Текст книги "Кронштадтский детектив"

– Сеньору, то есть мне, угодно знать, почему ты, единственный достойный кандидат в убийцы, убийцей не являешься?!

Ибрахим только усмехнулся.

– Пожалуйста, скажите, – вежливо встрял Клеменсо, – а кто еще, из тех, кто не был этой ночью в доме, знал о рубине?

Ибрахим ненадолго задумался.

– Вообще-то, дон Ортуньо особо никому не говорил. Соблазн какой для разного отребья, да и добыл рубин сам граф отнюдь не прикупив на рынке.

– А, кстати, как рубин достался графу?

– В бою. Тогда я на Востоке жил. К морискам здесь всегда недобро относились, а уж когда восстание в 71-м разгромили, совсем всё плохо стало. Так многие дома свои бросали и ехали со скарбом на восток. Так получалось, в основном через Египет, где многие осели насовсем. Такие караваны – добыча лакомая для бандитов. Я с бойцами те караваны подряжался охранять. Не часто мы без драки проезжали. И вот однажды сопровождали караван торговцев, что спешно ехали как раз обратно, хотя обычно возвращались мы одни. В дороге мы нагнали рыцарей отряд. Те не спешили. Их командир, которым был не кто иной, как благородный дон Ортуньо, велел своим бойцам сойти с дороги и караван наш пропустить. Раскланялись мы с ним и собрались было проехать, но лошадь одного испанца вдруг встала на дыбы. Казалось бы – пустяк, но главный в караване на рыцаря потоки брани вылил, и богохульствовал при этом он изрядно. Понятно, слово за слово, и скоро сталь запела. Я ранен был, а многие убиты. Был караван разгромлен. Но дон Ортуньо, победив, стал вновь любезен, мне помощь оказать велел, помог добраться до Александрии и оплатил лечение мое. Я потерял там все: работу, репутацию, коня. Но не оставил дон Ортуньо меня в беде, к себе на службу взял… Позднее показал он мне рубин. Сказал, что в том бою добыл трофей. Хотел он знать о камне все. Узнал я Глаз Шайтана. Все без утайки поведал графу, что люди говорят, но не поверил тот.

– А кто еще тот камень видел?

– Лишь дочери, виконт доверьем не был облечен. Все карты, кости. Конечно, знал, но поручусь – не видел. Еще знал Карлос. Его семья де Арморварам не в первом поколении служит, в доверии он полном. Из тех, кто не был в доме, могу назвать лишь одного. Это монах. Старинный друг дона Ортуньо и крестный донны Бланки, отец Сергий. Всегда в дом вхож он был без приглашения, а когда дом его сгорел ночным пожаром, так поселился временно у нас. Хозяин полагал, что, ближе став, монах сумеет Бланку приструнить. Она подчас настолько своенравна, что запросто могла черту дозволенного перейти.

– А где бы мы могли его найти?

– Увы. Лишь там же, где и графа, – грустно отозвался Ибрахим. – Он умер. И неделю как отпели.

– Умер? Иль был убит?

– Остановилось сердце. На улице, средь бела дня. Да здесь, на кухне, стражника я видел, наемник из немецких, Карлом кличут. Он был там и это может подтвердить.

– Сеньор, уверен, дело здесь не чисто, – сказал Клеменсо. – Солдата надо расспросить…

СМЕНИВШИСЬ СО СТРАЖИ, солдаты были не прочь залить тяготы службы добрым вином, но инквизитор прямо на кухне долго и дотошно расспрашивал мальчишку Санчо о ночном походе к доктору, а устраивать пьянку на глазах у святого отца пороху не хватило. Наконец, инквизитор ушел, и они смогли спокойно наполнить кружки. Выпить не успели. Дверь с грохотом распахнулась, и в кухню ввалился Поющий Идальго в сопровождении Клеменсо. Стражники разом погрустнели.

– Всем привет! – громко поздоровался дон Рамиро, занимая место во главе стола и забирая у проходившей мимо служанки кувшин с вином. – У всех налито?

