Текст книги "Наемники"

– Что желаете? – склонился в услужливом поклоне мендонец.

– Легкое вино, рубленое мясо, побольше фруктов, а остальное на ваше усмотрение, – небрежно сказал Храбров, садясь на ближайший стул.

– Будет исполнено, – отчеканил молодой человек и молниеносно исчез.

– Похоже, освобождение группы является главной городской новостью, – с улыбкой вымолвил Карс. – Унимийцы буквально не спускают с нас глаз. Неужели судьба чужаков так взволновала жителей герцогства?

– Вряд ли, – возразил Аято. – Их поразило совсем другое. Мы ведь не просто вырвались из лап тайной полиции, но и чувствуем себя превосходно. В Мендоне подобное случается не часто. После посещения древнего здания с колоннами, люди обычно отправляются либо на плато, либо на каторгу, а в лучшем случае попадают в опалу. В приличные заведения замка они уж точно не заходят.

– И неудивительно, – поддержал японца Олесь. – После примененных изуверами пыток, человек не скоро придет себя. А возможно бедняга и вовсе останется инвалидом. Рассчитывать на милосердие полковника не приходится. Он безжалостный убийца и садист.

– Значит, мы исключение из правил, – произнес Вацлав. – Наверное, мерзавцы побоялись применять свои методы к иностранцам. Отряд представляет здесь дружественное герцогству государство.

– Ты ошибаешься, – проговорил русич. – Тайная полиция Мендона для достижения цели не выбирает средства. Негодяи готовы на любые преступления. Посмотрите внимательно на людей в зале. При одном только упоминании карательной службы на их лицах появляется страх. И это цвет общества, высокородные дворяне! Они без раздумий дерутся на дуэли из-за случайно оброненной фразы, но ужасно боятся попасть в застенки палачей. А почему? Да потому что там не соблюдаются никакие законы. Возможно и сам Альберт на крючке у тайной полиции. Ведь смерть его брата скрыта покровом тайны.

– Думаешь, шантаж? – уточнил Тино.

– Не исключено, – ответил Храбров. – По сути дела в стране существуют две власти. Одна видимая, официальная, другая – скрытая, незримая. И какая сильнее, я сказать затрудняюсь. Для нас, во всяком случае, вторая гораздо опаснее.

– Точно подмечено, – улыбнулся властелин. – По меньшей мере, три человека постоянно следят за группой. Остальные посетители давно успокоились, а эти не выпускают чужеземцев из поля зрения. Изображают из себя простых обывателей.

– Такого поворота событий следовало ожидать, – кивнул головой Олесь. – Если проанализировать сложившуюся ситуацию, то можно прийти к удивительному выводу. Складывается впечатление, будто кто-то использует отряд в своей игре. И бал, и приглашение принцессы – звенья одной цепи…

– А цель? – недоверчиво спросил поляк.

– Остается только догадываться, – произнес русич. – Чаще всего, люди дерутся за власть. Существует несколько кланов, борющихся за влияние при дворе. Сейчас в фаворе глава тайной полиции. Данный факт очевиден. Иначе он не действовал бы столь нагло и самоуверенно. Но у него есть могущественные враги. Мы, к сожалению, лишь козырная карта в чьих-то руках.

– Придется действовать предельно осторожно, – вставил самурай. – Избавиться от слежки нам теперь вряд ли удастся. Полковник даже не скрывал, что хочет уничтожить группу. И у офицера есть на то веские основания. Видимо, мы представляем для мендонца серьезную угрозу.

– Ужасно не хочется влезать в местные интриги, – заметил Храбров, отодвигая тарелку. – Но, чувствую, без этого не обойтись. Чтобы не оказаться в роли жертвы, надо знать, с кем имеешь дело. Придется посетить ряд высокопоставленных особ. Надеюсь, они проявят должное гостеприимство.

– И тут же поведают тебе все дворцовые секреты, – язвительно вымолвил мутант. – Голова дорога тогда, когда находится на плечах. Обострять отношения с тайной полицией тасконцы вряд ли рискнут.

– Подобную проблему решить несложно, – усмехнулся Аято. – Я знаю способ, который замечательно развязывает языки.

– Какой? – поинтересовался поляк.

