Текст книги "Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы"

Однако, действительно, в критическое время защиты Москвы, как было упомянуто выше, сам И. В. Сталин не мог выделить к этому времени командующему Западным фронтом генералу армии Жукову и 200 танков. Поскольку к концу 1941 г. нашими маршалами и генералами было потеряно около 20 тыс. танков, 17, 9 тыс. боевых самолетов, более 100 тыс. орудий и минометов, 5,5 млн винтовок и карабинов.

Конечно, наиболее осведомленным историкам, которым доверяла партия писать и переписывать историю Великой Отечественной войны, несмотря на секретность, примерные цифры потерь Красной Армии были все же известны. Поэтому просто писать о том, что И. В. Сталин не подготовил страну к войне с Гитлером, точнее с Западной Европой, было бы верхом необъективности и даже подлости. А кто ее тогда подготовил? Жуков с Хрущевым, что ли?

Тем не менее, раз были тяжелейшие поражения и отступления, вплоть до стен столицы нашей родины – Москвы, то, очевидно, были и непосредственные виновники, допустившие эти позорнейшие поражения, особенно с учетом изначального соотношения сил. При написании истории от раскрытия этого нелицеприятного вопроса, хотя бы в минимальном объеме, нам никак было не уйти.

Начиная с первых послевоенных лет такую задачу выполнить было практически невозможно: почти все маршалы и многие генералы, непосредственные «герои» тех поражений, были еще живы, а мертвых тоже особенно не упрекнешь: они сделали все, что могли.

Чтобы никого из известных полководцев не обидеть, тем более – обвинить в неумелом руководстве Красной Армией, лучшего «козла отпущения», чем И. В. Сталин (разумеется, только после его смерти), прошлым и современным фальсификаторам истории Великой Отечественной войны просто не найти. Желающих дернуть мертвого льва за хвост было всегда достаточно, тем более – за приличные деньги.

Уже в первые месяцы войны практически вся военная техника Красной Армии была угроблена нашими маршалами и генералами, под руководством тех же, Жукова и Тимошенко, которые из-за собственной общей и специальной безграмотности показали полное непонимание природы современной войны.

Одна только директива № 3, в которой Жуков требовал от подчиненных войск в первый же день войны перейти немедленно в контрнаступление, окружить и уничтожить Сувалкскую группировку немцев, а к исходу 24 июня 1941 г. овладеть районом Сувалки и городом Люблин в Польше, нанесла больше вреда, чем все гитлеровские генералы, вместе взятые. Кстати, приказ Жукова, овладеть городом Люблин советские войска выполнили, но… только почти через три года, 24 июля 1944 г. Причем выполнял этот приказ все тот же К. К. Рокоссовский, который к этому времени был уже не генерал – майором, не командиром механизированного корпуса, а Маршалом Советского Союза и командующим 1–м Белорусским фронтом.

Начиная с первых дней войны, как представитель Ставки Жуков, совместно с командованием Юго – Западного фронта, несет непосредственную ответственность за весьма неудачный контрудар и тяжелые потери нескольких советских механизированных корпусов в районе города Броды. Намерение Тимошенко и Жукова учинить на Юго – Западном фронте немедленный встречно – лобовой блицкриг с треском провалилось.

На Западном фронте дела шли еще хуже. Немцы на пятый день войны взяли Минск! Правительство СССР и Сталин узнали об этом не от Жукова или Тимошенко, а из сообщений европейских радиостанций!?

За первые шесть, с небольшим, месяцев войны количество попавших в плен, а также «пропавших без вести», составило, по новейшим данным, 2 335 тысяч человек, то есть фактически 80 % первоначальной численности собственно группировки РККА на Западе.

Как уже отмечалось выше, к 22 июня 1941 г. в западных приграничных округах насчитывалось 15 687 танков, однако к началу контрнаступления под Москвой у трех наших фронтов, что участвовали в нем, имелось всего 774 танка, то есть – в 20 раз меньше! Один только «вклад» Западного фронта в эту, немыслимо жуткую, катастрофическую убыль – 3332 танка, уничтоженных и захваченных немцами. Это значит, что данный фронт «обеспечил» 21,24 % всех потерь танков в начальный период войны.

