Текст книги "Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы"

Кстати, как вспоминает непосредственный свидетель указанных событий Герой Советского Союза Иван Иванович Дмитриев, в те критические дни наши танки стояли на правом берегу Эльбы в полной готовности, каждый танк был полностью заправлен. Кроме того, он был снабжен двумя внешними двухсотлитровыми бочками с запасным горючим. Будучи сапером, И. И. Дмитриев получил задачу срочно организовать на своем участке, в случае необходимости, переправу боевой техники на противоположный берег Эльбы.

Тогда под руководством И. В. Сталина, несмотря на большие человеческие жертвы и материальные потери, наша страна победоносно завершила войну с гитлеровской Германией в военном отношении несравнимо более могущественной, чем она была в первый год войны.

К концу войны Советский Союз обладал огромным материальным, военным и морально – политическим потенциалом. Кроме того, в процессе освобождения народов Европы от гитлеровской оккупации у нашего государства неизмеримо возрос международный авторитет. Коммунистические партии стали влиятельной силой в борьбе за власть во всех странах Центральной и Западной Европы, а также в ряде стран Азии, особенно в Китае, Вьетнаме, Индии и Индонезии.

Учитывая изложенное помешать И. В. Сталину добить вермахт вместе с Гитлером в конце Великой Отечественной войне наши союзники, при всем желании, не могли. Однако попытаться дискредитировать нашу Великую Победу они вместе с битыми немецкими генералами были в состоянии.

Уже тогда итоги Великой Победы стали предметом острой идеологической борьбы, направленной на принижение роли Советского Союза в войне против гитлеровской Германии. Особенно это касалось роли действительного организатора и вдохновителя Великой Победы – Верховного Главнокомандующего Вооруженных Сил, председателя Совета Народных Комиссаров СССР, Генералиссимуса И. В. Сталина. Эта борьба продолжается по настоящее время так называемыми «десталинизаторами».

Уже тогда президент США Г. Трумэн, занявший этот пост после неожиданной смерти Рузвельта в апреле 1945 г., вопреки договоренностям союзников в Ялте, дал согласие недобитым гитлеровцам заключить с ними сепаратный договор о капитуляции Германии, что и было сделано 7 мая 1945 г. в Реймсе. Это был подлейший ход наших союзников.

О данном акте в своем секретном и личном послании президент США Трумэн сообщил в этот же день И. В. Сталину.

С подписанием акта о капитуляции Германии в Реймсе формально получалось, что советские войска, внесшие основной вклад в достижении Великой Победы, якобы не победили и вынуждены были продолжать войну против Германии, а те, кто годами увиливал от этой тяжелой и бескомпромиссной борьбы, – оказались победителями.

Получалось, что за считанные часы, максимум – дни, до прихода Великой Победы, для достижения которой погибло более 26 млн наших соотечественников, эта Победа была вот так, запросто, «приватизирована» шустрыми нашими союзниками.

Теперь президент США Трумэн поставил И. В. Сталина в дурацкую ситуацию, которую шутники определяют как – «махать кулаками после драки». Реально получалась, что финал этой великой и трагической для нас войны наши союзники превратили в комедию.

Конечно, И. В. Сталин немедленно, как мог, отреагировал на этот факт, который, кроме прочего, свидетельствовал о вопиющем нарушении ранее достигнутых между союзниками договоренностей. Эти договоренности исключали любую сепаратную капитуляцию гитлеровцев. Единственными приемлемым условием капитуляции Германии считалась – безоговорочная капитуляция гитлеровцев на всех фронтах перед Советским Союзом, Великобританией и Соединенными Штатами.

В этот же день, 7 мая 1945 г., И. В. Сталин отправил секретное и личное послание президенту США Г. Трумэну, в котором было указано:

«Ваше послание от 7 мая относительно объявления о капитуляции Германии получил.

У Верховного Командования Красной Армии нет уверенности, что приказ германского командования о безоговорочной капитуляции будет выполнен немецкими войсками на Восточном фронте. Поэтому мы опасаемся, что в случае объявления сегодня Правительством СССР о капитуляции Германии мы окажемся в неловком положении и введем в заблуждение общественное мнение Советского Союза. Надо иметь в виду, что сопротивление немецких войск на Восточном фронте не ослабевает, а, судя по радиоперехватам, значительная группа немецких войск прямо заявляет о намерении продолжать сопротивление и не подчиняться приказу Дёница о капитуляции. Поэтому командование советских войск хотело бы выждать до момента, когда войдет в силу капитуляция немецких войск, и, таким образом, отложить объявление Правительства о капитуляции немцев до 9 мая, в 7 часов по московскому времени».

