Текст книги "Взыскание погибших (сборник)"

V

ЛЕТО перед первым классом Алена запомнила навсегда. Она ожидала, что оно будет особенным – ее ожидала новая жизнь, школьная! Она будет совсем большой, будет носить строгую школьную форму, делать уроки и получать одни только пятерки! Мама с папой будут ею гордиться, а Лева перестанет дразниться, называя сестру «малипусиком» и «карапеткой»! Любившая познавать девочка, настроенная родителями на дальнейшую учебу, как на простор для больших успехов, ожидала начала сентября с замиранием сердца. За предыдущий год она научилась считать до десяти, неплохо читала вслух и про себя, могла пересказать небольшой текст, знала море стихов. Учебники для первого класса уже стояли на полке в ее комнате. Она раскрывала их почти со священным ужасом и щекочущем любопытством: что ей предстоит узнать?..

Мама рассказывала, что именно в школе она нашла самых лучших своих друзей и до сих пор с ними дружит, хоть и живут они теперь в разных городах. Алена тоже мечтала о таких друзьях. Конечно же, они будут необыкновенные! Вместе с папой девочка выбрала для школы свой первый рюкзачок – нежно-сиреневый, изготовленный из какого-то очень плотного и нежного материала. Рюкзак ждал своего часа, стоя на подоконнике. Глядя на него, Алена предвкушала наступление той чудесной жизни, в которую она с ним отправится.

В июле в Москву приехала Анна Александровна, которая болезненно переживала развод дочери. Она считала – причина в том, что загулял либо зять, либо сама Вика, либо они оба. Представить развод по каким-то странным причинам внутренней несовместимости или нереализованности одного из супругов Анна Александровна не могла. Она затеяла этот визит, чтобы проверить собственные предположения – дочка и ее философ-муж не смогут скрыть от мудрой матери и тещи правду! Но важнее правды для Анны Александровны было ее стремление увидеть внуков. Она своеобразно проявляла любовь к младшему поколению Зубовых – без конца пилила обоих и придиралась к ним. Удивительно, но дети как-то догадывались, что обижаться на бабу Аню нет никакого смысла, а относиться к ней надо с добрым юмором и терпением.

Как и обычно, бабушка целый год копила подарки Леве и Аленке. Она привезла их в отдельном чемодане и, буквально, осыпала дарами своих чад. В списке презентов для Аленки оказалось и два белых банта, которые должны были украсить голову первоклассницы 1 сентября. Новую прическу следовало заранее опробовать. Но когда бабуля жесткой рукой взялась за волосы внучки, значительная их часть осталась в ее ладони. Алена, которая не ощутила ровным счетом никакой боли, удивленно смотрела на свои пряди, вдруг безболезненно отделившиеся от ее головы. Наконец, девочка осознала случившееся и горько разрыдалась. Алена не винила бабушку в том, что именно она спровоцировала ужасную ситуацию. Девочка и сама замечала, что волос на ее голове с каждым днем становится все меньше, но прежде пыталась не обращать внимания, ведь волосы выпадают у всех людей и это совершенно естественно. Теперь же стало ясно, что «естественно» – если волосы не выпадают целыми прядями, а голова не лысеет!

– Мама, я такая некрасивая! – причитала Алена. – Мама, как я пойду в школу?

Ее мечта – стать школьницей, стать отличницей, быть самой лучшей девочкой в классе – рушилась на глазах. Как она, вообще, войдет в класс, если на ее голове будут такие жуткие, страшные проплешины?! Это было совершенно невозможно.

– Что ты, лапочка моя, ты красивая! Они вырастут! Обязательно вырастут!

Мама судорожно обнимала Алену, пытаясь сдерживать собственные слезы. Анна Александровна, неожиданно притихшая, сидела в дальнем уголке на диване. Ее руки все еще хранили это ужасающее ощущение, когда волосики обожаемой внучки вдруг, без всякого сопротивления, остались в ладонях. Женщина была шокирована и подавлена. В отличие от остальных членов семьи, она, гораздо более практичная и приземленная, думала не о школе, а о будущей взрослой жизни своей лысой внучки и ощущала невообразимый ужас. В комнату вбежал Лева с какой-то своей мальчишечьей новостью. Первым делом он услышал плач сестры, а потом наткнулся на мамин взгляд – отчаянный и, одновременно, предупреждающий его на случай необдуманной реакции. Мальчик сообразил, что случилось нечто нехорошее, а потом увидел голову Аленки.