– Золото, – довольно громко сказал японец. – К счастью, слитки остались на месте. Грабить путешественников в планы карательной службы не входило. А в мендонском обществе деньги имеют немалый вес. Дорогие подарки, выпивка, умышленный проигрыш в карты, подкуп, наконец – вариантов более, чем достаточно. Алчность – вечный и неистребимый грех человечества.

Друзья встали из-за стола и неторопливо двинулись к выходу из ресторана. Боковым зрением Олесь видел, как несколько унимийцев начали тотчас рассчитываться. Профессионалы обычно себя так не ведут. Либо сотрудники тайной полиции принимают воинов за дураков, либо опять действуют им на нервы. Тем самым, тасконцы показывают, что отряд находится под постоянным контролем.

В холле стоял владелец гостиницы. Растерянно хлопая глазами, он мучительно соображал, как ему поступить. Выказывать уважение чужестранцам опасно, презрительно игнорировать тоже нельзя. Можно навлечь гнев герцога. В результате унимиец, не придумав ничего лучшего, решил сбежать на улицу. Однако Тино опередил беднягу.

– Любезнейший! – воскликнул самурай. – Задержитесь на минутку.

Словно подстреленная в полете птица мужчина замер совершенно в нелепой позе. Мендонец обернулся и с дрожью в голосе спросил:

– Вы меня?

– Да, да, – улыбаясь, произнес Аято. – У нас есть маленькая просьба.

На несчастного унимийца было жалко смотреть. Позади отряда уже появились агенты секретной службы. С невозмутимыми отрешенными лицами они расположились чуть в стороне и бесцеремонно подслушивали разговор землян с хозяином заведения. Порой создавалось впечатление, что у наглецов вот-вот вытянутся уши.

– Я весь во внимании, – со скорбной физиономией сказал тасконец.

– Видите ли, – начал объяснение японец, – мы очень набожные, верующие люди, и хотели бы помолиться в храме. Но вот незадача…Никто не знает, где у вас церкви и есть ли они вообще.

С души владельца гостиницы упала целая скала. Унимиец сразу развернул плечи, выпрямился, отставил ногу назад и с видом знатока проговорил:

– В Мендоне сохранился великолепный собор. Он находится недалеко отсюда, буквально в десяти минутах ходьбы. Выйдите в парк на центральную аллею и сверните на северо-запад. Сквозь кроны деревьев сразу увидите темно-синие купола. Их пять, не ошибетесь. Есть еще две маленькие церквушки за пределами замка, но там чересчур много простолюдинов.

– Благодарим за обстоятельный ответ, – иронично вымолвил Тино.

Наемники быстро преодолели парк и вышли к собору. Сразу было видно, что в жизни древних тасконцев религия занимала огромное место. Сооружение хоть и не отличалось грандиозностью, тем не менее, производило сильное впечатление. Правильные симметричные формы, точные линии и великолепное оформление. Архитекторы, строители и художники, создавая этот шедевр, вкладывали в него всю душу.

Приблизившись к зданию, путешественники с нескрываемым восхищением рассматривали настенные фрески. От времени краски поблекли, потеряли яркость, но сцены из религиозного эпоса Унимы по-прежнему завораживали людей. На одной из картин седовласый старец раздавал хлеб умирающим крестьянам. Стоя на коленях, тасконцы в отчаянии протягивали к нему руки, а мужчина с умиротворенным выражением лица высыпал булки из большого мешка. На другой стене старик, вытянув руки вперед, останавливал бушующий огненный шторм. Пламя безжалостно пожирало города, людей, животных, и лишь немногим удалось спастись от стихии.

– Воспроизведение местных легенд, – догадался Храбров.

– Наверное, – согласился самурай. – И судя по фрескам, унимийцы поклоняются одному богу. Не знаю, почему они приняли его за старца, но двести лет назад данный культ был широко распространен. Денег на сооружение храмов тасконцы не жалели…

– Чего не скажешь о современных мендонцах, – язвительно усмехнулся Карс.

– Почему ты так решил? – удивился Воржиха.

– Это видно по всему, – развел руками властелин. – Пренебрежительная речь владельца гостиницы, заросшая дорожка, мох и трава на фундаменте собора, обсыпавшаяся во многих местах штукатурка. Поток прихожан сюда явно не велик. Иначе пожертвования давно бы пошли на благоустройство святыни.