В качестве справки: как указано было выше, гросс – адмирала К. Дёница Гитлер перед своей смертью назначил президентом и одновременно военным министром Германии.

Понятно, что, оказавшись в крайне невыгодной ситуации, И. В. Сталин вынужден лукавить. Дело было не в том, что к указанному времени не вся немецкая армия подчинялась приказам Дёница и продолжала сопротивление советским войскам. Как мы знаем, определенная часть немецких войск не капитулировала ни 8, ни 9, ни даже – 11 мая.

Дело было в другом. И. В. Сталину необходимо было, по возможности, избежать отрицательного воздействия на советских людей данной подлой выходки наших союзников. Ибо, согласно этому документу, получалось, что не наш, советский народ, а американцы и англичане победили гитлеровскую Германию, заявив о готовности доставить нам не только уже подписанный «Акт о военной капитуляции германских вооруженных сил», но и самих его «подписантов», представителей бывшего германского верховного командования, оказавшихся в плену у англичан. Теперь, мол, можете сколько угодно раз подписывать новые, «окончательные» акты, но суть дела от этого изменится – противник уже капитулировал.

Руководители нашей страны и ее вооруженных сил утверждали, что акт о капитуляции Германии, составленный и подписанный в Реймсе, не окончательный. И настаивали, чтобы «последний, окончательный, официальный» акт, о том же, был подписан в предместье Берлина, Карлсхорсте, к средине дня 8 мая 1945 г.

После продолжительных согласований высшие руководители союзных государств, наконец, утвердили процедуру подписания еще одного акта о капитуляции Германии. Для этого днем в Карлсхорст прибыли представители США и Англии, которые привезли на тот же аэродром главных «подписантов»: фельдмаршала Кейтеля, адмирала фон Фридебурга и генерал – полковника авиации Штумпфа.

По сценарию подписания акта, указанные немцы должны были представлять Германское Верховное Командование, хотя к этому времени они не то что кем-то, но и собой не могли командовать, поскольку уже сдались нашим союзникам, поэтому были в их полном распоряжении и действовали, рассчитывая на милость победителей, в соответствии с их указаниями.

Известна выдержка из первой краткой речи Дёница, заступающего на пост руководителя Германии после самоубийства Гитлера:

«Друзья, нам должно быть ясно, что мы находимся в руках противников. Наша будущая судьба мрачна. Что они с нами сделают, мы не знаем. Но мы хорошо знаем, что мы должны делать сами. Политическая линия, которой мы должны следовать, очень проста. Ясно, что мы должны идти вместе с западными державами и сотрудничать с ними в оккупированных западных областях, ибо только при помощи сотрудничества с ними сможем потом надеяться, что отнимем наши земли у русских».

Кстати, можно с уверенностью сказать, что данная верноподданническая речь – практически полное согласие со всеми требованиями наших союзников – спасла матерого нациста, официального преемника Гитлера от виселицы. На Нюрнбергском процессе в 1946 г. К. Дёниц отделался сравнительно легко – он был осужден на 10 лет.

Вместе с тем приведенное выше указания нового «фюрера», Дёница, ближайшему его окружению, принимались немецкими генераламик неуклонному исполнению, что касалось, разумеется, только интересов наших союзников, но не нас. Это было видно, что называется, «невооруженным глазом».

Например, главнокомандующий британскими оккупационными войсками Монтгомери позднее писал в мемуарах: «Германские военные руководители, которые спаслись от русских, весьма охотно хотели стать друзьями англичан и выполняли бы, что мы хотели. Однако в плату за это сотрудничество они ожидали, что с ними будут обращаться как союзниками англичан против русских».

Однако и это еще не все. Чтобы понизить статус «последнего, окончательного, официального» акта о капитуляции Германии, на котором настаивал И. В. Сталин, наши союзники, вместо первых лиц командования своих вооруженных сил главнокомандующего экспедиционных сил союзников в Европе американца генерала армии Д. Эйзенхауэра и командующего группой армий англичанина фельдмаршала Б. Монтгомери, направили второстепенных – английского маршала авиации А. Теддера, командующего стратегическими воздушными силами США генерал – полковника К. Спаатса и главнокомандующего французской армией генерала Делатра де Тассиньи.