Сжав челюсти, Лева отдышался, а потом сказал со всей легкомысленностью, которую смог из себя выдавить:

– Аленка, ты чего ревешь? Из-за волос? Мама же сказала, что они вырастут, значит, вырастут! Не дрейфь, сестренка!

Он даже смог обнять ее, а потом позорно бежал, чтобы тоже не разреветься и не испортить процесс утешения окончательно.

Но волосы не выросли.

Первого сентября Алена пошла в школу в беретике. Мама настояла, чтобы берет был ярким – тогда никто не обратит внимания на то, что под беретом. Она заранее поговорила о состоянии Алены с классным руководителем, Ниной Львовной, которая отнеслась к ситуации с большим сочувствием и пониманием. И все-таки Алену ждал труднейший этап жизни – она должна была войти в новый детский коллектив и пережить реакцию на свой внешний вид очень разных, часто непонимающих чужой боли или дурно воспитанных детей.

Еще летом, потеряв основную массу волос, она узнала, что это – вдруг стать не такой, как все. Стоило ей выйти во двор, как дети начинали рассматривать ее. Некоторые девочки переглядывались и хихикали, а мальчишки либо вообще ее не замечали, либо начинали травлю. Тогда Алена убегала домой. Однажды, после того, как соседский мальчик стал громко смеяться над ней, показывая пальцем, она рассказала о нем Леве. Тот молча вышел из квартиры, поймал во дворе того самого весельчака и пообещал ему выдрать ноги из мягкого места, если он еще хотя бы раз попытается обидеть Аленку! Братская защита привела к двум последствиям: Алену перестали задевать во дворе, но родители мальчика устроили скандал Виктории – мол, Лева намного старше и не имеет права обижать маленьких…

Узнав обо всех этих событиях, Андрей рассудил, что пускать дела на самотек нельзя. Надо подготовить Алену к возможным негативным ситуациям, научить ее как можно меньше поддаваться эмоциям, контролировать себя и отвечать на агрессию адекватно. Он стал регулярно обсуждать с дочерью разные возможные ситуации, подсказывать пути разрешения конфликтов, учить сохранять спокойствие при любом повороте событий. Однако предусмотреть буквально все не представлялось возможным. Тогда Андрей предложил такой вариант:

– Аленушка, давай так: если ты не знаешь, что сказать тому, кто обзывается, то просто уйди оттуда. И расскажи мне об этом, и мы вместе решим, как тебе реагировать. Хорошо?

Чувствуя поддержку всей семьи, Алена начинала верить, что справится с трудностями.

Параллельно Андрей пытался выяснить, что так разрушительно влияло на психику его ребенка. Он принял мысль о том, что его дочь обладала более тонкой душевной организацией, нежели множество других людей, причем с возрастом эта материя лишь истончалась. А где тонко – там и рвется. «Быть может, есть кто-то, негативно повлиявший на дочь?» – предположил Андрей. Он точно знал, что это не Лева – сын не мог обидеть сестру в принципе. И среди друзей-подружек Аленки злопыхателя не нашлось. Взрослые? Соседи? Друзья семьи? Родственники? И тут Андрей припомнил фразу Виктории об Авдотье: «Еще и детей поучает!» Поговорив по телефону с Левой, как с прямым свидетелем, Андрей пришел к выводу, что Авдотья вполне могла болезненно ранить его дочь.

– Она считает, что мама нас избаловала, что мы нахлебники, на нас все работают, а мы только едим и дурака валяем, – без особых эмоций передал позицию Викиной многоюродной родственницы Лева.

– Ну, а Алене она что-нибудь… такое говорила?

– Да, вообще-то… Наверное, надо было сказать маме, но она и так замученная с этой ее работой, поэтому я решил, что если Авдотья еще раз так скажет, то я сам ее с лестницы спущу. С пирожками вместе!

Андрей даже не представлял, что Лева способен так жестко рассуждать.

