Текст книги "Взыскание погибших (сборник)"

IV

С ВОЗРАСТОМ характеры братьев стали вырисовываться все более ясно. Артём стал парнем-заводилой, душой компании, всеобщим любимчиком. Ему нравилось получать внимание от всех окружающих, а желательно – одобрение старших. Но, как ни странно, Артём все более экономно относился к энергетическим затратам на получение этого самого внимания. Нельзя сказать, что парень стал равнодушен к собственному успеху, но уже не горел желанием нравиться всем окружающим, как в детстве. Ему казалось, что, если он захочет, то завоюет все на свете призы – так было всегда. Он с самого раннего детства пользовался успехом и насыщался им вдоволь, поэтому теперь не жадничал, проявляя внутреннюю умеренность. Артём легко уступал пьедесталы: я уже был там, и не раз, пусть теперь их занимают те, кто жаждет! В подростковом возрасте его часто одолевали кратковременные приступы лени, а точнее – нежелание браться за дела, так как он не ощущал смысла в их выполнении. Поленившись, он снова возвращался к активной деятельности, добивался успеха, шел вперед и получал похвалы.

Дима же становился все более сосредоточенным и спокойным. Если в детстве Алёна не всегда точно знала, понял ли ее слова старший погодок, а многие взрослые считали его и вовсе недалеким, то, став подростком, Дима стал производить впечатление неглупого паренька. Пусть не быстро реагирующего, пусть не бойкого, но уж точно не малоразвитого. Он будто бы смотрел на все происходящее в своей жизни со стороны, с иной точки зрения, что позволяло ему часто находить новые решения, о которых не догадывались другие, более сообразительные ребята. Умение Димы видеть вещи в ином свете немного раздражало Артёма, который изначально привык, что, раз он быстрее соображает, то имеет право – и должен! – принимать основные решения в их общих делах. Только переспорить Диму становилось все труднее. Если в его большую упрямую голову приходило решение, то оно оставалось там до победного конца. Он не говорил лишнего, не горячился, не лез в драку, а просто шел и делал так, как решил. В большинстве случаев у Артёма уже не оставалось другого выхода, кроме как последовать за братом. В таких ситуациях погодки яростно спорили: Артём пытался доказать, что Дима привел их к неверному результату, Дима доказывал свою точку зрения. Взрослея, он начинал понимать, что общение с людьми дается ему нелегко, а в тех случаях, когда нужен тот, кто примет решение за других, он и вовсе терялся. Если требовался личный поступок, то Дима мог выйти вперед и выполнить задачу, но если надо было решить конфликт между людьми, организовать их или проконтролировать деятельность коллектива, то тут он опускал руки. Лидерство было прерогативой Артёма, и Диме в голову не приходило перейти ему дорогу. Пока парень не понимал, что рано или поздно ему придется развивать в себе умение взаимодействовать с людьми, если он захочет добиться успеха в жизни.

Восьмой, последний класс умаралийской школы братья закончили с предсказуемыми результатами: Дмитрий – троечником, а Артём – отличником. Само собой, подразумевалось, что Артёму сам бог велел учиться дальше, а вот Диме лучше поискать для себя профессию, которая дала бы ему пропитание, и на том успокоиться. Артём решил ехать в Тольятти, где жили дальние родственники Алёны. Он планировал получить аттестат о среднем образовании, а потом заочно поступить в вуз. Младший погодок с тревогой думал о предстоящей разлуке с братом, но скрывал свои тревожные мысли и от Димы, и от других членов семьи. С другой стороны, Артём ощущал себя победителем, лучшим, и гордился успехом. Он шел по пути Андрея, равнялся на него и у него это получалось. Артём чувствовал себя одновременно на самой вершине и в начале большого пути. Жаль, что Дима не может идти с ним рядом, думал он. Дима тоже не хотел, чтобы Артём уезжал, но радость за брата помогала бороться с мыслью о разлуке. Сам Дима пошел учеником в столярную мастерскую и, казалось, поставил точку в продолжении образования.

