Текст книги "Преподобный Венедикт Нурсийский. Свет Темных веков"

4. Аббат

Монахи на проповеди. Миниатюра из Часослова Шевалье. XV век

Преподобный Венедикт прописывает в Уставе закон, по которому аббатом должен быть избран только тот, кого согласно изберет большинство братьев. При выдвижении кандидатуры на пост настоятеля следовало учесть личные достоинства кандидата, соблюдение им монашеских правил и подвижнический образ жизни. Особо преподобный указывает на то, что аббат должен обладать достаточной степенью умственного образования, то есть обладать как необходимыми знаниями, так и навыками управленца. При этом предлагается игнорировать место брата в монастырской иерархии (Устав, 64).

Монашеская община управляется аббатом. Слово «аббат» происходит от еврейского «ав» или сирийского «авва», что означает «отец». Он избирается простым большинством братьев, но раз избранный получает в свои руки почти неограниченную власть и сохраняет ее до самой своей смерти. Избрание «достойнейшего» обеспечено контролем епископа, утверждающего избрание.

Пáмятуя о горьком опыте настоятельства, при котором развращенная братия чуть не отравила своего аббата, прп. Венедикт особо указывает на то, что братия может воспользоваться случаем и сговорившись избрать себе такого настоятеля, который будет только поддерживать пороки монахам, будучи сам к ним причастен. В таком случае преподобный советует узнавшему об этом христианину или епископу этой епархии, или настоятелю другого монастыря воспрепятствовать такому произволу.

Аббат проповедует в церкви. Средневековая миниатюра

На плечи монаха, избранного настоятелем, вместе с одеянием аббата ложится и бремя ответственности за тех, кого ему доверено вести за собой в Царствие Божие. Гордость и тщеславные мысли о занимаемой должности должны быть изгнаны заботой о братии и обители.

Среди важных качеств настоятеля упоминаются и такие как целомудрие, трезвение, милосердие, преобладающие над жаждой правосудия, поскольку «блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Ненавидя человеческие пороки, аббат должен видеть за ними живых людей и любить тех, кто вверился его попечению.

При наложении на брата наказания он должен действовать рассудительно и благоразумно, избегая всякой чрезмерности, по меткому выражению преподобного Венедикта «чтобы, когда станет очищать ржавчину с усиленным напряжением, не разломать самого сосуда» (Устав, 64). Ему надлежит помнить о собственной греховности и потребности в Божием милосердии, и тогда он будет воспитывать другого, не ломая его. Цель настоятеля – вести себя так, чтобы его больше любили, чем боялись.

Несмотря на множество хозяйственных и административных забот, аббату не следует чрезмерно предаваться суете и хлопотам о материальном благополучии, как впрочем вообще не следует быть ни в чем чрезмерным. Не следует также упорствовать в своих мыслях, отвергая подозрительность и ревность о своем положении, потому что это может привести к унынию и беспокойству о завтрашнем дне.

Аббат для управления большим количеством монахов имеет право назначить себе наместника – препозита, который становится вторым после него лицом в монастыре (Устав, 65).

Зная человеческую природу, прп. Венедикт сразу предупреждает, что зачастую поставление препозитов приводит к большим скандалам, поскольку те, возгордившись и считая себя вторыми настоятелями, начинают самоуправно вершить власть, что приводит к ссорам и недовольству среди монахов. Особенно часто это случается там, где братия избирает препозита одновременно с аббатом. Такому наместнику кажется, что он не зависит от власти аббата, раз он избран с ним одновременно и теми же самыми людьми. Это ведет к зависти, конкуренции и спорам, что разрушает монашеское общежитие изнутри. Виновниками этого становятся те братья, которые создали такую ситуацию. Чтобы этого избежать, прп. Венедикт требует, чтобы все должности в монастыре были назначаемы самим аббатом.