Стражники обратно повеселели. Дон Рамиро поднял тост за короля Испании Филиппа II. После третьего тоста – за королеву – атмосфера на кухне утратила последние намеки на официоз. Дон Рамиро вытащил из угла стражника Карла, усадил рядом с собой на табурет, и они выпили за торжество справедливости.

– Так, Карл, – сказал дон Рамиро. – Сосредоточься, как перед выстрелом, и скажи: ты действительно видел, как умер отец Сергий?

– А то нет! – запальчиво ответил Карл. – В тот день я на часах стоял, у башни инквизиции, при входе. Сменился только что, тут к отцу святому кличут. Мол, нужен стражник, ну, я и поднялся. Вот захожу – сидят, вино тихонько потребляют, закусывают, чем им бог послал. А, вот гляжу, совсем уж белый отец Сергий, нехорошо ему в такой-то духоте. Ну, инквизитор говорит, что, мол, вот нездоровится ему. На воздух надобно его, да и до дома проводить. А то ведь всякое случиться может, а отец Сергий уж так волнуется за донну Бланку, что вот совсем ему нехорошо. Ну, я-то понимаю, что перебрал вина святой отец, но спорить не могу. Помог отцу святому по ступенькам вниз спуститься, на улицу его я вывел, и пошли мы с ним вдвоем. А отец Сергий точно, как и говорили, за донну Бланку разговор ведет. Мол, вдруг ее сумеет кто обидеть. Хотел бы на такого удальца взглянуть…

Сидевшие рядом стражники дружно заржали. Другие – тоже, пьяный смех заразителен.

– Не понял, – недовольно заявил Поющий Идальго. – Что смешного?

– Так, дон Рамиро, – пояснил небритый стражник с перебитым носом. – Ведь донна Бланка, она ведь донна обликом лишь только. Стреляет из мушкета, владеет шпагой не хуже графа, саблей рубит. Тут кто ее обидит, дня не проживет.

– Это точно, – подтвердил другой. – Видал я как-то, как упражняется она. Родиться бы ей рыцарем, да видно, не судьба.

– О том святой отец и толковал, – вмешался Карл, недовольный тем, что его перебили. – До дома самого мы за беседой с ним дошли. И вдруг схватился он за сердце и упал. Патруль я кликнул, что, на счастье, проходил неподалеку, и к дому побежал. Навстречу вышел мавр. Ему хватило взгляда одного, чтоб диспозицию понять. Тревогу поднял и врача откуда-то привел, да в дом помог священника внести. Вот славный малый! Хорошо, что я его в лицо запомнил. Да и ребята говорят, что принял веру истинную он и добрым стал христианином. А что родился мавром, так на то Господня воля.

– Вот инквизитор бы тебя послушал, – бросил кто-то.

– А что?! Исправно службу я несу. И в церковь захожу! А мавра невзлюбил он, что с того? Не дева, чай.

Кто-то взгоготнул.

– Ага. По девам инквизитор наш – большой мастак.

Разговор перекинулся на женщин, потом на службу.

Скромно сидевший на уголочке Клеменсо подсел к Карлу, но тот уже порядочно накачался и все порывался спеть со слугой что-то на немецком. Поющий Идальго резко встряхнул стражника за плечо.

– Эй, там! Ты главное скажи… В чем главное, Клеменсо?

Карл сфокусировал пьяные глаза на слуге.

– Запомнили в лицо вы Ибрахима? Вам это после пригодилось? – спросил Клеменсо.

Стражник икнул и усмехнулся.

– Мавра, что ль? Не мне, ему-то пригодилось. Как графа-то убили, нас по тревоге поднял капитан. Ух, доложу вам, инквизитор бушевал… Нас торопил, ногами топал и карами небесными грозил. Мы строились уже, а тут вдруг, как на грех, мавр объявился… Он с донесением прибег, а мы в запале, не разобравшись, за шпиона приняли его. Да уберег Бог от греха, признал его я. Сказал ребятам, кто таков. Он доложился инквизитору, хотя тот мало слушал, и нас до дома проводил, а там уже шум, гам и крики! Патруль прибег буквально перед нами. Мы заняли посты, а мавра в дом услали. Чтоб от греха подальше…

– Разумно, – согласился дон Рамиро.