Отец и вся семья гордились Артёмом, а Диму подбадривали – хороший профессионал всегда в цене! Если не дается учеба, значит, надо тренировать руки. Иной столяр приносит людям куда больше пользы, чем некоторые академики! Но в глубине души Алёна и Петр хранили печаль и были немного разочарованы старшим погодкой.

– Ты, Петя, отец, а потому ты можешь выбирать, кем гордиться, а кем – нет, – решила в итоге Алёна. – А я мать. Это совсем другое. Я люблю своих детей одинаково, вне зависимости от их образования. И где-то в душе я верю, что Дима не успокоится на профессии столяра, а пойдет дальше!

Петр кивнул – в принципе, он соглашался с женой, но хотел объяснить свою позицию:

– Ты пойми, Алёна, что я не просто так горжусь или не горжусь детьми. Что мне эта гордость? Пустое! Смотри, сосед наш, Федя – он своим шепелявым Сашкой гордится, как искусственным спутником! А Сашка – не просто троечник, как Димка, а еще и хулиган. Первый клиент нашего участкового уполномоченного. Нет, я такую гордость не разделяю! Я хочу, чтобы дети нашли себя, свое призвание и тогда я скажу: вы – молодцы! Андрею нравится философия – да, пожалуйста! Пусть только счастливым от нее будет! Ну а Димка… Понимаешь, мне просто кажется, что это неправильно – смолоду осесть в деревенской мастерской и всю жизнь так прожить. Сейчас так много дорог и путей! Такой большой выбор!

Дима не слышал отца, но словно чувствовал его мысли. Проводив брата в Тольятти, старший погодок словно осиротел. Он все время ощущал отсутствие Артёма, как чувствует нехватку конечности калека, недавно потерявший руку. Обернется сказать брату – смотри, какая смешная тучка на небе! А брата нет рядом. Некому сказать. С другой стороны, только сейчас Дима понял, что зря он не приложил еще больше усилий к учебе. Вот, был бы четверочником, поехал бы с Артёмом учиться в десятилетке! А теперь придется топать в столярную мастерскую!

Несмотря на грустные мысли, мастерская по работе с деревом сразу очаровала Диму запахом свежей древесины и лака, сложным и тонким инструментом, сочетанием ремесленных приемов и творчества. Он уже умел немного столярничать, так как именно этому мальчиков учили в школе на уроках труда. Постижение профессии не стало проблемой. Чем больше Дима работал в мастерской, тем больше ему нравилось. Всего за год он обучился всем необходимым навыкам, находя в них только удовольствие. В свободное время Дима много читал и… думал. Его беспокоило ощущение, что здесь, в этом прекрасном селе, окруженном горами, он что-то теряет. И неужели же он настолько глупее Артёма, если тот учится дальше, а Дима – нет? Брат писал, что поступил в вечернюю школу, ему очень нравится, он познакомился с новыми людьми, а учителя у него теперь настоящие, сильные, знающие. Вот, если бы с первого класса у таких учиться! Жизнь Артёмки казалась Дмитрию почти сказкой, а своя – все более ограниченной и неинтересной. Летом в Умарали приехал Андрей – уже совсем взрослый человек, даже с морщинкой между бровями. Он выглядел существом с другой планеты и рассказывал о Москве, где отучился и работал, всякие невероятные вещи. Кинотеатры, метро, парки, Олимпиада, иностранцы, музеи… Истории о столице поражали воображение. Неожиданно до Димы дошло, что старший брат оказался в этом сказочном городе, только потому что хотел учиться и учился. И всё! Никаких чудес.

– Андрей, скажи, как думаешь, я бы мог дальше получать образование?..

– Прости, брат, я не понял… – Андрей немного утрировал свое недопонимание, чтобы привести Диму к самостоятельному ответу на этот вопрос.

