Текст книги "Испанские нищие"

Глава 24

В первый день нового года Лейша прогуливалась вдоль ручья под тополями. Поблескивал легкий снежок. Она подняла взгляд и увидела бегущего к ней Джордана. Морщины на его загорелом лице напоминали туго натянутую проволочную сетку.

– Лейша! Убежище вышло из состава Соединенных Штатов!

– Да, – Лейша нисколько не удивилась. Вскоре после смерти Алисы она пришла к выводу, что таковы истинные намерения Дженнифер. Все сходилось. Пожалуй, только двое в Америке предвидели подобный поворот событий – она и Кевин Бейкер.

Лейша подобрала камешек – почти идеальныйовал, отполированный терпеливым ветром и древними водами. Он был холодным как лед.

– И ты не пойдешь в дом смотреть «новости»?

– Мы ведь всегда их смотрим? – Джордан ошарашенно уставился на Лейшу.

Убежище сделало заявление в 8:00, 1 января 2092 года одновременно пяти крупнейшим информационным сетям, президенту и конгрессу Соединенных Штатов. Текст его гласил:

«Когда в процессе развития человечества возникает законная необходимость в самоотделении народа, этика требует, чтобы этот народ объявил о причинах, побудивших его к обособлению.

Мы считаем очевидными следующие истины: Люди не созданы равными. Они имеют право на жизнь, свободу и счастье, но не за счет свободы, труда и счастья других. Правительство, которое не в состоянии защитить права своих граждан, народ вправе сменить и учредить новое, организовав его власть в такой форме, которая представляется ему наиболее эффективной.

Действия нынешнего правительства Соединенных Штатов свидетельствуют о постоянных злоупотреблениях и незаконных акциях, о намерении лишать народ того, что принадлежит ему по праву. Позвольте познакомить беспристрастный мир с фактами.

Соединенные Штаты запретили участие представителей Убежища в любом законодательном или правообразующем органе из-за широко распространенной ненависти Спящих к Неспящим, порожденной невежеством.

Соединенные Штаты установили для Убежища разорительные налоги, создав de facto беспрецедентное налогообложение и отнимая таким образом под угрозой применения силы плоды труда граждан Убежища.

Соединенные Штаты не обеспечили своему налогоплательщику – Убежищу ни защиты, ни социальных благ, ни законного представительства, ни преимуществ в торговле. Ни один гражданин Убежища не пользуется дорогами федерации или штатов, школами, библиотеками, больницами, судами, услугами полиции и пожарных бригад. Пособием, публичными развлечениями или какими-либо другими благами. Те граждане Убежища, которые посещают аспирантуру в университетах Соединенных Штатов, полностью оплачивают расходы на обучение, отказываясь от государственных компенсаций.

Несправедливые налоги и торговые квоты вынудили Убежище торговать с иностранными государствами на заведомо невыгодных условиях.

Соединенные Штаты мешают отправлению правосудия, отказываясь принять законы для создания судебных органов в Убежище, поэтому мы лишены основополагающего права на суд присяжных среди равных.

Наконец, Соединенные Штаты использовали против Убежища военную угрозу, отстранив тем самым от власти истинное правительство Убежища, и начали против нас войну.

Поэтому мы, представители Убежища, в лице Генерального Совета, призывая Высшего Судью Вселенной в свидетели честности наших намерений, торжественно заявляем от имени и по поручению народа Убежища, что наша орбитальная колония является, и должна таковой быть по праву, свободным и независимым государством; что мы освобождаемся от всех обязательств по отношению к Соединенным Штатам Америки и что всякая политическая связь между нами и Соединенными Штатами должна быть прервана. Статус суверенного государства позволит Убежищу объявлять войну, заключать мир, подписывать соглашения о сотрудничестве, вести торговлю и предпринимать прочие правовые действия. Отныне мы слагаем с себя обязанность выплачивать Соединенным Штатам разорительные и несправедливые корпоративные поборы. В поддержку данного заявления мы, законно избранные представители Убежища, взаимно ручаемся друг перед другом своими жизнями, состоянием и священной честью».

