Текст книги "Благодатный огонь. Чудо Божественной любви"

Трифон Корабейников, московский купец с товарищами, по особому соизволению Государя Царя и Великого Князя Иоанна Васильевича, путешествовавший в Иерусалиме, Египте и на Синайскую гору, повествует о явлении св. Огня следующее:

…Патриарх же отверзе двери гробницы и узревше вси людие благодать Божию, сошедшую с небес на Гроб Господень в огненном образе, огню ходящу по Гробу Господню по деке мраморне и всякими цвети, что молния с небеси, а кандилом всем стоящим вверху Гроба без огня, и видевше вси людие таковое человеколюбие Божие, возрадовашася радостию великою зело, испущаху многия слезы от радости (1593–1594 гг.).

(Цит по: Авдуловский Ф.М. Святый огонь, исходящий от Гроба Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, в день Великой Субботы в Иерусалиме. По сказаниям древних и новых путешественников. М., 1887.)

Братислава – древняя столица Словакии. Здесь в епископском сане подвизался святой Мефодий, проповедовал Слово Божие, насаждал славянскую грамоту. Точного места его погребения никто не знает, но тут свято чтут память равноапостольных братьев. В этом мы убедились на следующий день, посетив местного католического епископа в г. Нитра, где видели замечательный памятник равноапостольным просветителям славян, возжгли лампаду перед мощами св. Кирилла. Весьма трогательной была встреча с местным православным приходом. У некоторых членов прихода получение Благодатного Огня вызвало слезы радости, от волнения они не могли ничего сказать и плакали.

Хотя святые братья не были в Польше, мы решили посетить и эту славянскую страну. 16 мая днем прибыли в Краков. Возложив венок к памятнику русским воинам и пропев «Вечную память», молились за всенощным бдением в православном храме. На воскресную Литургию 17 мая собралось довольно много народа: о нашем путешествии здесь знали и ждали Благодатный Огонь. Запомнились нарядные дети, впервые проходившие Таинство Исповеди. В верующих семьях Польши этот день стараются отметить так, чтобы он запомнился детишкам надолго.

18 мая мы прибыли на Украину. День был дождливый, но более всего нас удручали дороги. После европейских трасс пришлось резко снизить скорость. Ухабы были такие, что на них начали гаснуть то один, то другой светильник. Приходилось останавливаться и зажигать.

Совершенно случайно вышли к памятнику первопечатнику Ивану Федорову. Возложили цветы.

Около семи вечера подъехали к Почаевской Лавре. О нашем возможном прибытии знали.

Я сразу прошел в алтарь подземного храма, служил владыка Иаков, собирался как раз выходить на акафист преподобному Иову. Был день памяти Иова Многострадального. Поставил Огонь на престол, возжег от него свечи.

По пути в Юиев заехали в г. Кременец к епископу Сергию. Здесь женская обитель. Идут восстановительные работы. Для верующих этого города наше посещение имело, как отметил владыка Сергий, исключительное духовное значение. Я попросил владыку Сергия связаться по телефону с Юиево-Печерской Лаврой и оговорить момент встречи и ужин. Наместником там мой давний знакомый архимандрит Питирим.

Юиево-Печерская Лавра встречала Благодатный Огонь крестным ходом в святых вратах. Изумительно мелодично звучат массивные колокола. Молебен. Говорю слово. Следуем с пением по монастырю в семинарский храм. Везде возжигаем свечи и лампады. В Лавре пробыли до 8 вечера и срочно выехали в сторону Белоруссии. На границе предстоит торжественная встреча.

На территорию Гомельской области Белоруссии въехали в полночь. Темнота. Кругом лес. Нас встречают с хлебом-солью девушки в национальных одеждах, хор в бархатных платьях поет духовные песнопения. Слепят юпитеры. Все фиксируется на пленку. Ночуем в Гомеле.

Утром по программе – богослужение и посещение мэра города.

