Текст книги "Школа темных. Избранница грозы"

Как же он без него жить-то будет?

Глава 6

Готовиться к началу занятий оказалось не таким уж страшным делом, как представлялось в самом начале. Стресс от переезда в другой мир прошел, нервы, расшатанные огромным количеством новых людей вокруг, успокоились, и стало чуть-чуть полегче.

Читать приходилось много, но из всех преподавателей лютовала лишь Яспера. На ее парах я традиционно переписывала учебник, а потом с раскалывающейся головой пыталась вернуть себе человеческое вменяемое состояние. Иногда, если было время, просила разрешения взять крылья. Если тренер был на месте, то разрешал, краем глаза поглядывая, чтобы я не убилась. Иногда шла гулять.

Жизнь потекла размеренно и неспешно. Хотя в скором времени обещала измениться. Во-первых, народу в школе становилось все больше и больше: к началу занятий прибывали адепты. Столовая уже не напоминала уютную кафешку, она походила на гигантский муравейник. К выходным не занятыми остались всего несколько столов.

Во-вторых, придя однажды на ужин, я заметила на своей полке новую табличку, означавшую, что кто-то изъявил желание сесть за наш столик. Интересно, кто вступил в славные ряды камикадзе? Я с самого начала не слишком надеялась на кучу друзей, но после скандала с Бастианом школа разделилась на два лагеря, и оба со мной не общались. Первый по причине здорового опасения: вдруг у меня крыша течет, раз я такое устроила? А второй по непосредственному приказу местной знати.

Я хихикнула, вспомнив, как побагровел ди Файр, когда я вернула ему листок с наказанием и предложила лично донести его до магистра Симона, дабы его величество не напрягался. С тех пор огненный король делал вид, что меня вовсе не существует в его жизненном пространстве. Но я знала: то была иллюзия. Бастиан что-то готовил.

Эйген, к слову, после инцидента с ананасом куда-то пропал. И вот теперь я стояла и смотрела на табличку с его именем.

– Ого, – подошедшая Аннабет заглянула мне через плечо. – Возьмешь?

Я пожала плечами и сунула табличку в ячейку.

– Пусть садится, мне без разницы.

– Пойдем завтра в город? Поищем подработку.

– Да, пожалуй, стоит, – кивнула я.

Пока что деньги мне не пригодились. В комнате еще оставалась горстка монет, выданных Кейманом. Крупиц я истратила всего четыре штуки, на парах с магистром Оллисом мы тренировали высвобождение магии. Но Аннабет справедливо рассудила, что в следующие выходные, когда сюда понаедет толпа адептов, работы не останется вообще. Но я понятия не имела, кем смогу работать. Аннабет было без разницы, она привыкла к борьбе за жизнь. А я… я тоже привыкла. Но на Земле всем было плевать на горничную в отеле, никто не интересовался, чем она живет и что делает, отпахав смену. А здесь Бастиан и его свора, едва узнают, что я мою полы, устроят мне незабываемую жизнь.

Но прежде, чем предаваться унынию, надо было хотя бы посмотреть список вакансий. А еще я жаждала выбраться в город и как следует там погулять. Пока что ни один минус новой жизни не перевесил огромный интерес к миру магии.

Мы как раз пили чай и обсуждали магистра Оллиса, когда рядом с нашим столиком остановился смущенный Эйген.

– Можно? – спросил он.

– Садись.

Воцарилась неловкая пауза. Аннабет ерзала, Эйген тоскливо ковырялся в тарелке с рагу.

– Спасибо, что вступилась за меня, – выдавил он. – Но ты не должна была подставляться. Сильно влетело?

– Не очень. Магистр Оллис сказал, что наказания начинаются вместе с учебным годом. Сказал, что нужно прибраться в подвальном архиве. Нестрашно. Зато лицо ди Файра, которого отправили клеить старые книги в библиотеку, надо было брать и зарисовывать. Я порой думаю о том, что выучусь в школе и придумаю вам аналог «Инстаграма», чтобы такие ценные мгновения не пропали даром.

– Что такое инстаграм? – живо заинтересовалась Аннабет.