На факсимиле документа, показанном в программе «новостей», стояло четырнадцать подписей во главе с крупно выведенным «Дженнифер Фатима Шарафи». Лейша помнила, что раньше Дженнифер писала мелко и аккуратно.

– Они на это пошли, – сказала Стелла. – Они решились.

– Лейша, что теперь будет? – спросил Джордан.

– Налоговое управление подождет до 15 января, и, если платежи не поступят, оно применит процедуру принудительной оценки имущества с целью вычисления налогов. Они будут вправе захватить материальные ценности в качестве залога до получения сборов.

– Физически захватить Убежище? Даже без предварительного слушания в суде?

– Штрафные санкции предполагают сначала захватить имущество, а потом уже проводить слушание. Вероятно, поэтому Дженнифер предпочла такую последовательность. Всем придется пошевеливаться. Половина конгресса сейчас на каникулах. – Лейша удивилась, как равнодушно звучит ее голос.

– Но как же правительство завладеет Убежищем? – спросила Стелла.

– Они могут сбить его с орбиты ракетой типа «Трут», – заметил Джордан.

– Нет, – возразила Стелла, – зачем уничтожать собственность, на которую претендует налоговое управление? Должно произойти… вторжение. Но орбитальные комплексы такие хрупкие. О чем, черт возьми, думает Дженнифер?

– Не знаю, – ответила Лейша. – Посмотрите на подписи. Ричард Энтони

Келлер Шарафи, Наджла Шарафи Джонсон, Гермиона Уэлс Келлер – думаю, Ричард не знает, что его дети обзавелись семьями.

Стелла с Джорданом переглянулись.

– Лейша, – упрекнула Стелла в своей обычной резкой манере, – тебе не кажется, что это выходит за рамки семейных новостей? Это гражданская война! Дженнифер наконец удалось отделить почти всех Неспящих от остального народа, от основных течений в американском обществе…

– Ты не находишь, – Лейша безрадостно улыбнулась, – что мы, двенадцать человек, сидящие в этом заброшенном компаунде в пустыне, сделали то же самое?

– Ты думаешь, – нарушила молчание Стелла, – что Убежище может на равных сражаться с Соединенными Штатами?

– Не знаю, – сказала Лейша, и Стелла в ужасе взглянула на Джордана. – Я плохой оракул. Всю свою жизнь я ошибалась в Дженнифер Шарафи.

– Но, Лейша…

– Я иду к ручью, – сказала Лейша. – Позовите меня, если начнется война.

Она оставила сердитых, сбитых с толку родственников, которые не могли отличить преступное равнодушие от преступной бесполезности, что Лейша находила гораздо страшнее.

Конгресс Соединенных Штатов серьезно отнесся к угрозеотделения Убежища. Это же Неспящие. Сенаторы и конгрессмены, разъехавшиеся было на зимние каникулы, поспешно вернулись в Вашингтон. Президент Кэлвин Джон Мейерхофф, крупный, малоподвижный мужчина, прозванный журналистами «молчаливый Кэл-2», обладал острым умом и слыл тонким политиком. Если Мейерхофф и видел иронию судьбы в том, что крупный внешнеполитический кризис в конце срока его президентства связан с частью округа Каттарогус, штат Нью-Йорк, то эта ирония не нашла выхода в пресс-релизах Белого дома.

Однако информационные сети Жителей усмотрели пищу для забавных двухминутных комедийных скетчей. Немногие Жители когда-либо сталкивались с Неспящими – те предпочитали работать с ишаками. Программы Жителей восторженно предсказывали: «Очередь за Орегоном! Взгляд изнутри!» Голоактеры с наклеенными ресницами упражнялись на тему необходимости для жителей Орегона «разорвать политические узы, связывающие их с другим народом». Лозунги «Свободу Орегону» украсили гонки скутеров, брейни-вечеринки, дворцы для бесплатных танцев. Кимберли Сэндз выиграл Белмонтские зимние гонки на скутере, на котором флаг Орегона был нарисован поверх государственного флага.