Еще в Почаеве меня предупредил по телефону митрополит Филарет, что в Минске он готовит нам торжественную встречу, и просил быть точно к шести вечера. Сделать это было просто, так как по Белоруссии нас постоянно сопровождала машина ГАИ и сотрудники все время по рации держали связь с Минском. Нам везде давали «зеленый свет».

В Минске на площади Освобождения тьма народу. На небольшой трибуне председатель Верховного Совета Белоруссии В. Шушкевич с министром культуры в окружении творческой интеллигенции. Обращаюсь с кратким словом. После кратких речей В. Шушкевича и митрополита начинается крестный ход через центр города к кафедральному собору. Впереди духовенства в национальных костюмах идут дети с букетами цветов. На улице у собора служится пасхальная вечерня. Во время пения «Свете тихий…» входим в собор и возжигаем приготовленные лампады и сотни свечей.

После богослужения видно, как народ по улицам города в самодельных светильниках уносит дорогой огонек к себе домой.

На следующее утро митрополит Филарет принял нашу группу в своей резиденции, где мы также возжгли свечи в крестовом храме.

Воспользовавшись возможностью, созвонился с митрополитом Кириллом, договорились о встрече Огня в Смоленске, взял благословение послужить в соборе. Был уже канун святителя Николая. Покидая гостеприимную Белоруссию, сделали остановку в Орше, где встретились с епископом Димитрием, затем в Смоленске.

Впереди – Москва. Подъезжаем к стенам древнего Донского монастыря. В святых вратах многочисленные встречающие с хоругвями, иконами, свечами. Проследовали сразу в Большой собор к раке с мощами святителя Тихона. Зажгли лампады, свечи. Вновь и вновь кратко рассказываю о нашем паломничестве. На следующий день после полудня выехали в Троице-Сергиеву Лавру. По пути посетили село Радонеж. В четыре часа дня была устроена торжественная встреча Благодатного Огня на площади перед Лаврой. После небольшого приветствия проходим сразу в Троицкий собор ко святым мощам преподобного Сергия. Служу молебен и возжигаю одну из лампад у раки преподобного.

24 мая, в праздник святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, рано утром выезжаем в Москву. При въезде в столицу у храма святых мучеников Адриана и Наталии многочисленные молящиеся с причтом вышли встретить Благодатный Огонь. Останавливаемся и зажигаем фонарь во главе крестного хода.

Благодатный Огонь в Москве

В Кремль, где в Успенском соборе будет совершена Божественная Литургия Святейшим Патриархом, входим под звон колоколов Ивана Великого через Троицкие ворота. Здесь паломников встречают с иконой святых Кирилла и Мефодия устроители торжеств. Среди них скульптор Вячеслав Клыков.

Медленно, в окружении многотысячной толпы, поднимаемся на Соборную площадь. Святейший Патриарх с собором архиереев и духовенства встречает Благодатный Огонь на паперти Успенского собора.

Патриарх со светильником входит в Успенский собор, начинается праздничная Божественная Литургия. Лампада с Благодатным Огнем, возжженная у Гроба Господня и предназначенная неугасимо гореть на Славянской площади, стоит перед образом Владимирской иконы Богоматери – покровительницы Москвы.

«Миром и любовью наполняется душа…»

Из воспоминаний протоиерея Владимира Сычёва,

1996 г.

В Иерусалиме местные жители нам сказали: если хотите увидеть, как сходит Благодатный Огонь, вам надо остаться в Храме Воскресения Христова на ночь, а утром занять место поближе к Кувуклии. И вот мы с отцом Валерием решили заночевать в храме, причем нас допустили в святой алтарь. В эти ночные часы мы молились, читали Евангелие. Много православных греков заходило в алтарь, некоторые говорили на русском языке, и я начал с ними разговаривать, как мог. Я спросил одного грека: почему люди, не облеченные каким-либо саном, не священнослужители имеют право заходить в алтарь и, мало того, подходят и целуют престол или что-то на престол кладут, чтобы эту вещь освятить? Грек ответил мне, что единственный раз в году, когда люди ожидают Благодатного Огня, можно всем желающим войти в алтарь (из женщин только монахини заходят). Считается, что святыню никто не может осквернить.