Под мои рассказы об Интернете атмосфера немного сбавила градус напряжения. Аннабет восхищалась индустрией блогинга, а Эйген заметно оживился на части про порно.

Мне до ужаса хотелось узнать, за что парня изгнали из секты Свидетелей Бастиана, но он молчал, как партизан. Только уточнил:

– Но не из-за того, что я рассказал тебе. Так что спор еще действует… я полагаю.

– После апельсинового сока условия спора наверняка изменились, – заметила Аннабет. – И теперь награда назначена за твою голову, а не за девственность.

– Я вот даже не знаю, радоваться мне этому или нет.

Когда со столов все исчезло и толпа потянулась к выходу, Аннабет предложила:

– Пойдем в учебку? Позанимаемся.

За первую неделю в школе это стало своеобразным ритуалом. Аннабет было скучно, и она читала мне вслух параграфы из учебников, щедро разбавляя текст комментариями и рассказами. Только благодаря ей я худо-бедно справлялась с заданиями Ясперы. Но в то же время понимала, что вечно так продолжаться не может.

Однако сегодня я бы не смогла выдержать теорию темной магии. И вообще какую бы то ни было информацию. Как же хорошо, что завтра выходные!

– Я прогуляюсь. Голова трещит. Давай завтра встретимся? Сходим в город, а вечером посидим у меня.

Аннабет упорхнула. Я долго смотрела ей вслед, а потом побрела вокруг школы, пытаясь понять новую подругу. Ее детство прошло в лишениях и борьбе. Она сбегала, воровала, пряталась и бродяжничала. Потом встретила магистра, который ее пожалел и выбил стипендию, а сейчас просто наслаждалась сытой жизнью. Она понимала, какой шанс ей выпал, и прилежно училась. От нее буквально исходили волны позитива и оптимизма.

В чем-то моя история была похожа. Только детство у меня было пусть и бедное, но счастливое. А еще я не бродяжничала. При всех недостатках XXI века, если ты родился в достаточно развитой стране, то надо постараться, чтобы оказаться на улице.

Может, это не так уж и хорошо, потому что сейчас я никак не могла определиться, повезло мне или нет. И чего я хочу, тоже не знала. На Земле уцепилась бы за возможность получить образование изо всех сил. Здесь тоже цеплялась, но чувство, что огромный пласт информации – важной информации – ускользает, не давало расслабляться и пробиваться наверх.

Ноги сами принесли меня к дверям храма Кроста. Я огляделась, но школьный сад был пуст: небо снова хмурилось. Совсем не летний ветер пробирал до костей. Что ж, отличный момент, чтобы прикоснуться к еще одной стороне культуры здешнего народа. Посмотрим, что представляет собой храм бога стихий и грозы.

Тяжелая дверь со скрипом поддалась, впуская меня в просторный зал. Я никогда не бывала в храмах, за исключением пары экскурсий в школьном возрасте. Но с тех времен запомнила мало. Только специфичные запахи старых зданий и атмосферу ушедших веков.

В этом храме такого не было, он вообще смотрелся новым. Небольшой, темный, но не загроможденный лишней мебелью. Я не увидела ни алтаря, ни статуи, подобной той, что во сне. Из центра зала к куполу поднимался столб переплетенных стеклянных нитей, очевидно, олицетворяющих молнии. От них исходило мягкое голубоватое сияние.

Уютно. Тихо. Спокойно. Хотя и немного жутковато: в храме больше не было ни одной живой души.

Роспись на потолке изображала грозовые тучи. Красиво, не вычурно, умиротворенно. Пожалуй, я бы приходила сюда, если станет слишком тоскливо. Только вот как на это посмотрит хозяин храма?

– Зачем я здесь? – тихо спросила, не надеясь на ответ. – Зачем вернулась?

Глупо было ждать ответа от пустой комнаты. Если уж Крост не обращал внимания на тех, кто молится ему годами, не обратит и на новенькую девчонку, задающую идиотские вопросы.

Я со вздохом похлопала нити молний, в следующую секунду собираясь направиться к выходу, чтобы еще побродить по саду.

