Текст книги "Волчье правило"

Военно-полевой стриптиз

– Вот и хорошо, земляк, – Тайфун сразу взял быка за рога. – Теперь к делу. Вам придется присутствовать при обмене пленных. Меняем известного всем нам Наваля на советского военнослужащего и двух офицеров Вооруженных Сил Афганистана. Сейчас вы, – обратился майор Чабаненко к Петренко, – загоняете машину вон в ту котловину, – он показал рукой на местности. – Там протекает небольшой ручеек. Там приводите в порядок свою машину, ибо она имеет такой вид, словно выехала со скотобойни. Приводите в порядок и себя – мойтесь, брейтесь, стирайте одежду, чистите и смазывайте оружие. Через час вам привезут новенькие комбинезоны КЗС, такие, как на мне, – он показал на себя. – И вот такие новенькие панамы, – загорелая рука приподняла краешек головного убора.

– Вы должны выглядеть как серьезные боевики – комбезы, каски, бронежилеты, спаренные магазины, разнообразное оружие, навешанное на вас, – все это подчеркнет ваш боевой опыт! Восток – дело тонкое, афганцы всегда реагируют на подобные вещи. В двенадцать ноль-ноль вам подвезут горячую пищу, предстоит хорошо подкрепиться. И «крайнее», – подчеркнул спецпропагандист. – Никто из тех, кого сейчас нет рядом с нами, повторяю, никто, не имеет права знать о содержании и деталях спецоперации, которая состоится сегодня! Врубились?

– Так точно! – хором ответили срочники.

– Вот и хорошо! – повеселел майор. – Начало марша в тринадцать ноль-ноль, я выдвигаюсь с вами на броне. Возьмете, саиб Шекор? – назвал он Саню на пуштунский манер: «господин Охотник».

– Разве могу отказать? – вопросом на вопрос ответил тот, улыбаясь.

Боевая машина, крутнувшись на месте, покатилась в котловину, припорошив земляков пылью. Дождавшись, пока отдалится БМП, Чабаненко обратился уже по-дружески.

– М-да-а, блин… Выглядишь ты хреновенько, друже, – заглянул он в Сашкины глаза. – Что случилось ночью? Пошли, расскажешь по дороге.

Пока неспешно шли, смакуя майорским куревом, Александр детально рассказал о ночных приключениях: как выходила на берег «Катюша», как захватывали пленного, о «подвигах» Прогнимака, про работу «Градов» и роль Монстра в ночных событиях.

Утомленный, травмированный физически и психически, старший лейтенант хотел выговориться, кому-то излить свою душу. Чабаненко для этого подходил как нельзя лучше – спокойный, рассудительный, опытный, а главное – свой! Свой-свояка слушал внимательно и молча, казалось, он воссоздает в своем мозгу ряд драматических событий, о котором повествовал молодой друг.

– Да, дружище, с тобой все время что-то приключается, – задумчиво промолвил он, когда Александр закончил нелегкий рассказ. – Имеешь два уникальных качества: с одной стороны – притягивать к себе осложнения боевой обстановки, а с другой – более-менее удачно выкручиваться…

– Что есть, то есть, – грустно согласился Хантер. – Вчера меня об этом старшина пытался предостеречь, да я не прислушался…

– В следующий раз прислушаешься, – улыбнулся майор. – А пока нам нужно на наивысшем уровне отработать спецоперацию «Иголка»!

– Какая еще «Иголка»? – остановился Хантер. – И почему спецоперация? Ты же говорил, – вспомнил Хантер, что они уже пили на брудершафт и были на «ты», – обычный обмен пленными!

– Ты шить хорошо умеешь? – майор хитро улыбнулся. – Иголку давно в руках держал?

– Подворотнички удачно подшиваю, – решил не удивляться Хантер. – В училище на первом-втором курсах собственноручно ушивал обмундирование п/ш или х/б, выходило довольно неплохо.