Около шести часов утра я обошел весь храм, помолился у всех святынь, попросил Господа, чтобы Он укрепил меня, потому что предстояло еще долгое ожидание. В шесть часов мы встали на свои места – отец Валерий один сектор выбрал, я – другой, и мы до двух часов стояли и ждали Благодатного Огня.

В девять часов Гроб Господень открывается, приходят с ключами служители храма и мусульмане, кому эти ключи принадлежат. Затем часовня открывается, и в это время люди, заполнявшие всю площадку около храма Воскресения Христова, входят в храм.

Мы, русские паломники, держались друг друга. Как человек в гору поднимается, так вот и мы, по-моему, восходили, только не по горе, а во времени – девять часов, десять, одиннадцать, ну скорей бы двенадцать…

Перед крестным ходом произошло событие, которое привлекло внимание многих христиан. Православные арабы стали петь и танцевать: они вышли на площадку перед Кувуклией и начали что-то выкрикивать. Как нам потом объяснили, они скандировали: «Наша вера правая, вера православная», «Мы молим Пречистую Божию Матерь, чтобы Она умолила Господа нашего Иисуса Христа, чтобы Он дал нам Благодатный Огонь».

Некрополь в русском Горненском монастыре

Затем начался крестный ход. Греки с хоругвями обошли вокруг Кувуклии – один раз, второй, третий. Пришел патриарх Иерусалимский, его провели в Кувуклию. Он молился недолго, минут семь. Свет в храме потушили, и вот то справа, то слева начал появляться Благодатный Огонь в виде вспышек света, не связанных ни с каким источником. Эти вспышки будто висели в воздухе, вспыхивали сами по себе. Смотрю: вспышки у меня над головой, справа, слева, сбоку, как будто огненный вихрь заполнил пространство над Кувуклией, и вдруг кто-то с криком побежал через храм, неся над собой на вытянутой руке факел, загоревшийся сам по себе. Причем этот первый огонь получили те арабы, которые с песнями и плясками вошли в храм.

…Смотрю – у христиан, которые стояли ближе всего к Кувуклии, сами по себе начали зажигаться пучки свечей. Мы в радостном порыве подняли свои пучки – а в таком пучке тридцать три свечи, ровно по количеству лет Господа нашего Иисуса Христа. И начали молиться: «Господи, дай и нам, чтобы и у нас зажегся Благодатный Огонь!» Как мы ни молились, Господь не благословил, а благословил христианам, которые стояли ближе всех к Кувуклии.

То там, то здесь у многих начали в руках зажигаться свечи. Вспышки кругом, свет, причем вот что интересно: зажигаются свечи в одном месте – от них летят маленькие голубые искорки, которые попадают в другие свечи, и те тоже загораются.

В трех шагах стояла от меня одна бабушка, русская, смотрит на Кувуклию, как там свет разливается благодатный, а у нее в руках начинают тлеть свечи. Они еще не загорелись, но я вижу, что фитили стали уже черноватыми, дымок пошел от них. У нее в руках свечи вот-вот должны были загореться, у меня фитили в моем пучке тоже начали пахнуть паленым, но так и не загорелись. В нашем секторе среди христиан, заполнивших придел Марии Магдалины, ни у кого свечи не загорелись, нам огонь передали.

У Благодатного Огня особое свойство – в первые минуты он не жжет. Я взял этот пучок со свечами, прикоснулся ко лбу, рту, щекам в виде креста – жжения никакого не было. Потом уже огонь начинает гореть, как факел, весь пучок брызжет искрами и светом. Когда на него смотришь, миром и любовью наполняется душа, радостное чувство охватывает. Сейчас у меня в доме горит светильник – когда я к нему подхожу и смотрю на него, так же радуется душа.