А Клеменсо вздохнул и покачал головой.

Оно, как оказалось, и не удивительно. Потому как покой ждал только честно отдежуривших свое стражей. Вначале Клеменсо сбегал по делам, а едва вернулся, как дон Рамиро начал прощаться. Неотложные дела призывали их с Клеменсо покинуть город, но встревоженной донне Бланке Поющий Идальго дал слово рыцаря вернуться через день и тотчас предъявить злодея.

– Сбежал герой, – саркастически заметил по этому поводу инквизитор. – Не думаю, что скоро мы его увидим.

– Таким вот подозрением его бы вы могли обидеть, – ответила на это донна Бланка. – Но мой герой превыше слов.

– Сел на коня и был таков, – ввернул малость оправившийся виконт.

К его сожалению, инквизитор поддержку не оценил, а вот сестра посмотрела очень строго. Расследование продолжили, но с отъездом Поющего Идальго оно шло вяло и без огонька. Донна Иоланта со своими землекопами перекопала-таки часть сада вплоть до фонтана. Они бы и его перевернули, да не справились. Инквизитор наблюдал за их кипучей деятельностью, но сам не встревал.

Глубоко затемно землекопы выбились из сил и взмолились о передышке. Очень неохотно донна Иоланта дала им время до утра. Скорее в надежде, что этой ночью призрак отца будет более точен. Отпевание графа было назначено на следующий день, а после него он уже вряд ли будет способен на такие экзерсисы. Так что у Иоланты была всего одна ночь.

Ее младшая сестра как заперлась в своей комнате, так и не выходила даже к ужину. Иначе бы разгром сада не дался так легко. Виконт, вернув украденные бумаги, старательно заискивал перед главным инквизитором, пока тот не выгнал его из кабинета. Оставшись в одиночестве, инквизитор прошелся пару раз по кабинету, подошел к окну с царапинами на подоконнике и глубоко задумался. В саду сменилась стража.

Пора принимать решение. В смысле, отправить мавра в подвалы инквизиции – хотя бы для проформы. Этот коротышка прав: был бы тот вором – сбежал бы. Кстати, а сам-то дон Рамиро отбыл очень и очень поспешно. Сразу инквизитор не догадался его задержать, порадовавшись отбытию столичного проныры, а не увез ли он рубин? Наконец, решив, что разгадка может посетить его, так сказать, ближе к телу, он вышел из дому и направился к склепу. К счастью, у донны Иоланты хватило такта не разрыть хотя бы этот уголок. В темноте можно было бы запросто переломать ноги, даже не прыгая сюда из окна.

Фамильный склеп, по правде говоря, был не совсем склепом. Владевший ранее этим домом мавританский рыцарь хранил там какие-то реликвии. После падения Гранады, когда дом достался рыцарю де Арморвару, тот устроил там хранилище воинских трофеев. Его сын превзошел родителя не только на поле брани, где, кстати, и заслужил для рода титул графа, но и в благочестии. Доспехи переехали в дом, а хранилище стало семейной часовней.

Внутри было мрачно, как в настоящем склепе. Посреди, на каменной плите, стоял гроб с покойным. На стене висели в три ряда маленькие портреты предыдущих Арморваров, из-за чего, собственно, нынешние и называли часовенку склепом.

Сзади послышался шум. Инквизитор обернулся. К склепу спешила вся компания во главе с донной Иолантой. Замыкал процессию мажордом Карлос. Его походку инквизитор признал и в темноте. Только вот факелы захватить они не догадались. Хорошо, что кто-то из стражи распорядился. Инквизитор отступил в тень, но если он таким образом рассчитывал выявить преступника, то просчитался. Сбившись в кучу перед входом, участники трагеди толкались, как сонные бараны. Увидев вышедшего из тени инквизитора – в свете факелов прятаться уже смысла не было, – они так же дружно потянулись к нему в склеп.

