Текст книги "Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы"

Короче говоря, с таким критическим, точнее – некритическим, подходом к себе высших военачальников должных выводов из уроков Великой Победы, крайне необходимых для нашего народа, не извлечешь.

К нашему большому сожалению, наиболее известным таким деятелем оказался весьма заслуженный человек, четырежды Герой Советского Союза, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков – первый (кстати, и единственный) заместитель Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Правда, четвертую звезду Героя Советского Союза Жуков получил в мирное время, в 1956 г., как мы ниже увидим, за «героизм», проявленный маршалом во время борьбы с культом личности и другие услуги, оказанные «тов. Н. С. Хрущеву».

Чтобы не терять драгоценного времени на остальных оппонентов, подробно остановимся на точке зрения по данному вопросу этого видного военачальника. Жуков встретил войну в должности заместителя народного комиссара обороны и одновременно начальника Генерального штаба Красной Армии, учреждения которое обычно считают – «мозгом армии». Уже поэтому, как никто, Жуков о причинах трагедии начального периода войны много знал. Однако главную тайну Великой Отечественной войны – тайну поражения наших войск в начальный период, раскрывать Жуков (да и не только он) категорически не желал!

Почему произошло нечто невероятное, просто немыслимое, по любым канонам и меркам, во что и сейчас-то трудно поверить, если бы не очевидные факты. Объяснить эти факты способными оказались немногие.

К таким личностям, прежде всего, следует отнести К. К. Рокоссовского. Этот выдающийся профессионал прямо указывал на то, что «система мер по обороне страны, которая в первом полугодии 1941 реализовывалась наркоматом обороны и Генштабом, не имела признаков адекватности (средств, методов, приемов) реально складывавшейся в канун войны обстановке».

Позиция бывшего начальника Генерального штаба понятна: трудно Жукову было признать, что именно он совместно с Тимошенко несет особую персональную ответственность за жизни сотен тысяч наших солдат, из которых, в ее мгновения, не успели сделать хотя бы по одному выстрелу по фашистам.

Трудно нести ответственность за тех павших, что погибли в исторически беспрецедентно неравных боях, в которые они угодили в начале войны по вине Жукова и Тимошенко; за тех наших солдат, прах которых, по ориентировочным оценкам, примерно 500 тысяч человек, – и по сию пору не упокоен по – человечески. Трудно Жукову было отвечать за позор и муки плена, в который угодили миллионы советских солдат и офицеров.

Стремление Жукова уйти от ответственности за допущенные лично им крупные ошибки, в данном случае для него оказалось выше истины и даже выше интересов государства.

Для того чтобы не быть голословным, дословно приведем текст написанной, но не произнесенной речи маршала Г. К. Жукова, которую он готовил для Пленума ЦК КПСС, посвященного разоблачению культа личности Сталина. Однако пленум не состоялся, и почти сорок лет этот уникальный документ хранился в архиве Президиума ЦК КПСС, пока не грянула так называемая перестройка и предавать все гласности, вместе с интересами страны, для «идейных» горбачевых и ельциных стало обычным делом.

Текст этой, «бессмертной по беспринципности» речи, Жуков снабдил сопроводительным письмом следующего содержания:

«Секретно. Товарищу ХРУЩЕВУ Н. С.

Посылаю Вам проект моего выступления на предстоящем Пленуме ЦК КПСС. Прошу просмотреть и дать свои замечания.

19 мая 1956 года. Г. ЖУКОВ

№ 72с».

Уже эта короткая записка красноречиво говорит о том, насколько был самостоятельным маршал, сочиняя пасквиль на своего бывшего непосредственного начальника, который сделал его своим замом, своим главным представителем в войсках, который наградил его 7О – ю орденами и медалями!

Ведь все тот же, Жуков, в своей речи на всю страну, на весь мир заявил на параде Победы: «Мы победили потому, что нас вел от победы к победе наш великий вождь и гениальный полководец Маршал Советского Союза – Сталин!»

Каким же надо быть хамелеоном, чтобы так изменить свою точку зрения на своего бывшего начальника после его смерти, стараясь угодить новому начальнику.