За несколько минут во всем храме загорелись светильники. Еще Патриарх не вышел из Кувуклии, а уже весь храм был объят огнем. Море огня – куда ни кинь взгляд, всюду горящие свечи, как ковер, и нет места, где бы не было огня. Храм битком набит, и всюду этот огонь, и уже стала чувствоваться жара, воздух стал удушливый. Сразу прибежали полицейские и начали требовать, чтобы огонь тушили, потому что люди могут задохнуться – воздух стал горячий, как в печи.

У полицейских ручные карманные огнетушители, и они видят, кто пучков пять-шесть несет – подходят и тушат свечи этим огнетушителем, чтобы человек сам не пострадал или кому-то этот воск на голову не вылил.

Хочу отметить, что, как ни тяжело было (бессонная ночь и восемь часов на ногах), чувствовалось, что Господь укрепил – усталости не ощущалось и было радостно на душе.

…По дороге в миссию я ходил по многим лавочкам и спрашивал второй светильник, потому что один светильник может задуть ветром, и нужен второй, чтобы довезти до Москвы Благодатный Огонь. Я искал, но нигде масляных светильников для Святого Огня не было. При выходе из старого Иерусалима в одной из лавочек, где оказался хозяином русский, я наконец нашел такой светильник. Позже стало понятно, что он был неисправен, так как не зажигался.

О святом свете все желают знать, как и откуда он приходит. Некоторые, стоя тогда в церкви, мечтают чрез верхнее церковное отверстие, что над святым гробом, увидеть даже схождение оного. Но явление святого света не от инуду, кажется, происходит, как точию от самого гроба, освященнаго возлежащею плотию Христовою, который ежегодно источает свет оный в знамение сия истины и правоверия. Как же святой свет видим бывает на гробе, о сем предложу здесь сказание самого архиепископа Мисаила, отправлявшего тогда служение.

«Вшедшу мне, – сказывал он, – внутрь ко святому гробу, виден был на всей крышке гробной блистающ свет, подобно разсыпанному мелкому бисеру, в виде белого, голубого, алого и других цветов, который потом, соединяясь, краснел и претворялся в течение времени в вещество огня…»

Иеромонах Мелетий, Благочестивый старец Саровской пустыни, путешествовавший в Иерусалим в 1793–1794 годах, описавший свое путешествие под руководством известного иерарха Феодотия (издано в Москве в 1798 году).

(Цит. по: Авдуловский Ф.М. Святый огонь, исходящий от Гроба Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, в день Великой Субботы в Иерусалиме. По сказаниям древних и новых путешественников. М., 1887.)

В миссии меня встретили приветливо. Я прежде всего спросил у отца Валерия, как он видел Благодатный Огонь, потому что, приходилось слышать, люди видят его по-разному. И мы поделились впечатлениями. Оказалось, он видел то же, что и я.

Затем отправились в Горненский монастырь, откуда вернулись обратно в миссию.

…В два часа ночи началось празднование русской православной Пасхи. Троицкий храм был заполнен людьми. Мы крестным ходом с песнопениями обошли вокруг Троицкого храма, пропели пасхальный канон, покадили, поприветствовали друг друга: Христос воскресе! Отслужили Литургию, причастились.

Дело в том, что греческие службы поются своеобразным распевом, к тому же мы не понимали языка. Когда мы шли крестным ходом вокруг храма Воскресения, мы, паломники русские, пели песнопение радостное, бодрое: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех…» своим распевом, а у греков протяжно как-то, медлительно, и понятно только, когда они поют «Ангели».

Вечером после пасхальной трапезы я пришел в свой номер, немного отдохнул. Потом собрался, взял у местных работников инструменты и начал доводить до ума второй светильник, чтобы он зажегся. Господь меня вразумил, где и что надо изменить в этом светильнике, чтобы он горел. Когда после ремонта я увидел, что он горит, моей радости не было предела! Я возблагодарил Господа и помолился. Зажег второй светильник от первого и поспешил в Храм Воскресения Христова, чтобы в последний раз увидеть святыни. С одним батюшкой, русским паломником, мы зашли в Кувуклию – и вот милосердие Господне! – опять сошел Благодатный Огонь – четыре, пять или шесть ярких вспышек было на камнях в разных местах, от камня как бы шел свет изнутри.

