господ коммерсантов от искусства.

Так вот, вопрос: имеет ли режиссер право получать деньги налогоплательщиков? Или он думает только о своей шкуре, прикрывая творческую недееспособность разговорами об уникальности репертуарного театра? Ведь из-за этого огромное количество достойных творческих инициатив, творческих групп недополучают или вовсе не имеют государственной поддержки.

Эту дискуссию может начать и Союз театральных деятелей. Это может начать любой из театральных олигархов, у которого хватит смелости и совести.

– Театральные олигархи – это кто?

– Это Табаков, Фокин, Захаров, Васильев, Волчек, Райкин. Если у этих людей не хватит смелости на подобный шаг, дело совсем плохо».

«Театральные олигархи» тогда, надо отдать им должное, воздержались. Однако беспрецедентная по оскорбительности и напору волна критики в адрес Татьяны Дорониной и возглавляемого ею театра взволновала общественность. В защиту МХАТа имени Горького выступили писатели Валентин Распутин и Василий Белов, директор Пушкинского Дома член-корреспондент РАН Николай Скатов, директор Российской (бывшей Ленинской) библиотеки Виктор Федоров и другие известные общественные деятели России, написавшие письмо президенту России В.В. Путину. В результате состоялась встреча Татьяны Дорониной с министром культуры Российской Федерации Михаилом Швыдким, на которой были обсуждены финансовые проблемы театра. Речь шла о выделении средств на постановки спектаклей и текущий ремонт здания театра, планах гастролей. Был намечен план работы театра до 2005 года.

«Либерально-театральная общественность» негодовала. «Угораздило же обозревателя газеты «Коммерсант» Романа Должанского сходить на премьеру спектакля «Униженные и оскорбленные», поставленного Татьяной Дорониной к 180-летию Достоевского в МХАТ имени Горького, и написать после этого рецензию», – сожалела некая Алена Солнцева в газете «Время новостей».

В самом деле, надо же так промахнуться – теперь вместо закрытия театру Дорониной обещана финансовая помощь. «Лучше бы не взбалтывать» – назывался материал.

Неискушенному человеку все это может показаться странным. Ну, казалось бы, не нравится театр, раздражают его постановки, актеры кажутся бездарными, красота декораций – устаревшей безвкусицей… Кто же заставляет ходить в него? Вспомните: сколько времени длится общественная дискуссия о засилье жестоких и скандально-неприличных передач на экране телевизора, столько нам твердят: «Не нравится – не смотрите». Но с театром-то еще проще, он не дома у вас в красном углу находится. Поэтому, если не нравится – не ходите, не занимайтесь мазохизмом. Пусть ходят те, кому нравится, таких людей, как уже говорилось, у МХАТа имени Горького достаточно. Пишут, якобы не та публика ходит – школьники и солдаты-срочники. Школьники в самом деле ходят, солдат как-то не видно, но если бы и ходили, разве плохо? Это тоже наши дети, почему кто-то решает, что им не место в театре, что они не достойны театра?

К тому же, что бы ни писали о школьниках и солдатах, в основном зрителями являются все же не они, а, как уже говорилось, небогатая сегодняшняя интеллигенция. Однажды, не так давно, у Олега Табакова спросили, кто составляет основную часть публики МХТ имени Чехова. Он честно ответил: «Это смешанная группа. Но большая часть – не врачи и учителя». Так куда же идти врачам и учителям, которым тоже иногда хочется в театр, как бы ни казалось некоторым людям такое желание странным? Которым, в отличие от господ Должанских, Красовских и Бояковых, американские мюзиклы нравятся меньше, чем русская классика? Которые считают эти мюзиклы, как американские, так и поставленные по их лекалам российские, низким искусством, по крайней мере, по сравнению с Художественным театром?