– А вы уж первый, как всегда! – с особым подобострастием воскликнул виконт.

Его лицо украшало несколько свежих синяков и плохо замаскированная ссадина. Если спросить, наверняка скажет, что опять упал с лестницы. Не в первый раз. Хотя конкретно в этот лестница была особенно сурова. Но приперлись они сюда всем скопом явно не для того, чтобы виконт демонстрировал мастерство полета мордой вниз.

– А вас какая привела сюда беда? – с усталым вздохом осведомился инквизитор.

– Святой отец, нас дон Рамиро всех просил собраться, – пояснил Ибрахим. – Считает он, что сей же час заставит одного из нас признаться… Увидев, что вы к склепу подошли, мы все за вами поспешили.

Переняв у стражника факел, он пристроил его в крепление на стене. Стало заметно светлее.

– Так он вернулся?

– Только что. Устал, но лишь лицо умоет, будет здесь, – гордо заявила донна Бланка. – У нас, наверное, минута есть.

Инквизитор покачал головой:

– Бывает верно так, убийцу вновь на место преступления как будто кто приводит, но здесь лишь труп. Да и пришли вы, уж простите, скопом. Как среди вас определим мы одного?

– Да без труда, – раздался из темноты голос дона Рамиро.

Следом и он сам пожаловал. За ним, как тень, следовал Клеменсо, не высовываясь вперед господина.

– Тогда прошу сюда, – усмехнулся инквизитор. – В наш слишком тесный круг. Нашли вы что-то, что приблизит нас к разгадке этой страшной тайны?

– Кого-то… – поправил его дон Рамиро.

– И кто же это? – иронически подняв бровь, осведомился инквизитор.

– Приезжий. Точнее, проезжий, который крюк согласен сделать небольшой, чем свой вояж немного удлинить, но справедливости тем самым послужить. Днем за советом к нему отправились с Клеменсо мы, да вот оказия судьбы – он сам навстречу вышел нам.

– Так. Любопытно, что сказал он вам?

– Уверен, что беседу с ним найдете вы безмерно интересной. А я задам всего один вопрос.

– Всего один? Какой? Неужто все так просто?

В дверях возникла широкая морда стражника.

– Святой отец пришел. Прикажете просить?

– Да.

Стражник убрался, и тотчас внутрь шагнул высокий, атлетически сложенный священник.

Инквизитор нахмурился.

На таком человеке куда уместнее бы смотрелись доспехи – вроде тех, из кабинета, – чем сутана. Новоприбывший слегка склонил голову в знак приветствия, и дон Рамиро, не откладывая дела в долгий ящик, выдал сой вопрос:

– Скажите, дон Хосе, вы узнаете этого прохвоста?

– Впервые вижу, дон Рамиро, – спокойно произнес священник. – Хоть память у меня отменная на лица.

– Не сомневаюсь.

– Что это значит, дон Рамиро?! – вскинулся инквизитор. – Кто этот человек?!

– А вы не узнаете? – с деланным изумлением отозвался дон Рамиро. – Да это же ваш лучший друг и однокашник по университету в Алькала-де-Энарес, где оба вы прилежно изучали право. Да, это старый добрый дон Хосе. Так как же так, дон Педро?

– Это не Педро, – сухо заметил дон Хосе. – А кто он – следствие покажет. Стража! Стража!

– Попробуйте!

Лже-инквизитор отпрыгнул назад. Кисти нырнули в рукава и вынырнули с тонкими черными кинжалами. Рукояти их напоминали оскалившихся змей.

– Одним из них был заколот дон Ортуньо, – спокойно заметил дон Рамиро, вынимая шпагу из ножен. – Вопрос лишь в том, каким из двух?