Показалось, я засунула пальцы в розетку. Раздался треск, комната наполнилась запахом озона и ярким светом, режущим глаза. Пришедший следом за молнией гром был такой силы, что содрогнулись стены. Грохот наверняка было слышно не только в школе, но и в личных покоях короля в столице.

Меня отшвырнуло на метр назад. Я так больно ударилась мягким местом, что из глаз посыпались искры. Руку покалывало, а все остальные части тела потряхивало. В следующий раз буду ходить сюда в резиновых перчатках! Можно было догадаться, что в храме бога грозы нет-нет да и может долбануть током.

– Что, Крост тоже меня недолюбливает? – раздражено пробурчала я, поднимаясь.

Когда вдруг в полной тишине услышала ответ, от неожиданности чуть снова не села:

– Нет. Это хороший знак.

Кейман вышел из тени и как ни в чем не бывало оперся об инсталляцию, которая только что едва не призвала меня к этому самому богу. А почему его током не бьет? Я бы с удовольствием посмотрела. Интересно, если заманю сюда Бастиана, уговорю его лизнуть столб?

Бр-р-р, кажется, от удара мозги слегка сотряслись.

– Хороший знак? Да меня чуть не убило!

– Ты получила ответ на свой вопрос.

– Вы что, подслушивали?

– Ты не удосужилась выяснить, есть ли кто здесь. Я все время стоял там. – Кейман кивнул на единственный угол, который не просматривался из центра зала.

– Он часто так делает?

Я опасливо покосилась наверх. Желание тянуть руки к элементам интерьера пропало, но ведь я потревожила бога. Он может и просто сверху наподдать.

– На моей памяти никто не сообщал о присутствии силы Кроста в этом храме. Адепты не очень любят покровителей. Им кажется, весь мир у их ног и боги не нужны. Но то, что он отметил тебя – очень хорошо. Сила просыпается.

Кейман усмехнулся собственным мыслям.

– А почему Крост отреагировал на меня? Ведь он бог стихий и грозы. А темная магия…

Пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, кто заведовал у них темной магией. Я запомнила только Кроста – здесь его часто поминали всуе, да и фамилия у Кеймана тому способствовала. А вот Таара и Акорион частично стерлись из памяти. Ошалевший от количества новой информации мозг решил не задерживаться на легендах.

– Акорион. Он – родоначальник темной магии.

– Значит, я должна была бы поклоняться ему? Ну, если бы он не ушел.

– Тебе так хочется кому-то поклоняться? – спросил Кейман.

Я почему-то смутилась и украдкой почесала зудящую от удара ладошку о штаны.

– Просто пытаюсь понять ваш мир и его устройство. Вписаться в него.

– У тебя получилось. Крост тебя заметил. Не разочаруй его.

«А то добьет», – хотела добавить, но не стала.

Кейман не так часто разговаривал со мной без неприязни в голосе, не было смысла доводить его дурацкими нервными шутками.

– Я понятия не имею, что должна сделать. И если это и был ответ на мой вопрос, то я ровным счетом ничего не поняла.

– Ты слишком торопишься. Хочешь все и сразу, в первую же неделю в школе. Так не бывает, Деллин. Боги не спускают с неба инструкцию к жизни. И не превращают твоих врагов в горстку пепла после затяжной молитвы. Их знаки нужно уметь толковать, порой на это уходят годы. Ты поймешь, что именно Крост тебе сказал, но прежде пойми хотя бы свою силу, а уж затем переходи к божественной. Все ответы, все решения проблем в тебе.

Если у Кеймана была цель меня запутать, он ее добился.

В зале было тихо, гром смолк, больше не сверкало, но я все равно держала руки по швам, пока мы выходили. Кейман настойчиво подтолкнул меня к выходу, даже если бы я хотела остаться, все равно не смогла бы.

– Ты должна вернуться в школу, скоро отбой. Два наказания за первую неделю даже для тебя слишком.

Пришлось выполнять прямой приказ владельца школы. Кейман лично проводил меня до входа в жилое крыло и удостоверился, что я зашла в комнату. Из окна виднелась верхушка храма, остальная его часть была скрыта за деревьями. Небо снова затянуло тучами, и если раньше мне нравился вид на сад, словно сошедший с открытки, то сейчас все вокруг показалось немного жутковатым.

