Текст книги "Рецепты сладкой мести"

– По личным причинам, – сдержанно пояснила Вероника. – Захотелось сменить атмосферу.

– Понятно, – пробормотала Дарья. – Бывает. А вы, случайно, замуж не собираетесь?

Вероника настолько опешила от неожиданного поворота, что даже подалась назад.

– Простите?

– Ой! – Даша всплеснула руками. – Это вы меня простите, вырвалось! У меня, понимаете ли, третий шеф подряд в декрет уходит! Прям наваждение какое-то: кто ни придет, через год – замуж, потом – рожать. Наташа, та, которая «Времена года» разработала, через месяц отчаливать собирается. Дай бог, успеет линию в кондитерском цеху наладить, и все, к пеленкам. А уж как мы с ее «Временами» дальше будем разбираться, даже не знаю.

– У вас здесь производство? Кондитерский цех? – уточнила Вероника, на самом деле зная о реалиях Дарьи.

– Нет, цех в другом месте, я бизнес расширяю. Но эта кофейня все равно любимое детище.

– Первенец, – хмыкнула Ника.

– Не сглазь! Я, конечно, экономист, а не кондитер… – внезапно осеклась. – Ничего, если на «ты»?

– Нормально, – согласилась Вероника.

Дарья ей понравилась, невзирая на первоначальное впечатление от «производственного бардака». Осталось только недоумевать, откуда в справке Клары появилась аттестация о замкнутости Даши. Владелица «Полянки» ведет себя открыто и приветливо…

Может быть, почувствовала родственную душу? Или сыграла роль их похожесть? Люди легче идут на контакт с тем, кто как будто отразился в зеркале. Две худощавые шатенки, собравшие волосы в хвост на затылке, у обеих высокие скулы и большие серые глаза, комплиментарно длинные шеи вытягиваются из похожих джемперов.

И джинсы, кстати. С белыми кроссовками.

– Даш, можно спросить, почему ты выбрала для кофейни название «Полянка»?

– А, – Чудова махнула рукой, – когда-то здесь был ресторан, можно сказать, попросту рюмочная, «Паляница». Хозяин, как легко догадаться, украинец. Так вот у местных закрепилось выражение «встречаемся на поляне». Владельцы и заведения менялись, а встречи назначались «на поляне». В общем, я решила переформатировать сознание и память граждан с поляны на полянку. Пойдем, я покажу тебе наши задворки, – предложила Дарья и поднялась из кресла. – Поговорим по ходу дела и решим все остальное: подходит, не подходит… Сможешь сегодня что-нибудь приготовить на пробу? Я, честно говоря, задыхаюсь без нового ассортимента. Если его постоянно не обновлять, то, сама понимаешь, все рано или поздно приедается, и гости разбегаются куда глаза глядят. Даже в соседнюю пельменную.

Дарья вывела Веронику из кабинета и первой начала спускаться к кухне.

Которой, как сразу поняла профессионал-кондитер, она гордилась. И впрочем, было чем. Просторная кухня была устроена по-умному. Сверкала чистотой и дорогими навороченными агрегатами.

– Ну, как тебе? – поинтересовалась хозяйка.

– Впечатляет, – искренне призналась Ника. И присмотрелась к вытяжкам – ни пылинки, ни жирного потека. – На уровне.

Повернула голову направо и через арку, ведущую к посудомоечной машине, увидела сидящую за небольшим хромированным столиком тетю Клару.

В повязанном концами назад платочке, раскладывающую пасьянс.

Увидев вошедшую хозяйку, Клара ловко накрыла карты полотенцем и сделала вид, будто присела отдохнуть.

Дарья, заметив, куда Ника повернула голову, сказала:

– Там у нас моечная и санузел. Налево кладовые…

Через довольно короткое время, толком не ознакомившись с содержимым холодильников и кладовой – чего туда смотреть, на хорошей кухне все необходимое найдется, – Вероника попросила дать ей шапочку, халат и перчатки. Под заинтересованными взглядами коллег по ремеслу – Динары, Леночки и Александры Дмитриевны – приготовила одновременно три десерта. Шоколадный, ореховый и персиковый мусс с лимонной глазурью.