– Левым, идиот! – рявкнул лжеинквизитор. – Вонзил отравленный кинжал ему я в правый бок. Тебе его всажу я прямо в сердце!

– Вот негодяй!

Покойный дон Ортуньо, откинув крышку, внезапно сел в гробу и схватил лжеинквизитора сзади за руки. Дико взвизгнув, тот рванулся вперед, но метнувшийся сбоку Ибрахим основательно треснул злодея кулаком по затылку. Глаза лжеинквизитора остекленели, и он рухнул на колени. Дон Рамиро шагнул вперед и парой точных сильных ударов выбил кинжалы из ослабевших пальцев. Донна Иоланта покачнулась и упала в обморок. Виконт попытался подхватить сестру, но явно переоценил свои силы и рухнул вместе с ней. Донна Бланка невозмутимо переступила через лежащую парочку и бросилась к воскресшему отцу.

– Хватайте самозванца! – приказал дон Рамиро прибежавшим на шум стражникам, вложил шпагу в ножны и повернулся к потирающему правый бок покойнику.

– Добро пожаловать обратно в мир живых, отец, – молвила донна Бланка, помогая тому выбраться из гроба. – Но что с тобой?!

– Так, пустяки. Повязка сбилась.

– Эй, кто-нибудь, врача! – крикнул дон Рамиро. – А вы, сеньор, извольте объясниться. Я вас, признаться, завтра собирался хоронить.

Дон Ортуньо, опираясь на дочь, осторожно присел на край мраморной плиты.

– Спасибо, Бланка. Я понимаю, дорогой мой дон Рамиро, уже сами вы решили эту жуткую задачку. Той ночью, когда я якобы погиб, действительно стоял я на краю могилы. Злодей в мой дом проник, и только случай мне спасением стал. Как он проник – ума не приложу…

– Ключи похитил у отца Сергия, дон Ортуньо, – вежливо заметил Клеменсо, – которого злодейски отравил. Ведь мертвому не надобны ключи.

– Вот негодяй, – дон Ортуньо сокрушенно покачал головой. – А ведь они казались мне друзьями и образумить дочку младшую мою пытались вместе…

– Вот это-то меня и удивило, – заметил Клеменсо. – Вот этот Педро… Давайте так его пока мы будем называть… на штрафы не скупился, индульгенции без меры продавал, а если осуждал кого, имущество всегда изъято было. О жадности его по городу легенды ходят. Конечно, с виду все доходы в казну святого Ордена текли, но мы же понимаем – немалое число дублонов как будто затерялось по пути. И вдруг, как будто без причины, он проникается заботою глубокой о нравственности донны Бланки, приключения которой довольно-таки безобидны были, зато не мало поспособствовали его обогащению.

Дон Ортуньо кивнул.

– Да уж, немало уплатил я за безобидные те выходки ее.

– И тут этот прохвост зарезал курицу, что золотые яйца приносила! – воскликнул дон Рамиро. – Простите, дон Ортуньо, это не про вас.

– Да нет, уж будьте по-солдатски прямы. Я воспитанием ее пренебрегал, и вот – финал.

Донна Бланка гневно зыркнула на Поющего Идальго, давая понять, что этот разговор ей не по нраву, но дон Рамиро – не виконт. Он только улыбнулся в ответ. А Клеменсо тем временем развивал свою мысль.

– Вот тут, сеньоры, стал я думать. Сменял он деньги на возможность постоянно быть рядом с отцом Сергием. С чего бы это? Мне видится всего одна причина. Он крупную повел игру, и то, что раньше деньги приносило, его уже не удовлетворило. Возможно, он узнал о камне. Но как? Заметьте же, сеньоры, беседы их всегда велись наедине и за стаканчиком вина.

– Не это преступление, дорогой Клеменсо, – улыбнулся дон Ортуньо.