– Вот и прекрасно! – майор растоптал окурок. – Слушай меня внимательно…

* * *

Александр спустился в котловину. Там десантники в одних трусах упорно драили родную бээмпэху, загнав поперек ручья, чтоб хотя бы немного поднять уровень воды. Осмотревшись, он ошалел – на берегу ручейка сидели… три женщины лет около тридцати, в… поварских костюмах, касках и бронежилетах… Женщины чистили картошку, бросая ее в алюминиевый бачок, стоящий в воде…

Обалдевший офицер замер от такой картины – Что, капитан, столбняк словил? – засмеялась проворная симпатичная молодица, издали повысив его на одно военное звание.

– Девчата, вы что здесь делаете?! – Сашка уже отошел от первоначального шока.

– Мы из Кабула, работаем там при штабе армии, в офицерской столовой, а здесь, на боевых – обслуживаем генералитет, – весело сообщила вторая упитанная молодуха, на чьем роскошном бюсте едва сходился бронежилет, по-озорному стреляя глазами.

– А что, генералы без вас не могут?! – не переставал удивляться Александр.

– А что они вообще могут?! – захохотали молодицы так звонко, что эхо пошло гулять по котловине.

Деваться было некуда, Хантер повторил пример подчиненных – раздевшись до фирменных плавок, стал приводить себя в порядок. Побрить физиономию с первой попытки не получилось, лишь с помощью Зверобоя мучительный процесс обрел логическое завершение, с минимальным кровопролитием.

Молодицы тем временем почистили картофель и решили остыть в ручье. Ничуть не стыдясь, они поскидывали с себя защитное снаряжение, поварские белые халаты, под которым остался «самый минимум», и весело плескались в ручье, обливая одна одну.

Хантер, наблюдая за «военно-полевым стриптизом», вызвал у девчат приступ дружного смеха – его полупрозрачные защитные сооружения в виде плавок едва не треснули, демонстрируя, что добрый молодец давненько не прикасался к женскому телу…

Спохватившись, Александр вылез на сухую, уже чистую броню и, натянув мокрые форменные брюки, занялся личным оружием – чистил и смазывал автомат с подствольником, револьвер, потом взялся точить галькой немецкий штык.

Бойцы, возбужденные видом молодых и аппетитных женских прелестей, сердито сопели носами, пробивали пушку, чистили пулемет и личное оружие. Хантер понял, что и они завидуют генералитету, который даже в здешних диких условиях живет комфортно – с женщинами, свежей водой и жареным картофелем…

Упоминание о картошке вызвало не меньшее раздражение, чем вид полуобнаженных молодух. Странным образом этот запах неотступно преследовал Хантера, несмотря на все усилия подавить раздражение и чувство голода.

Оторвавшись от оружия, он увидел проворную молодицу приглянувшуюся ему – она стояла возле брони в том же кухонно-боевом прикиде, держа перед собой огромную сковороду, на которой и дымилась горка жареного картофеля.

– Вот оно что! – догадался Сашка, – Теперь понятно – откуда этот дразнящий запах…

– А я стою и жду – когда они почуют поживу? – сверкнула белыми зубами девушка. – А они в свои железяки уткнулись, ничего не видят, ничего не слышат: ни женщин, ни еды! Интересно – все десантники такие или вы какие-то не такие? – скаламбурила она.

– Нет, мы абсолютно нормальные! – уверил ее Петренко, сглатывая голодную слюну (то ли от соблазнительного личика молодой и красивой женщины, то ли от вида сковороды с горячей картошкой – он не определился, не успел). – Просто мы только-только с боевых, оттого немного диковаты.

– А нам такие как раз и нравятся! – молодица лукаво стрельнула зелеными глазами. – Худые, спортивные, голодные! Не то, что наши здесь, – лицо девушки посетила гримаска недовольства. – Толстые, мешковатые, обрюзгшие, ничего военного в штанах не осталось…

– А мы, что – действительно сильно отличаемся? – засмеялся Александр, наклоняясь, забирая у нее сковороду.

– А как же? – подначила молодица. – Во-первых, голодный пес – злее, а во-вторых, сухие дрова – жарче горят!

– Какая ты… замечательная! – засмеялся старший лейтенант, передавая сковороду оживившимся срочникам. – Все замечаешь!