Если же все-таки жажда власти одолеет наместника, то аббат может увещевать его до четырех раз, принимая меры. Если же тот не пожелает исправиться и продолжит сеять смуту – следует сместить и назначить на его место другого. Если же смутьян не угомонится – то изгнать его из монастыря. Однако подобные решения ложаться камнем на совесть аббата, и если тот действует из неприязни или зависти, то будет давать за это отчет Богу.

Г. Франсуа-Мариус. «Заседание монастырского капитула»

Таким образом, аббат не ограничен в своей власти, одинаково управляя и братьями, и назначенными им «старцами», приором, келарем, экономом и другими должностными лицами. Заместитель Христа в монастыре, снисходительный отец и строгий пастырь, аббат управляет всем: и хозяйственной, и духовной жизнью монастыря. Он – единственный представитель монастыря в миру. Если аббат обращается ко всем монахам по тому или другому вопросу, они составляют его совет, или так называемый капитул, – общее собрание всей братии монастыря.

Постоянный совет при аббате состоит из деканов, избранных братией и удостоившихся выбора своими заслугами. С их согласия аббат может назначать приора, или прево (т. е. первого между монахами), который служит ему в качестве наместника. Забота о пропитании и других материальных нуждах доверяется эконому, называемому келарем, к которому присоединяются братья, коим поручено заниматься рабочим инструментом и различными другими предметами. Один из отцов заботится о новициатах (послушниках) в течение года, предшествующего их окончательному пострижению. Привратник встречает посетителей, гостинщик устраивает их на жилье, лекарь врачует больных.

Епископ благословляет аббата. Средневековая миниатюра

В этой общинной организации священники, клирики и дьяконы занимают особое место. Исключенные из монастыря в «Правиле Учителя», они принимались в обитель Венедикта, либо вступая в него уже рукоположенными, чтобы стать монахами, либо, вошедшие мирянами, они принимали рукоположение от епископа по просьбе аббата. Единственное, что от них требовалось, это отправление Евхаристии и Таинств. Что до управления общиной, то оно целиком принадлежало аббату и избранным им сотрудникам. Таким образом, как это ни парадоксально, эти члены духовенства часто оказывались подчиненными простым монахам, начиная с самого аббата, который необязательно являлся священником.

Монахи во главе с настоятелем. Средневековая миниатюра. Фрагмент

Таким образом, во внутренней монастырской организации встречаются рядом три начала: выборное, абсолютное и совещательное.

В дальнейшем правила избрания аббата дополнились новыми деталями. Опишем здесь, как избирался аббат в Монте-Кассино спустя четыреста лет после смерти преподобного Венедикта.

Когда, окруженный братией, умирал Монте-Кассинский аббат, его двойная власть – духовная и светская – снова переходила в руки общины, уполномоченным которой он был, занимая свой высокий пост. Аббатский посох и рукопись, заключавшая в себе «Правило жизни монашеской» относились в главную монастырскую церковь, полагались на ее алтаре и оставались там до тех пор, пока не выбирался общиною новый аббат. Обязанности же аббата временно возлагались на его ближайшего помощника – приора.

Совершив обряд погребения, иноки собирались в капитульной зале, где приор, еще раз официально возвестив о смерти аббата, предлагал присутствующим приступить к выборам.

Присутствующие избирали трех монахов, которым, собственно, и поручалось избрание нового аббата. При этом торжественно произносилась особая формула проклятия против тех избирателей, которые руководились бы при избрании аббата какими-либо выгодами и расчетами. Когда избиратели останавливались на каком-либо лице, старший из них, поклонившись в землю перед аббатским местом, громко произносил имя избранника и перечислял его качества. Тогда приор обращался к монахам с вопросом: «Не знаете ли вы, братья, препятствий, мешающих избранному лицу получить сан аббата? Если знаете, – заклинаю вас во имя Божиих и человеческих законов, верою в Бога, в Святое Крещение и святого Венедикта – сообщите нам их!» Если все молчали, приор продолжал: «Вы желаете иметь его аббатом? Этот выбор нравится вам?» И все собрание отвечало приорy: «Да, мы хотим его, этот аббат по душе нам». – «Да? Тогда и берите его».

