Электронная библиотека » Ольга Тарасевич » » онлайн чтение - страница 9

Текст книги "Чеченский угол"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 17:23


Автор книги: Ольга Тарасевич


Жанр: Современные детективы, Детективы


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Руководитель пресс-центра МОШ открыл свой блокнот с записями.

«Вот канцелярская душа! Сразу видно: из ФСБ человек пришел, все-то у него помечено, законспектировано. А нормальному менту вся эта писанина и по долгу службы – тяжкий крест», – досадливо подумал генерал, прислушиваясь к приятному энергичному голосу Воропаева.

– Командир СОБРа Дмитрий Павлов заявил, что присутствие на базе гражданского лица обусловлено личной протекцией высокопоставленного чиновника.

Федор Алексеевич сразу же перебил «главного по журналистам»:

– Удалось выяснить, кого именно?

Павел перегнулся через стол и едва слышно прошептал фамилию.

Генерал присвистнул:

– Ничего себе! Да уж, вот это уровень. Тут и нам бы пришлось с опахалом вокруг барышни бегать. А она ему часом не…

Воропаев развел руками:

– В том-то и дело что не… Не дочь, не жена, не любовница. Сама девчонка даже не предполагает, кто отдавал Павлову распоряжение. Он ее в эти подробности не посвящал. А Лика и не интересовалась. Она – такой маленький танк. Прет прямо к своей цели, а все остальное ее не волнует. Я предполагаю, что тут протекция по цепочке осуществлялась.

Такую категорию девиц Павел характеризовал коротко: тяжелый случай. На его обаяние не реагируют совершенно, так как свято веруют: стоит только захотеть, и любой, даже самый привлекательный мужик, падет бездыханный к их ногам. И сами ноги могут быть не очень, и мордашки встречаются посимпатичнее – тем не менее такие девочки своего добиваются. Уж непонятно, каким образом.

Посулы посодействовать с информацией в обмен на рассказ о том, с кем именно из представителей следственных органов проходила встреча перед подготовкой публикации, Лика безжалостно осмеяла.

– Да, Федор Иванович, представляете, так и заявила, – возмущенно рассказывал Воропаев. – Говорит, по закону о печати журналист имеет право не разглашать источники информации до решения суда. Решение у вас есть? Тогда свободны. А информацию вашу оставьте при себе. Я, говорит, сама с кем захочу, с тем и встречусь. Хоть со следователями, хоть с боевиками. Хорошим журналистам пресс-службы только мешают.

– Увы, Павел, теряешь форму.

Воропаев понурился. Конечно, тон разговора с девушкой он выбрал неправильный. Как правило, такие нахохленные инфантильные воробушки очень любят, когда старший товарищ подставляет надежное плечо. Любят, млеют, тают. Вронская же сразу превратилась в озлобленную разбушевавшуюся фурию. Ее бледное скуластое лицо вспыхнуло румянцем, и поехало-понеслось.

– Не нуждаюсь я в вашей помощи! Ищите других дураков, которые по вашему указанию станут «фильтровать базар»! А я присутствовала на месте событий и видела все собственными глазами! Охрана Волкова осуществлялась из рук вон плохо! А что творилось в Дагестане! Лучше бы операцию штурма как следует продумали! Из-за вашей некомпетентности СОБР потерял бойца, а сколько раненых!

Кто знал, что она такая бешеная? Или, может, у нее просто месячные – вот и бросается на всех подряд, идиотка несчастная.

Генерал что-то обдумывал, рисуя непонятные схемы на лежащем перед ним листе бумаги. Потом спросил:

– Сколько ей лет?

– Двадцать восемь.

– Значит, ты уверен, что прямых связей у нее с верхами нет?

Воропаев кивнул.

– Спасибо, Павел. Можешь быть свободен.

От руководителя пресс-службы не укрылось: какие-то задумки появились у генерала, неспроста он заинтересовался Ликой Вронской. Но уточнять ничего не стал. Федор Алексеевич излишнее любопытство никогда не поощрял.

Заместитель руководителя Местного оперативного штаба попросил секретаря заварить крепкого чаю, подошел к окну.

Посаженные неумелыми военными руками цветы сникли под южным солнцем. Только местная зелень, срезанная почти под основание в целях безопасности, упрямо пускала побеги.

Все никак не забывался разговор с Москвой. Нелепые, ничем не мотивированные обвинения.

– Министерство внутренних дел не справляется с поставленными задачами нормализации обстановки на Северном Кавказе. Отчет о ваших действиях – а точнее, о полном бездействии – уже лег на стол президента, – бушевал голос в телефонной трубке.

Наказаний, взысканий, выговоров Федор Иванов не боялся. Ради бога, да хоть сейчас он готов оставить нынешнюю должность. На Петровке куда спокойней, а главное – понятнее и проще. То, что творилось в Ханкале, генерал характеризовал одним емким словом – подстава.