– Сын, ты подожди!.. Сначала расскажи, что она сказала, – потребовал отец.

– Она сказала мелкой, что ее Бог наказал!

– Что-что?!

– Да. Мол, твои родители – греховодники, вот тебя Бог и наказал!..

Строго наказав сыну, чтобы он без ведома родителей никого с лестницы не спускал, Андрей завершил разговор. Затем срочно набрал номер Виктории. Услышав, что говорила ее гостья Алене, Виктория заплакала и пообещала прогнать прочь злую женщину, но Андрей посоветовал сначала поговорить. Авдотья наговорила жутких вещей, но кто не без греха?.. На следующий день Вика пришла к Андрею на работу, чтобы рассказать – Авдотья признала свой проступок и извинилась.

– Она в сердцах такое брякнула. Теперь кается, ей очень-очень стыдно. А еще – она нашла жилье за умеренные деньги, так что скоро съедет. Хотела пирожков напечь на прощание, но я ухитрилась уговорить ее обойтись без этого!

А вскоре Авдотья и вовсе была прощена – оказывается, Аленка просто не обратила внимания на ту фразу, которая так неприятно поразила ее брата! Она привыкла, что гостья без перерыва ворчит себе под нос, и не обращала на ее слова внимания.

Начался учебный год. Сколько бы папа ни говорил с Аленой о том, что ждет ее в школе, девочка даже примерно не могла вообразить, что будет так ужасно! В первый же школьный день, на первом в ее жизни уроке, мальчишка, сидевший за партой позади Алены, сорвал с ее головы тот самый яркий отвлекающий берет. Алена в ужасе схватилась за голову, на которой остались только стриженные под ноль редкие волосинки, пытаясь прикрыть ее, но было уже поздно – одноклассники увидели ее позор! Кто-то из них громко рассмеялся, кто-то ахнул.

Нина Львовна, резко обернувшись от доски, оценила ситуацию и скомандовала:

– Ну-ка, все открыли буквари! Ребята, успокойтесь, наш первый урок продолжается.

И пока дети выполняли ее команду, учительница быстро прошла к парте Алены, ловко подхватила валявшийся в проходе беретик и, отряхнув его, присела перед девочкой.

– Давай-ка наведем порядок!

С ласковой улыбкой она вернула беретик на голову ученицы, дружески потрепала ее по плечу и, выпрямившись, повернулась к классу.

– Значит так! – сказала она громко, – имейте в виду, что Алена – моя лучшая подруга и тот, кто обидит ее, получит двойку! Ясно?

Несмотря на всю непедагогичность этого заявления, Нина Львовна добилась того, что на уроках Алену больше не рисковали обижать даже самые бессовестные маленькие хулиганы. И все бы хорошо, но… были еще перемены и ребята из других классов, чьи классные руководительницы не объявили себя лучшими подругами лысой девочки. Словом, первые месяцы школьной жизни Алены совсем не походили на то, о чем она так мечтала прежде!

VI

СЕЙЧАС, спустя несколько лет, научившись жить со своей бедой, Алена все еще с содроганием вспоминала некоторые моменты первого учебного года. Например, то, как две девчонки всеми силами демонстрировали свою неприязнь к «этой странной Алене». Или реакцию мальчиков из старших классов, которые, увидев ее, толкали друг друга локтями, делясь впечатлениями: «Гля! Девчонка бритая! Она чё – больная?» Еще один мальчишка, увидев Алену, крикнул на весь школьный коридор, заполненный учениками от первого до одиннадцатого классов:

– Эй, лысая колбаса!

Алене показалось, что весь мир замер и смотрит на нее, но папа много раз учил ее отвечать на такие злые грубости. Подавив смятение, так же громко, как и обидчик, она сказала:

– На дураков не обижаюсь!

– Это кто тут дурак?

– Ты, конечно, раз говоришь такие глупости!