После этого вновь избранный с пением гимна «Тебе Бога хвалим» отправлялся в сопровождении присутствующих из капитульной залы в церковь. Здесь, упав на колени перед алтарем преподобного Венедикта, он получал от приopa аббатский посох и «Правило жизни монашеской». Вручая эти предметы новому аббату, приор произносил установленные на этот случай формулы. Потом сажал его на аббатское место, падал перед ним на колени и, поднявшись на ноги, просил у него «поцелуя мира»; за этим поцелуем в строгой последовательности подходили к новому аббату все иноки. Наконец приор опоясывал аббата поясом, в котором должны были храниться деньги для раздачи бедным, и вручал ему ключи от церкви, библиотеки и других монастырских помещений. В свою очередь новый аббат вручал эти ключи монахам, смотря по должности, которую каждый должен был нести.

Оссерванца. «Похороны святого Антония». Деталь Алтаря св. Антония-аббата. 1436 г.

По избрании аббата братия отправляла к Папе послание, в котором сообщалось о результате выборов, и скрепляла это послание своими подписями. Папа в ответ на это призывал новоизбранного аббата к себе. Аббат отправлялся в Рим, в сопровождении нескольких монахов. Когда они являлись к Папе, последний предлагал несколько обычных в этом случае вопросов как аббату, так и сопровождающим его монахам. После этого Папа служил торжественную мессу, во время которой новый аббат произносил клятву в том, что будет строго придерживаться Устава, не будет притеснять никого из монашествующей братии, не убедившись предварительно в его виновности, наконец – не отчуждать ничего из монастырских имений в свою пользу или в пользу своих родственников. По произнесении этой клятвы, совершался обряд инвеституры: Папа вручал аббату книгу, заключавшую в себе Правило, а вместе с ней – посох и кольцо. Получив знаки своего достоинства, аббат садился на возвышенное место, на котором и оставался до конца мессы (Иванов К., 1895).

Посох настоятеля. Из собрания монастыря Монте-Кассино. XIII век

Ф. Мюллер. «Святой Венедикт Нурсийский» с посохом настоятеля а руках

Бывали, впрочем, случаи, когда избрание аббата вызывало волнения и беспорядки, в которых принимали участие и некоторые монахи, и монастырские вассалы.

5. О приеме новоначальных и об одеянии монашеском

Зная по собственному опыту всю трудность самоотвержения, преподобный Венедикт не желал, чтобы монастыри пополнялись без всякого рассуждения всеми приходящими в них. Как же вообще населялись тогда монастыри? Кандидатами на монашескую жизнь были: дети, посвященные Богу родителями своими или взятые в монастырь из милосердия самими монахами, и молодые люди или люди зрелого возраста, приходившие к монастырским воротам с просьбою о принятии их в число иноков. Дети, тем или иным способом попадавшие в монастырь, получали соответствующее воспитание, жили в обители долгие годы и подвергались обстоятельному наблюдению со стороны аббата и братии. Характер каждого из таких лиц был очень хорошо известен. С точки зрения законодателя такие кандидаты являются вполне подходящими для обители (Устав, 58–60).

Д. Содома. «Святой Венедикт принимает в монастырь знатных римских юношей Плацидия и Мавра»

Что же касается кандидатов второго рода, т. е. лиц, приходивших со стороны, прп. Венедикт не слишком поощрял их. Он определенно предписывал не открывать монастырских ворот в продолжение 4–5 дней тем лицам, которые стучатся в них с тем, чтобы навсегда поселиться в обители. Такое предписание имеет в виду испытать силу решимости этих лиц. И действительно, если у какого-нибудь человека намерение поступить в монастырь зародилось в состоянии аффекта, под впечатлением внезапно нахлынувшего чувства, неожиданно обрушившегося бедствия или потрясающего зрелища, время успокоит его. Чтобы приходить в течение четырех или пяти дней к монастырским воротам и стучаться в них, несмотря на безучастное отношение монастырских обитателей, нужно иметь уже более или менее обдуманную решимость. Представим себе, что подобный человек нашелся, что он почти не отходит от монастыря и стучится в его ворота и днем, и ночью.

