Текст книги "Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы"

То есть, сначала немцы уничтожили наши войска у границы; потом, пройдя 200–300 км, разгромили 1–й стратегический эшелон, «глубинные» дивизии округов; затем, на рубеже Западной Двины и Днепра та же участь постигла 2–й стратегический эшелон – нашу резервную группировку. Каждый из эшелонов, в силу расстояния в несколько сотен километров один от другого, ничем существенным помочь друг другу не мог. Каждый эшелон сражался и погибал в отдельности.

И. В. Сталин уже в первый день войны понял, что он переоценил себя в качестве военного стратега, поэтому уже 23 июня предложил стратегическое руководство советскими Вооруженными силами возглавить профессиональному военному – маршалу С. К. Тимошенко, назначив его председателем Ставки Главного командования.

На Ставку было возложено не только стратегическое руководство военными действиями Вооруженных Сил, но и подготовка резервов, разработка замыслов и планов важнейших операций, организация дальнейшего развертывания и совершенствования армии и флота применительно к требованиям войны.

Однако, несмотря на все эти мероприятия, обстановка на всех фронтах продолжала быстро, не по дням, а по часам, ухудшаться, причем в катастрофической степени, особенно на Западном фронте, где наносился вермахтом главный удар. Неспособность высшего командования Красной Армии остановить немцев была очевидной. Заменить маршала С. К. Тимошенко на должности председателя Ставки Главного командования было не кем.

В этой ситуации И. В. Сталин, при всех своих недостатках как военачальника, вынужден был высшее руководство по защите нашей страны брать на себя. Он как никто понимал, что коренным образом изменить положение на фронтах, резко уменьшить собственные потери возможно было, только изучив самую передовую теорию и практику военного дела, то есть, освоив, словами А. В. Суворова, науку побеждать. Он принимал все меры по повышению квалификации командиров Красной Армии.

Для этого необходимо было максимально быстро, используя положительный и отрицательный опыт сражений, учиться воевать.

Однако, к нашему несчастию, быстро, в течение дней и месяцев, освоить военную науку было невозможно. Да и не всем эта задача была по плечу. Но без этого гитлеровских генералов не победить.

И. В. Сталин учился сам и учил других. Для этого была создана система сбора и обобщения опыта боев. Этот опыт он лично анализировал и доводил до войск в виде приказов и директив, в которых разъяснялись цели и характер войны с немецкими захватчиками; выявлялись недостатки и ставились конкретные задачи по подготовке и ведению боевых действий, по применению оружия и военной техники.

В качестве примера такого документа приведем ниже один из приказов И. В. Сталина. Несмотря на значительный объем текста этого приказа, приведем его полностью, поскольку его содержание лучше и убедительней всего покажет читателю, как Сталин «мешал воевать» Жукову, и как он руководил войной «по глобусу».

ПРИКАЗ О БОЕВОМ ПРИМЕНЕНИИ ТАНКОВЫХ И МЕХАНИЗИРОВАННЫХ ЧАСТЕЙ И СОЕДИНЕНИЙ

№ 325 от 16 октября 1942 г.

Практика войны с немецкими фашистами показала, что в деле применения танковых частей мы до сих пор имеем крупные недостатки. Главные недостатки сводятся к следующему:

1. Наши танки при атаке обороны противника отрываются от пехоты и, оторвавшись, теряют с ней взаимодействие. Пехота, будучи отсечена от танков огнем противника, не поддерживает наши танки своим огнем артиллерии. Танки, оторвавшись от пехоты, дерутся в единоборстве с артиллерией. Танками и пехотой противника, неся при этом большие потери.

2. Танки бросаются на оборону противника без должной артиллерийской поддержки. Артиллерия до начала танковой атаки не подавляет противотанковые средства на переднем крае обороны противника, орудия танковой поддержки применяются не всегда. При подходе к переднему краю противника танки встречаются огнем противотанковой артиллерии противника и несут большие потери.

Танковые и артиллерийские командиры не увязывают свои действия на местности по местным предметам и по рубежам, не устанавливают сигналов вызова и прекращения огня артиллерии.

