Текст книги "О Нём"

Прощание с мечтой

Дни проходили за днями, месяц за месяцем, когда пришли известия о том, что во Вьетнам мы точно не поедем. Морально мы были к этому готовы. У Елены к тому времени развивалась карьера в сфере сделок с недвижимостью. Её почти никогда не было дома, и я знала, что она подыскивала квартиру в Москве. Ездить каждый день из Долгопрудного и обратно было то ещё испытание. Я к тому времени тоже работала в столице. В одном из ресторанов сначала мыла посуду по ночам. Потом меня перевели на резку салатов, а после некоторого обучения я стала поваром горячих и холодных закусок. Без всякого образования, но с очень большой практикой. В это время я узнала, что Олег тоже приехал в Москву. Мы даже один раз встретились на христианском чаепитии. Он был как всегда молчалив и немногословен. В глубине души я ждала – может, он всё-таки заговорит со мной или позвонит после… Но позже мне сказали, что он сделал предложение одной девушке из Абакана и она скоро приедет к нему. Что ж, теперь всё уже точно решено. Я убеждала себя, что это к лучшему, и спрашивала у Бога, почему у меня до сих пор нет любимого человека…

Мне исполнилось двадцать три года, и меня всё чаще мучило одиночество. Желание любви. Я мечтала о свадьбе и о семье. Но вся моя жизнь состояла из каждодневных поездок с работы на работу. А по воскресеньям – церковь. Лена в конце концов переехала в Москву. И я осталась у Татьяны Николаевны в комнате одна. Ездить было действительно тяжело, но мне очень нравилось жить у неё. Мы очень сдружились, и я видела, что Татьяна Николаевна относится ко мне как к дочери. Я так мало получила материнской любви, что с радостью впитывала её от этой добрейшей женщины. Единственное, что омрачало тот период – моя хандра. Сейчас бы я назвала то состояние затяжной депрессией. Вечерами я молилась и спрашивала у Бога – почему у меня ничего не получилось с Олегом? И когда же Ты познакомишь меня с тем человеком, который станет мне мужем? Когда я выйду замуж? КОГДА уже, наконец? Я просыпалась и засыпала с этой мыслью. Постоянно задавая этот вопрос, я прислушивалась к тому голосу внутри, что слышала уже несколько раз. Мне стало казаться, что это не случится никогда. Не может этого быть! Я два года отучилась в библейских школах и точно знала, что Господь за брак и желает, чтобы мы создавали семьи. Одно из первых повелений Божьих – «плодиться и размножаться». Бог создал Еву для Адама. Я могла привести целый список мест из Писания в пользу брака и, конечно, списала эту мысль на своё больное воображение. Но внутри закралась печаль. Мне вдруг стало казаться, что жизнь моя совершенно бессмысленна. Что я делаю не так? Зачем я живу?

Я не хочу быть одна!

Буквально за несколько часов у меня поднялась температура, и я поняла, что заболела. Следовало купить лекарств и начать лечение. Но хотя у меня был жар, я сознательно отказалась принимать препараты. Татьяна Николаевна принесла мне своих таблеток и всё время спрашивала, выпила ли я жаропонижающее. Я отвечала, что выпила. А сама смотрела на градусник – сначала там было тридцать восемь, потом тридцать девять, а потом дошло почти до сорока. Несколько раз я чувствовала, что теряю сознание. Зачем я это делала? Это был внутренний протест. Это была моя борьба с Богом. Я с ним спорила. Фактически вымогала ответ на молитву. Я вполне осознавала, что моё поведение не вполне объяснимо, но это было результатом внутреннего кризиса. Вспоминая те слова, что мне почудились, я шептала в бреду, что не хочу жить в одиночестве. Проболев так почти неделю, я всё-таки стала пить жаропонижающее. Мой отказ лечиться дорого мне стоил. После того, как я, наконец, поправилась, у меня появилась крапивница. По всей видимости, своим неосмотрительным поступком я подорвала свой иммунитет. Высыпания возникали как реакция на перегрев и окружающую жару и исчезали сразу, как только я садилась в тенёк или охлаждалась под кондиционером. От этой напасти я мучилась долго; только спустя десять лет она постепенно исчезла.

Новая любовь

И тут в моей жизни произошло немаловажное событие. На одной из церковных домашних групп я познакомилась с молодым человеком. Рыжего и весёлого парня звали Алексеем. Первое время, наученная негативным опытом, я гуляла с ним только по самым людным местам. И мы часами проводили в парке, играя в шашки.