Тогда перед ним раскрываются ворота обители, но на первое время его помещают в особое здание, предназначенное для гостей, – в монастырскую гостиницу. В этом месте он обязан прожить еще несколько дней. Только в том случае, если он останется при своем прежнем намерении, его переводят оттуда в помещение для послушников. Какое теплое, гуманное отношение к человеку! Какое благоговейное отношение к монашеским обетам, к монастырскому уставу! И в самом деле, молодой человек, поспешивший произнести тяжелые обеты, мог призадуматься, пожалеть, раскаяться в опрометчивом поступке, а его молодость потребовала бы своего.

Вот почему юноша, ищущий монашеской жизни, должен был по уставу прп. Венедикта, прожить целый год в качестве послушника. За ним постоянно наблюдал старый и опытный монах, которому было поручено внимательно изучить его склонности и характер, а также познакомить его с неприятностями, трудностями и унижениями, неизбежно встречающимися на пути послушания. Если он все-таки оставался при своем желании в течение двух месяцев, ему читали все правило и оканчивали это чтение словами: «Вот закон, повинуясь которому, ты хочешь служить; если ты можешь соблюдать его, вступай в наше общество, а если не можешь, уходи; ты – свободен». Чтение Устава повторялось в продолжение года три раза. Если по прошествии назначенного уставом срока послушник оставался при своем стремлении, он уже лишался права уйти из монастыря. «Пусть знает он, – говорит правило, – что с этого дня он уже не имеет власти даже над собственным телом». По окончании искуса послушника приводили в монастырскую церковь, где собиралась и вся братия. Здесь он торжественно клялся перед Богом и Его святыми, что будет всегда пребывать в монастыре, навсегда изменит прежний образ жизни и будет всегда послушен воле старших под угрозой вечного осуждения. Произнося клятву, он называл имена всех святых, реликвии которых хранятся в монастырских мощехранилищах. Но устной клятвы недостаточно. Он писал своей рукой расписку, которую и клал на алтарь. Это, конечно, самый главный момент обряда. Все присутствующие монахи три раза восклицали: «Слава Богу!» Тогда вновь вступающий становился на колени перед каждым из них с просьбой помолиться о нем. Только после этого на него надевали монашеское платье, т. е. длинную тунику с капюшоном, пояс и наплечник, покрывающий плечи и грудь и ниспадающий до колен. Наплечник использовался преимущественно при исполнении полевых работ. Что касается цвета одежды, правило не давало никакого ответа на этот вопрос: очевидно, прп. Венедикт не придавал большого значения монашеской внешности. Правило даже рекомендовало монахам, по какому-нибудь делу выходящим из монастыря, надавать такой костюм, который не бросался бы слишком резко в глаза мирянам. Более подробных указаний в правиле не имеется. Основываясь на старинных изображениях, предполагают, что туника была белого цвета, а наплечник – черного. Теперь инок становился членом общины. Его прежнюю светскую одежду обыкновенно уносили в монастырскую гардеробную, чтобы сохранить ее там на всякий случай (Иванов К., 1895).

Что же касается смысла ритуальной смены одежды, то мы позволим себе процитировать эти во всех отношениях замечательные строки: «Священническая сутана и монашеское платье, несомненно, имеют психологическое значение, постоянно напоминая тем, кто их носит, о причинах собственного выбора и связанных с ним обязательствах, укрепляя чувство принадлежности к священному сану или монашеству. Сутана и монашеская одежда имеют и социальное значение, поскольку это видимый знак самоидентификации, отнесения себя к определенной категории.

