Текст книги "Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы"

Общее число офицеров, уничтоженных троцкистами только в Крыму, по утверждению того же «Народного радио», составляло около 200 тысяч. Возможно, это число сильно преувеличено. Казалось, чего проще: власть у нас сейчас демократическая, в 1920–1921 гг. знаменитый ленинский «учет и контроль» уже был, вот и опубликуйте истинное число жертв троцкистов. Однако нет, для современных демократов нет более актуальной задачи, чем определиться с числом жертв Ивана Грозного, не говоря уже о И. В. Сталине.

Так или иначе, но в любом случае это было величайшее преступление против собственной страны. Ведь расстрелянные и утопленные офицеры, прошедшие Первую мировую и Гражданскую войны, были самой образованной и наиболее подготовленной в военном отношении частью общества. Они, отстаивая идею великой России, не меньше любили свою родину, чем пламенные революционеры, у которых, согласно их библии – «Манифесту коммунистической партии», нет, и не может быть отечества.

Наследники Троцкого до настоящего времени, когда пишут «о невиданным по своим масштабам террора против своего народа», то неизменно связывают этот террор только со «Сталиным и его преступной кликой» и 1937–1938 гг. Ведь сам Троцкий, как явление, это результат «братской помощи» из Америки. Ведь американские банкиры субсидировали и благословили Троцкого «подвиги», направляя его в Россию. Сколько он и его опричники бед принесли российскому крестьянству, сколько детей они сделали сиротами, а теперь все валить на Сталина.

Надо признать как факт, что огромное число наших соотечественников стали жертвами произвола до 1937 г., и организатором этого произвола был отнюдь не Сталин, а троцкисты явные и скрытые. Причем последние еще долго занимались своими кровавыми делами, даже после изгнания их вождя из нашей страны в 1929 г. Бывший наркомвоенмор и председатель Реввоенсовета Республики товарищ Л. Д. Троцкий в свое время основательно поработал, расставляя на ключевых местах в Красной Армии и ВЧК своих единомышленников; у него тогда для этого были неограниченные возможности. Тем более, что у него свои кадры были всегда под рукой. Во время Гражданской войны Троцкого возил специальный поезд, в котором его сопровождали многочисленные одесские нахлебники. Времена были голодные, и в этих поездах отъедался весь интернационал Одессы, небезосновательно рассчитывая, что в самом ближайшем времени, после расстрела очередного «контрреволюционера», перепадет какая-нибудь приличная руководящая и хлебная должность.

Реальной властью И. В. Сталин стал обладать после 1937–1938 гг., только с этого времени его можно считать виновником так называемых незаконных репрессий. Хотя, как уже было показано в первой части этой книги, это были не «незаконные репрессии», а смертельная схватка непримиримых противников – сталинистов и троцкистов. Жертвы в этой схватке были как с одной, так и с другой стороны. В 1937 году, когда были расстреляны видные сторонники Троцкого, всем стало ясно, что попытка уничтожения И. В. Сталина не удалась. Троцкисты окончательно проиграли, поэтому уцелевшая часть из них, включая Н. С. Хрущева, ушла в глубокое подполье, а вышли из него, прихватив с собой «Георгия – Победоносца» в качестве непримиримого борца с «культом личности», естественно, только после смерти И. В. Сталина.

Утверждения троцкистов о том, что уничтожение руководителей военно – троцкистского заговора Тухачевского, Якира, Уборевича, Корка, Эйдемана, Фельдмана, Гамарника и примкнувших к ним Егорова, Примакова, Федько, Антонов – Овсеенко, Дыбенко и других якобы явилось одной из главных причин тяжелых поражений Красной Армии в начале Великой Отечественной войны, сильно преувеличено.

Практически все они, герои Гражданской войны, по теоретической военной подготовке и по опыту руководства войсками в крупных войнах ни чем не отличались от сталинских маршалов: Ворошилова, Тимошенко, Кулика, Буденного и Шапошникова. У тех и других этот опыт был практически нулевым. В качестве исключения из этого списка можно выделить лишь Б. М. Шапошникова и А. И. Егорова, которые к началу Первой мировой войны были младшими офицерами, а к концу ее – стали уже старшими офицерами, командовали полками (воинскими подразделениями, численностью 2–3 тыс. человек.