– А то! – живо подхватила повариха. – А вы здесь надолго? – заинтересованно спросила она, невинно (но профессионально) опуская кошачьи глазки.

– В том то и беда, что всего на пару часов, – по-настоящему загрустил Хантер. – А как тебя звать, красавица, и откуда ты родом?

– Ношу гордое имя, зовусь Оксаной, а родом из славного города Смела, что под Черкассами, на Украине. Слышал о таком городе? – удивила она.

– Землячка! – оживился молодой офицер, соскакивая с брони, – а я Саня, из городка К., что на Полтавщине!

– Земляк! – обрадовалась девушка и поцеловала его накрашенными губами (и когда успела подкраситься?) в щеку.

Бойцы на броне одобрительно загудели. Определенно, такой замполит им нравился: этот своего нигде не упустит: ни в бою, ни на Венском балу…

– А почему вы в брониках, девчата? – поинтересовался довольный старлей. – Они ж вам абсолютно не идут, фигурки портят!

– Таков приказ исполняющего обязанности зампотыла армии, полковника Спицина! – уже серьезно сообщила Оксана. – Каждые сутки два-три эрэса залетают и сюда.

– Извини, Оксанка, – не стал иронизировать Александр (в душе проснулся сэр Рыцарь!). – Нам показалось, что хоть у вас тут все тихо-мирно…

– Да ничего, земляк, – не обиделась молодица. – Все же нам здесь легче, чем вам там, в горах, – посочувствовала она десантникам. – Вон, охранбатовцы наши сидят здесь, как хорьки в норах, хотя из себя таких боевиков корчат! Вчера один ко мне яйца подкатывал, говорит, что кишлак Темаче брал, поскольку десантники N…ой десантно-штурмовой бригады, дескать, там опарафинились. Это правда, ребята?.. – как-то по-детски спросила землячка, глядя на «охотничью команду».

Дружное ржание отрикошетило от брони. У десантников вдруг свело животы от смеха.

– Ха-ха-ха! – метался над ручьем здоровый мужской хохот. – Темаче охранбат взял! Да его еще никто не взял, его развалили, там нога шурави вообще не ступала! – от души веселились парни.

Неуверенно моргая, рассмеялась и Оксана.

– И кто же этот герой, что к тебе подкатывался? – спросил Александр, потихоньку отходя от смеха, от которого уже начинал болеть живот.

– Да замполит какой-то! – просто ответила повариха. – Замполиты – они все одинаковые, невесть что из себя строят… – простое высказывание женщины, далекой от военного дела, вызвало взрыв смеха.

Не понимая, чем спровоцировала такую реакцию, Оксана стояла растерянная, соображая – что же она такого сказала, чем развеселила парней?

– Александр Николаевич – замполит нашей роты! – сообщил Зверобой, одной рукой держа сковороду с картофелем, другой – запихивая в рот нехитрый деликатес.

– Извини, Александр, – смущенная землячка. – Что-то я совсем запуталась!

– Ничего, – не обиделся тот. – Люди разные бывают, и среди замполитов встречаются прохиндеи и трусы, как и среди любой категории офицеров.

– Вы кушайте, ребята, я сейчас еще принесу чего-нибудь вкусненького, – спохватилась проворная женщина. – Меня там, – она показала на противоположный склон котловины, – в генеральской столовой, наверное, уже заждались!

Оксана, подхватила полы белого халата, демонстрируя стройные ножки, по камешкам, как горная серна, перескочила ручей и, не считаясь с весом бронежилета, давившим на хрупкое женское тело, помчала на горку.

– Ежели кто-нибудь хоть что-то ляпнет про Оксану, яйца оторву! – Петренко обернулся к подчиненным, догадываясь, что могло быть на языке у бойцов – парней сообразительных и порядочных, но огрубевших и осатаневших на этой войне.

По солдатским глазам он понял, что успел-таки перехватить инициативу – Джойстик тот вообще смотрел вслед женщине, как мартовский кот на хвостатую партнершу: глаза выпучены, рот раскрыт на ширину приклада, язык торчком, к тому же, у кавказца обнаружилось обильное слюнотечение. А вообще бойцы имели вид свежий, как новая копейка, вооружение и техника были обслужены, и удовлетворенный Хантер распорядился обедать.

