Текст книги "Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия"

Рузвельт ответил Сомосе в тот же день (что явно говорило об уважении, которое американский президент испытывал к никарагуанскому диктатору), заметив в своем послании: «…для нас было истинным удовольствием познакомиться с Вами и услышать от Вас заверения в искренней дружбе правительства и народа Никарагуа»[443]443
  FRUS, 1939 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1939v05/reference/frus.frusl939v05.i0027.pdf).


[Закрыть]. По конкретным вопросам американско-никарагуанских отношений ответ Рузвельта выглядел следующим образом:

– инженерной службе армии США будет дано поручение оценить проект углубления реки Сан-Хуан, с тем, чтобы она могла принимать корабли крупного водоизмещения (река Сан-Хуан рассматривалась как часть будущего трансокеанского канала)[444]444
  Сомоса рассматривал углубление реки Сан-Хуан как начало реализации договора Брайана – Чаморро.


[Закрыть];

– США готовы оказать инженерную и финансовую поддержку строительству участка Панамериканского шоссе в Никарагуа;

– Сомоса получит кредит для стабилизации курса кордобы;

– американцы готовы закупать в Никарагуа каучук и манильскую пеньку (товары явно военного назначения);

– Рузвельт обещает подобрать директоров для военной академии и авиационного училища[445]445
  FRUS, 1939 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1939v05/reference/frus.frusl939v05.i0027.pdf).


[Закрыть].

После возвращения из Вашингтона Сомоса хвалился, что разъяснил Рузвельту сущность своей «упорядоченной демократии»: «Демократия в наших странах (Сомоса имел в виду Центральную Америку – прим. автора) – это дитя, а разве можно давать младенцу все, что он попросит? Я даю свободу, но на свой лад. Попробуйте дать младенцу горячего пирога с мясом и перцем – вы его убьете»[446]446
  Гонионский С. А. Сандино. М., 1965. С. 137.


[Закрыть].

Главной цели визита в США Сомоса добился. Рузвельт, обладавший серьезным авторитетом не только в Латинской Америке, но и во всем мире, признал никарагуанскую модель Сомосы достойной всяческой поддержки. А это означало, что в борьбе против диктатуры никто не мог рассчитывать даже на моральное содействие США.

Но Сомоса не обманывался относительно реальной стабильности своего режима. Никарагуанские тюрьмы при нем никогда не пустовали. Даже в самом президентском дворце была оборудована камера для пыток арестованных. Она была такой маленькой, что напоминала поставленный на попа гроб. Рядом в клетках держали хищников, которым иногда удавалось отведать и человеческого мяса[447]447
  Гонионский С. А. Сандино. М., 1965. С. 137.


[Закрыть].

Сомоса ввел на подступах к президентскому дворцу особый режим безопасности. На холме Тискапа наряду с президентским дворцом размещались казармы национальной гвардии, военная академия и полицейское управление. Вокруг холма был живописный бульвар, но никто не мог пересечь его без специального разрешения.

После принятия в 1939 году новой конституции Никарагуа главным лозунгом Сомосы стало слово «континуисмо», то есть «последовательность», «преемственность» по-испански. Это означало, что Сомоса должен продолжать свое правление во имя успешного эволюционного развития Никарагуа.

Однако диктатор понимал, что ключом к стабильности ситуации в стране является экономика, а именно жизненный уровень большинства населения. И следует признать, что с первых дней пребывания у власти Сомоса (в отличие, например, от Сакасы) уделял экономике самое пристальное внимание.

К моменту прихода к власти Сомосы состояние никарагуанской экономики было по-прежнему тяжелым. Кофе стоил на мировом рынке всего лишь 7 центов за фунт – то есть цена на этот важнейший продукт никарагуанского экспорта не выросла по сравнению с самыми тяжелыми кризисными годами – 1932-м и 1933-м. Бананы, которые экспортировались из Москитии на атлантическое побережье США, тоже продавались с трудом – безработным бедным американцам (в то время таковых насчитывалось больше половины населения США) явно было не до бананов. К тому же в 1937 году ВВП США снова упал, и все заговорили о второй волне кризиса. Никарагуа экспортировала и золото, но вся выручка оседала в карманах американских компаний, которые сразу же переводили ее за рубеж. Чем может закончиться попытка поставить под контроль американцев в Москиии, Сомоса знал на примере Селайи.