Через знакомых мне передали приглашение на свадьбу Олега. Но моя коллега, Наташа Л. (с которой мы вместе жили когда-то в Крылатском) – второй повар, тоже получила приглашение. И попросила меня поменяться с ней сменами. Ей очень хотелось попасть на эту свадьбу, так как она хорошо знала Олега. Я не стала отказывать и в день свадьбы вышла на работу вместо неё. Не могу сказать, что сильно расстроилась оттого, что не попала на это бракосочетание. Конечно, мне было больно. В этот момент я выковыривала остатки своего чувства, которое, как кислота, впиталось и прожигало изнутри. Я соскребала его со своего сердца, как со старой доски – вместе со стружкой. И отношения с Лёшкой стали для меня анестезией и лекарством. Я видела в нём простого и очень искреннего человека. Алексею было двадцать два года, дружба со мной была его первыми отношениями с кем-либо вообще. Но и для меня это было так. Временами он был наивен как ребёнок, и я чувствовала себя с ним ужасно взрослой, хотя была старше всего на год. Лёшка нравился всем вокруг, и даже Татьяна Николаевна в нём души не чаяла. Его семья – мама и брат – приехали из Туркмении. Фактически – русские беженцы, после распада Союза оказавшиеся во враждебной среде. Работал он полулегально, сборщиком мебели, за небольшую зарплату. В Москве его семья снимала квартиру. Прежде всего, мы стали с Лёшкой хорошими друзьями. Сначала встречались по воскресеньям и гуляли после служения, но всё чаще стали видеться почти каждый день. Уставшие после работы, с нетерпением бежали в кинотеатр, чтобы сидеть рядом и держаться за руки.

В Москве произошел ещё один случай, который тоже серьёзно на меня повлиял и о котором я не могу умолчать. Мы с Алексеем познакомились и посещали евангельскую харизматическую церковь, которую основали миссионеры из другой страны. Не могу точно вспомнить, в каком году, но примерно в этот период к нам в церковь приехали гости. Проповедовал какой-то известный американский пророк. Зал кинотеатра, в котором мы собирались, был забит до отказа. В то время все слова иностранных проповедников воспринимались как слова Бога. Мы слушали их с открытым ртом и верили всему, что провозглашалось с кафедры. После прославления на сцену вышел довольно молодой мужчина и в обычной манере зарубежных проповедников стал горячо рассказывать о том, какие откровения он получил. Сначала он сравнивал наш народ с евреями, вышедшими из Египта, и уверял, что мы не заживём по-человечески до тех пор, пока не пройдёт сорок лет и всё поколение советских людей не вымрет. Мы кивали и грустно повторяли – аминь. Впрочем, всё это мы слышали уже не один раз и это не было для нас новостью. Пророк же тем временем кипел и пророчествовал дальше. Он заявил: Господь открыл ему, что Россия никогда больше не будет великой державой. Что только США являются «Градом на холме», и все страны и государства должны поклониться Америке, потому что с нею Бог. Далее рассуждал, как он любит Россию и русских людей, и поэтому наш народ должен «смирить себя» и поклониться главной стране мира. «Вы больше никогда не должны мнить себя великой державой! Вы должны стоять на коленях и каяться в грехах коммунизма!» – кричал пророк. А я сидела и размышляла – сколько ещё нам нужно каяться в грехах своей страны? Я лично делала это неоднократно и разрушала в молитве все проклятия коммунистического режима. Но почему мы должны стоять на коленях перед штатами? Они, значит, «Град на холме» и с ними Господь, а мы? С нами Бога нет? Или Он любит только их? Внутри у меня всё кипело и переворачивалось. Я точно знала, что это ложь. Не только я испытывала такие чувства. Многие начали вставать и выходить из зала в середине проповеди. А пророк продолжал кричать:

– Повторяйте вместе со мной – Россия никогда не поднимется! Она должна знать своё место! Она должна оставить мысли о величии! Её миссия – служить Америке!

В зале стоял гул. Кто-то повторял, кто-то двигался к выходу. Меня затошнило. Я физически ощутила, что мне плохо. Было стыдно, что я сразу не последовала за покинувшими это мероприятие, но меня как будто прибило к креслу. С трудом дождалась конца служения; выйдя, наконец, на улицу и вдохнув свежего воздуха, я поняла, что больше в эту церковь никогда не приду. Поговорив с Лёшкой, убедила его последовать за мной.