Спорить с мутантом никто не стал. Окинув взором храм, русич решительно направился к массивным деревянным дверям. Как только Олесь их распахнул, в нос ударил спертый влажный воздух. Выдержав паузу, Храбров уверенно шагнул внутрь. В здании царил полумрак. В первое мгновение путники ничего не могли разглядеть. Лишь спустя пару минут перед глазами начали появляться расплывчатые очертания предметов.

Два ряда колонн разделяли просторное помещение на три ровные части. Справа и слева виднелись деревянные скамьи, значительная часть которых оказалась сломана.

– Увы, здесь полное запустение, – тяжело вздохнув, вымолвил поляк. – Люди забыли бога и погрязли в грехе. Неудивительно, что в стране правит бал жестокость и кровопролитие. У мендонцев нет веры, а без нее жить праведно нельзя.

Кое-как привыкнув к тусклому освещению, воины неторопливо двинулись по залу. Каждый шаг по каменному полу отдавался гулким эхом. Ничто его не смягчало и не ослабляло. От подобных звуков в душе невольно все холодеет, а по спине пробегает нервная дрожь. Через узкие вытянутые окна под куполами собора в помещение проникали слабые, тонкие лучи Сириуса. От чего ощущение заброшенности только усиливалось.

Пройдя около ста метров, наемники остановились перед огромной статуей. Рассмотреть ее целиком не позволяла темнота.

– Похоже, нам тут делать нечего, – проговорил Карс, разворачиваясь к выходу.

– Ну почему же, – раздался чей-то голос. – Истинно верующий всегда найдет место, где можно помолиться.

От неожиданности земляне вздрогнули и тотчас схватились за рукояти мечей. Между тем, из мрака появился мужчина. Унимиец спокойно проследовал мимо чужаков, поднялся по едва заметной лестнице на небольшое возвышение, и почти тут же вспыхнули четыре восковые свечи. Они быстро разгорелись и осветили значительную часть зала. Лишь теперь путешественники смогли разглядеть гигантскую фигуру.

Как и следовало ожидать, это оказался старец с длиной седой бородой. Он сидел на скамье, опустив руки вдоль туловища, и внимательно смотрел куда-то вдаль. Ничего величественного и божественного в его позе не было. Усталое, изрезанное морщинами лицо, простая крестьянская одежда и грустные выразительные глаза…

– Это поздняя работа, – громко сказал тасконец. – Наши предки начали относиться к Вельту, как к обычному человеку. И хотя он не раз спасал людей, скептики перестали верить в его чудеса. В молодости я не раз бывал в Оклане. Очень большой город. Даже странно, что он уцелел во время катастрофы. Так вот в нем сохранился собор, построенный не меньше двух тысяч лет назад. Там совершенно иное изображение могущественного бога. Ведь Вельт не только защищает, но и карает. Отступникам пощады не дождаться. Кто знает, может трагедия, случившаяся с нашим народом, это расплата за совершенные грехи.

– Однако жителям Мендона урок не пошел впрок, – скептически заметил Аято.

Священник внимательно посмотрел на собеседников. Слова самурая его без сомнения заинтриговали. Впрочем, во взгляде унимийца не чувствовалось осуждения. Мало того, прочесть мысли мужчины по лицу не составляло ни малейшего труда. Хотя тасконцу и давно перевалило за пятьдесят, в глазах настоятеля храма присутствовало что-то детское и наивное.

– Вы и есть те самые чужестранцы, о которых постоянно болтают в замке? – прямо спросил священник.

– Да, – кивнул головой Олесь. – Судьба смилостивилась над нами и сохранила жизнь во время кораблекрушения. Пути Господни привели группу в герцогство. Правда, мы не знаем, на положении кого здесь находимся – гостей или пленников?

– Что делать… – философски произнес унимиец. – Мир еще очень жесток. А если говорить о прихожанах, то их не так мало, как вы думаете. В часы молитвы церкви города переполнены верующими. Простой люд не потерял надежду на спасение.

– Тогда почему же пустует столь величественный собор? – поинтересовался русич.

– Богатство всему виной, – ответил мужчина. – Оно развращает людей, делая их глухими к мольбам страждущих. Доброта и милосердие – пустой звук для многих менских дворян. Душевная чистота этих несчастных не волнует. Графы, маркизы, бароны погрязли в сладострастии и пороке.