– Ну, вот Артём – он умный, а я – так себе. У меня лучше получается ремесло, я люблю его и рад, что стал столяром. Но мне чего-то не хватает. Я будто в клетке, будто время зря теряю. Вы с Артёмкой учитесь – и поэтому ваша жизнь закрутилась, движется. А я не учусь – и остался тут будто бы… в болоте. То есть, я не про село наше, а…

Дима махнул рукой, не найдя слов, чтобы объяснить свои ощущения.

– А почему ты не учишься?

– Говорю же – я неспособный!

– Просто ты не хотел! – резко возразил Андрей.

– Ты не знаешь, но я пытался учиться лучше, – Дима говорил спокойно, как и всегда, но в его душе клокотала обида.

– Хорошо… пытался? Много раз? Не получалось, а ты – еще и еще, пока не получится? Или просто попробовал – не получилось – забыл?

Андрей требовательно смотрел прямо в глаза брату. Тот потупился.

– Скорее, второе…

– Тогда снова пытайся!

Разговор оставил глубокий след в сознании Димы. Неужели всю свою жизнь он не понимал такой простой вещи – будь упорнее и все получится! А тут еще Усни, его приятель, парень из таджикской семьи, с которым Дима подружился после отъезда Артёма, загорелся идеей поступать в душанбинский вуз и стал звать с собой, за компанию, Диму. Усни понятия не имел, что сын одного из руководителей мелиоративных работ имеет всего-навсего неполное среднее образование, а Диме вдруг стало стыдно в этом признаваться. Потом он, конечно, сказал правду, но добавил, что это временно – просто еще не выбрал, где ему лучше закончить десятилетку! Этот случай стал катализатором процессов, происходивших в душе парня. Теперь он ощутил, что – да, он готов учиться дальше. Но именно в этот момент пришла повестка в армию!

V

СОБСТВЕННО, Дима знал, что в армию ему идти именно в этот призыв, но, получив весточку из военкомата, ощутил, как обидно терять время на службу, когда так захотелось учиться.

– Ничего, сынок, – сказал ему отец, когда Дима рассказал о своей печали. – Армия нужна! Поверь, срочная служба все испытывает на прочность – мысли, чувства, желания, планы и надежды. После армии все становится на свои законные места!

И он был прав.

Спустя год в армию отправился и Артем. До этого момента он успел закончить десятилетку, а также найти работу на АВТОВАЗе. Поселился в общежитии, завел новых друзей и, более того, занялся общественной работой. Несмотря на свой совсем еще юный возраст, Артём, как и прежде в селе, стал человеком, заметным в своей среде. Начав новую прекрасную жизнь, Артем считал, что у него все складывается хорошо, но очень скучал по брату. Он не был любителем писать письма, иногда отправлял маме несколько строк, добавляя постскриптумы для Димы. Получалось суховато, даже свысока: мол, у меня тут все весело, не то что в вашей деревне! Однако Артём просто не мог найти нужные слова, чтобы выразить простую мысль: несмотря на все свои успехи, он хотел бы видеть рядом брата. И в армию Артём ушел с тем же чувством: «Эх, вот бы направили в ту же часть, где служит Димка!» Но в этом смысле ему не повезло – Артём попал в ограниченный контингент советских войск, дислоцирующийся в ГДР, где он и отслужил до дембеля, заработав похвальные письма и поощрительные грамоты. Привычка выбиваться в лидеры проявилась и тут.