Так или иначе, но, выполняя указания наших союзников, бывшие высокопоставленные немцы от имени Германского Верховного Командования акт о военной капитуляции германских вооруженных сил второй раз подписали без всяких проблем. Под председательством маршала Г. К. Жукова к подписанию данного исторического документа приступили с опозданием, только в 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 г. процедура подписания акт о военной капитуляции германских вооруженных сил была завершена.

Вместе с тем, несмотря на такую услугу немцев, союзники главного «подписанта», Вильгельма Кейтеля, 16 октября 1946 г. в Нюрнберге повесили. После создания американцами атомной бомбы, он, как и другие фельдмаршалы Гитлера, стал Западу уже ненужным.

Вильгельм Кейтель, безусловно, заслуживал самого сурового наказания за все его «подвиги»: за агрессию и варварство в войне, за зверское убийство миллионов мирных советских людей немцами, действующих под его руководством и по его приказам. В доказательство изложенного достаточно привести хотя бы один приказ, который, например, Кейтель издал по германским вооруженным силам от 16 декабря 1942 г. Вот небольшая выдержка из него:

«Представляется не только оправданным, но и необходимым, чтобы войска использовали любые методы без каких-либо ограничений, даже против женщин и детей, если только это будет способствовать нашим успехам. Любое проявление жалости является преступлением против народа Германии».

И все же, несмотря на то что Кейтель был «цивилизованным» людоедом, думаю, что можно с удовлетворением обратить внимание читателя на тот любопытный исторический факт, что наши соотечественники, действительные победители в Великой Отечественной войне, даже в данном, экстраординарном случае, до уровня палачей не опустились. «Почетную» обязанность палачей при повешении высших руководителей Германии взяли на себя опять-таки «главные победители» – американцы.

Другой «подписант» акта о капитуляции германских вооруженных сил, адмирал Фридебург, обманул английскую охрану и отравился ампулой с цианистым калием 23 мая 1945 г. Подробности дальнейшей судьбы еще одного «подписанта» этого акта от немцев, начальника генерального штаба военно – воздушных сил генерал – полковника авиации Штумпфа (1888–1968), нам не известны.

Однако, если отбросить моральные принципы, следует признать, что американцы вновь, как и во время Первой мировой войны, оказалась на высоте. Когда вся Европа была завалена трупами и лежала в руинах, Соединенные Штаты Америки вышли из Второй мировой войны целыми и невредимыми, на их территорию не упала ни одна бомба. Более того, за годы войны, продавая оружие за золото, они очень прилично разбогатели. На чужом горе американцы свою экономику увеличили почти в два раза. Наконец, в эти же годы им удалось выполнить чрезвычайно дорогостоящий проект – создать и испытать на мирных жителях японских городов две атомные бомбы. Максимально задерживая открытие второго фронта в Западной Европе, американцы избежали сколько-нибудь существенных человеческих потерь. По крайней мере, их потери были не сопоставимы с потерями воюющих стран – Советского Союза или Германии.

Таким образом, наши тяжелые потери в Великой Отечественной войне были не только делом рук Гитлера, но и Запада, в том числе наших союзников – его «родителей» и «наставников» в тридцатые годы прошлого века.

Так, например, в 1933 году, когда Гитлер, захватив власть в Германии и приступив к подготовке новой мировой войны, остро нуждался в новых технологиях и в уникальном промышленном оборудовании, конгресс США принимает «Закон о нейтралитете», который имел условное наименование: «плати и вези». Согласно этому закону, воюющие страны могли закупать в США сырье и другие материалы (кроме оружия) при условии, что они будут экспортированы не на американских кораблях и станут иностранной собственностью еще до того, как их вывезут из США.

Понятно, что такое ограничение Гитлер легко обходил, покупая в США все необходимое для подготовки Германии к войне через так называемые нейтральные страны, преимущественно Швецию и Испанию. Так, например, даже в 1944 г. Германия через франкистскую Испанию (войска которой непосредственно принимали участие в войне против Советского Союза) получала ежемесячно 48 тыс. тонн американской нефти и 1100 тонн вольфрама.