Сейчас я знаю, что это было ошибкой. Нельзя судить о церкви по одному заезжему проповеднику. И даже если он был не один… Думаю, что наш пастор совершил ошибку, пригласив этого человека. Но в тот момент мне казалось, что ошибкой в моей жизни стало моё местонахождение тут. Эту ситуацию я обсудила с ещё одним человеком, посещавшим нашу церковь. Знала его как очень умного и образованного парня. Поэтому его мнение сыграло решающую роль. Он был убеждён, что все эти импортные пророки и проповедники стоят на зарплате у своих спецслужб. Сложно было не согласиться. Я не верила, что слова, произнесенные этим «пророком» – от Бога. И приняла важное решение – стала активно искать подходящую мне церковь в Москве, желательно с русскими корнями. Но оказалось не так просто. Это сейчас можно загуглить и найти всё, что угодно. А тогда, в конце девяностых и начале двухтысячных, об интернете я только слышала. Например, один раз на улице увидела парня, говорящего по мобильному телефону, и долго провожала его взглядом. Это казалось чудом.

Поэтому поиски подходящей нам церкви затянулись, и мы перестали посещать богослужения вообще. Тогда я ещё не осознавала, что идёт процесс неизбежного разочарования в людях и служителях, через которое проходят, рано или поздно, все. К сожалению, не все вовремя понимают одну простую истину – христианин приходит не к людям, а к Богу. Он смотрит не вокруг, он смотрит вверх. Он строит отношения не с церковью или деноминацией, а с Ним. Он не сравнивает себя с другими и не ищет святости в людях. Он смотрит на себя и на свою работу в плане Божьем. Но эта истина явилась мне позднее.

Исаия Гл. 44 Ст. 25 «Так говорит Господь… Который делает ничтожными знамения лжепророков и обнаруживает безумие волшебников, мудрецов прогоняет назад и знание их делает глупостью».

От Матфея Гл.7 Ст. 15 «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные».

______

Отношения с Алексеем развивались легко и радостно. Оба мы были очень счастливы от наших встреч. Однако сейчас я понимаю, что я неосознанно, но постоянно на него давила. Моё слово всегда было решающим – куда мы пойдём и что будем делать. Я хотела видеть рядом сильного и взрослого человека, так что ему приходилось тянуться и соответствовать. Однажды у меня не было денег на обувь, я ходила до поздней осени в старых и разорванных. Через пару дней позвонил Лёшка и позвал в магазин. Там он купил мне шикарные ботиночки. Я была счастлива. Спросила, откуда у него такая сумма, но он не ответил. Я знала, что у него совсем небольшая зарплата, и ту он всю отдает матери. Много позже выяснилось, что это были деньги за квартиру. Его мама была очень зла за эту ситуацию. Уже не помню, как они выкрутились, кажется, перезаняли. Но я тогда этого не знала и недоумевала, почему та критически настроена по отношению ко мне. Лёшка же стал понимать, что нужно искать более оплачиваемую работу. Он попробовал торговать по улицам, как я когда-то, и у него вполне получилось. Ходил по офисам и предприятиям с зонтами и кошельками. С тех пор у него появилось больше возможностей, и мы стали строить планы.

Теперь я не представляла жизни без этого человека. Были, конечно, моменты, когда мне казалось, что мы расстаёмся. Во всяком случае, он пытался, но я делала всё возможное, чтобы он скучал по мне. Чтобы не мог забыть. Я старалась привязать его к себе душевно и эмоционально, стараясь быть смешной и интересной. И, наконец, мне удалось внушить Лешке, что я – это то, что ему нужно и что лучше он не найдёт.

Притчи Гл.8 Ст. 30 «Тогда я была при Нём художницею, и была радостью всякий день, веселясь пред лицем Его во всё время…»

_______

Через полгода мы устроили помолвку. Пригласили друзей и закатили праздник. Теперь я умела готовить и накрыла прекрасный стол. А Лёшка подарил мне изящное золотое колечко. Было очень весело. Друзья нас поздравляли и дарили подарки. А когда все разошлись, мы с женихом целовались до утра. Конечно же, мы сдерживали себя: понимали, что остальное может быть только после свадьбы.

Ещё через несколько месяцев я уехала из Долгопрудного, подыскав очень уютную комнату на Кожуховской. Татьяна Николаевна провожала меня со слезами на глазах. Она так мечтала, что я останусь, выйду замуж и буду жить где-нибудь неподалёку. Но так как я продолжала работать в столичном ресторане, ездить в Подмосковье было нелегко. Татьяна Николаевна даже оставила мне ключи от её квартиры и сказала: если мне будет тяжело и некуда пойти, я всегда могу к ней вернуться, даже если её самой не будет дома.