Артиллерийские начальники, поддерживающие танковую атаку, управляют огнем артиллерии с удаленных наблюдательных пунктов и не используют радийные (то есть, оснащенных средствами радиосвязи. Ник. Сед.) танки в качестве подвижных передовых артиллерийских наблюдательных пунктов.

3. Танки вводятся в бой поспешно, без разведки местности, прилегающей к переднему краю обороны противника, без изучения местности в глубине расположения противника, без тщательного изучения танкистами системы огня противника.

Танковые командиры, не имея времени на организацию танковой атаки, не доводят задачу до танковых экипажей, в результате незнания противника и местности танки атакуют неуверенно и на малых скоростях. Стрельба схода не ведется, ограничиваясь стрельбой с места, да и то только с орудий.

Как правило, танки на поле не маневрируют, не используют местность для скрытого подхода и внезапного удара во фланг и тыл и чаще всего атакуют противника в лоб.

Общевойсковые командиры не отводят необходимого времени для технической подготовки танков к бою, не подготавливают местность в инженерном отношении на направлении действия танков. Минные поля разведываются плохо и не очищаются. В противотанковых препятствиях не проделываются проходы, и не оказывается должной помощи в преодолении труднопроходимых участков местности. Саперы для сопровождения танков выделяются не всегда.

Это приводит к тому, что танки подрываются на минах, застревают в болотах, на противотанковых препятствиях и в бою не участвуют.

4. Танки не выполняют своей основной уничтожения пехоты противника, а отвлекаются на борьбу с танками и артиллерией противника. Установившаяся практика противопоставлять танковым атакам противника наши танки и ввязываться в танковые бои является неправильной и вредной.

5. Боевые действия танков не обеспечивается достаточным авиационным прикрытием, авиаразведкой и авианаведением. Авиация, как правило, не сопровождает танковые соединения в глубине обороны противника, и боевые действия авиации не увязываются с танковыми атаками.

6. Управление танками на поле боя организуется плохо. Радио как средство управления используется недостаточно. Командиры танковых частей и соединений, находясь на командных пунктах, отрываются от боевых порядков и не наблюдают действие танков в бою и на ход боя танков не влияют.

Командиры рот и батальонов, двигаясь впереди боевых порядков, не имеют возможности следить за танками и управлять боем своих подразделений и превращаются в рядовых командиров танков, а части, не имея управления, теряют ориентировку и блуждают по полю боя, неся напрасные потери.

Приказываю в боевом использовании танковых и механизированных частей и соединений руководствоваться следующими указаниями.

I. Боевое применение танковых полков, бригад и корпусов

1. Отдельные танковые полки и бригады предназначаются для усиления пехоты на главном направлении и действуют в тесном взаимодействии с ней как танки непосредственной поддержки пехоты.

2. Танки, действуя совместно с пехотой, имеют своей основной задачей уничтожение пехоты противника и не должны отрываться от своей пехоты более чем на 200–400 м.

В бою танковый командир организует наблюдение за боевыми порядками своей пехоты. Если пехота залегла и не продвигается за танками, командир танковой части выделяет часть танков для уничтожения огневых точек, препятствующих продвижению нашей пехоты вперед.

3. Пехота для обеспечения действия танков должна подавлять всей мощью своего огня, а также огнем орудий сопровождения противотанковые средства противника, разведывать и очищать минные поля, помогать танкам преодолевать противотанковые препятствия и заболоченные участки местности, бороться с немецкими истребителями танков, решительно следовать за танками в атаку, быстро закреплять рубежи, захваченные ими, прикрывать подвоз танкам боеприпасов и горючего и содействовать эвакуации аварийных танков с поля боя.

4. Артиллерия до выхода танков в атаку должна уничтожить противотанковые средства обороны противника. В период атаки переднего края и боя в глубине обороны противника подавлять по сигналам танковых командиров огневые средства, мешающие продвижению танков, для чего артиллерийские командиры обязаны руководить огнем артиллерии с передовых подвижных наблюдательных пунктов из радийных танков. Артиллерийские и танковые командиры совместно устанавливают сигналы вызова и прекращения огня артиллерии.