Однако и упомянутое выше ограничение казалось тогда американским торговцам оружием слишком обременительным, подрывающим их бизнес. В этой связи уже 4 ноября 1939 г. конгресс США принимает к этому закону поправку, допускающую продажу воюющим странам оружия и военных материалов.

Отношение к Гитлеру в то время в США было вполне лояльным, если не сказать более – благоприятным. Так, в меморандуме, составленном американским дипломатом Джозефом Дэвисом, указывалось: «… в нашей стране есть значительные группы людей, ненавидящие Советы до такой степени, что они желают победы Гитлера над Россией». Однако большая часть американцев, в том числе и в высших кругах, в то время поддерживала президента США Ф. Рузвельта с его политикой «нейтралитета» и применения «любых средств, только не войны».

Таким образом, американцы даже тогда, когда уже шла Великая Отечественная война, не раз показывали всему миру, что они не были такими уж принципиальными противниками Гитлера, какими изображали себя после Великой Победы.

В этой связи в настоящее время трудно представить, как бы повели себя американцы после 11 декабря 1941 г., если бы Гитлер в этот день по собственной инициативе не объявил войну США. Фюрер был раздражен беспринципностью руководителей Америки, которые якобы соблюдали нейтралитет, а сами передали Англии 50 старых американских эсминцев в обмен на базы в британских атлантических владениях.

Кроме того, на этот шаг Гитлера повлияли, конечно, головокружительные победы немецких армий на советско – германском фронте (первые свои затруднения под Москвой он считал случайными и временными), а также ошеломительный успех японцев во время внезапного нападения 7 декабря 1941 г. на американскую военно – морскую базу в Пёрл – Харборе. Тогда казалось, что после таких крупных потерь флота, американцы навсегда потеряли власть над океанами и будут после этого тихо отсиживаться у себя на родине, не ввязываясь в европейские дела.

В наиболее реакционных кругах США не теряли надежд найти общий язык с нацистскими лидерами. Однако в создавшихся условиях деваться было некуда, Соединенным Штатам объявили войну, и воевать им с гитлеровской Германией все же пришлось, хотя и преимущественно, как уже было сказано, руками своего советского союзника. Американцы умело перекладывали на Советский Союз все трудности и потери в этой войне.

Таким образом, руководители США, стремясь максимально уменьшить потери своих соотечественников, почти до конца войны ограничивали свое участие в борьбе с Гитлером преимущественно на второстепенных фронтах, а также рамками материально – технической помощи союзникам, известной под названием «ленд – лиз». Причем эта помощь была далеко не безвозмездной, как многие считают, а за большие деньги, за золото самой высшей пробы. Подробнее о ленд – лизе будет сказано несколько ниже.

Что касается отношения США к Советскому Союзу и гитлеровской Германии, то перед началом Великой Отечественной войны все было – наоборот. Только 24 июня 1941 г. американское правительство объявило о размораживании советских фондов в США, и наша страна получила возможность заказывать в Соединенных Штатах за наличный расчет военные материалы. Американский бойкот и эмбарго на поставки стратегических материалов в Советский Союз, вплоть до Великой Отечественной войны и в самом ее начале, соблюдался неукоснительно. Поводом для такого решения американцев была якобы советско – финляндская война.

Доля поставок союзников Советскому Союзу 1941–1942 гг., в самые тяжелые первые полтора года войны, составила 16,08 % от совокупного объема поставок за все время войны.

Так, с 1 октября 1941 г. по 30 июня 1942 г. США поставили в СССР менее одной трети запланированных самолетов и средних танков, а также менее одной пятой части грузовых автомобилей.

Что касается Англии, второго крупного нашего союзника, который хотя и пострадал значительно больше от авиации и подводных лодок гитлеровской Германии, чем недосягаемые для немцев расположенные за океаном США, однако действия нашего английского союзника, во главе с Черчиллем, были нисколько не лучше, а во многих случаях даже подлее, чем американцев.

С октября по декабрь 1941 г. Советский Союз недополучил от Англии одну шестую часть самолетов, более половины танков, предусмотренных московским протоколом от 1941 г.

О якобы союзной нам Франции, как мы уже выше писали, и говорить не о чем. В северной (оккупированной) ее части действовала немецкая военная администрация. На юге существовало коллаборационистское правительство Виши, во главе с маршалом Петеном, которое оставалось и после ноября 1942 г., когда и эта зона была оккупирована немецкими войсками.