Шапошников Б. М. в 1910 г., действительно, окончил царскую академию Генерального штаба. В годы Первой мировой войны состоял старшим адъютантом штаба кавалерийской дивизии, помощником старшего адъютанта штаба 12–й армии, штаб – офицером для поручений при генерал – квартирмейстере штаба Северо – Западного фронта, начальником штаба отдельной казачьей бригады, начальником штаба 2–й Туркестанской казачьей дивизии. После Февральской революции занимал должность командира гренадерского Мингрельского полка.

Однако надо честно признать, это не помогло ему, будучи в должности начальника Генерального штаба Красной Армии, заметно уменьшить масштаб трагедий 1941 г., особенно самой крупной из них – Киевской.

А. И. Егоров в начале Первой мировой войны был штабс – капитаном, командовал ротой. В 1916 г. ему было присвоено звание подполковника, и он стал командиром 132–го пехотного Бендерского полка 12–й армии.

Командиром полка во время Первой мировой войны был и С. С. Каменев, который также как и Б. М. Шапошников, окончил царскую Академию Генерального штаба. В 1919–1924 гг. он был главнокомандующим Вооруженными Силами РСФСР. Однако в 1924 с этой высокой должности Каменев был снят и назначался на другие должности, со значительным понижением. Умер в 1936 г., будучи начальником Управления противовоздушной обороны РККА.

Однако большинство будущих маршалов Советского Союза, в том числе включая самых выдающихся и них – Г. К. Жукова и К. К. Рокоссовского, во время Первой мировой войны были унтер – офицерами (по – современному – сержантами) и опыт их командования в крупной войне ограничен воинскими коллективами 10–20 человек.

А некоторые другие, отличившиеся в Гражданской войне, например Ворошилов и Якир, до этого вообще ни одного дня не служили в армии, и не имели даже начального военного образования (не окончили школы младших командиров). Тем не менее, первый стал впоследствии наркомом обороны, а второго уже в 1924 г. троцкисты назначили начальником Главного управления военно – учебных заведений РККА!?

Да, уж, действительно, неисповедимы твои пути, Господи. Какому военному искусству мог научить командиров Красной Армии такой начальник военно – учебных заведений?

Вот нам и ответ на вопрос, почему оказалось таким неудачным для нашей страны начало Великой Отечественной войны, почему уже в октябре 1941 г. немецкие войска оказались в непосредственной близости от Москвы. Хотя, конечно, и данный ответ не является полным.

Если речь идет о военном искусстве, то здесь не возможно не упомянуть еще раз о главном руководителе военно – троцкистского заговора М. Н. Тухачевском, ставшим в 26 лет командармом (по – современному – генерал – полковником), кровавом палаче собственного народа, руководителе подавления восстаний в Кронштадте и в Тамбовской губернии. Как и немецкие фашисты, он был большим поклонником расстрела заложников, но в отличие от немцев – граждан собственной страны.

Троцкисты Тухачевского называют не иначе, как «выдающийся военный теоретик». Вместе с тем этот «выдающийся военный теоретик», окончив среднее военное училище перед началом Первой мировой войной и провоевав в воинском звании «подпоручик» (по – современному – младший лейтенант) всего полгода, в феврале 1915 г. сдался врагу в плен. В плену, который длился два с половиной года – практически до конца войны, – по очевидным причинам он командовать там ни кем не мог. Однако при этом у Тухачевского было очень много свободного времени для осмысления своей молодой жизни и совсем скромного опыта командования взводом или ротой.

Однако, скорее всего, именно тогда он уже увидел в себе военного гения. Так бывает часто, ведь не случайно Шота Руставели написал: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». В августе 1917 г. Тухачевский осуществляет удачный побег из плена, причем весьма оригинальным способом, который ему впоследствии очень дорого обойдется. Поскольку обстоятельства этого побега раскрывают «гениального военного стратега» как личность, покажем и мы эти обстоятельства по тексту книги Н. А. Зеньковича «Маршалы и генсеки. Интриги. Вражда. Заговоры». – Смоленск: «Русич», 1997. Тем более, что данный эпизод из жизни Тухачевского, как нам кажется, похож на правду. Чтобы лучше понять суть изложенного Н. А. Зенковичем эпизода, сделаем небольшое отступление.