Храм Гроба Господня

…Самолет приземлился в Москве в час ночи. Я очень был рад, что и поручение Святейшего выполнено, и святые места посмотрел. Приехали в храм, пропели здесь стихиры Пасхи, помолились. Благодатный Огонь я водрузил там, где сейчас он и стоит, зажег при этом лампаду и семи-свечник около престола. Так наше паломничество благодатно и с помощью Божией закончилось. Богу нашему слава во веки веков! Аминь.[2]2
  От привезенного отцом Владимиром Благодатного Огня во вторник Светлой седмицы Святейшим Патриархом Алексием была возжжена лампада у иконы Иверской Божией Матери в Иверской часовне, а затем Благодатный Огонь разошелся по многим храмам Москвы и Подмосковья. – Прим. авт.


[Закрыть]

Величайшая милость Божия

Николай Кокухин, 1998 г.

– Господь сподобил вас великой милости – побывать на Святой Земле. И не когда-нибудь, а в Страстную седмицу. В Великую Субботу, Бог даст, вы станете свидетелями величайшего чуда, какое только может быть на нашей грешной земле, – схождения Благодатного Огня.

Такими словами встретила нас, группу паломников, матушка Магдалина, насельница Горненского монастыря, когда мы, прилетев в Тель-Авив и сев в автобус, отправились в гостиницу.

– Многие паломники, чтобы лучше увидеть и прочувствовать это необыкновенное духовное событие, приходят в Храм Гроба Господня в пятницу вечером, а кое-кто днем и даже утром – занять места поближе к Кувуклии. Всех желающих храм – как бы он ни был велик – вместить просто не в силах: тысячи и тысячи паломников встречают Благодатный Огонь на улице. Девятнадцать-двадцать часов ожидания (часто на ногах) выдержит далеко не каждый, поэтому здраво оцените свои силы и возможности…

Предостережение матушки Магдалины не только не охладило наш пыл, но, пожалуй, наоборот, прибавило решимости прийти в храм именно в пятницу (из сорока человек лишь пятеро остались в гостинице).

Богослужение в Троицком соборе Русской духовной миссии (погребение Плащаницы) закончилось около восьми часов вечера, и мы тут же отправились в храм Гроба Господня. Узкие улочки Старого города переполнены – чем ближе к храму, тем все теснее и теснее. На углу улицы St. Helena Rd. – пробка: движение регулируют полицейские, толпа напирает, нас сдавили так, что дышать нечем; еще немножко, еще – ну вот, кажется, миновали самое трудное место, дальше уже попроще. Мы держимся вместе – когда рядом свои, чувствуешь себя намного увереннее.

У входа в храм – еще одна пробка. Внутрь почему-то не пускают; в чем дело, не знаем. Люди подходят и подходят. Ждем. Возникает движение – стали пропускать. Люди напирают и справа, и слева, и сзади – всем хочется побыстрее попасть в храм. С каждым шагом нас сдавливают все сильнее. Ангел Хранитель, поддержи! Вот и вход – шаг, еще шаг; нас почти несут по воздуху; и вот мы в храме. Слава Богу, живы.

Я сразу иду направо – мимо Камня Помазания, вдоль Голгофы, плавно по кругу, огибая греческий алтарь, – мне нужно попасть на площадку около католического придела: матушка сказала, что лучше всего ожидать Благодатный Огонь здесь, – во-первых, рядом Кувуклия, во-вторых, отсюда не прогоняют, и, в-третьих, с этого места открывается хороший обзор. Попасть, однако, на эту площадку не удалось – подходы к ней были перекрыты.

* * *

Из наших вижу человек восемь – десять, остальные неизвестно где – храм большой, кто знает, куда они попали. Ко мне подходит Саша, паломник из нашей группы. Интересуюсь:

– Давно здесь?

– Уже часа два, – отвечает он.

– Ну и как?

– Да без особого успеха.

– ???