Официальная Франция сделала намного больше для усиления фюрера, чем все её немногочисленные патриоты для поражения гитлеровской Германии. Реальными возможностями участвовать в борьбе с фашистами обладали лишь эвакуированные в 1940 г. из Дюнкерка в Англию французские военнослужащие, численностью около 100 тыс. человек, во главе с генералом Шарлем де Голлем.

Однако и они, прямо скажем, не сильно рвались в бой, выжидая открытия второго фронта в Западной Европе, вплоть до 6 июня 1944 г., за исключением 14 французских летчиков и 58 авиамехаников, по своей инициативе оказавшихся на советско – германском фронте 5 апреля 1943 г. в составе советской 303–й истребительной дивизии 1–й воздушной армии. Указанного количества французов хватило на создание только одной эскадрильи, которую по их желанию назвали «Нормандия».

С 5 июля 1943 г. на базе эскадрильи был сформирован авиаполк «Нормандия», часть французских авиамехаников стали летчиками, а недостаток авиамехаников был восполнен советскими специалистами.

Число летающих французов увеличилось примерно в три раза, однако это было в масштабах советско – германского фронта, как говорят, капля в море.

Что касается еще одного нашего союзника, Польши, то эта страна в настоящее время известна больше не по успехам в войне с Германией, а по поражениям; и не по сколько-нибудь заметному вкладу в Великую Победу, а по упрекам и финансовым претензиям к нашей стране. Якобы мы не так воевали, слишком медленно освобождали их столицу Варшаву, поэтому, мол, Россия, как преемница СССР, должна непрерывно каяться до конца света и платить им за ущерб, нанесенный Польше немцами и Красной Армией во время Второй мировой войны. Удивительно, что современные руководители России соглашаются с большинством подобных абсурдных требований поляков.

Так, сравнительно недавно глава МИД Польши В. Цимошевич заявил, что Россия «должна извиниться перед поляками» за то, что не помогла им во время Варшавского восстания. Речь идет о том, что во время этого восстания, начавшегося 1августа 1944 г., немецкая армия жестоко расправлялась с восставшими, за 63 дня уничтожив около 150 тыс. поляков и превратив Варшаву в руины, а наши войска стояли на противоположном берегу реки Висла и якобы безучастно наблюдали за происходящим. По мнению поляков, советские войска вошли в разрушенную Варшаву слишком поздно – 17 января 1945 г.

Однако возникает вопрос: почему и перед кем мы должны каяться?

Ведь перед Второй мировой войной Польша, будущая жертва гитлеровской Германии, вела себя самым подлым образом. Польское правительство не только не препятствовало агрессивным устремлениям Гитлера, но и всячески способствовала им, рассчитывая приватизировать с помощью немцев некогда принадлежавшую ей Украину и Литву. Мечта польских панов была – «едина Польша, еднакова от Киева до Кракова». Так, не кто иной, а наши будущие союзники в Мюнхене позволили полякам вместе с немцами напасть на Чехословакию в 1938 г. и оккупировать ее.

Однако 1 сентября 1939 г. Гитлер напал на Польшу, польская армия была разгромлена в течение 18 дней. Правительство Польши, далеко не исчерпав возможности сопротивления немцам, бежало в Румынию, где румыны его интернировали (арестовали до конца войны). Но часть шляхты во главе с генералом Сикорским оказалась во Франции, где организовало осенью 1939 г. так называемое «польское правительство в эмиграции», которое, перебежав затем в Лондон, продолжало в отношении Советского Союза вести себя также подло, как они вели себя до войны. Урок, преподнесенный полякам Гитлером, их ничему не научил: главным врагом для польского правительства в эмиграции, по существу, оставался Советский Союз и Сталин, а не Германия во главе с фюрером.

В самое тяжелое для нашей страны время, в 1941–1942 гг., Советский Союз на своей территории из поляков сформировал, вооружил и обучил целую армию, которой командовал польский генерал Андерс. Однако «лондонское» польское правительство, – конечно, не без ведома наших в то время союзников США и Англии – отказалось воевать с нашим общим врагом, немецкими фашистами, на советско – германском фронте. Польское правительство настояло на том, чтобы вполне боеспособную польскую армию вывели из Советского Союза и направили на Ближний Восток, где им ни тогда, ни позже делать было нечего. Эти действия поляков были не чем иным, как фактом откровенного дезертирства и предательства не только общих интересов союзников антигитлеровской коалиции, но и, прежде всего, их собственной родины – Польши.