Важно подчеркнуть, что престиж офицера в русском обществе с древних времен всегда был достаточно высок. Удивительно, что в последнее время, чтобы не делали так называемые демократы и поклонники общечеловеческих ценностей с офицерами, как бы они их не унижали бедностью и бесперспективностью служения Родине, однако престиж русского офицера до сих остается достаточно высоким. Скорее всего, это результат явления, известного как инерция, а также особенностей психологического склада русских людей, для которых деньги никогда не были главным мерилом их благополучия. Для доказательства изложенного можно привести множество аргументов, но напомним лишь одну поговорку: «С милым и в шалаше рай».

В старые времена не только в нашей стране, но и за рубежом, офицеры были одной из самых привилегированных и высокооплачиваемых групп общества. Традиционно человеческие представления о чести, достоинстве и благородстве всегда были неразрывно связаны с этой группой людей и конкретно с каждым ее представителем. В отношении личного достоинства офицер стоял на недосягаемой высоте, и такое положение в моральном плане никогда никем не оспаривалось.

За установлением при царе для офицеров официальным титулованием (то есть, формой обращения: к обер – офицерам было – «ваше благородие»; к штаб – офицерам – «ваше высокоблагородие»; к генерал – майорам и генерал – лейтенантам – «ваше превосходительство», а к полным генералам – «ваше высокопревосходительство) во многом стояло действительное признание обществом их сущности, как носителей высоких понятий и моральных устоев. Отклонение от указанных общих правил считалось чрезвычайно позорным событием, поэтому такие отклонения в русской армии были чрезвычайно редкими.

И. В. Сталин, выросший в дореволюционном обществе, хотя и далеко не в аристократической среде, тем не менее, с должным уважением относился к царским офицерам. Так, например, известно, что в отличие от своих многочисленных высокопоставленных соратников по партии, только к Б. М. Шапошникову Сталин считал уместным неизменно обращаться по имени и отчеству – «Борис Михайлович», вместо обычного большевистского обращения: «Товарищ Шапошников».

Итак, по Н. А. Зенковичу:

«Раздался бой настенных часов. Двенадцать. Сталин нажал кнопку вызова, и в дверях возник Поскребышев.

– Скажите Ежову, пускай заходит.

Пропустив наркома, Поскребышев плотно закрыл за ним дверь.

– Товарищ Сталин, – сказал Ежов, – сегодня Примаков дал собственноручные показания о том, что во главе заговора стоит Тухачевский, связанный с Троцким. Кроме того, он назвал еще 40 видных военных работников, участвующих в заговоре.

Сталин взглянул на маленького наркома:

– Оглашайте список.

Ежов открыл свой знаменитый блокнот.

– Да, – задумчиво произнес Сталин, когда нарком закончил чтение своего мартиролога, – Тухачевский-то каков фрукт, а? А ведь неделю назад здесь, в этом кабинете, честное слово давал, что не виноват. Дворянин, между прочим.

– Тухачевский? Честное слово? – Ежов рассмеялся, подобострастно заглядывая в желтые глаза вождя. – Что оно для него по сравнению с карьерой? Агентура сообщает: эмигрантская пресса обнародовала обстоятельства побега поручика Тухачевского из германского плена.

– И какие они, эти обстоятельства?

– Комендатура офицерского лагеря, в котором содержался Тухачевский, разрешала военнопленным прогулки за оградой. При условии, если они давали подписку, скрепленную честным словом. Этим пользовались англичане и французы, и не бегали. Тухачевский дал честное слово и, воспользовавшись им, убежал. Пленные считали это неслыханным неджельтменством. С точки зрения офицерской чести – позорнейший поступок.

Сталин потемнел лицом.

Через четверть часа сияющий Ежов вышел из его кабинета».

Так получил Ежов во время ночного приема у Сталина 21 мая 1937 г. разрешение арестовать «гиганта военной мысли, звезду первой величины в плеяде выдающихся военачальников Красной Армии». Именно так характеризовал Г. К. Жуков Тухачевского в своих «Воспоминаниях и размышлениях».

Однако мы забежали несколько вперед.

В Россию Тухачевский вернулся в бурные октябрьские дни. В марте 1918 г. ему удалось, при неизвестных нам обстоятельствах, лично встретиться с В. И. Лениным. Ленин остался доволен своим собеседником, эта встреча не один раз сохраняла жизнь будущего Маршала Советского Союза от многих неприятностей, в том числе и связанных с его офицерским прошлым.

Вместе с тем, получив индульгенцию от самого Ленина, «выдающийся военный теоретик» из царских офицеров быстро превратился в «корифея марксизма» и активно включился в компанию троцкистов по травле офицеров Русской армии, в том числе, разумеется, и своих бывших товарищей. Как уже упоминалось выше, топил он их не только в переносном, но и в прямом смысле этого слова, причем обосновывая свое людоедство теоретически.

Так, в июле 1919 г. в докладе своему шефу, Троцкому, Тухачевский писал: «Уже пришло время заменить их (офицеров царской армии) коммунистами». Свои взгляды на эту проблему он развил в и докладе, представленному тому же Троцкому 19 декабря 1919 г.: «…для того чтобы понимать характер и формы Гражданской войны, необходимо сознавать причины и сущность этой войны. Наше старое офицерство, совершенно не знакомое с основами марксизма, никак не может и не хочет понять классовой борьбы, необходимости и неизбежности диктатуры пролетариата.

Поэтому генералам совершенно непонятны условия комплектования армии…».

Из изложенного следует, что ему, вчерашнему подпоручику, были понятны условия комплектования армии великой страны, России, а генералам, окончившим академию Генерального штаба, прослужившим всю свою сознательную жизнь в этой же армии, – непонятны.

Однако уже в начале Гражданской войны большевикам стало ясно, что без подготовленных командных кадров воевать невозможно. По инициативе В. И. Ленина 8 декабря 1918 г. была открыта Академия Генштаба. На торжественном ее открытии от имени ЦК РКП(б) и ВЦИК Свердлов обратился к слушателям и преподавателям с речью, в которой утверждалось, что создать Красную Армию можно, только дав «этой Красной Армии коммунистический пролетарский состав».

Так, поняв якобы суть классовой борьбы, но, не понимая ничего в военном деле, Троцкий, Свердлов и примкнувший к ним Тухачевский изгнали и уничтожили старые кадры из военно – учебных заведений, оставили их без научных школ, и, таким образом, надолго лишили армию нашей страны мозгов, ибо для возрождения таких школ требуются не одно десятилетие.

Очевидно, что военные академии, как и любое высшее учебное заведение, без подготовленных должным образом преподавателей и научных школ существовать не могли.

Точнее, существовать-то военные академии могли, как здания, а вот готовить должным образом командиров для Красной Армии – не могли. Могли только делать вид, что они готовят якобы высококлассных специалистов, готовых хоть завтра защитить страну в современной войне. В мирное время такая показуха сходила с рук, однако, до первой схватки с серьезным противником. Далее – конфузия, как это было у Тухачевского под Варшавой; у Ворошилова – на линии Маннергейма; у Тимошенко и Жукова – с взятием через два дня после начала Великой Отечественной войны Люблина; у Кулика – в Белоруссии и Керчи; у Буденного – под Киевом и Москвой.

Однако уже во время Гражданской войны всем также было понятно, даже пламенным революционерам, что в высших военных учебных заведениях вообще-то не могут быть преподаватели со средним, а тем более, с начальным образованием. Как же это тогда академия?

Поэтому в уже 1920 г., по инициативе Троцкого, «за глубокие знания теории и истории войн» Тухачевский, окончивший среднее учебное заведение (Александровское военное училище), был приказом причислен к лицам с высшим военным образованием. Случай с присвоением высшего образования уникальный и, скорее всего, единственный за всю историю нашей страны.

Известны редкие случаи, когда за конкретные выдающиеся практические результаты при создании военной техники без защиты диссертации разработчикам уникальной по эффективности техники присваивали ученую степень доктора наук. Например, выдающемуся конструктору – оружейнику Василию Алексеевичу Дегтяреву, окончившему несколько классов церковноприходской школы, проработавшему более 10 лет на оружейном заводе в Туле и после этого ставшему еще в Первую мировую войну мастером Сестрорецкого оружейного завода, было, по инициативе И. В. Сталина, присвоено за оснащение новым оружием Красной Армии воинское звание генерал – майор, и присуждена ученая степень доктора технических наук.