Мне почудилось, рядом с храмом, в просветах между ветками, мелькнуло что-то темное. Но видение тут же исчезло, и я решила, что произошедшее слишком сильно меня встряхнуло, вот и мерещится что ни попадя.

Ладно, плевать. Что бы ни произошло в храме, какой бы знак ни дал Крост в ответ на вопрос, у меня нет другой дороги. Остается шагать по той, что имеется, и надеяться, что она не заведет меня черт знает куда.

На ладони расплылось ярко-красное пятно. Прикасаться к нему было немного больно, а когда я в темноте перестилала сбившееся одеяло, в воздухе отчетливо просматривались крошечные электрические искры.

Ему не верится, что все получилось. Что он здесь, в ее комнате, смотрит на безмятежное лицо, на подрагивающие во сне ресницы. Может коснуться ее, вдохнуть запах, ощутить тепло, исходящее от тела.

Она ничего не чувствует. Еще слишком слаба, чтобы ощутить его присутствие, но уже желанна. На ней знак Кроста, но что такое защита бога грозы для настоящей темной магии? Игрушка, не более.

Девчонка еще не понимает, какая сила в ней скрыта. Не осознает магическую красоту, которой наградили ее предки. Сейчас в голове Деллин тысячи вопросов, но ни одного нужного.

И ему придется ждать. Иначе Крост все испортит. Иначе он сам все испортит.

Но поиграть ведь не возбраняется? Совсем немного, только на мгновение ощутить ее страх, напомнить о тьме, сгущающейся вокруг, о том, что он совсем рядом, что стоит малышке закрыть глаза, он будет в ее снах, а вскоре и мыслях.

Черные лепестки мягко касаются ее щеки. Падают на пол. Кружатся в воздухе, невесомо оседая на конспектах и учебниках.

Спи спокойно, Деллин. Впереди долгая ночь.

* * *

В первое мгновение после пробуждения утро перед выходными напомнило мне утро перед Рождеством. В душе поселилось приятное предвкушение. Сразу после завтрака ворота школы откроются, чтобы выпустить нас в город. Можно будет прогуляться, докупить необходимые мелочи и просто сменить обстановку. Я ждала похода в город, как ребенок ждет похода в зоопарк.

Открыла глаза, потянулась и… краем глаза заметила, как что-то мелкое и черное свалилось с постели. Сонливость как рукой сняло, я резко села и ахнула.

Все вокруг было усыпано розами.

Звучит, как романтичное утро прекрасной девушки, но в реальности я еще никогда так не пугалась. Потому что розы были черными, одни головки, без стеблей. Они цветочным ковром покрывали пол, стол, мою постель, даже на шкафу валялись лепестки и бутоны!

Я не знаю, сколько сидела на постели с колотящимся сердцем и огромными глазами рассматривала случившееся безобразие. Пугали даже не розы, не их цвет, а то, что, пока я спала, кто-то побывал в моей комнате. Или не был? Способна ли магия на такую пакость?

Сомнений в том, чьих рук это дело, не было. Я рывком откинула одеяло и спрыгнула на пол. Схватила со стула халат и почти выскочила в коридор, но вовремя опомнилась.

Спокойно, Деллин. Не хватало еще устроить публичный скандал. Ди Файр того и добивается: вывести меня из себя, напугать и показать, кто в доме хозяин.

В дверь постучали, звук получился такой громкий, что я вскрикнула и подскочила.

– Делл? Что у тебя там происходит? – раздался голос Аннабет.

– Ты одна?

– Да.

Я быстро открыла дверь и втащила подругу в комнату. Когда она увидела розы, не удержалась от крепкого словечка.

– Какой кошмар! Выглядит жутковато! Зачем ты их принесла?

– Это не я. Полагаю, наш огненный король открыл для себя волшебный мир языка цветов. Кажется, на нем вот это, – я обвела рукой комнату, – означает что-то вроде «шоб ты сдохла, зараза». Но я еще уточню в словаре.