– Сеньор, вы правы, но кто знает, что этот Педро мог в вино подсыпать? Чернокнижники слывут людьми, весьма сведущими во всяких ядах или зельях… Решившись на злодейство, он отравил отца Сергия, который, быть может, даже заподозрил что-то, и умыкнул ключи. В беседах с ним заранее вызнал, где комнаты какие, да какой у графа распорядок дня… Не изменили вы, сеньор, в ту ночь своим привычкам…

Дон Ортуньо кивнул.

– Как будто рядом были вы. И не пойму, что на меня нашло? Все ведь уже определил, да вдруг засела в голову мысль, что по ошибке камень Иоланте я вместо Бланки отписал. Бумаги разложил, вдруг дверь открылась. Подумал я, что Ибрахим пришел, позвал его. В ответ лишь тишина… Я шпагу достаю и к двери. Вот тут он и напал! И хорошо же он фехтует, черт возьми! Попался я на финт, кинжал в бок получил. Ну, думаю – конец. Ан нет, стук в дверь. Так этот сразу шасть в окно, в дверях уж Ибрахим. Он жизнь мою и спас. Какой-то дрянью раны мои смазал. Воняет гадостно, но боль и кровь унялись быстро. И вот, как только Ибрахим за дверь, так снова мой знакомец объявился, хватает со стола кинжал и к тайнику, что за картиной. Да только камень на столе тогда лежал, бумагами едва прикрытый. Так этот снова прыг в окно! Ну, думаю, нечистый. Вернулся Ибрахим, и я его подбил сказать, что умер граф. Так заодно взгляну, как родственники о покойном мне печалиться и убиваться станут, да и убийца не придет за мертвецом. – Дон Ортуньо покачал головой. – Ан нет, пожаловал он ночью. Спел чего-то, а потом вдруг требует, мерзавец, чтобы дух мой указал, где спрятал я рубин. А днями раньше Бланка слух мне рассказала, что город потихоньку будоражил, о том, что чернокнижник объявился. Смекнул тогда я, кто таков мой недруг. Жаль, в маске был, лица не видно…

– И вы примерили роль призрака? – полуутвердительно спросил Клеменсо.

– А что мне оставалось? На свежий воздух прогулялся, на куст какой-то указал, и возвернулся. Пусть, думаю, копает. Нет, затаился. Но опоздал хитрец, мы с Ибрахимом свою игру затеяли, на вас, мой друг, и милость провидения положившись… Я восхищен, как быстро вы клубок сей размотали.

– Тут случай нам помог, – с улыбкой сообщил Клеменсо. – Поверив Ибрахиму, мы допустили, что сказал он правду. Но если он тревогу поднял, как получилось так, что инквизитор его опередил? Или за домом он следил, иль в этом деле наследил. Причем сам лично. Можете представить, что главный инквизитор лежит в канаве, в засаде затаившись?

Присутствующие дружно покачали головами.

– Тогда немного остается, – продолжил Клеменсо. – Он в доме был. И рвение его тогда не столько службой объяснялось, сколь опасением, что случаем воспользовался кто-то из домашних. Себе присвоив то, что он украсть наметил. Решили мы узнать о нем чуть больше – да незадача: никто как следует не знал его. Приехал Педро прямиком из Рима, с бумагами, конечно, честь по чести, но вот в лицо не знал его никто. Так он ли это? Справки навели мы и выяснили, где сыскать того, кто может нам помочь. А дальше слышали – судьба сама вела его навстречу. Примчались мы обратно, в дом его тайком ввели и инквизитора в окошке указали. Вот тут-то и открылся весь секрет. Осталось лишь при всех изобличить злодея, в чем вы нам преизрядно помогли.

– Воистину, нет равных вам!

Дон Рамиро самодовольно усмехнулся.

– А где же спрятал ты рубин, отец? – осведомилась донна Бланка.

– У Ибрахима. Ему доверил камень скрыть и даже мне, пока напасть нас не минует, секрета ни за что не открывать. Где Ибрахим?

– Ушел со стражниками вместе, – сообщил Карлос. – Прикажете позвать?

– Будь так любезен.

