Текст книги "Преподобный Венедикт Нурсийский. Свет Темных веков"

В то время, как остготы и греки оспаривали Италию друг у друга, за Альпами жили варварские народы, которые искали себе новые земли для поселения. Оттуда непрерывно приходили в Италию и посольства, и воинственные дружины. Все происходившее в Италии, естественно, при таких условиях должно было отзываться за ее пределами. Поражение готов не могло остаться без серьезных последствий для Италии: за ними должны были явиться новые враги.

Глава пятнадцатая. О предсказании, изреченном тому же царю Тотиле и епископу города Канузины

Тогда Тотила сам уже пошел к святому мужу и, издали еще узнавши его сидящего, не смел подойти и повергся на землю. Человек Божий два, три раза говорил ему: «Встань»; но он не смел подняться пред ним с земли. Тогда св. Венедикт, раб Иисуса Христа, сам подошел к простертому царю, поднял его с земли, укорив его за худые дела, и в немногих словах предсказал всю его будущность. «Много зла делаешь, – говорил ему, – много зла сделал, хотя и раскаешься некогда в нечестии. Правда, ты войдешь в Рим, переплывешь море, девять лет будешь царствовать, но на десятом умрешь». От этих слов царь пришел в сильный страх и, испросив молитв за себя, ушел и с этого самого времени был уже менее жесток. Немного спустя он сделал нападение на Рим, потом направился в Сицилию; а на десятом году своего царствования, по воле Всемогущего Бога, потерял царство вместе с жизнию. К сему рабу Божию имел таккк-же обыкновение ходить предстоятель Канузинской Церкви, которого св. Венедикт очень любил за его жизнь. В беседе со св. Венедиктом о нашествии царя Тотилы и разорении Рима предстоятель сказал: «Царь этот так разорит город, что в нем никто не будет уже жить». Святой муж отвечал ему: «Рим не будет истреблен язычниками; но претерпев жестокие бури, напасти и землетрясения, сам собою увянет». Тайны этого пророчества уже для нас сделались яснее света: мы видим в этом городе разрушенные стены, опрокинутые дома, нисповерженные церкви, видим, как чаще и чаще самые старинные здания падают в развалинах. Хотя ученик св. Венедикта Гонорат, от которого я слышал об этом, уверяет, что слышал не из уст его самого, впрочем, свидетельствует, что об этом рассказывали ему братия.

Еще одно пророчество прп. Венедикта носило исторический характер. Произошло это как раз по случаю взятия Тотилой Рима. Разгневанный римлянами король начал разрушать город. В этот момент друг прп. Венедикта старый епископ Сабинус де Канусиум приехал в Монте-Кассино. Как все вокруг, он ожидал полного разрушения Рима. Но когда он рассказал о своих страхах святому, тот покачал головой: Рим не будет разрушен варварами, но будет медленно погибать от землетрясений и ненастий.

Д. Содома. «Сцены из жизни святого Венедикта: О предсказании, изреченном тому же царю Тотиле и епископу города Канузины»

Свт. Григорий, автор жития, живший в конце века, мог подтвердить точность этого предсказания. Рим сам нес в себе семена своей погибели: страсти его населения и правителей вели город к печальному концу.

Из трех последних пророчеств, донесенных до нас свт. Григорием, самым странным было то, которое касалось Террасинского монастыря, основанного прп. Венедиктом на берегу Тирренского моря, приблизительно в пятидесяти километрах от Монте-Кассино. Отсылая туда большую группу монахов, он сказал настоятелю и его помощнику, что в такой-то день придет сам, чтобы указать им план строений. И он действительно пришел в указанный день, но во сне. Оба настоятеля в эту ночь имели одно и то же видение: аббат показывал им чертеж зданий. Кроме чуда, эпизод этот позволяет нам ознакомиться с привычками святого. В течение всего Монте-Кассинского периода никто никогда не видел его покидающим монастырь. Как многие святые монахи, он жил в чем-то вроде затвора.

