Текст книги "On-line"

Глава 20

Бывало у вас такое, что в стрессовых ситуациях вы словно выключались? Словно несколько секунд вашей жизни пронеслись так стремительно, что вы их не заметили? Такое бывает, когда мозг словно говорит: «Эй, парень, а зачем тебе это помнить? Давай просто перемотаем немного вперед, ты не против?» На самом деле мозг особенно не спрашивает, он просто вырезает из твоего сознания кусок жизни и категорически отказывается рассказывать, что произошло. Последнее, что я помню перед тем, как «отключиться» на несколько секунд, это как Говоров ломанулся из шкафа.

Дальше были грохот, мат и тьма на несколько секунд. Когда я снова «включился», то передо мной стоял здоровенный Логачев, который на одной руке поднял отчаянно брыкающегося и кусающего его за кисть Колю. Еще секунда и Говоров летит в мою сторону, сбивая меня с ног. Вместе с Колей мы влетели в покосившийся стол и сломали его пополам, поднимая горы пыли.

– Так их, Димка! Так! – кажется, в роли черлидера выступал стоящий у порога дед.

– Че, суки, пошутить решили! – Логачев взревел словно зверь и пошел в нашу сторону.

Парень он был здоровенный, ничего не скажешь, достаточно было только увидеть, как он на одной руке поднял и зашвырнул Говорова. Пока эта горилла к нам приближалась, я одни движением спихнул с себя Колю и ухватился за разломанную ножку стола.

Логачев с ревом бросился на меня, когда я взмахнул ножкой. Он выставил свою могучую руку, когда я обрушил на неё свое оружие. Ножка обломилась в моей руке, а Логачев заорал как бешеный, хватаясь за предплечье из которого торчало два толстенных ржавых гвоздя. Я изо всей силы пнул его в грудь, и он отлетел на спину. Дедок-черлидер, тем временем, явно поняв, что чаша весов качнулась не в сторону местных, поспешил ретироваться, выкрикнув что-то про полицию. Я подскочил к Говорову, который осоловело качал головой, явно не понимая, где он сейчас находится.

– Идти можешь?

– Ку-уда, – блуждающий взгляд остановился на мне.

– А-а-ах ты мра-а-азь! – Логачев упрямо понимался на ноги. Его левая рука уже вся была в крови.

Когда он сделал шаг в мою сторону, я снова попытался ударить его с ноги, но в отличие от Коли он не был потрясен. Успев ухватить меня за ногу, он резко толкнул назад и я снова полетел на спину. Прежде чем хозяин дома успел подойти, я быстро вскочил на ноги и зашвырнул в него табуретом, который разлетелся на куски после попадания в блок. Когда Логачев раздвинул руки, которыми защищался от табурета, я зашвырнул в него еще и древним советским телевизором. Стоило ему отбить и его, как я подскочил к нему и вколотил кулак сначала слева под скулу, затем добавил апперкот снизу. Ноги Логачева завиляли, он вяло махнул окровавленной рукой по воздуху, когда я добавил еще один боковой в челюсть. Удар вышел чуть смазанным и пришелся скорее в скулу, но ему хватило и этого: с диким грохотом он завалился на пол.

Когда я повернулся к Говорову, он с трудом пытался подняться, цепляясь по воздуху за опору, которую видел похоже, что только он. Кровь в висках дико стучала, я чувствовал, как эта короткая драка словно выкачала из меня все силы, а пот по лбу струился просто ручьем. Но именно в этот момент мне в голову пришла совершенно тупая и неуместная мысль, что я сейчас как герой Моргунова из «Операция Ы», где он поднимал своих сообщников. Благо сообщник у меня был только один и он даже пытался подняться сам.

Я подхватил Колю и потащил вслед за собой. Где-то совсем рядом раздавались крики деда, который видно пытался призвать подмогу. Судя по тому, что в домик никто не ввалился, то помощи ожидать не приходилось. Памятуя, как в прошлый раз быстро приехали полицейские, я ускорил шаг. Когда мы прошли через двор в сторону огорода, Коля чуть оттолкнул меня и кивнул:

– Я сам, нормально уже.

– Бежать сможешь?

– Только не очень быстро, – кивнул головой Говоров и тут же споткнулся на ровном месте.