Пока крутилась, заметила, как на ее готовку реагирует степенная немолодая Александра Дмитриевна. Девчонки, Леночка с Динарой, смотрели на новенькую доброжелательно, задали несколько вопросов, но Дмитриевна, которую здесь звали тетей Шурой, чувствовалось, видела в ней конкурентку.

Возможно, рассчитывала занять освобождающееся место шефа? А тут какая-то московская фигура объявилась…

Досадно. Вероника почувствовала себя неловко: она тут ненадолго, исполнит роль и смоется… Противно заявляться в чью-то налаженную жизнь, чего-то обещать и демонстрировать, когда на самом деле ты – только фикция, обман, причем чужой.

В какой-то момент Вероника так на себя разозлилась, что запуталась в скоростях незнакомого блендера и устроила на кухне маленькую метель из сахарной пудры. Принялась извиняться, сбилась с ритма…

Но быстро взяла себя в руки. В конце концов, кем бы она ни являлась, профессиональная честь прежде всего.

Ника ловко оформила десерты для подачи, предложила их на пробу и попросила Леночку позвать Дарью Яковлевну, вернувшуюся в кабинет.

Не дожидаясь появления хозяйки, за дегустацию взялась Александра Дмитриевна. Храня суровое лицо, она ковырнула ложечкой персиковый мусс – проверила его воздушность и одновременно плотность, но пробовать не стала.

– Консистенция в порядке, – высказалась так, как будто ожидала, что десерт расползется по тарелке. – Но у нас почти такой же есть.

Девчонки, как по команде, взялись за ложечки, отведали…

– У, а вкус интересный, новый, – внесла в обсуждение лепту луноликая Динара, отвечающая здесь за восточные сласти.

Между Александрой Дмитриевной и Леночкой просунулась посудомойка.

– Шур, ты доедать это будешь? – спросила, указывая пальцем на тарелочку с разломленным десертом.

– Буду, – грубовато отрезала Дмитриевна. – Надо же понять, чего нам тут…

Из кафетерия Вероника вышла в смутных чувствах. С одной стороны, есть чем гордиться, ее яства вызвали радостное одобрение (ревнивую предвзятую Дмитриевну можно не брать в расчет, у той какие-то свои мотивы). С другой стороны, гадостное ощущение не собиралось отпускать, Ника чувствовала себя искариотом, собравшимся предать вечерю.

«Перед отъездом оставлю им рецептуру, – говорила себе Полумятова, яростно утаптывая тротуар кроссовками. – Налажу, обкатаю… Господи, куда меня втянули?! Зачем я поддалась?! Зачем мне это? Нельзя так поступать с людьми, нельзя!..»

В кармане, сообщая о поступлении сообщения, тренькнул мобильник. Ника зубами стянула перчатку, активировала смартфон и прочитала послание, отправленное ей вдогонку тетей Кларой «на подхвате».

«Не обращай внимания на Шуру, – писала та. – Первый шеф – ее невестка. Она скоро из декрета выходит, свекровь ей место стережет. Сама звезд с неба не хватает».

И смайлик. Хохочущая рожица.

Вероника, закусив губу, замерла посреди дороги. Сегодня она поклялась себе, что будет держаться от тети Клары как можно дальше, но вот поди ж ты – получив послание, внезапно ощутила благодарность. Искреннюю! Как вовремя-то сообщение пришло, как верно Клара поняла ее настрой и угадала впечатление от знакомства с коллегами… смущение, неловкость…

Все Клара поняла, отправила, поправила. Ника на самом деле почувствовала себя легче. Известие о том, что Александра Дмитриевна считает поиски временного шефа ненужными, сняло часть груза с души.

«Все у них будет хорошо», – подумала Вероника и, помедлив, отправила Кларе ответный смайлик «спасибо». Стоит прислушаться к словам Котова: эта тетушка может быть весьма полезной, следует использовать ее немаленькие навыки. «Куда мне до Клары, – подумала слегка повеселевшая кондитер Полумятова. – Просекает каждую мелочь, все регистрирует». И отправилась дальше, докладывать о последних событиях измаявшимся в нетерпении капитану и вору.