По различным современным данным, уже к 10 июля РККА потеряла на Западном ТВД 11 783 танка, в среднем по 665 танков в день (это один, на 2/3 укомплектованный корпус, или три танковых дивизии в сутки!).

А в целом, от почти 4–кратного превосходства по танкам в нашу пользу накануне войны к началу битвы под Москвой ничего не осталось. Хуже того, к этому времени вермахт, имеющий на данном участке фронта 1170 танков, обладал полуторным превосходством по танкам над нашими войсками.

Директива № 3 Тимошенко и Жукова была совершенно невыполнима в тех условиях, потому издание подобных приказов в военном деле считается преступлением, поскольку попытки их выполнения ведут только к огромным потерям, причем без решения поставленной задачи. Именно это и произошло в самом начале войны. Подробнее об этой, «знаменитой» своей безграмотностью, директиве будет сказано еще не раз.

В своей «Непроизнесенной речи…» Жуков утверждает, что «Вследствие игнорирования со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз, наши Вооруженные Силы не были своевременно приведены в боевую готовность…».

Здесь «Георгий – Победоносец» лукавит. Он прекрасно знал, что наши Вооруженные Силы состояли тогда из Красной Армии и Военно – Морского Флота, и что ему, Жукову, тогда починялась только Красная Армия, а Военно – Морской Флот починялся адмиралу Николаю Герасимовичу Кузнецову. Однако, в отличие от Красной Армии, объекты Военно – Морской Флота – его базы, аэродромы и корабли – были вовремя приведены в полную боевую готовность, поэтому не понесли никаких сколько-нибудь существенных потерь при внезапном нападении и других ухищрениях немцев.

А причиной несвоевременного приведения Красной Армии в полную боевую готовность было не «игнорирование со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз», а следствием других событий, словами самого Жукова (из его «Воспоминаний и размышлений»):

«Перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками, и штабы округов и армий не имели возможности быстро передать свои распоряжения. Заброшенные ранее немцами на нашу территорию диверсионные группы в ряде мест разрушили проволочную связь. Они убивали делегатов связи, нападали на командиров. Радиостанциями, как я уже говорил, значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена».

Из первой части нашей книги мы знаем, что радиостанций на начало войны в Красной Армии было достаточно. Недостаточно было понимания важности и необходимости использования средства связи, изобретенного в России Александром Степановичем Поповым еще 1895 г., у главного ответственного за эту самую связь, начальника Генерального штаба Жукова, что было результатом, как нам кажется, его крайне низкого общего образования. Для людей с таким образованием, как у Жукова, технические и практические вопросы использования радио, были за пределами их понимания.

Жуков в своей «Непроизнесенной речи…» упрекает Сталина «за допущенные лично им ошибки в руководстве войсками и те неудачи, которые явились их следствием».

Но И. В. Сталин лично непосредственно войсками не руководил. Он, будучи Верховным Главнокомандующим, был стратегом, руководил маршалами и генералами, причем не всеми, а только теми, которые командовали фронтами. Не разрабатывал он и операции. Операции разрабатывали генералы и офицеры Генерального штаба. Сталин только утверждал их, после соответствующего доклада начальника Генерального штаба и детального обсуждения каждого такого плана с командующими фронтами и другими крупными руководителями, на которых было возложено проведение данной операции в жизнь. Причем, в отличие от Жукова, И. В. Сталин, утверждая то или другое решения, всегда учитывал мнение своих подчиненных. Классический пример тому, ход утверждения грандиозной Белорусской операции.

Естественно, что операции были разные: удачные, неудачные и даже провальные, особенно в начале войны. Однако результат отдельных операций зависел не только от тех, кто их замышлял, планировал и утверждал, но в огромной степени и от тех, кто их проводил в жизнь непосредственно на полях сражений.

