Текст книги "Начало пути"

Вот этих ветеранов я периодически собирал вокруг себя и устраивал мозговые штурмы, посвященные полётам «Рексов-2» на другие планеты Солнечной системы. А ребята просто грезили космосом и с удовольствием ввязывались в споры по проблематике космической экспансии человечества. Даже сами молодожёны участвовали в этих обсуждениях. В общем, превратил свадьбу в дискуссионную площадку. Подруги Тани сначала куксились, что я периодически собираю вокруг себя их ухажёров, но потом романтика планируемых свершений их тоже увлекла. Всё-таки все они были бывшие воспитанницы Шумихинского детского дома, а не какие-нибудь вертихвостки с мещанским воспитанием. Такие вот свадьбы бывают у людей, озабоченных какой-нибудь навязчивой идеей и когда гости у них увлеченные теми же мыслями люди. Через два месяца после этой запоминающейся свадьбы (по крайней мере, для меня) случилось то, что мы больше всего обсуждали на этом торжестве. Состоялся первый полёт «Рекса-2» в безвоздушное пространство. Хотя полёт и был недолгим, всего пять суток, но шуму в СМИ поднял много. Пресс-релиз правительства тоже пел дифирамбы полёту «Рекса-2». Отмечалось, что это знаковое событие для всего нового (единого) мира. Во-первых, это был первый полёт в космос после длительной паузы, связанной с войной. А самое главное, его осуществил аппарат принципиально новой конструкции, и теперь стоимость груза, выводимого на орбиту, сопоставима с затратами на перемещение бандероли того же веса из Денвера в Париж. Да, умеют ребята из Бельведерского клуба вести пиар-кампании. Стратеги, мля, – даже новости о сотнях тысяч погибших в результате подавления массового восстания исламских фундаменталистов на Ближнем Востоке меркли перед, в общем-то, рядовым событием (для корпорации, естественно), ведь этих полётов в этом году планировалось провести больше десяти.

«Рутина, однако, а как подано – аж зависть берёт», – так я думал, просматривая очередное телевизионное ток-шоу, посвящённое полётам человека в космос. Рука уже потянулась за пультом, чтобы выключить эту очередную агитку, но неожиданно услышал то, что волновало сейчас меня больше всего. Начали говорить про планируемый полёт на Луну. «Вот же чёрт, – выругался я про себя, – это же закрытая информация. Интересно, откуда им известны наши планы?» Послушав эту передачу ещё немного, я понял, что ничего им не известно, а присутствующие, пускай даже и профессора известных университетов, просто балаболят, чтобы заинтересовать зрителей. А план по освоению Луны действительно был, и сейчас основное своё время я посвящал претворению этой задачи в жизнь.

Не зря народная мудрость нам говорит – если долго мучиться, то что-нибудь получится! В этом я убедился, когда всё-таки состоялся старт «Рекса-2» под командованием полковника Петрова к Луне. Корпорация испытала массу трудностей, а я лично – мытарств, чтобы этот полёт состоялся. Но вся жуть позади, а впереди мне грезилось светлое будущее.

Глава 19

После старта «Рекса-2» сначала была эйфория, но она после общения с Татьяной, женой Петрова и к тому же моей секретаршей, сменилась беспокойством за судьбу экипажа. Наверное, эмпирическим путём состояние жены командира «Рекса-2» передалось и мне. Чтобы изжить это бабское беспокойство, я предложил Татьяне на работу сегодня не выходить и, не слушая последующих после моих слов возражений, повернулся и в сопровождении Андрея направился к своему автомобилю. Моё поведение не было ни для кого удивительным, народ, провожавший первую лунную экспедицию, знал, что шеф после взлёта «Рекса-2» не останется на торжественную часть, посвящённой этому эпохальному событию.