Теперь сам текст «непризнесенной» речи Жукова:

Состояние и задачи военно – идеологической работы

Товарищи!

В своем выступлении я хочу доложить Пленуму ЦК о состоянии и задачах военно – идеологической работы.

Главным недостатком во всей военно – идеологической работе у нас в стране до последнего времени являлось засилие в ней культа личности.

Я должен отметить, что у некоторых товарищей имеется мнение о нецелесообразности дальше и глубже ворошить вопросы, связанные с культом личности, так как, по их мнению, углубление критики в вопросах, связанных с культом личности, наносят вред делу партии, нашим Вооруженным Силам, принижает авторитет советского народа и тому подобное.

Я считаю, что подобные настроения вытекают из несогласия с решением ХХ съезда партии, полностью одобрившего предложения, изложенные в докладе ЦК по ликвидации последствий культа личности. Если пойти по пути свертывания работы по ликвидации последствий культа личности, то мы не выполним тех решений, которые единодушно были приняты ХХ съездом партии. Мы не можем забывать, что культ личности и все то, что с ним было связано, принес нам много вреда и в деле обороны нашей страны.

Как известно, особенно широкое распространение культ личности приобрел в вопросах, связанных с Великой Отечественной войной.

На протяжении нескольких лет перед Отечественной войной советскому народу внушалось, что наша страна находится в постоянной готовности дать сокрушительный отпор любому агрессору. На все лады восхвалялась наша военная мощь, прививались народу опасные настроения легкости победы в будущей войне, торжественно заявлялось о том, что мы всегда готовы на удар врага ответить тройным ударом, что, несомненно, притупляло бдительность советского народа и не мобилизовало его на активную подготовку страны к обороне.

Действительно же состояние подготовки нашей страны к обороне в то время было далеким от этих хвастливых заявлений, что явилось одной из решающих причин тех крупных поражений и огромных жертв, которые понесла наша Родина в начальный период войны.

Накануне войны организация и вооружение наших войск не были на должной высоте, а что касается противовоздушной обороны войск и страны, то она была на крайне низком уровне.

До 1941 года у нас было очень мало механизированных соединений, и только зимой 1941 года было принято решение о формировании 15 механизированных корпусов за счет ликвидации кавалерии, но это решение было крайне запоздалым.

К моменту начала войны большинство наших механизированных корпусов и дивизий находилось еще в стадии формирования и обучения, в силу чего они вступали в бой несколоченными и слабо вооруженными.

Качество нашей авиации оказалось ниже немецкой, да и та из-за отсутствия аэродромов была крайне скученно расположена в приграничной зоне, где попала под удар авиации противника.

Артиллерия, особенно зенитная, была очень плохо обеспечена тягачами, вследствие чего не имела возможности передвигаться и в какой-либо степени обеспечить маневр наших войск на поле боя. Очень много артиллерии из-за отсутствия артиллерийских тягачей было брошено при отходе наших войск.

У Генерального штаба не было законченных и утвержденных правительством оперативного и мобилизационного планов.

Промышленности не были выданы конкретные мобзадания по подготовке мобилизационных мощностей и созданию соответствующих материальных резервов.

Особенно плохо обстояло дело с руководящими военными кадрами, которые в период 1937–1939 гг., начиная от командующих войсками округов до командиров дивизий и полков включительно, неоднократно сменялись в связи арестами. Вновь назначенные к началу войны оказались слабо подготовленными по занимаемым должностям. Особенно плохо были подготовлены командующие фронтами и армиями.

Огромный вред для Вооруженных Сил нанесла подозрительность Сталина по отношению к военным кадрам. На протяжении только четырех лет, с 1937 по 1941 г., в наших Вооруженных Силах дважды упразднялось единоначалие и вводился институт военных комиссаров, что сеяло недоверие к командным кадрам, подрывало дисциплину в войсках и создавало неуверенность у командного состава.

