Текст книги "Вологодчина в русском фольклоре"

Сказ о вологодских белоризцах

Дмитрий Прилуцкий и белоризцы укрепляют стены вологодской крепости. Фрагмент иконы “Чудо о белоризцах”.

В то Смутное время сполна досталось Вологде, а когда литовцы вплотную подошли к городу, нависла угроза разорения его и Спасо-Прилуцкого монастыря.

Местные жители, монахи, воины из округи отважно дрались с неприятелем, силы которых были в несколько раз больше, чем у вологжан. Чаша победы должна была вот-вот качнуться в сторону нападающих. Но в этот момент на поле брани появились два витязя, облачённые в белые одежды. Они, как русские богатыри, стеной стали у последнего края города и начали сокрушать железными палицами врагов, обратив их в бегство. Воодушевлённые вологжане рванулись вперёд и отбросили наступающих далеко за город, а когда вернулись к родным стенам, то увидели мёртвыми обоих воинов. Кто они и откуда пришли – неизвестно. Иные говорили, что сам Господь послал их на борьбу с иноземцами за славный град Вологду.

Вологжане своих героев назвали белоризцами и с особыми почестями предали земле. А потом каждый год на месте подвига воинов устраивали гуляния, построили тут часовню и в течение нескольких веков служили церковную службу в честь спасителей Вологды и земли вологодской.

А вот как описывает те события неизвестный автор, живший в ХVIII веке.

 
Город Вологда, как котёл, кипит.
На ослоне дьяк Кривоглаз стоит.
Хлещет воздух зыком, аки вервием.
Смерд внимает гласу сему с усердием.
«Князь Василий изволил прибыть в свою вотчину.
Смерду за службу будет заплачено
Гривной звонкою. Лепшим – льготою всякою.
Выходите, горожане, на борьбу с Шемякою!»
В пословице мудрой слово верное взято:
Люди в Вологде ласковы, как телята…
На княжную речь они отзываются —
В ратный бой с Шемякой снаряжаются.
Три дня-ночи лютует Шемяка-враг,
Но твёрдо стоит вологодский стяг…
На четвёртый день зажёг на кострах серу горючую,
Чует рать Васильева беду неминучую…
И восслал тогда Тёмный к небу моление:
«Всеблагий Творец! Претерпел я от брата поношение:
По вине его мира святого Твоего не вижу.
От второй беды, горшей, Господи, изыми же!»
Вдруг от врат железных тройчатых
Во кольчугах белых кольчатых
Выезжает два витязя великии —
За забралами стрельчатыми лик их.
Что творили они – описать не под стать:
Полонили двое Шемякину рать.
От мечей Белоризцев исшёл огонь.
Сам Шемяка со страху – скорей на конь.
И пошла молва из конца в концы:
Белоризцы, мол, Божьи посланцы.
Не кровавою сечью-битвою
Отстоялась Вологда – молитвою.
А Василий-князь рукою торопливою
Одарил горожан казною богатою.
Сотни лет прошли. Изменился свет.
Белоризцев подвигу забвенья нет.
Сердце мягкое сворбит под притиною.
Память воинов сих подчим былиною…
 

А. Завьялова. Неперспективная деревня

Вологодские землепроходцы и мореходы

Деятельность вологжан в Сибири и на Дальнем Востоке в XVII, в Северной Америке в XVIII веке называют великими географическими открытиями, которые укрепляли могущество России. О некоторых славных земляках и пойдёт речь.

Ерофей Павлович Хабаров родился около 1610 года под Великим Устюгом. Уже в 1628 году он занимался промыслом в Енисейском крае. С ватагой таких же, как он, «промышленных людей», «соболевал» в таёжных дебрях Западной Сибири и даже побывал на далёком Таймыре. На короткое время возвратился на родину, где расплатился с долгами и на какой-то период обеспечил благополучное существование семьи. После чего с братом Никифором и племянником Артемьем вновь отправился в Сибирь. В 1638 году Хабаров поселился на реке Лене. При устье её правого притока Киренги поставил мельницу, завёл соляную варницу и первым в этих краях стал хлебопашествовать. Однако его полезные начинания пришлись не по душе якутскому воеводе, и, вместо поощрения, Ерофей Павлович был посажен в тюрьму. Лишь в 1645 году его оттуда выпустили. В 1646 году в Якутск из далёкого путешествия по нижнему Амуру воротился В.Поярков, который привёз достоверные сведения о замечательных богатствах природы Амурского бассейна. Сметливым и расчётливым умом бывалого человека Хабаров оценил практическую важность освоения амурских земель, особенно для разрешения острой проблемы снабжения хлебным довольствием русских поселенцев в Восточной Сибири. Снаряжённый на его личные деньги отряд в 70 казаков летом 1649 года выступил из Якутска. До наступления зимы землепроходцам удалось добраться до реки Тунгур. Весной следующего года они достигли реки Амур. Отсюда начиналась Даурская земля. Собрав сведения о ней, Хабаров убедился, что с малочисленным отрядом обосноваться здесь невозможно и, трезво оценив обстановку, возвратился в Якутск. В 1651 году с отрядом в 137 человек он возобновил своё путешествие по Амуру: река показалась казакам рыбнее Волги и «прибыльнее Лены». Принимая местных жителей в подданство Руси, Хабаров дошёл до устья реки Зеи, а затем проплыл до устья реки Уссури. Нужно было обладать мужеством и силой воли, чтобы выйти победителем в схватке с многочисленным войском маньчжурского хана. Не менее жестоким врагом был и голод. Но не смотря ни на что Хабаров успешно осуществлял освоение края, строил укреплённые городки, стремился развести пашню, установить дружественные отношения с местным населением и маньчжурами. Вести о подвигах Хабарова докатились до Москвы. В 1652 году на Амур посылается дворянин Зиновьев с наказом на месте ознакомиться с положением дел. Тот, раздав жалование казакам и сделав распоряжения о строительстве новых укреплений, основываясь на наветах, арестовал Хабарова и под конвоем доставил в Москву. В Москве Ерофею Павловичу удалось доказать свои заслуги в амурской кампании. Ему присвоили звание боярского сына и назначили на новую должность – управителя приленских деревень в районе Усть-Кута. О последних годах жизни Хабарова сведений почти не сохранилось. Известно, что в 1667 году он подал прошение тобольскому воеводе отправить его снова на Амур. Но просьба не была удовлетворена. Зимой 1651 года он заложил зимовье на месте, где теперь раскинулся крупный город Дальнего Востока – Хабаровск. В Амурском крае есть и железнодорожная станция Ерофей Павлович.

* * *

Поход Семёна Дежнёва – не случайная удача смелого казака, но частица переселенческого потока огромного масштаба. Не эпизодом местного, второстепенного значения, а одним из крупнейших событий истории является поход Семёна Дежнёва и его спутников из Нижне-Колымского зимовья вниз по Колыме, а затем по бескрайним просторам Северного Ледовитого океана. Долгое время представляли, что заслуга Дежнёва состоит только в том, что он прошёл Анианским проливом. Дежнёв открыл в то же время «Великий северный угол» – мыс Табин, или Тамарос, известный в античном мире, участники похода открыли Камчатку, достигли Охотского моря, и, может быть, часть экспедиции Дежнёва, отделившаяся от его партии во время сильной бури еще до Большого Каменного Носа, достигла побережья Аляски и оставила там, на побережье Кенойского залива, русское поселение из 31 дома.

В 1632 году был основан Ленский, или Якутский острог. В 1633 году казаки Ребров и Илья Перфирьев, спустившись вниз по Лене, прошли морем до Яны, а через три года Ребров открыл устье Индигирки, Иван Ерастов и Дмитрий Михайлов Зырян (Ерило) прошли с Индигирки на Алазею морем, в 1641 году Михаил Стадухин с Оймякона поплыл по Индигирке и затем достиг Колымы. В партии Стадухина находился Семён Дежнёв.

Стоило только передовикам из южного ответвления колонизационного потока достичь Охотского моря, как начались походы на Амур Пояркова (1643–1646 гг.) и Хабарова (1647–1651 гг.). Поярков составил подробное описание и чертежи Амура. Чертежи Амура привёз и Хабаров. В 1643 году Курбатом Ивановым был открыт Байкал.

Из документов видно, что при весьма суровых климатических условиях Арктики поселенцы на севере, используя богатейший в то время рыбный промысел, охоту на ценного пушного зверя, обложение данью местного населения и весьма выгодную неэквивалентную торговлю с ними, обеспечили себя всем необходимым, а некоторые из этих переселенцев имели и большую наживу. Впереди этого потока переселенцев шли не крестьяне-хлеборобы, а промышленники и служилые люди. Капиталы для предприятий давали обычно крупные купцы-москвичи, устюжане и другие. Предприниматели не сами отправлялись в трудные, полные лишений походы, а посылали своих приказчиков, как, например Федота Алексеева или Василия Гусельникова. У них были наёмные работники – беднота, «покручники», работавшие по найму, по договору. Наконец, немалую роль в этом людском потоке играли «гулящие люди», бежавшие от своих помещиков, или от наказания царских властей.

Однако трудно провести чёткую грань между служилым и промышленным человеком. Дежнёв не получал жалования 19 лет, снаряжался он в путь «на дальнюю реку» Анадырь на свой кошт.

В приговоре Якутской приказной избы от 3 августа 1641 года упоминается, например, в числе других казаков Семён Дежнёв, которому решено было отдать 36 соболей, причём объясняется, что Дежнёв и другие казаки были на государственной службе в 1640–1641 годах, на Янке-реке и что после того, как ясак был собран, они купили соболей на свои товары. Служилые люди, отправлявшиеся в дальние походы, занимали деньги у купцов, то есть у их приказчиков. К концу 50-х годов им разрешалось добывать моржовую кость исполу. У Дежнёва и Селиверстова около 1657 года было взято сто пудов «испольной кости» и кроме того одна десятая часть из оставленной у них в виде пошлины. О масштабах торговых операций и операций по сбору ясака в Сибири свидетельствует то, что торговля с Сибирью в середине XVII века составляла треть доходов всей царской казны. И вот ещё пример: в июле 1642 года была сделана выписка из таможенной книги Ленского острога, выданная участнику экспедиции Дежнёва – Федоту Алексееву, приказчику А. Усова, при отпуске его на реки Лену и Оленек для рыбной ловли и соболиного промысла. Из документов видно, что у служащих Усова было при отправлении в поход 700 пудов муки, медных котлов четыре пуда, два пуда олова, 20 фунтов синего бисера, сто аршин сукна, 35 сажен невода, сто аршин холста и других товаров на 1025 рублей. И это один лишь из приказчиков Усова.

У Федота Алексеева Попова, отправлявшегося вместе с Дежнёвым в неведомые земли, было денег 3500 рублей и товар.

* * *

20 марта 1646 года устюжане Степан Евдокимов и Лука Семёнов обратились на имя царя Алексея Михайловича с просьбой разрешить им построить коч пониже Ленского острога из леса, которой они приискали. Воевода приказал: «Записать челобитие, а коч велеть делать». Таким образом, двое устюжан строили коч на Лене незадолго до прихода Дежнёва. Как известно, Семён Дежнёв был приглашён Федотом Алексеевым Поповым и другими промышленниками для организации похода, для его военной охраны, в качестве сборщика ясака и как представителя сибирских властей.

Для понимания истории похода Дежнёва надо проследить, когда и как были получены первые сведения о Чукотском полуострове, в частности, о реке Анадыре и о населении Чукотского полуострова. В 1641–1642 годах казаки получили известие о том, что на реках Нелоге и Нероге, к востоку от Колымы, есть серебро. По тому времени это было сведением первостепенной важности. В том же 1641 или 1642 году Михаил Стадухин побывал на Охотском море, на реке Охонее (Ламе). Так, известно, что первая попытка достичь Анадыря была сделана в июне 1647 года. Устюжский торговый человек, приказчик купца Усова Федот Попов и казак из Великого Устюга отправились на Анадырь на четырёх кочах. Экспедиция эта отправлялась, как объяснил Дежнёв в челобитной царю Алексею Михайловичу, «для прииску новых неясачных людей», то есть для выполнения государственного задания и в то же время «для промыслу». Попытки Дежнёва и Попова пробиться «на новую реку Анадырь» были безрезультатны. Путь преградили льды. 20 июня 1648 года начался исторический поход Семёна Дежнёва. С ним было 210 человек, семь кочей. Когда Дежнёв достиг района Анадыря, в его партии были Фома Семёнов Пермяк, Сидор Емельянов и Иван Зырянин, в экспедиции участвовали также и Бессона Астафьев (Ворона) и Афанасий Андреев, приказчики купца Гусельникова.

По отписке 1655 года Фёдора Емельянова Ветоши, четыре коча ещё до Большого Каменного Носа отделились от остальных. У Каменного Носа разбился коч Акундинова, так что осталось два коча. Когда следовавшие на этих двух кочах сошли на берег, Федот Попов был ранен. Затем кочи Федота Попова и Дежнёва потеряли друг друга из виду. Известно, что Акундинов был вместе с Поповым. О Попове и его спутниках имеются сведения, что они погибли, за исключением нескольких человек, которые с Камчатки направились на лодках в неизвестном направлении, не имея с собой никаких припасов. Известно, что коч Акундинова был разбит до Анадырского устья и что до Большого Каменного Носа Дежнёв потерял ещё несколько кочей. При высадке Дежнёва в неизвестном месте, которое принято считать Олюторской губой, последний коч Дежнёва выбросило на берег и, по-видимому, повредило.

В 1654 году предприимчивый Дежнёв с некоторым числом служивых людей отправился опять в поход морем. Он встретил коряков, далее следуют известия о том, что «в некотором месте Дежнёв взял в плен женщину, принятую им за якутку». Из расспросов её Дежнёв узнал, что она была женой купца Федота Алексеева, т. е. Попова, и что муж её вместе с ней плыл на своём коче по Пенглинскому морю (Берингово море) к разным народам с судами других купцов, «от коих случившегося погодою коч его отшибло и занесло в Камчатку, где застигла их зима, и на речке Никуле, впадающей в Камчатку, названной по мужу ее Федотовкою, построил зимовье. По наступлении лета он обошёл Курильскую Лопатку и Пенглинским морем в реку Тигиль. Там и умер, а оставшиеся последнего люди все побиты».

Великое открытие Дежнёва и его данные оказали влияние таким образом на карту Российской Академии наук, вышедшую в свет в 1758 году на русском и иностранных языках и широко известную в России и Западной Европе. Обращает на себя внимание огромная энергия Дежнёва, совершавшего морские походы, во время которых была открыта «корга» с «заморской костью». Он строит кочи-дощанки, посылает ясак, собирает моржовую кость. Важно отметить, что Дежнёв установил настолько хорошие отношения с местными жителями, что мог посылать ясашную казну, например, с атаманом Чекчуоем, который на оленях отвёз её через Камень «кость» на Оной-реку, а затем на Колыму. Итак, после похода Дежнёва морское плавание из устья Лены до устья Колымы стало весьма обычным делом.

Дежнёв настолько крупная историческая фигура, что всякое сведение о нём представляет интерес. Так, например, обычно полагали, что выходец из низов Семён Дежнёв оставался бедняком до конца своих дней. Между тем Дежнёв, хотя и был рядовым казаком, но, как и подавляющее большинство служивых людей, был промышленником-предпринимателем. Если верно, что он вышел из низов и до похода на Анадырь масштабы его «промышленных» операций являются весьма скромными, то на Анадыре он уже приобрёл значительные по тем временам средства. Например, он погрузил на коч в Верхне-Колым-ском зимовье 50 пудов лично ему принадлежащего «рыбьего зуба», то есть моржовой кости. По оценке, за один зуб платили 60 рублей, в то время жалование деньгами казаку платили 5000 рублей в год.

Последние годы жизни Дежнёв был атаманом. Летом 1662 года Дежнёв подначалом сына боярского Ивана Ерастова получил весьма ответственное поручение – отвести из Якутского острога в Москву соболиную казну за 1662 год. Посылались меха, огромные ценности в 70-ти катаных мешках. Вместе с ним послали 16 служивых людей. Поручение было выполнено, и вся пушнина, а также моржовая кость были в целости доставлены в Москву.

Дежнёв до конца жизни не знал грамоты, за него всегда расписывались другие казаки. Тем более замечательны необычайная наблюдательность и пытливость его, свидетельством которых являются челобитные и отписки, написанные под его диктовку.