Хорошо, что запуск производился недалеко от Тургояка, на полигоне, расположенном всего в 18 километрах от штаб-квартиры корпорации. Поэтому уже через полчаса после старта «Рекса-2» я оказался в своём офисе. И вовремя, надо сказать. Как только вошёл в кабинет, на связь вышел Петров. Вот такая пошла жизнь – час назад я его напутствовал, стоя у трапа космического аппарата, а сейчас он уже связывается со мной с орбиты нашей планеты. В докладе Петрова ничего экстраординарного не прозвучало. Всё было штатно. Ничего нового, всё как обычно. Правильно, подъём на земную орбиту, подлёт к Луне и съёмку на камеры её поверхности экипаж Петрова уже проводил, и это было для них не ново. Новое и необычное начнётся только во время посадки на спутник Земли. Вот эту операцию «Рекс-2» будет производить впервые. Второй раз Петров должен будет связаться со мной, уже когда «Рекс-2» окажется на поверхности Луны. Именно это событие будет моментом истины для корпорации, ну и, конечно, в этот ряд встанет и возвращение аппарата на родную планету. Вот тогда действительно можно попраздновать, а не устраивать торжества в момент начала лунной миссии. Поэтому я и не стал участвовать в торжественном митинге на полигоне, посвященном началу этой лунной экспедиции. Доклад Петрова занял немного времени. Я же не ЦУП, с которым он связывался часто и докладывал о всех перипетиях полёта. Связь со мною – это, скорее, было уважением к корпорации и в некотором роде сообщением Татьяне о том, что с её мужем всё в порядке.

Разговор с командиром «Рекса-2» подтолкнул меня ещё раз проанализировать план лунной экспедиции. Всё искал подвохи, которые могли грозить ребятам. Но кроме спуска аппарата на поверхность Луны и взлёта с неё узких мест, грозящих неприятностями, не видел. Все остальные этапы экспедиции были отработаны по несколько раз. В общем-то мягкая посадка на опоры «Рексом-2» тоже была отработана, вот только на Земле и все эти тренировки происходили на маршевых химических двигателях. А на Луне «Рекс-2» должен был сесть на поверхность спутника на ядерном движке. Химические можно было использовать только в критической ситуации. Вот это вызывало у меня самые большие опасения. Тяга ядерного двигателя была гораздо меньше, чем у нашего реактивного движка. Но и у Луны сила тяжести гораздо меньше земной. Но несмотря на это, тяги ядерного двигателя немного не хватало, чтобы преодолеть лунную силу тяжести. Специалисты корпорации долго ломали голову – как во время посадки на Луну увеличить тягу ядерного двигателя, и вроде бы придумали. Была разработана система, в которой мощное магнитное поле сжимает тонкие металлические кольца, размещенные вокруг плазмы. Эти кольца сжимаются вокруг дейтериевого плазмоида и вызывают реакцию синтеза. Она длится лишь несколько микросекунд, но при этом высвобождается достаточно энергии, чтобы быстро нагреть и ионизировать металл колец. Затем ионизированный металл с высокой скоростью выбрасывается из сопла ракеты. Это создает реактивную тягу, более чем в два раза превышающую ту, которая появляется, когда в разгонном блоке используется ионизированный металл. Стендовые испытания, конечно, проводились, но использовались алюминиевые кольца, а не изготовленные из лития. В реальном космическом двигателе, а не лабораторном прототипе, должны использоваться кольца из металлического лития. В лаборатории его не используют из-за высокой активности – для испытаний на стенде достаточно и алюминия. Именно так это объясняли разработчики ядерного космического двигателя. По расчётам, тяга ядерного двигателя будет вполне достаточна, чтобы посадить «жар-птицу» на лунный грунт. Хватит и на взлёт с лунной поверхности. Так что теоретически всё должно было пройти гладко, но на сердце всё равно скребли кошки. В конце концов я себя успокоил мыслью: хватит паниковать, это тебе не туристическая прогулка, а испытательный полёт профессиональных пилотов, к тому же если что-то пойдёт не так, то на «Рексе» имеются и стандартные ракетные двигатели.