Поэтому всю вину сваливать на Сталина за ту или другую безграмотно проведенную операцию, в частности «проведенную севернее Варшавы», не справедливо. Как известно Варшаву освобождали долго: сначала войска Первого Белорусского фронта под руководством маршала К. К. Рокоссовского, одного из лучших советских военачальников, который, в отличие от Жукова, за всю войну не допустил ни одного «исключительно безграмотного проведения операции», а окончательно освободили те же войска, но уже под командованием маршала Г. К. Жукова. Но по совместительству в том и другом случае, представителем Ставки (фактически представителем Сталина) на данном фронте все время был не кто иной, как сам Жуков. Если он видел, что на участке фронта, за который он несет личную ответственность, проводится «исключительно безграмотная операция», то он обязан был ее остановить. Если ему не давал это сделать Сталин, то, чтобы снять с себя ответственность за последствия этой операции, он должен был уйти в отставку. Но Жуков ни того, ни другого не сделал.

В части провала начального этапа войны, Жуков утверждает, что «до 6 часов 30 минут он (Сталин) не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня, а фашистские войска тем временем, уничтожая героически сражавшиеся части пограничной охраны, вклинились в нашу территорию…».

Но, во – первых, какая разница, давал или не давал разрешение Сталин на ответные действия и на открытие огня, если связь с войсками, за которую нес ответственность лично Жуков, не работала.

Во – вторых, это – неправда. В подтверждение приведем выдержку из воспоминаний адмирала Н. Г. Кузнецова:

«Субботний день 21 июня прошел так же, как и предыдущие, полный тревожных сигналов с флотов. Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С. К. Тимошенко: «Есть очень важные сведенья. Зайдите ко мне».

Маршал, шагая по комнате, диктовал. Генерал армии Жуков сидел за столом и что-то писал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм. Видно, нарком обороны и начальник Генерального штаба работали довольно долго.

Семен Константинович заметил нас, остановился. Коротко, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну.

Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии.

Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась. Пробежав текст телеграммы, я спросил:

– Разрешено ли в случае нападения применять оружие?

– Разрешено.

Поворачиваюсь к контр – адмиралу Алафузову:

– Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!

Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал, сам я задержался еще на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь. Да, правильно, в ночь на 22 июня. А она уже наступила!»

Как позже выяснилось, в журнале боевых действий Балтфлота было записано: «23.37. Объявлена боевая готовность № 1». Северный флот принял приказ в 0.56 22 июня.

В 3 часа 07 минут немецкие самолеты подходили к Севастополю, крадучись, на небольшой высоте. Но сразу вспыхнули прожекторы, по незваным гостям ударили зенитные орудия береговых батарей и кораблей. Несколько самолетов загорелось, и начали падать. Остальные сбрасывали бесприцельно свой смертоносный груз и разворачивались обратно, не причинив никакого вреда нашему флоту.

В своей написанной, но непроизнесенной речи Жуков утверждает: «Слабые стороны в подготовке нашей страны и армии к войне, выявленные в ходе советско – финляндской войны и событий на Дальнем Востоке, не только не устранялись, но по серьезному даже и не обсуждались ни в ЦК, ни в Совнаркоме, так как все эти вопросы находились в руках Сталина и без его указаний никто не мог принять какого-либо решения».

Это совсем не так. Именно за слабые стороны в подготовке нашей страны и армии к советско – финляндской войне И. В. Сталиным 7 мая 1940 г. был снят с должности прежний нарком обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, а на его место был назначен отличившийся в этой войне С. К. Тимошенко, который уже 16 мая 1940 г. издает особый обобщающий приказ № 120. Этот приказ фактически нарушал публичное восхваление армии, отличившейся не столько победами, сколько бедами отрезвляющей советско – финляндской войны. Ниже приедем только выдержки из этого приказа:

«Опыт войны на Карело – Финском театре выявил крупнейшие недочеты в боевом обучении и воспитании армии.

Воинская дисциплина не состояла на должной высоте. Войска не были подготовлены к позиционной войне, к прорыву УР (укрепленного района), к действиям в суровых условиях зимы и в лесу. Пехота вышла на войну наименее подготовленной: не умела вести ближний бой, борьбу в траншеях, не умела использовать результаты артиллерийского огня и обеспечивать свое наступление огнем станковых пулеметов, минометов, батальонной и полковой артиллерии.

Артиллерия, танки также имели ряд недочетов, особенно в вопросах взаимодействия с пехотой и обеспечения ее успехов в бою.