Глава двадцать вторая. Об устроении монастыря Террацинского, как указано было в видении святым Венедиктом

Григорий. Один благочестивый муж просил св. Венедикта послать своих учеников для устроения монастыря в его поместье близ города Террацины. Св. Венедикт согласился на его просьбу, отправил некоторых из братии, поставил над ними настоятеля и распорядился, кто должен быть вторым по нем (наместником). Отправляя их, он дал торжественное обещание в таких словах: «Идите, я приду в такой-то день и покажу вам, на каком месте дооолжно построить церковь, на каком – трапезу для братии, на каком – гостиницу для приема посетителей и вообще все нужное». Приняли они благословение, отправились на место, стали с нетерпением ожидать назначенного дня и приготовили все, нужное для устройства монастыря. В ночь пред назначенным днем, тому рабу Божию, которого он поставил там настоятелем, и его наместнику святой муж явился во сне и с точностью обозначил все места, на которых что должно было построить. Встав от сна, они рассказали друг другу, что видели. Не совсем, однако ж, поверили сему сновидению и стали ожидать человека Божия, так как он обещал прийти. И когда в назначенный день святой муж не пришел, они со скорбью обратились к нему и сказали: «Ждали, отче, что ты придешь, по обещанию, и покажешь нам, где что устроить, но ты не пришел». Он отвечал им: «Зачем, братие, зачем вы это говорите? Разве я не приходил, как обещал?» На вопрос их: «Когда приходил?» – он отвечал: «Разве я не явился обоим вам во сне и не указал всех мест? Идите и, как слышали в видении, устройте все монастырские здания». С большим удивлением они выслушали эти слова, возвратились в упомянутое поместье и все здания монастырские устроили так, как показано было во сне.

Петр. Желал бы я разуметь, как могло случиться, что святой, будучи вдали, давал спящим приказание, которое они видели во сне и понимали.

Григорий. Зачем ты сомневаешься, Петр, испытывая образ совершения сего дела? Совершенно понятно, что дух имеет более удобоподвижную природу, нежели тело. Мы, несомненно, знаем, по свидетельству Писания, что пророк (Аввакум), восхищенный из Иудеи (Дан.14: 33–39), внезапно поставлен был с пищею в Халдее, которою насытил пророка (Даниила), и потом опять внезапно увидел себя в Иудее. Итак, если Аввакум мог телесно так далеко спутешествовать в одно мгновение и отнести пищу, что удивительного, если св. Венедикт дошел до того места, куда стремился духом, и душам спящих братий сказал нужное? Как тот достиг телесно для насыщения тела, так этот – духовно для устроения духовной жизни.

Петр. Речь твоя, признаюсь, сняла с меня покров сомнения; но я желал бы знать, каков был этот муж в обыкновенной беседе?

Но не одни тяжкие труды и огорчения посылала святому жизнь. Широкое распространение написанного им «Правила жизни монашеской» доставляло ему целительное утешение. Ближайшие сотрудники и ученики преподобного перенесли его Устав, как семена драгоценного растения, в Сицилию, Испанию и Францию. В последней распространилась молва о Монте-Кассинской обители, о новом «Правиле», которое чудесным образом приводит души к евангельскому совершенству. Один из французских епископов (город Манса) отправил в 543 г. в Монте-Кассинскую обитель посольство с просьбой прислать в его епархию монахов из Монте-Кассино. На эту просьбу святой аббат согласился с радостью. Он выбрал из своей братии несколько выдающихся иноков и поставил во главе их знаменитейшего из своих учеников по имени Мавра. Когда среди монастырских обитателей распространилось известие о выборе нескольких монахов и отправлении их за пределы Италии, все приуныли ввиду предстоящей разлуки с любимыми людьми. Сам аббат, несмотря на всю силу воли, чувствовал сердечную боль при одной мысли о разлуке с любимейшим учеником своим. Он созвал всех монахов, объяснил значение совершавшегося события и обратился ко всем присутствующим со словами утешения: «Если кто из нас, дорогие братья и дети мои, должен испытывать огорчение при разлуке и чувствовать особенную тяжесть, так это – я. Мне тяжела не только разлука с дорогими моему сердцу, мне тяжело сознание, что я теряю в них свою опору, в которой при настоящих обстоятельствах я сильно нуждаюсь. Но вы уже долгое время были наставляемы в учении о милосердии, которое повелевает своим собственным выгодам предпочитать выгоды других людей. Перестаньте плакать. Никакие расстояния не могут разъединить тех, кого соединяют крепкие узы милосердия». После этого он обратился к инокам, отправляющимся в далекий путь, и сказал им: «А вы, которых Бог предназначает к святому служению, будьте мужественны; чем больше невзгод вынесете вы ради Христа, тем лучше будет та награда, которая ожидает вас; идите же твердою стопой к намеченной цели, служите святой религии. Хотя бы и смерть вскоре разлучила меня с вами, не падайте духом». После этого они подошли под благословение своего аббата и получили от него книгу, заключающую в ceбе «Правило жизни монашеской». Потом они распростились с товарищами и начали спускаться с горы. Долго смотрели им вслед и аббат, и братия, оставшаяся в монастыре, смотрели до тех пор, пока уходящие не скрылись из виду. Тогда каждый обратился к своему обычному занятию, хотя у каждого из них тоска сжимала сердце и, как камень, давила грудь.