Третьего января Белый дом сделал заявление о том, что в документе Убежища содержится подстрекательство к государственному мятежу и террору, поскольку Убежище является частью штата Нью-Йорк. Подобные призывы противоречат условиям свободной демократии. Национальная гвардия находилась в состоянии боевой готовности. 10 января делегация чиновников Госдепартамента и Налогового управления – редчайшее сочетание в истории американской дипломатии – прибудет в Убежище «для обсуждения ситуации».

Убежище пообещало встретить огнем любой космический корабль, который приблизится к орбитальному комплексу.

Конгресс собрался на экстренное заседание. Налоговое управление объявило о принудительной оценке имущества компании «Убежище, Инк.» и его главных акционеров – семейства Шарафи. Таблоидные информационные сети, которые больше интересовались внешней стороной дела, вопили, что Убежище выставляют на аукцион для оплаты налогов и штрафов. «Кто-нибудь желает купить подержанный шаттл? Слегка поврежденную орбитальную панель? Орегон?» Компания ВБРН, «Брейни-канал», поставила спектакль, в котором Орегон достался паре из Монтеррея, штат Калифорния, и супруги заявили, что Национальный Парк Кратерного озера требует независимости.

Восьмого января Отдел информационных сетей «Нью-Йорк Таймс» вместе с почтенной газетой ишаков под тем же названием опубликовал статью «Зачем удерживать Орегон?» Переданная по всем ежедневным сетям экранная версия была озвучена комментатором; бумажная распечатка состояла только из этого материала.

«ЗАЧЕМ УДЕРЖИВАТЬ ОРЕГОН?

За последнюю неделю наша страна столкнулась как с серьезной угрозой со стороны Убежища, оплота Неспящих Америки, так и с порожденным ею шоу, поставленным так называемыми таблоидными информационными сетями. Такие представления могут казаться забавными, вульгарными, издевательскими или тривиальными. Однако шоу вокруг легкомысленного движения „Свободный Орегон“ небесполезно, поскольку позволяет лучше понять поступок Убежища.

Предположим, что Орегон действительно захотел выйти из состава федерации и здравомыслящий, объективный человек решил аргументирование опровергнуть право Орегона на такой шаг.

Первое. Напрашиваются параллели с американской революцией, а не Гражданской войной, во время которой одиннадцать штатов Конфедерации пытались отделиться. Действительно, в развлекательной кампании, развернутой безответственными информационными сетями, ни разу не упоминалось о Форте Самтер или Джеффе Дэвисе. Эта аналогия подразумевает стиль так называемой Декларации независимости Убежища, которое явно считает себя угнетенной колонией. И серьезные контрдоводы документу Убежища должны начинаться с исследования этого документа.

Он не слишком убедителен. Связь между 1776 и 2092 годами крайне слаба. Жители тогдашних колоний находились под властью иностранного государства, навязанной им без их представительства, иноземные солдаты размещались на их земле, американцы занимали второстепенное положение в собственной стране. В то же время ни один федеральный чиновник не ступал на территорию Убежища за 36 лет, прошедших со времени первого обследования. Убежище имеет представителей в законодательных органах штата Нью-Йорк, в федеральном конгрессе и в лице президента-все это посредством заочного голосования по бюллетеням, которые жители Убежища неизменно получают во время каждых выборов и которые, как свидетельствуют надежные источники, ни разу не вернулись обратно.

Верно, что Убежище подверглось очень тяжелому налогообложению после принятия нового свода законов, одобренного конгрессом в минувшем октябре. Но Убежище также является самой богатой корпорацией не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире. Прогрессивное налогообложение вполне законно. В отличие от американских колоний Убежище не занимает второстепенного положения в мировой экономике. Вполне вероятно, что Убежище занимает более высокое финансовое положение в мировой экономике, чем Соединенные Штаты, и, вне всякого сомнения, их акции котируются, выше на международном рынке. Мы обнаружили бы, что на деле Убежище скорее эксплуатирует, нежели подвергается эксплуатации. Ежегодный дефицит Убежища – если таковой существует – явно гораздо меньше, чем у правительства Соединенных Штатов.