Слабые стороны в подготовке нашей страны и армии к войне, выявленные в ходе советско – финляндской войны и событий на Дальнем Востоке, не только не устранялись, но по – серьезному даже и не обсуждались ни в ЦК, ни в Совнаркоме, так как все эти вопросы находились в руках Сталина и без его указаний никто не мог принять какого-либо решения.

Вследствие игнорирования со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз наши Вооруженные Силы не были своевременно приведены в боевую готовность, к моменту удара противника не были развернуты, и им не ставилась задача быть готовыми отразить готовящийся удар противника, чтобы, как говорил Сталин, «не спровоцировать немцев на войну».

Знал ли Сталин и Председатель Совнаркома В. М. Молотов о концентрации гитлеровских у наших границ? – Да, знали. Кроме данных, о которых на ХХ съезде доложил тов. Н. С. Хрущев, Генеральный штаб систематически докладывал правительству о сосредоточениях немецких войск вблизи наших границ, об усиленной авиационной разведке на ряде участков нашей приграничной территории с проникновением ее в глубь нашей страны до 200 километров. За период январь – май 1941 г. было зафиксировано 159 разведывательных полетов немецкой авиации.

Полеты немецких самолетов производились на глубину 90–200 км от госграницы как истребителями, так и бомбардировщиками. Это говорит о том, что немцы производят как визуальную разведку, так и фотографирование.

Примером полного игнорирования Сталиным сложившейся военно – политической обстановки и беспрецедентной в истории дезориентации нашего народа и армии является сообщение ТАСС, опубликованное в печати 14 июня 1941 г., т. е. за неделю до нападения фашистской Германии на Советский Союз. В этом сообщении указывалось, что «по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско – германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо – восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско – германским отношениям».

Это заявление дезориентировало советский народ, партию и армию и притупляло их бдительность.

Неудачи первого периода войны Сталин объяснял тем, что фашистская Германия напала на Советский Союз внезапно. Это исторически неверно. Никакой внезапности нападения гитлеровских войск не было. О готовящемся нападении было известно, а внезапность была придумана Сталиным, чтобы оправдать свои просчеты в подготовке страны к обороне.

22 июня в 3 час. 15 мин. немцы начали боевые действия на всех фронтах, нанеся авиационные удары по аэродромам с целью уничтожения авиации, по военно – морским базам и по ряду крупных городов в приграничной зоне. В 3 час. 25 мин. Сталин был мною разбужен, и ему было доложено о том, что немцы начали войну, бомбят наши аэродромы, города и открыли огонь по нашим войскам. Мы с тов. С. К. Тимошенко просили разрешения дать войскам приказ о соответствующих ответных действиях. Сталин, тяжело дыша в трубку, в течение нескольких минут ничего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил: «Это провокация немецких военных. Огня не открывать, чтобы не развязать более широких действий. Передайте Поскребышеву, чтобы он вызвал к 5 часам Берия, Молотова, Маленкова, на совещание прибыть вам и Тимошенко».

Свою мысль о провокации немцев Сталин вновь подтвердил, когда прибыл в ЦК. Сообщение о том, что немецкие войска на ряде участков уже ворвались на нашу территорию, не убедило его в том, что противник начал настоящую и заранее подготовленную войну. До 6 ч. 30 мин. он не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня, а фашистские войска тем временем уничтожая героически сражавшиеся части пограничной охраны, вклинились в нашу территорию, ввели в дело свои танковые войска и начали стремительно развивать удары своих группировок.

Кроме неподготовленности страны к обороне и неполной подготовленности Вооруженных Сил к организованному отражению нападения противника, у нас не было полноценного Верховного командования. Был Сталин, без которого, по существовавшим тогда порядкам, никто не мог принять самостоятельного решения, и надо сказать правдиво, в начале войны Сталин очень плохо разбирался в оперативно – тактических вопросах. Ставка Верховного Главнокомандования была создана с опозданием и не была подготовлена к тому, чтобы практически взять в свои руки и осуществлять квалифицированное управление Вооруженными Силами.