В боевой подготовке воздушных сил резко выявились неумение осуществлять взаимодействие с наземными войсками, неподготовленность к полетам в сложных условиях и низкое качество бомбометания, особенно по узким целям.

Подготовка командного состава не отвечала современным боевым требованиям. Командиры не командовали своими подразделениями, … теряясь в общей массе бойцов.

Наиболее слабым звеном являлись командиры рот, взводов и отделений, не имеющие, как правило, необходимой подготовки, командирских навыков и служебного опыта.

Старший и высший комсостав слабо организовывал взаимодействие, плохо использовал штабы, неумело ставил задачи артиллерии, танкам и особенно авиации.

Штабы по своей организации, подбору и подготовке кадров, материально – техническому оснащению не соответствовали предъявленным к ним требованиям: они работали неорганизованно, беспланово и безынициативно, средства связи использовали плохо и особенно радио. Информация была плохая. Донесения запаздывали, составлялись небрежно, не отражали действительного положения на фронте. Иногда в донесениях и докладах имела место прямая ложь.

Командные пункты организовывались и несли службу плохо…

Штабы слабо занимались подготовкой войск к предстоящим действиям.

Управление войсками характеризовалось поспешностью, непродуманностью, отсутствием изучения и анализа обстановки, предвидения последующего развития событий и подготовки к ним…

Старшие начальники, увлекаясь отдельными эпизодами, упускали управление частью или соединением в целом.

Разведывательная служба организовывалась и выполнялась крайне неудовлетворительно…, не умела брать пленных.

Дисциплина в тылу отсутствовала. Порядка на дорогах, особенно в войсковом тылу, не было. Организация помощи раненым была нетерпимо плохой и несвоевременной…

Все эти недочеты в подготовке армии к войне явились в основном результатом неправильного воинского воспитания бойца и командира, ориентировавшихся на легкую победу над слабым врагом, и неверной системой боевого обучения, не приучавшей войска к суровым условиям современной войны…»

Наряду с вышеприведенным обобщающим приказом новый нарком обороны издает еще ряд приказов и директив, направленных на улучшение боевой подготовки и общего состояния частей Красной Армии.

Так, в директиве № 15119–С от 27.09 40 г. «О результатах инспектирования Западного особого военного округа» было указано:

«Полной перестройки всей работы в частях Западного особого военного округа не произошло.

… Боевые порядки в наступательном бою совершенно не отработаны. Наблюдается большая скученность и беспорядочность в движении пехоты, часто последняя наступает толпой: орудия, перетаскиваемые вручную, отстают от пехоты; управление с началом наступления теряется.

…Служба связных не налажена, и пользоваться ею не умеют. Разведка ведется плохо, части действуют вслепую… Охрана флангов отсутствует.

Радиосвязь по – прежнему часто отказывает, радиосети работают с большими перебоями».

В приказе № 0360 от 20.12. 1940 г. по связи Тимошенко указывал:

«Один из основных видов современной связи – радио – используется недостаточно. Организация радиосвязи при массовом насыщении радиостанциями, и особенно радиосвязь взаимодействия родов войск, освоена недостаточно… Недостаточны практические навыки в работе в сложных метеорологических условиях и ночью. Слабая подготовка специалистов: при работе на быстродействующей аппаратуре,… в определении и устранении повреждений в аппаратах и на линиях. Линии строятся плохо и небрежно. Слабо отработаны обязанности должностных лиц: дежурного по связи, … начальников направлений связи…

Приказываю:

Радиосвязь считать в армии одним из основных средств связи и подготовке радиоспециалистов в 1940–1941 гг. уделить серьезное внимание…, о результатах докладывать мне каждые три месяца.

Народный комиссар обороны СССР

Маршал Советского Союза С. Тимошенко».

Далее, приведем выдержку из приказа № 0367 от 27.12.1940 г. о маскировке аэродромов:

«Приказом НКО № 0145 от 09.09.1939 г. требовалась обязательная маскировка всех строящихся оперативных аэродромов… Эти мероприятия должно было провести не только на оперативных аэродромах, но и на всей аэродромной сети ВВС. Однако ни один из округов должного внимания этому приказу не уделил…»

Приказ № 059 от 14.02.1941 г. о стрелково – артиллерийской подготовке:

«…Проверка стрелково – артиллерийской подготовки командного состава показала следующие результаты:

ПрибОВО – по наземной артиллерии проверялся командный состав четырех артиллерийских полков, из них все получили плохую оценку; по зенитной артиллерии проверены один полк и пять дивизионов, все получили плохую оценку.

ЗапОВО – по наземной артиллерии проверялся командный состав пяти артиллерийских полков, из них четыре получили плохую оценку и только один – посредственную.

ОдВО – по наземной артиллерии проверялся командный состав трех артиллерийских полков, из них один получил плохую и два посредственную оценку; по зенитной артиллерии проверены один полк и пять дивизионов, из них только два дивизиона получили посредственную оценку, остальные плохую.

ЛВО – по наземной артиллерии проверялся командный состав трех артиллерийских полков, все получили посредственную оценку».

Другое дело, что указанные приказы не доводились до всего советского народа, например, по радио, но подобные приказы никогда до всех и не доводятся, тем более – до вероятных противников. Они доводились только до тех начальников, в том числе и, разумеется, Жукова, которые обязаны были устранить приведенные выше недостатки.

Что касается утверждения Жукова о том, что при Сталине в процессе решения вопроса о судьбе бывших военнопленных не принимались во внимание обстоятельства пленения и поведение в плену, то это очевидная ложь. Принимались, и еще как.

Что касается генералов, которым такое высокое воинское звание вообще не позволяет сдаваться в плен врагу, то следует сообщить читателю следующее.

За годы Великой Отечественной войны в плену у гитлеровцев оказалось 83 советских генерала. Из них 26 погибли по разным причинам (расстреляны, замучены лагерной охраной, умерли от болезней и истощения). Оставшиеся 57 человек после Великой Победы в добровольном или принудительном порядке были возвращены в Советский Союз, из них: 7 бывших генералов повешены (по делу Власова), 17 расстреляны за воинские преступления, 8 осуждены за «неправильное» поведение в плену. Оставшихся 25 генералов – оправданы.

Что касается солдат и офицеров, то попавшему в плен надо было сильно «отличиться», чтобы по возвращении на Родину попасть в ссылку на спецпоселение, тем более – получить высшую меру наказания. Так, мой сосед по родительскому дому в Нижних Серогозах Пищемуха Василий Степанович, в результате безграмотных действий представителя Ставки Мехлиса и командующего Крымским фронтом генерал – лейтенанта Козлова, бросивших своих подчиненных в Керчи в мае 1942 г., оказался в плену у немцев. После окончания войны он без всяких проблем вернулся в родное село и был источником сведений для соседей, в том числе для автора данной книги, всех его перипетий пребывания на фронте и в плену у врага.

Таким образом, даже краткий анализ печально знаменитой «Непроизнесенной речи маршала Г. К. Жукова» показывает, что ее ценность весьма сомнительная в деле поиска правды о войне. В данном случае задачи у маршала Жукова были совсем другие: необходимо было угодить очередному первому секретарю ЦК, Хрущеву. И надо признать, что полученная вскоре очередная (четвертая) Звезда Героя Советского Союза, говорит о том, что Жуков с последней задачей успешно справился.

Тем не менее, надо признать, что «Непроизнесенная речь маршала Г. К. Жукова» достаточно объективно характеризует её автора как личность, хотя, конечно, не в лучшую сторону. Но в данном случае обижаться не на кого, Жуков сам себя показал тем, кем он был на самом деле: плохим военачальником в начале войны и весьма недалеким политиком (всегда). Но надо отдать должное Жукову, в отличие от многих других крупных военачальников, например маршалов Ворошилова, Буденного и Кулика, он учился на собственных ошибках значительно быстрее других и уже к средине войны стал действительно профессионалом в военном деле.

Вместе с тем к этому документу и его автору мы будем еще не раз возвращаться, хотя бы потому, что Жуков был типичным представителем советской военной школы того времени. Причем далеко не худшим её представителем, иначе его бы И. В. Сталин не назначил своим первым (единственным) заместителем. Значит, у нашего Верховного Главнокомандующего, особенно в первые месяцы войны, заметно лучших помощников не было. Теперь не трудно себе представить, как трудно было И. В. Сталину победить Гитлера, имея в своем подчинении таких слабых в военном отношении маршалов и генералов.

Кроме того, «Непроизнесенная речь маршала Г. К. Жукова», является одним из убедительных примеров, который показывает стремление истинных виновников поражений и огромных человеческих потерь Красной Армии скрыть действительные причины всех несчастий, свалившихся на нашу страну в начальный период Великой Отечественной войны.

Если верить Жукову, то во всех поражениях в схватках с немецкой армией виноваты не маршалы и генералы, которые непосредственно руководили тогда нашими Вооруженными Силами, а культ личности. В переводе с «эзоповского» языка – во всем виноват Сталин. А, например, народный комиссар обороны Маршал Советского Союза Тимошенко и начальник Генштаба Красной Армии генерал армии Жуков здесь были как бы и не причем.

Оно и понятно. Всем хотелось быть «Георгиями – Победоносцами». У многих ли найдется мужества заявить перед всем народом о собственной несостоятельности как военного профессионала; о своих крупных просчетах, нередко граничащих с преступлениями, хотя, разумеется, и не преднамеренными, однако, от этого не менее губительными для страны, к тому же еще оплаченными жизнью миллионов наших солдат?

В этих вопросах, чтобы уйти от личной ответственности за катастрофическое начало войны с гитлеровской Германией, непосредственные виновники поражений Красной Армии в 1941–1942 гг. нашли для себя, как они предполагали, уникальную «индульгенцию», подсказанную нашим стратегам Хрущевым – «культ личности».

Что касается других многочисленных авторов мемуаров, непосредственных участников войны, то они, конечно, все видели своими глазами и многое поняли после полученных от немцев уроков, но предпочитали не распространятся о причинах собственных поражений в начальный период войны, уделяя основное внимание победам, со своим, разумеется, участием в то время, когда Сталин снабдил их в более чем достаточном количестве и лучшим, чем у немцев, оружием.

Мы же убеждены, что если бы коммунистическая партия и советское правительство, во главе с И. В. Сталиным, не приняли накануне и в первые месяцы войны самые решительные меры по спасению нашего Отечества от гитлеровского нашествия, то никакие «Георгии – Победоносцы» нам бы не помогли. А наши потери были бы значительно большими, причем без всяких надежд на Великую Победу. Понятно, что наши «десталинизаторы» не согласятся с этим выводом.

В связи с этим, с нашей точки зрения, полезно представить дополнительные доводы при определении цены Великой Победы, в вопросе, чрезвычайно важном для будущего нашей страны. При этом очень полезно заранее определить начальные условия решения данной задачи. Эти начальные условия, в виде ряда выводов, полученных логическим путем, мы должны признать истинами, не подлежащими сомнению в процессе наших дальнейших исследований.

Так, во – первых, в качестве истины мы должны считать утверждение, что руководитель, умеющий побеждать малой кровью, лучше руководителя, который платит за победу большими потерями, но это верно только при одном непременном условии, – если была достигнута конечная цель: спасена наша страна и достигнута победа над ее врагами.

В заданных условиях все варианты минимизировать наши потери в войне, без достижения победы, мы можем исключать из наших исследований, как благие намерения, которые неизбежно привели бы наш народ в ад.

С учетом изложенного всякие обвинения руководителей Советского Союза и лично И. В. Сталина в огромных потерях без убедительных доказательств, как можно было иначе добиться Великой Победы в войне против такого сильного противника, как Гитлер, не более чем примитивная демагогия. Успешен лишь тот, кто решает поставленные исторические задачи, а не тот, кто платит меньшую цену, но данные задачи не решает.

Во – вторых, оценивая дела любого смертного человека, тем более, принимая на себя роль его судьи, мы заведомо должны признать, что наш подсудимый был не Бог, что он не мог все знать, все предвидеть, а также за всех подчиненных отвечать. Давно известно, что чем крупнее и сложнее решаются вопросы, тем большая вероятность совершить крупные ошибки. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.