– Даша хотела взять меня без испытательного срока. – В кафе Ника напробовалась сладостей и сейчас с удовольствием жевала приготовленный Максимом бутерброд со шпротами и долькой маринованного огурца. Запивала его пивом. – Но я сама попросила ее не отказываться от правил, так что приступаю к «испытанию» с завтрашнего дня.

– А чего такая недовольная? – поинтересовался Ковалев. – Обидел кто-то?

– Нет. Просто противно. – Ника обтерла руки салфеткой. Скатала ее в комок и раздосадованно швырнула его на пустую тарелку. – Противно! – повторила. – Когда я уходила из кухни, то столкнулась на лестнице с Русланом. Узнала его по фотографии. – Вероника расстроенно покривилась. – Он так на Дашу смотрел. Нам обязательно устраивать… эту гадость?

– Какую? – попросил уточнить капитан.

– Не обязательно, – неожиданно ответил Котов.

– В смысле? – почти одновременно удивились молодые компаньоны.

Котов спрыгнул с кухонного табурета.

– Давайте перейдем в комнату, – попросил.

Макс прихватил из холодильника пару банок пива. Вероника не забыла свой полупустой стакан и вазочку с солеными орешками. Закона абсолютной трезвости решил придерживаться только вор.

Как только молодежь расположилась в креслах, оставшийся стоять Котов объяснил, что он имел в виду:

– Наша задача найти архив Чудова, так? И мне кажется, что Косте совершенно наплевать, как именно мы этого добьемся. И в связи с этим я предлагаю не разрушать отношения Даши и Руслана, а попробовать, наоборот, помирить их отцов.

Невероятно. Кондитер и полицейский переглядывались. Вероника чувствовала, как от неожиданной радости заколотилось сердце! Она не представляла, как заставит себя смотреть в глаза отличной девушке, принявшей ее в свою трудовую семью; как будет изворачиваться, врать, готовить козни и десерты… И тут – внезапный поворот. Причем кардинально поменять их планы предложил человек, в котором, на взгляд Вероники, сошлись все мыслимые пороки. Самое пустяковое из его прегрешений – связь с замужней женщиной. Об остальном и говорить нечего.

А Котов продолжал:

– ФСБ тоже, думаю, без разницы, как именно мы добьемся результата. Мероприятия во многом положены на мое усмотрение…

– Но… – перебил Ковалев. Наткнулся на умоляющий взгляд Вероники и замолчал.

– Давайте их помирим, – прошептала Ника. – Пожалуйста! У меня душа перевернулась, когда я их вместе увидела. Они такие милые, искренние… их нельзя разлучать!

– Тогда давайте думать, – предложил Котов. – Макс?

Хмурый капитан смотрел на свой пустой стакан. Голова его была, наверное, так же пуста, хотя, возможно, в ней и бился об извилины вопрос: «Имеем ли мы право поменять задачу по собственному усмотрению, не лучше ли сначала посоветоваться с руководством?»

Но Котов уже, кажется, взял решение на себя.

– Итак, какие есть соображения? Максим. Что думаешь? Ника, тебе придется контролировать тетю Клару. Справишься? Надеюсь, после того, как мы разработаем новый план и введем его в действие, ей будет некуда деваться, но пару дней ее энтузиазм придется слегка попридержать. Чтобы не лезла куда не просят.

Ника фыркнула и постаралась не показать, как напугала ее просьба попридержать матерую тетю. Если и вправду получится не разлучить влюбленных, а, наоборот, способствовать их счастью, то все ее страдания не зря. Можно вытерпеть и недовольство Александры Дмитриевны, и мерзостное ощущение – я втираюсь в доверие к хорошим людям, планирую им гадости…

Только бы все получилось! Только бы вор что-нибудь придумал! Только бы никто – начальство или Тополев с Кларой – не помешал…

Максим поймал настойчивую молчаливую мольбу Вероники, со стуком опустил пустой стакан на столик и встал. Прошел до окна и, сгорбившись, уставился на сквер.

Размышляющий Котов сел на подлокотник опустевшего кресла. Дотянулся до вазочки и взял горсть орешков, забросил их в рот.

Ника во все глаза смотрела на задумчиво жующего вора. Почувствовав внезапно исполинскую благодарность к Котову, она открыла банку с пивом, наполнила оставшийся чистым бокал Максима и молча его протянула.