Мальчишка осекся. Теперь школьники смотрели на него, и он чувствовал себя глупо! Его нахальная улыбка погасла вместе с ощущением геройства. Он огляделся, словно ища подмоги. Алена поняла – это победа. Пусть даже маленькая, но – победа! В тот же самый период, когда было так трудно и плохо, Алена особенно сильно осознала любовь мамы, папы и брата. Она видела, как они сражаются за нее и готовы буквально на все! Это знание укрепило самооценку девочки, показав, что у нее есть надежные тылы. Алена шла в школу, как маленький солдатик – в бой, зная, что за ее спиной стоят верные и любящие люди.

Алена никогда не задумывалась над этим, но переживая и борясь, она взрослела быстрее своих сверстников, а ее характер становился все сильнее. Теперь Алена все реже показывала свою слабость окружающим, учась скрывать свои переживания от родителей. То, как она держалась с обидчиками, ее чувство собственного достоинства и умение сдерживать обиду вскоре было замечено и оценено некоторыми одноклассниками. Сама того не зная, Алена становилась все более популярной, а ее недостаток теперь воспринимался как особенность и даже знак избранности. А вот о том, что временами Алена не выдерживала и впадала в депрессивное состояние, ее новые друзья даже не подозревали. Тогда на помощь снова приходила мама.

– Ну почему это случилось со мной?

– Милая моя, если природа что-то отнимает у тебя, то она дает тебе какой-то дополнительный плюс. Вот, смотри, ты умная и хорошо учишься, у тебя таланты к рисованию и танцам…

– Яна Калинина тоже такая, но если бы ты видела, какие красивые у нее волосы!

– Ты ведь не знаешь, что в ее жизни не так! Разве Яна никогда ни на что не жалуется?

– Вообще-то у Яны часто живот болит. Она даже с уроков иногда отпрашивается… Видно, что ей нехорошо и тогда ее жалко.

– Вот так-то, милая моя! У каждого своя беда, поверь мне! Может быть, Яна отдала бы свои волосы за то, чтобы у нее не болел живот!

Так прошло несколько лет, а волосы на Алениной голове так и не появлялись. Она начинала понимать, что алопеция может остаться на всю жизнь. Где-то в самой глубине сознания, Алена считала, что так оно и будет. Горечь росла, а готовность идти дальше и побеждать ослабевала.

Андрей все еще рассчитывал, что какое-то очередное лечение сработает, и волосы Алены – светлые, густые и пушистые – снова отрастут. Он рисовал в воображении прекрасную картину: как они с Викой заплетают пряди дочери в длинную косу, украшая ее голубым бантом, и идут по городу, просто радуясь жизни! Вот только ничего не помогало! А ведь они с Викторией не отказывались ни от консультаций, ни от процедур, иной раз поддаваясь разводу досужих мошенников от медицины. Вика даже говорить не хотела о том, что Алена может навсегда остаться такой, как сейчас. Она истово верила в излечение, а каждый раз, когда очередной курс чудо-терапии не приносил результата, рыдала и погружалась в глубокое отчаяние. Такая реакция Андрею не нравилась, и он опасался, что под влиянием матери Алена сломается. Пока признаков тому не находилось, но отец замечал перемены в поведении своего ребенка. Алена стала гораздо более замкнутой, она отшучивалась в ответ на большинство вопросов о ее состоянии. Во все еще выглядевшей ребенком девочке намечались первые ростки взросления. Взросления, в чем-то чуждого Андрею, отстраненного и тем пугающего. Дочь словно бы уходила от него по какой-то другой дороге! И это беспокоило Андрея. Он знал, что беда может озлобить человека, а может толкнуть на поиск неверного способа утоления боли – и оба эти пути неприемлемы для его ребенка. Может быть, он все это придумал? Может быть, это говорит его отцовский страх?! И тут Андрей словно бы прозрел – это отчаяние! Аленушке грозит именно это! Надо убедить ее, что с любым горем можно справиться верой. Андрей набрал номер телефона Марии. Там, в Старом Ильмене, в Храме Михаила Архангела находится икона «Взыскание погибших», к сохранению которой его род имеет прямое отношение, и ему очень нужен новый список образа. Поговорив с Марией, Андрей позвонил Виктории – попросил отпросить Алену в школе на ближайшую неделю. Они поедут в Старый Ильмень!