Не успел я снова его подхватить, как он действительно побежал. Нам нужно было преодолеть метров 30 по заброшенным грядкам, а дальше поляна и лес, в котором мы сможем скрыться. Оставалось только добежать.

Именно в этот самый момент за спиной раздался грохот выстрела.

Глава 21

Мы сразу рухнули на землю, а когда я повернул голову назад, то увидел шатающегося Логачева, который ковырялся с ружьем своей окровавленной рукой. Очевидно, он не очень умело, но все же пытался перезарядить свое оружие, промахнувшись в первый раз.

Я схватил приникшего к земле Говорова и резко дернул с места.

– Бежим, твою мать! Он пока перезаряжает!

Второй выстрел застал нас, когда мы уже вбегали на опушку. Я увидел, как с хлипкой осинки пуля выгрызла кусок коры, и припустил еще быстрее. Когда мы забегали в чащу леса, я на миг повернул голову и увидел несущегося за нами Логачева. Ружье он крепко сжимал в здоровой руке и смотрел только на нас.

Кажется, когда мы выходили на опушку, тут была какая-то тропинка, но теперь в страхе и панике мы просто продирались среди веток и кустов куда глаза глядят. Кажется, мы пробежали еще метров 50, когда громыхнул еще один выстрел. Я поднял снова упавшего на землю Говорова и потащил вслед за собой, а он лишь неуклюже вилял из стороны в сторону как пьяный. Топот за нашими спинами становился иногда тише, но только для того чтобы лес прорезал звук очередного выстрела. Из хорошего было то, что, несмотря на свою чудовищную силу и выносливость, Логачев стрелком был явно неважным. Мне казалось, что в ярости он просто стреляет чуть ли не на бегу и останавливается лишь чтобы перезарядить своё ружьё. Как ему удается продолжать нас преследовать после этого избиения и с двумя гвоздями в руке – уму непостижимо.

А сил и у меня от этого бешеного спринта почти не оставалось. Сердце колотилось так, словно оно сейчас выскочит из груди, а Коля уже двигался словно на автомате, упрямо переставляя ноги, но взгляд его говорил, что мысленно он был уже где-то совсем не здесь. Видно, что на нем тоже сказались последствия чудовищного удара и бешеный спринт. Я чувствовал, что он вот-вот отключится.

Нога угодила в какую-то жижу и ушла под воду почти до щиколотки. Я поднял глаза и увидел перед собой огромную зеленую топь. Впереди было только болото.

За моей спиной послышался тихий вздох, и я увидел, как Коля обессиленно падает на траву.

– Беги, Серег… Я больше не могу…

Где-то вдали шаги снова затихли. Я знал, что это значит. Он снова выстрелит.

* * *

Громыхнувший выстрел спугнул птиц, стайкой сорвавшихся с дерева. Логачев опустил винтовку и зло сплюнул на пожухлую траву. Слюна была красная: этот ублюдок приложился так кулаком в челюсть, что разорвал губу. Перезарядив ружье и морщась от ноющей левой руки, Логачев плавно пошел вперед. Смысла бежать уже не было: бешеного топота и звука ломающихся веток больше слышно не было. Это значит эти твари решили спрятаться. Значит торопиться не просто не имеет смысла, но это еще и опасно. Окровавленная левая рука красноречиво говорила о том, что его незваные гости могут быть опасны. Плавно ступая шаг за шагом, Логачев вышел на полянку перед болотом. Он рос в этой деревне и знал, что это место называют Ведьминым Болотом. Еще в детстве они с пацанами бегали к этому болоту и пугали друг друга рассказами про водяного, который утаскивает под воду заплутавших грибников.

И вот теперь грибники где-то здесь. Бросив взгляд на примятую траву, Логачев удовлетворенно кивнул. Значит неизвестные устраивали тут привал. Это хорошо. Устали, друзья? Ну ничего, скоро вы все отдохнете тут. Дима подошел к самой кромке воды и уверенно шагнул вперед, нащупав гать. Он сделал несколько шагов едва ли не по колено в зеленой воде и обратил внимание на кусок ткани, висевший на одном из кустов. Видно, его незваные гости успели нащупать гать и стали пробираться вглубь болота, надеясь, что тут смогут скрыться. Логачев сделал еще несколько шагов и увидел небольшой островок земли вокруг раскроенного надвое от удара молнии дерева. Вот уж действительно Ведьмино Болото. Впрочем, дерево особенно не интересовало Логачева, гораздо больше интереса вызывали выглядывающие из-под веток берцы.