Пожалуй, символично получилось. Жест доброй воли, первый.

Котов, прежде чем принять бокал, поглядел в ее глаза. И мягко, сочувственно улыбнулся. Хотел что-то сказать, но перебил Максим:

– Есть идея! – Полицейский повернулся от окна к компании и, ероша волосы на макушке, продолжил: – Примирить двух старых врагов может общий страх. Так? Что, если нам изобразить похищение Даши и Руслана? Они всегда вместе, их отцы считаются здесь главными богатеями… Думаю, не будет ничего странного, если парочку захватят вместе и потребуют выкуп от обоих отцов. Горе-то объединяет.

– Похищение? – прищурившись, переспросил Котов. – Интересно. Но… – в его голосе прозвучало сомнение, – но как-то, ты уж прости, Макс, примитивно. В лоб.

– Так предложи что-нибудь сам! – Ковалев схватил открытую пивную банку и сделал глоток. – Давай мозгуй…

– Давайте мозговать и рассуждать, – согласился Котов. – Что может сплотить давних врагов?.. Тут в главном ты, Максим, конечно, прав: сплотить их может общий страх. Или не будем забывать, что они бизнесмены, общее дело… – Котов отвел ослепший, сосредоточенный вовнутрь себя взгляд на зашторенное окно и сделал долгую паузу. Заполнил ее коротким глотком пива. – Общий страх… общее дело… общий враг. Общий враг, общий враг… – забормотал. – А что, если, – вор оглядел притихший молодняк, – изобрести Чудову и Аскерову общего врага? Лучше всего по бизнесу… Такого, что можно победить только сообща…

– Ага. А потом отпразднуем их общую победу свадьбой, – чуть саркастически воткнул Максим. – Но откуда мы этого врага возьмем? Придумаем? Откроем здесь контору «Рога и копыта»? – хмыкнул. – Себя назначишь Бендером, а меня зицпредседателем Фунтом?

– Фунт нам не понадобится, Макс. Потому что самый страшный враг – невидимый. Который явно есть, но действует исподтишка. Он могуч и имеет определенное влияние… Но кто такой… – Вор со стуком поставил бокал на столик. – Так, ясно. Первые наметки: нам нужно взбудоражить этот город. Поднять волну, а нервы и догадки сделают за нас все остальное.

– И приведут тебя к заначке занервничавшего Чудова, – задумчиво пробормотал Максим. – Неплохо. Даже здорово. И как ты предполагаешь это сделать?

– Не знаю, – честно признался вор, которого муровец Окунев когда-то признал гениальным. – Тут надо крепко думать. Но у нас такой карт-бланш, за нами такие люди, что мы вполне можем безнаказанно устроить здесь маленький кошмар.

– Бурю в стакане воды?

– Скорее, в пыльном мешке. Таинственную бурю, темную… – Сосредоточившийся на изобретении таинственного катаклизма Котов побарабанил пальцами по колену. – Так. Ясно. – Поглядел на притихших Макса и Нику. – Мне нужно встретиться с Красильниковым. Макс, устроишь? Или мне ему звонить?

Ковалев поднялся из кресла и собрался отправиться на кухню, но Вероника остановила его просьбой:

– Максим, скажи, пожалуйста, Кириллу Андреевичу, что мне нужно в Москву съездить за своим рабочим инвентарем. У Даши, конечно, техника на уровне, но мне ведь незачем привыкать к незнакомому оборудованию, да? Лучше привезти из дома свое, привычное.

Ковалев замер на пороге комнаты, поглядел на Котова.

– Вечером к нам собиралась тетя Клара, – напомнил.

– Ничего страшного не случится, если Вероника с ней не встретится, – твердо заключил вор. – Пожалуй, так будет даже лучше. Правда, Ника?

– Да, – с облегчением призналась та. И когда Максим вышел на переговоры, задала вопрос «начальнику»: – Скажи, почему Клара не отправила мне досье на работников кондитерской?

– А почему тебя это вдруг заинтересовало? – удивился вор.

– Ну-у-у… Она снабдила тебя справками по всем, как она их называет, фигурантам. Даже по тем, с кем ты никогда не встретишься. О близких Руслана, например…

– Понятно, – перебил Котов. – Но тебе она не рассказала о людях, среди которых есть тот, кто поставил наблюдение в кабинете Дарьи.