– Как-то это… даже для Бастиана слишком. – Аннабет взволнованно покачала головой. – Может, расскажем магистру Кросту? Нельзя, чтобы в комнаты мог войти кто вздумается! Ты запираешься вообще?

Тут я задумалась, потому что запирала ли задвижку на ночь, не помнила. Я была так погружена в мысли о случившемся в храме, что вошла в комнату на автомате, да еще и Кейман смотрел в спину.

– Нет. Не знаю, – наконец сдалась я. – Ставлю зуб на то, что забыла. Но желание забывать впредь отбито надолго. Поможешь все это убрать?

– А все-таки рассказать магистру Кросту?

– Он не раз давал понять, что не будет решать мои проблемы. Я не могу бегать с каждой неприятностью все четыре года обучения. Поверь, максимум, что Кейман скажет – «научись запираться».

Пришлось изрядно попотеть, чтобы придумать, куда убрать все лепестки и розы, потому что мусорных пакетов в этом мире или не придумали, или забыли выдать мне. Пришлось импровизировать: складывать пакеты из оберточной бумаги, в которой мне прислали покупки.

Потом все это добро мы отнесли на помойку и направились в столовую. Эйген уже с аппетитом уплетал оладьи. В выходные кормили чуть интереснее, чем в будни, на смену кашам и омлетам пришли оладьи, хрустящая пшеница в карамели, крошечные бутерброды с мясом, по вкусу напоминающим язык. Так что никто не торопился быстрее сбежать в город, все были заняты завтраком.

Когда, наконец, со столов исчезли пустые тарелки, мы лениво побрели на выход. Я сжимала в руках кошелек с деньгами и список покупок. В нем первым пунктом значилась небольшая сумка через плечо, я увидела такую у Аннабет и оценила удобство.

Эйген увязался с нами, и меня никак не отпускало ощущение, что, оставшись без приятелей в лице Бастиана и его свиты, он избрал нас своей новой компанией. Не то чтобы я была против, но слова Кеймана крепко засели в голове: ведь Эйген дружил с теми, кто сейчас надо мной издевался. Если он такой приятный и хороший, то почему не свалил от Бастиана до того, как тот привязал его голым в столовой?

Впрочем, нельзя недооценивать силу коллектива.

Городок, к которому примыкала школа, оказался больше, чем я себе воображала. Мне представлялась небольшая деревенька с парой центральных улиц и кучей домишек. Я полагала, что такое учебное заведение, как магическая школа, следовало построить вдали от нормальных людей. Но персоналу, наверное, надо было где-то жить и отдыхать. Если бы магистров заперли с нами в чистом поле, до выпуска никто бы не дожил.

Я с интересом рассматривала аккуратные каменные домики, старалась не слишком глазеть на проходящих мимо людей. Здесь можно было увидеть намного меньше магии, чем во Флеймгорде, хотя кое-где мелькали яркие вспышки. В основной массе народ явно экономил крупицы. Хотя и шокирующей бедности, похожей на ту, что показывал Кейман, не наблюдалось.

Мы прошлись по центральной улице, свернули к площади с фонтанами и торговыми палатками, немного постояли на симпатичном мостике через речку. И, едва пробило десять, Аннабет потащила нас в мэрию.

– На подработку нужно записаться, они передадут все сведения в школу. Это инструмент контроля, если что-то пойдет не так, выволочку можно получить сразу в двух местах. С другой стороны, благодаря этому нас не обманывают с оплатой и не заставляют тяжело работать: школа следит за подработками.

– Удобно, – согласилась я.

Эйген, очевидно, в подработке не нуждался и остался снаружи, пообещав нас дождаться, хотя мы и не настаивали.

Мы оказались первые в очереди на трудоустройство. Помимо нас в аудитории расположились еще одна компания студентов, человек семь, двое мужчин и дородная угрюмая женщина. Всем выдали по листу с вопросами и дали двадцать минут на заполнение.

«Какие навыки у вас имеются? Какую работу вы бы хотели выполнять?» – и все в таком духе. Навыков нет, могу быть официанткой, няней и… не знаю, кем тут еще можно работать? Пришлось обратиться за помощью к Аннабет. Та написала просто – любую. Все листы мы отдали миловидной девушке. Процедура заняла не больше часа.