– Сначала мы – несколько человек – устроились у Кувуклии, прямо под ее боком, – думаем, вот повезло, так повезло. Сидим, блаженствуем. Однако блаженство продолжалось недолго – подошли полицейские и всех прогнали. Мы перешли в другое место, тоже неплохое, но через некоторое время нас и отсюда прогнали… Вот и суди сам, какое у меня настроение…

Неожиданно все люди повернули головы в сторону Кувуклии.

– Идут! – раздался возглас.

«Храм полыхает, как гигантский костер…»

Если бы этот возглас был произнесен на каком-либо другом языке – греческом, арабском или армянском, – мы бы все равно поняли его значение.

Показались хоругвеносцы, а за ними священнослужители со свечами и иконами – крестный ход с Плащаницей Господа нашего Иисуса Христа: восхитительный запах ладана, мерное колыхание хоругвей, трепет язычков пламени. Греки поют громко и красиво, их голоса наполняют весь храм, уносятся ввысь, к куполу, в такую даль, куда и голубь не всегда долетит. Создается впечатление, что поют не только люди, но и древние, поседевшие от времени стены, строгие колонны, большие разноцветные лампады. Торжественная процессия движется и движется, и, кажется, нет ей конца. Вот пение удалилось в западную часть храма, и сразу возникло движение: люди устремились на площадку католического придела.

Мы, не теряя ни секунды, увлекаемые общим потоком, переступая через ноги сидящих паломников, поспешили за ними. Площадка была уже заполнена людьми, которые сидели на раскладных стульчиках. Кое-где – в середине придела и в его конце – еще были свободные места. Я раскрыл складной стульчик и сел. С этого места хорошо видно Кувуклию, правда, не всю – переднюю ее часть закрывает колонна, но это уже частности – главное, я близко от нее.

* * *

До главного события еще далеко – дай Бог терпения и терпения. Глаза смыкаются… Так в борьбе со сном прошло несколько часов, потом я решил осмотреть ночной храм. С большим трудом выбрался из «нашего» придела: люди сидят так тесно, что некуда ногу поставить. А вот дальше уже посвободнее.

Спускаюсь к армянским приделам святой равноапостольной царицы Елены и святого Григория Просветителя – на ступеньках лестницы сидят и лежат люди. Поворачиваю направо, потом налево, а вот и лестница, ведущая к месту обретения Животворящего Креста Господня, – тут гораздо прохладнее, чем наверху, и поэтому паломников здесь меньше. Поднимаюсь наверх. Куда пойти дальше? Конечно, на Голгофу. Лестница занята людьми, но пройти можно.

Иисусе, Источниче разума, напой мя, жаждущаго.

Иисусе, Одеждо веселия, одей мя, тленного;

Иисусе, Покрове радости, покрый мя, недостойнаго.

Иисусе, Подателю просящим, даждь ми плач за грехи моя;

Иисусе, Обретение ищущим, обрящидушу мою.

Иисусе, Отверзителю толкушим, отверзи сердце мое окаянное;

Иисусе, Искупителю грешных, очисти беззакония моя.

Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя.

Где я? В храме Трех Святителей на Кулишках? Или в храме Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно? Или в храме пророка Божия Илии «Обыденном»? Нет, я в Храме Гроба Господня, на Голгофе, где русские паломники читают акафист Иисусу Сладчайшему.

Подхожу к месту Распятия Господа нашего Иисуса Христа. Опустившись на колени, прикладываюсь к величайшей святыне. Здесь Господь, вися на Кресте, пролил Свою драгоценную Кровь за всех нас, Своими страданиями и муками искупил грехи всех людей, в том числе и мои. Я искуплен самой дорогой ценой, но ценю ли я это? Мне открыт путь в Райские Обители, но стремлюсь ли я туда? Господь каждый день и каждый час стучится в мое сердце, но слышу ли я этот стук?

Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя.