Д. Содома. «Сцены из жизни святого Венедикта: святой Венедикт посылает своих учеников для основания новых обителей: Мавр отправляется во Францию, Плакида – на Сицилию»

Но прп. Венедикт обладал любящей душой; он не мог ограничиться только одним торжественным, так сказать, официальным прощаньем. Скоро же на месте первой своей остановки путешественники снова почувствовали близость святого человека. Они остановились в одном из монастырских поместий и здесь совершенно неожиданно встретили двух Монте-Кассинских иноков.

Святой аббат прислал их сюда еще накануне вечером, чтобы они встретили путников и позаботились о них. Ночью, когда все они молились, из монастыря пришли еще два инока. Они принесли с собою ларчик из слоновой кости, в котором были заключены священные реликвии и прощальное письмо аббата к его любимому ученику. «Прими, мой дорогой сын, – писал он, – этот последний залог моей любви. Пусть он будет для твоих спутников и для тебя самого предметом утешения и поддерживает вас во всех тех бедствиях, которые предстоят вам. Много препятствий вы встретите на пути своем, но Бог будет бодрствовать над вами, и предприятие ваше кончится счастливо». Напутствуемые новым благословением своего доброго аббата, иноки пошли вперед к далекой цели своего странствования.

Глава шестнадцатая. О клирике, на время исцеленном от демона

В то же время один клирик Аквинейской церкви обладаем был демоном. Достоуважаемый муж Конетантий, предстоятель этой церкви, посылал его для исцеления во многие места мучеников. Но святые мученики Божии не хотели даровать ему исцеления для того, чтобы показать, какова благодать была в св. Венедикте. Посему клирик приведен был к рабу Всемогущего Бога Венедикту, который молитвой ко Господу Иисусу Христу тотчас изгнал древнего врага из обладаемого им человека. Исцеленному он дал заповедь, говоря: «Иди и после сего не вкушай мяса и никогда не принимай священного сана, потому что в тот же день, в который безрассудно дерзнешь принять на себя священный сан, снова подпадешь под власть диавола». Клирик вышел здоровым и так как новое наказание обыкновенно устрашает душу, некоторое время соблюдал завещание мужа Божия. Когда же, спустя много лет, все старшие его удалились из сего мира, то он рассудил превзойти в священных степенях младших себя, как будто забыл, по причине продолжительного времени, слова человека Божия и вступил в священное сословие; диавол, прежде оставивший его, тотчас овладел им снова и не переставал мучить до тех пор, пока он не испустил дух.

Петр. Сей святой муж, кажется, проникал в тайны Самого Божества, потому что предвидел, что этот клирик предан будет диаволу, если дерзнет вступить в священное сословие.

Григорий. Как же не знать тайны Божества тому, кто сохранил заповеди Божии, когда написано (у апостола Павла): прилепляяйся ко Господеви един дух есть с Господем (1 Кор. 6: 17).