– И что теперь? – спросила я, когда мы вышли из аудитории в холл.

– Они проверят то, что мы написали, и завтра дадут нам несколько предложений по работе. Мы успели первые, так что предложения наверняка будут хорошие и много. Что будем делать сейчас?

– Мне нужно пройтись по магазинам, а потом я хочу посмотреть город. Может, сходим…

Я не успела договорить, меня за плечо дернул какой-то взъерошенный парень с большой папкой в руках. Он внимательно посмотрел на мое лицо, потом в папку. Потом снова на лицо и снова в папку.

– Да! Леди, а вы не ищете работу?

– Что-то я уже не уверена, – пробормотала я.

Во всяком случае, система с анкетами и мэрией вызывала у меня намного больше доверия, чем странный рыжий растрепанный парень с кучей каких-то листов. Которые он еще и уронил, от избытка эмоций не удержав свою папку.

– Нет-нет-нет! – затараторил парень, догадавшись, что я как-то неверно восприняла его предложение. – Вы меня не так поняли! Все официально, мы сдадим все документы в мэрию. Вы ведь адептка, да? Школы темных? А могу я спросить, с какого факультета?

– Темной магии.

Он чуть в обморок не свалился.

– Невероятно!

– Да в чем дело-то? – не выдержала я. – Что за работа?

– Дело в том, что я – художник. И я работаю на леди Найтингрин. Вы знаете, кто это?

Я, конечно, не знала.

– Леди Рианнон Найтингрин – самый лучший модельер королевства! Ее дома готового платья и ателье уникальных фасонов – одни из самых дорогих и престижных! Совсем скоро леди Найтингрин выпустит новую коллекцию, и нам очень нужны натурщицы для афиш! Работа несложная: в назначенный час вы придете в наш зал показов, вас оденут в одно из платьев леди Найтингрин, сделают подходящую прическу, и следующий час я буду рисовать вас в образе для афиш и каталогов. Пожалуйста, соглашайтесь! Вы идеально подходите для новой коллекции!

– Не знаю даже.

Мы с Аннабет переглянулись, но подруга пожала плечами. Ей предложение парня не казалось странным. Хотя, как мне подумалось, ее немного задело, что он говорил лишь со мной, начисто игнорируя ее.

Я пыталась сформулировать вопросы.

– Как выглядят эти платья? – наконец определилась.

– У меня с собой, к сожалению, только несколько эскизов. Это огненная коллекция вечерних платьев.

Парень протянул мне папку, в которой я нашла симпатичные рисунки самых разных платьев. В основном они были оранжевого, красного и желтого оттенков и действительно чем-то напоминали неповторимые всполохи пламени. Должно быть, богатые маги огня обожали наряжать в такие своих жен и любовниц. Ну, или я придираюсь, потому что из-за одного козла недолюбливаю всех, кто способен зажечь сигарету без абонентской платы.

– Всего шесть коллекций: огненная, водная, земляная, воздушная, светлая и темная. Я предлагаю стать вам лицом темной коллекции леди Найтингрин. Поверьте, такое предложение дорогого стоит! А конкретней…

Он написал какую-то сумму на крошечном клочке пергамента, но я не впечатлилась: порядок цен и уровни зарплат еще не отложились в голове. Зато Аннабет присвистнула и с легкой завистью на меня посмотрела.

– Вас что-то смущает? – спросил парень.

– Да, бесплатный сыр в мышеловке. Такое количество девушек ищет работу и с радостью прискачет на просмотр, а вы ловите модель в мэрии?

– Помилуйте, леди, неужели я похож на сумасшедшего, который осмелится обмануть адептку темной магии? Да за малейшее оскорбление в вашу сторону Кейман Крост превратит меня в ходячее умертвие! Мэри! Эй, Мэри!

Девушка, что раздавала и забирала анкеты, подошла к нам.

– Мэри, подтверди, что дом готового платья леди Найтингрин сегодня подал заявку на поиск натурщицы!

– Да, это так, – равнодушно кивнула Мэри.

– А можем мы найти анкету вот этой леди и отметить в ней, что мы берем ее на работу?

– Можно, если леди выразит согласие.

Я снова посмотрела на Аннабет в надежде, что она даст хоть какой-то знак. И она, чуть подумав, кивнула:

– Платья леди Найтингрин – это бриллианты среди булыжников. Я бы согласилась.

– Вы ничем не рискуете, – добавил парень. – Подойдете завтра, прочитаете контракт, посмотрите наряды – и примете окончательное решение. А информацию в вашу школу мэрия передаст сегодня же после обеда. Ну как?

– Ладно, – вздохнула я. – Давайте попробуем.

Потому что в противном случае мне грозит уборка столиков, уход за домашними животными или прогулки со стариками. И Бастиан не упустит случая меня этим попрекнуть.

В моей анкете дописали работодателя и на моих глазах упаковали ее в конверт на имя Кеймана Кроста, директора Высшей Школы темных. Конверт отправился в небольшую кучку таких же, а мы – на улицу. По дороге парень рассказывал, что я должна буду делать.

– Кстати, меня зовут Марьон, я – художник леди Найтингрин. Воплощаю ее гениальные идеи на плакатах и в каталогах. Уверен, вам понравится образ!

– Деллин Шторм, – в свою очередь, представилась я.

– Итак, Деллин, поскольку мы не можем работать всю неделю, я прошу вас завтра подойти к десяти часам в дом готового платья леди Найтингрин. Вы без труда найдете его на центральной площади. Боюсь, работа займет несколько выходных, но мы предоставим вам обед и все необходимое. Рисовать буду я, так что все вопросы вы сможете решить или со мной, или с моей помощницей. Я могу помочь вам чем-нибудь сейчас?

– Я сформулирую все вопросы и задам их завтра.

– Тогда до встречи, Деллин, – просиял Марьон.

И все так же, не обращая внимания на Аннабет, почти вприпрыжку понесся через площадь.

– Салон леди Найтингрин вон там. – Аннабет показала на большое белое здание с колоннами. – Я тебе завтра покажу поближе.

– Думаешь, стоило соглашаться?

– О да! Знаешь, адепт может получить разную работу, но почти всегда она связана с тяжелым физическим трудом. А это приятная альтернатива мытью посуды в таверне. Да еще и более денежная. Повезло, что ты красивая.

Красивая? Я украдкой скосила глаза на ближайшую лужу. Ну… не страшная – это да. Пожалуй, у меня хорошие волосы: длинные, приятного цвета молочного шоколада, с переливами. Здоровые и тяжелые. Ну и немного необычными казались раскосые глаза, навевающие на мысли о том, что в предках намешалось немало интересных национальностей. В остальном я была скорее обычной, но то по меркам Земли, модельный бизнес которой диктовал свои правила.

Нанять симпатичную студентку, нарядить, как захотелось, заплатить чуть больше среднего… может, это и правильная тактика. Экономика должна быть экономной, как говорится.

Эйген встретил нас с двумя большими рожками мороженого, что меня ввергло в смущение, а Аннабет совершенно искренне восхитило.

– Круто иметь в приятелях богатого парня, – прокомментировала она. – Хотя и настораживает.

– Это почему?

– Знаешь, у меня воспитательница в приюте говорила, что большие деньги – большие проблемы, а от людей не своего круга лучше держаться подальше.

– Тогда вам не надо было приглашать меня за свой столик, – весело ответил Эйген, и нам ничего не оставалось, как согласиться: довод-то железобетонный.

– И что за работу вы ищете? – спросил Эйген, когда мы сели на скамейку у фонтана, чтобы спокойно поесть мороженое.

Аннабет прямо распирало от желания поделиться:

– Деллин предложили представлять платья леди Найтингрин!

– Не представлять, а просто позировать для плакатов, – поправила я. – Думается, между лицом коллекции и просто моделькой для каталогов большая разница.

– Это пока! – отмахнулась Аннабет. – Сначала тебя порисуют для плакатов и каталогов, потом пригласят представить коллекцию здесь, а на каникулах позовут во Флеймгорд! Подключатся другие модельеры – и ты станешь настоящей богиней моды!