Спустя всего несколько дней Андрей привез Алену на свою родину. Она бывала в этом красивом русском селе и ранее, но всегда летом. Сейчас, в самом начале весны, когда снег стал мокрым, воздух пах влажной землей, и небо вдруг поднялось в необозримую высь, село ей казалось особенно тихим и даже таинственным. Алена чувствовала какое-то волшебство, творящееся вокруг. Может быть, это волшебство весеннего возрождения природы, а может, нечто иное…

– Папа, ты веришь, что я помолюсь, и у меня на голове вырастут волосы?

Алена вовсе не ехидничала. Она просто спрашивала, сама не зная, чему ей верить на этот раз. Она, скорее, устала, чем была раздражена новым родительским проектом. С другой стороны, поездка на папину родину вместо контрольной по математике – это было круто!

– Понимаешь, Аленушка, молитва – это не плата за излечение, а обращение. Общение, если хочешь. Отец Владимир считает, что тебя может излечить Благодать, но я… не знаю. Давай, просто доверимся Богу. Просто обратимся к Богородице и попросим ее помочь. Она ведь многим помогает, почему же не нам?..

– А если, все-таки, она не поможет?

– Значит, так должно быть. И нам с тобой надо принять эту правду, понимаешь?

Он повернулся к дочери и увидел, какая она еще маленькая, какая хрупкая! Его сердце наполнилось болью. Дочь смотрела на него так, будто хотела проникнуть в его сознание.

– Пап…

– Что, Аленушка?

Она мотнула головой, словно сбрасывая наваждение.

– Ничего.

Из храма они оба вышли потрясенные, погруженные в себя, даже немного испуганные той глубиной собственных чувств, которые открылись им перед иконой. Алена взяла отца за руку, он вздохнул, ощущая, как отхлынули от его души страх и многочисленные остро царапающие беспокойства.

Вечером, когда Мария и Валентин, в доме которых традиционно остановился Андрей, ушли спать, Аленка сказала:

– Знаешь, пап, а я вдруг подумала – ну, не вырастут волосы и фиг с ними!

– Ты чего? – осторожно спросил Андрей.

– Нет, я не против, чтоб они выросли, наоборот! Но вдруг, нет, тогда я буду чисто бриться, как Леди Гага!

– Что еще за гага такая?

– Неважно, пап. Просто буду бриться налысо и заставлю уважать себя не за прическу, а за ум и поступки!

Андрей обнял дочь, но так, чтобы она ни в коем случае не заметила выступивших на его глазах слез, и прошептал:

– Какая же ты у меня… сильная духом!

Через три дня отец и дочь были в Москве. Андрей привез сонную Алену домой, в квартиру Виктории. Последние дни девочка постоянно клевала носом – наверное надышалась деревенским свежим воздухом! Они с Викой вместе уложили Алену в постель, потом Андрей рассказал о поездке, о том, какое впечатление произвела на дочь икона, передал слова девочки и вручил бывшей жене новый список иконы «Взыскание погибших», сделанный к их приезду по заказу отца Владимира.

– Андрей, – окликнула его Виктория, когда он уже собрался уходить.

– А?

– Пока вас не было, я все думала – наверное, это из-за нашего развода. И виновата именно я!

Только сейчас Андрей заметил, что нос бывшей жены покраснел – значит, недавно она плакала.

– Вика, ты не зря переживаешь, – не стал врать он. – Для детей развод родителей – это ужасный стресс, но дети не теряют от этого волосы повально! Поэтому я считаю, что алопеция Алены – это несчастный случай. Такое или что-то еще более страшное может случиться с кем угодно при любых обстоятельствах. Главное, что мы вместе, что мы поможем ей справиться с бедой и, поверь, Аленушка будет счастлива!

Лицо Виктории осветилось слабой улыбкой.

Дома Андрей едва доплелся до кровати – так устал от впечатлений и поездки. Утром его разбудил звонок Виктории:

– Андрей, прости, что рано! Представь, я зашла к Аленке, хотела посмотреть, как она спит. Погладила по голове, а голова-то колючая! Они растут, Андрей, понимаешь? Немного совсем, чуть-чуть, но ведь такого раньше не было!

Слыша, как дрожит ее голос, Андрей ощутил самое лучшее чувство в своей жизни – возвращение надежды!