Не успели они разложиться на плащ-палатках близ машины, как с горки летящей походкой спустилась проворная Оксана. В какой-то авоське она притянула много-много харчей – палку сырокопченой колбасы, буханку мягкого белого хлеба, свежие помидоры – огурцы – лук и… бутылку водки, замотанную в белую тряпицу. Очевидно, времени у нее было мало, она лишь сунула авоську Сашке в руки, и, пообещав заскочить по-свободе, быстро возвратилась на рабочее место.

Взволнованные таким уважением и женской преданностью, десантники хищно набросились на еду. Бутылку осмотрительный Хантер припрятал в свою полевую сумку. За жратвой никто не заметил, как приблизились гонцы с данайскими дарами от майора Чабаненко. Это были капитан, зампотыл охранбата, прапорщик, и трое бойцов.

Они принесли шесть новеньких комбинезонов КЗС[56]56
  Комбинезон защитный сетчатый (комплект защитный сетчатый), пятнистый комбез из арсенала войск химзащиты (обработан специальным составом от радиации).


[Закрыть], шесть не ношеных панам, новенькие серебряно-цинковые аккумуляторные батареи для радиостанции, прошедшие КТЦ (контрольно-технический цикл, а по-простому: зарядку-разрядку-зарядку), солдатские термосы с горячей пищей и чаем.

Снайперу повезло – ему передали специальный костюм для засад, такие в Афгане имелись только у «каскадеров»[57]57
  Боец отряда спецназа КГБ СССР под кодовым названием «Каскад».


[Закрыть]. Назывался он «леший», был сшит из кусков горной маскировочной сетки. Такая одежка делала снайпера незаметным буквально с пяти шагов.

– Ни фига себе, живет десантура! – присвистнул капитан, с завистью разглядывая продуктовый набор, поглощаемый десантниками. – А им мы здесь супчики варим!

– Кто на что учился! – нахально заметил Хантер с набитым ртом. Он уже не хватал пищу, как пес – начал насыщаться. – Не все ж время коту масленица, покорители кишлака Темаче! – промолвил он сквозь хохот подчиненных.

– Ты, капитан, меру знай! – обиделся зампотыл. – Ты не у себя в подразделении, здесь армейский отдельный батальон охраны, здесь быстро на ровные ноги поставят!

– Тебя при подчиненных нахер послать? – поинтересовался Петренко как бы нехотя, не отрываясь от приема пищи. – Или – по отдельной программе?

– Не задирайся, Петрович! – приблизился к капитану сзади прапорщик. – Это же N…ская десантура штурмовая, они там все, как один – ненормальные, для них человека жизни лишить, что тебе стакан водки выпить – первые полминуты в горле дерет, потом приятно, а через десять минут – забывается! – прапорщик выдался с незаурядным чувством юмора.

В ответ десантники громко захохотали.

– Хорошо. – Тыловик оказался понятливый. – Если еще жрать захотите – вот вам термосы. – Он показал на бачки с едой. – Потом наш боец придет и заберет. А тебе, капитан, – по неизвестной причине в который раз Хантера повысили в воинском звании, – передали отдельный пакет.

Из-за его спины появился боец с довольно объемистым свертком. Развернув бакшиш, Хантер ошалел – там находилось еще два пакета. В первом лежала «нулёвая» выглаженная форма с капитанскими звездами, эмблемами ВДВ и чистым, только что подшитым воротничком.

Над левым грудным карманом куртки красовались планки государственных наград: две Красные Звезды и орден «За службу Родине в ВС СССР» третьей степени, и вереница медалей. Над правым карманом красовались две нашивки, сигнализирующие, что их хозяин был дважды ранен: один раз тяжело, а второй, к счастью, – легко.

В кармане куртки Александр нашел пачку «Мальборо» и стандартный армейский набор, продававшийся в каждом Военторге – нитки – иголки… В отдельном свертке находились новенькие чехословацкие ботинки с высокими берцами – черные, небитые, мягкие и пружинистые… Тайфун постарался на славу!