В соответствии с критериями первой Декларации Независимости, и Орегон, и Убежище должны оставаться в составе государства.

Другим аргументом в пользу сохранения Орегона является отрицательный прецедент. Если Орегон может отделиться, почему не может Калифорния? Или Флорида? Или Гаррисбург, штат Пенсильвания? Вопрос о балканизации США был решен 225 лет назад, во время конфликта, упоминания о котором Убежище тщательно избегает в своем документе.

Третье. Взаимоотношения. Именно при помощи ресурсов Соединенных Штатов, включая борьбу граждан, Орегон был образован, достиг экономического процветания, стал центром торговли мехами в девятнадцатом веке и производства интеркомов класса „Е“ в двадцать первом. Орегон обязан уважать эти взаимные отношения, даже если они ему надоели, и не напоминать своим поведением неблагодарное чадо.

И еще одна причина, по которой Орегону нельзя позволить отделиться, – это просто-напросто незаконно. Демонстративное нарушение суверенитета Соединенных Штатов, отказ от уплаты налогов, угроза добиться независимости путем агрессии – все это запрещено Кодексом Соединенных Штатов.

И если все вышеизложенное справедливо по отношению к Орегону, то справедливо и по отношению к Убежищу.

Независимо от того, кто его населяет».

Дру появился в Нью-Мексико вечером 6 января. День выдался необычно холодный; он кутался в красный шарф, а ноги прикрыл пледом. И то, и другое, как заметила Лейша, было из тонкой ирландской шерсти. Он проехал в своем кресле через большую открытую гостиную, когда-то построенную с расчетом на семьдесят пять гостей. Дочь Стеллы, Алисия, со своей семьей переехала обратно в Калифорнию, Эрик был в Южной Америке, Сет с женой – в Чикаго. Дру снова изменился, подумала Лейша.

Привык к славе. Здороваясь, Дру смотрел открытым взглядом, но теперь в нем не было даже жажды внимания. Он уверен в себе и без ее поддержки. Но в то же время Дру все еще взирал на мир с интересом, но к этому добавилась легкая вызывающая улыбка.

Лейша помнила – так смотрел ее отец.

– Я решил вернуться домой, – сказал Дру, – на тот случай, если политическая ситуация станет по-настоящему напряженной.

– Ты думаешь, этого не произойдет? – сухо спросила Лейша. – Хотя ты ведь не знаешь Дженнифер Шарафи.

– Да. Но зато ты знаешь. Лейша, скажи мне, что будет с Убежищем?

В его голосе слышалась прежняя одержимость. Неужели Убежище питает его светлые сновидения?

– Военные не расстреляют Убежище, если ты это имеешь в виду, – ответила Лейша. – Там, наверху, гражданские лица и примерно четверть из них – дети. Дженнифер всегда хватало политической осторожности, чтобы не пересекать грань, за которой может последовать серьезный ответный удар.

– Люди меняются, – заметил Дру.

– Возможно. Но даже если фанатизм пересилил здравый смысл Дженнифер, там много других разумных людей. Очень умный адвокат Уилл Сандалерос, и Касси Блументаль, и, конечно, ее взрослые дети…

Лейша вдруг вспомнила, как сорок лет назад Ричард сказал: «Становишься другим, просидев десятки лет взаперти только с Неспящими…»

– Ричард тоже здесь.

– Ричард?

– С Адой и малышом. Стелла суетилась вокруг них, когда я вошел. У Шона, кажется, грипп. Ты удивлена, Лейша?

– Да. – Она неожиданно улыбнулась. – Ты прав, Дру, люди меняются. Тебе не кажется это забавным?

– Не знал, что у тебя есть чувство юмора, Лейша.

– Не дразни меня, Дру, – резко сказала она.