Поднявшись на островок, Логачев увидел изможденного нападавшего, которого видно его сообщник попытался укрыть как мог ветками и мхом, после чего благополучно оставил тут, в надежде что его не заметят. Почти удалось, но чуть выглядывающие из-под наваленных кустов берцы выдали.

– Что же ты, братик? – Логачев закинул винтовку на плечо. – Помочь тебе? Давай помогу.

Он быстро скинул ветки и мох с лежащего парня. И даже чуть отряхнул измазанный грязью маскхалат.

– Лучше тебе, братик? Как тебя зовут?

– Коля, – тихо прошелестел парень.

Сильная затрещина влетела в голову прислоненного к стволу дерева Коле.

– Это я с тобой знакомлюсь так, Коля, – пояснил Логачев.

Еще одна затрещина.

– А меня Дима зовут, – добавил Логачев, глядя на безропотно опустившего грязную голову Колю.

– А меня Сережа, – где-то за спиной послышался голос.

Логачев начал снимать винтовку с плеча одновременно с тем, как разворачивался назад. Когда он сделал поворот на 180 градусов, последнее, что он увидел перед тем, как отключиться, это здоровенное полено, летящее ему прямо в голову.

Глава 22

Связанный по рукам и прислоненный к стволу дерева, Логачев слабо пошевелился. Спустя еще минуту он попытался вертеть головой. Еще минута и вот он уже пытается освободить связанные руки. Коля Говоров задумчиво сидел на пне рядом с ним и просто не отрываясь смотрел на ворочавшегося мужчину.

Я сделал пару шагов в сторону, спустился с островка и ступил на гать, отвернувшись от пленника. На болоте царила почти полнейшая тишина и лишь далекие крики птиц слышались где-то со стороны леса. Солнце уже совсем взошло и веселые лучики озаряли своим золотом зеленую пленку, покрывающую топи болота.

Ворочающийся Логачев заворочался и замычал. Похоже, попал я ему по голове здорово. Он открыл глаза и слабо сказал:

– Да кто вы такие…

– Кто мы такие? – тихо спросил Говоров. – Может, уже не помнишь, да? Как ты хотел моего друга вместе с его беременной женой на тачке раздавить?

– Какой тачке… – Логачев приподнялся, опираясь спиной о ствол дерева. – Какой еще тачке?

– Черной, – сказал я. – Черная шестерка. Там был ты и твои дружки?

– Вы че несете, мужики?

– Смотри как заговорил, – Коля рассмеялся. – А когда меня по лицу бил, не говорил так. Смотри, какой покладистый стал. А когда стрелял в нас, чего вопросов не задавал?

– Так вы сами мне позвонили! – отчаянно залополтал Логачев. – Сами сказали, мол, приезжай, порешаем вопрос по твоему корешу! Мол, появился вариант ему помочь и его вытащить!

– Че ты несешь? – Говоров залепил ему оплеуху. – Говори, за что следака повесили? Кто еще с тобой был!

– Мужики! – Логачев заплакал. – Вы че говорите, мужики! Не убивайте меня!

– Плачет, – Говоров посмотрел на меня. – Прикинь, это тот же самый чувак, что в нас стрелял. Какая разительная перемена.

– Надо уходить, – сказал я. – Дед нас видел. Вызовет ментов.

– Да никого он не вызовет, – уверенно кивнул Говоров.

– С чего ты так уверен? – спросил я.

– А я перед тем, как ехать сюда, зашел на работу и отследил всех абонентов, что тут есть, – сказал Коля. – Можешь передать нашему вице-президенту, что с планом масштабирования продукта в регионы компания «Телеком» успешно справилась. В этой деревне живет 10 человек, и у всех них наш оператор. Поэтому перед тем, как сюда ехать, я с самого утра отрубил им связь нахрен.

И именно в этот момент телефон в моем кармане зазвонил. Я достал мобильный и в очередной раз увидел абонента: «Коротков».

– Какая хорошая связь, – вздохнул я. – Даже на болоте ловит.