Эта одежда наделена и богословским смыслом, поскольку посредством внешних, материальных знаков священник, монах, монахиня причастны к особой форме жизни – богопосвященной – в силу которой человек следует особому призванию ради блага других людей.

Это – внешний знак внутреннего преображения, при котором человек совлекает с себя ветхого человека и облекается во Христа, в нового человека. Наше общество, в котором ощущается дефицит знаков сверхъестественного, как никогда нуждается в том, чтобы видеть тех, кто посвятил себя Богу[20]20
  См.: http://sib-catholic.ru/oblachenie-svyashhennikov-i-monahin/


[Закрыть]» – не правда ли, отлично сказано!

Средневековый монах. Гравюра

Преподобный Венедикт мудро не ограничивает своим уставом выбор одежды, ставя его в зависимость от климата той местности, где проживают монахи, и оставив это на усмотрение настоятеля.

Исходя из климатических условий Италии, у себя в Монте-Кассино преподобный Венедикт предписал носить длинную тунику, скапулярий (наплечник) и капюшон, который в зимнее время шился из толстой шерстяной, а летом из легкой ткани. На ноги надевались сандалии или полусапоги, а во время путешествий к ним добавлялись наголенники. Сверх того каждому монаху давалось для перемены по две туники и по два капюшона. Ношеное платье раздавалось бедным. О бороде и волосах в уставе нет специальных указаний. Видимо, решение об этом природном мужском украшении до введения тонзуры каждый монах принимал самостоятельно (Вейс Г., 1998). Прп. Венедикт указывал, что не стóит слишком много значения придавать цвету или толщине материалов всех этих вещей, а исходить из соотношения цены и качества и выбирать то, что доступно.

6. Скапулярий

Монашеский скапулярий (наплечник, или нарамник, от ц. – слав. «рамена» – лопатки) появился на Западе около VII века, когда он вошел в состав облачения монахов Монте-Кассино и других обителей, следующих Уставу преподобного Венедикта. Первоначально скапулярий служил в качестве фартука, защищавшего одежду монаха в ходе сельскохозяйственных работ, а затем стал восприниматься как неотъемлемый элемент облачения. Монашеский скапулярий представляет собой длинную широкую полосу ткани с прорезью для головы. Скапулярий надевается поверх туники и носится таким образом, что один его конец лежит на груди, другой – на спине. Длина, цвет и форма скапулярия могут быть различными, в зависимости от того, какому ордену принадлежит монах. У бенедиктинцев он изначально был коричневым. В настоящее время монашеский скапулярий является элементом облачения монахов целого ряда орденов, как мужских, так и женских.

Туника у монахов была похожа на просторный кафтан с длинными рукавами, доходивший до земли, который для удобства подвязывался поясом. Капюшон представлял собой закрытый со всех сторон остроконечный колпак с наплечником (скапулярием) разной длины, оканчивавшимся спереди и сзади треугольником. В таком виде он соединялся либо непосредственно с туникой, образуя с ней и с наголовником общепринятую у монахов рясу, либо со скапулярием. Иногда скапулярий по бокам сшивался в нескольких местах, образуя несколько отверстий (пройм) для рук. Гораздо позже (где-то с XII века) скапулярий стал делаться в виде двух отдельных полос (передней и задней), соединенных между собой поперечной тесьмой.

Преподобный Венедикт Нурсийский. Икона. Святой изображен в скапулярии и капюшоне

Наголенники были такой же формы, как и у мирян, и состояли из повязки, чулков или обычных штанов.

Позже к монашескому одеянию бенедиктинца добавился псалтериум, или четки – нить с 15 большими и 150 маленькими деревянными шариками, соответствующими числу молитв и предназначенных для счета. Четки были принесены с Востока на Запад богомольцами. Изобретателем монашеских четок некоторые считают св. Доминика (род. ок. 1170 г.), а другие – св. Петра пустынника. Достоверно же лишь то, что они были известны на Западе еще в начале XII века. Скорее всего, они были введены св. Петром, а потом усовершенствованы св. Домиником (Вейс Э., 1998).

