Текст книги "В сетях интриг"

– И алкоголем от тебя за версту прет. А ты сама ехала, Владимира не вызывала. Лер, да что с тобой случилось? Ты вообще понимаешь, что творишь?

– А что я творю? – хамовато спросила Лера, плюхаясь в большое кожаное кресло.

– Ты целыми днями где-то пропадаешь, ребенком не занимаешься…

– А чего им заниматься? Он еще маленький, памперсы меняй да соски мой. Этим и Олька прекрасно может заняться. У нас есть няня. Ну да, задержалась я немного, со Светкой заболталась. Не виновата же я, что у меня есть друзья, а у тебя нет?

– Но Боря сегодня был с температурой, – возразил Андрей железным, на его взгляд, аргументом. – Плачет, до сих пор уснуть не может.

– Ну и что – температура? Есть врачи, есть лекарства. У всех бывает температура, и у меня бывает. Особенно в такие вечера, когда ты по своим блядям мотаешься! – разнервничавшись, сорвалась Лера на крик и вскочила с кресла.

– По… Где я мотаюсь? Как ты разговариваешь при ребенке? – заорал он, но Лерке сегодня и море было по колено.

– Как хочу, так и разговариваю – он все равно не понимает. Думаешь, я не знаю, на каких ты там деловых встречах бываешь как минимум раз в неделю? – бросила напоследок жена и быстрым шагом направилась к спальне.

Андрей остался и простоял так еще несколько минут, после того как утих звук ее каблуков. Борька, почувствовав настроение отца, протяжно захныкал, и Астахов передал его в руки заботливой няне. Спать совсем не хотелось, как тут уснешь? Но и идти следом за женой, чтобы продолжать очередной скандал, тоже не было никакого желания. Последнее время они постоянно ссорились, орали друг на друга. Астахов уже несколько раз чувствовал, что еле сдерживается – такое сильное было желание ударить жену.

Где-то у него был коньяк. Вообще-то врачи строго-настрого запрещали пить, уверяя, что сердце у него и так не в порядке, а алкоголь – прямой путь ко второму инфаркту, но Андрей их особо не слушал. Отыскал в одной из комнат только сегодня откупоренную бутылку, щедро плеснул в бокал, уселся на мягкий ворсистый ковер около камина и задумался. Все в жизни стало не так, как он привык, как хотел, – и совсем не так радужно, как раньше, даже если сравнить с тем временем, когда толком не было денег. Ведь тогда хоть он и пил отечественное пиво и теснился с женой в трехкомнатной квартирке, но был счастлив и все было лучше, чем сейчас. Имелись смысл существования и цели, которые нужно было достигать, жизнь казалась наполненной – событиями, эмоциями, взлетами и падениями, за которыми следовали новые взлеты. А теперь сплошное ощущение вязкого и тягучего, как каучук, болота. «Но как? Как можно было докатиться до этого? – спросил он сам себя и почувствовал, как внутри обожгло болью, как заныли незажившие кровоточащие раны на сердце. – Надо идти спать. Должно быть, я просто много выпил сегодня», – успокаивал он сам себя, но понимал, что дело совсем не в коньяке и не в том, что у Борьки режутся зубы, и даже не в том, что жена пришла поздно и пьяная. Все гораздо сложнее – у него было ощущение, что живет он не своей жизнью, а плывет по течению, и заносит его совсем не туда, куда хотелось бы. У него была отличная биография, прекрасная семья, он гордился этим, а потом… А потом будто кто-то взял, перечеркнул все и написал по-новому. И все вроде неплохо, но пропало самое лучшее, самое светлое, самое дорогое – Люда. Бывшую жену он теперь постоянно видел во сне, в сладостном, мучительном сне, в котором хотелось остаться навсегда. Как же получилось, что он предал ее? Ее, которую так долго искал? В его жизни было немало женщин, но все делились на два класса: Люда и остальные. Те были случайными, мимолетными и незначимыми – она одна оставалась постоянной. И когда он, даже вернувшись домой после очередного оттяга с какой-нибудь длинноногой моделькой, называл жену «единственной», то, по большому счету, не врал.

Астахов знал Люду с детства, и ему казалось, что уже тогда он любил ее. Они познакомились, когда им было лет по шесть. Люда жила в подмосковном городе Электросталь, в том же дворе, что его бабушка, к которой Андрея всегда привозили в перерывах между заграничными поездками. С самой первой встречи ему понравилась эта девчонка: смешная, кучерявая, бегавшая по двору, она выделялась из толпы подруг и показалась ну просто удивительно красивой. И такое вдруг странное чувство заполнило его всего изнутри, что и словами не описать. Он даже растерялся и специально наехал на нее велосипедом – новеньким, блестящим и, между прочим, импортным. Уже в шесть лет Андрей осознал, что имеет намного больше, чем другие, и не упускал случая прихвастнуть перед приятелями вещами несоветского производства или небрежно уронить в разговоре: «А вот когда я в Италии…»

Но Люське, похоже, не было дела ни до Италии, ни до велосипеда, ни до его хозяина.

– Совсем, что ли, дурак? Смотри, куда едешь! – огрызнулась Люся, а он, даже не взглянув, поехал дальше.

Вдогонку ему залаял пес, и сердце напряженно замерло – совсем он забыл о ее мраморном красавце-доге. А ну как набросится сейчас?

– Бас, иди сюда! На дураков не обижаемся! – отозвал собаку все тот же звонкий голос, и Андрей почувствовал угрызения совести – зачем на девчонку наехал? Ей больно, наверное, было. Крутиться там дальше не стал, пошел домой. Еще, не дай бог, укусит псина. Она может, с такой не страшно ни в каком доме быть, ни в каком дворе гулять. Андрей давно просил родителей завести щенка, но папа ни в какую не соглашался, да какие там питомцы при их кочевой жизни!

Из первых своих шестнадцати лет Андрей провел в России в сумме не более пяти. Родители работали во Внешторге, мотались по загранкам: то Италия, то Швейцария, то снова Италия. Тогда это, правда, считалось круто. Московские приятели завидовали Андрею: ну еще бы, по тем временам даже их скромная трехкомнатная квартира считалась хоромами. Но он-то знал, как живут нормальные люди, повидал на Западе квартир и частных коттеджей. И потому первым делом, как только его фирма стала давать прибыль, обзавелся нормальным домом, в две тысячи квадратных метров. И обожал его. Раньше. А теперь? Астахов поднял голову и посмотрел вокруг. Все яркое, помпезное, суперроскошное, все не просто говорит, а буквально кричит о богатстве – Лерка распоряжалась. Когда она дом обставила, созвали знакомых обмыть ремонт, показывали дом, его молодая супруга чуть не про каждую вещь сказала, сколько она стоит. Друзья вежливо улыбались, а потом Астахов случайно услышал, как одна гостья шепнула другой: «Цыганщина!» А та ответила: «Ну а что ж другого ждать от деревенщины, когда из грязи да в князи?» Андрей тогда внимания на это не обратил, махнул рукой на бабские пересуды. А теперь…

Он подошел к оставленной на столе бутылке и подлил себе еще. Отпил, прошелся по гостиной, описав круг и присматриваясь ко всему, словно искал чего-то. Уютно, тихо, только трещит огонь в камине. Слишком тихо, раньше так не было. Он сел на диван, отчего кожа приятно скрипнула и тепло обхватила ноги. Несколько капель коньяка упали и мгновенно окрасили диван в двух местах.

– Черт! – выругался он, но даже не пошевелился, чтобы вытереть. Вокруг рушится мир, его жизнь катится куда-то кубарем, а он будет думать о какой-то мебели? Водя пальцем по бледно-сукровичной жиже, он пытался написать на белой поверхности «Люся». Прямо как тогда, в третьем классе, томимый сердечной мукой, он коряво нацарапал на стене подъезда: «Люся, я тебя люблю!» О чем он тогда думал? Чего хотел? Просто выразить словами то, что было внутри. Может, думал, станет легче? Уже не вспомнить, только если и стало, то ненадолго: мама, когда приехала, заметила надпись и узнала почерк – надо же было ей догадаться, ведь и накорябал не ручкой, не мелом, а ножиком. Родители заставили красить стену, хорошо, Серега, сосед, помог.

В комнате стемнело так, что даже коричневые разводы от коньяка с белоснежным диваном погрузились в сумерки. В камине огонь отплясывал танец грусти, все, кроме него и Астахова, были погружены в сон – даже этот большой холодный дом, даже Борька, проплакавший весь день напролет. Поежившись, Андрей снова задумался о первой жене…

Все детство он был влюблен в Люську. Но не сплошь, а периодами. Когда не жил у бабушки, то вроде бы как забывал о ней, а как приезжал – так снова втрескивался по уши. Так было и в шесть лет, и в девять, и в тринадцать. Потом они надолго уехали в Италию, а по возвращении Андрею уже некогда было ездить в Электросталь – сначала поступление в вуз, потом учеба. Но на первом курсе, в каникулы, все-таки выбрался к любимой бабушке – тут-то Люся и встретилась ему вновь. Столкнулись случайно, в булочной. Он вошел в магазин и занял очередь и вдруг посмотрел на впереди стоящую девушку в клетчатом пальто и почувствовал, как дрогнуло сердце. Нет, она не повернулась к нему, ничего не сказала – он не слышал ни голоса ее, не видел ее глаз, это было на подсознательном уровне, словно встретились две души.

– Одну буханку черного, пожалуйста, – тихо обратилась она к продавщице, и земля вдруг пошатнулась. Она взяла хлеб, положила его в сумку и направилась к выходу. «Уйдет, сейчас уйдет, и я ее опять не увижу!» – промелькнуло в голове, и он, еще не сообразив, что скажет, побежал за ней.

– Девушка! – крикнул почти с отчаянием. Люся удивленно посмотрела в его сторону. Золотистый локон выбился из-под шапочки, она сдула его и заправила обратно. – Извините, вы ведь Люся? А я – Андрей Астахов.

– Андрей Астахов? – она наморщила лоб, силясь его вспомнить. – Не помню. Вы из какой школы?

– Да не из какой! В смысле – я в Москве учился, а сюда к бабушке приезжал. Она в одном дворе с вами живет.

– Что-то припоминаю… У вас… У тебя еще велосипед был такой классный.

Он проводил ее до подъезда и узнал, что Люся тоже учится в институте, в Москве, на заочном. Что мраморный дог умер четыре года назад и это было большим горем для всей семьи. А еще – что Люся встречается с кем-то, давно и серьезно.

Еще, наверное, неделю, если не больше, Астахов злобно отмахивался от золотистого локона, преследующего память. И вот ведь незадача – девчонок вокруг не счесть, были у него к тому времени уже подружки, не одна и не две, многим нравился симпатичный парень из обеспеченной семьи – а запал в душу этот проклятый локон…

Прошло лет десять или чуть меньше. Бабушка умерла, нужно было навести порядок в ее квартире, может быть, забрать что-то из вещей – и Андрей решил поехать вместе с матерью в Электросталь. Этакая ностальгия его повела, желание вернуться в город детства, первой влюбленности. Иногда, нечасто, он был склонен к подобным сантиментам – разумеется, только в личной жизни, ни в коем случае не в делах. К тому времени Андрей был уже состоявшимся бизнесменом, владел компанией, пусть она и не была столь раскручена, как сейчас. А вот жениться к двадцати девяти годам еще не успел – не до того как-то было, бизнес все время отнимал. Спасибо отцу и его окружению – наблюдая за ними и слушая их разговоры, Андрей с детства понял, каким надо быть и как действовать, если хочешь добиться успеха. Работать нужно двадцать четыре часа в сутки, это обязательно. Всякие сантименты и сопли тут неуместны, моральные принципы и прочие книжные заморочки типа жалости и сочувствия – тоже. Хочешь достичь своей цели – иди по трупам. Что Андрей и делал, как в переносном смысле, так и в буквальном. Время такое было, криминальное, «лихие девяностые», как сейчас говорят. Позже в большом бизнесе методы несколько изменились, стали более цивилизованными. А суть осталась прежней. Если ты не сожрешь – тут же сожрут тебя, никуда от этого не денешься.

Приехали они с матерью в Электросталь на машине, тогда у него был серебристый «Шевроле». Мама принялась перебирать старые фотографии и плакать, а он вышел прогуляться и от нечего делать завернул в булочную на первом этаже, решил купить газировки и встал в конец небольшой очереди.

– Одну буханку черного, пожалуйста, – вдруг прозвучало у кассы, создав у него полное ощущение дежавю.

Да, это действительно была Люська! Выглядела она неважно, похудела, осунулась, но он все равно сразу узнал ее.

Все как тогда – взяла хлеб, сунула в пакет и, ни на кого не глядя, направилась к выходу.

– Люся! – окликнул он.

Она остановилась, взглянула, ахнула…

Он снова, как и много лет назад, проводил ее до подъезда. Пока дошли, она успела рассказать ему о себе. Институт окончила, но хорошую работу не нашла, пришлось устроиться тут же, в Электростали, на почту. Замуж пока не вышла, живет все там же, с родителями и братом в двухкомнатной квартире, а брат еще и собирается жениться, девочка хоть и неплохая, но у нее ни кола ни двора… Астахов послушал все это и предложил Люсе пойти секретарем к нему на фирму. Она обрадовалась, но и испугалась немного.

– На фирму? А я факсы отправлять не умею.

– Ничего, я тебя научу, – пообещал он. – Дело нехитрое.

Через восемь месяцев они поженились.

Бокал снова опустел, и Астахов подлил еще коньяка. Бутылка, которую он только сегодня откупорил, уже почти пуста, а завтра с утра у него важная встреча… Глаза начинали слипаться, пора было уходить из этой вычурной гостиной, где на него нахлынули сладостные воспоминания, в которых, казалось, он растворялся и снова ощущал вкус далекого счастья.

Первые годы и впрямь были очень счастливыми. Сначала налаживали быт, строили дом, потом решили, что пора и детьми обзаводиться. Родился Ванька, когда он немного подрос – Надюшка. Оба белобрысые и голубоглазые – как Люся. Она хорошей матерью была, чуть не все время с детьми проводила, хотя, конечно, и тогда у них были няни. Не то что Лера…

От воспоминания о нынешней жене стало совсем муторно. Снова закололо сердце, и Астахов решил – все, пора спать, хватит перемалывать ушедшее, только душу травить. Покачиваясь, нетвердой походкой пошел на второй этаж, где, поколебавшись между двумя спальнями, выбрал пустую, с большой холодной кроватью, в которой уже несколько ночей он спал один.

Паршивое настроение и ощущение пустоты внутри никуда не делись и утром. В семь часов проснулся он от назойливого будильника, а не от нежных поцелуев жены. Принял душ и позавтракал приготовленной Дарьей стряпней, хотя предпочел бы обычную, пусть даже пригоревшую яичницу и чашку кофе, сваренную супругой. Лера, разумеется, еще спала. Борька, к счастью, тоже.

Астахов спустился вниз, обулся, надел плащ. Никто не проводил его, не поцеловал перед работой, не пожелал удачного дня, лишь лысоватый Владимир, водитель, что-то пробурчав, встретил у ворот и передал ключи от машины.

Мысли о погибшей семье преследовали всю дорогу до Москвы. Глядя на извилистый поворот Рублевского шоссе, он в который уже раз думал: «А что испытали они, когда машина вдруг полетела с обрыва? Успели ли дети испугаться? Закричали или просто оцепенели? Какой была последняя мысль у них?» Эксперты сказали, они совсем не мучились, у всех троих (вернее, у четверых – с ними был еще водитель, главный виновник происшествия) мгновенная смерть. Наверное, это должно успокоить, но почему-то совсем не становилось легче. Сколько раз за этот год он клял себя за то, что не был рядом, за то, что не он сидел за рулем. Если бы наплевал на все и поехал с ними с самого начала лета, все было бы по-другому. Он бы тщательнее проверял прислугу, ни за что не взял бы на работу этого наркомана-водителя – ну и что, что тот говорил по-русски и имел хорошие рекомендации! Да, конечно, о тайной склонности этого водителя никто не знал, все открылось только после его смерти, когда в вещах нашли наркотики. Но этот гад посмел сесть за руль под кайфом! И как только Люся этого не заметила? Хотя она такой наивной была, такой неприспособленной к жизни… Могла и не понять ничего. Естественно, что даже спустя год Астахов люто ненавидел покойного водителя, будь тот жив – собственными бы руками его растерзал. Но терзать уже было некого…

Ну почему, почему он не приехал на несколько дней раньше?

Астахов давно уже пытался в бизнесе отойти в сторону. Не то чтобы совсем забросить компанию – упаси боже, – просто немного развязать себе руки, переложить работу на ответственных и верных людей. Поначалу делал ставки на Мишку. В конце концов, работают они вместе почти с самых истоков, он парень неплохой и толковый. Но жидковат, а главная беда – слишком импульсивен, эмоционален, сгоряча может и дров наломать. Подумав-то, примет верное решение – вот только подумать не всегда успевает…

Так что на Мишку полностью положиться было нельзя – а жаль. Очень хотелось бы освободить немного времени, чтобы больше отдыхать и чаще бывать с Ваней и Надюшей. В детях Астахов души не чаял. С ними и поиграть интересно, и просто поговорить. Часто после завтрака совсем не хотелось уходить из дома, он все оттягивал, оттягивал утро до последнего, пока водитель уже сигналить не начинал. Для чего работать? Чтобы отдыхать, чтоб наслаждаться жизнью, в том числе и своей ребятней, пока им интересен отец. Вырастут – и вылетят из гнезда, потом только сожалеть, подсчитывая упущенное время. Нет, надо общаться с ними как можно больше. Тем более к тому времени на фирме все было уже отлажено и не требовало его постоянного присутствия. Особенно с тех пор, как у него начал работать Вдовин. Женю он переманил к себе с огромным трудом, можно сказать, за уши тянул, но нисколько об этом не жалеет. Таких толковых людей днем с огнем не сыщешь.

Андрей обладал чутьем на хороших работников – наверное, именно благодаря этому умению и процветала его компания «Глобал Трейн». Как-то, около трех лет назад, одна мелкая фирмочка, которую они в расчет-то никогда не брали, вдруг резко поперла вверх и за какой-то год увеличила свои обороты, что называется, не в проценты, а в разы. Естественно, в компании Астахова этот факт не оставили без внимания, навели справки и выяснили, что подобный успех – во многом заслуга нового директора по развитию, некоего Евгения Вдовина. Андрея эта фигура сразу заинтересовала, он дал команду навести об этом человеке справки и узнал, что конкуренты отыскали Вдовина на Урале и пригласили работать в Москву. Там, на Урале, репутация его была отнюдь не безупречной – но все, что он делал, характеризовало его как человека исключительно ловкого и предприимчивого. Когда пахло выгодой, Вдовин не церемонился с людьми, но оно и понятно – это бизнес, ребята, а не богадельня.

Некоторое время Астахов наблюдал за Вдовиным и все сильнее укреплялся в решении, что тот должен работать на него. Передал предложение через кадровую службу – и неожиданно получил отказ. Это Астахова задело – он не привык слышать слово «нет» ни от женщин, ни от сотрудников, пусть даже потенциальных. И решил встретиться лично.

Вдовин оказался весьма интересным человеком. Даже внешне. Вроде бы невысокий и не то чтобы не красавец, скорее наоборот – страшноват, но при этом настолько притягателен, такой сильной харизмой обладает, что невольно подпадаешь под его обаяние. Начнет говорить – заслушаешься, речь красивая, складная, и с юмором все в порядке. «Женщины наверняка от него без ума!» – не без зависти подумал Астахов уже минут через пять после начала встречи.

Личная встреча и долгий, в несколько часов, разговор еще больше укрепили его представление о деловых качествах Вдовина. Но от предложения перейти в компанию Астахова тот вновь отказался, мотивируя тем, что это было бы с его стороны просто непорядочно. Владелец фирмы, где тогда работал Вдовин, привез его в Москву с Урала, помог устроиться в столице – и если Евгений сейчас же, по прошествии года, уйдет, он поступит некрасиво. Андрей выслушал и вынужден был согласиться. Нетипичная позиция, что говорить, но явно внушающая уважение.

С тех пор они увиделись еще несколько раз – и как-то само собой вышло, что стали приятелями. За несколько месяцев они очень сблизились и не раз вместе отдыхали – то в сауне, то в бильярдной, то в боулинг-клубе. С Женей было интересно, он много путешествовал, и у него всегда находилось что рассказать. Слушая его, Андрей все думал: вот человек живет полной жизнью, не то что он. Торчит круглый год в пыльной Москве да на Рублевке, горбатится на работе, если куда и выбирается отдохнуть, то на одни и те же курорты, где всего-то развлечений, что днем купаться, а вечером коктейли пить. А Женя и в Японии побывал, и в Индии на слонах катался, и по Амазонке сплавлялся, и в Африке охотился… Нет, надо и ему, Астахову, обязательно последовать его примеру. Построить дом где-нибудь на Карибах, ну или хотя бы в Испании, и два раза в год минимум летать туда на пару месяцев жить. И детям хорошо, и им с Людкой разнообразие.

Спустя год-полтора Андрей все-таки добился своего, заполучил Вдовина к себе. Для этого пришлось подмять под себя и уничтожить ту фирмочку, в которой он работал, – но это было делом привычным. Мишка Вдовина невзлюбил с самого начала. Как же он злился, когда узнал, что Женька теперь будет работать у них, – никогда Астахов его таким не видел. Зашел к нему в кабинет, сел, вроде спокоен, а у самого желваки ходуном ходят. Заговорил – голос дрожит, глаза бешеные:

– Андрюха, что же ты делаешь? Сколько пацанов у нас толковых, а ты начальство с улицы берешь? Что за фигня?

Астахов предвидел это – дело понятное. Мишка, хоть и проработал с ним уже много лет, был и оставался наемным работником. Пусть Андрей и выделил ему долю от прибыли, но эти два процента его явно не устраивали. Хотелось большего – стать полноправным совладельцем. Однако получалось, как в том анекдоте: съесть-то он съест, да кто ж ему даст? Разумеется, появление на горизонте такой опасной фигуры, как Вдовин, не могло не насторожить Мишку.

– Миш, все под контролем, этот человек – то, что нам нужно, вот увидишь, – спокойно отвечал Астахов.

– Да разве нам кто-то нужен? Опомнись, Андрюх! У нас все отлично, замечательный персонал. О чем ты?

– О чем я? – повысил голос Астахов. – Неужели мне тебе объяснять, как я устал от постоянных разногласий и споров с такими, как ты?

В горле Михаила что-то забулькало, заклокотало, захрипело. Андрей даже подумал, что он подавился, но приятель, выдохнув, спросил спокойнее:

– Какие у нас с тобой споры? Что ты выдумываешь?

– Мих, мы оба знаем, что я не выдумываю. Какие? Ну, например, тот фуршет с итальянцами, когда ты чуть не набил Лоренцо морду. Лоренцо – человеку, к встрече с которым мы с тобой полгода готовились, на которого большие ставки делали.

– Да, но он оскорбил нас. Как напился, так начал. Сколько он всякого говна про нас, русских, наговорил – и алкоголики мы, и тунеядцы! Ну не стерпел я такое слушать…

– Во-первых, он сделал это в мягкой форме, а во-вторых, надо быть выше этого. Да и вообще, это не единственный случай. Я понимаю, горячий ты человек, но мне надоело после тебя дерьмо вычерпывать. Пришло время отдать то, что ты не тянешь!

Андрей и сам не заметил, как его занесло. В итоге оскорбил Мишку так, что тот хлопнул массивной дверью, даже не дослушав. Астахов уже через несколько минут остыл и осознал, что погорячился. Вот только сказанного уже не изменить, и разговор этот с тех пор воздвиг между ними непробиваемую стену. Один раз только после того были они по-настоящему близки: когда рыдали на могиле Люси и детей. Мишка к ним домой часто заходил, даже, как подозревал Астахов, неравнодушен был к Люде. Но то чувство возвращения прежней дружбы, возникшее на похоронах, промелькнуло и прошло. Лерку Мишка совсем не принял, не понравилась она ему. Астахов уж ее и подговаривал, чтоб держалась поласковее с ним, подобрее. Она как кошка вокруг него ходила, ресницами своими длиннющими хлопала – не помогло. Всякий раз, как начинал Андрей о своей новой семье говорить, Миша тему менял или вообще поднимался и уходил. Раньше он в семье Астахова был частый гость, а как женился Андрей на Лере, Миха даже звонить на домашний телефон перестал, только на мобильник и исключительно по делу.

А в делах он стал требоваться все меньше, благодаря хорошей организации и работе Вдовина. Тот въехал в ситуацию быстро и уже спустя пару месяцев стал правой рукой Астахова и незаменимым человеком в компании. С его приходом в работе начался новый этап, и именно тогда, как сейчас понял Андрей, он отдалился от семьи. Не из-за Леры это случилось, а пораньше. Помнится, тогда дома его все стало раздражать и напрягать – Люда затеяла перестройку дома, капитальный ремонт затянулся, и с этой своей бесконечной стройкой она стала нервной и беспокойной. И, что самое неприятное, постоянно грузила его своими проблемами, вернее, даже того хуже: сначала кричала «сама, сама!», а потом, наломав дров, бежала к мужу. Взять хотя бы историю с таджиками. Наняла каких-то бестолковых – по-русски не говорят, делают все кое-как, то помещения перепутают, то не там арку слепят. Когда на Астахова еще и Федеральная миграционная служба наехала, он плюнул, таджиков разогнал (не заплатил им, разумеется, за что платить-то?) и начал все заново, обратившись к знакомым: в строительную компанию «СТК», к Стасу Кириллову,[4]4
  Персонаж романа Олега Роя «Дом без выхода».


[Закрыть] и к лучшему дизайнеру Москвы Олегу Игнатенко.[5]5
  Персонаж романа Олега Роя «Барселонская галерея».


[Закрыть] Те прислали своих людей, и работа пошла. Но сколько они с женой ссорились тогда, сколько сил и нервов потратили! Знала бы Люська, что ей толком и пожить в этом новом доме не удастся, не стала бы так суетиться…

А Ванька? Если бы сам Астахов знал, что сына скоро не станет, разве так вел бы себя с ним? Но у Ивана как раз все эти подростковые заморочки начались – наглеет, дерзит, то не хочу, это не буду, вы, взрослые, ничего не понимаете, а я один самый умный. Андрея это бесило, орал на сына, случалось, что и по шее давал. Люда, противница насилия, вступалась – и опять скандал начинался. Вот и кончилось дело тем, что Астахов старался бывать дома как можно реже. Отдыхал с Женей или один, девиц менял как перчатки. Но приходишь домой под утро после пьянки или ночи с красоткой в отеле – а там она, Люся. И молчит, только смотрит так страдальчески и с укоризной. Как же он в эти моменты злился! Только теперь понял, что злился-то на себя, но тогда казалось – что на нее. Видеть жену не мог без раздражения. За последнее время она подурнела, сильно располнела, талии вообще нет, вокруг глаз морщинки. Как-то раз Андрей ей посоветовал себя в порядок привести, какие-нибудь косметические операции сделать – обиделась, заплакала и два дня с ним не разговаривала. Секса между ними на тот момент уже давно не было. Люся и раньше-то, по молодости, пылким темпераментом не отличалась. Воспитание, что ли, не давало ей раскрепоститься… Даже в лучшее их время Астахов догадывался – не получает она удовольствия от близости, только притворяется. Потому-то он и начал на сторону ходить. А она, похоже, только рада была, что он к ней меньше приставать стал.

Конечно, Лера на ее фоне выглядела ну просто мечтой мужчины, с ее-то сексуальностью и полной раскрепощенностью. С ней можно было хоть так, хоть этак – и все ей нравилось. Да и сама то и дело что-то предлагала, насмотрится порнушки – и к нему: Дрюнь, а давай попробуем? Он, ясное дело, не отказывался.

И все-таки Люду он любил, несмотря на Леру и всех остальных девиц, несмотря на все передряги дома. Любил искренне и оставлять не собирался. И детей обожал, никогда не хотел причинить им боль, которую испытывают при разводе родителей. Ему ли было этого не знать – у самого родители расстались, когда они последний раз из Италии вернулись. Андрей тогда уже студентом был – и то страшно переживал, когда отец бросил маму и к молоденькой соске ушел. А уж в детском возрасте подобное, наверно, вообще непереносимо…

Он и сам не понял, когда обычный флирт превратился в настоящий роман, закончившийся женитьбой. Лера ему сразу понравилась, когда он ее впервые увидел в спортзале. Точь-в-точь в его вкусе – высокая, грудастая, с тонкой талией. Не девушка, а конфетка, тем более что настоящая блондинка. Астахов всегда был неравнодушен к блондинкам и запросто мог отличить натуральную от крашеной. А эта даже чем-то на Люсю молоденькую похожа была. Личико, правда, попроще, без избытка интеллекта – но и посмазливей. Была она тогда в ярко-розовом спортивном костюме, бросавшемся в глаза и отлично подчеркивавшем все достоинства ее фигуры. Когда она разлеглась на тренажере, раскинув в стороны длинные ноги, и заколыхала грудью, у Астахова тут же потеплело внизу живота.

Позже Лерка рассказала, что оказалась в клубе совсем случайно – клиентка купила на три месяца абонемент, а сама улетела за границу, вот и предложила ей позаниматься, чтоб деньги зря не сгорели. Лера и пошла, хоть и далековато от работы, а от дома тем более. У самой, конечно, не хватило бы денег на такой клуб. Да и не нужен он ей был, по большому счету. И без того красива, а в спортзале не занималась, а только мучилась. Андрей поневоле с нее глаз не сводил, все ему казалось, что вот на этом снаряде она точно надорвется – до того казалась хрупкой и нежной эта девушка. И все же до чего она хороша, особенно в тех обтягивающих шортиках и коротенькой маечке. Острое желание мешало не то что заниматься, а даже дышать. Конечно, он при первой же возможности подошел к ней.

– Похоже, у вас проблемы? – спросил, указывая на тренажер.

– Ой, а вы мне правда поможете? – зазвучал ее чувственный, нежный голос. – Мне нужно снять отсюда лишний груз, а я что-то никак не разберусь…

– Да, конечно. Ого, сколько у вас тут понавешано, около восьмидесяти килограмм… – усмехнулся Астахов.

– Правда? А я уже минут пять пытаюсь поднять… – засмеялась девушка в ответ.

– Вы здесь впервые? – спросил он, обдумывая, какую нагрузку ей оставить.

– Да… Решила сбросить лишний жир, – улыбнулась Лера, и Андрей невольно вновь окинул взглядом ее фигуру. Хороша!

Так и завязалось их знакомство. Сначала он решил, что перед ним обычная охотница за богатыми мужчинами, которых всегда полно в тренажерках, дорогих клубах и тому подобных местах. Но когда она несколько раз подряд отклонила его предложения провести время вместе, он понял, что ошибался. Особенно уверился в этом, когда случайно узнал, что у нее день рождения, и подарил золотой браслет. Вернее, попытался подарить, потому что она его не взяла. Сказала: «Извини, но не хочу чувствовать себя обязанной». Ему тогда почему-то вспомнился первый разговор с Вдовиным, когда тот заявил, что не считает себя вправе бросить своего работодателя. Андрей тогда подумал, что, видимо, в провинции еще сохранились представления о порядочности – а в Москве их уже днем с огнем не сыскать. И усмехнулся только.

Довольно долго они общались лишь по-приятельски. Ему нравилось болтать с Лерой, она больше слушала, чем говорила, и искренне интересовалась собеседником, а это качество Астахов в женщинах очень ценил. У них нашлось на удивление много общего: например, она любила футбол. Нечасто встречаешь женщину, которая интересуется чемпионатами. Люда, так сразу губы надувала, стоило ему включить игру по телику. А Лера все матчи знала, все его взгляды разделяла.