На Кожуховской я поселилась в комнате – одной из четырех, в коммунальной квартире. Дом, представляющий собой многоугольный ромб, строили ещё после войны пленные немцы. В одной моей комнате были два огромных окна в полстены и антикварная мебель пятидесятых годов. Теперь Лёшка находился у меня постоянно, иногда ночуя на раскладушке. С момента нашего знакомства прошёл год, и я всё настойчивее заводила разговор о свадьбе. Алексей отвечал уклончиво, я же была настроена решительно – итак, мы отправились в ЗАГС. Но заявления у нас не приняли, так как Алексей являлся гражданином Туркмении. Сотрудница сказала ему, что необходимо предъявить справку об отсутствии брака в той стране. В ответ Лёшка стал расспрашивать – сможет ли брак со мной ускорить его документы на гражданство. Его уверили, что брак с гражданкой России является плюсом в вопросе получения гражданства. Мне стало ужасно обидно от его вопросов. Я выскочила из здания в слезах и попросила, чтобы тот вечер он провёл у себя дома. Мне хотелось побыть одной и поразмыслить. Почему меня не покидает чувство, что я кого-то принуждаю к свадьбе? Неужели на мне можно жениться только ради гражданства? Но на следующий день Алексей снова появился у меня, и мы забыли нашу ссору.

Моя мама в то время тоже жила в Москве. Она приехала работать, чтобы погасить долги за квартиру, и уже год снимала комнату в Химках. Брат ушёл в армию и служил недалеко – в Шереметьево. Мы с Лёшкой старались чаще к нему ездить. Я организовала знакомство наших мам и поняла, что будущая свекровь смирилась с моей кандидатурой. Теперь мы ждали документов из Туркмении.

После ухода из нашей прежней церкви стоял вопрос определения. Через мою давнюю знакомую Наташу Л., с которой я когда-то жила в Крылатском и работала в ресторане, мы познакомились с Валерием Михайловичем, с недавних пор её мужем. Он закончил богословскую академию и ждал рукоположения на лютеранского священника. Мы тесно подружились с их семьёй. Я удивлялась, как Наталья из рьяной харизматической церкви перешла к мужу в тихую лютеранскую. В лице Валерия Михайловича я нашла священника, с которым могла делиться своими сомнениями и тем, что со мной происходит. Во время одной такой беседы он рассказал мне историю своей жизни и своего покаяния. Она произвела на меня такое сильное впечатление, что я считаю нужным поделиться ею.

_______

Валерий Михайлович начал свою историю с периода начала девяностых. Тогда он был благополучно женат и воспитывал маленького сына. Не вдаваясь в подробности, он рассказал, что занимался крупным бизнесом, со всеми вытекающими последствиями. Офис в центре Москвы, машины, недвижимость, заводы… Друзья и партнеры, только что вышедшие из бандитской среды. Да и сам он, как я поняла, начинал с рейдерства. Бани, девочки, алкоголь и деньги – большие деньги. Он сказал, что его имя было достаточно известным и влиятельным в столице. «Но однажды я вызвал к себе свою помощницу и переписал весь бизнес на неё. Потом записал квартиру и дом на жену, продал машину и все наличные деньги перевел на её счет. Помощница подумала, что я сошёл с ума. Может, так и было. Но я понял, что не могу больше так жить. Я просто не хочу НИЧЕГО. Это трудно объяснить, ещё труднее понять. Когда я закончил оформлять документы и понял, что у меня больше ничего нет, я вышел из офиса на улицу, расстегнул пиджак, нащупал в кармане ключи и бросил их в решётку канализации. Домой я не вернулся. Ушёл жить на улицу». Я была поражена. Неужели так бывает? Супруга искала его некоторое время, потом объявила пропавшим. Оформила развод. А бывший бизнесмен шесть лет жил в теплотрассе. «Бомж, – объяснял он, – это не тот человек, который попал в беду и не может выбраться. Чаще всего это сознательный выбор – уйти из социума. Снять с себя ответственность за всё. Даже за себя. И думать только о том, что поесть и выпить сейчас. Полная перемена мышления. Там живёшь в совершенно другой реальности».

Теперь у бомжа Валерика была своя лежанка в теплотрассе, которую он и два его товарища отбили у другой стаи бездомных. Каждый вечер он ставил себе возле постели стакан, наполненный водкой. Потому что утром не мог встать, если сразу не вливал её в рот. День начинался именно с этого ритуала. Потом они шли по заранее поделённым территориям и собирали бутылки и жестяные банки. К вечеру сдавали свои трофеи и покупали еды и дешёвой водки. Ели и выпивали, оставляя на утро заветный стакан. И так день за днём. Он не знал чисел, не помнил, какой идёт год. «Однажды, – рассказывал он, – я шарил по мусоркам где-то в центре. Мимо меня прошла элегантная женщина в деловом костюме. Она обернулась, садясь в машину, и наши взгляды случайно встретились. Я узнал её. И она меня тоже. Несмотря на то, что я был грязный и обросший. До сих пор помню её взгляд, полный ужаса. Она уезжала так, как будто за ней кто-то гнался… Это была моя бывшая помощница. Глупая! Я и не собирался просить у неё денег».