5. При появлении на поле боя танков противника основную борьбу с ними ведет артиллерия. Танки ведут бой с танками противника только в случае явного превосходства в силах и выгодного положения.

6. Наша авиация своими действиями расстреливает противотанковую оборону противника, воспрещает подход к полю боя его танков, прикрывает боевые порядки танковых частей от воздействия авиации противника, обеспечивает боевые действия танковых частей постоянной и непрерывной авиаразведкой.

7. Танковым экипажам атаку проводить на максимальных скоростях, подавлять интенсивным огнем с хода орудийные, минометные, пулеметные расчеты и пехоту врага и умело маневрировать на поле боя, используя складки местности для выхода во фланг и тыл огневых средств и пехоты противника. Лобовые атаки танками не проводить.

8. Отдельные танковые полки и танковые бригады являются средством командующего армией и его распоряжением придаются стрелковым дивизиям как средство их усиления.

9. Отдельные полки танков прорыва, вооруженные тяжелыми танками, придаются войскам как средство усиления для прорыва обороны противника в тесном взаимодействии с пехотой и артиллерией. По выполнении задачи прорыва укрепленной полосы тяжелые танки сосредотачиваются в сборных районах в готовности к отражению контратак противника.

10. В оборонительном бою танковые полки и бригады самостоятельных участков для обороны не получают, а используются как средство нанесения контрударов по частям противника, прорвавшимся в глубину обороны. В отдельных случаях танки могут быть зарыты в землю в качестве неподвижных артиллерийских точек, засад или использования вместо кочующих орудий.

11. Танковый корпус подчиняется командующему фронтом или армией и применяется на главном направлении в качестве эшелона развития успеха для разгрома и уничтожения пехоты противника.

В наступательной операции танковый корпус выполняет задачу нанесения массированного удара с целью разобщения и окружения главной группировки войск противника и разгрома ее совместными действиями с авиацией и наземными войсками фронта.

Корпус не должен ввязываться в танковые бои с танками противника, если нет явного превосходства над противником. В случае встречи с большими танковыми частями противника корпус выделяет против танков противника противотанковую артиллерию и часть танков, пехота в свою очередь выдвигает свою противотанковую артиллерию и корпус, заслонившись всеми этими средствами, обходит своими главными силами танки противника и бьет по пехоте противника с целью оторвать ее от танков противника и парализовать действия танков противника. Главная задача танкового корпуса – уничтожение пехоты противника.

12. В оборонительной операции фронта или армии танковые корпуса самостоятельных оборонительных участков не получают и используются как мощное средство контрудара из глубины и располагаются на стыках армий, вне воздействия артиллерийского огня противника (20–25 км).

13. Местность имеет решающее значение для выбора направления действий танкового корпуса. Полное использование ударной силы корпуса и его подвижности возможно на танкодоступной местности, поэтому разведка местности предстоящих действий корпуса должна быть организована всеми инстанциями от командования фронта, армии и ниже.

14. Во всех видах боя танкового корпуса решающим элементом является внезапность. Внезапность достигается маскировкой, скрытностью расположения и передвижения, использованием для маршей ночного времени и прикрытием сосредоточения с воздуха.

II. Боевое применение механизированных бригад и механизированных корпусов

1. Отдельная механизированная бригада является тактическим соединением и используется армейским командованием как подвижный резерв.

2. Механизированная бригада в наступлении дерзкими стремительными действиями накоротке выполняет задачи по захвату и удержанию важных объектов до подхода основных сил, действующих на данном направлении.

В частной наступательной армейской операции механизированная бригада выполняет задачи развития успеха.

Механизированная бригада может также выполнять задачи надежного обеспечения фланга наступающих частей.

3. В преследовании отходящего противника механизированная бригада захватывает в его тылу переправы, дефиле, важнейшие узлы дорог и решительными действиями содействует окружению и разгрому противника.

4. В оборонительной армейской операции мехбригада используется как армейский подвижной резерв для нанесения контрударов и ликвидации успеха прорвавшегося противника.