Заслуги этого конструктора перед страной огромны: почти все стрелковое оружие, с которым встретили советские войска немецко – фашистские орды, было сконструировано В. А. Дегтяревым и его учениками С. Г. Симоновым, Г. С. Шпагиным, П. М. и М. М. Горюновыми. Особенно эффективным оказалось противотанковое ружьё Дегтярева, ПТРД, созданное им в тяжелом 1941 г. Именно это ружьё во многом решило исход борьбы с немецкими танками в первые годы войны, в том числе под Москвой и Сталинградом.

Так, летом 1942 г. на подступах к Сталинграду Петр Болото вместе с четырьмя бронебойщиками отбил атаку 30 немецких танков. Из 15 уничтоженных танков 8 подбил лично П. Болото. В январе 1943 г. рядовой 3–й гвардейской армии Ф. Старцев из противотанкового ружья поджёг 15 немецких танков, посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.

Подобные случаи присвоения высоких ученых званий были и за границей. Так, Гитлер присвоил без всяких формальных процедур ученое звание «профессор» Вернеру фон Брауну, главному конструктору баллистической ракеты ФАУ-2, после удачного запуска этой ракеты.

Присвоить ученую степень доктора наук без написания диссертации могут за научную книгу или за выдающееся изобретение, но присвоить высшее образование лицу со средним образованием – дело неслыханное, однако троцкистам все нипочем: им нужны были пусть и «липовые», но свои военные ученые, из марксистов.

Однако, как известно, квалификация в любом деле определяется, в конечном счете, не дипломами о высшем образовании и учеными званиями, а практическими результатами работы или службы.

Как уже было указано в первой части книги, 29 апреля 1920 г., по инициативе Троцкого, Тухачевского назначают командующим армиями Западного фронта для отражения нападения Польши на нашу страну. У Тухачевского, наконец, появилась реальная возможность проявить не на словах, а на деле свой полководческий талант, глубокие знания теории и истории войн.

Почему именно здесь могла быть реальная проверка достоверности военных талантов «гиганта военной мысли, звезды первой величины в плеяде выдающихся военачальников Красной Армии»?

Потому что это была не внутренняя братоубийственная Гражданская война, а реальная война с другим государством, причем далеко не самым сильным в Европе. Победы над Колчаком и Деникиным не могут быть использованы для широких обобщений и глубоких выводов в военном искусстве, в том числе оценки гениальности участников Гражданской войны, – слишком уж специфической была эта война.

Несомненно, что генералы царской армии имели неизмеримо более высокую военную подготовку, по сравнению с бывшими их подчиненными: унтер – офицерами, подпоручиками, поручиками, не говоря уже о тех, кто вообще никогда не служил в армии (Троцкий, Ворошилов, Якир, Гамарник и др.), однако генералы проиграли Гражданскую войну. Почему?

Потому что во всех войнах воюют солдаты, а генералы ими только руководят. Поэтому, безусловно, в огромной степени прав был В. И. Ленин, когда писал: «Во всякой войне победа в конечном счете обусловливается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь. Убеждение в справедливости войны, сознание необходимости пожертвовать своей жизнью для блага своих братьев поднимает дух солдат и заставляют их переносить неслыханные тяжести… Это объясняется тем, что каждый рабочий и крестьянин, взятый под ружье, знает, за что он идет, и сознательно проливает кровь во имя торжества справедливости и социализма».

Конечно, это необходимое, но еще недостаточное условие для победы над врагом. Однако в конкретных обстоятельствах Гражданской войны этого условия большевикам оказалось вполне достаточно для победы над царскими генералами, потому что абсолютное большинство граждан России отказалось воевать за социальную несправедливость, за эксплуататоров, капиталистов и помещиков. При таком отношении солдат к белому движению никакие академии не могли помочь царским генералам, они были изгнаны из страны собственным народом.

Вместе с тем разгром белого движения был воспринят троцкистами как следствие собственной гениальности. Бывшие унтер – офицеры (сержанты) и подпоручики после победы в Гражданской войне увидели в себе гигантов военной мысли, которым постигать буржуазную военную науку и ни к чему. Мол, ученого учить – только портить.

Результаты отсутствия должной теоретической военной подготовки у красных командиров не заставили себя долго ждать, они сказались уже 1920 г. в войне с заведомо более слабым противником – панской Польшей. Тогда, оказавшись у руля командования армиями Западного фронта, «гигант военной мысли» Тухачевский переоценил возможности своих войск, неверно определил район сосредоточения основных сил противника. Оперативное построение войск Западного фронта оказалось неправильным, особенно его левого крыла, основные силы фронта в критический момент действовали по расходящимся направлениям, что привело к ослаблению силы ударов Красной Армии. В результате войска, руководимые Тухачевским, под Варшавой потерпели сокрушительное поражение. Его репутация, как гиганта военной мысли, оказалась сильно подмоченной. Эту репутацию, в глазах троцкистов, пришлось Тухачевскому исправлять, уничтожая свой народ во время подавления кронштадтского мятежа и восстания крестьян в Тамбовской губернии, о чем подробно было написано в первой части книги.

С уничтожением собственного народа Тухачевский успешно справился. Гигант военной мысли в начале 1921 г. назначается Троцким членом Высшего академического военно – педагогического совета

5 августа 1921 г. Троцкий издает приказ, в котором говорилось: «…Академию Генерального штаба РККА переименовать в Военную академию РККА… Начальником Военной академии РККА назначить командующего Западным фронтом тов. Тухачевского».

Академия была призвана готовить командиров не только высшего, но и среднего звена, стать военно – научным центром Красной Армии. В ноябре 1921 г. под руководством Тухачевского был создан Совет академии, который провел, как утверждают троцкисты, большую работу по перестройке учебного процесса. Царские профессора, мол, делали все не так, да и на низком научном уровне. И вот появилось новое «научное светило», и стало всем все ясно: были определены количество и наименование учебных дисциплин, объем времени на изучение каждой из них. Тухачевский уделял много времени вопросам содержания и методики преподавания, повышения его научного уровня.

Так Тухачевский, с подачи Троцкого, стал крупным военным теоретиком, автором целого ряда трудов, по которым командиры Красной Армии готовились к будущим войнам, в том числе, к нашему несчастью, и к Великой Отечественной войне.

Вот и научились: немедленному встречному контрблицкригу. Уже тогда так называемая советская военная теория учила: «На всякое нападение врага Союз Советских Социалистических Республик ответит сокрушительным ударом всей мощи своих Вооруженных Сил… Войну мы будем вести наступательную, перенося ее на территорию противника. Боевые действия Красной Армии будут вестись на уничтожение, с целью полного разгрома противника…».

В дальнейшем, занимая различные, но неизменно высокие посты, Тухачевский самым непосредственным образом влиял на боевую подготовку Красной Армии и развитие советской военной мысли. А с 9 апреля 1936 г. он был назначен первым заместителем наркома обороны и начальником вновь созданного Управления боевой подготовки РККА, поэтому нес личную ответственность за уровень подготовки кадров Красной Армии к войне. Таким образом, реальное влияние Тухачевского, Егорова, Блюхера и других его соратников по троцкистскому заговору, по крайней мере, до рокового 1937 г., на боевую готовность было неизменно выше, чем равных им по званию – Ворошилова и Буденного. Даже после расстрела троцкистов, их влияние на развитие советской военной науки и на подготовку кадров Красной Армии оставалось значительным, хотя бы потому, что царских ученых они перебили, а других военных теоретиков у нас не было. О чем, кстати, свидетельствовал сам Г. К. Жуков.

О результатах деятельности Тухачевского и его соратников по троцкистскому заговору, как военных теоретиков, непосредственно говорят результаты советско – финлядской войны и начала Великой Отечественной войны. Несмотря на старания И. В. Сталина, идеи мировой революции в скрытом виде остались неизменными в предвоенной военной доктрине нашей страны: «Красная Армия могучим ударом перенесет боевые действия на чужую территорию».

Так, в частности, именно по «научному обоснованию» Тухачевского наши «мехсоединения должны были дислоцироваться в мирное время не далее 50–70 километров от границы, с тем, чтобы с первого же дня мобилизации имели бы возможность перейти границу». Там они и были размещены, на свою погибель, 22 июня 1941 г. Именно поэтому в течение первых десяти дней с начала войны с Германией Красная Армия осталась без мехсоединений, без артиллерии, а красноармейцы вынуждены были останавливать танковую армаду немцев с помощью бутылок, наполненных бензином, так называемым «коктейлем Молотова».

Так что «гигант военной мысли, звезда первой величины в плеяде выдающихся военачальников» Тухачевский, приложивший лично руку в процессе уничтожения военно – научных школ русской армии, как показал ход дальнейших событий, сам оказался голым королем.

И. В. Сталин, трезво оценивая собственные военные навыки и военно – теоретическую подготовку (в начале тридцатых годов – практически нулевую), старался по возможности не вмешиваться в дела военных, согласовывая, как руководитель государства, все их решения. Свое участие в организации мощных вооруженных сил и в обеспечении безопасности страны он сознательно ограничивал созданием фундамента для этого: возведением прочной военно – экономической базы и морально – политической подготовкой населения.

Однако в конце тридцатых годов И. В. Сталин понял, что он, передоверивши дело укрепления Красной Армии так называемым профессионалам, сильно ошибся. Если дело пойдет так и дальше, то страна в критический момент, который неумолимо приближался по мере приближения Гитлера к границам Советского Союза, может оказаться у «разбитого корыта»: со слабой армией, вооруженной никуда не годной техникой.

Это стало особенно очевидно И. В. Сталину после советско – финляндской войны, а также после молниеносного разгрома немцами армий Польши, Франции и других европейских стран в 1939–1940 гг. К этому времени Красная Армия ни теоретически, ни практически оказалась неготовой к современной войне, несмотря на огромное количество танков, самолетов и другой техники, заказанных и созданных по настоянию Тухачевского.

Необходимо все, что было построено по заказу «гиганта военной мысли», отправить в металлолом и создавать в самые сжатые сроки новую технику, а также основательно переучить военные кадры. Однако для этого у И. В. Сталина не было ни времени, ни учителей, ни ресурсов. Но особенно плохо было с кадрами преподавателей, как уже отмечалось выше, в результате бурной деятельности троцкистов с применением классового подхода, оказалось, что и учить кадры Красной Армии было некому, и не по чему. Ценность учебников, созданных под руководством Тухачевского, оказалась на уровне ценности макулатуры.

Таким образом, троцкисты, придя к власти после Октябрьской революции, уничтожая высокоподготовленные военные кадры, уничтожили тем самым и военную науку в нашей стране. А без научного обоснования подготовить Красную Армию и страну к схватке с немецкими фашистами было не под силу никому, даже самому И. В. Сталину. Все провалы в Великой Отечественной войне, в том числе ее начала, и огромные жертвы стали следствием объективной закономерности. Теперь наши «десталинизаторы» говорят: «Сталин во всем виноват».

Кроме того, серьёзным препятствием для усвоения военной науки в Красной Армии были идеологические шоры. В. И. Ленин рекомендовал военной науке учиться у Энгельса, Дантона и прочих известных марксистов. Однако эффект от усвоения подобных знаний был, мягко говоря, сомнительным. Классики марксизма сами в военном деле были большими дилетантами. Они не имели ни специального военного образования, ни малейшего практического опыта. Никто из них ни одного дня не служил в армии, хотя бы в должности капрала. Не говоря уже о том, что никто из них не выиграл ни одного сражения. Суворовых среди классиков марксизма точно не было.

Тем не менее, в советское время изучение марксизма – ленинизма всегда было неотъемлемой частью подготовки специалистов в любой области знаний, а в области военной – особенно. Иллюзии насчет превосходства марксистской, советской военной науки над буржуазной накануне войны в какой-то степени были присущи и И. В. Сталину.

Однако, как исключительно талантливый человек, И. В. Сталин быстро расстался с этими иллюзиями, понимая их чрезвычайную опасность. В связи с этим он принялся восполнять пробел своего образования, в том числе перенимая все лучшее из военного искусства противника. Вместе с тем И. В. Сталину для освоения военной науки, как и любому другому, даже исключительно талантливому человеку, требовалось время и условия. В должном количестве ни того, ни другого до начала войны у него не оказалось. Пришлось ему, занимая должность Верховного Главнокомандующего, учиться военному искусству, как, кстати, и его маршалам, уже в процессе боевых действий, причем часто на собственных ошибках, особенно в начале войны.