Непонятно, кто убедил руководство в Москве передать функции управления штабом от ФСБ к МВД. А может, и сам президент, с симпатией относящийся к ведомству, где проработал долгие годы, решил вывести «своих» из-под удара критики, избавить от тяжкой ноши ответственности. Так если уж и принималось такое решение – надо идти до конца. МВД командует – и точка. Однако все было так, да не так. Формально назначаемые руководители приходили из МВД. Да только Иванов был один в поле воин, прочие руководители переводились в МВД из ФСБ за пару месяцев до приезда в Ханкалу. Вот и получалось: все рычаги управления, по сути, остались в руках «комитетчиков». Только «менты» формально делались крайними в любой сложной ситуации. Кавказ – спичка, вспыхивает мгновенно, полыхает долго. И несть числа обвинениям. За честь мундира обидно. Причем всем ведь понятно: ситуация в Чечне далека от нормализации, задача внутренних войск – поддерживать порядок, а тут в этом плане конь не валялся…

Ладно, Бог с ней, с честью мундира. Обидно, несправедливо – но пережить можно. А вот вынужденное бездействие, приказ остановиться, когда вот-вот очередным ублюдком может стать меньше – как с этим смириться? Как такое простить? Какой тогда вообще смысл в нынешней работе?

За примерами долго ходить не надо. Пожалуйста: недавно поступила информация о нахождении в Шатое лидера бандформирования. Подразделение ВВ готовит операцию по уничтожению боевика. Когда все готово, раздается категоричный приказ: осади назад. Это не боевик, это наш агент, передает ценную информацию.

Стратеги, блин. Агенты, связные, явки, пароли. Все бы им в конспирацию играть. Как будто бы в Чечне есть место серым кардиналам. Смешно, право же.

Но нет – плетут пауки свои сети.

Еще один момент – сотрудничество с бывшими боевиками. Уму непостижимо – пускать бандюганов на оперативные совещания МОШа! Надо ли удивляться тому, что информация о планируемых акциях федеральных сил становится известна в горах раньше, нежели она доводится до личного состава. Бывших бандитов не бывает. Те, кто продолжает воевать в горах – родственники и друзья нынешних представителей сил чеченского правопорядка. О чем вообще можно говорить в этой ситуации!

Федор Алексеевич тяжело вздохнул, поставил пустую чашку на подоконник и вышел в приемную.

Двое мощных охранников мигом вскочили с дивана и, тяжело топая, заспешили следом. Через пару минут приотстали, поняв: генерал направляется в госпиталь, маршрут известен, безопасен.

Пахнут хлоркой вымытые до блеска полы, а еще в нос шибают запахи лекарств, боли, отчаяния. Боль ведь тоже пахнет – сопревшей кожей, гноящимися ранами, тоской.

Дежурившая в палате на первом этаже медсестричка Катюша отложила журнал.

– Здравствуйте, товарищ генерал!

Ясные глазки, звонкий голосочек. Белый халатик облегает ладную фигурку. Эх, сбросить лет …надцать…

Дрожат накрашенные аппетитные губки.

– Что случилось, Катюша?

– Выйдемте, – она вцепилась в рукав, увлекла в коридор, где не без зависти таращится охрана. – Двух мальчиков нам утром привезли. Это… ужас.

Федор Иванов предупреждающе поднял руку:

– Не реветь. Излагать все по порядку.

– В плену они были. Недолго, пару дней всего. Их изнасиловали, потом сбросили в засохший арык, а на блокпост записку прислали и кассету.

Кулаки сжались непроизвольно. Ну не звери ли? Захватил пленного, хочешь убить – так кончи человека нормально, быстро. Нет – издеваются. Уродуют тело, плюют в душу.

Отстранив все-таки захлюпавшую носом Катюшу, генерал быстрым шагом вошел в палату. Подтянул к себе стул, присел близ коек. Ребята лежали, отвернувшись к стене. На одном из стриженых затылков синел след тяжелого удара.

– Мужики, все пройдет. Будьте спокойны. А ну, повернитесь ко мне. Повернитесь, когда генерал с вами разговаривает!

Скрипят койки. Это не человеческие глаза, нет. Затравленные животные так смотрят. Как магнит, притягивает их взор пистолет в кобуре, висящий на поясе.

– Оставить дурные мысли. Слышите, пацаны, я… – слова опять не находились, горло сдавила нахлынувшая жалость. – Мы за вас отомстим. Мало подонкам не покажется. Это понятно?

Тот, который с посиневшим затылком, едва заметно кивнул. Второй равнодушно изучал потолок.

– Поправляйтесь!

«Правильно сказал президент, – размышлял Федор Алескеевич, возвращаясь в штаб. – Мочить этих сук надо, где найдешь, даже в сортире. Вот и хорошо. Вот и замочим».

Мозаика разрозненных предположений сложилась в четкий план. Осуществление его было делом нелегким, но игра стоила свеч. Животным не место среди людей…

В кабинете Иванов нажал кнопку селектора и коротко распорядился:

– Доставить завтра в МОШ Лику Вронскую.

* * *

Как же тяжело писать заказные статьи. Генерал Федор Иванов вроде бы популярно объяснил смысл рождаемой сейчас в таких муках публикации.

Боевики – мужественные повстанцы и партизаны, воюющие за свободу. Федералы – звери и мародеры, истязающие мирное население. Политику Кремля критикуем, кровавые теракты одобряем.