Ошарашенный старший лейтенант молча свернул все это «богатство», положил на броню. Потом возвратился к своим, продолжавшим трапезничать, охранбатовцы уже отошли. Присев к столу, замполит лаконично пересказал подчиненным суть предстоящей операции, опустив, естественно, детали, касающиеся его личного участия в этой операции.

По поводу своей новой формы Александр посчитал необходимым объясниться.

– Относительно формы капитана ВДВ, мужики, – здесь моей вины нет, – решительно объявил он. – В душманских кругах я известен, как Шекор-туран, посему вид должен иметь соответствующий. И я немедленно сниму капитанскую звездочку с каждого погона, как только обмен пленными состоится! Хотя майор Чабаненко вас уже предупреждал, я напоминаю еще раз – о деталях сегодняшнего дела на протяжении всей срочной службы вы должны молчать, как рыба об лед. Врубились?

– Поняли, товарищ капитан! – с юмором, за всех, ответил Зверобой. – Не напрягайтесь!

– Вот и хорошо! Конец связи! – смутился замполит роты. Разговор был ему неприятен, всегда и везде он действовал по принципу: «оправдываешься – значит виноват!». Придерживаясь этого правила, Хантер в повседневной жизни и службе не искал оправданий, «наезжая» на собеседника… На этот раз Хантеру казалось, что он все-же оправдывается…

После «цивильной» пищи, которой накормила десантников добрая фея, супчик и кашка профессиональных охранников показались им помоями, к ним даже не прикоснулись. Запив обед пустым чайком (чаем называть его не поворачивался язык – бурда без запаха, вкуса и сахара), выкурив по сигарете под кодовым названием «Смерть на болотах», военнослужащие четвертой парашютно-десантной роты привели себя в супербоевой вид.

Откуда-то на ногах хлопцев появились модные кроссовки. Панамам закрутили поля как у ковбойских шляп. Комбинезоны КЗС оказались чем-то пропитаны, специфический химический запах выедал глаза. По совету сержанта Петрика их бросили в ручей, тщательно выстирали в проточной воде, высушили на броне.

После подобных неоднократных манипуляций фирменный химический запах исчез. Для усиления эффекта «боевизны» бронежилеты, каски и панамы решили не надевать, на комбинезоны натянули «лифчики», повесили оружие, рюкзаки десантные РД-54, всяческую амуницию. А вот для голов срочников во вместительных внутренностях БМП-2Д нашлись береты цвета неба…

Александр, привыкший ничему не удивляться, однако, в глубине души все же поразился умению советского солдата выживать в каких угодно условиях, к тому же – делать это красиво!

Лось поменял на радиостанции аккумуляторы, передал старлею моточек синей изоляционной ленты. Хантер облачился в капитанскую форму, обул берцы. Нацепил на грудь «лифчик», предварительно отпустив «бретельки» (колодки должны быть видны!). Ансамбль довершили бинокль, полевая сумка, немецкий штык, подсумок с гранатами для подствольника. На капитанском плече привычно болтался автомат с подствольным гранатометом. Из-за спины выглядывали спаренные пулеметные магазины.

Закончились приготовления, и к ручью снова сбежала Оксана – уже без военной «паранджи» (то есть каски с бронежилетом). Свежий белый халат подчеркивал хрупкую фигурку. В руке она держала большой сверток.

– Вы, что, уже? – растерянно спросила она, голос едва заметно дрожал.

– Выдвигаемся через несколько минут, Оксана, – деланно бодро ответил Сашка. – Хотя, не очень-то и хочется…

– Может, хоть на ночь приедете? – с надеждой спросила землячка. – Я вот вам на ужин насобирала!

– Не знаю, красавица, – по-настоящему загрустил свежеиспеченный капитан. – Выезжаем на обмен пленных, а что судьба военная подкинет в дальнейшем – известно лишь начальству и Господу Богу.

– Саня, возвращайся… – умело стрельнула молодица глазами. – Ночами здесь так страшно!

Александр решительно приблизился к девушке, взял пакет и, положив его на броню, крепко поцеловал Оксанку в губы.