Поход Дежнёва не только привёл к географическим открытиям величайшего значения – к установлению раздельности Азии и Америки, к открытию «Табин Промонториум» (Великого Северного угла древних), к открытию Камчатки и, вероятно, связан с первым поселением русских в Северной Америке, но и имел непосредственное экономическое значение. С 1649 года движение по освоению северо-востока Сибири из устья Колымы переключилось на речные и сухопутные пути по Анюю через Анадырский хребет.

* * *

Атласов (по некоторым данным Отласов) Владимир Васильевич (1661–1711 гг.) на исходе XVII века совершал походы на Камчатку и «объясачил» (обложил данью) местные народы. За присоединение Камчатки к России получил чин головы. Он описал острова земли вблизи Камчатки и Чукотского полуострова, составил труды о Японии. Одно время нёс службу на реках, впадающих в Охотское море, с сыном Семёна Дежнёва – Любомиром Дежнёвым. Погиб во время бунта служивых людей на Камчатке.

* * *

Русская Америка – неофициальное название российских владений на Командорских, Алеутских островах, Аляске и по северо-западному побережью Северной Америки. Это название утвердилось во второй половине XVIII века, после того, как поток русских промышленных людей устремился в эти земли для «приводу их обитателей в российское подданство» и для «своей собственной пользы». Первыми организаторами промысловых экспедиций на Командорские и Алеутские острова были камчатские и сибирские купцы. Но уже через четыре-пять лет после окончания второй Камчатской экспедиции В. Беринга на открытых островах Тихого океана появляются представители вологодских уездов. Первыми среди них были лальский купец Афанасий Чебаевский, купцы-устюжане Иван Бахов и Никита Шалауров. Наиболее удачливым оказался тотемский купец Фёдор Холодилов.

В 1747 году Фёдор Холодилов с иркутским купцом Никифором Трапезниковым создали промышленную компанию, которая снарядила судно «Иоанн» и отправила его к берегам острова Беринга. Трижды, в 1747–1748, 1749–1752, 1753–1755 годах, это судно совершает плавания к Командорским и Ближним Алеутским островам.

Итоги промыслов оказались удачными. Доставленная на Камчатку пушнина оценивалась громадной по тому времени суммой в 228069 рублей. Почти сорок лет Фёдор Холодилов и его племянник Алексей занимались предпринимательской деятельностью. За это время на судах «Иоанн», «Андреян и Наталья», «Михаил» было направлено семь промысловых экспедиций. Значительная доля прибылей досталась Холодиловым. Не случайно они в XVIII веке были одними из самых богатых представителей тотемского купечества. Вслед за Холодиловыми начинают свою предпринимательскую деятельность тотемские купцы братья Григорий и Пётр Пановы. В 1758 году они вместе с Андреем Титовым вошли в компанию московского купца Ивана Никифорова, построили и снарядили судно «Иулиан», мореходом на которое был назначен яренский посадский Степан Глотов. Промышляли на Лисьих островах. Экспедиция закончилась в 1759 году. Её результаты для Пановых были весьма благоприятными. Промысел оказался удачным: в Охотск было доставлено 1465 шкур морских бобров, более 2500 чёрных и чёрнобурых лисиц, а деятельность купцов, возглавлявших компанию, была высоко оценена правительством. 21 сентября 1764 года указом сената компании был предоставлен ряд льгот, её руководителей наградили золотыми медалями с изображением Екатерины II. Среди награждённых были братья Пановы и Андрей Титов.

Купцы были лишь организаторами финансирования экспедиций. В морских вояжах, как правило, сами не участвовали. Главная тяжесть ложилась на непосредственных организаторов промыслов. Одним из удачливых мореходов-тотьмичей был посадский, а позднее купец Степан Яковлевич Черепанов. В 1759 году компания вологодских купцов Василия и Фёдора Кулковых пригласила его мореходом на судно «Захарий и Елизавета». В плавание вышли из Нижнекамчатска. Вели промысел и зимовали на острове Беринга, а после зимовки направились на Ближние Алеутские острова. Промысел был удачным. Из дошедших до нас источников известно ещё об одном плавании этого морехода, который на судне «Николай» в 1768 году отправился на Андреяновские острова, где компанейщики вели промысел четыре года.