Спустившись вниз, иду к Камню Помазания; прикладываюсь к нему в одном месте, в другом и ощущаю несказанные ароматы, которые от него исходят. На этом Камне Ты пребывал, Господи, уже бездыханный, и ароматы, коими праведный Никодим и Иосиф Аримафейский помазали Твое Пречистое Тело, были некоторой данью благодарения, приносимой от лица тех людей, которые Тебя знали и которые Тебя почитали. Помилуй нас, Господи, по велицей Твоей милости.

Вход в храм закрыт. Закрыт и Гроб Господень. Иисус Христос умер, но еще не воскрес. Это время ожидания. Ожидание Воскресения Спасителя, ожидание Света, ожидание Жизни, ожидание Начала всех начал.

* * *

Направляюсь к Столпу бичевания. Иудеи привязали Тебя, Господи, к этому Столпу и со всей неистовой злобой, какая может только быть у помраченного человека, бичевали Твое невинное Тело, нанося Тебе такие страшные удары, что кожа разрывалась и Кровь ручьями стекала вниз. И Ты терпеливо переносил эти побои, не издавая ни единого звука, хотя человеку перенести их, кажется, совершенно невозможно. Прости нас, Господи, ибо не ведаем, что творим.

Прости нас, Господи, непотребных и никуда не годных, и научи нас жить так, как Ты хочешь.

* * *

Долго я ходил по храму, останавливаясь то у одной святыни, то у другой и молясь о спасении своей души, моих близких и всего русского народа. И где бы я ни был, в какой уголок храма ни заглянул, всюду я слышал русскую речь.

Пора возвращаться. Однако проход между колоннами оказался так плотно забит людьми, что пройти на прежнее место нет никакой возможности.

Теперь моя задача – найти тихое укромное место, где бы я мог немного отдохнуть. Лучше всего для этой цели подойдет Темница Уз Господних – как раз напротив католического придела. Две ступеньки вниз, неширокий вход, колонна справа, колонна слева, несколько зажженных свечей на каменном выступе – Темница невелика; справа, в углу, за проволочной сеткой – чудотворная икона Божией Матери.

…О происхождении святого света мнения в самом Иерусалиме различны. В присутствии мусселима и армянского духовенства гасят все свечи и лампады в храме [Воскресения Христова, где Гров Господень] – кроме отделения католического. Архиерей греческий входит один в Кувуклий и совирает хлопчатою бумагою свет, являющийся на мраморной доске святого Грова, подобно каплям пота. Другие говорят, что оный показывается в виде яркого, неопаляющего пламени и что его можно безвредно класть руками в сосуд.

Д.В. Дашков (1788–1839 гг.), советник посольства Российской империи в Константинополе, знаток Востока, впервые напечатал свои путевые заметки в «Северной пчеле» в 1826 г. (Цит. по: Губанов В. Чудеса на Гробе Господнем. М.: Лествица, 1999.)

В Темнице, несмотря на ее небольшие размеры, достаточно свободно: часть людей (в основном дети) спит на полу, подстелив одеяла, другие бодрствуют; слева расположился русский священник со своей паствой. Я поставил стульчик около колонны и сел лицом к чудотворной иконе Божией Матери. Помоги мне, Пресвятая Дева, дождаться Благодатного Огня, не оставь меня, самого слабого и немощного в этом храме.

…Несколько часов прошли незаметно, ночь кончилась, наступило утро, и яркое южное солнце осветило Храм Гроба Господня, где собрались православные христиане со всех концов земного шара – и греки, и арабы, и русские, и сербы, и болгары, – собрались, движимые одной целью: соучаствовать в Христовом Воскресении, а до этого – быть опаленными Небесным Огнем.

Скоро, совсем скоро мы увидим Благодатный Огонь.

Все поднялись; свечи везде потушены; лица людей обращены на восток, туда, где находится Кувуклия.

* * *

Внезапно все пространство храма осветила яркая вспышка; она была голубоватого цвета и походила на молнию, только света было больше. Раздались громкие восклицания, весь храм наполнился шумом – так шумит лес от внезапного порыва сильного ветра.

Все протянули вперед и вверх пучки свечей, прося о Благодатном Огне Отца Небесного. Некоторое время вспышек не было, и шум в храме стал постепенно затихать.