Когда провел с собой антистрессовую работу и выпил успокоительную таблетку, психика вроде бы пришла в норму, но я всё равно не смог заниматься ежедневными, рутинными делами. Начал, уже в который раз, просматривать материалы по лунной программе корпорации. И первой попалась папка с собранными данными по лунной поверхности – все материалы, которые были известны земной науке. Материалов было много, а вот реальных фактов мало, в основном это были догадки и предположения, хотя и весьма солидных контор. Например, сотрудники НАСА предполагают, что кора скрытого полушария Луны имеет большую толщину. Разница составляет около 10–20 километров. А меня и интересовала обратная сторона Луны. Именно там, на «темной» стороне Луны (на территории Океана Бурь) планировалось совершить посадку «Рекса-2». Выбрано место посадки было не просто так. Именно в этом месте была обнаружена некоторая аномалия. Конечно, это громко сказано про аномалию, на самом деле суперкомпьютер корпорации, проанализировав загруженные в него все снимки поверхности Луны, сделанные во время разведывательного облёта «Рексом-2», выделил именно это место. Искусственный интеллект зафиксировал там след от падения метеорита, пробившего кору Луны. Следов падения метеоритов на лунной поверхности было масса, но почему-то именно этот отметил суперкомпьютер. А так как нам было без разницы, куда сажать «Рекс-2», лишь бы провести весь комплекс испытаний, то и было решено прилунять аппарат рядом с тем местом. Используя луноход, два члена экипажа исследуют местность, которая так заинтересовала искусственный интеллект, остальные члены экипажа займутся выполнением работ, запланированных исследовательским центром корпорации. На всё про все у экипажа пять суток. Затем, собрав образцы лунного грунта, люди отправляются на Землю. Вот именно такой была программа лунной миссии. В общем-то, по мнению специалистов, ничего особо экстраординарного делать экспедиции не придётся. Даже посадка на лунный грунт не представляла особой сложности. Конечно, если не попасть в кратер, выбитый в грунте метеоритом. Но на это на борту «Рекса-2» имелась соответствующая аппаратура и искусственный интеллект с его мгновенной реакцией на опасность, грозящую кораблю. К тому же выбранная для посадки местность была ровная. Лунные моря сформировались после извержений, во время которых на поверхность спутника изливалась базальтовая лава. Благодаря более жидкой консистенции, лава распределялась равномерно и в результате образовала довольно гладкие бассейны. Вот на территории, называемой Океаном Бурь, и предстояло сажать «жар-птицу». В конце концов просмотром материалов по лунной программе я себя окончательно успокоил и наконец мог заниматься рутинными делами корпорации.

Рутинная повседневная работа, особенно телефонные переговоры на повышенных тонах с поставщиками и руководителями филиалов, затянула. Да так, что при очередном сеансе связи с Петровым я без особого волнения воспринял информацию о том, что посадка «Рекса-2» на лунную поверхность состоялась, что экипаж приступил к выполнению второй фазы программы лунной миссии. Приняв эту информацию к сведению, я продолжил в обычном режиме заниматься текущими делами. Из такого рабочего режима я был выведен через два дня звонком начальника исследовательского центра корпорации. Геннадий Васильевич, в общем-то нейтральным тоном, попытался согласовать со мной продление лунной миссии. Невероятно, поборник неукоснительного соблюдения принятого регламента сам предлагает его нарушить. Это меня поразило, и я воскликнул:

– Геннадий Васильевич, что случилось? Это же нарушение согласованного со всеми службами плана лунной миссии. Хоть вы и отвечаете за её ход, но, в общем-то, больше всех заинтересованы в том, чтобы образцы лунного грунта как можно быстрее оказались в ваших лабораториях. Давайте, доложите причину, по которой вы ходатайствуете о продлении срока миссии.

– Вот со сбором лунного грунта и проблемы. Все силы экспедиции переориентированы на другое, и я сам выступил за интенсификацию исследований в новом направлении. И сейчас все силы экспедиции брошены на это.

– Какое это новое направление! Что-то я не в курсе! Весь в текущей работе и не успел ещё ознакомиться с релизом исследовательского центра за вчерашний день.