Наши войска, не будучи развернутыми в правильных оперативных построениях, фактически дрались отдельными соединениями, отдельными группировками, проявляя при этом исключительное упорство, нанося тяжелые поражения противнику. Не получая своевременных приказов от высшего командования, они вынуждены были действовать изолированно, часто оказывались в тяжелом положении, а иногда в окружении.

Положение осложнялось тем, что с первых дней наша авиация ввиду своей отсталости в техническом отношении была подавлена авиацией противника и не могла успешно взаимодействовать с сухопутными войсками. Фронты, не имея хорошей разведывательной авиации, не знали истинного положения войск противника и своих войск, что имело решающее значение в деле управления войсками.

Войска, не имея артиллерийских тягачей и автотранспорта, сразу же оказывались без запасов горючего и боеприпасов, без должной артиллерийской поддержки. В последующем, будучи значительно ослаблены в вооружении, без поддержки авиации, не имея танков и артиллерии, часто оказывались в тяжелом положении.

Все это привело наши войска к тяжелым жертвам и неудачам в первый период войны и оставлению врагу громаднейшей территории нашей страны.

Отношение Сталина к личному составу наших Вооруженных Сил

Я уже говорил о подозрительности и недоверии к военным кадрам, которые которое проявлялось у Сталина в предвоенные годы. Всю вину за наши неудачи в начальный период войны он постарался возложить на личный состав Вооруженных Сил.

Был организован судебный процесс над командованием Западного фронта, по которому были расстреляны командующий войсками Павлов, начальник штаба Климовских, начальник связи Григорьев, ряд других генералов. Был обвинен в измене и переходе на сторону противника командующий армией Качалов, фактически погибший на поле боя при прорыве из окружения. Без всяких оснований были обвинены в измене другие генералы, в силу сложившейся обстановки попавшие в плен, которые, возвратясь из плена, и по сей день являются честнейшими людьми, патриотами нашей Родины.

Был издан ряд приказов, в которых личный состав наших войск, особенно командиры и политработники, огульно обвиняются в малодушии и трусости.

Уже после того как наши войска показали себя способными не только обороняться, но и наносить серьезные удары по врагу, Сталин нашел нужным в одном из своих приказов написать: «Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток».

Таким приказом Сталин незаслуженно опорочил боевые и моральные качества наших солдат, офицеров и генералов.

Как показывают действительные факты, наши солдаты и офицеры, части и соединения дрались, как правило, с исключительным упорством, не щадя своей жизни, нанося большие потери противнику.

Зачем понадобилось Сталину издавать приказы, позорящие нашу армию? Я считаю, что это сделано с целью отвести от себя вину и недовольство народа за неподготовленность страны к обороне, за допущенные лично им ошибки в руководстве войсками и те неудачи, которые явились их следствием.

О так называемых сталинских операциях, сталинской военной науке

Многие здесь присутствующие знают, как возникали операции фронтов, как планировались, готовились и проводились наступательные операции наших войск, в последующем получившие название «сталинские».

Надо быть неграмотным в военном деле, чтобы поверить в то, что один человек мог обдумать, рассчитать, распланировать и подготовить современную фронтовую операцию или операцию группы фронтов, проводимых на громаднейшем пространстве, с участием всех видов Вооруженных Сил и родов войск.

Был ли Сталин творцом вообще каких-либо операций?

Да, к сожалению, был. Об одной такой операции на ХХ съезде доложил тов. Н. С. Хрущев. По замыслу Сталина также планировалась операция в Прибалтике в районе Либавы, которая безрезультатно повторялась несколько раз и, кроме тяжелых жертв, ничего не дала. За неудачи этой операции Сталин сменил трех командующих фронтами.

Исключительно безграмотно проводились операции севернее Варшавы, в результате которых погибли многие десятки тысяч наших людей. Сталину неоднократно докладывали о том, что по условиям местности там нельзя проводить операцию, однако такие доводы отвергались как «незрелые», и операция многократно повторялась с одними и теми же результатами.

Можно привести еще немало отрицательных фактов из оперативного творчества Сталина, чтобы оценить, чего стоит на самом деле его полководческие качества и «военный гений».