5. Механизированная бригада в подвижной обороне выполняет задачу активной обороны на широком фронте и обеспечивает перегруппировку частей армии.

6. В основу всех действий механизированной бригады должны быть положены – высокая маневренность, смелость, решительность и настойчивость в достижении поставленной задачи.

Используя свою высокую подвижность, мехбригада должна искать слабые места противника и наносить ему короткие удары

7. Механизированные корпуса являются средством командования фронта или армии и использоваться на главном направлении как эшелон развития успеха наших войск и преследования противника.

Дробление мехкорпуса побригадно и переподчинение мехбригад командирам стрелковых соединений не производится.

8. При развитии успеха наступательной операции мехкорпус, как более насыщенный мотопехотой, танками и средствами усиления, вырвавшись вперед, может решать наступательные задачи самостоятельно против не успевшего еще закрепиться противника.

9. Использование мехкорпуса как эшелона развития прорыва может быть только после преодоления общевойсковыми соединениями главной оборонительной полосы и выхода атакующей пехоты в районы артиллерийских позиций противника.

В особых случаях мехкорпус, когда оборона противника оборудована слабо, может решать самостоятельно задачи прорыва фронта и разгрома противника на всю глубину его обороны. В этих случаях механизированный корпус должен обязательно усиливаться гаубичной артиллерией, авиацией и по возможности танками прорыва.

10. Подготовка мехкорпуса к вводу в прорыв заключается в:

а) проведении разведки местности, расположения противника и своих выжидательных и исходных районов;

б) согласования действий мехкорпуса с действиями общевойсковых соединений, на участках которых мехкорпус входит в прорыв;

г) организация управления и связи;

д) подготовке материальной части и организации тыла;

е) организации выполнения перехода мехкорпуса в исходный район и движения его через горловину прорыва в оборонительной полосе противника.

Для выполнения всех мероприятий по подготовке к вводу мехкорпуса в прорыв корпусу необходимо предоставлять двое – трое суток.

11. Механизированный корпус вводится в прорыв на фронте шесть – восемь километров в предбоевых порядках по двум – четырем маршрутам.

12. Порядок построения механизированных и танковых бригад (полков) для ввода в прорыв устанавливается, исходя из следующего:

а) впереди, вслед за наступающими пехотными частями, должны двигаться разведчасти корпуса;

б) за разведкой двигаются отряды обеспечения движения, имеющие задачу подготовки путей в полосе движения корпуса;

в) затем двигаются охранение и за ним главные силы корпуса.

Колонны главных сил в зависимости от обстановки могут иметь впереди танковые полки механизированных бригад или мотострелковые батальоны. Танковые резервы командира корпуса двигаются за колоннами мехбригад с задачей развития успеха первых эшелонов;

г) движение частей совершается в построениях, обеспечивающих наименьшие потери от авиации, артогня противника и удобства развертывания;

д) вся артиллерия корпуса в колоннах главных сил движется за танковыми полками мехбригад;

е) боевые тылы танковых и механизированных бригад с назначенным для них прикрытием двигаются за своими частями.

13. Команду (сигнал) о вводе механизированных корпусов дает командующий фронтом или армией.

После непрерывных боевых действий в течение 5–6 суток корпусу необходимо обеспечить 2–3 дня восстановления матчасти и пополнения запасов.

14. Боевые действия мехкорпусов необходимо надежно прикрывать с воздуха и усиливать артиллерийскими средствами ПВО и авиацией.

При налетах авиации противника механизированным бригадам продолжать выполнение поставленной задачи, отражая нападение авиации всеми имеющимися огневыми средствами.

15. Мотопехота использует автотранспорт для быстрого подхода и развертывания в спешенный боевой порядок.

Автотранспортные машины в моторизированных бригадах служат средством передвижения и не являются боевыми машинами, поэтому мотопехота оставляет автомашины перед зоной артиллерийского огня и двигается к полю боя равно как ведет бой в пешем порядке.

Автотранспорт отводится в удобные укрытия, где располагается рассредоточение в постоянной готовности быстрой подачи для дальнейшего броска мотопехоты.