– На месте падения метеорита, которое отметил суперкомпьютер корпорации, с помощью геологического радара для исследования грунта и инфракрасного спектрометра было обнаружено отверстие в лунном грунте. По-видимому, его пробил в лунной коре тот самый метеорит. Находка была уникальная, позволяющая без всякого бурения изучить лунную кору. Всего-то требовалось, двигаясь по пробитому метеоритом отверстию, проникнуть как можно глубже в кору, состоящую, как я тогда думал, из базальта. Разведчики, которые и обнаружили отверстие, пробитое метеоритом в лунном грунте, проникли на луноходе в эту дыру, но метров через семьдесят повернули обратно. Приказ у них был однозначен – разведать место падения метеорита и исключить все элементы риска при обследовании этого места. А риск при обследовании дыры, пробитой метеоритом в лунной поверхности, был велик. Разведчиков было всего двое, и никто их не страховал. Метеорит пробил дыру в лунной коре под углом в 38 градусов, и двигаться на луноходе там было можно, но всё-таки опасно. Особенно когда луноход углубился в эту метеоритную нору. Слой лунной пыли утончился, и грунтозацепы лунохода начали проскальзывать. Метеорит, пробивая лунную поверхность, выделял колоссальное количество энергии, и в результате его движения в лунной коре образовался своеобразный туннель, стенками которого стала расплавленная субстанция, получившаяся из этой самой коры. Разведчикам удалось буром, оснащённым резцом из уралия, просверлить отверстие в расплавленной субстанции и сделать экспресс-анализ полученных образцов. Этот анализ дал неожиданный результат – стены тоннеля были образованы не из расплавленного базальта, что можно было предполагать, исходя из теории происхождения лунной коры, а из реголита, который по составу очень напоминает обычный песок. По существу, стены получившегося тоннеля являются толстым стеклом с вкраплением расплавленных булыжников базальта. Толщина этой стеклянной поверхности почти два метра, сам тоннель диаметром восемь метров.

– Ничего себе тоннель. Я даже не представляю себе, из какого материала должен быть метеорит, чтобы не взорваться при ударе о твёрдую поверхность, а пробить тоннель в лунной коре. В голову приходит только уралий, но это слишком невероятно, чтобы из такого материала был метеорит.

– Я тоже считаю, что метеорит, скорее всего, состоял из уралия и он на космической скорости врезался в Луну. Вот поэтому я и хочу весь состав экспедиции бросить на поиски осколков от этого метеорита. Ведь даже у такой глыбы уралия, при столкновении на космической скорости с нашим спутником, должны были отделиться части, выступающие за пределы идеального шара. Энергия при ударе о лунную поверхность выделилась гигантская, и, как мы знаем, молекулярные связи уралия, если, конечно, объект состоял из этого материала и не являлся идеальным шаром, не выдержит столь запредельного воздействия. Поэтому наверняка невдалеке от входного отверстия должны быть осколки. Они сразу не бросились в глаза по одной простой причине – столкновение объекта с Луной случилось очень давно, и они сверху завалены лунным грунтом и пылью.

Когда Геннадий Васильевич согласился с моими словами, сказанными наобум, что метеорит состоял из уралия, я словно получил апперкот. Дыхание перехватило, и в голове начало твориться чёрт знает что. Ещё бы, я в последнее время в своём подсознании только об уралии и думал. Запасов тургоякского песка, из которого синтезировался этот материал, оставалось немного. Новых месторождений так и не было открыто. От уралия зависело финансовое благополучие не только корпорации, но и десятков тысяч людей. А если взглянуть шире, то многие технологии рухнут, если лишатся уралия. А тут появляется возможность найти подтверждение того, что вне Земли произошёл синтез уралия. Понятно, что из уже сформированной глыбы уралия практически невозможно изготовить ничего технологичного. Но поискать место, откуда прилетел метеорит, можно. Большинство метеоритов в Солнечной системе зарождаются в поясе астероидов, и вполне вероятно, что на каком-нибудь осколке взорвавшейся планеты (именно так космофизики объясняют причину возникновения пояса астероидов) имеется месторождение столь необходимого корпорации минерала. А имея необходимое количество «Рексов-2», вполне возможно наладить добычу и транспортировку минерала на Землю.