– А что, нет ни одного моложавого генерала, – пошутил он, оглядываясь. – Чтобы согрел и сберег такую жемчужину?

– Есть, конечно, – засмеялась небезгрешная жемчужина. – Но такого капитана боевого рядом, к сожалению – ни одного! Бывай, земляк! – она поцеловала парня и побежала к себе. – Если будешь здесь – заходи! – звонким эхом прозвучало в каньоне.

Десантники собрались рассмотреть – что же на этот раз принесла в клюве прекрасная жар-птица, но в этот момент сверху послышался визг тормозов военного УАЗа, из пыли возник Тайфун. Вид он имел необычный: не новая, а немного ношенная «эксперименталка» со всеми знаками различия и орденскими планками.

Особенности восточного этикета

Оказалось, что земляк награжден орденом Красной Звезды, афганским орденом Звезды и многими медалями. Ни «лифчика», ни берцев на нем не было. На ногах – обычные офицерские туфли коричневого цвета. На голове – кепи, как и у Сашки, на плече – АКС-74 со спаренными пулеметными магазинами и полевая сумка. Ни холодного оружия, ни боезапаса, словно бравый майор собрался скупиться в дукане хорошо охраняемого района Кабула.

– Так нужно, Хантер! – перехватил он недоуменный взгляд земляка, правильно его расшифровав. – Едем! Направление движения – на Темаче!

Забрались на броню. Чалдон завел бээмпэшку и, резко сорвав с места, вывел из каньона. Преодолели первую сотню метров. На ПКП шарахалось великое множество военного люда – десятки (или сотни) военных суетились в каком-то своем, только им известном, ритме, транспортные, специальные машины и БТР колесили проселками, оставляя шлейфы пыли. Боевая машина пехоты с лубочным экипажем наверху (одни голубые береты чего стоили!), притягивала к себе внимание – одни приветливо махали руками героям-десантникам, другие (большей частью это были связисты и охранники) обалдело смотрели на показушников, пока те не растаяли в пыльной дали.

– Молодец, Хантер! – понравилась показуха майору Чабаненко. – Видок правильный!

– Кабы не нужда… – выкобенивался Сашка, – ни за что бы на такое не пошел! – перекривился он.

– Ничего, переморщитесь, – успокоил майор. – Главное теперь – провернуть специальную психологическую операцию «Иголка»! Теперь слушай меня очень внимательно… – прямо в Санино ухо проговорил он.

– Почему мы уделяем столько внимания именно Сайфулю? – спросил Петренко. – Ты же говорил – его банда обессилена, обескровлена, руководство почти все полегло в боях. Какой нам в нем интерес?

– А ты не прост, Шекор! – расхохотался Тайфун. – Афорин[58]58
  Молодец.


[Закрыть]! Дело в том, что после того, как ты со своей «охотничьей командой» развалил Темаче и отстрелял без лицензии почти всех предводителей шакальей своры, – шутил (в меру) Чабаненко, – шансы муллы стать руководителем движения сопротивления значительно повысились.

На малой джирге, состоявшейся вчера, его избрали именно таким руководителем. Под его знамена собираются не только гази, но и всякие другие кровники – из других кишлаков, хейлей, и даже племен. К нему уже слетаются всякие авантюристы и наемники, а также – рекруты, завербованные и подготовленные в специальных лагерях в Пакистане.

Сам Гульбеддин Хекматьяр распорядился оказать нашему мулле финансовую и вооруженную помощь, предоставить лучших инструкторов и советников. Если в ближайшее время не вывести этого упрямого и воинственного полевого командира из строя, народная власть и советские войска будут иметь такие проблемы, что ваша трехдневная коррида покажется детским утренником. Вот так-то, земляк! – резюмировал Чабаненко.

– Понял, друже! – У Хантера развеялись любые сомнения по поводу своей роли в операции по устранению муллы.

БМП одолевала километры легко и непринужденно, совсем не так, как это происходило ночью – дороги были протралены, по ним двигалась громада войск. Пролетели «точку» Царандоя – милиционеры были на месте, приветствуя голубые береты выстрелами вверх.