– Это тоже можешь вице-президенту передать, – буркнул Говоров. – Я же говорил не отвечать на звонки. Отключи телефон.

– Он достанет, – сказал я и нажал на зеленую клавишу. – Леша, я тебя убью.

– Е-е-е, шеф, привет! – радостный голос Короткова был словно из какого-то другого мира. Из мира, где моей единственной проблемой было то, что мои коллеги по утрам бесят уведомлениями в рабочих мессенджерах.

– Леш, скажи, что мне с тобой сделать? – спросил я. – Какого черта ты названиваешь мне с семи утра?

– Да я это, я думал, ты не спишь, ты рано же встаешь обычно, да? – Коротков словно и не замечал, что я говорю. – Слушай, шеф, вот ты мне задание дал, помнишь? Там я слышал от Говорова, что какие-то траблы с тем делом в Боровске, поэтому я и свалил с ноутом на дачу, удаленно работаю, понимаешь? Говоров сказал, что ты разрешил поработать из дома, ну вот я, собственно, и сел за твое задание, и есть у меня кое-какие вопросики. Вот ты сказал подгрузить данные по уволенным, да, я хотел спросить, а можешь мне по экселю подсказать? Я формулой протягиваю данные, а у меня одно и то же значение дублируется. Я формулу проверил, тянет она правильно. Но все равно баг какой-то, одна и та же фамилия везде подтягивается, прикинь? Может, я тебе скину файлик, а ты чекнешь, эм? Я реально уже 10 раз проверил, а мне эксель все равно одно и то же подтягивает. Ну бред же, не?

– Леша, я немного занят, – я посмотрел на Говорова, который только обреченно закрыл лицо рукой.

– Не, шеф, ну там реал на пару минут, – заныл Коротков. – Я скину тебе файл, а? Ну посмотри пожалуйста.

– Можешь так объяснить? – я уже сам не понимал, зачем продолжаю этот бессмысленный разговор после всего того, что произошло сейчас.

– Ну смотри, я чекаю план обучения значит, – Коротков затараторил быстрее, словно боялся, что я вот-вот отключусь. – Вот я разбил по этапам жизнь сотрудника. Вот, значит, первичное обучение, проверка через СБ, второй этап практики уже с кураторами. Ну это я разбивку сделал, типа выяснить, почему у нас люди уходят после первого дня. Помнишь ты говорил, да? Типа выясни, что за х*рь такая. Че люди-то уходят. Ну вот я, значит, все протянул, все нормально тянется, значения разные, кураторы там, ребята из обучения. А вот все, кто после первого дня уволился, так по ним во втором столбце один и тот же СБшник тянется. Ну камон, их каждый раз собесят разные сотрудники СБ, а тут один только. Ну че за фигня, не может так совпадать.

– Какой еще СБшник! – я уже чуть ли не заорал.

– Какой-какой… Ну Говоров! – возмутился Лешка. – Он реально всех девчонок собесил, что потом уходили. Еще я, короче, пол подгрузил, там все девчонки, мужики вообще после первого дня не уходят, а бабы, как назло, после первого дня. Насчет пола-то еще ладно, тут тянется правильно, но вот фамилия СБшника это реально какая-то херь! Какое я значение указал неверно, что именно Коля тянется везде! Серег! Серег! Ты меня слышишь?!

Я отключил трубку и посмотрел на Колю. Он осуждающе покачал головой и сказал:

– Серег, вот обязательно было сейчас было по работе говорить? Вот ты нормальный? Мне потом данные биллинга в базе чистить!

– А ты можешь в базе биллинга данные чистить? – спросил я.

– Конечно, – кивнул Говоров. – И заменять на нужные мне. Я же сотрудник СБ, у меня есть доступ. Приедем в контору, я подчищу, будто нас здесь не было.

Я сделал шаг вперед. Несколько секунд молчал, затем сказал:

– Леша Коротков звонил.

– И что?

– Сказал, что все сотрудницы, что уходили с работы в первый же день… их ты собеседовал.

– Ну конечно, – Говоров пожал плечами. – Это же моя работа. Только зря мы ее обсуждаем при нашем друге, не находишь?

– Мужики, вы это… – Логачев, слушавший наш диалог с бешеными глазами, решил подать голос. – Вы чего, вы отпустите меня.