Петр. Если един дух бывает с Господом его прилепляющийся к Господу, то почему тот же славный проповедник говорит в другом месте: кто бо разуме ум Господень, или кто советник ему бысть? (Рим.11: 34). Несообразным представляется сделаться едино с кем-нибудь и не разуметь его ума.

Григорий. Святые мужи, поскольку едины суть с Богом, не неразумевают ума Господня. Ибо тот же самый апостол говорит: кто бо весть от человек, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем. Такожде и Божия никтоже весть, точию Дух Божий (1Кор. 2: 11). И чтобы показать, что он знает Божие, присовокупил: мы же не духа мира сего прияхом, но Духа иже от Бога (1Кор. 2, 12). Посему еще говорит: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его. Нам же Бог открыл есть Духом Своим (1Кор. 2: 9-10).

Петр. Итак, если сему апостолу Дух Божий открыл, яже суть Божия, то каким образом он выше приведенных мною слов говорит: о глубина богатства и премудрости и разума Божия! Яко неиспытани судове Его и неисследовани путие Его! (Рим. 11: 33). И опять при этих словах рождается у меня новый вопрос. Пророк Давид говорит ко Господу: устнама моима возвестих вся судьбы уст Твоих (Пс. 118: 13). Если бы менее трудным делом было знать, нежели провозвещать, то почему св. Павел утверждает: яко неиспытани судове Божии, – а Давид свидетельствует, что он не только все судьбы Божии знал, но и возвестил устами своими?

Григорий. На то и другое я выше уже ответил тебе кратко, сказав, что святые мужи, поскольку были едины суть с Господом, не неразумевают ума Господня. Ибо все, последующие Господу путем благочестия, на этом пути и соединяются с Ним; но, как обремененные еще тяжестью плоти, не могут быть постоянно с Богом. Посему насколько они соединяются с Ним, знают сокровенные суды Божии; а насколько разъединяются, не знают. Так как они не совершенно еще проникают в тайны Его, то свидетельствуют, что, неисследовани судове Его; поелику же прилепляются к Нему умом и в этом единении чрез священные глаголы Писания или тайные откровения проразумевают, то и познают суды Божии, и возвещают. Итак, они не знают судеб, о которых умалчивает Сам Бог, а возвещенные Богом знают. Посему и Давид пророк, когда сказал: устнама моима возвестих вся судьбы, тотчас присовокупил: уст Твоих, – как бы так говорил: те судьбы я возмог узнать и возвещать, о которых познал из уст Твоих. Ибо то, о чем сам не глаголешь, без сомнения скрываешь от нашего разумения. Посему и пророк и апостол согласны в мыслях, – и непостижимы судьбы Божии; однако ж те, о которых будет изречено устами Его, возвещаются устами человеческими; ибо могут быть познаны людьми судьбы, открытые Богом, а сокровенные не могут.

Петр. Таким образом, в словах моего возражения заключался уже и способ решения его. Но расскажи, пожалуйста, если еще что-нибудь известно, о чудесах сего мужа.

По соседству с Монте-Кассино в провинции Казерта находится маленький городок Аквино (у римлян Аквинум). Здесь шестью веками позже родится знаменитый Фома, который прежде, чем поступить к доминиканцам, проведет детство в аббатстве.

Один клирик этого города, одержимый бесами, тщетно по благословению местного предстоятеля Конетантия искал исцеления у мощей мучеников – ничто, по промыслу Божию, не помогало ему. Тогда его привели в прп. Венедикту, и он тотчас исце лил его. Условием его будущего душевного здоровья прп. Венедикт назвал полный отказ от мяса и от желания стать священником. Как верно замечает автор жития, наказание страшит, пока оно новое и пока помнится проступок. Как только воспоминания о пережитом сгладились и умерли те, кто был свидетелем его одержимости, то он решил реализовать свою давнишнюю мечту о священном сане. Тотчас же, как рукоположился он, им снова овладел злой дух и мучил его уже до смерти. Возможно прозревая в сердце клирика тщеславное стремление превзойти в священных степенях младших себя, преподобный Венедикт и предостерегает его от этого искушения. Но как часто, перестав мучиться от какой либо проблемы, мы нарушаем данные обещания, словно сама эта свобода от неприятностей толкает нас на поиски новых. Мы не заменяем старых, приведших к скорбям, желаний и привычек новыми, не заботясь о том, что если не насадить на поле, очищенное от сорняков, полезные растения, то сорняки вырастут там в большем количестве. Не об этом ли Евангельская притча: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит [его] незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого (Мф. 12:43–45)?