И вот вновь блеснула ослепительная зарница над Кувуклией, потом ближе к нам, потом над алтарем греческого храма. Они, эти небесные зарницы, рассекали храм сверху донизу, освещая взволнованные лица людей. Иногда зарница полыхала ярче, иногда – тусклее, иногда была короткая – одно мгновение, иногда – более продолжительная, порой зарницы следовали одна за другой без перерыва, а порой – с некоторыми интервалами, – и каждая из них вызывала бурю восторга.

* * *

И вдруг… храм озарили особенно яркие вспышки; их было много, и они блистали одновременно по всему храму, озарив его ослепительным, трепетным, до дрожи ощутимым Небесным Сиянием. Это сияние видел каждый паломник, в каком бы месте храма ни находился – рядом с Кувуклией, в греческом алтаре, на Голгофе, армянском приделе или еще ниже, в месте обретения Животворящего Креста Господня. В этот момент я понял, что не имеет никакого значения, где ты находишься, важно только то, что ты чувствуешь и как воспринимаешь происходящее. Ураган восторга пронесся по храму. Каждая душа (а их было не меньше пятнадцати тысяч) выражала свой восторг по-разному, но суть этого восторга была одна: Огонь сошел! Мы его еще не видели, но знали: он на Гробе Господнем, и Патриарх Диодор уже зажег первые свечи.

Кувуклия

И вот наступил тот миг, который мы все с нетерпением ожидали, – арабский юноша стремглав пронесся по храму – с востока на запад. В руках у него был факел, с которого все не сводили глаз. Он на секунду-другую остановился у южного входа в греческий храм Воскресения Христова, чтобы паломники могли зажечь свечи, а потом продолжил свой стремительный триумфальный бег.

Люди жадно тянутся к Огню, зажигается еще один пучок свечей, еще, еще и еще – и вот уже весь храм полыхает, как гигантский костер. Я накрываю рукой большой пляшущий буйный факел – Огонь теплый, приятный, живой, он нисколько не жжет – это Огонь Небесный! Я начинаю им умываться: подношу к подбородку, щекам, ушам, ко лбу – это Божия Благодать, сошедшая с Небес и воплотившаяся в Огненные Языки.

А храм ликует, на лицах людей улыбки. Одному человеку невозможно увидеть и запомнить все подробности этого события, и я прибегаю к помощи моих братьев и сестер. Они рассказали, что у одной монахини, которая стояла на первом балконе напротив Кувуклии, сам собой загорелся пучок свечей. Большие лампады, висящие над Камнем Помазания, в момент схождения Благодатного Огня тоже зажглись без участия человека. (Это, кстати, происходит каждый год.) Неизвестно, сколько времени продолжалось ликование, и вот наступил момент гашения Огня: он приобрел земные качества и стал жечь, но радости и восторга от этого у нас нисколько не убавилось.

Невозможно найти слова, чтобы в полной мере передать впечатление от сошествия Благодатного Огня. Все меркнет перед этим событием вселенского масштаба. И то, что я поведал, – лишь бледное отражение происходившего, того, чему я среди тысяч других паломников стал свидетелем.

* * *

В чем же духовный смысл схождения Благодатного Огня? Для чего он каждый год сходит на Гроб Господень? И почему это происходит именно в Великую Субботу?

Благодатный Огонь – это беспредельная милость Божия падшему роду человеческому. Своим сошествием он напоминает людям о чуде Воскресения, символизирует победу Спасителя над грехом и смертью и начало просветления мира, освященного Господом Иисусом Христом.

Если Огонь сошел, то, значит, еще один год земля будет жива и с ней ничего не случится; еще один год солнце будет согревать людей…

И в том, что это происходит именно в Великую Субботу, сокрыта великая тайна. Сын Божий еще во Гробе, еще печалью объяты сердца Его учеников, еще ничто не говорит о предстоящей радости и скором Воскресении, а Господь уже посылает Благодатный Огонь как знак Своей величайшей милости к людям.