Пожалуй, в армии Диме повезло с самого начала – офицеры учебной части сразу распознали в нем рукастого парня, крепкого, выносливого и способного к жизни на природе. Направили служить в пехотный батальон, но рекомендовали привлекать к столярным работам – а их в части всегда находилось предостаточно. Дима строгал дверные рамы, вытачивал и заменял ножки стульев и столов, изготавливал деревянные макеты для стрельбищ и выполнял еще много всякой полезной работы. Полная занятость помогала разгонять тоскливые мысли, которые невольно появлялись в голове Димы, как и у большинства ребят, начавших служить вместе с ним. Он скучал по маме и папе, вдруг поняв, что оторван от них впервые и прежде даже не понимал, насколько крепко и сильно с ними связан! Скучал по братьям и сестрам, друзьям, дому, своей родной мастерской. И очень часто вспоминал Артёма. Вот когда разлука с братом стала абсолютно невыносимой! Понятно, что мама с папой не смогли бы находиться рядом с ним в строю ни при каких обстоятельствах, но Артём бы мог! Они разделили бы тяготы армейской жизни на двоих и эти два года пролетели в один миг. На постоянном месте службы, в Краснодарском крае, Диме понравилось. Живописное место, хоть и без гор, берег Кубани, лес, много солнца и чистый воздух! Полк базировался неподалеку от казачьей станицы Верховатской, куда солдат иногда пускали на пару часов в выходной день. Станица заслуженно считалась богатой: много больших, по сравнению с умаральскими домиками, зданий, широкие ухоженные дороги, красивый храм со звонницей. Станичники жили в симпатичных каменных домах с просторными дворами, имели огороды и выпасы для скота. Станицу окружали поля пшеницы, подсолнечника и рапса. Гуляя по Верховатской, Дима увидел на доске объявлений, стоящей перед зданием сельсовета, приглашение поступить в вечернюю школу. Оно предназначалось тем, кто хочет закончить десятилетку, но до сих пор не смог этого сделать. Это же я, подумал Дима с замиранием сердца – я хотел, но не смог!.. Изумляясь такому невероятному совпадению, Дима поступил в вечерку.

…Спустя какое-то время он осознал допущенную им техническую ошибку: солдат в армии не может абсолютно распоряжаться даже своим свободным временем. Перед тем, как поступать в вечернюю школу, следовало бы обратиться к своему командиру, объяснить ситуацию и получить разрешение на обучение. Но Дима с трудом представлял себе, как это можно сделать. Он не боялся руководства, но не знал, как сформулировать свою просьбу так, чтобы командир его понял. Также солдат сомневался, что ему пойдут навстречу, а потому и не стал спрашивать. В итоге оказалось, что свое право на образование Дима смог получить только через неприятности, словно судьба испытывала его, проверяя, на что готов парень ради достижения своей цели. Вечерняя школа Диме понравилась. Учителя здесь работали гораздо более знающие и опытные, чем многие педагоги из его школы. В классе было всего десять человек, поэтому для каждого учитель находил минутку, чтобы объяснить непонятое. Неожиданно для себя Дима стал понимать математику, да и вообще поладил с точными науками. Учитель обратил на него внимание, стал поощрять, давать дополнительные задания, снабжать полезной литературой. Впервые в жизни учеба стала приносить Диме удовольствие.

Однако ради посещения занятий в вечерней школе Диме пришлось регулярно нарушать воинскую дисциплину, покидая территорию части самовольно. Отлучки на несколько часов четыре раза в неделю не могли пройти незамеченными. Первыми на них обратили внимание сослуживцы, а так как Дима не стал им объяснять, куда, зачем и почему он уходит, стали рождаться сплетни о его романе с девушкой из станицы. История очень понравилась молодым солдатам, пересказывая ее друг другу, они добавляли все больше деталей, пока не родилась красивая легенда. В этом обнаружилась своя польза: сослуживцы сочувствовали местному «Ромео» и не собирались раскрывать тайну товарища командному составу. Вот почему Дима беспрепятственно проучился в вечерней школе почти полгода и не нажил проблем. Но никто не отменял военный патруль, исполнявший свои обязанности по-армейски точно и безоговорочно. В один совершенно обычный вечер Диму, бежавшего на урок, заметили солдаты патруля. Через минуту его задержали, а еще через полчаса беглец оказался в кабинете командира роты капитана Горюнова.

– Почему ты ушел в самоволку? – сердито спросил Горюнов, сдвинув брови. Он был опытным командиром, видевшим солдат насквозь.

Капитан изначально считал, что выполняет, скорее, отеческие функции, а уже потом – командирские. Но как отец Горюнов был еще более строг, чем как командир, – он знал, что только ежовые рукавицы лепят из разгильдяев настоящих солдат.