Отказ защищать свое отечество в условиях войны всегда рассматривалось как тягчайшее преступление, дело по которому, по крайней мере, в нашей стране направляли немедленно в военный трибунал, без всяких перспектив на помилование так называемых отказников.

Однако в условиях, когда немцы рвались к Сталинграду, попытки заставить воевать с Гитлером поляков армии Андерса, а, тем более, применять к ним «воспитательные» меры, несмотря на всю подлость и преступность их поведения, – было невозможно без риска потерять наших так называемых союзников США и Англию, покровителей польского правительства в эмиграции. Хотя в то время пользы от таких союзников было не больше, чем от козла молока.

Однако для И. В. Сталина в то время несопоставимо важнее было исключить возможность перехода наших союзников в лагерь гитлеровской Германии, что далеко не исключалось. Именно на это надеялся, и к чему до последней минуты своей жизни стремился Гитлер.

Так или иначе, но созданная на территории Советского Союза польская армия генерала Андерса, будучи формально нашим союзником, отказалась в самое трудный для нас период Великой Отечественной войны воевать с немцами. Поляки, как и прочие наши союзники, переложили всю тяжесть борьбы с нашим общим противником, гитлеровской Германией и ее сателлитами, на плечи советского народа. Умные, однако…

Именно подобные, явно антисоветские устремления «лондонского» польского эмиграционного правительства вынудили СССР несколько позже создать из поляков – патриотов еще одно правительство Польши, «люблинское», которое в тесном сотрудничестве с советским народом решало все вопросы борьбы с немецкими оккупантами. В этих целях с помощью Советского Союза было создано новое польское воинское формирование – Войско Польское, которое принимало непосредственное участие в борьбе с немецко – фашистскими захватчиками в Белоруссии, а также на следующих этапах Великой Отечественной войны, вплоть до дня Великой Победы.

Вместе с тем, даже тогда, когда советские войска, в составе 1, 2 и 3–го Белорусских и 1–го Прибалтийского фронтов в конце июня 1944 г. начали одну из крупнейших военных операций Второй мировой войны, Белорусскую стратегическую наступательную операцию, в результате которой была разгромлена сильнейшая группировка Гитлера, группа немецких армий «Центр», – «лондонское» польское правительство затеяло одну из подлейших провокаций этой войны.

В самый неподходящий момент, когда советские войска после 40 суток непрерывных и тяжелых боев прошли от 600 до 700 км, и, напрягая последние силы, заняли правый берег Вислы, эмигрантское правительство Польши дает команду подчиненной ей Армии Крайовой – 1 августа 1944 г. поднять восстание в Варшаве.

Хотя Красной Армии до занятия Варшавы оставалось преодолеть несколько сот метров Вислы, этой достаточно полноводной реки, однако обессиленные в предыдущих боях советские войска не могли с ходу преодолеть такую мощную водную преграду.

К этому времени советские войска разгромили 17 дивизий и три бригады противника, а 50 немецких дивизий потеряли более половины своего состава. Несмотря на тяжелое поражение, немцы продолжали оказывать ожесточенное сопротивление. В ходе Белорусской стратегической наступательной операции людские потери (безвозвратные и санитарные) советских войск были также достаточно большими – 765 815 военнослужащих. Потери 1–й армии Войска Польского в этой операции составили 5073 человека.

К тому же, к 1 августа 1944 г. немецкое командование для стабилизации линии фронта успело перебросить с других участков советско – германского фронта, в том числе с запада, 46 дивизий и четыре бригады.

В создавшихся условиях, несмотря на близость Варшавы, форсирование Вислы и освобождение польской столицы требовали основательной подготовки. Преждевременный штурм Варшавы нашими войсками закончился бы безрезультатно и, несомненно, с огромными потерями Красной Армии.

Вместе с тем все эти обстоятельства мало волновали польское эмигрантское правительство и тех, у кого они были на содержании – США и Англию. Самое главное для этих деятелей было: первыми за отступающими немцами оказаться в Варшаве. Тогда, как они рассчитывали, освобожденная от немцев советскими войсками Польша станет прозападным «свободным» государством, без коммунистов. Таким образом, это восстание, с военной точки зрения, было направлено против немцев, а с политической – против освободителя Польши, Советского Союза.