– Ладно, – Говоров достал из кармана нож. – Протяни руки. Но только без глупостей.

Когда Логачев протянул руки, Говоров срезал веревку и несколько раз воткнул нож в грудь мужчины. Тот едва вскрикнул после первого удара и сразу же обмяк. Прежде чем я успел понять, что, черт возьми, происходит, Говоров резко развернулся ко мне, и я увидел в его руках пистолет.

– Се-ре-жа, – нараспев сказал Коля со странной блаженной улыбкой на лице. – Се-ре-жа ду-ра-чок, как и все дурачки. А Коля Говоров умный. Ко-ля Говоров умный, а Се-ре-жа ду-ра-чок.

– Это ведь был ты, – тихо сказал я. – Это с самого начала был ты.

В ответ Говоров лишь противно рассмеялся и показал пистолетом в сторону леса:

– Пошел. Там и поговорим. И без глупостей. Стреляю я лучше, чем ты думаешь.

Мы вышли на гать и вернулись на полянку, где еще каких-то полчаса назад Коля стонал, что не может идти дальше. Это было уже словно в прошлой жизни.

– Вперед, – коротко скомандовал Говоров.

Мы долго шли по лесу. Время от времени я думал о том, чтобы рвануть куда-нибудь в сторону через кусты, но все не решался, памятуя о словах Говорова про его стрельбу. Мы шли и шли, пока вдруг Коля не сказал:

– А теперь налево.

Мы свернули на небольшую тропинку и через какое-то время среди деревьев замелькали покошенные кресты. Он снова вывел меня на кладбище, где все началось. Мы прошли до могилы, где мы с Коротковым обнаружили крест, на котором было выбито «Марина Обухова». Могила была разворочена, а креста уже на месте не было. На деревьях вокруг виднелись обрывки ленты ограждения, а почти все пространство было завалено так и не убранными окурками.

– СОГ поработала, – презрительно фыркнул за моей спиной Говоров.

Прежде чем я успел что-то сказать в ответ, я почувствовал сильный удар в затылок, и тычок в спину столкнул меня прямо во тьму развороченной могилы.

Глава 23

Когда я открыл глаза, Коля лишь деловито осматривал окрестности. Я перевел взгляд на руку и увидел, что от вены идет тоненькая трубка к капельнице, заполненной кровью. Когда я попытался подняться, он с недовольным видом подошел и направил пистолет:

– Не дергайся, а? Дай все высчитать нормально! Сережа, ну что ты за человек?

Я замер, в то время как он осмотрел все окрестности, время от времени что-то бормоча себе под нос. Он подбирал какие-то камешки, что-то словно измерял на глаз и крутился вокруг, затем, удовлетворенный своим осмотром, вернулся ко мне. Сев прямо на землю напротив меня, он довольно улыбнулся и сказал:

– Все нормально. Будет правдоподобно выглядеть, Серег, я все просчитал. Не переживай. Когда тебя найдут, то подумают, что сначала ты Логачева убил, а потом от ран сам скончался.

– Что ты несешь!

– Не кричи, Серег, – Коля поморщился. – Знаешь, всегда это в тебе раздражало. Вот ты любитель поорать, конечно. Я понимаю, что ты там большой начальник, все дела. Но кричать-то зачем? – он вытянул пистолет, затем вздохнул и сказал. – Черт, вот не хотел я тебя убивать. Вот не хотел, веришь, нет. Ты даже не встраивался в мою концепцию. Я до последнего не хотел этого делать. Заметь, это еще с учетом того, что ты мне в морду дал, а потом и постоянно на работе унижал. А я, видишь, какой благородный. Вот такой я, Сережа, тяжело мне тебя вальнуть. И до последнего тяжело. Ну это ужас какой-то.

– Что ты за чудовище, – тихо прошептал я. – Что ты за чудовище!

– Я чудовище? – удивился Говоров. – Я не чудовище, Серег. Я отнюдь не чудовище. Я просто… Ну я просто странный, Серег. Я делаю вещи, которые кажутся всем странными и даже незаконными, но которые все втайне на самом деле хотят сделать…

Говоров долго сидел, рассматривая свой пистолет и что-то тихо бормоча под нос сам себе, затем сказал, подняв голову:

– Я когда молодым следаком был еще до работы ЭКЦ, то приезжаю, значит, на место в составе СОГа и вижу девочку повешенную. Лет 18 ей всего было, Серег. Молоденькая совсем. А со мной начальник следствия был, он в тот день дежурил от начальства и был в составе следственно-оперативной группы. Майор. Натаскивал меня, сопляка тогда, – Говоров спокойно смотрел на меня, но пистолет словно невзначай навел мне в грудь. – Я начал осматривать место происшествия, да понимаю, что не самоубийство это. Повесили девочку. Кровоподтек у нее на щеке, да на руках следы. Похоже, что связали сначала, а только потом связанную подвесили. Осмотрелся я, значит, да говорю майору, мол, не самоубийство это, товарищ майор. Убийцу надо искать. А он мне такой: «Коля, ты тут лейтенанта Коломбо из себя не строй. Девочка повесилась сама. А мне, Коля, висяк в статистику нахер не нужен. Близких родственников у девочки нет, никто не будет спрашивать, что с ней произошло. Делай как я говорю, Коля, и мы с тобой подружимся», – Говоров развел руками и продолжил. – У девочки родственников действительно почти не было. Не было тех, кто будет задавать вопросы. Была тетка старая, да той только квартира нужна была, что от сиротки осталась. Родители у нее погибли в автокатастрофе. Так что тетку интересовал не ход расследования, а когда квартирку можно будет на себя переписать. Я думаю эта самая тетка и подговорила своего мужика-уголовника племянницу повесить. Я еще попробовал было майора убедить, что дело надо расследовать… Но меня просто и по-русски послали нах*р. Запретили в простом деле ковыряться. Простые дела надо закрывать, а не ковыряться в них. Так мы и работали. На этом все и закончилось.

– Зачем ты мне сейчас это рассказываешь?

– Ты нравишься мне, черт возьми, Серега, – хмыкнул Говоров. – Знаешь, ну хочется же кому-то душу излить. Рассказать, как так произошло, тому, кто потом уже никому не расскажет, – он мелко хихикнул, видно, довольный своей шуткой, затем продолжил. – Потом была пара лет в следствии и после переход в экспертно-криминалистический центр. Работенка не пыльная. Но и платили за нее немного, так я и оказался в «Телекоме». Ну а что, денег платят больше, а заниматься нужно всякой херней. Ну вот я и занимался ровно до того момента, пока Полтавский не пришел в один день, наорал как обычно, да сказал, что я теперь буду сотрудников при приеме на работу собеседовать. Мол, задавать им вопросы провокационные, по базам пробивать. Ну хоть какое-то общение с людьми, не все же мне украденный из раздевалки зарядник искать. И вот… – Говоров задумался. – И вот в один день все изменилось. Просто перевернулись с ног на голову, Серег. Я встретил ее. Она была такая красивая. По-настоящему красивая, понимаешь? Бывало у тебя такое, когда видишь женщину, а прямо ноги подкашиваются? Пришла такая, глазки скромно в пол. Рассказывает, как нужна ей эта работа. Я не удержался тогда, Сережа. Пробил ее по базам, узнал, где живет. Я думал, Полтавский пронюхает, что я шарился где не надо, но ему похрен. Полтавский давно нюх ищейки потерял, он только о своей ипотеке думает, да срывается на подчиненных когда ему жена не дает. А не дает она ему постоянно. Но мы отвлеклись, Серега, в общем, подкараулил я ее как-то незадолго до первого полноценного рабочего дня. А она с кретином каким-то из подъезда выходит. Ну реально, с каким-то ублюдком конечным. Я отвернулся, а они прошли мимо. Та, из-за которой у меня подкашивались ноги, и ублюдок, который ее недостоин. Вот тогда-то я в первый раз и решил сыграть «партию». Как в шахматах, Серег, – Говоров подхватил веточку и быстро начертил кривоватый квадрат. – Схема проста. Подготавливаешь убийство, а потом подкидываешь улики тому, кого хочешь подставить. Делаешь это грубо, топорно, чтобы все видели. Но как сказал мне тогда майор, следователь не лейтенант Коломбо. И не хочет из себя его строить. Следователю дело чем проще, тем лучше, мой друг. Поэтому после работы я ее задушил, а тело подкинул в гараж этого ублюдка. Перед тем как вызвать ментов, еще и с номера ее отправил сообщение матери, что ее Витя ей угрожает убийством.