Теперь, спустя многие десятки лет после смерти подсудимого, мы, как нам кажется, видим его ошибки. Возможно, что это иногда и так, но это следствие не того, что мы умнее подсудимого, а лишь того, что судим его задним числом.

У нас, современных судей, огромное преимущество. Мы знаем то, что потом произошло, а наш подсудимый, естественно, этого не мог знать. Причем, осуждая его задним числом, мы плохо представляем время и обстоятельства, в которых наш подсудимый жил и вынужден был принимать чрезвычайно сложные решения, чтобы спасти свою страну и нас от уничтожения.

Что касается нашего Верховного Главнокомандующего, то И. В. Сталин и его политика – это некий концентрат во всем, связанном с жизнью и смертью страны: мобилизационности, с одной стороны, и жесткой ответственности – с другой. Утверждавшийся И. В. Сталиным стиль руководства и политики – это требование постоянного напряжения, соединенного с умением добиваться результата, часто находящегося почти на грани возможного.

Сталин – это вызов всем последующим политикам!

Современные так называемые демократы ельцинского разлива, желая быть элитой, не хотят нести ответственности за результаты своих действий. Они не желают напрягаться, не хотят работать на Россию. Поскольку добиваться успеха и обеспечить развитие страны указанные субъекты, как оказалось, не способны. Им остается одно – доказывать, что, поскольку за всякий успех и всякий прогресс нужно платить, то лучше не платить, и, соответственно, ничего не добиваться. В этом случае приходиться заниматься дискредитацией тех, кто были носителями успеха, творцами Великой Победы, к которым в первую очередь следует отнести И. В. Сталина.

Деятельность И. В. Сталина во время войны – непревзойденный образец умения предвидеть ход событий, мобилизовать и направить усилия всей страны и ее Вооруженных Сил на достижение победы над врагом. Все важнейшие операции Красной Армии и Флота разрабатывались в Генеральном штабе, но утверждались лично им. И. В. Сталин – крупнейший стратег, сочетавший управление Вооруженными Силами с руководством всего народно – хозяйственного комплекса страны, причем в сложнейшей внутренней и, особенно, в международной обстановке.

Поэтому те, кто ведет в настоящее время разнузданную компанию по дискредитации того, кто им спас жизнь, поступает не только аморально, но и подло.

Своего спасителя надо не проклинать, а у него следует учиться, как побеждать внешних и внутренних врагов нашего народа, как восстанавливать разрушенное народное хозяйство, как создавать передовую науку и технику, как строить непобедимые Вооруженные Силы собственной страны.

Конечно, необходимо помнить об ошибках, допущенных в тех тяжелых условиях предвоенного строительства социализма и еще в более сложных условиях войны с фашизмом, а также о недостатках, совершенных в процессе восстановления разрушенного войной огромного народного хозяйства, но только с той целью, чтобы не повторить их в будущем. И не более.

И. В. Сталина и других учителей, которые своим личным примером показали нам, как надо жить, работать и воевать, чтобы быть непобедимыми, надо уважать, несмотря на их отдельные ошибки.

Что касается И. В. Сталина, то в те трудные годы на него ложилась особая ответственность. Власть его, действительно, была огромна. Он исполнял все, самые ответственные должности в нашем государстве: Генерального секретаря ЦК партии с 3 апреля 1922 г. и одновременно Председателя Совета Народных Комиссаров СССР с 6 мая 1941 г., Председателя Государственного Комитета Обороны и Ставки Верховного Главнокомандования с 30 июня 1941 г., наркома обороны с 19 июля 1941 г., Верховного Главнокомандующего всеми Вооруженными Силами СССР с 8 августа 1941 г.

Все эти партийные, государственные и военные органы тогда представляли собой единый механизм, который под руководством И. В. Сталина на протяжении всей войны вырабатывал всю советскую стратегию и тактику в политической, экономической и военной деятельности страны. Причем обстановка была тогда настолько напряженной, что члены указанных коллективных органов, экономя время, весьма редко собирались в полном составе для совместных заседаний. Как правило, все решения принимались в кабинете Сталина в узком составе, который каждый раз определялся конкретным вопросом.