– Да. Хотя есть у меня предположение: так Клара захотела подчеркнуть свою необходимость. Показать, как тяжело мне придется в незнакомом коллективе без ее поддержки.

– Возможно, – не исключил Котов. – Но я предположил бы, что Клара не хотела создавать у тебя преждевременного впечатления о людях. Ваше знакомство должно было выглядеть естественным без примесей. Понимаешь?

– Неужели она такая умная? – Вероника, как уже случалось раньше при упоминании прожженной тети Клары, зябко передернула плечами. – Хорошо, что я сегодня ее не увижу. – Подумала и добавила: – И хорошо, что я точно знаю: на фото человека, который помогал подыскивать Кларе квартиру, не может быть тебя.

Котову показалось, что Вероника врезала ему под дых. Что бы он ни делал, как бы ни пытался ее защитить, эта девушка никогда не простит ему прошлого. Ассоциация, вытекающая из разговора, прочитывалась запросто: они обсуждали патологическую лгунью, а мысли Вероники – легко и исподволь – перескочили на него.

«Она считает меня таким же отпетым лжецом», – загрустил Котов.

Печально. Но заслуженно ли?

Вор, даже в самые напряженные моменты их знакомства, никогда не врал. Удивительно, но с первой минуты он говорил Веронике только правду. Тяжелую, пугающую, но всегда прямую.

Поездка до Москвы и обратно заняла несколько часов. В начинающихся сумерках Максим гнал джип по малозагруженной трассе. Вероника сидела рядом с ним, на пассажирском сиденье. На душе ее было муторно. Дома, складывая в сумку верный блендер и прочее, привычное руке, Вероника заставляла себя не сосредотачиваться на мысли: «Я не хочу отсюда уходить! Мне надо пойти к Лорхен, попить чайку с ней и Норой…»

Вероника ощущала себя солдатом-срочником, вырвавшимся на короткую побывку. Встреча с привычной обстановкой нагнала кромешную тоску.

…Джип, проезжая большую деревню, сбавил скорость. Впереди собиралась пробка. На большом, хорошо освещенном пятачке перед кафе мерзли за лотками бабушки-торговки, предлагавшие картофель, вяленую рыбу и домашние консервы…

– Стой! – внезапно приказал Котов. – Макс, а ну-ка, вернись к кафе!

Ковалев плавно съехал на обочину, обернулся к сидящему на заднем сиденье Котову.

Вор, не дожидаясь вопроса и не требуя подать машину назад, выскочил из салона и быстро пошагал к торговым лоткам.

– Рыбки, что ли, захотел? – недоуменно предположил Ковалев, разглядывая спину удалявшегося Котова.

– Или маринованных грибов, – добавила хмурая Вероника. – Самоубийца.

– А я б не отказался.

Но донельзя довольный Котов вернулся с куклой. Точнее, с большим потертым пупсом, которого как-то разглядел впотьмах на прилавке мужичка-старьевщика. И, усаживаясь в машину, выглядел таким счастливым, словно нечаянно нашел сокровище.

– Что это? – уныло поинтересовался капитан.

– Это? – улыбнулся Котов, стаскивая с чумазого пупса испятнанный трикотажный жилет, когда-то ярко-алый. Не решившись выбросить кукольную одежку в окно, положил жилет в боковой карман на дверце. – Это, братцы, ИДЕЯ. Возможно, что шикарная. – Любовно обтер обслюнявленным пальцем щечку лысого пупса, один глаз которого не открывался полностью. – Каков красавец, а?

– Поделишься идеей? – Макс вывел джип обратно на дорогу.

– Не-а, она пока смутная, не оформленная до конца. Как только я ее красиво декорирую, так сразу поделюсь. Поехали, ребята, нас ждут великие дела!

– Темнила, – фыркнул капитан и добавил газа.

О чем вор совещался с майором ФСБ, он тоже, надо сказать, не докладывал. Максим, как было оговорено с Красильниковым, высаживал Котова у станции метро, а позже забирал. И тогда усаживающийся в салон вор выглядел смурным, задумчивым. Как только приобрел чумазую игрушку, повеселел значительно и даже стал насвистывать.