Сладкие мысли не убили во мне природную осторожность и расчётливость, а только ещё больше её распалили. Вот эта осторожность и нажитая за время руководства корпорацией предусмотрительность заставляли придерживаться намеченного ранее плана лунной экспедиции. Наверное, поэтому я довольно жёстко сказал своему телефонному собеседнику:

– Слушай, Геннадий Васильевич, ты же вроде бы не мальчик, а опытный руководитель и должен понимать, что значит продлить лунную экспедицию. Пускай ставка велика, но негоже ставить на кон жизни экипажа «Рекса-2».

– Да вы что, Сергей Иванович, какой на кон, какие жизни! По утверждённым вами же нормам экипаж «Рекса-2» должен быть снабжён запасом кислородной смеси, воды и питания не менее чем на 10 суток. А я предлагаю увеличить продолжительность лунной экспедиции на трое суток. Думаю, тогда экипаж найдёт и осколки метеорита, и сможет добраться и обследовать его сам. Уверяю вас, исследователи за это время смогут обогатить науку массой открытий, а корпорация и в частности мой центр получит бесценный опыт исследований космических тел. А в результате роста авторитета корпорации в научной среде поднимутся и биржевые котировки её акций.

– Ты просто змей-искуситель какой-то, Геннадий Васильевич. Но вряд ли ты меня сможешь переубедить, и причин тут несколько. И основная, по которой я не хочу менять срок лунной миссии, объясняется элементарно. Кто тебе сказал, что просто так удастся добраться до тела самого метеорита? Ты даже не знаешь, какова длина пробитого этим небесным странником туннеля и сколько времени до него будет добираться луноход. С одной трудностью экипаж лунохода уже столкнулся – пробуксовкой колес лунохода на стекловидной поверхности дна тоннеля. И это случилось не очень далеко от начала метеоритного тоннеля, где ещё присутствовал слой лунного грунта и пыли. А дальше условия движения могут только ухудшаться. Может случиться так, что движение будет невозможно ни вперёд, ни назад. И что тогда делать? Даже резервного лунохода нет, который бы пришёл на помощь, а на своих двоих добираться до «Рекса-2» ещё та задача. Времени займёт немерено, и это при условии, если запаса кислорода хватит на возвращение. Так что, Геннадий Васильевич, срок пребывания экспедиции на Луне увеличивать не будем, а вот задачи имеет смысл скорректировать. Я согласен с тобой, что экипажу «Рекса-2» нужно в первую очередь заняться поиском отколовшихся от основного тела метеорита фрагментов. И ещё нужно заняться подготовительными работами для организации в будущем в пробитом метеоритом тоннеле лунной базы. Пожалуй, нам повезло с этим туннелем, лучшее место даже обшарив всю поверхность Луны мы вряд ли бы отыскали. Ваш центр правильно настоял на посадке «Рекса-2» именно в этом месте для исследования странного вида кратера на поверхности Луны, который зафиксировал суперкомпьютер корпорации.

Я ещё несколько минут словесно нахваливал Геннадия Васильевича и возглавляемый им центр. Это я делал намеренно, чтобы занимающиеся непосредственно Лунной миссией специалисты не опустили руки оттого, что предложение о продлении миссии отклонено. Нужно было, чтобы и сам Геннадий Васильевич, и его люди не снижали темпа и работали с тем же энтузиазмом, как и прежде.

Закончив хвалебные речи, я уже несколько другим тоном, своим обычным, начал давать распоряжения:

– Так, Геннадий Васильевич, записывай, что теперь требуется сделать экипажу «Рекса-2» в обязательном порядке. Кроме поиска осколков метеорита, нужно подготовить площадку для посадки следующей экспедиции. Оборудовать своеобразный космодром. Подчистить площадку и установить на ней маяки. Во-вторых, размонтировать ядерный отсек. Думаю, на это у экипажа уйдёт не более тридцати часов. По крайней мере на тренировках на Земле этот сборный отсек они разбирали за это время. А на Луне всё-таки сила тяжести меньше, так что могут справиться и быстрее. К тому же разгонную камеру и сопла можно снимать не особо заморачиваясь. Аккуратно снимать с посадочного места нужно будет только реактор. Ему ещё вырабатывать электричество на лунной станции чёрт знает сколько времени. Так что передай Петрову, чтобы поаккуратней с реактором обращались. При лунной силе тяжести не нужно будет монтировать кран на луноход, вчетвером запросто можно будет поднять даже реактор, не говоря уже о конструктивных элементах разборного отсека «Рекса-2». Взлетать с лунной поверхности придётся при помощи реактивного двигателя. На взлёт с Луны и посадку на Землю топлива, безусловно, хватит. На всякий случай все вещи, которые будут оставлены на Луне, нужно разместить подальше от взлетающего корабля и прикрыть панелями из уралия. Думаю, их должно хватить, ведь реакторный отсек довольно большой и боковые панели смонтированы на нём в три слоя. Они, конечно, тонкие, но для условий Луны это самое то. Вторая экспедиция, размонтировав отсек своего «Рекса», вполне сможет в тоннеле собрать лунную станцию. Так что, Геннадий Васильевич, уже сегодня сажай своих специалистов проектировать эту станцию. И ещё пора думать, какое для неё требуется оборудование. Если такого нет, то я тебе даю карт-бланш на использование всех ресурсов корпорации на его проектирование и изготовление.

Поднятый вопрос об организации лунной базы был не новым. Я обсуждал его с руководителем исследовательского центра уже не раз, и наработки по его развёртыванию были. Но конкретное воплощение этой идеи планировалось на среднесрочную перспективу, после детального изучения спутника Земли. А тут вдруг, когда ещё первая лунная экспедиция не завершена, поднимается вопрос о начале создания такой базы. Любой руководитель поплыл бы, или по крайней мере попросил бы время на проработку такого серьёзного вопроса, но Геннадий Васильевич оказался не таков. По голосу чувствовалось, что, наоборот, после моего распоряжения срочно начинать работы по проектированию лунной станции он оживился и засыпал меня идеями по её устройству. Хотя я многого не понимал, но слушал всё это с интересом. Генератор идей разошёлся не на шутку, и уже дошёл до оборудования в пробитом метеоритом туннеле: лунного города, сада, беговых дорожек и производственных мощностей, когда я перекрыл этот фонтан мечтательности, заявив:

– Мечтать не вредно, Геннадий Васильевич, но давай-ка вернёмся к нашим баранам – первоочередным вещам, которые необходимо сделать вашему центру. Проектировать пока лунную базу нужно небольшую – какую можно построить из разобранных отсеков двух «Рексов». Вот когда решим проблемы с водой и кислородом, тогда ваш центр и будет разрабатывать наполеоновские планы. А пока все эти фантазии излишни. Ну это ладно с базой, в первую очередь нужно добраться до тела самого метеорита, измерить длину тоннеля и определиться, в каком его месте будем строить базу. А для всего этого нужны такие колёса на луноходы, чтобы на них можно было уверенно, не проскальзывая, двигаться по поверхности тоннеля. Думаю, эта задача не сложная – колесо с шипами из уралия справится с любой скользкой стеклянной поверхностью. Ладно, Геннадий Васильевич, с вами, конечно, интересно беседовать, но нужно и конкретными делами заниматься, и в первую очередь именно вам. Так что дерзайте, вьюноша, а мы, старики, поддержим.

Закончив весьма важную для будущего корпорации беседу с Геннадием Васильевичем, где в общем-то намечался магистральный путь развития, я минут десять молча сидел, тупо изучая лежащий на письменном столе какой-то документ. Ничего не понимал, но прилежно пытался читать. В конце концов осознав, что туплю, несколько минут занимался аутотренингом, и наконец мысли из мечтательного состояния вышли в реальность. И я смог заняться текущими делами. По поводу мечтаний об освоении Луны и добыче песка для производства уралия на астероиде я запретил себе даже думать. Не время, нужно ждать возвращения лунной экспедиции и данных о самом метеорите.

Возвращение первой лунной экспедиции вызвало ажиотаж, и не в Тургояке, где это событие восприняли как завершение трудного этапа, который, конечно, отметили митингом и речами, но без всякого восхваления этого, в общем-то, рабочего момента, а вот мировые СМИ буквально писали кипятком, восхваляя это свершение Человечества. Приятно, конечно, читать газетные подборки, в которых восхищаются людьми и предприятиями, которые обеспечили человечеству возможность такого рывка в космос. Читая всё это, я думал: нет чтобы помогли материально, а так это всё газетная шумиха, не больше. Но как бы то ни было, на душе было приятно.