Вот и тот подъем на горку, где ночью была засада – пустынные, перепаханные снарядами гектары без признаков жизни. Правда, воронки уже присыпали грунтом – саперы восстановили путь.

В разбитом кишлаке (при свете солнца старлей прочитал на карте название – Асава), где ночью отарой валялась обкуренная рота, происходило нечто непонятное – возле раритетных бэтээров сосредоточилась целая армада – уазики хадовцев, два танка Т-55, пять БТР-70 с эмблемами бригады коммандос – элитного афганского соединения. На окраине, поблескивая длинными недвижимыми лопастями, как грач на пашне, тяжело сидел, вертолет Ми-8Т с опознавательными знаками ВВС Афганистана.

Перед десантниками открылась непривычная картина: коммандос выстраивали обезоруженных пехотинцев на площади посреди кишлака, сгоняя туда же поникших и побитых сорбозов, беспощадно вытягивая их из различных укрытий.

Хантер понял – Михалкин сдержал обещание, передав в ХАД информацию о предательстве командира этой роты, и его приспешников-подчиненных. Вот один сорбоз, в поисках спасения, отчаянно вырвался из лап коренастых десантников-афганцев и побежал к дувалу. Треснул негромкий выстрел из пистолета «Беретта» (стрелял командир коммандос, стоявший неподалеку) и сорбоз засучил ногами и руками в пыли, подгребая под себя… Приблизившись, командир произвел еще один выстрел, контрольный, в голову, и боец затих.

Медленно двигалась Сашкина БМП среди этого беспредела. Крепыш-десантник волок на площадь избитого сорбоза. Присмотревшись, Хантер узнал тарджамона, который помог ему ночью.

– Чалдон, стой! – скомандовал Петренко и, спрыгнув с брони, направился к командиру коммандос.

Зверобой с Лосем привычно соскочили следом.

– Шекор-туран! – старлей нахально представился дегерману с десантными знаками отличия, вскинув руку к кепи, после чего протянул для рукопожатия.

– Дегерман Хуршид Османлай! – представился подполковник по-военному, пожал руку турану и с удивлением уставился на Петренко и его свиту.

– Саиб дегерман! – Александр обратился к коллеге по цеху без традиционных в этих краях «салам-ассалам». – Я знаю, что здесь произошло ночью, я тут был! Вот этого тарджамона, – он кивнул головой в сторону, где находились крепыш с ночным таджиком. – Прошу не трогать, он нам ночью очень помог! Хуб?

– Хуб! – спокойно ответил дегерман и что-то гаркнул своему подчиненному.

Десантник отпустил тарджамона, тот побрел восвояси.

Махать рукой, каким-либо иным образом подавать знак драгоману, Александр не стал – таджику предстояло оставаться среди своих. Петренко был доволен собой и своей наглостью (отплатил внуку басмача за помощь, возможно, сохранив жизнь). Пожав друг другу руки, десантники разных стран разошлись: Александр полез на броню, а туркмен (скорее всего, дегерман принадлежал к одному из племен афганских туркмен) – остался на месте карательной акции.

– Спас драгомана, что ночью нам помог, – заскочив на броню, сообщил Александр майору. – Можно сказать, долг вернул!

– Зажигательный ты, земляк! – промолвил Чабаненко, рассматривая турана, словно видел впервые. – Как коктейль Молотова!..

Приближаясь к СТО, Александр вышел на связь со своей ротой. Откликнулся Дыня. В роте все было нормально, за ночь «духи» всего раз обстреляли позиции из стрелкового оружия, никого не зацепив.

Старлею хотелось встретиться с подчиненными, или хотя бы глянуть на них, но времени катастрофически не хватало, к тому же – эта секретность, и этот фокус с переодеванием… Александр проинформировал Денисенко, дескать, «охотничья команда» промчит мимо ротных позиций, не останавливаясь, а маскарад необходим для фоторепортажа…

В ответ взводный пошутил, мол, после Циркача (подполковника Леонидова с ПКП армии) его ничем не удивишь. Вот и склон, по которому недавно Шаман спускался слева от дороги, каменной осыпью. Сверху было видно позиции сборного пункта эвакуированной и подбитой техники: палатки, кунги, окопы, скопления машин, обгорелые скелеты автомашин и бронеобъектов, воронки от снарядов, принесших смерти и разрушения. Ненормативная высота равнодушно возвышалась над местностью, но наметанный Сашкин глаз уловил блик – замаскированный расчет «Утеса» был на месте.

Спустились на площадку СТО. Десантники и ремонтники встретили БМП с картинными героями на броне громкими криками и выстрелами вверх. «Охотничья команда» ответила тем же. Хантер крутился во все стороны, дабы подчиненные не успели рассмотреть внезапные изменения, произошедшие с ним всего за один день отсутствия.

И лишь после того, как пролетели СТО, он вспомнил, что фантомы капитанских звезд на форме, которую подогнал старшина, частенько дезинформировали людей. Тайфун иронически щурился, глядя на земляка – он молча потягивал на ветру сигарету.

– За тем подъемом, – приказал он, как только проскочили расположение милого Сашкиному сердцу подразделения, – по правую сторону пойдет полевая дорога – повернешь на нее!

– А мины?! – встревожился старлей.

– За этим участком уже сутки присматривают! – кинул майор, не вдаваясь в подробности.

Повернули вправо и осторожно покатились проселком. Александр сверил маршрут по затасканной боевой карте – они направлялись к кишлаку Сапамхейль, находящемуся недалеко от Темаче. Мирное селение ни разу, ни одним выстрелом не откликнулось ни на армейские колонны, много раз проходившие мимо, ни на боевые действия, бушевавшие вокруг «осиного гнезда» муллы Сайфуля.

Не доезжая до кишлака, выскочили на горку и остановились по команде майора Чабаненко. Вид открылся замечательный – кишлак лежал внизу, в дуге реки Вари-Руд. Вокруг Сапамхейля возвышалось несколько крутых сопок, заросших мелким кустарником.

Дальше, к востоку от кишлака проходила невидимая глазу государственная граница. Неподалеку от селения, на расстоянии английской мили, вздымался ввысь мощный горный хребет-красавец: весь в соснах, горные верхушки густо покрыты снегами. Внизу стояла жара, а сосны, которые росли по водоразделу, стояли в снегу или инее…

В общем, картина поражала. Вокруг Сапамхейля, как и возле Темаче, колосились тучные пшеничные поля, и не менее обширные участки опиумного мака – и здесь не изменяли традициям и вкусам. Приложив к глазам бинокль, Александр тщательно осмотрел высоты вокруг населенного пункта, однако, сколько не вглядывался, так ничего и не заметил. Спецназ замаскировался самым тщательным образом!

Часы показывали 13:30. – оставалось полчаса на разгильдяйство. Прямо на броне Чабаненко провел инструктаж, объяснив каждому – кто, где и чем должен заниматься, указал на местности ориентиры и рубежи, откуда следовало ожидать помощи от спецназа.

Зверобой и Джойстик должны через оптику контролировать веранду дома брата губернатора провинции, в котором произойдет обмен, а также слушать радио, ожидая ключевую фразу. Снайпер, облачился в «костюм лешего», и получил задачу держать на прицеле афганцев, Лось – присматривать за тылами. В случае «аларма» Чалдон должен был за считанные секунды приблизиться к усадьбе и, выбив ворота, подъехать ко входу в дом, и выручить своих.

По окончании инструктажа майор передал Хантеру «подмётное письмо» на красивой «гербовой» бумаге с водяными знаками. Послание адресовалось мулле Сайфулю и содержало липовую благодарность от советского командования за «плодотворное сотрудничество». Текст был на пушту.

Александр спрятал «подметное письмо» во внутренний карман. В это время появилась облачко пыли – со стороны плато Магураль приближалась небольшая колонна. Впереди двигался хадовский УАЗ, за ним пылил ГАЗ-66 со специфической будкой. Знакомый со структурой и вооружением подразделений военной разведки, Александр узнал в «шишиге» машину комплекса радиоразведки. За «шишигой» следовал БТР-80 охранбата. Не доезжая до БМП десантников метров пятьсот, «шишига» пеленгаторщиков остановилась, рядом с ней замер бэтээр.