– Я и не пытался, – улыбнулся он, и Лейша поняла, что Дру говорит правду. Возможно, их понятия о юморе очень разные.

Вошел Ричард:

– Привет, Лейша. Привет, Дру. Надеюсь, ты не возражаешь против нашего

неожиданного визита. Я подумал…

– Что если Наджла или Рики захотят связаться с тобой, то сделают это через меня? – закончила за него Лейша. – Ричард, дорогой… Мне кажется более вероятной кандидатурой Кевин. Он посредник Убежища…

– Нет. Они не обратятся к Кевину, – сказал Ричард, и Лейша не спросила, откуда ему это известно. – Лейша, что будет с Убежищем?

Все, словно сговорившись, задавали ей этот вопрос. Ей, которая просидела – «надувшись», как говорила Сьюзан Меллинг, – тридцать лет без дела в пустыне. Что творится с ее близкими?

– Не знаю, Ричард. Что, по-твоему, сделает Дженнифер?

Ричард отвел взгляд:

– Она взорвет весь мир, если решит, что это необходимо для ее безопасности.

– Ты понимаешь, что говоришь, Ричард? Значит, философия Убежища до сих пор сводится к личным нуждам одного человека. Ты правда так думаешь?

– По-моему, такова любая политическая философия, – ответил Ричард.

– Нет, – не согласилась Лейша.

– Любая, – на сей раз возразил Дру.

– Только не Конституция, – неожиданно для себя сказала Лейша.

– Посмотрим. – Дру разгладил дорогую ирландскую шерсть, прикрывавшую его высохшие ноги.

Убежище, где не было ни ночи, ни дня, ни времен года, всегда жило по часовому поясу западного полушария. Этот факт неожиданно поразил Дженнифер своей гротескностью. Убежище, земля обетованная Неспящих, форпост следующей ступени эволюции человека, все эти годы было привязано к Соединенным Штатам древнейшими узами – узами времени. Стоя во главе Совета Убежища в 6:00, Дженнифер решила, что, как только кризис минует, эти путы будут разорваны. Убежище изобретет собственную систему времяисчисления, свободную от понятий дня и ночи и унизительных жизненных циклов Спящих. Убежище покорит время.

– Пора, – произнес Уилл Сандалерос. – Огонь.

Члены Совета стояли, положив ладони на полированный металлический стол либо сжав кулаки, глаза были прикованы к экранам. Взволнованные, решительные, полные боли лица. Чтобы заменить жеребьевку выборной системой, Дженнифер потратила десять лет. Она долго маневрировала, чтобы получить именно этот состав Совета, отговаривала людей от выдвижения своей кандидатуры, убеждала, торговалась, бросала пробные камни, ждала, шла на компромиссы. И теперь у нее был Совет, способный, за одним исключением, поддержать в решающий для всех Неспящих момент и освободить их навсегда от устаревшего государства, потерявшего всякое значение в человеческой эволюции.

Роберт Дей, патриарх большой и богатой семьи, десятилетиями рассказывал о Неспящих, которых во время его детства оскорбляли и ненавидели в Соединенных Штатах.

Кэролайн Ренлей, молодой блестящий эксперт по коммуникациям, фанатично верила в биологическое превосходство Неспящих по Дарвину.

Касси Блументаль, стоящая рядом с Дженнифер, участвовала в событиях, приведших к суду над Дженнифер.

Пол Алеон, математик-экономист, который не только предвидел крушение основанной на И-энергии экономики Америки, когда закончатся международные патенты, но спрогнозировал будущее Убежища в качественезависимого государства.

Джон Вонг, сорокапятилетний адвокат, гордился тем, что Неспящие обращались к нему только по вопросам интерпретации контрактов. Но Вонг, историк, понимал значение отправления правосудия для законопослушных людей во времена непростых перемен и верил в перемены.

Чарлз Стоффер, глава внешней безопасности Убежища. Как все хорошие солдаты, он пребывал в постоянной готовности отразить удар.