16. В основу боевых действий мехкорпусов должно быть заложено стремительное маневрирование во фланг и тыл группировок противника, быстрое развертывание для боя, решительные и смелые атаки.

Настоящий приказ довести в танковых и механизированных войсках до командира взвода, в стрелковых и артиллерийских частях – до командира роты и батареи и принять его к немедленному и точному исполнению.

Народный комиссар обороны СССР И. Сталин

Современный читатель, хоть как-то знакомый с военным делом, ознакомившись с текстом приказа И. В. Сталина, скорее всего, придет в недоумение: зачем было Верховному Главнокомандующему всех наших Вооруженных Сил на втором году войны издавать приказ с разъяснением, как следует использовать в войне танковые и механизированные части, и доводить этот приказ до всех командиров этих войск, от генерала до младшего лейтенанта?

Что у нас перед войной не было военных училищ и академий, где опытные преподаватели и профессора не учили будущих наших командиров, что нельзя, например, вводить танки в бой поспешно, без разведки местности, без тщательного изучения танкистами системы огня противника?

Что нельзя посылать танки в бой без выделения времени на подготовку танковой атаки, что нельзя допускать ситуацию, когда командиры танковых частей отрываются от боевых порядков и не наблюдают действие танков в бою? И прочее, и прочее…

Однако наша трагедия как раз и состояла в том, что эти прописные истины не знали не только командиры взводов, но и генералы, и даже маршалы, включая начальника Генерального штаба генерала армии Жукова и наркома обороны СССР Маршала Советского Союза Тимошенко.

Для доказательства этой, горькой и очень поучительной для нас истины приведем еще один раз, но теперь уже дословно, текст чрезвычайно важного документа, поскольку этот документ, как никто и ничто, поясняет действительные причины наших тяжелых потерь, пофамильно указывая их истинных виновников. При нашем огромном преимуществе в боевой технике и примерном равенстве в живой силе с немцами, трагедия такого масштаба могла произойти – и действительно произошла – только в результате преступно – безграмотных приказов и действий наркома обороны и нашего начальника Генерального штаба.

Это все та же, «знаменитая своей дуростью» директива № 3, изданная высшим командованием Красной Армии в первый же день войны, 22 июня 1941 г. в 21.30. Эта директива – самое убедительное свидетельство безграмотного сценария вступления вооруженных сил в войну, подлинный ключ к тайне поражений наших войск в начальный период войны, трагедии, мучающей до сих пор историческую память России.

ДИРЕКТИВА № 3

Сов. Секретно

Экз. № 1

№ 3. Москва, 22.6.41 г., карта 1 000 000

1. Противник, нанеся главные удары из Сувалковского выступа на Олита и из района Замостье на фронт Владимир – Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск в течение 26.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.

На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.

2. Ближайшей задачей войск на 23–24.6 ставлю:

а) Концентрическими сосредоточенными ударами войск Сев. – Зап. и Западного фронта окружить и уничтожить Сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;

б) Мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго – Западного фронта и других войск 5 и 6 А (армий) окружить и уничтожить группировку противника, наступающего в направлении Владимир – Волынск, Броды. К исходу 24.6 овладеть городом Люблин.

3. ПРИКАЗЫВАЮ:

а) Армиям Северного фронта продолжить прочное прикрытие госграницы.

На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать.

ТИМОШЕНКО, МАЛЕНКОВ, ЖУКОВ

Причем эту директиву – приказ, с такими грандиозными конечными целями, Тимошенко и Жуков отдавали своим подчиненным, не имея ни малейшего представления не только о противнике, но и состоянии собственных войск, поскольку уже в первые минуты войны проводная связь с ними была немцами перерезана, а работать на радиостанциях наших связистов еще не научили. Кстати, мой сослуживец Шафранов Константин Петрович, связист тех времен, рассказывал, что его начальники штатную мобильную радиостанцию, установленную на автомобиле, использовали только как транспортное средство. Опасаясь, что при первом выходе в эфир, немцы их запеленгуют и тут же разбомбят.