Приподнятое настроение держалось несколько дней, до того момента, пока лаборатория не дала заключение, что поступивший к ним образец осколка лунного метеорита не является уралием. Вот это для меня, размечтавшегося о том, как из астероидного песка будет синтезироваться уралий, был удар так удар. Под дых, можно сказать. По крайней мере, когда я прочитал строчку, что предоставленный образец не является уралием, у меня спёрло дыхание. И я целую минуту его восстанавливал. И одновременно прощался с надеждой найти где-нибудь в поясе астероидов нечто подобное тургоякскому месторождению песка, из которого можно синтезировать уралий. Оправившись от шока, мой мозг начал анализировать выявленные уникальные особенности исследуемого образца. А там было много интересного. И главное – это уникальные отражающие свойства к любому виду лучевого воздействия. Даже рентгеновское излучение изучаемая пластина отражала. Я как практик сразу подумал: получается, не всё так плохо, используя материал, из которого состоит метеорит, корпорация может неплохо заработать. Уже сейчас навскидку даже я могу назвать области применения такого уникального материала. Например, пластины из этого лунита можно использовать для создания антирадиационного костюма для работы в сильно заражённых радиацией местах. Да и для космических полётов такие пластины могут весьма пригодиться. В условиях межпланетного полёта уралий не особо защищает от космического излучения, а вот экран из лунита с этим вполне справится. Проблемой воздействия космической радиации на «Рексе-2» в случае его полёта на Марс специалисты исследовательского центра корпорации занимаются давно, но пока никакого решения для уменьшения воздействия радиации на человека не было предложено. А тут сама судьба преподнесла такой подарок. В конце концов мысли о доставленном с Луны осколке метеорита (который я назвал лунит) восстановили мой оптимизм и надежды на благополучное будущее корпорации.

Ночью, во время беспокойного сна, ко мне пришло понимание, что я не Спиноза и не обладаю нужным багажом знаний, чтобы уверенно определить, в какой области использовать лунит. Нужно использовать грамотных специалистов, а не пытаться быть в каждой бочке затычкой. К тому же назрела необходимость собирать совет мудрецов по вопросу строительства лунной базы. Мудрецами я в шутку называл руководство корпорации. Вот я ночью и решил собрать на общий совет и мудрецов, и специалистов, занимающихся космической темой, а также самых продвинутых материаловедов корпорации. И вот такой компанией устроить мозговой штурм.

Большое совещание специалистов, интересы которых хоть в какой-то степени касались космоса и новых материалов, удалось собрать только через два дня. Не все они жили в Тургояке, и пришлось даже зафрахтовать самолёты в Москве и Питере, чтобы своевременно доставить приглашённых на совещание. Мне было весьма познавательно выслушать мнения людей о правильности действий структур корпорации, задействованных в ходе лунной экспедиции. Много идей было высказано по использованию доставленного с нашего спутника необычного материала – лунита. Это название, придуманное мной, уже стало общеупотребляемым. Весьма интересную идею высказал ведущий специалист исследовательского центра Михаил Семёнович Прозанов. Он предложил использовать пластины лунита для создания фотонного двигателя. Эта оригинальная идея, кроме того, что пришлась мне по вкусу, заставляла ещё раз присмотреться к этому молодому человеку. Кадровая служба корпорации по всей стране выискивала молодых амбициозных специалистов с новаторским отношением к делу, а тут, можно сказать, свой генерирует весьма нетривиальную идею.

Уже после совещания, когда мы в тесной компании учредителей подводили его итоги, было высказано единодушное мнение, что не зря были потрачены довольно большие средства на его проведение. Корпорация, несомненно, получила импульс на движение вперёд. Нужно только всё грамотно спланировать и работать, работать, работать. Общий настрой, как это часто бывало, выразил Быков одной фразой:

– Работайте, братья!