Дарованные Богом

I

– ПАПА, я выхожу замуж!

Андрей удивленно воззрился на дочь. Вообще-то удивляться было нечему – ведь еще полгода назад его познакомили с Владимиром, но, как и каждый отец, он старался оттянуть осознание факта взросления дочери, а также всех сопутствующих тому перемен. Андрей старательно не замечал светящихся счастьем глаз дочки и того, что этот самый Владимир встречался ему все чаще, например, на семейных обедах. Следовало бы признать – парень что надо! Поступил в московский вуз, хорошо учится, строит планы на будущее, занимается спортом, с теплотой рассказывает о родителях, которые вырастили его и теперь скучают по сыну дома. Но – муж дочери?!..

– А мама в курсе?

– Конечно! Мы уже выбрали свадебное платье!

– Ага… Вот в прежние времена, – решив разрядить обстановку, Андрей комично изобразил закоренелого ретрограда, – женихи просили руки девушки у его отца! А щас что творится?! Дочь просто перед фактом ставит! Куда мир катится?..

Он скорбно опустил уголки рта, а Алина звонко рассмеялась. Не любить ее смех было невозможно – он звенел, искрился, рассыпался бубенчиками! Андрей улыбнулся в ответ.

– Пап, я тоже считаю, что традиции надо соблюдать, а потому Володя придет к тебе вечером, чтобы вы провели эту вашу мужскую церемонию передачи дочери из рук отца в руки мужа.

– А разве это не на свадьбе происходит?

– Этого никогда не происходит! Я ни от кого не ухожу и ни к кому не прихожу, а просто создаю собственную семью, но… – Алина подняла вверх указательный палец с розовым ноготком, – традиции надо чтить! И потом все-таки это красиво: отец благословляет дочь и ее жениха на совместную жизнь. Достойно. Мы создадим новую семью и одновременно продолжим наш род. Наши дети будут вашими внуками…

– А вы и про детей уже… решили?

Алина сверкнула глазами. От природы она была – огонь! Вспыхивала в миг и чувств своих прятать не умела. Но и это нравилось Андрею в дочери.

– Папа, ты спрашиваешь, не беременна ли я?

– Нет! Что ты! – отец лукавил, но ни за что не признался бы в этом. – Я ничего такого и в мыслях не имел!

– Папа, я сейчас скажу тебе кое-что такое, что вообще никому, кроме Владимира, не говорила. Даже подружкам. Даже маме не говорила, потому что она не сомневается во мне и ничего не спрашивает.

Андрей уловил упрек, но не стал оправдываться – сам виноват: проявил недоверие и вот – получает!

– Я изначально решила, что сохраню девственность до замужества. Пойми правильно – не потому, что я такая нравственная, а все вокруг такие распущенные. Каждый для себя выбирает, что, как и с кем ему делать. Понимаешь, когда-то в ранней юности я узнала такую историю: старшая сестра моей подруги, еще до замужества, сделала аборт. Ну, встречалась с парнем, думала, что они поженятся, а когда сказала ему, что беременна – он просто сбежал. Рожать без мужа она побоялась. Кому нужна невеста с довеском?.. И вот, прошло много лет, она вышла замуж за очень хорошего человека и – оказалось, что она бесплодна из-за того аборта! Я так ей посочувствовала! А для себя решила – сначала замуж, а потом уже постель. Извини, что я так в лоб все рассказываю, просто хочу сказать тебе…

– …что у вас с Владимиром все серьезно, – закончил отец фразу дочери.

– Да, папа, все более чем серьезно.

– Ну, что же! Жду твоего Владимира – пусть приходит и просит твоей руки!

– А ты ему не откажешь? – с деланной обеспокоенностью спросила Алина.

– Я подумаю! – в тон ей парировал Андрей.

Они дружно рассмеялись. Алина, чмокнув отца в щеку, вылетела из его кабинета. Когда дверь за дочерью закрылась, Андрей вдруг погрустнел. Это была хорошая грусть, в ней сочетались печаль по прежним временам, когда его девочка была совсем малышкой, удивление скоротечностью времени, надежда на будущее. Само собой, этим вечером Владимир получил отцовское благословение…