г. Аквино, Италия

Д. Содома. «Сцены из жизни св. Венедикта»: О двухстах мерах муки, найденных во время голода у келлии св. мужа

Глава двадцать первая. О двухстах мерах муки, найденных во время голода у келии святого мужа

В другое время в той части Кампании свирепствовал голод, и все чувствовали великий недостаток в жизненных припасах. Даже в монастыре прп. Венедикта не было пшеницы, а хлебы все почти были съедены, так что ко времени трапезы не более пяти хлебов могли найти для братии. Когда достоуважаемый отец увидел их печальными, то старался исправить их малодушие кротким обличением и воодушевить их обещанием, говоря: «Что ваш дух смущается о недостатке хлеба? Хотя сегодня мало, зато завтра будете иметь в изобилии». В следующий же день у дверей келии его найдено было двести мер муки в мешках: доселе остается неизвестным, чрез каких жертвователей послал их Всемогущий Бог. Когда узнали о сем братия, то, принося благодарность Господу, научились не сомневаться о изобилии даже при недостатках.

Петр. Скажи, пожалуйста, всегда ли дух прозрения присутствовал в сем рабе Божием или по временам только ум его исполнялся духом прозорливости?

Григорий. Дух прозрения, Петр, не всегда освещает умы пророков, потому что, как написано о Духе Святом: идеже хощет, дышит (Ин. 3: 8), так дооолжно знать, что он дышит: когда и почему хочет. Так Нафан (2 Цар. 7: 3–17), вопрошенный царем Давидом, может ли он (Давид) построить храм, сначала отвечал утвердительно, а потом отрицательно. Так Елисей, когда увидел плачущую женщину и не знал причины плача, сказал отроку, который запрещал ей плакать: остави ю, яко душа ея болезненна в ней, и Господь укры от мене, и не возвести мне (4 Цар. 4:27). В этом случае всемогущий Бог действует по великому Своему милосердию: иногда даруя духа пророческого, иногда отнимая, Он и возносит чрез это ум пророков на высоту, и сохраняет в смирении, чтобы и приемлющие духа видели, чем они делаются от Бога, и не имеющие духа пророческого сознавали, что они такое при одних своих силах.

Петр. Что это так, как ты утверждаешь, совершенно уверен. Но прошу тебя, расскажи еще, если припомнишь, что-нибудь о достоуважаемом Венедикте.

Мы уже читали об этом голоде – одном из величайших бедствий в древности, когда человек полностью зависел в своем питании от капризов природы. Немудрено, что братия отчаялась, ибо их жизни были под угрозой голодной смерти. Нам сейчас трудно вообразить их отчаяние, так как в нашем мире мы принимаем за голод все, что угодно, пожалуй, ни разу по настоящему не испытав его мук. Но снова вера прп. Венедикта, как и в случае с маслом, спасает братию, являя собой живой пример того, что верующему все возможно во Христе.

На этом заканчиваются описания совершенных при жизни прп. Венедиктом чудес, но не кончились они и до нашего времени, и после его смерти. Многое может молитва праведника, и каждый может обратиться с сердечной просьбой к тому, кто и при жизни, будучи таким же немощным человеком как и мы, победил свою природу. Не более ли он может теперь, когда соединился со Христом?