Об устранении неправильного отношения к бывшим военнопленным, возвратившимся на Родину из фашистского плена

В идеологической работе нам нанесен большой морально – политический вред произволом бериевской шайки в отношении советских военнослужащих, которые в период Великой Отечественной войны находились в плену у наших противников.

В силу обстановки, сложившейся в начале войны на ряде фронтов, значительное число советских военнослужащих нередко попадало в составе целых подразделений и частей в окружение и, исчерпав все возможности к сопротивлению, вопреки своей воле, оказалось в плену. Многие попадали в плен ранеными и контужеными.

Советские воины, попавшие в плен, как правило, сохраняли верность своей Родине, вели себя мужественно, стойко переносили лишения плена, издевательства гитлеровцев, нередко проявляли подлинный героизм. Многие советские военнослужащие с риском для жизни бежали из гитлеровских лагерей и продолжали сражаться с врагом в его тылу, в партизанских отрядах или пробивались через линию фронта к своим войскам.

Однако как во время войны, так и в послевоенный период в отношении бывших военнопленных были допущены грубейшие извращения советской законности, противоречащие ленинским принципам и самой природе советского строя. Эти извращения шли по линии создания по отношению к ним обстановки недоверия и подозрительности, а также ни чем не обоснованных обвинений в тяжких преступлениях и массового применения репрессий.

При решении вопроса о судьбе бывших военнопленных не принималось во внимание ни обстоятельства пленения и поведение в плену, ни факт бегства из плена, участие в партизанской борьбе и другое. Наши офицеры, попавшие в плен ранеными, мужественно державшиеся в плену, огульно лишались офицерского звания и без суда посылались в штрафные батальоны наравне с лицами, совершившими преступления.

Некоторые советские и партийные органы до сих пор продолжают проявлять неправильное отношение к бывшим военнопленным, ничем себя не запятнавшим, относятся к ним с недоверием, устанавливают незаконные ограничения в отношении продвижения по службе, использования на ответственной работе, избрания депутатами в Советы депутатов трудящихся, поступления в высшие учебные заведения и другие, ущемляя их права и достоинство советских граждан.

Наиболее грубые извращения нарушения законных прав военнослужащих были связаны с необоснованным привлечением их к уголовной ответственности. Значительное количество военнопленных, возвратившихся на Родину, было подвергнуто различным наказаниям, начиная со ссылки на спецпоселение и кончая высшей мерой наказания.

Советское законодательство предусматривает суровую ответственность за преднамеренную сдачу в плен, за сотрудничество с врагом и другие преступления, направленные против советского государства. Однако из советских законов не вытекает, что военнослужащий, попавший в плен вследствие ранения, контузии, внезапного захвата и при других обстоятельствах, независящих лично от военнослужащего, должен нести уголовную ответственность.

Незаконным репрессиям подвергались и те военнослужащие, которые, помимо своей воли попав в плен, руководствуясь чувством воинского долга, бежали затем из плена и возвратились на Родину, проявляя при этом нередко личный героизм, подвергая свою жизнь опасности.

Нет необходимости доказывать, что, с точки зрения подлинной советской законности, расценивать в подобных случаях советских военнопленных, попавших в плен к врагу, как изменников Родины, не было абсолютно никаких оснований. Не было оснований и для применения к ним каких-либо репрессивных мер.

Более того, советские военнослужащие, по независящим от них обстоятельствам попавшие в плен и затем сбежавшие из плена на Родину, достойны поощрения и правительственных наград. Такой порядок существовал даже при царском режиме и имел большое значение для воспитания народа, солдат и офицеров.

Некоторая часть военнослужащих, попав в плен и зная о неизбежности для них репрессий на Родине, естественно не проявляла стремления к тому, чтобы сбежать из плена. А по окончании войны угроза незаслуженных репрессий могла заставить некоторых военнослужащих отказаться от репатриации на Родину.

Неправильные действия местных органов власти, создание по отношению к бывшим военнопленным атмосферы недоверия порождают среди них, членов их семей справедливые настроения обиды, бесперспективности, ощущение неравноправия, отрицательно сказываются на их производственной, общественной деятельности.