– А ты не боялся, что полиция выйдет на тебя? – спросил я.

– Так она и выходила, – хихикнул Говоров. – Ко мне приходил следователь с запросом данных биллинга. Я и подкладывал данные, что мобильный телефон подозреваемого был в зоне вышки, где найдена убитая. А чтобы у этого уродца не было алиби, то предварительно звонил ему чтобы он подъехал куда-то один. Придумывал сказку, вроде «я знаю кое-что про твою бабу, если хочешь, то подъезжай на пустырь один». Вот пока это чмо ждало на пустыре, я душил его бабу. Вот он стоит там, не понимает, что происходит, а через несколько часов его задержат за убийство. Вот и все, Серег. А потом знаешь, когда я видел какую-то красивую девочку, то она для меня как бутерброд была надкусанный. Хотелось скушать каждый раз. Если у нее еще был какой-то парень-ублюдок, то совсем хорошо. Тогда можно его еще и подставить. Ой, это самое приятное. Это прямо секс, когда душишь ее, а сам понимаешь, что за решетку отправят очередного Толика. М-м-м… – Говоров посмотрел на меня с блаженной улыбкой. – Марина была такая же. Вкусная. В моем стиле, старенькая мама где-то в Боровске, натянутые отношения с бывшим, все как я люблю, Серег. Красивая баба и недостойный ее ублюдок, которого такой кайф подставить. Это был прям бутерброд, который очень хочется скушать. Она напоминала мне первую. Ту самую. Такая же скромная, глазки в пол. И парень подходящий. Она была идеальная, впрочем, ты не поймешь.

– Куда мне.

– Конечно, куда тебе, – возмутился Говоров. – Ты знаешь, что очень сильно помешал мне в этом деле? Знаешь, сколько палок в колеса ставил и как нервы трепал? Думаешь, это легко, Серег? Сначала было все просто и по заранее отработанному плану. Написал ей в чате, изменив геолокацию в системах, а когда довел до истерики, то позвонил якобы с номера мамы. Я ведь могу менять номера, Серег. Многого, чтобы вывести человека из колеи не нужно. Мне нужно было одно – чтобы она вышла за территорию. А когда она в слезах вышла за пропускную, то там ее ждал ее я, – Коля кивнул головой и продолжил рассказ с блаженной улыбкой, он правда вспоминал произошедшее с какой-то любовью и теплотой. – А дальше, когда она ушла, то я отрабатываю стандартную схему: «Ой, а почему Вы плачете?», «Ой, а я Вас знаю, Вы Марина, да? Я Вас собеседовал, когда Вы в компанию приходили к нам недавно, у Вас что-то произошло?» И вот я ее уже успокоил. Сказал, что наверное, это просто какая-то чья-то неудачная шутка. Что с мамой все хорошо. И вот она звонит маме и та говорит, что с ней все хорошо. На лице девочки облегчение. Я провожаю ее в свою машину, предлагаю выпить съездить и выпить кофе. Она соглашается, и вот мы едем. Я плавно подвожу её к тому, что произошло. Внимательно слушаю и поддакиваю. Она говорит, что произошедшее для нее шок. Говорит, что не сможет так больше работать. Я податливо киваю. Предложил написать заявление на увольнение, чтобы она могла решить все свои вопросы и она согласилась. Марина мне верила. А потом она так искренне посмотрела на меня и сказала: «Коля, ты такой хороший». Я даже на миг хотел передумать, но желание меня пересилило. Я просто вспомнил «ее» Толика. Этого урода, которому она досталась, а не мне. Я просто хороший. Ты бы видел ее глаза, когда я вдруг начал ее душить. И я задушил ее, Серега, и отвез на кладбище по той же самой дороге, что мы сейчас ехали. Ну а дальше просто: влезаешь в старый дом, где прописан ее Толик, подкидываешь вещи. Там менты подъезжают и Толик отправляется за решетку. А я если что, на официальный запрос про биллинг ответик напишу. Я ведь этим и занимался: все это время я писал ответы на запросы ментов по пропавшим. Красиво я придумал? Ну и заявленьице отправлю ее по почте, когда все уляжется, наши девчонки из кадров и проведут его, – Говоров зло стукнул кулаком по земле. – Но потом появились вы. Какого черта вы решили этот чат прочитать? Ровно в тот момент, когда я своими сообщениями с левых номеров довел Толика и хотел заманить в деревню, чтобы вызвать ментов, приперлись вы с Коротковым. Я подумал, что эта ретивость ни к чему хорошему не приведет. Придумал историю, мол, Марина со своим парнем помирилась. А когда ты стал нос воротить, то пошел ва-банк. Телефон Марины я уже разблокировал и таскал с собой на всякий случай. Когда ты ушел от меня, я решил сделать так, чтобы вы нос это всё не совали, ну и отправил сообщение с телефона Марины Короткову. Мол, все в порядке, я хочу уволиться. Какое же было удовольствие видеть твою рожу на камере, когда Коротков тебе это говорил. Я уже думал было отключить камеру, потому что все было готово: тело спрятано где нужно, заманить Толика в ловушку труда не составляло, а вы перестали задавать вопросы. Смотрю я, значит, по камерам на твою рожу, и ты вдруг говоришь: «А давай съездим в это Фатеево». Тут я понял, что времени терять нельзя. Сорвался с места и поехал, чтобы вас опередить. Оставил я заявление Марины и телефон на столе в доме, а сам набрал Толику, мол, приезжай, тут баба твоя и какие-то мужики. Я думал, этот судимый урод прибьет и вас, когда встретит, так вы еще и этого Толика задержали, да сами в ментовку попали.