Поэтому главной задачей правительства Сомосы была ликвидация дефицита никарагуанской внешней торговли, чтобы получить валюту для критически важного импорта.

Уже через две недели после принесения президентской присяги Сомоса резко девальвировал кордобу. Теперь Национальный банк продавал ее импортерам не по курсу 1:1. а по курсу 1,9:1[448]448
  Walter К. The Regime of Anastasio Somoza, 1936-1956. The University of North Carolina Press, 1993. P. 68.


[Закрыть]. Тем самым был нанесен удар по черному валютному рынку, где за доллар давали 2,6 кордобы. Однако эта мера оказалась недостаточной, так как самих долларов у Национального банка было мало. Импортеры требовали, чтобы банк продал свои золотые резервы и купил долларов для свободной продажи.

Тогда было принято решение, чтобы Национальный банк продавал импортерам до 70 % получаемой им экспортной выручки. Но банк, находившийся под контролем американцев, делал это весьма неохотно – основная часть денег шла на погашение внешнего долга.

Сомоса пригласил американского финансового эксперта Джеймса Эдвардса и поручил ему разработать план стабилизации валютно-финансовой системы Никарагуа. Рекомендации Эдвардса были традиционно-монетаристскими. Он предлагал вернуться к системе жесткого распределения валюты, то есть фактического лицензирования импорта.

В августе 1937 года никарагуанский конгресс принял соответствующий закон, согласно которому Комиссия по валютному обмену (созданная еще в 1931 году) могла контролировать все импортные и экспортные операции, а курс кордобы к доллару не должен был быть ниже 1:2. Однако «план Эдвардса» не решал главной проблемы – отсутствия валюты в Никарагуа. Фактически американцы лишь предлагали меньше импортировать. Но без импорта не мог функционировать и экспорт – аграриям были нужны машины, оборудование, горючее и т. д.

Неудивительно, что уже в декабре 1937 года Торговая палата Манагуа и Аграрная ассоциация Никарагуа, объединявшая крупных сельхозпроизводителей, открыто высказались против «плана Эдвардса». Предприниматели требовали отмены ограничений валютного курса и свободной продажи валюты.

Сильной стороной Сомосы была гибкость в проводимой политике, так как никаких собственных убеждений у него не было. Поэтому 10 декабря 1937 года Сомоса признал «план Эдвардса» неудачным, но, правда, лишь потому, что Эдвардсу якобы дали «неправильные данные» (Сомоса не хотел обижать американцев)[449]449
  Walter К. The Regime of Anastasio Somoza, 1936-1956. The University of North Carolina Press, 1993. P. 69.


[Закрыть]. Сомоса предложил, чтобы экспортеры могли самостоятельно продавать на рынке 80 % валютной выручки по фактически сложившемуся курсу.

Такое коренное изменение валютной политики привело к резкому падению курса кордобы, который установился на уровне 1:5,9 к июню 1938 года. Однако такой курс не устраивал импортеров, и они решили договориться и не покупать кордобу дороже курса 1:4,5.

Между тем в стране из-за подорожания импорта резко выросли цены, что угрожало уже политической стабильности режима.

В июне 1938 года Сомоса опять ввел контроль над обменным курсом, запретив свободную покупку и продажу долларов частными лицами. Правительство теперь устанавливало официальный курс кордобы еженедельно, что опять-таки не добавляло стабильности в ведении бизнеса для экспортеров и импортеров. Фактически правительство закрепило кордобу на сложившемся крайне низком обменном курсе по отношению к доллару.

Население было крайне недовольно ростом цен – ведь, продавая кофе и бананы, Никарагуа закупала очень много продовольствия, цены на которое с падением кордобы, естественно, сильно выросли. В марте 1937 года «популист» Сомоса начал бороться с порождением собственной политики. Он заставил всех торговцев помещать ценники на видных местах на витринах магазинов и лавок, чтобы правительственные чиновники (из состава Комиссии по валютному обмену) могли их контролировать. К тому же чиновникам дали право проверять бухгалтерскую отчетность торговцев, чтобы выяснять, насколько их закупочные цены отличаются от цен продажи.