– Виноват, товарищ капитан! Поступил в вечернюю школу и бегал на занятия!

– Чего? – оторопело переспросил капитан. – На чего ты бегал?..

Вообще-то, Горюнов слышал историю о том, что один солдат из его части крутит роман с какой-то необыкновенно красивой казачкой и ожидал услышать историю любви. К этому он был более-менее готов, но… вечерняя школа?! За все время своей службы капитан не мог припомнить случая, чтобы военнослужащий мотался в самоволку, рискуя угодить на гауптвахту, а то и под суд, ради образования. Должно быть, Зубов врет, а Горюнов не выносил ложь. Он почти заболевал от досады и раздражения, если кто-то пытался его обмануть. Но Горюнов, имевший более пятнадцати лет опыта работы с молодежью, прекрасно распознавал признаки лжи на лицах солдат. Он всмотрелся в лицо Зубова: глаза широко раскрыты, смотрит прямо, от взгляда не увиливает, не потеет, не дрожит, не дергает себя за ухо.

– У меня восьмилетнее образование, – пояснил Зубов. – А тут есть вечерняя школа, я и поступил. Мне надо в институт, понимаете? А мы тут вечерами все равно ничего не делаем…

– Мы тут в любое время родину защищаем! – рявкнул капитан. – Твои отлучки – это такое грубое нарушение правил, что хуже нет! Разве что дезертирство!

– Я не такой, я не дезертир!

– Тебя в деревне на улице поймали! Может, ты к врагам бежал? Секреты передать?

– Да отсюда до врагов – несколько тысяч километров! А из секретов я только и знаю, что у нас на обед каждый день кирзуха!

Это было дерзко!

– Значит так, – объявил Горюнов, – сейчас ты, Зубов, на губу отправишься, а я проверю – учишься ты в школе или соврал! И если соврал – обещаю штрафбат! Ясно?

– Так точно, товарищ капитан!

Ночь на гаупвахте не оказалась такой уж страшной, как ожидал солдат – Дима просто переночевал, так сказать, в отдельном кабинете. Но он ругал себя за то, что не догадался заранее попросить разрешение на учебу, и за то, что попался патрулю. Теперь, когда у него впервые в жизни стало получаться с математикой, он рискует потерять возможность учиться! Было также неприятно ощущать себя преступником, нарушителем, непорядочным человеком. Армейское начальство обязательно сообщит домой о его проступке, и родители расстроятся. Утомив себя покаянными размышлениями, Дима уснул. Утром ему принесли завтрак, а через полчаса отвели к Горюнову. Тот уже был настроен на позитивный лад.

– Что же, – сказал капитан миролюбиво. – Ты не соврал. Это очень хорошо, солдат! А вот что сбегал – плохо. Хотел влепить тебе неделю гауптвахты, но учитель математики сказал, что сейчас тебе нельзя пропускать уроки!

– Я не понимаю… – робко произнес Дима, хотя понимал прекрасно, но боялся поверить!

– Вчера вечером мой рапорт по твоему случаю был рассмотрен командиром части. Есть решение: разрешить тебе продолжать учебу! Только принесешь мне из школы расписание и время уроков – с подписью и печатью, чтобы я оформил рапорт на твое отсутствие. Во время учений на полигонах, извини уж, придется тебе прогуливать уроки. И скоро придет приказ, согласно которому все солдаты части, которые хотят закончить десять классов, получают это право.

Не веря своему счастью, Дима радостно улыбнулся и выпалил:

– Служу Советскому Союзу!

Капитан усмехнулся:

– Иди уже на построение… школота!

Примеру Дмитрия последовало еще пятеро молодых солдат, но легенда о великой любви солдата-срочника и прекрасной юной казачки продолжала свою жизнь в казармах…

VI

ИЗ АРМИИ Дмитрий вернулся совсем другим человеком. Отец оказался прав: после службы все стало на свои места. Ушли сомнения, появилась уверенность в том, что он выбрал правильную дорогу. Дома его встретили тепло и радушно. За огромным, уставленным вкусностями столом, Диму поздравляли не только с успешным завершением службы, но и с получением среднего образования.

На следующий день отец сказал, что говорил по телефону с Андреем.

– Он зовет тебя в Москву, чтобы помочь с работой. Как раз самое время, Дима. Мы с мамой переезжаем из Таджикистана, поэтому и тебе лучше искать для себя новые возможности. Ну, а брат поможет, ты же знаешь Андрея!

Дима согласился с предложением, тем более что теперь у него уже кое-что было для начала нового пути: служба в армии, профессия столяра, среднее образование и амбиции добиваться большего.

Андрей принял младшего брата с большой радостью.

– Вот это да! – восхищенно воскликнул он, разглядывая Диму, только что покинувшего вагон поезда. – Ты же совсем взрослый человек, мужчина!

Сам он выглядел как будто моложе прежнего – подтянутый, активный, вдохновленный. Дима подумал, что так, наверное, должны выглядеть счастливые люди.

И спросил чуть позже, в машине:

– Андрей, ты счастлив?

– Да, – просто ответил брат.

– Прям все-все хорошо?

– Прям все-все хорошо не бывает, но и не надо. Счастье мало зависит от внешних обстоятельств, – бросив взгляд на недоуменное выражение лица Димы, Андрей рассмеялся: – Ладно, потом поймешь!

Дима повернулся к окну и с изумлением стал рассматривать огромный город. Старший брат вспомнил, как сам впервые увидел Москву, как влюбился в этот город, как был рад остаться здесь, работать, строить свою жизнь. В последующие несколько дней Андрей показывал Диме столицу. Брат выражал свое восхищение сдержанно, потому что только так и умел, но Андрей видел, как завораживают его огни большого города. Завораживают, но и утомляют. Уже через неделю после начала визита Дима спросил:

– А мне обязательно жить в Москве?

– А что, не нравится? – удивился Андрей.

– Расстояния такие огромные, столько людей, машин, домов… Мне как-то не по себе.

Андрей поразмыслил немного и предложил компромиссный вариант – Подольск. Рядом с Москвой, можно часто видеться, но не Москва, не так насыщена городская жизнь, не такие безумные темпы. И работа есть – один знакомый Андрея был бизнесменом, занимался строительными работами. Его предприятию давно требовался опытный столяр, а Дмитрий – именно такой. Молодой, непьющий, после армии – мечта любого работодателя! Вскоре Дмитрий перебрался в Подольск и начал работу в фирме приятеля Андрея. Позже он перевелся рабочим на стройку, так как платили там больше, да и сам процесс строительства Диме нравился. Братья часто перезванивались и иногда встречались – Дмитрий приезжал из Подольска, и они с Андреем гуляли по Москве, выбирая старинные уголки, маленькие музеи, уютные кафе. Много говорили. Теперь отношения братьев изменились – оба стали взрослыми людьми, и разница в возрасте уже не имела значения. Они лучше понимали друг друга, поэтому их узы становились еще крепче. Андрей часто заводил речь об Артёме и планировал пригласить его в гости, чтобы провести время втроем, но Дмитрий каждый раз уходил от этого разговора.

Наконец, старший брат спросил его в лоб:

– Дима, что между тобой и Артёмом? Вы поссорились?

– Нет, конечно.

Дима смотрел в сторону, что означало, что он не знает, как правильно выразить свои чувства и, вообще, сомневается, стоит ли их выражать.

– Но я знаю, – продолжил Андрей мягко, – что ты ездил к брату, когда он вернулся из армии, так?

– Да.

Чуть более месяца назад Дмитрий сообщил старшему брату, что должен проведать Артёма и вернется через неделю, а на стройке ему дали неделю отпуска без содержания. Позже Андрей случайно выяснил, что Дима вернулся из Тольятти уже через пару дней, а не через неделю, как планировал. Его удивило, что самые близкие друг другу люди, братья и друзья, которые не виделись несколько лет, провели вместе так мало времени. Старший брат хотел разобраться в их отношениях – ему были дороги оба брата и их дружба между собой.

– И как поживает Артём?

– Хорошо. Учится в высшем учебном заведении.

Дима, действительно, не знал, как объяснить Андрею свои чувства по поводу той встречи с братом. Внешне все выглядело нормально: Артём встретил гостя на вокзале и, казалось, был очень рад. Они смотрели друг на друга внимательно и тревожно, словно пытаясь узнать друг в друге тех детей, чью дружбу они сейчас продолжали. Взрослый Артём еще больше напоминал мать – ладный, быстрый, с открытой улыбкой. Из редких писем от родителей Дмитрий знал, что брат закончил десятилетку с почетной грамотой, а сейчас учился в политехническом институте. С самого начала обучения в вузе Артём взял курс на красный диплом и успешно продвигался в избранном направлении. Братья приехали в общежитие Артёма, где в его комнату сразу набежала целая толпа приятелей. Началась бурная вечеринка. Артём знакомил брата с друзьями, они жали ему руку, а потом разговаривали с Артёмом о своих делах – учебе, работе, девушках, магнитофонах, машинах. О машинах – особенно, так как на АВТОВАЗе царил культ автомобиля. Артём, казалось, в этой теме имел уровень гуру, все слушали его, открыв рты. В тот вечер Дима был очень рад видеть Артёма, такого удивительного, знающего, интересного! Вечеринка продолжалась почти всю ночь и как-то плавно перетекла в утренник, на котором присутствовали те же люди и велись те же разговоры. Диме хотелось остаться с братом вдвоем, чтобы поговорить с ним, рассказать ему все, что накопилось за годы разлуки. Он мечтал похвалиться, что смог закончить десятилетку во время службы в армии и сказать, чего это ему стоило. Дима заранее обдумал эту историю, выделив в ней все волнующие подробности. Он рассчитывал на ту реакцию, которую получал от брата в детстве – сочувствие, изумление, одобрение. Они бы посмеялись вместе, а потом Артём сказал бы что-то вроде: «Ну, ты даешь!» Однако пообщаться с братом все не получалось.

Со свойственным ему смущением Дима предложил Артёму погулять, на что тот громко, при всей компании, ответил:

– Я что тебе, девушка, чтоб гулять?

Все присутствовавшие громко, как показалось Диме, очень обидно, рассмеялись. Он встал и вышел в коридор, глубоко задетый поведением Артёма, хохотом его друзей, всей этой обстановкой бесконечного праздника или, скорее, полной беззаботности. Она проявлялась, буквально, во всем и, судя по всему, прекрасно подходила брату.

Но что теперь делать – уехать? остаться? – Дима не знал.

– Прости, брат! – огорченный Артём выскочил из своей комнаты.

– Ну… – Дима пожал плечами, – я не сержусь.

– Да, ты такой – ты не сердишься! Ну, пойдем в комнату. Хочу рассказать, какой карбюратор я на ВДНХ видел. Импортный, но вот, все равно, инжектор…

– Тём, ты прости, я не разбираюсь в этом. Я хотел с тобой просто поговорить – мы же столько лет не виделись, столько случилось. А у тебя в гостях все время чужие люди.

– Да, ты прав, – вздохнув, сказал Артём. – Вечером после работы я приду, и мы с тобой вдвоем посидим, поболтаем. Идет?