«Какую идею может подарить потертый пупсик?» – думала Ника на следующий день, вращаясь по просторной кухне Дашиной кондитерской. На взгляд Вероники, привязать игрушку к событиям можно было только в одном случае – если бы хоть у кого-то из так называемых фигурантов были маленькие дети. Но их-то как раз и не было…

Так что задумал Котов?

Едва вернувшись в городок, он распрощался с «парочкой» и заперся в квартире на третьем этаже. Не говоря ни слова. Так погрузился в мысли.

Ника выдавила кремовую завитушку в разрез профитроли, рука с зажатым кондитерским мешочком замерла…

«А ведь мне нравится! – подумала внезапно. – Мне нравится прикидывать, строить догадки… Я что – меняюсь? Я заразилась авантюризмом от Котова и Клары?!»

Нет, этого не может быть. Мошенничество отвратительно.

«Тогда почему я все время думаю об этом? Причем, пожалуй, с удовольствием прикидываю, что Котов замышляет, какую догадку может подарить мужчине лысый пупсик… Любимым делом занимаюсь, как робот-автомат! А мысли заняты тем, что казалось раньше отвратительным…»

Меняюсь, пригвоздила себя Ника. Затянуло.

«Или… я всегда была такой? Признайся! – приказала самой себе. – Ты и гадала-то лишь потому, что было интересно разбираться в чужих проблемах! Нравилось выслушивать, нравилось, когда приходят за советом…

Сейчас, получается, нашла себя?»

Нашла?!

О боже… Нет! Невероятно и недопустимо превращаться в интриганку Клару!

«Но нравится ведь? Думать. Признавайся!»

От страшной догадки: а я всегда была такой, мне и раньше было интересно вникать в чужие жизни, – Ника окаменела. Скосила глаза в сторону моечной, где за столиком сидела тетя Клара, увлеченно раскладывавшая очередной пасьянс.

«Ей тоже – нравится?»

Да, несомненно. Клара смачно вмешивается в чужую жизнь, обожает ощущать свое всесилие и ловкость.

Ника невольно стиснула мешочек, и капля крема, похожая на нежную розочку, шлепнулась на хромированный стол. «Если мне и нравится думать о чужих проблемах, то я хочу лишь помогать. Не разрушать! Я думаю о том, как можно сделать лучше!»

Из мешочка выпала еще одна розочка. Задумавшаяся Ника собрала пальцем крем, облизала его.

Сладко. «Я договариваюсь с совестью?»

Продолжая размышлять, Вероника положила на стол кондитерский мешочек с кремом, стянула с правой руки перчатку и, зашвырнув ее в корзину, шагнула к тумбочке, к коробке с чистыми перчатками…

Именно это простое, автоматическое стремление – поменять перчатку с облизанным пальцем на свежую – показало ей, что она никогда, ни за что не превратится в тетю Клару. Вероника не могла себе позволить дотрагиваться до приготовляемых для людей десертов испачканной рукой!

Пусть даже этого никто не видел. Пусть даже она у себя дома, один на один с исслюнявленными пальцами и сладостями на продажу. Но если такой поступок в крови, то ты честна с собой и всеми остальными, знакомыми и незнакомыми, далекими и близкими.

Слегка вернув себе былое самоуважение, как будто выстроив фундамент под пошатнувшееся чувство собственного достоинства, Вероника опять покосилась на занятую картами посудомойку.

Сегодня Клара вела себя с ней с подчеркнутой холодностью. Вовсю демонстрировала недовольство: вчера Вероника отказалась с ней встречаться, а у Клары, вероятно, были на этот счет какие-то планы.

«Что, обломала я тебя, голубушка? – подумала Ника с толикой злорадства. – Неужели ты решила, будто сможешь меня наказать каким-то глупым отчуждением?»

Тетя Клара, видимо почувствовав внимание подопечной, отвлеклась от пасьянса и бросила на Веронику долгий, долгий взгляд…

Ника свой взгляд не отвела. И тут же удивилась: а сердце-то не заколотилось, пугливо не забилось за трясущийся желудок. «Я, наконец, перестаю ее бояться?»