Посещает МХАТ имени Горького и элита, и на сей раз заключать слово в кавычки не стоит, поскольку речь идет о настоящей элите страны: культурной, творческой, научной, которая этот театр любит и ходит в него. Ходит, например, не раз цитируемый здесь писатель, недавний ректор Литературного института Сергей Есин. Ходит главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков. Ходит большой писатель земли русской Валентин Распутин. И считает, между прочим, что «Униженные и оскорбленные» в театре у Татьяны Дорониной действительно замечательный спектакль: «И по постановке, и по актерским работам, и по нравственному созвучию текста нашим сердцам. Добрый, чистый, красиво и точно сыгранный… Половина зрителей выходит после спектакля из зала с мокрыми глазами, не стыдясь слез: сам великий Достоевский обернулся к нам из своего далека и согрел наши души сочувствием и зовом к справедливости, сама великая Доронина нашла ту форму и тональность общения со зрителем, которые дают целительную уверенность: да, мы унижены и оскорблены, но мы счастливее вас, творящих зло…»

На гастролях МХАТа им. Горького в Минске с президентом Беларусии Александром Лукашенко.

«Я люблю Россию и свое дело…»

Эти слова были сказаны уже десять лет назад, в преддверии очередного юбилея актрисы. Изменилось ли что-нибудь в отношении ко МХАТу имени Горького и Дорониной за эти годы? Да, как уже сказано, изменилось, оголтелой травли, бесстыдного и безудержного остракизма поубавилось. Да и как травить руководителя театра, который фотографируется с Путиным, получает высокие награды? Господа критики из демократическо-либерального лагеря очень хорошо умеют улавливать веяния, исходящие от власти. Еще в 2000 году в Доме актера прошел творческий вечер Дорониной, который вроде бы разрушил стену отчуждения, возведенную вокруг нее и МХАТа имени Горького в начале перестройки. К прошлому юбилею Доронина получила из рук Владимира Путина орден «За заслуги перед Отечеством» lll степени (такой же орден IV степени она получила и в 1988 году в связи со 100-летием МХАТа), в 2008 году Дмитрий Медведев наградил ее орденом Почёта «за большой вклад в развитие отечественного театрального и кинематографического искусства, многолетнюю творческую деятельность». В Москве на Всероссийской киноаллее появилась ее именная плита, а в 2006 году ей была вручена высшая общественная награда страны – орден «За возрождение России. ХХI век». Наконец, на ежегодном Всероссийском театральном фестивале «Золотая маска» весной 2013 года Татьяна Доронина стала лауреатом почетной номинации «За вклад в развитие театрального дела».

После такого признания заслуг актрисы и возглавляемого ею театра со стороны руководства страны и культурной общественности писать о закрытии или передаче здания МХАТа имени Горького под другие зрелища стало как-то уже не с руки. Правда, неприятие Дорониной и руководимого ею театра определенной частью критики осталось по-прежнему. Странно, если бы было иначе – Латунские и их компания никуда не делись, взгляды свои не изменили и менять пока что не собираются. И продолжают влиять на вкусы и мнения.

Стоит ли из-за этого переживать? Все равно всем мил не будешь. Да и надо ли к этому стремиться? Давно и не нами сказано, что только посредственность может устраивать всех. Про Татьяну Доронину такое не скажет и злейший враг. Ее личность и творчество как минимум неординарны. Ей поклоняются, ее почти обожествляют одни и совершенно не принимают другие. У нее свое направление в искусстве, свои взгляды на жизнь. Однажды она сказала слова, которые, очевидно, определяют ее кредо:

«Я живу в России. Я люблю Россию и свое дело тоже. Я не приемлю понятие «эта страна» – так может говорить только мерзавец. Я не понимаю тех, которые говорят «этот народ». Так выражаться может только безумец. Есть и будет всегда святая Русь – моя страна, и всегда будет мой народ».

И в другом интервью: «Да, мир разный, люди разные, и интересы тоже. Но какая бы ни была ситуация в стране, все равно страна остается нашей, самой прекрасной и незащищенной. Ее защищает только невидимая пелена Богородицы, которая простерта над нами, и я верую в эту защиту. Но для того чтобы эта защита имела смысл, нам самим надо культивировать и сохранять в себе человеческое, лучшее. И если у тебя задача руководить многажды обруганным, но прекрасным театром, значит, надо заниматься только этим, остальное принимать как должное. И ни в коем случае не считать эту работу ношей».

И все же, безусловно, это ноша, и ноша тяжелая, особенно для женщины, на которую она свалилась неожиданно, особенно при таких обстоятельствах и в такое время, не самое благоприятное для культуры, для театра, для выживания в условиях рынка. Рынок, как известно, места для прекраснодушия, к сожалению, не оставляет.