Святой Венедикт и святая Схоластика

23. Опыт смирения и любви

Глава тридцать третья. О чуде сестры св. Венедикта Схоластики

Григорий. Кто в сей жизни выше св. Павла, который трикратно молил Господа о пакостнике плоти своей, да отступит от него, и, однако ж, не мог получить, чего желал? По этому случаю считаю нужным рассказать тебе о достоуважаемом Венедикте, что было нечто такое, чего желал он, но не мог исполнить. Сестра святого, по имени Схоластика, с самого младенчества посвященная всемогущему Богу, имела обыкновение приходить к св. Венедикту однажды в год. Святой муж выходил к ней навстречу недалеко за врата монастыря, на усадьбе. В один день она пришла, по обыкновению, и к ней вышел с учениккками достоувааажаемый ее брат; целый день они провели в хвале Богу и в святых беседах, а когда стала уже наступать ночь, вместе приняли пищу. Они сидели еще за столом, и между святыми разговорами время казалось медленнее, как святая женщина, сестра Венедикта, стала упрашивать его: «Пожалуй, не оставляй меня в эту ночь; проговорим до утра о радостях небесной жизни». Он отвечал ей: «Что ты говоришь, сестра? Я никак не могу оставаться вне монастыря». А такое было ясное небо, что в воздухе не видно было ни одного облака. Благочестивая жена, услышав отказ брата, положила сложенные пальцами руки на стол и склонила на руки голову для молитвы Всемогущему Богу. Когда же подняла со стола голову, засверкали молнии, загремели громы и полился в таком обилии дождь, что ни достоуважаемый Венедикт, ни братия, бывшие с ним, не могли двинуть ноги с того места, на котором сидели. Так благочестивая жена, наклонивши голову, пролила потоки слез, которые ясное небо сделали дождливым. И не так, чтобы наводнение последовало хоть немного спустя после молитвы, нет, молитва и наводнение были так одновременны, что когда она поднимала голову со стола, гремел уже гром, и в одно и то же мгновение она и поднимала голову, и низводила дождь. Тогда святой муж, видя, что под молниями, громами и проливным дождем нельзя уже возвратиться ему в монастырь, стал со скорбию жаловаться: «Да пощадит тебя Всемогущий Бог, сестра; что это ты сделала?» Та отвечала ему: «Вот я тебя просила, но ты не хотел слушать меня; попросила моего Господа – и Он услышал меня. Если только можешь, выходи и, отпустив меня, возвратись в монастырь». Но он не мог выйти из-под кровли и, таким образом, остался на месте против воли, когда не хотел остаться по доброй воле. Итак, они провели всю ночь в бодрствовании, в святых разговорах о духовной жизни и насыщали друг друга взаимными беседами. Посемууу-то я и сказал, что было нечто, чего желал он, но не мог получить. Ибо если рассмотрим мысли достоуважаемого мужа, то не останется сомнения, что он желал той же ясности неба, при какой встречал сестру свою; но сделалось вопреки его желанию, душа женщины совершила чудо силою Всемогущего Бога. И не удивительно, что в то время более могла совершить женщина, которая давно желала видеть своего брата, потому что, по словам св. Иоанна, Бог любы есть (1 Ин. 4:16); по сему праведному суду, более могла сделать та, которая более имела любви.

Петр. Признаюсь, меня чрезвычайно занимает то, что ты говоришь.

После кормилицы Кириллы самой большой сердечной привязанностью прп. Венедикта пользовался инок Мавр. Святой пожертвовал и этой привязанностью. Но у него оставался еще один последний объект земной любви. То была его родная сестра Схоластика. Увлекаемая примером своего брата, св. Схоластика основала женский монастырь по Уставу прп. Венедикта, по образцу которого создавались и другие женские обители впоследствии. Монастырь этот был расположен в долине, на расстоянии одной с половиной мили от подошвы Монте-Кассинской горы. Раз в год св. Схоластика ходила на свидание с братом, всего один день уделяя общению с ним. Чтобы избавить ее от трудного всхода на вершину горы, а также и для того, чтобы не нарушать своего собственного устава, возбраняющего женщинам вход в монастырь, святой при всяком посещении сестры спускался с вершины навстречу ей. Их свидания происходили обыкновенно на нижней части горы, в маленькой келье.

И в этот раз святой, по обыкновению, спустился до келейки в сопровождении нескольких монахов. Быстро протекло время в благочестивых беседах, и при наступлении вечера они поужинали вместе. Настало время расставаться.