– Так закройте церковь совсем, – предложил Карс. – Толку от нее все равно нет. Вы даже не в состоянии нормально осветил помещение.

– Что правда, то правда, – согласился тасконец. – Но бедность не вина, а беда. Рано или поздно, люди поймут свои ошибки и обратятся к богу. Плохо если в этот момент рядом с ними не окажется пастыря. Ведь грешникам надо будет помочь, проявить сострадание, направить их на праведный путь. Потому я и нахожусь здесь…

– Похвальная миссия, – вымолвил японец. – Мы бы хотели поблагодарить Вельта за чудесное спасение. Оказаться в Мендоне все же лучше, чем на морском дне. Позвольте группе сделать небольшой дар храму…

Тино достал из кармана несколько серебряных менских диларов и протянул монеты священнику. Изумленно глядя на чужеземцев, унимиец взял деньги в ладони. Мужчине еще не верилось, что воины пожертвовали столь значительную сумму.

– Да хранит вас Господь, – растроганно проговорил настоятель собора.

– Скитальцам по бескрайним просторам Унимы его милость не помешает, – улыбнулся самурай. – Это наш скромный вклад в доброе дело. Надеюсь, ваши титанические усилия не пропадут напрасно. Величественный храм должен сверкать своей красотой. Любуясь куполами и фресками, люди внутренне очищаются. И может хоть кто-то под воздействием божественной благодати подаст убогому нищему подаяние.

– Блистательная речь, – восхищенно заметил тасконец. – Вы прирожденный проповедник. Теперь понятно, почему на ваших лицах такая одухотворенность. Жаль, что местная знать потеряла веру. Когда государством правят набожные люди, жизнь простых людей гораздо легче.

– На данную тему можно поспорить, – вставил Олесь. – Но вряд ли сейчас это уместно. Мендону действительно не хватает доброты и милосердия.

– Святой отец, – резко переменил тему разговора Аято. – Мы жители далекой южной страны и, к сожалению, были долго оторваны от остального мира. А потому есть еще один немаловажный вопрос, на который хотелось получить ответ.

– Я весь во внимании, – поспешно произнес мужчина.

– До Энжела дошли обрывочные сведения о людях, сумевших сохранить знания и культуру древней цивилизации, – продолжил японец. – Они отшельники, сторонящиеся общественной суеты. Впрочем, иногда монахи помогают страждущим. Нет ли у вас информации о них? Где искать затворников?

На несколько минут священник замолчал. Заложив руки за спину и о чем-то размышляя, унимиец медленно прохаживался по залу. Наконец, настоятель повернулся к наемникам и произнес:

– Искренне сожалею, но ничем не могу помочь. Я беседовал со многими путешественниками и послами. В одних странах религия находится на высоком уровне, в других она пребывает в забвении, а в третьих люди и вовсе поклоняются новым богам. Но ничего подобного мне раньше слышать не доводилось. Гораздо чаще странники говорят об ужасном запустении на гигантских просторах материка. В мире царит жестокость и властолюбие, никто не ценит человеческую жизнь.

– Что ж, видимо это действительно только слухи, – разочарованно вымолвил Тино. – Признаться честно, мы надеялись найти подтверждение полученным сведениям в столь развитом и цивилизованном городе. Ведь в Мендон с разных сторон стекаются путники и торговцы. В конце концов, здесь немало проходимцев, изрядно поскитавшихся по Униме.

– Не огорчайтесь, – воодушевленно проговорил тасконец. – Перед вами скромный служитель храма, покидавший пределы герцогства лишь однажды. А, например, в церкви восточного сектора есть отец Кляйн. За свою долгую и интересную жизнь он немало повидал. Обратитесь к нему. Надеюсь, удача улыбнется вам.

Поблагодарив священника за напутствие, воины двинулись к выходу. Друзья уже привыкли к темноте, и потому ударивший в глаза свет заставил их зажмуриться. На мгновение земляне абсолютно потеряли ориентацию. Только спустя пару минут наемники смогли спокойно осмотреться по сторонам. Буквально в десяти шагах от группы стояли трое мужчин. Мендонцы делали вид, что разглядывают настенные фрески. Но в это не поверил бы даже младенец. По внешнему виду, выражению лиц и поведению узнать сотрудников тайной полиции труда не составляло.

– А парни начинают действовать на нервы, – заметил властелин. – Ужасно хочется набить мерзавцам морды. Пусть знают, с кем имеют дело.