Но однажды Валера с друзьями услышал, что на Казанском вокзале бесплатно кормят бездомных. Это было служение одной московской евангельской церкви. Два раза в неделю добровольцы приезжали на вокзал и организовывали полевую кухню. Они готовили каши и супы. Кормили всех, кто приходил. Предлагали помыться в мобильной душевой кабине, постричься и побриться. Несколько раз Валера с товарищами приходил на импровизированные обеды. В один момент он понял, что хочет помыться. Парни из церкви с радостью предоставили ему эту возможность. А когда его усадили перед зеркалом, он понял, даже, скорее, почувствовал, что снова всё меняется в его жизни и назад он уже не вернётся. «Ребята, я паспорт давно потерял… Куда мне можно пойти временно пожить, пока я на ноги не встану?». Ему дали адрес приюта и договорились о его временном проживании. Так началось мучительное и трудное возвращение. Помимо прочего, ему помогли восстановить документы и пригласили в церковь. Валера в церковь пришёл и понял (как он сказал, просто понял), что Бог есть. И мало того, что Он есть – Он его, Валеру, любит. «Я понял, к чему шёл всю жизнь. Я хочу служить Ему. Для этого я родился. Для этого я живу». Он стал искать курсы и академии, которые готовят священников. Выбрал лютеранское направление и стал учиться. Постепенно приводя свою жизнь в порядок, дал знать своей бывшей жене о себе и наладил общение с сыном, которому предстояло идти в армию. Бывшая супруга была счастлива во втором браке, но общению не препятствовала. Через несколько лет перед Валерием Михайловичем встала проблема выбора новой спутницы. Без заключения брака рукоположение не могло состояться. Но ради своей мечты Валерий Михайлович был готов на всё. Приглядевшись ко всем сестрам во Христе, которые посещали евангельскую церковь, он решился и набрал номер Натальи Л.

– Я вот что звоню. Тут такое дело… Мне жена нужна. Ты согласна? – с ходу заявил Валерий.

На другом конце провода зависло ошарашенное молчание. И наконец прозвучало хоть и желанное, но неожиданное:

– Да!

Они сыграли маленькую скромную свадьбу. С этого момента мы и стали близко общаться.

Мой Лёшка был очень вдохновлен этим примером и тоже высказал желание учиться на священника. Я была не против, но мне показалось, что это решение было мотивировано не столько желанием служить Богу и людям, сколько возможностью выбрать непыльную и необременительную профессию. Но я не отговаривала, и Алексей тоже стал студентом этой академии. Валерий Михайлович всячески опекал его и помогал. Обучение было нелёгким и включало в себя изучение греческого и латыни. Теперь наша свадьба откладывалась на неопределённое время, так как работать полный день мой жених уже не мог. И денег не было от слова совсем. Тогда я сама сменила работу, устроившись на кондитерскую фабрику «Рот-Фронт». Трудиться там было тяжело, но зарплата была побольше, чем в ресторане. Я работала в три смены и просто падала от усталости, приходя домой. Но в коридоре на большом сундуке сидел Лёшка и ждал меня. Он уже так привык приходить ко мне, что после учёбы возвращался не домой к маме, а в мою коммуналку, в ожидании меня и ужина. Моя квартирная хозяйка сама выдала ему ключ, и теперь мы фактически жили вместе.

В какой-то момент мне тоже захотелось получить образование. Стала думать о профессии и подыскивать университет. Алексей воспринял эту идею без восторга, не понимая, зачем мне это нужно. Но я видела в учёбе некую отдушину. Думала, что это отвлечёт меня от панического страха, что Лёшка меня бросит и я снова останусь одна. От одной этой мысли я начинала беспричинно плакать. Мой жених смеялся, целовал мои щёки, клялся, что любит и никогда не оставит меня. Я верила, но мне казалось, что он привязан ко мне недостаточно. Он действительно не давал мне повода так думать – писал мне такие милые стихи и дарил просто так забавные открытки.

Почему-то в этот период я снова часто плакала – то от счастья, то от дурных предчувствий. Университет я всё-таки выбрала и стала готовиться к экзаменам.

Притчи Гл.30 Ст. 18 «Три вещи непостижимы для меня и четырёх я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице».