Текст книги "Преподобный Венедикт Нурсийский. Свет Темных веков"

24
Видения

Глава тридцать четвертая. О душе сестры его, которую он увидел, когда она выходила из тела

Григорий. Когда на другой день эта достопочтенная женщина пошла обратно в свою келию, святой муж возвратился в монастырь. И вот чрез три дня, сидя в монастыре, прп. Венедикт поднял ггглаза на воздух и увидел, как душа сей самой сестры его, вышедшая из своего тела, возлетала в виде голубицы на небо. Сорадуясь такой ее славе, он воздал благодарение всемогущему Богу в гимнах и хвалах и возвестил о ее смерти братии. Потом тотчас послал их, чтобы принесли тело ее в монастырь и положили в гроб, который он для себя приготовил. Таким образом, случилось, что и тела тех не были разлучены погребением, у которых умы всегда были соединены в Боге.

Итогом истории о чуде св. Схоластики становится ее смерть, происшедшая через три дня. Прп. Венедикт в своей келье видит душу сестры, поднимающуюся в небо в виде голубя. Это видение наполняет душу святого великой радостью – воистину цель всей ее жизни достигнута, и по смерти душа ее возносится ко Христу. Воздав благодарение Богу, он посылает братьев привезти тело усопшей, которое он опускает в усыпальницу, приготовленную для него самого в молельне святого Иоанна Крестителя в Монте-Кассино. После смерти тела их будут покоится вместе, а их умы и души навсегда уже соединены в Боге.

Смерть является неминуемым завершением человеческой жизни на земле. Но христианство учит нас, что смерть бывает двух родов: физическая и духовная. Физическая смерть есть прекращение жизни биологической, когда тело превращается в прах, распадаясь на первоэлементы. Но это происходит тогда, когда бессмертная душа человека, созданная «по образу и подобию Божиему» покидает человеческое тело. Таким образом, христианство исповедует, что человек многосоставен, и если одна его часть подвержена тлению – разложению и распаду, то другая или другие (душа и дух) не принадлежат материальному миру, и именно их уход, когда они отделяются от тела, и является тем, что нашими органами чувств в видимой реальности воспринимается как смерть.

Смерть есть прекращение пребывания души в храме человеческого тела, после чего этот храм разрушается. А куда же девается душа? Душа после смерти переживает частный суд, где определяется ее посмертная участь и местопребывание – вместе с Богом (райское состояние) или вдали от Него (адские муки).

Этот частный суд и есть то, что православное Предание именует мытарствами – испытанием души на привязанность ее к мирским соблазнам, грехам и похотям. Душа остается с тем, что она больше всего возлюбила при жизни.

Когда прп. Венедикту явилась душа сестры, поднимающаяся в виде голубя к небу, то было уведомлением святого, что душа его сестры более всего при жизни возлюбила Бога, к Которому теперь и беспрепятственно восходила.

Ангел с весами, символизирующий суд Божий над душой человека. Мозаика

* * *

Сегодня, посещая обитель Монте-Кассино, вначале попадаешь в обширный клуатр. Клуатр – это совокупность пристроек к монастырской церкви и назначенных для жилья церковного причта или монахов, а также для размещения ризницы, библиотеки, школы, кладовых для хранения драгоценностей и съестных припасов. Между строениями клуатра, обыкновенно с южной стороны храма, лежит небольшой двор, засаженный деревьями и цветущими растениями и окруженный крытой галереей с арками, открывающимися внутрь двора. Двор этот служит для отдыха и прогулок братии. В современном Монте-Кассино этот первый, нижний клуатр открыт для посещения. И хотя обычно клуатр по самой своей идее со всех сторон зажат монастырскими зданиями, здесь, в Монте-Кассино, его с трех сторон ограничивают только колоннады, и гулять здесь можно не только по двору и галереям, но еще и поверх колоннад, правда, туристам туда нельзя. В центре клуатра – традиционный колодец, справа и слева от него – свв. Схоластика и Венедикт, зовущие монахов и паломников на молитву. На книге в руках св. Схоластики сидит голубка. И по сей день в Монте-Кассино почитают белых голубей так же, как в Субиако – воронов. Те спасли прп. Венедикта от отравления, а здесь душа его сестры в виде голубицы вознеслась на небо, оповестив святого о ее смерти.

В наши дни в крипте под монастырской церковью находится пресвитерий с главным алтарем и гробницами прп. Венедикта и св. Схоластики, куда открыт доступ всем желающим.

Сама крипта представляет собой настоящую церковь с тремя нефами и несколькими капеллами. Если план верхней церкви наложить на план крипты, то становится понятно, что церковь ориентирована на восток, а крипта – наоборот, на запад, и все это обустроено таким образом, что верхняя церковь становится как бы продолжением нижней, при этом главные алтари расположены друг над другом.

Фреска над местом погребения святых Венедикта и Схоластики. Монте – Кассино

Глава тридцать пятая. О всем мире, собранном пред глазами его, и о душе Германа, епископа города Капуи

Серванд, диакон и настоятель монастыря, устроенного в области Кампании одним патрицием Ливерием, имел обыкновение часто посещать монастырь св. Венедикта для беседы с ним. И тот муж источал учение небесной благодати и, таким образом, они напояли друг друга сладкими беседами о жизни вечной, так что, по крайней мере, сердцем вкушали приятную пищу Небесного Отечества, которой еще не могли совершенно наслаждаться. Когда же наступал час покоя, то в верхнюю часть монастырской башни уходил достоуважаемый Венедикт, а в нижних частях ее помещался диакон Серванд; в этом месте с верхних частей в нижние была проходная лестница. А далее перед этой башней было жилище, в котором покоились ученики того и другого. Однажды, в то время, как братия еще спали, св. Венедикт встал на ночную молитву и молился у окна Всемогущему Богу; вдруг он увидел в самую глубокую полночь осиявший всю ночную мглу свет, который так блестел, что ночь сделалась светлее дня. Чрезвычайно изумительное событие последовало за этим освещением: весь мир, как сам он рассказывал после, собран был пред его глазами как бы под один луч солнца. Достоуважаемый отец устремил внимательный взгляд на этот блеск небесного света и увидел в огненном сиянии душу Германа, епископа Капуи, несомую Ангелами на небо.

Тогда пожелал он иметь для себя свидетеля такого чуда и громким голосом звал диакона Сер-ванда, два-три раза повторяя его имя. Серванд тотчас был пробужден необычным криком сего мужа, взошел наверх, посмотрел и увидел только небольшую часть света. Он изумился чуду, а святой муж по порядку рассказал ему, что происходило, и немедленно послал в монастырь Кассино повеление благочестивому мужу Феопробу, чтобы он в ту же ночь послал в Капую узнать, что делается с епископом Германом, и потом уведомил. Посланный нашел достопочтеннейшего мужа епископа Германа уже умершим и, расспрашивая подробно, узнал, что он умер в ту самую минуту, в которую святой муж видел его восшествие на небо.

Несмотря на то, что святитель Григорий описывает мистический опыт прп. Венедикта в конце своего рассказа, мы можем точно датировать время происшествия: епископ Герман из Капуи, душу которого он видел, упоминается в исторических хрониках и умер в конце 540 или в начале 541 г.

В то время прп. Венедикт был дружен с аббатом Сервандусом. Его монастырь находился на самом деле в Неаполе, как это будет впоследствии установлено. Именно с этим настоятелем монастыря и дьяконом прп. Венедикт решается разделить свое видение посмертного вознесения души епископа Германа.

Петр. Чудное и весьма поразительное для меня событие. Но слова твои, что пред глазами св. Венедикта весь мир собран был как бы под одним лучом солнца, для меня непонятна, так как никто никогда не испытал этого; т. е. я не могу понять, каким образом один человек мог видеть весь мир.

Григорий. Верь твердо, Петр, тому, что я говорю: для души, видящей Создателя, мала вся тварь. Посему, кто увидит малую часть света Создателева, для него становится мало все сотворенное: потому что самый свет внутреннего видения распространяет кругозор ума и так расширяет в Боге, что ум становится выше мира; душа видящего бывает даже выше самой себя. А когда во свете Божием бывает восхищена выше себя, в то время сила ее расширяется более всего находящегося внизу ее; и когда, восхищенная, созерцает все под собою, понимает, как ничтожно все, чего она не могла понять в состоянии уничижения. Итак, святой муж, который, взирая на огненный шар, видел даже Ангелов, возносящихся на небо, без сомнения, мог видеть это не иначе, как во свете Божием. Что же удивительного, если видел мир, собранный пред собою, тот, кто находился вне мира, будучи восхищен в умственном свете? А если говорится, что пред его глазами был собран мир, не то значит, что небо и земля были, так сказать, сжаты, а то, что расширенный дух видящего, будучи восхищен в Боге, мог без труда видеть, что ниже Бога. Итак, во свете, сиявшем пред внешними очами, был внутренний свет ума, который, когда восхитил дух видящего к высшим пределам, показал ему, как тесно все, находящееся внизу.

Петр. Вижу, что есть польза для меня не понимать того, что ты говоришь: по причине моей непонятливости речь твоя приняла такие обширные размеры. Но так как все это ты сделал совершенно ясным для моего разумения, то прошу тебя возвратиться к порядку повествования.

В ту ночь, когда прп. Венедикт, живущий отдельно от всей братии в башне, по своему обыкновению поднялся на ночную молитву, он переживает мистический опыт созерцания нетварного света.

Можно условно разделить этот опыт на три части: вначале прп. Венедикт видит ослепительный свет, который рассеивает ночной мрак; затем в этом сверхъестественном свете весь мир собирается перед его глазами, словно в луче солнца. Завершается видение появлением огненного шара, в котором он видит душу епископа Германа, уносимую Ангелами на Небеса.

Именно в этот момент прп. Венедикт решается позвать своего друга, который, спешно поднявшись к нему на второй этаж, успел увидеть только часть этого света.

Желая удостовериться в истинности своего видения, прп. Венедикт посылает через монаха Феопроба гонца в Капую, который приносит подтверждение смерти Германа и доказательства того, что прп. Венедикт действительно видел душу его в тот самый момент, когда тот скончался.

25. Мистика

Мистикой называется внутренний (мистический) опыт, который дает нам соприкосновение с духовным, Божественным миром, а также и внутреннее (а не внешнее только) постижение нашего природного мира. Возможность мистики предполагает для себя наличие у человека особой способности непосредственного, сверхразумного и сверхчувственного, интуитивного постижения, которое мы и называем мистическим, причем его надо отличать просто от настроения, которое ограничивается заведомо субъективной областью, психологизмом. Напротив, мистический опыт имеет объективный характер, он предполагает выхождение из себя, духовное касание или встречу (прот. Сергий Булгаков).

Опыт мистического видения и переживания света относится к наиболее трудному в истолковании и в тоже время к наиболее фундаментальному среди мистических откровений Христианской Церкви. Начиная с Фаворского Преображения Христа перед учениками и озарения апостола Павла, ослепленного по дороге в Дамаск видением незримого света, через писания св. Дионисия Ареопагита и мистические откровения Евагрия Понтийского и Симеона Нового Богослова к богословию Григория Паламы на востоке и Бернарда Клервосского и других мистиков на западе, видения мистического света несут в себе глубочайший смысл, ибо «Бог есть свет» по слову ап. Иоанна Богослова, и этот нетварный, по выражению свт. Григория Па-ламы, свет и есть выражение Самого Бога и Его природы.

И вот в полуночном мраке прп. Венедикт видит осиявший ночную мглу свет, который так сверкает, что «ночь сделалась светлее дня»: «… расширенный дух видящего, будучи восхищен в Боге, мог без труда видеть, что ниже Бога. Итак, во свете, сиявшем пред внешними очами, был внутренний свет ума, который, когда восхитил дух видящего к высшим пределам, показал ему, как тесно все находящееся внизу».

Нетварный свет на иконе Преображения Господня

Видение прп. Венедикта занимает достойное место среди этих высочайших духовных прозрений, и кто знает, может быть, и эти скупые строки, посвященные его видению, подтолкнули аббата Сюжера к мистическим поискам выражения света Незримого в зримом облике, которые привели его к созданию церкви Сен-Дени в готическом стиле, где впервые появились витражи – вставленные в оконные рамы мозаичные картины из цветного стекла, благодаря которым свет причудливо преломлялся в пространстве храма, создавая ни с чем не сравнимую симфонию цвета и света.

Свет как символ на протяжении всего Средневековья, как на Востоке, так и на Западе указывает на проявление иного мира – Божественную славу и Свет Преображения, явленного на Фаворе. Золоченые доски икон, золотые мозаики, позолоченные нимбы и мандорлы, ассисты, изображающие лучи нетварного света, золотая богослужебная утварь и богато расшитые золотом облачения, – все это свидетельствует только об одном: присутствии Божием, проявленном в Божественном свете как источнике всякого бытия. «Видение не есть ощущение, ибо Свет воспринимают не через органы ощущения, и оно не есть мышление, ибо его не находят путем рассуждений… Апостолы видели этот Свет даже не разумной силой… Это то, что мы называем «разумением сверх ума», желая сказать, что видит обладающий умом и чувством, но видит сверх их обоих…

Человек видит тогда духом, а не умом и не телом… Не по-нашему видят обо-жившиеся… Чудесным образом они чувством видят сверхчувственное и умом – высшее ума, когда в их человеческое состояние внедряется сила Святого Духа, Чьим действованием они видят чтo⏧ нам не по силам», – учит свт. Григорий Палама (Па-лама Григорий, свт., 1995), выдающийся мистик, чье богословие положило межу между созерцаниями языческих философских школ и религий и откровениями христианских мистиков, где, в отличие от первых, происходит соединение личности мистика и Божественных энергий (благодати), которое ведет к личностному обновлению и преображению падшей человеческой природы.

Свт. Григорий Палама. Фреска

Папа Григорий в скупых строках словно приоткрывает завесу над этим во всех смыслах таинственным процессом: «… потому что самый свет внутреннего видения распространяет кругозор ума и так расширяет в Боге, что ум становится выше мира; душа видящего бывает даже выше самой себя. А когда во свете Божием бывает восхищена выше себя, в то время сила ее расширяется более всего, находящегося внизу ее; и когда, восхищенная, созерцает все под собою, понимает, как ничтожно все, чего она не могла понять в состоянии уничижения».

Свт. Григорий не случайно помещает этот эпизод в конце своего повествования. Тем самым он хочет увенчать жизнь преподобного эпизодом, который демонстрирует высшую степень духовного просвещения прп. Венедикта – его личностное преображение, при котором очищенные от страстей ум и сердце соединяются, восстанавливая «нового Адама» – целостного человека, стяжавшего спасение и соединившегося со Христом.

Смерть св. Венедикта. Его последователи

Приближается время веселия,

Скоро, скоро Христово пришествие;

Жениха вы на брак провожаете,

И в руках ваших ясны светильники,

Ибо в девстве пожили вы праведно.

Что есть девство? Души целомудрие,

Силой коего славу Господнюю

Вы возможете зреть, припеваючи:

Аллилуйя!

Роман Сладкопевец. О жизни монашеской

Глава тридцать седьмая. О смерти святого Венедикта, предсказанной им самим братии

В тот год, в который св. Венедикт должен был умереть, он возвестил о дне кончины своей некоторым ученикам, жившим с ним, и некоторым, находившимся вдали, – присутствующим повелевая сохранить слышанное в молчании, а отсутствующим объявляя, какое знамение будет им, когда душа его выйдет из тела.

Явившийся муж сказал: «Это путь, по которому восходит на небо возлюбленный Господу Венедикт». Тогда и отсутствовавшие ученики из этого знамения, которое им было предсказано, узнали о смерти святого мужа так же, как присутствовавшие ученики видели ее.

Венедикт был погребен во храме блаженного Иоанна Крестителя, который сам он построил на месте разрушенного им жертвенника Аполлонова. В пещере под озером, в которой он прежде жил, для приходящих и молящихся с верою и доселе совершаются великие чудеса.

Почувствовав приближение своей смерти, святой приказал монахам открыть гробницу, приготовленную им заранее. После этого его стала мучить лихорадка, которая в шесть дней свела его в могилу. В самый час смерти своей он велел инокам отнести его в церковь Иоанна Крестителя, там приобщился Тела и Крови Христовых и умер стоя, с поднятыми к небу руками. Ученики окружали и поддерживали его, оплакивая смерть своего аввы и учителя. Умер он 21 марта 543 (по иной версии 541) г. «и был погребен перед алтарем в той же часовне, которую он построил на месте разрушенного жертвенника Аполлона и где уже ранее он похоронил свою сестру, блаженную Схоластику», – пишет хронист Монте-Кассинской обители Лев Марсиканский (Марсиканский Л., 2015).

Джотто «Погребение святого Венедикта»

В смертный час прп. Венедикт принимает Святое Причастие и умирает стоя, с воздетыми к небу руками, словно ребенок, тянущий руки к своему Небесному Отцу в радости встречи. Именно этот момент изображает бронзовая скульптура, подаренная в 1952 г. канцлером Германии К. Аденауэром, которая размещена в садике первого клуатра. Считается, что именно на этом месте когда-то находился храм Аполлона. Из галереи, ведущей от клуатра, можно спуститься в найденную в 1953 г. келью прп. Венедикта, в которой он и создал свой бессмертный Устав.

В день смерти прп. Венедикта, рассказывает Папа Григорий Великий, двоим из его учеников – одному остававшемуся в монастыре, а другому бывшему вдали от него, явилось одно и то же видение. Они видели протянувшуюся от земли к небесному своду, от монастыря к востоку дорогу, устланную одеждами и озаренную бесчисленным множеством ярких светильников. Муж в светлом одеянии предстал перед изумленными иноками и спросил их: «Чья это дорога?» Они не могли дать ответа, и светлый муж сказал им: «Это – путь, по которому восходит на небо возлюбленный Господу Венедикт».

Здесь мы, как и при смерти св. Схоластики, снова встречаемся с видением, в котором Господь желает показать светозарный путь, по которому души верных Ему восходят в свои Небесные обители. Нет бесов, нет препятствий, нет удерживающих – все было побеждено при жизни, при жизни душа сделала свой выбор, и больше никакая земная привязанность, никакое сердечное влечение не могут остановить ее царственное возвращение в Отеческий дом.

Прп. Венедикт заранее знал день и час своего ухода. За шесть дней до смерти он просит подготовить место своего упокоения, в молитвах перенося предсмертную болезнь. В смертный час он принимает Святое Причастие и умирает стоя, с воздетыми к небу руками, словно ребенок, тянущий руки к своему Небесному Отцу.

Вероятнее всего, прп. Венедикт умер в молельне святого Мартина, где когда-то возвышался языческий жертвенник. Но похоронен он был в молельне святого Иоанна Крестителя, на вершине горы, на месте разрушенного жертвенника Апполона. Место, когда-то оскверненное жертвами идолу освятилось мощами праведника, превратившими его в центр христианской молитвы.

Краткий рассказ о погребении преподобного дополняется тем, что кажется св. Григорию более важным, – сообщением о видении двум ученикам прп. Венедикта, которые, находясь в разных местах увидели одно и то же. Перед ними раскинулась длинная сияющая дорога, будто освещенная множеством лампад и выстеленная одеждами. Дорога от монастыря уходила на восток, прямо в небо. Это был путь, по которому великий подвижник восходил к Богу. Но столь широка и прекрасна была эта тропа, что невольно задаешься вопросом: для себя ли только проложил ее прп. Венедикт молитвами, слезами и трудом? Может быть, это та самая дорога, по которой вслед за ним беспрепятственно поднимутся в Небесное Отечество те, кто разделял, разделяет и еще разделит вместе с ним его духовный подвиг?

И не царскими ли одеждами праведных выстлана эта дорога, – одеяниями, убеленными покаянием и урашенными любовью к Богу? Одеяниями, которые телесными очами виделись как рубища и обноски, а оказались блистающими одеждами победителей.

Восток в христианской традиции символически понимается как сторона света, откуда приходит спасение – восстает «Солнце правды» – Иисус Христос. Церковный алтарь также всегда ориентирован на восток.

И по этой уводящей к востоку дороге поднялся прп. Венедикт к Тому, встречи с Кем так жаждала душа его; и по сей день стелится эта дорога от каждого монастыря, стелится туда, куда все, взявшие на себя «легкое иго Христа» званы на пир в доме Отца.

Глава тридцать восьмая. О безумной женщине, исцеленной в его пещере

Так, недавно случилось одно происшествие, о котором я расскажу. Одна женщина лишилась рассудка и, совершенно потеряв смысл, блуждала днем и ночью по горам и холмам, лесам и полям и там же отдыхала, когда требовало утомление. В один день, чрезвычайно много блуждая, зашла она в пещеру блаженного мужа Венедикта и осталась там, ничего не сознавая. Утром она вышла с таким здравым смыслом, как будто никогда и не была одержима безумием; так на всю жизнь свою женщина и осталась в том здоровье, какое получила в пещере.

Петр. Что это значит, что святые мученики, как иногда замечаем мы в их чудесах, оказывают меньшие благодеяния через тела свои, нежели через вещи, оставшиеся после них, и там совершают большие чудеса, где нет их святых телес?

Григорий. Где святые мученики лежат своими телами, там нет сомнения, что они могут совершать великие чудеса, как и совершают: для приходящих с чистым умом они совершают бесчисленные чудеса. Но поелику слабые умы могут сомневаться, готовы ли мученики выслушивать молящихся там, где не находятся их тела, то необходимо, чтобы они совершали большие чудеса там, где слабый ум может сомневаться в их присутствии. А чей ум утвержден в Боге, те люди тем более заслуживают благодеяний своею верою, чем совершеннее знают, что, хотя тут и нет тел мучеников, однако они готовы выслушивать молящихся. Посему и Сама Истина, чтобы приумножить веру учеников, сказала: аще не иду Аз, Утешитель не приидет к вам (Ин.16:7). Ибо если известно, что Дух Святой всегда исходит от Отца и почивает в Сыне, почему Сын говорит, что Он отойдет для того, чтобы пришел Дух, Который никогда не отлучался от Сына? Поелику ученики, видящие Господа во плоти, жаждали всегда видеть Его телесными очами, то справедливо сказано: аще не иду Аз, Утешитель не приидет; яснее сказать: «Если не скрою тела, не покажу, какова должна быть любовь к Духу; и если не перестанете видеть Меня телесно, никогда не научитесь любить Меня духовно».

Петр. Я согласен с тем, что ты говоришь.

Зачастую почитание тел усопших святых и праведников в христианской Церкви вызывает недоумение у современного человека. Многие видят в этом чуть ли не магическое мышление или пережитки каких-то диких суеверий, высмеивая то, о чем, по большому счету, не имеют никакого понятия. Часто христиан обвиняют и в том, что они заменили почитание Бога преклонением перед мертвыми телами. Но так ли это?

Спуск в пещеру святого Венедикта. Монте-Кассино

С точки зрения культурологов и историков (Браун П., 2004) почитание святых есть следствие радикального отмежевания христианства от язычества, ибо и там почитали Неведомого Бога, а вот общение с умершими было жестко табуировано, поскольку мертвые принадлежали уже другому измерению. До христианства существовал культ почитания героев, но в этом культе чтилась память об их подвиге, а не их усопшие тела, которые подлежали тлению наравне с другими. Язычество четко проводило грань между идеальным миром, к которому относилась душа человека, и миром материальным, подверженным тлену и распаду. Христианство, проповедуя Христа Воскресшего, было соблазном и безумием для эллинов и иудеев (1 Кор. 22:23), еще и потому, что оно проповедовало воскрешение тленного тела, которое обрело бессмертие, став нетленным, что в корне противоречило всем доктринам, существующим на тот момент на всем пространстве античного и варварского мира.

В истории человеческой цивилизации это, в первую очередь, выразилось тем, что кладбище перестало быть местом скверны, а контакт с мертвецом – осквернением, требующим ритуального очищения. Распадающаяся на первоэлементы плоть была освящена так же, как и плоть созидающаяся: рождение и смерть больше не были «скверным» делом, «падением в материю», уничижением божественной искры-души заключением в «гроб и темницу» тела.

Тело человека становится храмом Святого Духа и жилищем Бога, животворящего и содержащего Своей благодатью в соединении и целостности двусоставного человека. Человек становится лестницей от земли к небу, соединяющей тварное и нетварное, проводником Божественной воли и ее представителем в материальном мире.

Могила святого и его тело и вещи становятся тем предметно-материальным локусом, где встречаются доселе недостижимо-противоположные полюса Неба и земли, видимого и невидимого, тварного и обладающего вечным сверхчувственным бытием.

И христианское благочестие сконцентрировалось на той вспышке, которая произошла, когда эти две прежде различные категории соединились в глубинах людского сознания (Браун П., 2004). Вера в чудотворность и святость останков мучеников и праведников явилась всюду и повсеместно, разделялась элитой и простецами и стала закономерным следствием самого ядра христианской веры – веры в обожение и преображение человека во плоти, влекущим за собой воскресение мертвых и торжество Царства праведных. Кладбище и гробница превращаются из места, вызывающего отвращение, в место поклонения. Оно перемещается в топографии города в самый его центр, мало того, в самый храм или собор. Кладбища больше не устраиваются в отдалении от поселений, они перестают быть частным делом каждого, похоронившего на них своих близких. Они становятся местом, где лежат тела тех, кто значим не по степени кровного родства, а по родству духовному.

Место погребения святых Венедикта и Схоластики. Монте-Касино

Почитание мощей и вера в святых, после смерти ходатайствующих за живых – это естественное следствие самой сути Христианского вероисповедания, которое провозгласило святость и целостность человека, состоявшего из тленной материи и бессмертной души. Граница между Божественным и профанным стала проницаемой.

Семьей верующего становятся не отец или мать, брат или сестра, супруг или дети, а те, с кем он таинственно соединен верой и Святым Причастием.

Природно-естественные границы человеческой близости распадаются и заменяются в христианстве на родство духовное. Это происходит в монашестве, когда человек отрекается от домашних, вступая в новую духовную семью; это происходит в храме, когда незнакомые прежде люди соединяются в Тело Христово; это происходит на гробнице святого над его мощами, пока он живой в духе предстоит перед Богом и имеет закрепленное кровью право ходатайствовать за оставшихся на земле живых христиан. Церковь есть Тело Христово, члены ее – члены Его Тела. И как рука может заботиться о глазах, так и одни верующие получают право заступаться за других. Все соединены в живую ткань, нет больше непреодолимой границы между живыми и мертвыми. «Смерть, где жало твое? Ад, где твоя победа?»

Что же касается вероучения об останках святых, то церковное Предание учит, что мощи праведников являются, в первую очередь, свидетельством того, что при жизни их тела действительно сделались храмом Святого Духа, и они видимым образом являют то преображение физической материи и освящение ее, которое обещано верующим в Евангелии. «Бог для того и оставляет нам тела святых, чтобы дать нам надежное прибежище и защиту против зол, отвсюду нас окружающих. Посему я призываю всех вас, в печали ли кто, в болезни ли, в другом ли каком мирском несчастии и в глубине греховной, теките сюда с верою, вы получите помощь и с великою радостью возвратитесь отсюда». – призывает святой Иоанн Златоуст, выражая общее учение христианской Церкви о почитании мощей усопших святых.

Выражая почтение мощам святых, христиане преклоняются не перед могуществом телесных останков, пусть даже и нетленных, а тем самым выражают почтение тем, кто при жизни явил в себе дары Святого Духа. Мощи, по сути, становятся таким же символом, как и иконы, мостом, который перекинут из нашего видимого мира в мир невидимый. Молясь у мощей святых, верующие присоединяются к той благодати, что наполняла угодников Божиих при их жизни, и тем самым возводят свои умы и сердца от «образа к первообразу», обращаясь, конечно же, к Богу и тем, кто ныне пребывает с Ним и присоединяет свои молитвы к нашим. Мощи святых напоминают нам об обещанном Преображении и о том, что наши тела призваны стать храмом для живущего в них Духа Святого. И многочисленные чудеса, явленные через мощи святых, свидетельствуют о том, что они слышат наши молитвы, ходатайствуют о нас, и Господь по нашей вере подает нам просимое.

Прп. Венедикт, пройдя путь, уготованный ему Проведением, достиг обетованного Царствия Небесного. Возможно, если бы он пробыл на земле дольше, чудеса и слава его только приумножились бы, но ведь не за этим приходят в мир люди. Странствуя в этой жизни, все мы призваны найти свою дорогу к Небесной Отчизне, и только смерть является истинным переходом в вечность. «Если не отниму у вас Тела Моего, то не сумею показать вам, что есть любовь духа. И если вы не перестанете видеть Меня телесно, то никогда вы не научитесь любить духовно».

Статуя преподобного Венедикта в Монте-Кассино

Эти слова мы повторим в заключение нашего повествования, ибо они несут в себе весь смысл жизни святого, всю сокровенную суть его судьбы: научить любить духовно, явив собой зримый пример. Так жизнь святого становится мостом, перекинутым в вечность, дорогой от внешнего подвига к внутреннему преображению и единению со Христом.