Из текста и замысла Директивы № 3 так и прут идеи троцкистского гения Тухачевского, о немедленном встречно – лобовом контрблицкриге (контрнаступлении) советских Вооруженных Сил в случае начала войны с Западом.

Положение Мольтке, немецкого военного теоретика с мировым именем, о том, что «ни один оперативный план не может оставаться неизменным после первой встречи с главными силами противника» наши стратеги не считали для себя чем-то важным, а тем более истиной, подлежащей обязательному учету при планировании боевых действий.

Мольтке, утверждал, что «только в том случае, если оценка противника была правильной, командование может с полным основанием еще раз применить уже оправдавшую себя тактику, в противном случае тяжелые разочарования и осложнения неизбежны». Но кто такой для Тимошенко и Жукова был какой-то Мольтке?

Склонность к бонапартистским замашкам и высокомерная слепота в военном планировании продолжала жить в нашей маршальской и генеральской среде, выросших из бывших царских «унтеров», не получивших должного общего и военного образования. Успехи в Гражданской войне создали у них убеждение в собственной непогрешимости.

Директива № 3 дышит неоправданным оптимизмом, явно недооценивает возможности противника, без всяких на то оснований приписывает ему пассивную роль. Поэтому неслучайно, что наши войска, сосредоточенные на западной границе, не были готовы к оборонительным боям. Вплоть до конца мая – начала июня 1941 г. Красная Армия отрабатывала только всевозможные наступательные операции различных уровней.

Такой план начала войны с гитлеровской Германией, разработанный нашим Генеральным штабом, был грубейшей ошибкой. При этом эта ошибка была не случайной, она была обоснована нашими, если можно их так назвать, «стратегами», уровня Тимошенко и Жукова и их предшественниками, теоретически.

Идея захвата сразу всех (в данном случае трех) мощнейших группировок, отмобилизованного, прекрасно оснащенного, маневренного, обладавшего хорошим боевым опытом и нацелившегося на блицкриг вермахта, в гигантские клещи по сходящимся направлениям немедленным (т. е. по факту нападения) встречно – лобовым контрнаступлением советских войск непосредственно с флангов на советско – германской границе – была не нова. Отцом этой идеи, по сути, встречно – лобового контр – блицкрига, был не кто иной, как Маршал Советского Союза Тухачевский.

Ничего удивительного нет, что один из авторов подобной бессмертной дурости, заложенной в Директиве № 3, был тайным и ярым поклонником Тухачевского, что подтверждают личные воспоминания Жукова о тех временах, когда он учился воевать у этого «гиганта военной мысли»:

«…Тогда мы были менее искушены в вопросах военной науки и слушали его как зачарованные. В М. В. Тухачевском чувствовался гигант военной мысли, звезда первой величины в плеяде выдающихся военачальников Красной Армии».

Как утверждают некоторые, именно им была разработана передовая для того времени теория подготовки и проведения глубокой операции и боя.

Однако и в теории, и в практике стратегического планирования не в полной мере учитывался характер начального периода войны, недооценивалась возможность внезапного нападения, а также организации стратегической обороны.

Но, как известно, в истинность и эффективность любой идеи, включая степень гениальности ее автора, проверяется только практикой. У военных теоретических разработок критерием истины является война – явление во все времена крайне жестокое, кровавое, беспощадное. И пока полководцы постигают истину, солдаты оплачивают такие уроки своими жизнями и морями своей крови.

Озарение наших стратегов посетило только за три дня до неминуемой трагедии. 19 июня 1941 г. в приграничные военные округа ушло указание о проведении маскировки аэродромов, воинских частей и важных военных объектов. Срочно зарыть в землю и засеять травой бензохранилища. Организовать по 8–10 ложных аэродромов с макетами самолетов и т. д., и т. п.

19 июля летит приказ самого наркома обороны о маскировке, срок исполнения 1–5 июля 1941 г.

При таком руководстве трагедия 22 июня 1941 г. была неизбежна.

Самоубийственные непрерывные контрнаступления, инспирированные Генеральным штабом в первые часы, дни и недели войны губили Красную Армию, вели к поражению её в войне, к гибели нашего государства и народа.