Не раз приходилось слышать о жесткости Дорониной, о ее авторитаризме, о диктаторских наклонностях. Что ж, не будем спорить. Согласимся и с тем, что это не самые приятные черты. Вот только сумела бы она не только создать, но и сохранить театр, коллектив, если бы была более мягкой и снисходительной к слабостям подчиненных? Если еще учесть, что количество желающих воспользоваться любой, самой невинной слабостью и посмаковать ее столь велико? Что даже хорошие спектакли, даже хорошую игру, даже любовь зрителей умудряются не только высмеивать, но и обращать против театра и его художественного руководителя? А если и вправду дать слабину – не блюсти жестко дисциплину, не выдавать на-гора такое количество премьер, не заставлять по полной выкладываться актеров на каждом спектакле, и так далее и тому подобное… Что было бы тогда? Уцелел ли бы МХАТ на Тверской? Удалось ли бы отстоять его против натиска либерально-атакующей «общественности» и не отдать под «коммерчески выгодные» проекты?..

Думается, ответ очевиден.

Это к вопросу о жесткости и тяжелом характере, о котором речь уже шла. Впрочем, на вопросы назойливых журналистов по поводу характера Татьяна Васильевна всегда отвечает, что ей ее характер нравится. «Он ограждает меня. Люди, совершившие пакость, Доронину опасаются. И правильно делают. Я никому никогда не давала пощечины и не собираюсь впредь. Но я способна на поступки, достаточно неприятные для оскорбителя».

К прошлому юбилею Татьяна Доронина получила из рук Владимира Путина орден «За заслуги перед Отечеством» lll степени.

Добавить надо только одно: театр и сам по себе, с его постоянным соперничеством за роли, завистью к таланту и успехам коллег по сцене, интригами, сплетнями и кознями закулисья – не самое гуманное место для жизни и деятельности и не самое лучшее для формирования мягкого, добродушного, благожелательного характера. И все же, по словам Эдварда Радзинского, «театр – это праздник. В театр можно прийти, но уйти из него невозможно». Особенно, если в нем твое призвание, а значит – и смысл твоего существования на этом свете.

Несмотря на то, что «…театр несет и большое счастье, и большое одиночество. Знаете, так никогда не бывает в жизни: и там преуспел человек, и здесь все удачно сложилось – ну сплошное преуспеяние. Обязательно будет баланс. Это я замечала у очень многих одаренных людей».

Татьяна Доронина: «Я живу в России. Я люблю Россию и свое дело тоже. Я не приемлю понятие «эта страна» – так может говорить только мерзавец. Я не понимаю тех, которые говорят «этот народ». Так выражаться может только безумец. Есть и будет всегда святая Русь – моя страна, и всегда будет мой народ»

Актриса на все времена

Может быть, произнося эти слова о театре и одиночестве, Татьяна Васильевна вспомнила другое высказывание Эдварда Радзинского: «Природа экономна. Или красота, или ум, или счастье».

Однако, одаривая ее, природа не поскупилась, щедро наградив и тем, и другим, и третьим. О ее красоте кто-то однажды сказал, увидев Доронину с близкого расстояния – не на сцене, а в фойе Малого театра, куда она пришла вместе с Эдвардом Радзинским вскоре после переезда в Москву: «Не лицо – поэма». О ее уме знают и говорят и друзья и недруги. Да разве удалось бы, не имея ума и характера, создать и сохранить театр, выстоять в неимоверно трудной борьбе? Правда, сейчас немало театров, ведомых актерами – тот же табаковский МХТ, театр Петра Фоменко (который, кстати, Татьяна Васильевна очень любит и отличает), театр Калягина, театр Армена Джигарханяна… Но ни одному из этих больших артистов не пришлось работать в атмосфере такой обструкции, такой вражды, переходящей временами в ненависть! Поскольку ведь ни один из них не пошел против течения, не встал в оппозицию господствующей либерально-демократической идеологии, по сути, если отбросить словесную шелуху о свободе, гласности, правах человека, – идеологии потребительства, где главным-то не Бог, а мамона.

Она, женщина, сделала это!