Нет, рано расслабляться. Да и Котов просил Клару контролировать, а не своевольничать. Заметив, как сузились веки опытной мошенницы и сделался пристальным ее взгляд, Вероника плеснула на свое лицо притворной виноватости. И отвернулась к профитролям.

Примерно через полчаса, когда из кухни на момент исчезли остальные повара, тетя Клара подошла к Веронике и быстро, приказным тоном, шепнула:

– Нам надо поговорить. После работы жду у себя дома.

Манерной походочкой герцогини в изгнании вернулась на рабочее место, к посудомоечной машине.

А Вероника поняла, что преждевременно нахваливала расхрабрившееся сердце. Если Клара решила отыграться за вчерашнее пренебрежение, то это у нее качественно получилось. Нике показалось, будто к ее горлу от грудины метнулся какой-то вибрирующий заячий хвост и так защекотал гортань, что девушка закашлялась.

Клара стояла у окна и пускала сигаретный дым в раскрытую форточку. Врывающийся в теплую комнату холодный воздух загонял его обратно. И выдувал из пепельницы на пол невесомые чешуйки пепла.

Вероника, стиснув ладони между коленками, сидела на диване, на фоне пыльного ковра, и стойко выносила сигаретный дым и Клару в целом.

– Завтра я скажу в кафе, что ты сегодня мне гадала. – Струйка дыма устремилась к форточке, встретилась там со сквозняком и решила, что дома все-таки теплее. – Ты выложила всю правду-матку о моем прошлом и настоящем.

Глаза Вероники удивленно округлились.

– А откуда вы узнали, что я гадаю?

– Я все о тебе знаю. Не перебивай! – Тетя Клара смотрела не на девушку, а в окно и говорила безразлично. Как о собирающихся тучах. – Я сочиню историю для девочек, как ты подошла ко мне, когда я пасьянс раскладывала, сказала, что сама так на желание гадаешь, и дала пару советов… Короче, завязался разговор, и я узнала, что ты хорошо гадаешь. Уговорила дать сеанс. Дома, так как стеснялась делать это при всех в кофейне. Но вот когда ты мне всю правду выложила… – Клара повернулась к Веронике, – я не удержала эту новость и решила поделиться с остальными: теперь у нас, девочки, настоящая ворожея. Причем отличная.

– Зачем вам… нам это нужно? – изумилась Вероника.

– А сама не догадываешься? – Тетя Клара облила высокомерным взглядом сидящую собеседницу. – Сколько раз к тебе сегодня Дарья подошла? Два, три?

Ника кивнула. Владелица «Полянки» действительно сократила общение с новенькой до необходимого рабочего минимума. Лишь пару раз, наведываясь на кухню, поинтересовалась: «Как дела, Вероника? Какие-то проблемы или вопросы есть?»

Но Ника вполне со всем справлялась, и девочки ей помогали.

– Ты думала, что наша хозяйка – душка, так и будет тебя облизывать-обхаживать, да? – Вероника промолчала, и тетя Клара фыркнула. – Нет, дорогуша. Даша повиляла хвостиком, а когда тебя заполучила, то расставила все по местам: она начальник, ты рабсила. Ясно? – Клара энергично затушила сигарету в пепельнице. – Надеюсь, ты читала мою справку, где черным по белому: Дарья – интроверт, к контактам не стремится. А нам надо форсировать события.

Подойдя к серванту, Клара достала из него прозрачную папку с листками бумаги и швырнула ее на диван рядом с Вероникой.

– Вот. Ознакомься. Здесь информация о поварах и официантах. Завтра, надеюсь, ты поразишь их всех своим талантом, а шумный интерес к тебе я обеспечу. Так что подготовься, вызубри все за ночь.

Матерая мошенница говорила с Никой командирским тоном. Позавчера она предложила Веронике свою дружбу, девушка отказалась… пусть на себя теперь пеняет. Авось поймет, с кем ей дружить, а перед кем нос задирать.

Весь день стремление Клары отомстить за невнимание к себе выглядело настолько выпуклым, что Вероника почти не удивилась собственной прозорливости. «Она пытается меня сломать, что ли? Показывает, что она главнее?»