Барбара Барчески, шестьдесят три года, молчаливая, задумчивая, глава фирмы, занимающейся моделированием корпоративной информации. Долгое время Дженнифер не была уверена в Барчески. Она занималась изучением политических систем с эпохи Возрождения до промышленных революций и ранних орбитальных утопий и за многие десятилетия пришла к убеждению, что неограниченный технологический прогресс и верность сообществу в корне несовместимы. Изучение парадоксов, как знала Дженнифер, небезопасно. Она ждала. В конце концов Барбара Барчески поддержала Дженнифер.

Доктор Раймонд Толивери, шестьдесят один год, глава исследователей Лаборатории Шарафи. Дженнифер никогда не сомневалась в его поддержке – он был ее соавтором. Трудность заключалась только в том, чтобы провести Толивери в Совет, так как загруженность работой превратила его в затворника.

И еще там были Уилл Сандалерос, Наджла с мужем. Ларе Джонсон и Гермиона Шарафи. Они стояли напряженно и гордо, полностью осознавая последствия того, что собирались предпринять.

Только Рики, прислонившись к дальней стене купола, глядел в пол, сложив руки на груди. Гермиона избегала смотреть в его сторону. Наверное, они поссорились. И именно невестка Дженнифер встала на сторону справедливости. Дженнифер подавила щемящее чувство материнской вины. Сейчас не время обдумывать неудачу с сыном.

Уилл включил коммуникационную сеть Убежища, экраны интеркомов и голосцены в зданиях, наружные громкоговорители. Дженнифер расправила складки белого аббая и шагнула вперед.

– Граждане Убежища. Говорит Дженнифер Шарафи. В куполе Совета сейчас проходит экстренное заседание. Соединенные Штаты ответили на нашу Декларацию независимости объявлением о вторжении, назначенном на завтрашнее утро. Этого нельзя допустить. Разрешить их делегации высадиться в Убежище означало бы согласиться начать переговоры – тогда как никакие переговоры невозможны, свидетельствовало бы о нерешительности – тогда как мы настроены решительно, допускало бы возможность экономического и судебного наказания – тогда как мы правы с точки зрения морали и эволюции. Делегация не должна высадиться в Убежище.

Но, попытавшись силой остановить нищих, мы окажем себе плохую услугу. Неспящие не нападают, пока находятся в безопасности. Мы признаем самооборону, но не желаем войны. Мы хотим, чтобы нам позволили жить по-своему, быть свободными и добиваться счастья собственным трудом.

Самое большее, что мы можем предпринять, чтобы остановить нищих, это устроить им демонстрацию той силы, которую мы не станем применять, если нас к этому не вынудят. Демонстрация, санкционированная властью Совета Убежища, будет транслироваться одновременно по всем основным информационным сетям Соединенных Штатов.

Кэролайн Ренлей набрала код на своем пульте. Уилл Сандалерос по закрытому каналу отдавал распоряжения службе внутренней безопасности Убежища. На экранах всех интеркомов Убежища и Земли, подключенных к пяти серьезным информационным сетям ишаков, появилось изображение ветхого спутника, орбитального комплекса «Кагура», что в переводеозначало «божественная музыка».

Дженнифер комментировала передачу.

– Говорит Совет Убежища. Правительство Соединенных Штатов объявило о вторжении в Убежище завтра утром под видом миротворческой делегации. Однако не может быть подлинного мира там, где существует физическое и экономическое принуждение. Мы не давали согласия на этот визит. Если Соединенные Штаты не уважают наше желание, то это означает, что они оставляют за собой право превентивного удара. Мы не позволим напасть на Убежище.

С целью не допустить такого нападения и продемонстрировать, как далеко мы можем пойти, защищая свой дом. Убежище проводит настоящую демонстрацию. Мы не хотим, чтобы наш выход из состава Соединенных Штатов омрачался обвинениями в сокрытии важной информации. Мы действительно хотим избежать войны, показав, насколько ужасной она может быть.