В монастырях о количестве и качестве монашеских одежд должен был заботиться аббат, который также должен был уделять внимание тому, чтобы они подходили братьям по размеру.

Вместе с одеждой монах получал постельные принадлежности: как правило, это были рогожа, мешок набитый соломой, шерстяное одеяло и подушка, набитая также соломой. В обязанности аббата первоначально также входил личный досмотр кроватей, чтобы кто-нибудь не завел чего-то лишнего. Если же таковые предметы находились, то провинившийся подвергался самому строгому дисциплинарному наказанию.

Монахи с четками. Генсткий алтарь. Фрагмент

Для того, чтобы пресечь на корню желание монахов иметь что-то свое особенное и выделяющееся, настоятель должен был выдать всю необходимую одежду, к которой прилагались личные вещи монаха: нож, писало, игла, полотенце (кусок холста для обтирания), таблички для писания. Если же монах хотел иметь что-то сверх этого, то тем самым нарушал устав.

Аббат должен был справедливо распределять необходимое между братией, своевременно заменяя пришедшие в негодность вещи и игнорируя докучливые просьбы тех, кому хочется вещи получше и поновее (Устав, 55).

Мы можем только удивляться предусмотрительности преподобного Венедикта и тому огромному влиянию на последующие эпохи, которое оказало введение им регламента на монашеские одеяния.

Для того, чтобы оценить, с чем столкнулся прп. Венедикт, и почему он потребовал от монашествующих внимания к своему облачению, мы приведем опус, передающий то, как зачастую воспринимались современниками монахи-отшельники: «Фантастическая одежда монахов нередко придумывалась и освещалась суеверием, но ее кажущаяся оригинальность иногда происходила от желания монахов придерживаться простого и первобытного образца, который сделался смешным вследствие перемен, происшедших в манере одеваться (…). В древности монахи меняли свои одежды сообразно с климатом и с образом жизни и были совершенно равнодушны к тому, что надеть – овчину ли египетского крестьянина или плащ греческого философа. В Египте они позволяли себе носить белье, которое было дешевым продуктом местного производства, но на западе они отказывались от такого дорогого предмета чужеземной роскоши. Монахи имели обыкновение обрезать или сбривать волосы на голове; они закрывали лицо капюшоном для того, чтобы их глаза не вовлекали их в соблазн, только в сильный зимний холод носили обувь и при своей медленной, нерешительной походке всегда опирались на длинную палку. Вид настоящего отшельника внушал отвращение и омерзение: все, что возбуждало в людях неприятное ощущение, считалось приятным для Бога, а ангельский Табенниский устав осуждал благотворное обыкновение обмывать тело водой и мазать его маслом. Самые суровые монахи спали на земле, на грубой рогоже или на жесткой постели, и одна и та же связка пальмовых листьев служила для них днем скамьей, а ночью подушкой» (Гиббон Э., 2001). Мы можем себе только представить, какой запах шел от этих сверх меры аскетичных людей и какие паразиты населяли их тела! Все это безусловно не делало привлекательным образ монашествующего в глазах бывших язычников-римлян, привыкших к гигиене, да и варваров, которые хоть и носили одежды из кож, но все же были знакомы с первичными навыками чистоплотности.

Г. Доу. «Молитва отшельника»

Но мы помним, что «одежда делает монаха»! И введение монашеской униформы не только объединило людей, воистину сделав из них «солдат Божиих», но и вынудило тех, кто по происхождению, воспитанию или личным наклонностям избегал гигиенических процедур, следовать им. Монахи перестали «пугать» людей своим неопрятным и несуразным видом, обрели одежду, соответствующую их деятельности и условиям проживания, и психологически объединились и выделились в сплоченную группу благодаря своей униформе – монашескому облачению.

Г. Экхаут. «Молитва отшельника»