– Погоди, так это был ты на кладбище? – спросил я. – Перед тем как отключиться, мне показалось, что я увидел чью-то фигуру среди могил.

– Да, это я смотрел с удовольствием на битву, – хмыкнул Говоров. – Я надеялся, он вас убьет, а вы избили и расстреляли его сами. Хороши, герои, ничего не скажешь. Ну это ладно, нашей конторе шумиха не нужна и я прямо радовался, когда ты мне позвонил. Это было приятно. Дело решили с вами замять, а ничего не понимающего Толика посадить, предварительно, как это у нас делается, сломать и заставить подписать признание.

– Но все пошло не так, потому что потом Савельев начал копать? – спросил я.

– В точку! – звонко сказал Говоров. – А потом Савельев начал копать. Начал мне названивать, мол, дело не такое простое, нужно поговорить, я хочу проследить все связи сотрудницы до происшествия… Прикинь, на 11-м бутерброде мне попался настоящий следователь. Настоящий, который реально хотел разобраться. Тогда я решил хорошенько подготовиться. Ведь я не мог позволить ему выйти на меня. Я не мог позволить ему начать копать, Серег. Поэтому я начал делать сразу две вещи: тоже стал писать ему угрозы с левых номеров под видом неких «дружков Толика» якобы которые хотят порешать с ним вопрос. Ну и одновременно ставил под сомнение его версии, когда мы с ним разговаривали. Ну он сам и повелся. Когда узнал, что я бывший следователь, он сказал, что готов взять с собой дело, лишь бы мне все доказать. Даже не копии, а именно дело потащил, придурок. Я тогда даже не поверил своей удаче, но играть так играть, поэтому я ему пообещал, что выгружу дополнительно данные, которых нет в официальном запросе. Ну так, неофициально поделюсь. И этот кретин реально потащил дело с собой, окрыленный. Он реально не верил, что Толик убийца, и хотел докопаться до сути.

– Так это был ты тогда в переулке возле бара? – спросил я. – Это ты украл у него дело?

– Конечно! – радостно сказал Коля. – Убивать капитана? Зачем? Он невкусный.

– Не тот бутерброд?

– Видишь, ты соображаешь! – рассмеялся Говоров. – Я думал так: за кражу дела его точно уволят, да и мне не придется его убивать. Поэтому я просто толкнул вас тогда в переулке, да дело выхватил. Я же бывший мент, я точно знал, что за потерянное дело увольнение из органов. А такого как капитан, забитого и без связей вообще посадить могут. Так что я хотел лайтово поступить. Но в результате все пошло не как я хотел, и капитана пришлось тоже повесить, – Коля грустно покачал головой. – Зачем ты так, Серега, с ним?