Перед вами орбитальная станция Убежища «Кагура». На ней остались только животные: домашний скот, насекомые, птицы и пресмыкающиеся, мелкие грызуны.

В пакете, находящемся на станции, находится организм, разработанный генетиками Убежища. Он распространяется воздушным путем. В его генетический код встроен механизм самоуничтожения, который сработает спустя семьдесят два часа после активации. Сейчас этот пакет будет дистанционно вскрыт из Убежища.

На спутнике ничего не изменилось. Легкий ветерок, созданный системами жизнеобеспечения, пробежал по листьям. Корова, жевавшая листья, закатила глаза и со стоном рухнула.

С неба камнем упали птицы. Жужжание насекомых смолкло. Спустя две минуты только листья шелестели под смертоносным ветерком.

Дженнифер тихо произнесла:

– Станция «Кагура» открыта для посещения научных экспедиций, желающих проанализировать это явление. Если вы прибудете раньше, чем истекут семьдесят два часа, наденьте полный защитный костюми проявляйте максимальную осторожность. Мы советуем дождаться окончания инкубационного периода.

Аналогичные пакеты в больших количествах размещены в Нью-Йорке, Вашингтоне, Чикаго и Лос-Анджелесе.

Не пытайтесь высадить делегацию в Убежище завтра или нанести упреждающий удар. В противном случае мы будем считать ответный удар справедливым. Вы только что видели, во что он выльется.

Расставаясь с вами, мы, Убежище, хотим напомнить высказывание одного из ваших великих государственных деятелей, Томаса Пейна: «Мы сражаемся не за порабощение, а за освобождение страны и за жизненное пространство для честных людей».

Кэрблайн Ренлей оборвала передачу.

Экраны Совета сейчас же заполнила информация о происходящем в Убежище. Люди стекались в центральный парк, где обычно отмечали День Памяти. Растения не оградили защитными решетками, и Дженнифер, пристально наблюдавшая за происходящим, решила: хороший знак, что никто не ступает по посадкам.

В Убежище никого заранее не известили о демонстрации на «Кагуре», кроме членов Совета, тщательно отобранных выпускников университетов, которые разместили пакеты на Земле, и работников службы безопасности. Дженнифер выдержала трудную битву за такую секретность. Выборные советники, горячо преданные своим избирателям, хотели обсудить с ними новое оружие, и Дженнифер пришлось напомнить о собственном судебном процессе, вызванном предательством Неспящего из прежнего Убежища. Совет неохотно подчинился.

– Убежище – не военная машина! – кричал в интерком Дуглас Вагнер, первопоселенец, в юности активный борец за мир. Со своими огромными организаторскими способностями он мог приобрести очень большое влияние.

– Возьмите его тихо, – попросила Дженнифер так, чтобы слышал только Уилл. – Не давайте им объединиться. – Она пыталась наблюдать за всеми экранами одновременно.

– Нас должны были оповестить! – кричала женщина. – Чем же Убежище отличается от общества нищих, если решения, касающиеся нас, принимают, не считаясь с нами? Нам не сказали об этой части плана борьбы за независимость! – Женщину окружила небольшая толпа.

– Я ее знаю, – сказала Советник Барчески. – Уилл, приведите ее в зал заседаний, я с ней поговорю.

Ожил экран связи со службой безопасности:

– В секторе «Б» все спокойно, Уилл. Люди, похоже, согласны, что демонстрация была необходима.

– Хорошо, – отозвался Уилл.

– Идут, – произнес Советник Дей.

Группа жителей Убежища решительно шагала к куполу Совета, стены которого заранее сделали непрозрачными. Внешний экран показал, как они попытались открыть дверь и убедились, что купол заперт. Компьютер непринужденно произнес:

– Совет выслушает ваши соображения по поводу демонстрации силы Убежища, но в данный момент мы должны сосредоточиться на реакции Земли. Приходите, пожалуйста, позже.

Неспящие громко протестовали минут десять, потом ушли.

Начались передачи с Земли.

– …беспрецедентная террористическая угроза со стороны тех, кого давно уже подозревали не только в отсутствии лояльности, но и в том, что они социально опасны…

– …мгновенный кризис в нарастающем противостоянии между орбитальным комплексом Убежища и правительством Соединенных Штатов…

– …паника в четырехгородах, предположительнозаминированных смертоносным вирусом, хотя официальные лица…

– …ошибочно считать, что объявленную угрозуестьвозможность осуществить. Американский эксперт по генемодам, доктор Стэнли Кассенбаум, находится сейчас здесь, чтобы…

– Леди и джентльмены, президент Соединенных Штатов!..

Информационные сети ишаков среагировали быстро.

Неторопливый раскатистый голос президента Мейерхоффа вселял уверенность в сердца людей.

– Граждане Америки, Соединенные Штаты получили угрозу от террористов из орбитального комплекса «Убежище». Они заявляют о возможности причинить нам серьезный вред посредством незаконно генетически модифицированных вирусов. Они угрожают развязать бактериологическую войну, если федеральная делегация попытается высадиться завтра в Убежище. Это недопустимо. Соединенные Штаты давно приняли решение не торговаться с террористами ни при каких обстоятельствах. В то же время безопасность и благополучие граждан имеют первоочередное значение.

Жители Нью-Йорка и Чикаго, Вашингтона и Лос-Анджелеса, не покидайте ваши дома. Соединенные Штаты не позволятспекулировать на вашей безопасности. В данный момент команды экспертов обеспечивают вашу защиту. Я повторяю: самое лучшее, что вы можете предпринять, – это сохранять спокойствие…

Информационные программы показывали толпы беженцев. Над землей летели потоки аэромобилей; вагоны супермонорельсов были забиты до отказа; шоссе заполнили наземные автомашины.

Передача из Белого дома так и не ответила на вопрос, попытается ли делегация высадиться в Убежище завтра утром.

– Оставляют за собой свободу выбора, – мрачно произнес Советник Дей. – Ошибка.

– Спящие, – презрительно заметил Советник Алеон.

Спустя час после демонстрации со станции «Кагура» Убежище получило послание из Белого дома с требованием немедленно сдать все нелегальное оружие, включая преступные биологические препараты. В ответ Убежище процитировало Патрика Генри: «Дайте мне свободу, или…»

Спустя два часа после демонстрации Убежище отправило еще одну многоканальную передачу, в которой объявило, что пакеты со смертоносным генемодным вирусом спрятаны в Вашингтоне, Далласе, Новом Орлеане и Сент-Луисе.

Люди побежали из Сент-Луиса, в Новом Орлеане разразился настоящий бунт. Из Чикаго, Нью-Йорка и Лос-Анджелеса эвакуация продолжалась теми же темпами.

Какая-то истеричка из Атланты сообщила, что все голуби на ее террасе мгновенно сдохли. Люди начали покидать Атланту. Бригада противохимической защиты обнаружила, что птицы отравились крысиным ядом, но к этому времени уже поступило сообщение о падеже скота возле Форт-Ворта.

Дженнифер подалась к экрану:

– Какая беспомощность!

Протесты в Убежище достигли высшей точки и стихли. Спонтанные лидеры либо дискутировали с советниками за закрытыми дверями, либо были «изолированы» в здании, негласно подготовленном службой безопасности Сандалероса, либо занимались сбором подписей на официальных петициях, обычной формой выражения протеста. Раньше этого было достаточно.

– Нищие совершенно не умеют планировать, – заметила Дженнифер. – Даже когда это жизненно важно.

– Лейша, – робко произнесла Стелла, – нам ничего не нужно сделать для… безопасности?

Лейша сидела перед тремя экранами интеркомов, настроенными на разные информационные сети, и даже Стелла не могла разрушить эту стену молчания.

– Как же я не подумал об этом раньше! – воскликнул Джордан. – Прошло так много времени с тех пор, когда кто-то ненавидел Неспящих… Стел, кто у нас здесь остается на этой неделе? Может быть, нам установить дежурство,