В 1758–1778 годах по меньшей мере в трёх промысловых экспедициях участвовал тотемский крестьянин Дмитрий Врагов. Во время плавания на «Иулиане» он был известен не только как охотник, но и как помощник Степана Глотова в изучении и описании новых земель. На «Захарии и Елизавете» он был уже передовщиком и четыре года возглавлял промысел. Выполняя обязанности передовщика на судне «Михаил» он не только организовал промысел, но и занимался исследованием и описанием новых земель. За шесть лет последнего плавания им было изучено и описано более 20 островов.

Как видим, в ходе промысловых экспедиций многие мореходы и передовщики вели большую работу по исследованию и описанию новых земель, открывали новые острова и присоединяли их к Российскому государству. Об этом свидетельствуют составленные ими рапорты и сказки, дошедшие до наших дней. Так, мореход на судне «Иулиан» посадский Степан Глотов из Яренска в 1758–1762 годах открыл, обследовал и описал острова Умнак и Уналашка – самые крупные из Лисьих (Лисишных) островов. Помогали ему в этой работе тотьмичи Дмитрий Брагин, Михаил Холодилов и Пётр Шишкин. Последним была составлена одна из первых карт Алеутских островов. Чертёж Петра Шишкина был доставлен в Петербург. На нём были показаны не только острова Алеутского архипелага, но и западное побережье Северной Америки, которых он со Степаном Глотовым достиг в 1763 году.

В последующие годы экспедициями, снаряжёнными тотемскими купцами, были открыты и обследованы Андреяновские острова, острова Акун и Унга в Чугатском заливе и остров Кадьяк у берегов Северной Америки. Среди тех, кто проявил свои способности пытливого исследователя, следует назвать и тотьмича Степана Черепанова.

В первые годы открытия и освоения островов в Тихом океане промышленные компании не были постоянны по своему составу и создавались лишь на один-два вояжа. Между ними шла конкуренция, в которой выживали сильнейшие. Такими на протяжении многих десятилетий были компании тотемских купцов Пановых и Холодиловых. Но к концу века и они сдали свои позиции. Во второй половине 90-х годов XVIII века относительную самостоятельность сохранили лишь пять компаний, которые в 1797 году объединились в Американскую соединительную компанию, возглавляемую купцами Григорием и Иваном Голиковыми. Через два года правительство Павла I предоставило этой компании монопольное право на производство пушного промысла и открытие новых земель в северо-восточной части Тихого океана. С 1799 года новое торгово-промышленное объединение стало называться Российско-Американской компанией.

* * *

С деятельностью этой компании на протяжении трёх десятилетий связана судьба тотемского мещанина, а позднее купца И.А. Кускова, верного сподвижника и постоянного помощника главного правителя Русской Америки каргопольского купца Александра Андреевича Баранова (1746–1819).

Иван Александрович Кусков родился в 1765 году в Тотьме. В 1787 году он, как и многие его земляки, отправился в Сибирь. О первых годах его деятельности на сибирской земле сведений нет. Но ясно, что начало пути будущего морехода не было усыпано розами. 20 мая 1790 года в Иркутске между Барановым и Кусковым был подписан контракт, согласно которому последний брал на себя обязательство: «…быть при нём, господине Баранове, при коммерческой деятельности и следовать с ним до Якутска и до Охотска, с ним же, господином Барановым, в морской вояж ко Американским берегам в компанию тамо промысла господина Голикова и Шелихова…»

Три месяца занял путь от Иркутска до Камчатки. 19 августа 1790 года галиот «Три святителя» вышел из Охотска. На нём и отправились в Русскую Америку Баранов и Кусков. Но у острова Уналашка корабль потерпел крушение, и люди были вынуждены остаться на зимовку. Через десять месяцев плавание было продолжено. 27 июля 1791 года оба мореплавателя прибыли на остров Кадьяк. С этого дня и началась деятельность Ивана Александровича Кускова во владениях Российско-Американской компании: на островах Кадьяк и Ситка, на побережье Аляски, а затем на калифорнийском берегу.