Однако торговцев такие меры не сильно напугали, и цены продолжили свой стремительный рост. Тогда Сомоса был вынужден перейти уже к прямому контролю над ценами. В январе 1938 года максимальная торговая наценка на товары повседневного пользования (ткани, нитки, мачете, плуги, лопаты, лекарства, мука и т. д.) была установлена в размере 20 %.

Для контроля над ценами был создан специальный государственный орган – Национальная комиссия по регулированию. В нее имели право обратиться все недовольные потребители. Комиссия могла оштрафовать и даже закрыть торговое предприятие за превышение предельной наценки.

Торговая палата Манагуа в письме к Сомосе отмечала, что причиной постоянного роста цен является нестабильность курса кордобы, и предприниматели стараются с помощью повышения цен гарантировать себя от возможных потерь при обмене (ведь кордоба в любом случае не росла, а только падала по отношению к доллару).

В июне 1937 года, чтобы сбить цены, Сомоса ввел пятилетнее эмбарго на экспорт говядины (причем сам диктатор этот запрет обходил, продавая мясо со своих предприятий). Предприниматели, конечно, были недовольны, но к тому времени руководство Торговой палатой уже находилось в руках ставленников Сомосы, и протесты были вялыми и сервильными. На границе с Коста-Рикой расцвела контрабанда говядины, в которой активно участвовали национальная гвардия и близкие к режиму бизнесмены.

В феврале 1938 года Сомоса объявил о более радикальных мерах по борьбе с инфляцией. Предполагалось создать национальный комиссариат, который продавал бы рабочим и крестьянам продукты первой необходимости по себестоимости[450]450
  Walter К. The Regime of Anastasio Somoza, 1936-1956. The University of North Carolina Press, 1993. P. 73.


[Закрыть]. Организовывать такие магазины предполагалось за счет взносов самих же рабочих. Но такая мера ударила бы по бизнесу уже сильно, а Сомоса никогда не ссорился с предпринимателями – главной социальной опорой своей власти. Поэтому из идеи альтернативных государственных магазинов так ничего и не вышло.

Таким образом, валютная политика Сомосы не решила ни одной из поставленных задач, но зато привела к резкому росту цен в стране.

Для укрепления доходной базы бюджета Сомоса упорядочил налогообложение, создав единую налоговую службу. Однако основная тяжесть при взимании налогов по-прежнему лежала на рядовых потребителях, потому что практически все собираемые налоги были косвенными. Правительство взимало акциз на бензин, алкогольные напитки, табак и сахар. Правда, в декабре 1939 года был введен налог на имущество (0,5 % от оценочной стоимости) и налог на наследство на недвижимость (плавающая шкала от 0,5 до 15 %). Однако этих налогов собиралось очень мало, и существенной роли в формировании дохода бюджета они не играли.

Единственным налогом, не затрагивающим население впрямую, был налог на экспорт кофе, но он был снижен на 20 % по просьбе экспортеров[451]451
  Walter К. The Regime of Anastasio Somoza, 1936-1956. The University of North Carolina Press, 1993. P. 74.


[Закрыть].

Соответственно, введение Сомосой акцизов только усилило инфляцию в стране.

Тем не менее благодаря девальвации кордобы Сомоса смог на бумаге серьезно увеличить доходы правительства: с 5,5 миллиона кордоб в 1935-1936 годах до 16,7 миллионов в 1938-1939 годах[452]452
  Walter К. The Regime of Anastasio Somoza, 1936-1956. The University of North Carolina Press, 1993. P. 75.


[Закрыть]. Однако в долларах эти доходы только упали: с 4,8 миллиона долларов до 3,4 в этот же отрезок времени.

Сомосе удалось подчинить правительству Национальный банк, который с 1938 года был зарегистрирован в Манагуа (ранее – в США). Совет директоров банка теперь назначался лично президентом. Была учреждена единая служба банковского надзора. Реорганизации подвергся Ипотечный банк, выдававший долгосрочные кредиты аграрному сектору. Были расширены кредитные полномочия «Национальной кассы народного кредита»: раньше этот банк выдавал кредиты в размере до 100 кордоб, теперь – до 3000.

В целом экономическая политика Сомосы до Второй мировой войны не могла продемонстрировать крупных успехов. Причиной этого было трудное экономическое положение главного рынка для никарагуанских товаров – США, которые так и не смогли достичь докризисного уровня 1929 года до войны.

Начало войны было использовано Сомосой для «закручивания гаек», как в экономике, так и в политике. Были введены ограничения на импорт (поскольку отпали традиционные европейские рынки экспорта), а предельные торговые наценки были установлены в размере 5 %. В декабре 1941 года, когда Никарагуа вслед за США объявила войну Германии и Японии, была учреждена Государственная хунта по контролю над ценами и торговлей.

В годы войны экономика Никарагуа наконец-то вышла из кризиса. Однако причина резко поправившегося экономического положения страны коренилась совсем в другом: существенно выросли цены на производимые в Никарагуа товары, которые охотно закупали американцы. В 1943 году торговый баланс Никарагуа стал положительным и был полностью погашен внешний долг (причем часть – раньше срока).

Правда, Сомоса активно печатал деньги (денежная масса в Никарагуа выросла за годы войны в пять раз), что привело к ускорению инфляции. Цены на продовольствие в 1940-1945 годах выросли в 3,5 раза, на лекарства (импорт которых стал монополией государства) – в три раза, на одежду – в два.

В стране стали ощущаться оппозиционные настроения, прежде всего среди рабочих, госслужащих и других малооплачиваемых жителей городов, которые больше всего страдали от инфляции.

Под предлогом войны полиция и национальная гвардия усилили репрессии против нарушителей общественного порядка. Иммунитета лишились даже депутаты парламента. Еще в марте 1939 года был принят конституционный закон о военном положении, по которому президент мог арестовать любого гражданина и поместить его в заключение на неопределенное время. Дела о подстрекательстве, организации несанкционированных демонстраций и заговоре в целях свержения власти передавались военным судам.

В 1941 году конгресс Никарагуа одобрил «закон о защите демократии». Согласно этому документу, запрещались и коммунистическая, и нацистская идеологии как противоречащие социальному строю Никарагуа.

Все годы войны в Никарагуа действовало военное положение. За пронацистские взгляды был арестован даже военный министр Никарагуа Ригоберто Рейес[453]453
  Staten C. L. The History of Nicaragua. Greenwood Publishing Group, 2010. P. 52.


[Закрыть]. Однако ФБР относилось к возможной информации о нацистском проникновении в Никарагуа без особой тревоги, хотя страна и находилась поблизости от стратегически важного Панамского канала. В Никарагуа, по оценкам американской контрразведки, жили всего 212 немцев и итальянцев – меньше, чем в любой другой стране Центральной Америки (в Гватемале, например, граждан держав Оси было в десять раз больше – 2720, да и в самой Панаме их было более чем достаточно для организации саботажа – 2334)[454]454
  Crawley A. Somoza and Roosevelt: Good Neighbor Diplomacy in Nicaragua, 1933-1945. Oxford University Press, 2007. P. 160.


[Закрыть]. Но немногочисленная немецкая колония в Никарагуа была достаточно влиятельной и активно распространяла нацистскую идеологию, в том числе и через Немецкую школу в Манагуа, популярную у местной аристократии. Во время визита Сомосы в США ему было настоятельно рекомендовано прекратить публикацию в никарагуанских газетах (например, в «Ла Пренса») прогерманских материалов. Сомоса так и поступил.

Однако главными оппозиционерами в Никарагуа были, конечно, не сторонники нацизма. В стране зрело недовольство на почве крайне тяжелого социально-экономического положения подавляющего большинства населения. Даже военный атташе США в Манагуа признавал: зарплаты рабочих, и без того мизерные (как в городе, так и на селе – примерно 9 американских центов в день), настолько обесценились в результате инфляции, что означают для их получателей «медленную смерть».

Но были недовольны и имущие слои, у которых клан Сомосы постепенно отбирал самые прибыльные предприятия.

В феврале 1939 года группа студентов в Леоне облила кислотой подаренный японским императором портрет Сомосы из шелка. Полиция вычислила злоумышленников, и они отправились в тюрьму на несколько месяцев. В феврале 1940-го была раскрыта «группа коммунистических заговорщиков». Таковыми оказались опять студенты, которые отпечатали и вывесили публиковавшуюся ранее в газетах фотографию улыбающегося Сомосы, на которой он обнимал Сандино. Под фотографией была надпись: «Объятие смерти. Вчера он убил Сандино. Сегодня он убивает народ». Восемь студентов были сосланы на острова Корн.

В феврале 1940 года американский посланник в Манагуа Никольсен писал, что оппозиционные настроения в стране сильны, но в условиях тотального вооруженного превосходства национальной гвардии над своими оппонентами никакой «революции» ждать не приходится (хотя слухи о ней доходили до американской миссии начиная с первой половины 1939 года)[455]455
  Crawley A. Somoza and Roosevelt: Good Neighbor Diplomacy in Nicaragua, 1933-1945. Oxford University Press, 2007. P. 160.


[Закрыть].

Оппозиционные Сомосе организации и группы возникали и в эмиграции. В Мехико с «Программой действий» в сентябре 1938 года выступил Никарагуанский революционный комитет. В программе чувствовалось влияние идей Сандино: главной причиной бедствий Никарагуа было названо влияние США, и прежде всего созданная американцами национальная гвардия. Комитет выступал за вооруженную борьбу против Сомосы, ликвидацию национальной гвардии, аграрную реформу и защиту общинного землевладения. В целом идеологию комитета можно охарактеризовать как реформистскую, весьма похожую на взгляды тогдашнего прогрессивного президента Мексики Ласаро Карденаса.

Под влиянием блестящих побед Красной армии и роста авторитета СССР в мире в Никарагуа стали возникать коммунистические группы. В январе 1943 года появился антифашистский «Конгресс за мир, единство и освобождение», за которым стояли коммунисты. Они пытались объединить в этой организации рабочих, студентов и представителей городских средних слоев. Однако по указанию Сомосы конгресс был разгромлен национальной гвардией[456]456
  Walter К. The Regime of Anastasio Somoza, 1936-1956. The University of North Carolina Press, 1993. P. 105.


[Закрыть].

Коммунисты тем не менее образовали Блок антифашистских трудящихся, который во время празднования 1 мая 1943 года потребовал снижения цен и раздачу земли крестьянам. После этого все руководители блока были арестованы.

Сомоса относился к любому рабочему движению крайне подозрительно. Если либералы и консерваторы были группами элит, которые можно было легко контролировать, то массовые движения типа профсоюзов или рабочей партии представляли, по мнению Сомосы, опасность для его режима. Поэтому диктатор опирался на бизнес и по просьбе последнего, в частности, не допустил принятия в Никарагуа трудового кодекса, который уже начал обсуждаться в парламенте.

Однако в 1944 году положение резко изменилось, и одно время Сомоса даже рассматривал коммунистов в качестве временных (хотя и неравноправных) союзников.

В этот период Сомоса стал готовиться к своему переизбранию на пост президента. 7-9 февраля 1944 года был в ускоренном порядке изменен порядок направления делегатов на съезд либеральной партии (который формально выдвигал кандидатуру на пост президента). Если раньше делегатов выдвигали местные организации, то теперь их предстояло выбирать в централизованной манере, что облегчало Сомосе контроль над делегатами съезда. Партийные комитеты в департаментах (традиционно имевшие большое влияние) теперь не избирались, а назначались центральным руководством, то есть самим Сомосой[457]457
  Walter К. The Regime of Anastasio Somoza, 1936-1956. The University of North Carolina Press, 1993. P. 97.


[Закрыть].

Однако небольшая группа либералов во главе с Карлосом Пасом и Эноком Агуадо решила выступить против переизбрания Сомосы и образовала 9 марта 1944 года отдельную Независимую либеральную партию. Эмблемой партии стала белая пятиконечная звезда (видимо, в честь США) на красном фоне (традиционный цвет либералов).

Опорой новой партии были, прежде всего, студенты, образовавшие Демократический молодежный фронт. Одним из самых известных активистов фронта стал Томас Борхе – будущий руководитель сандинистской революции 1979 года. В Никарагуа в то время было всего около 600 студентов – в Манагуа, Леоне и Гранаде.

Независимые либералы и молодежь выступали за демократизацию Никарагуа в духе аналогичных реформ, проводившихся в то время в Коста-Рике и Гватемале.

27 июня 1944 года студенты решили в тот же день провести демонстрацию в столице в знак солидарности с гватемальцами, которые боролись против военной хунты, пришедшей там к власти после свержения профашистской диктатуры генерала Убико. К студентам присоединились сотни рабочих, служащих и торговцев, и количество демонстрантов выросло до 2000 человек. Раздавались требования предотвратить переизбрание Сомосы и ликвидировать его диктатуру. Манифестанты устроили митинг перед военной академией, где и были разогнаны полицией. 500 человек были арестованы.

На следующий день на улицах Манагуа появились одетые в черное матери студентов, требовавшие освобождения своих сыновей. Сомоса организовал контрдемонстрацию пьяных проституток, хотя все же освободил некоторых арестованных. Демонстрация солидарности со столичными студентами прошла в Леоне. 4 июля, в День независимости США, студенты устроили митинг перед миссией США в Манагуа[458]458
  Staten C. L. The History of Nicaragua. Greenwood Publishing Group, 2010. P. 53.


[Закрыть].

Участников протестов стали называть «поколением 1944 года», из которого вышли многие активные деятели оппозиционного движения Никарагуа последующих десятилетий.

Сомоса в этих условиях решил противопоставить студенческой молодежи и интеллектуалам из средних городских слоев рабочее движение. Коммунистам разрешили выйти из подполья, и в июле 1944 года была формально учреждена легальная Никарагуанская социалистическая партия. Под руководством партии быстро вырос мощный профцентр, объединявший около 100 тысяч человек.

В то время коммунисты исходили из общей генеральной линии на создание единых антифашистских фронтов, в том числе и с национальной буржуазией.

Главной задачей коммунистов были не социальные преобразования, а поддержка СССР и США в борьбе против фашизма. Лидер компартии США Браудер даже принял решение о роспуске партии, чтобы не мешать Рузвельту. Сомоса был союзником Рузвельта, а значит, коммунистам, по крайней мере в годы войны, следовало его поддерживать.

Бесспорно, такая тактика компартии вполне устраивала Сомосу, и он использовал коммунистов и профсоюзное движение в качестве временных союзников в борьбе против «реакционеров» из рядов независимых либералов и консерваторов (среди последних непримиримым врагом Сомосы был клан Чаморро).

12 января 1945 года Сомоса ввел в действие прогрессивный трудовой кодекс, выполнять который он всерьез и не собирался. Но многие рабочие встретили эту меру положительно. Чтобы они не забывали, кто их облагодетельствовал, Сомоса приказал построить сам себе величественный памятник. Диктатор на коне обошелся казне в 4 миллиона кордоб.

Помимо «пряника» Сомоса активно готовился использовать против оппозиции и кнут. Начиная с декабря 1943 года Сомоса безуспешно просил у США оружие как союзник по антигитлеровской коалиции. В декабре 1944-го он отправил Рузвельту личное послание с просьбой предоставить Никарагуа 10 тысяч винтовок «спрингфилд»[459]459
  FRUS, 1945 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1945v09/reference/frus.frusl945v09.i0020.pdf).


[Закрыть]. Рузвельт, видимо, колебался и Сомоса «разъяснил» ему, что, в отличие от других центральноамериканских стран, в Никарагуа никто не хочет применять оружие против собственного народа: «Оружие в руках созданной офицерами американской армии Национальной гвардии находится в дружественных руках и с честью послужит интересам демократии».

Сомоса попытался запугать США революционной Мексикой и международным коммунизмом: «Никарагуа, к тому же, является бастионом и плотиной против коммунизма, который пытается проникнуть в Центральную Америку в качестве одного из аспектов мексиканской политики… Я не могу отделаться от мысли, что рано или поздно нам придется иметь дело с влиянием России и что США придется взять на себя лидерство – как и сегодня – со всем мужеством и предвидением, в целях нашей совместной обороны»[460]460
  FRUS, 1945 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1945v09/reference/frus.frusl945v09.i0020.pdf).


[Закрыть]. И здесь Никарагуа, по словам ее президента, готова была следовать за США в их противостоянии СССР. Ради этого Сомоса требовал увеличения военной миссии США в Никарагуа.

Конечно, диктатору требовались не винтовки сами по себе (тем более что он был готов отдать американцам взамен такое количество устаревших образцов). В преддверии решающей схватки с оппозицией своему переизбранию Сомоса опять, как и в 1939 году, рассчитывал на публичную демонстрацию поддержки со стороны США.

Американские военные были готовы удовлетворить просьбу Сомосы, но госдепартамент полагал, что никакой угрозы военного нападения на Западное полушарие не существует и поэтому Никарагуа не имеет права получить винтовки по ленд-лизу[461]461
  FRUS, 1945 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1945v09/reference/frus.frusl945v09.i0020.pdf).


[Закрыть]. Американцы отделались почетной медалью, которой наградили Сомосу в марте 1945 года.

3 мая 1945 года Сомоса получил, наконец, ответное послание от нового президента США Трумэна. Свежеиспеченный хозяин Белого дома предлагал провести в ближайшем будущем американо-никарагуанские военные консультации в целях тесной координации оборонной политики обоих государств. После этого станет ясно, сколько оружия и какого типа реально требуется Никарагуа[462]462
  FRUS, 1945 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1945v09/reference/frus.frusl945v09.i0020.pdf).


[Закрыть].

Американцы согласились помочь Сомосе в реорганизации национальной гвардии с целью увеличения ее личного состава до 4000 человек и превращения ее в полноценную регулярную армию со всеми видами оружия и боевой техники. С этой целью в страну была направлена постоянная военная миссия США.

12 июля 1945 года Сомоса выразил послу США Уоррену свое недовольство тем, как к нему относятся в Вашингтоне[463]463
  FRUS, 1945 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1945v09/reference/frus.frusl945v09.0020.pdf).


[Закрыть]. На беседе присутствовал сын диктатора Луис, который в чине капитана национальной гвардии был военным атташе Никарагуа в столице Соединенных Штатов.

В духе времени американцы стали требовать от Сомосы ослабления диктатуры, гарантирования свободы прессы и освобождения политических заключенных. Но главное – в Вашингтоне были против выдвижения Сомосы на новый президентский срок в 1947 году, опасаясь, что это приведет к народному восстанию, типа гватемальской революции 1944-го.

Сомоса был вынужден пойти на попятную и объявил, что не будет участвовать в президентских выборах. Но при этом, естественно, диктатор хотел обеспечить победу на них своему ставленнику, который должен был просто функционировать в качестве местоблюстителя вплоть до следующих выборов.

На малопочтенную роль своей марионетки Сомоса выбрал ветерана либеральной партии, участника капитуляции 1927 года Леонардо Аргуэльо. В 1934-1937 годах Аргуэльо был сторонником Сакасы и противником Сомосы, но в 1947 году ему было уже 70 лет, и диктатор не ждал от него никаких неожиданностей.

Независимая либеральная партия и консерваторы выдвинули своим кандидатом Энока Агуадо. Напрасно Сомоса в январе 1947 года пытался через посольство США наладить контакт с лидером консерваторов Чаморро, чтобы договориться с ним о единой кандидатуре[464]464
  FRUS, 1947 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs2/1947v08/reference/frus.frusl947v08.i0021.pdf).


[Закрыть]. Госдепартамент посоветовал Сомосе договориться с оппозицией самостоятельно. Не удалось Сомосе и представить Чаморро в Вашингтоне как «революционера», который намерен свергнуть власть насильственным путем.

Национальная гвардия, как всегда, блестяще справилась с «организацией» выборов 2 февраля 1947 года, и Аргуэльо был провозглашен победителем.

8 апреля Агуадо был принят в госдепартаменте, где он убедительно представил всю абсурдность никарагуанских «выборов». Однако в ответ лидер оппозиции услышал уже знакомые фразы о невмешательстве США во внутренние дела других государств. Не помогло и то, что Агуадо рассказал в Вашингтоне о совместных фотографиях Сомосы с Гитлером и Муссолини (которые диктатор велел изготовить с помощью фотомонтажа и повесить у себя в кабинете). Сомоса начисто отмел это как клевету в свой адрес[465]465
  FRUS, 1947 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs2/1947v08/reference/frus.frusl947v08.i0021.pdf).


[Закрыть]. Диктатор предостерег, что, несмотря на слухи, он ни за что не уйдет с поста командующего национальной гвардией.

Однако, к удивлению Сомосы и большинства никарагуанцев, Аргуэльо проявил на посту президента определенную самостоятельность. Он стал пытаться назначать на командные посты не только друзей или родственников клана Сомосы и даже заговорил об отставке самого диктатора со всех постов. Аргуэльо позднее вспоминал, что когда он стал президентом, его поразили масштабы расхищения семьей Сомосы государственных средств. Например, из 100 закупленных в США за государственный счет тракторов 98 работали на предприятиях клана Сомосы. Сотни людей были оформлены как служащие государственных железных дорог, но на самом деле трудились на различных фирмах диктатора[466]466
  Гонионскш С. А. Сандино. М., 1965. С. 139–140.


[Закрыть].

Аргуэльо был крайне удивлен и тяжелым финансовым положением страны, несмотря на благоприятную для Никарагуа внешнеэкономическую конъюнктуру военных лет. Государственный долг Никарагуа вырос в 1938-1945 годах с 15 до 29,2 миллиона кордоб. При этом доходы правительства тоже увеличились – с 7,5 до 63,7 (1937-1945 годы) миллиона кордоб. Куда делись все эти деньги, Аргуэльо не понимал.

В начале мая 1947 года Аргуэльо пожаловался американскому послу на давление, которое оказывает на него Сомоса. Последний требовал безусловного согласования с ним всех назначений в национальной гвардии. Аргуэльо смело заявил Сомосе, что делает это специально, чтобы народ Никарагуа понял, кто настоящий глава государства.

24 мая вечером Аргуэльо сообщил американскому послу, что намерен отправить Сомосу в отставку с поста командующего национальной гвардией. В качестве причины президент указал на циркулярные телеграммы Сомосы командирам гвардии, в которых говорилось: гвардия в опасности и следует выполнять приказы только Сомосы и никого больше[467]467
  FRUS, 1947 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs2/1947v08/reference/frus.frusl947v08. i0021.pdf).


[Закрыть]. Сомоса обманул Аргуэльо, сказав ему, что в самом ближайшем будущем эмигрирует в США.

Неудивительно, что после этого Аргуэльо продержался в президентском кресле всего 25 дней. Утром 25 мая 1947 года Сомоса окружил президентский дворец танками, разбудил главу государства и объявил ему, что он низложен. Министр здравоохранения дозвонился до посольства США и попросил помощи. Ему ответили, что не могут ничего сделать по причине отсутствия инструкций из Вашингтона. Аргуэльо умолял посла США Бернбаума срочно прибыть в президентский дворец, но Сомоса не рекомендовал послу этого делать. По телефону Сомоса так объяснил Бернбауму свой очередной переворот: его, дескать, «приперли к стенке», и он был вынужден принять меры для защиты собственной жизни. В эти объяснения не поверили даже в госдепартаменте.

Когда американский военный атташе спросил Сомосу, что будет, если Аргуэльо не уйдет в отставку добровольно, тот улыбнулся и ответил: «В президентском дворце осталось мало еды»[468]468
  FRUS, 1947 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs2/1947v08/reference/frus.frusl947v08. i0021.pdf).


[Закрыть]. Сомоса с гордостью заметил, что «беспрецедентно» успешное проведение переворота является свидетельством его популярности в национальной гвардии.

26 мая 1947 года послушный Сомосе никарагуанский парламент объявил Аргуэльо сумасшедшим и отрешил его от должности. Американцам Сомоса говорил, что Аргуэльо связался с коммунистами и готовил переворот. Новым временным президентом был избран дядя жены Сомосы Бенхамин Лакайо Сакаса.

Ни администрация Трумэна, ни центральноамериканские государства не признали нового «президента», который за свою комплекцию получил в народе кличку «жирная марионетка».

Но Сомоса мастерски разыграл антикоммунистическую карту, используя уже начатую правительством США «холодную войну» против СССР в своих целях. 5 июля 1947 года Лакайо по указанию Сомосы запретил Никарагуанскую социалистическую партию (коммунистическую), на основании того, что ее члены исповедуют «экзотическую идеологию, запрещенную конституцией». Начались аресты коммунистов по всей стране. Лидеров партии сослали на остров Ометепе. При диктатуре Сомосы компартия уже никогда не выходила из подполья.