Статуя святой Схоластики. Монте Кассино

Как будто предчувствуя, что это ее последняя встреча с братом, и больше они не увидятся на этом свете, св. Схоластика стала просить его, чтобы он не уходил. Но прп. Венедикт не желал нарушить самим же установленного правила и провести ночь вне обители. Он не без раздражения отказал сестре в ее просьбе.

Ответ ее вполне соответствует духу и способам действия самого прп. Венедикта. св. Схоластика преклоняет голову на руки и горячо молится Богу, чтобы брат провел с ней еще немного времени. И Бог слышит ее сердечное желание, послав сильнейшую бурю с дождем, так что из кельи невозможно было и выйти. Прп. Венедикт вынужден согласиться на ее просьбу и проговорить с ней всю ночь. Намерение сестры побеждает намерение брата.

Любовь совершает чудо.

До самого рассвета провели они время в беседах о вечной жизни. Удовлетворенная этим долгим разговором, св. Схоластика утром отбыла, тогда как преподобный, испытывая некоторую неловкость от своего невольного проступка, вернулся в монастырь.

Спустя три дня св. Схоластика умерла. Скоро последует за ней и прп. Венедикт.

Примечательно, что перед рассказом о встрече с сестрой свт. Григорий повествует о том, как, прп. Венедикт совершает величайшее чудо воскрешения мертвого ребенка (Житие, гл. 32), когда один поселянин принес тело сына к прп. Венедикту, и тот воскресил его.

И вот, после этого огромного события, которое уравнивает святого с величайшими чудотворцами Священного Писания, желание прп. Венедикта сохранить верность своему Уставу просрамляется Богом, словно Господь посылает ему некое вразумление, заставляя его смириться перед желанием его сестры. Происходит чудо, но это чудо совершается по воле любящего сердца, где любовь к брату противопоставлена его желанию соблюсти правило любой ценой.

Свт. Григорий, передавая эту историю, хочет показать нам несколько важных вещей.

Во-первых, что наши представления о том, как правильно и нужно для нас, не всегда являются верными в очах Божиих.

На примере апостола Павла, которому дано было «жало в плоть», и он должен был его терпеть, и молитвы его не были действенны, свт. Григорий говорит о том, что не смотря на то, что прп. Венедикту представлялось безусловно правильным вернуться в монастырь до ночи, Господь ссудил иначе, ибо по Его промыслу вернее было бы святому претерпеть некоторое стеснение своего желания ради сестры.

Объясняя почему так произошло, свт. Григорий намекает на послание апостола Иоанна Богослова, в котором недвусмысленно заявляется, что Бог есть любовь и что «пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем», как бы показывая, что молитва св. Схоластики была услышана, потому что та «возлюбила много» и ее сердце горело чистой любовью к брату, который отверг ее, отказавшись разделить с сестрой важную для нее беседу ради соблюдения буквы им же самим написанного закона: «И не удивительно, что в то время более могла совершить женщина, которая давно желала видеть своего брата, потому что, по словам св. Иоанна, Бог любы есть (1 Ин. 4:16); по сему праведному суду более могла сделать та, которая более имела любви».

Намерение прп. Венедикта было очень правильным и даже справедливым, это так. Но Бог не в букве, а в Духе, и горя решимостью во что бы то ни стало соблюсти букву, прп. Венедикт готов отвергнуть живые чувства своей сестры. Но сестра оказалась оправданной перед Богом, потому что больше любила.

Святые Венедикт и его сестра Схоластика. Роспись алтаря

Мы слышим здесь эхо евангельских слов: фарисею Симону, встретившему Христа без особого рвения, Он противопоставляет грешницу – слезы и миро, которым она помазала ноги Спасителя, показывают, что ее нужда в Боге оказалась большей, ибо она больше любила. Нищета духа снова победила, но теперь прп. Венедикт оказался по-фарисейски более «богат», чем его сестра. Для монаха быть верным Уставу не значит быть верным ему, невзирая на состояние его ближних. Как бы ни гордился он своей непреклонной волей, она менее угодна Богу, чем искренняя любовь, ибо «кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 20:21).