Если бы не просьба Котова приглядывать за тетей Кларой, то Вероника тут же, без сомнений, послала б эту командиршу в пень. Котов же предупреждал Клару о несговорчивости Ники, просил ее не обострять, быть деликатной…

А потому, решила Вероника, не стоит отступать от роли буки. Пожалуй, стоит проявить строптивость, а заодно проверить, насколько крепко Клара закусила удила.

Вероника косо глянула на папку и скрестила руки на груди.

– Не буду я ничего зубрить.

Глаза тети Клары спрятались за сузившимися веками.

– Это почему еще?

– Да потому, – отрезала Ника. – Не буду, и все. Гадание – моя задача. Карты не выносят мухлежа, буду говорить то, чего не вижу, и привирать – всегда начнут обманывать! – И еще более резко добавила: – Понятно?

– Да, – внезапно улыбнулась тетя Клара. – Конечно, моя девочка. Но папочку ты все-таки возьми. Ладно? Девочкам погадаешь, потом и Даша потянется… У нее проблем с родными-близкими выше крыши набирается. Она обязательно к тебе придет, а уж ты с ней подружись, пожалуйста.

Выходя от тети Клары (без папочки!), Вероника на мгновение замерла за дверью подъезда. Вздохнула полной грудью холодный чистый воздух и подумала: «Такое ощущение, что она снова меня провела. Заставила подчиниться без уговоров».

Двинувшись к дому возле сквера, Ника, повесив голову, ответила себе: «Да, похоже, развела опять. Так повернула разговор, что я попалась и не стала ерепениться. Хотя могла бы».

Вероника попыталась представить их разговор, где Клара не сделала камнем преткновения треклятую папку. Вообразила свою реакцию на ее приказ: «Завтра ты будешь гадать» – и поняла: если бы хитрая тетка не швырнула ей подготовленные справки, то недовольство Вероники сосредоточилось бы непосредственно на гадании. Но Клара выстроила беседу таким образом, что протест Ники сконцентрировался на второстепенном раздражителе. Как будто она заранее знала, что Вероника откажется химичить на сеансе.

«Клара так хорошо изучила меня за несколько дней?! – Шокированная предположением девушка сбилась с шага, споткнулась о тротуарный бордюр. – Она вычислила мою наиболее предполагаемую реакцию и подготовку к разговору начала еще с утра. Притворилась обиженной, потом чрезмерно резкой…»

Ника поглядела на затянутое дождевыми облаками небо. «Нет, таких умных женщин не бывает. Клара откуда-то узнала, что я стесняюсь гадать и редко соглашаюсь…»

Вероника добрела до дома, пошаркала подошвами кроссовок о железные рейки «коврика» перед дверью подъезда.

«А я-то с чего вдруг сделалась такой умной?»

Ника трезво отдавала себе отчет: буквально несколько дней назад она бы и на секунду не задумалась над ситуацией с гаданием и папочкой. Разыгранная Кларой сцена ее не зацепила бы и не заставила искать подвох. «Общение с мошенницей и вором меня действительно меняет?»

Кошмар какой-то. Привычка анализировать любую мелочь, похоже, закрепляется. И отцепиться от нее не получается! Странности чужого поведения теперь заставляют задумываться над причинами, будоражат, увлекают…

«А может быть, я попросту пытаюсь отвлечь себя от по-настоящему мерзких мыслей? Сублимирую, так сказать…»

Все, хватит анализировать!

Максим встретил Веронику в прихожей. Взлохмаченный, в становившемся уже привычным льняном фартуке с вышитыми красной ниткой петушками на кармашках.

С ума сойти.

Невероятно домовитый капитан помог Веронике снять куртку, попутно поинтересовался делами в кафетерии…

– Котов появлялся? – хмуро спросила Вероника.

– Не-а. Как пропал вчера, так и не объявлялся. А ты чего такая недовольная? – Пожалуй, тоже устоявшийся вопрос. – Что-то случилось?

– Нет. – Ника поморщилась. – Была в гостях у тети Клары. Поговорили ни о чем.

– Понятно. Ужинать будешь? Я отбивные заготовил, наперчил. Могу пожарить.

Вероника, скинув уличную обувь, распрямилась.

– Макс, а ты раньше под прикрытием работал? Или как там это у вас называется…