– Нет, вступать в конфликт нельзя ни в ком случае, – возразил Храбров. – Именно такого поступка они от нас и ждут. Тасконцы специально демонстрируют бесцеремонность и навязчивость. Стоит отряду проявить агрессивность, как полковник тут же объявит чужестранцев вражескими шпионами. Прежде чем герцог примет решение, пленников уже прикончат.

– Перспективы далеко не радужные, – раздраженно вымолвил мутант. – Неужели теперь придется постоянно таскать агентов за собой?

– Предлагаю обмануть унимийцев, – сказал русич. – Спустимся вниз из окна гостиницы и уйдем во внешний город. Там много темных дворов и переулков. Когда мендонцы опомнятся, мы будем далеко.

– Ты недооцениваешь противника, – вмешался Тино. – Здесь работают профессионалы. Подобный трюк не пройдет. Три человека, изображающие из себя любителей искусства, лишь первое видимое звено организованной слежки. Я заметил еще двух сотрудников, умело скрывающихся в парке. Наверняка нас ждут и в гостинице, и у ворот замка, ивдругих оживленных местах Мендона.

– Значит, от сопровождения группе не избавиться, – с горечью констатировал Олесь.

– Видимо, нет, – утвердительно кивнул головой японец. – А потому, надо очень тщательно продумывать все свои действия. Каждый шаг должен быть выверен и взвешен. От отряда ждут ошибки. И допустить ее, мы не имеем права.

Земляне неторопливо двинулись обратный путь. Шли молча. Для осмысления сложившейся ситуации требовалось время. Они никогда раньше не попадали под такой жесточайший пресс. Это не открытая война, когда враг перед тобой, и его необходимо уничтожить любой ценой. Обычная лобовая атака к успеху не приведет. Только детально разработанная операция с привлечением местных жителей поможет наемникам вырваться из западни.

К счастью, во дворце у путешественников есть друзья. Пока тасконцы себя не проявили, что впрочем, неудивительно. Группа находится под наблюдением тайной полиции и контакты с ней чрезвычайно опасны.

Хозяин гостиницы ждал чужестранцев у входа. Поведение унимийца заметно изменилось. Мужчина больше не нервничал и постоянно улыбался. В их отсутствие с мендонцем наверняка пообщались люди полковника. Догадка вскоре подтвердилась. Подойдя вплотную к постояльцам, тасконец негромко поинтересовался:

– Ну, как, побеседовали с преподобным Дэнисом? Довольно занятный человек. Многие считают священника сумасшедшим.

– Почему? – искренне улыбнулся Вацлав.

– Некоторым его поступкам нет разумного объяснения, – произнес унимиец. – Он ведь принадлежит к одному из самых древних и титулованных родов Мендона. Юного графа ждала великолепная карьера. Поговаривали даже, что герцог хотел назначить Дэниса командующим армией. Но дворянин отправился странствовать на север. Через три года в столицу вернулся совершенно иной человек. Унаследовав огромное состояние, настоятель вложил все средства в старый заброшенный храм. Сколько денег потрачено впустую!

– Разве плохо быть верующим? – спросил самурай.

– Конечно, нет! – воскликнул владелец гостиницы. – Но зачем приставать со своими бредовыми идеями к окружающим. Дэнис постоянно пытается затащить городскую знать на церковные службы. Во время проповедей священник призывает дворян помочь нищим и убогим. Глупец! Какой смысл кормить толпу бездельников…

– Неужели дела отца Дэниса столь плохи? – уточнил Аято.

– Хуже некуда, – ответил тасконец. – Настоятель собора разорен, фамильный дом давно продан, прихожан до сих пор у него нет, а древний храм снова начинает разваливаться.

– Боюсь, сумасшедший не преподобный, а весь ваш мир, – сироничной усмешкой вымолвил японец и направился к лестнице.

Унимиец долго смотрел вслед удаляющимся чужестранцам. Он так и не понял, что хотел сказать путешественник. Деньги и выгода для мендонца были всегда на первом месте. Иных ценностей владелец гостиницы не знал и не понимал. Досужие разговоры о спасении души – хитроумная уловка для легковерных дураков. Надо жить одним днем, не обращая внимания на беды и невзгоды других людей. Моральные принципы лишь мешают достижению власти и богатства.