При этом наши так называемые союзники не посчитали нужным не то что согласовать с И. В. Сталиным свои действия, но даже предупредить его о начале восстания в Варшаве. В этих условиях с большим оптимизмом, не дождавшись форсирования Вислы советскими войсками, армия Крайова начала восстание.

Вместе с тем желания «лондонцев» и их шефов сильно расходились с их возможностями. Несмотря на приличную численность (около 40 тысяч бойцов – примерно в два раза больше, чем немецкий гарнизон Варшавы), армия Крайова ни по вооружению, ни, особенно, по выучке, как говорится, и в подметки не годилась немецким войскам. Катастрофа была неизбежна. Подошедшие полевые части немецкой армии огнем тяжелой артиллерии, танков и авиации начали уничтожать все подряд, дом за домом. Преждевременное выступление поляков было утоплено в крови восставших, 150 тысяч варшавян, с учетом гражданского населения, были убиты.

Остатки армии Крайовой, во главе с ее главнокомандующим генералом Бур – Комаровским, 2 октября 1944 г., вместо того чтобы пробиваться на соединение с Красной Армией, согласились сдаться в плен немцам, правда, на почетных условиях, под контролем Международного Красного Креста.

Столица Польши на этот раз немцами была основательно разрушена. В отличие от, например, Сталинграда или Севастополя, в Варшаве в 1944 г. было что разрушать. Поскольку в сентябре 1939 г. польский гарнизон Варшавы, численностью около 100 тысяч солдат и 5 тысяч офицеров, сдал свою столицу немецким войскам без особого сопротивления, поэтому этот древний город до начала восстания, то есть до 1 августа 1944 г., оставался практически целым.

Таким образом, попытка польского эмигрантского правительства и наших союзников таким оригинальным способом: руками и кровью советских солдат захватить власть в Польше – на чужом горбу въехать в рай – окончилась неудачно.

И. В. Сталин на данную провокацию не поддался. Он запретил форсировать Вислу без должной подготовки, за что наши союзники, особенно Черчилль и, естественно, новый глава польского правительства в эмиграции С. Миколайчик, сменивший погибшего в авиакатастрофе В. Сикорского, сильно обиделись. Мол, не позволил им руководитель нашей страны себя одурачить.

Именно после этого восстания так называемый «польский вопрос», точнее – вопрос власти в Польше, стал «яблоком раздора» между государствами, входящими в антигитлеровскую коалицию. Отношения между союзниками: Советским Союзом, США и Англии к концу войны стали резко ухудшаться. Конечно, это была не причина, а только – повод. Но ведь и поводы были нужны нашим союзникам, чтобы скрыть истинные причины своих намерений и действий.

Попытки воссоздать Польшу как «свободное» государство, без коммунистов, не раз предпринимались нашими союзниками, в том числе все тем же Черчиллем на конференции в Ялте, проходившей в феврале 1945 г. Тогда на очередные упреки в адрес Советского Союза, в «неправильном» поведении в отношении Польши, английский премьер получил очень убедительное разъяснение от И. В. Сталина (по записи стенографиста):

«Сталин говорит, что, как только что заявил Черчилль, вопрос о Польше для британского правительства является вопросом чести. Сталину это понятно. Со своей стороны, однако, он должен сказать, что для русских вопрос о Польше является не только вопросом чести, но также вопросом безопасности.

… Дело не только в том, что Польша – пограничная с нами страна. Это, конечно, имеет значение, но суть проблемы гораздо глубже. На протяжении истории Польша всегда была коридором, через который проходил враг, нападающий на Россию. Достаточно вспомнить хотя бы последние тридцать лет: в течение этого периода немцы два раза прошли через Польшу, чтобы атаковать нашу страну. Почему враги до сих пор так легко проходили через Польшу? Прежде всего, потому, что Польша была слаба. Польский коридор не может быть закрыт механически извне только русскими силами. Он может быть надежно закрыт только изнутри собственными силами Польши. Для этого нужно, чтобы Польша была сильна. Вот почему Советский Союз заинтересован в создании мощной, свободной и независимой Польши. Вопрос о Польше – это вопрос жизни и смерти для Советского государства».