В 1791–1808 годах Кусков выполняет многие поручения Баранова по организации промыслов, по обследованию и изучению новых земель, по ведению большого и сложного хозяйства российских поселений в Америке. Во время длительных отлучек главного правителя компании он замещал его на острове Кадьяк, а позднее и в Ново-Архангельске (остров Ситка), куда была переведена главная контора. Ему поручается строительство Новоконстантиновской крепости на острове Нучек в Чуганском заливе, а затем и командовать ею. Позднее он управлял русскими поселениями в заливе Якута. Незаурядные способности Кускова проявились в морском деле. По поручению Баранова он неоднократно совершал морские переходы на байдарках, а позднее и на парусных судах, исследуя американское побережье. Имя Кускова связано со строительством парусных судов, с созданием русского торгового флота в американских владениях. По его инициативе и при активном участии были построены парусники «Ермак», «Ростислав», «Ситка», трёхмачтовое судно «Открытие», а в Калифорнии на судовой верфи крепости Росс галиот «Румянцев», бриг «Булдаков» и заложен бриг «Волга». В 1805 году Кусков был переведён в купеческое звание и ему присвоен чин коммерции советника, а 12 октября 1806 года наградили золотой медалью на Владимирской ленте.

Особенно полно организаторский талант Кускова проявился в 1808–1821 годах, когда по замыслу правителей Российско-Американской компании на калифорнийском берегу были основаны крепость и селение Росс, призванные снабжать русские селения на Аляске и прибывающие корабли продуктами питания. Чтобы подыскать место для поселения, Кусков трижды побывал на берегах Калифорнии. В марте 1812 года крепость была заложена. Спустя три месяца строительство её главных сооружений окончили. 30 сентября новая крепость была освящена и получила название Славянск, или Росс. Последнее название и сохранилось за крепостью и селением до наших дней.

В крепости, начальником которой Кусков пробыл десять лет, и на окружающих её землях завели многоотраслевое хозяйство. Для нужд населения Русской Америки на огородах выращивались капуста, салат, хрен, морковь, лук, огурцы, редька. Два раза в год сажали картофель и собирали обильный урожай. Было развито животноводство.

Вблизи крепости на реке Славянке построили водяную мельницу. Завели кожевенный завод и сапожную мастерскую. Из местной сосны жители гнали смолу, дёготь, делали деревянные бочки. Кирпичный завод, кузница, столярная и слесарная мастерские обеспечивали морские промыслы, судостроительную верфь и население необходимыми орудиями для охоты, предметами морского такелажа и вещами домашнего обихода.

Развивая многоотраслевое хозяйство, Кусков продолжал уделять большое внимание морским промыслам. Многочисленные экспедиции направлялись из крепости Росс для ведения охоты на морских бобров, котов и сивучей. Во время этих походов собирались сведения о природе, географии, этнографии и истории исследуемой части Америки.

В калифорнийский период проявился талант Кускова как незаурядного дипломата.

Он разоблачал деятельность руководителей американских компаний, настраивавших местных жителей против русских промышленников, умело отверг притязания испанских колонизаторов на земли вокруг крепости Росс. Через своего помощника Сысоя Слободчикова И.А. Кусков установил связи с королём Сандвичевых (Гавайских) островов и заключил с ним договор о торговле. В сентябре 1821 года закончилась служба Кускова во владениях Российско-Американской компании. Главный правитель капитан-лейтенант Матвей Муравьёв 22 апреля 1822 года подписал мореходу свидетельство об увольнении со службы. 4 июля 1823 года он прибыл на родину, в Тотьму. Неприветливо в городе встретили морехода. Оказалось, что из тотемского гражданства он исключён, несмотря на то, что в течение тридцати лет государственные подати и повинности вносились исправно. Хлопоты по восстановлению утерянных прав окончательно подорвали здоровье, и в конце года Иван Александрович скончался. Тело его было похоронено на кладбище Спасо-Суморина монастыря.

Потомки сохранили память о мореходе. Его именем названа набережная в Тотьме. Имя Кускова чтят и в Америке. Форт-Росс превращён в национальный парк и памятник штата Калифорния. В конце прошлого века в Лос-Анджелесе возникла группа энтузиастов, называемая «Друзья Форт-Росс», которая в пропаганде необходимости сохранения в Калифорнии памятников русской истории видное место отводит основателю этой крепости И.А. Кускову.

Н. Уваров