СПУСТЯ ЧАС, КОГДА знатная компания переместилась в кабинет графа, туда поднялся Карлос и с сожалением сообщил, что Ибрахима так и не нашли. Видимо, и не найдут, потому как кто-то из стражников видел, как мориск спешно покинул дом. Поскольку дон Ортуньо оказался жив, настоящий злодей – схвачен, а охрана снимается, никому и в голову не пришло задержать самого верного слугу графа.

– Ничего не понимаю, – удивленно пробормотал дон Ортуньо. – Куда он так спешит?

– Я думаю, сеньор, увозит он кровавый камень на Восток, – задумчиво молвил Клеменсо.

– Что?!

– Я же говорил, что камень он стянул, – сказал дон Рамиро. – Ну что, по коням и ловить мерзавца?

– Простите, сеньор, но так ли это уж необходимо? – спросил Клеменсо. – С вашего позволения, пока вы в ратушу ходили, я книжников ученых расспросил.

– И что?!

– Легенду эту в Испании не хуже мавров знают. Проклятый камень здесь оставил след. Все, кто им обладали – погибали, и вовсе не благородной смертью на дуэли.

– Но я-то не погиб! – вскричал граф. – Ах, пёс! Да если так, то почему похитил он рубин не сразу? Он столько говорил о силе камня, и столько раз мог беспрепятственно его забрать.

– Кто знает? Может быть, боялся, что, пойдя на преступление, он жертвою проклятия падет. Иль просто не хотел вам за добро покражей отплатить. Но вот когда проклятье камня вас настигло, он действовал без промедления. И тем спас вашу жизнь и жизнь прекрасной даме, которой Глаз Шайтана был завещан.

– Я все же сомневаюсь.

– И я, сеньор. Вопрос лишь в том, как велико сомнение? Настолько ли, чтоб ради обладания камнем пойти на риск и зла внимание опять к себе привлечь. Особенно теперь, когда слух о рубине этом известен всей Испании, а то и за пределами страны. Желающих добыть его любой ценой, боюсь, и без шайтана будет много.

Дон Ортуньо хмуро кивнул.

– Вы снова правы. Я сам рискнул бы, если бы не дети. Две дочери моих дороже камня крови. Пусть будет так. Надеюсь, Ибрахим сумеет избежать проклятья.

– Уверен я, он знает, что творит, сеньор, – сказал Клеменсо.

– Бог в помощь… А вот что касается того прохвоста…

– В морду дать мерзавцу! – посоветовал дон Рамиро.

Не откладывая в долгий ящик, следователи инквизиции с большим удовольствием приступили к допросу своего бывшего начальника. Их познания в получении признаний были куда шире, чем действенная, но отчасти примитивная методика Поющего Идальго, так что ответов долго ждать не пришлось. Злодей раскаялся и чистосердечно во всем признался.

Да, это именно он – таинственный чернокнижник. Пылая черной завистью к доходам святой церкви, злодей быстро сошелся с погрязшим в грехе главным инквизитором Гранады, но неправедное счастье оказалось недолгим. Инквизитор был смещен, а его место должен был занять честный и неподкупный Педро де Фур. Он уже выехал из Рима и должен был прибыть со дня на день. Чернокнижник не стал ждать и сам поспешил навстречу, а встретив – без обиняков предложил взаимовыгодный план. Последовавшая за таким бесстыдным предложением ссора закончилась не в пользу де Фура, и неосторожный инквизитор навсегда упокоился в водах Терека[1]1
  Река в Испании, ныне река Тер (прим. редактора).


[Закрыть]. Убийца забрал его бумаги и вернулся в Гранаду под чужой личиной, благо настоящего лица инквизитора тут никто не видел.

Суд, как следствие, были недолгими. Церковь поспешила очистить от обманщика и свои ряды, и этот мир в целом, и уже на исходе месяца лжеинквизитор был казнен.

А дон Рамиро, раскрыв страшное преступление, вернулся в Мадрид в сиянии славы, верхом на белом коне и в сопровождении верного слуги.