Заповедь любви

На вопрос иудейского книжника, какая важнейшая заповедь в законе, Христос Спаситель сказал: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки». В прощальной беседе Своей с учениками Господь указал любовь в качестве отличительной, наиболее характерной, существенной, специфической черты Своих последователей.

В настроении и состоянии истинной любви и заключается именно жизнь человека, – та жизнь, для осуществления которой Господь его создал и которую человек потерял, заменив противоположным началом греховного себялюбия. Истинная любовь – самое глубокое внутреннее религиозно-нравственное настроение человека, которое, при своем правильном и безостановочном развитии, охватывает все существо человека и всецело перерождает его по началам жизни божественной, Христовой. Полное проникновение благодатной любовью и обусловливает, таким образом, действительный переход человека из естественного состояние в возрожденное. В любви Спаситель указал всеобъемлющее руководительное начало жизни, способное и долженствующее обнять все «помыслы», желания, чувствования, настроения, поступки человека, – все его существо, сообщить ему полное и всестороннее гармоничное развитие и религиозно-нравственное совершенство, действительно уподобляющее его Богу и приближающее его к Нему.

Заповедь о любви не есть отдельное правило, хотя бы и самое важное, стоящее наряду с другими правилами: это основной закон целой религиозно-нравственной жизни человека, – личной и общественной; это – всеобъемлющий стимул всех действий христианина, цельное и всепроникающее христианское настроение. Любовь – единственный принцип христианской жизни – духовная, благодатная сила, движущая и приводящая последователя Христа ко спасению.

Любовь является началом реального богоподобия и через это – необходимым средством действительного богообщения.

По общему смыслу христианского учения, исполнение заповедей тесно, органически-неразрывно связано с «богоподобием», поскольку нормативные требование заповедей – различные совершенства, ими предписываемые, рассматриваются, собственно, как выражение объективных свойств божественного совершенства. Вот почему исполнение и осуществление заповеди о любви получают особенно важное, первенствующее, главенствующее значение, так как, по христианскому учению, любовь есть именно основное Божественное свойство. Св. апостол Иоанн Богослов, призывая верующих любить друг друга, особенную, преимущественную важность этого совершенства обосновывает именно на той истине, что «любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога; кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь… Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем».

Таково существенное свойство и необходимое следствие истинной любви, что она производит расширение и подъем личной жизни. Любовь, как стремление цельной личности к теснейшему общению и непрерывному единению с предметом «любви», влияет на ход всей душевной жизни человека, проникает все ее отправления и состояния, повышает самочувствие, укрепляет и возбуждает энергию, является лучшим и самым плодотворным стимулом напряженной внутренней работы, которая соответствующим образом отражается и на всей внешней деятельности, проникая в каждый ее момент. Любящий в присутствии любимого чувствует особенный прилив силы, переживает как бы просветление своего самосознания, испытывает подъем и необычайное возбуждение своих способностей и т. д. Человек начинает именно под влиянием любви ценить свою жизнь, стремиться к всестороннему развитию и усовершенствованию своей личности. Правда, он ценит свою жизнь, дорожит собою именно постольку и потому, что он нужен или дорог для любимого, – только общение с объектом любви сообщает его существованию смысл, цену и прелесть. В любви находят свое примирение и совмещение два момента – истинная самопреданность любимому существу, самозабвение в нем, с одной стороны, и нормальное самоутверждение, неразрывно связанное с личной жизнью, – с другой. Любящий «отвергается себя», отрекаясь от своей индивидуальной исключительности и эгоистической самозамкнутости, но вместе с тем и потому самому находит свою личную жизнь восполненною жизнью любимого существа, обогащенною, возвышенною, облагороженною. Таким образом, в любви, которая по самому своему существу есть отрицание личного «я», человеческая личность не только не теряется и не ослабляется, но получает, напротив, высшее содержание и укрепление. (Зарин С., 1907).

Апостол Иоанн Богослов. Икона 303