– Ага, а Кейман повесится от осознания собственной педагогической несостоятельности.

Еще неизвестно, к слову, как опекун отреагирует на предложение Марьона. И почему мне кажется, что не придет в восторг? Только бы не запретил. Мне все меньше и меньше хотелось разносить стаканы. Надежда на лучшую жизнь – прилипчивая зараза. Едва перед носом замаячил призрачный и подозрительный шанс вырваться из нищеты, я тут же размечталась, как наивная старшеклассница.

– Если будет возможность, попроси у леди Найтингрин или ее представителя платье к огненному балу со скидкой, – посоветовал Эйген. – Даже в свите Бастиана наряд от Найтингрин доступен разве что Лорелей.

– Хочешь, чтобы меня ненавидел не только Бастиан, но и его подружки?

– Они и так тебя ненавидят. Они всех ненавидят, а с тех пор, как Бастиана на тебе переклинило, у Лорелей и ее подружек появился общий враг. Женская ненависть сплачивает куда лучше женской дружбы, хочу я заметить.

– А почему ди Файра переклинило на Делл? – спросила Аннабет.

– Ну… он не очень любит темных. И иномирянок. А темных иномирянок он не просто не любит… хотя, наверное, Делл первая такая, поэтому он и бесится. С темными сложная история. Бастиан не хотел ехать в эту школу, он считал, что огненному принцу место в Школе огня. Но сила выходила из-под контроля. Зачисление в Школу темных он воспринял как ссылку и перестал общаться с отцом. Тот умер, так и не попрощавшись с сыном.

– Грустно, – вздохнула Аннабет. – Ну а что с иномирянками?

– Девчонки, – Эйген будто внезапно испугался, – вы же никому не расскажете все, что я здесь наговорил? Иначе ананас на меня не повесят, а забьют в самое…

– Мы поняли, – поспешно прервала его я – на нас уже начали оборачиваться, так эмоционально парень жестикулировал, – никому не расскажем. Даже под угрозой ананаса.

Аннабет фыркнула, чуть не уронив мороженое.

– Отец Бастиана любил развлекаться в компании иномирянок. Некоторые считают, будто девушки из вашего мира более продвинутые в постели, понимаешь? Все дети ди Файров с самого детства жили со знанием, что папа обижает маму, а она не может никуда уйти.

– Еще чуть-чуть, и я пришлю Бастиану кекс с сердечками, – пробурчала я.

– О, не спеши, он достойный сын своего отца, – хмыкнул Эйген. – У нашего величества много скелетов в шкафу. И с ним лучше не связываться. Ну, впрочем, вы это видели.

– А девушки ведь не наследуют титул главы рода? – спросила я. – Почему?

– Так исторически сложилось. На самом деле редко какая девушка обладает потенциалом, сравнимым с мужским. Такова природа. Ну а глава, который слабее любого своего родственника, долго не протянет. К тому же девушки выходят замуж и берут другую фамилию, так и род прерваться может. Поэтому у сильных родов всегда много детей. У Бастиана, например, три сестры, а счет двоюродных сестер и братьев идет на десятки.

– И все ждут, когда юное величество склеит ласты.

Необходимость сражаться за место под солнцем с малых лет хоть как-то извиняет поведение огненного короля. Если уж не воспитали в парне порядочность, то в двадцать с хвостиком внезапно обнаружить в себе это ценное качество практически нереально.

– Девочки любят Бастиана. Между собой, конечно, они почти не общаются, но предпочитают видеть во главе родного брата, а не дядюшку, который существенно ухудшит их жизнь. Брина очень хорошая. Мы познакомились, когда после окончания первого курса Бастиан пригласил всех к себе на летние каникулы.

– Ты уже рассказал ей, что вы… мм-м… поссорились?

– Еще нет, мы должны увидеться на каникулах после первого блока. Но Бастиан наверняка уже донес до сестры запрет на общение со мной. Брина слушается брата, один Крост ведает, что он ей наговорил.

Я встрепенулась, услышав имя бога. Только о том, что Эйген поминал именно покровителя грозы, а не магистра темной школы, я поняла не сразу.