Что касается счастья… Как написал однажды, давным-давно, хороший (что бы о нем ни говорили ныне) детский писатель Аркадий Гайдар, «что такое счастье – это каждый понимал по-своему». Есть свое представление о счастье и у Татьяны Дорониной. Она считает, что счастье – это «…ощущение себя человеком. Ни под кого не подлаживаться – будь то журналист или твое начальство. Потому что иначе можно скатиться по этой горке до состояния маленького человека, существующего только физически. С этим нельзя выходить на сцену. Сохранение лучшего в себе и желание не пасть, не скомпрометировать свое дело – показатель того, что ты на что-то еще годишься».

Но именно так она и живет – ни под кого не подлаживаясь, делая свое дело так, как считает нужным и единственно возможным, презирая нападки и оскорбительные выпады и черпая силы в благодарности своих зрителей.

А разве не счастье – талант? Разве не счастье – любовь, которой так щедро одаривали и одаривают ее люди? И в личной жизни она ведь тоже была счастлива, пусть каждый раз не так долговременно, как бы хотелось. Но бывает ли, может ли вообще личное счастье быть долговременным? Может ли существовать гармония между двумя одаренными, умными, сложными, глубокими личностями? Увы, это большая редкость.

Во всяком случае, главная любовь ее жизни – ТЕАТР! – с ней навсегда.

И она по-прежнему любит его глубоко и преданно, как любят родной дом. Она и сегодня по-прежнему уверена, что театр – не место, где можно зарабатывать большие деньги, что «репертуарный театр – это исторически сложившийся тип, обладающий своими несомненными достоинствами. Стабильность, постоянство, оседлость – те условия роста культуры, которая проявляет себя и в разнообразном репертуаре, и в возможности ставить серьезные спектакли без постоянной оглядки на массовый вкус, воспитанный сериалами. Репертуарный театр позволяет не просто собраться ради одной постановки, но создает также условия для сохранения творческой атмосферы, для поиска, развития для самих актеров. Ведь есть существенная разница: работать тщательно и долго над одной ролью или каждый месяц выдавать новую работу, бегать, как сейчас говорят, по «проектам», в каждом из которых что-то надо играть… Я не верю, что можно одновременно репетировать даже две крупные роли и добиться при этом художественного результата. Зачем играть, о чем играть и как играть качественно? На эти вопросы может ответить только репертуарный стационарный театр, названный в русской традиции «театром-домом». Если мы хотим, чтобы театр оставался живым художественным явлением, опасно реформировать его по законам рыночной экономики».

Ее можно не любить, с ее взглядами можно не соглашаться. Но сегодня даже нелюбящие Доронину критики, тонко иронизируя – как же без этого, говоря о МХАТе имени Горького, – вынуждены сквозь зубы сказать нечто, похожее на комплимент: «Доронинский МХАТ будто законсервировал ушедшее время, и зрители двадцать лет видели спектакли, лишенные всяких примет современной эстетики, современного подхода к классике. Когда-то такая архаика многих пугала, отвращала от театра. Но шли годы. И издевательства над классическими пьесами зашли так далеко, что эстетический консерватизм МХАТ имени Горького кажется милым, приятным, приносящим удовольствие. Нет, сам МХАТ не изменился – изменился контекст времени. И театр из осколка старомодности, из уголка наскучившей рутины превратился в драгоценный антиквариат».

Ну, для кого антиквариат, для кого – верность традициям, которыми поступаться нельзя, которые она бережет и сохраняет вот уже два десятка лет, встречая свой очередной юбилей.

«В юбилейный день Татьяны Васильевны хочется поздравить замечательную актрису России, умеющую быть и сдержанной, и смелой, хотя иногда ее тянет что-то сломать, разрушить, взорвать и вернуть прошлое. Но, как известно, прошлое не возвращается, и Доронина понимает это, потому и трудится с ее обычным упорством, играет, ставит, руководит и сегодня в своих лучших ролях добирается до неприкрытой сущности своих героинь. Ее грандиозный талант и мучительная сосредоточенность на театре помогают ей жить. Театральный мир Москвы, поставивший ее театр в отдельное и одинокое положение (для чего есть основания), виновен перед ней хотя бы потому, что равной ей актрисы нет, а это понимают и ее друзья, и ее враги.

Искусство большой актрисы и ныне не холодное ремесло. Каждый ее спектакль – это срывы в бездну или в бессмертие, потому Доронина и остается актрисой на все времена и великой героиней большой театральной драмы».

Эти слова были написаны критиком Верой Максимовой ко дню прошлого юбилея. Они актуальны и сейчас.