Он улыбнулся, вызвав ответную улыбку брата. Как Дима мог ему возражать?! Но вечером снова набилась компания, снова пошли разговоры про машины и о машинах. Дима молча сидел в углу, медленно осознавая, что они с братом больше не едины друг с другом. Если Артём не нуждается в Диме, то как Дима может нуждаться в Артёме? Рано утром он собрал вещи и уехал, оставив записку со своим адресом и телефоном. «Если захочешь пообщаться – звони, приезжай!» – написал он в коротеньком послании. С тех пор миновал месяц, а Артём так и не появился. Рассказав Андрею сагу о «братской» встрече, Дима сник, а его старший брат заметил про себя, что Артём приезжал недавно на ВДНХ и даже не сообщил ему об этом! Неужели он обижен на что-то, думал Андрей, но они не ссорились и, вообще, очень давно не общались…

Несмотря на охлаждение отношений с братом, Дмитрий все острее ощущал, что жизнь поворачивается к нему лицом, а потому – надо действовать. Он стал наводить справки о высших учебных заведениях столицы, пытаясь определиться, куда ему следует подать документы и каковы его шансы на поступление. Перебрав множество вариантов, Дима решил, что его будущая профессия будет связана со строительством. В одном из строительных институтов как раз открылся набор на подготовительные курсы, и Дмитрий записался в группу абитуриентов. Он испытывал огромное удовольствие уже от одной только мысли, что входит в здание высшего учебного заведения, чтобы заниматься здесь, и пусть он еще не студент, но уже и не деревенский мальчик с восьмью классами образования! Дима гордился собой и страшно боялся испортить что-либо, сорвать собственные планы, совершив какую-нибудь глупую ошибку.

Андрей, тем временем, решил восстановить отношения с Артёмом. Не то чтобы они прервались, но если брат не дает о себе знать, приезжая в твой город, то это о чем-то говорит. В середине осени старшему брату удалось освободить несколько дней, и он поехал в Тольятти повидать младшего из погодков. По дороге вспоминал их последние встречи и удивлялся, что не замечает очевидного – брат очень отстранился от семьи, даже мама говорила, что он совсем не пишет, только иногда звонит сказать, что все у него хорошо – лучше не бывает.

Андрей заехал за Артёмом на работу и сразу увез его в кафе, где накормил ужином. Артём немного растерялся от командного тона старшего брата, но противиться не стал. Казалось, он понимал, что отвертеться от разговора не удастся.

– Ты приехал из-за Димки? – наконец, решился спросить Артём. – Он обиделся на меня?

– Нет, он просто растерян и страдает, что вы не поладили, – ответил Андрей. – Почему ты не поговорил с ним нормально? Почему ты прятался за гостями?

На этот вопрос Артёму отвечать не хотелось. Он стал придумывать какие-то отговорки, но сдался под напором старшего брата.

– Ну, не хотел я этих разговоров! – признался он. – Дима все про свое – про учебу, про то, как он хочет в вуз поступать, – а я что должен делать? Глазами хлопать? И я, и ты, и папа с мамой – мы все знаем, что Димка умом для института не вышел! Я учусь и знаю, как это тяжело, а он – просто не понимает. Но я не хочу его огорошивать, да мне он и не поверит. Скажет, что я просто хочу выиграть, доказать, что я более способный, умный.

– А ты более способный и умный? – уточнил Андрей с легким сарказмом.

Позиция брата его уже серьезно беспокоила. Соперничество хорошо, если оно ведет к развитию соревнующихся сторон, их улучшению, корректировке выбранной деятельности, а если из-за конкуренции люди разрывают родственные и дружеские связи, то толку в ней нет никакого.

– Я лучше приспособлен к учебе, вот и все! – с обидой в голосе ответил Артём. – А он – более рукастый. Вот сейчас мне приходится с автомобилями возиться, а я не такой ловкий, мне трудно, но зато я все про них знаю. И там, где обычный мастер сделает ерунду, я придумаю такое решение, что закачаешься!

Андрей отметил, что Артём не так уж неправ, ведь Димина зацикленность на образовании могла как раз помешать ему добиться нужных результатов. У человека всегда должна быть пара планов решения проблемы, а также просчитанная возможность на тот случай, если этим планам вообще не суждено сбыться. И только при таком раскладе удается реализовать хоть что-то. Но если человек цепляется только за один вариант развития ситуации, то его шансы остаться ни с чем возрастают в экспоненциальной прогрессии.