Ничего более фатально неадекватного реальности выдумать, казалось, было просто невозможно. Однако выдумали и заранее обосновали теоретически.

Так, замысел отражения агрессии, исходящий из принятого принципа обороны, был изложен в общегосударственном документе: «Соображениях об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.» от 18 сентября 1940 г. Непосредственный разработчик этого плана генерал А. М. Василевский, перед войной – заместитель начальника Оперативного управления Генерального штаба.

План предусматривал, что «военные действия начнутся с отражения ударов нападающего врага; что удары эти сразу же разыграются в виде крупных воздушных сражений, с попыток противника обезвредить наши аэродромы, ослабить войсковые и танковые группировки, подорвать тыловые войсковые объекты, нанести ущерб железнодорожным станциям и прифронтовым городам».

С нашей стороны предусматривалась необходимость «силами всей авиации сорвать попытки врага завоевать господство в воздухе и в свою очередь нанести по нему решительные удары с воздуха».

Одновременно ожидалось нападение на наши границы наземных войск с крупными танковыми группировками, во время которого наши стрелковые войска и укрепленные районы приграничных военных округов совместно с приграничными войсками обязаны будут сдерживать первый натиск, а механизированные корпуса, опирающиеся на противотанковые рубежи, своими контрударами должны будут ликвидировать вклинившиеся в нашу оборону группировки и создать благоприятную обстановку для перехода советских войск в решительное наступление.

К началу вражеского наступления предусматривался выход на территорию приграничных округов войск, подаваемых из глубины СССР.

Предполагалось также, что «наши войска вступят в войну во всех случаях полностью изготовившимися и в составе предусмотренных планом группировок, что отмобилизование и сосредоточение войск будет произведено заблаговременно».

12–13 июня было санкционировано выдвижение «глубинных» дивизий округов ближе к границам, но за 9–10 дней полного их сосредоточения не произошло. По состоянию на 4.00 утра 22 июня 1941 г. в движении находились 32 дивизии РККА.

Вторая ошибка: Ставка высшего советского командования избрала принцип «жесткой обороны» прямо на линии границы. При таком подходе в случае опоздания отмобилизования и сосредоточения наших дивизий приграничные войска заранее приговаривались к гибели в начале войны, у них не оставалось шанса на выживание и продолжение борьбы.

Упредив наших военачальников, Гитлер позаботился, чтобы советские войска не смогли заблаговременно отмобилизоваться и сосредоточиться недалеко от границы. Немцы начинали войну, имея всего-то 4171 танк.

В дневнике Ф. Гальдер есть, например, запись от 3 февраля 1941 г., из которой вытекает, что в тот день он докладывал Гитлеру о том, что у Красной Армии до 10 000 танков против 3,5 тысяч танков немецких. Зная о существенном превосходстве РККА в количестве танков, Гитлер, тем не менее, преспокойно пошел на развязывание войны, как будто заранее знал, что толку от этих тысяч танков не будет под таким командованием.

За счет расчленения советских войск и одновременно глубокого вклинивания в нашу оборону как по сходящимся, так и по расходящимся направлениям специально созданными для этого сильными ударными группами танковых и моторизованных соединений, фюрер принял решение раздробить наши войска и разгромить их по частям. За счет расходящихся направлений, которые в итоге опять сходятся, гитлеровские генералы образовывали так называемые «клещи» и «котлы», которые становились могилами для наших дивизий, корпусов и целых армий. Таким образом, немцы решали двуединую задачу превращения прорыва фронтального в охватывающий прорыв.

Располагая данными своей разведки, Гитлер заявил своим генералам: «Вопрос о русском отходе маловероятен, т. к. русские связаны с Прибалтикой и Украиной. Если русский задумает отступать, он должен сделать это весьма заблаговременно, иначе не сможет отойти, сохраняя боевые порядки».

Однако об отступлении наши маршалы и генералы даже мысли не допускали. Согласно предписаниям из «красных пакетов» и Директиве № 3, советские мехкорпуса, без должной разведки, ринулись в немедленный встречно – лобовой контрблицкриг, один за другим погибая в умело расставленных немцами ловушках и котлах.