Воспитывая военнослужащих в духе высокой стойкости, ненависти к врагу и презрения к плену, мы недостаточно популяризируем примеры доблестного поведения советских воинов в плену, примеры смелых побегов наших людей из плена.

Нужно снять с бывших военнопленных моральный гнет недоверия, реабилитировать незаконно осужденных, ликвидировать ограничения в отношении бывших военнопленных».

Документ этот уникальный. Чтобы оклеветать Верховного Главнокомандующего Вооруженных Сил СССР, бывшего своего непосредственного начальника, Жуков не брезгует ничем: ни демагогией, ни полуправдой, ни даже – откровенной ложью.

Так, например, Жуков, будучи сам начальником Генерального штаба Красной Армии, обвиняет Сталина в том, что «у Генерального штаба не было законченных и утвержденных правительством оперативного и мобилизационного планов».

Если это действительно было так, то только за это Жуков, как Начальник Генерального штаба Красной Армии, заслуживает высшей меры наказания без всякого снисхождения, например, за то, что он был в этой должности только полгода. Он не имел права принимать такую высокую и ответственную должность без указанных документов.

Далее, Жуков утверждает: «Промышленности не были выданы конкретные мобзадания по подготовке мобилизационных мощностей и созданию соответствующих материальных резервов».

Если это так, тогда откуда, спрашивается, появились у Жукова танки, самолеты, артиллерия уже к концу 1942 г., в количествах, превышающих аналогичные данные немецкой армии, и это притом, что на Германию работала практически вся Европа? Разве возможно было в такие сжатые сроки вновь оснастить Красную Армию самым современным оружием без заранее подготовленных инженерных разработок, мобилизационных мощностей и соответствующих материальных резервов?

Здесь, для желающих, подобных Жукову, скрыть правду при ответе на этот весьма неприятный вопрос проблем не было до тех пор, пока не были опубликованы официальные статистические исследования «Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах», под общей редакцией генерал – полковника Г. Ф. Кривошеева (а они опубликованы были только в 1993 г.). До этого времени наши маршалы и генералы, действительные виновники тяжелых поражений и огромных человеческих потерь Красной Армии в прошлой войне, могли без особого ущерба для собственной репутации вводить в заблуждение граждан нашей страны, ссылаясь на якобы чрезмерно большое число немецких войск, танков и самолетов, а также на якобы существенное превосходство немецкой военной техники. Мол, новой техники у нас было якобы слишком мало, а у немцев ее было слишком много, и так далее.

Как указано было выше, по мере прояснения истины, оказывалось, что войск в целом у нас в приграничных округах было не на много меньше, чем у немцев, а новых самолетов и танков, не говоря уже об относительно старой технике, у нас было значительно больше (причем, в несколько раз), чем у противника.

Другое дело, что наши войска (войска и техника) накануне войны оказались не там, где они должны быть. Но войска сами себе не назначают место расположения, они были там, где их расположил Генеральный штаб, во главе с Жуковым. Даже если войска неправильно расположили его предшественники Шапошников и Мерецков, то для исправления их ошибок достаточно Жукову было нескольких дней, а для перемещения нашей авиации подальше от границы – нескольких часов. Однако он ни того, ни другого не сделал. И не потому, что не хотел или был вредителем, врагом народа, а просто – не понимал необходимости этого.

За эти и другие ошибки, повлекшие тяжелые последствия в начале войны, он, кстати, и был снят И. В. Сталиным с должности начальника Генерального штаба Красной Армии.

Далее, было установлено, что далеко не вся советская боевая техника была уничтожена на границе. Огромное число нашей техники было уничтожено и взято немцами в качестве трофеев далеко от границы: под Минском, Смоленском, Уманью, Киевом, Брянском, Вязьмой и других так называемых «котлах», и не только в роковом 1941, но и в 1942 году.

Только с 1943 г. «фирменные» домашние заготовки немецких генералов перестали действовать; военное счастье стало отворачиваться от Гитлера. Маршалы и генералы Красной Армии – не все, конечно же, – в кровопролитных боях, наконец, извлекли должные уроки из тяжелых поражений, постигая военное искусство, и постепенно в боевом мастерстве перестали уступать своим учителям, немцам. Кроме того, Красная Армия все в больших количествах стала получать самую современную боевую технику, не уступающую по качеству немецкой.

Огромные размеры нашей страны, численность населения и, самое главное, заблаговременно созданный за Уралом И. В. Сталиным военно – промышленный комплекс позволили это сделать. Взамен боевой техники, бездарно утраченной нашими маршалами и генералами на начальном этапе войны, поступала во все больших количествах новая техника.

Для Красной Армии к концу 1942 г. начали выпускать военную продукцию более 1900 заводов, перебазированных в восточные районы страны. Всего в этих районах было введено в строй 3500 крупных промышленных предприятий, в том числе металлургический завод «Амурсталь», Челябинский трубопрокатный завод, Норильский горно – металлургический комбинат и многие другие.

В металлургии, энергетике, машиностроении и большинстве других отраслей промышленности Советский Союз в годы войны в 2,5–4 раза отставал от Германии (вместе с оккупированными странами), однако уже с конца 1942 г. наша страна превосходила своих противников в области производства оружия и боевой техники!!!

В течение 1942 г. в СССР было выпущено свыше 4 млн винтовок и карабинов – в 2,5 раз больше, чем производилось на заводах Германии. Быстро устранялось отставание Красной Армии в оснащении ее личного состава автоматическим оружием. Ежегодный выпуск пистолетов – пулеметов в нашей стране в 1943–1944 гг. в 9 раз превысил выпуск аналогичного оружия в странах блока агрессоров.

Уже в 1942–1943 гг. было выпущено артиллерийских систем всех видов и калибров почти на 150 тыс. единиц больше, чем в Германии и других странах Европы, захваченных Гитлером. Особенно быстро рос выпуск противотанковых пушек и зенитных систем. В связи с тем, что уже в первые месяцы войны высокую эффективность в бою показала советская реактивная артиллерия, выпуску этого нового оружия уделялось особое внимание. Если в 1941 г. в войска поступило только 900 пусковых реактивных установок, то уже в 1942 г. их было выпущено уже около 3,3 тыс., а в целом за войну – более 11 тыс.

На Востоке, в районах неуязвимых для вражеской авиации, быстро создавались танкостроительные центры. К таким центрам следует отнести в первую очередь Челябинск, где было образовано крупнейшее в мире многопрофильное танковое производственное объединение, получившее затем название – «Танкоград». На Уралмашзаводе и предприятиях Свердловска наладили производство дизелей и танковых корпусов, а затем – и сборку средних танков. Всего к концу 1942 г. в нашей стране действовало около 20 бронекорпусных, танкосборочных и дизельных заводов. Несмотря на потерю крупнейшего предприятия по выпуску танков Т-34 Сталинградского тракторного завода, уже в 1943 г. Советский Союз достиг решающего превосходства над Германией в бронетанковой технике. С этого же года бронетанковый парк Красной Армии стал пополняться самоходно – артиллерийскими установками (САУ), которые были незаменимы для непосредственного сопровождения пехоты на поле боя, а также для усиления противотанковой обороны.

Основные заводы по производству боевых самолетов были размещены в Омске, Новосибирске, Комсомольске – на – Амуре, Ташкенте и других городах. Только в Куйбышеве было пять авиационных предприятий. Уже в 1942–1943 гг. в нашей стране ежегодно выпускалось на 10 тыс. боевых самолетов больше, чем в Германии. В 1942–1944 гг. отечественные заводы выпустили более 43 тыс. новых типов истребителей (Ла-5, Ла-7, Як-9, Як-7), а среднемесячное производство штурмовиков Ил-2 по сравнению с предвоенным полугодием 1941 г. возросло в 25 раз!

Таким образом, советская экономика к концу 1942 г. позволяла не только восполнять потери боевой техники и вооружения на фронте, но и непрерывно наращивать боевую мощь Красной Армии.