Подобных статей в Интернете – десятки. Синеют в нижней части экрана многочисленные ссылки. Казалось бы, надергай фрагментов, измени имена, добавь немного пафоса – и дело в шляпе.

Только стоит в глазах истерзанный пулями Темыч. Запекшаяся кровь, синие руки, повязка, поддерживающая отваливающуюся челюсть. Еще пару часов назад угощал водочкой из фляги. За что, почему и когда это все закончится, в конце-то концов?!

Не писалось.

Лика Вронская встала из-за стола, прошлась по большому генеральскому кабинету.

Надо собраться.

Она должна пройти этот путь.

Дороги назад нет.

Заместитель руководителя Местного оперативного штаба ни в чем не убеждал. Ни за что не агитировал. Но какая боль изнывала в серых тусклых глазах… За тысячи российских мальчишек, брошенных в чеченскую мясорубку просто так, безо всяких расчетов – молоденьких, необученных, впервые взявших в руки автомат за пару дней до гибели. За командиров, всех этих майоров-полканов, грудью прикрывавших бойцов. Грудь изрешечена свинцом, а все без толку, смерть уравняла всех – и солдат, и командиров, у нее для каждого – пластиковый серебристый пакет, получите, дорогие родственники, все что осталось от ваших близких. Если осталось – это еще хорошо. Можно последний раз прикоснуться губами к колючей холодной щеке. А если урна с пеплом? Или цинковый гроб, запаянный? Сколько их увозили из Чечни – запаянных, погруженных в деревянные ящики, с черными обугленными останками внутри, с трудом отодранными от полыхающих БМП и БТРов.

Десять лет войны – и никаких выводов, никакого прогресса. Да только хуже стало. Раньше боевые действия шли только в Чечне. Теперь нигде не укрыться от душегубов – ни в соседних республиках, ни в самой Москве. Раньше все было понятно: мы здесь – они там. Теперь мы здесь, но и они якобы воюют рядом. Они там – но всегда исчезают в горах, как предрассветный туман. Они везде – в залитых кровью школах и больницах, в заложенных на пути машин с ОМОНом фугасах, в начиненных взрывчаткой автомобилях, лихо подъезжающих к дверям комендатур.

Проще простого сделать вид, что этого не происходит. Сесть за столик небольшого кафе на старом Арбате, заказать воздушное пирожное и, медленно его поклевывая, безмятежно смотреть на текущую по улице реку туристов.

Пытаться что-то изменить бессмысленно. И небо может лопнуть навсегда. Или от ног останется коротенький обрубочек. Как раз, чтобы примоститься на деревянную дощечку на колесиках, прося милостыню у ряда тонированных блестящих иномарок. Родина – мать многодетная. Всех не оценишь, не наградишь, не упомнишь. Только паленой водки для опаленных войной хватает на всех, все остальное – в дефиците.

Но можно знать. Для себя. Что не сидел тихо, как мышь под веником.

Лика Вронская свой выбор сделала. Поэтому и сутулилась за компьютером, вымучивая заказанную генералом Ивановым статью.

Последняя фраза в ней – ключевая:

«Я бы очень хотела лично встретиться с отважными повстанцами, проливающими кровь за свободу своего народа. Они знают цену и первого, и второго. И платят ее – высокую цену свободы. Собственную жизнь».

Вложенная в письмо отдельным файлом статья понеслась в Москву. Через пару минут педантичный Mail.ru прислал ответ: «Ваше сообщение получено».

Что последует дальше, Лика Вронская могла бы рассказать с точностью по минутам. Открыв электронную почту, секретарша «Ведомостей», одновременно отвечая на телефонный звонок и взлохмачивая светлое разлетающееся каре, отправит статью по сети на компьютер корректора Галины. Та педантично выловит всех «блох», до малейшей не там где надо поставленной запятой. И как всегда подумает: «Ну, Вронская в своем репертуаре. Горбатого могила исправит. Сколько раз объясняла: если компания друзей, кружок такой тесный, – ставь букву о. Во всех остальных случаях – а. И вот, пожалуйста – чеченские кОмпании, хоть кол на голове теши…» Стилистические правки Галина не делает. Не ее вотчина. Стиль-редактора Дэна. Он уже озадаченно скребет бритую голову: «Совсем Лика с ума сошла. Или, может, и правда с места событий оно все видится именно так?» Потом верстка. Политические полосы делает лучший дизайнер газеты. Дима, рыжий, добродушный, возле его огромного монитора всегда лежит коробочка с леденцами, и отчего-то так хочется украсть из нее конфету. Фотография к статье подверстается отменная. Да и сам текст, растянутый по легко читаемым колонкам, будет проглатываться читателями. Высший пилотаж. Дима любую скучную аналитическую бодягу заверстает так, что она превратится в сенсацию. Текста он, впрочем, не видит. Шрифты, иллюстрации, отбивки – только этим озабочена рыжая кудлатая голова. Он заверстает полосу и на какое-то время о ней забудет. Но политика – материя тонкая, статьи этой тематики снимаются часто, вот и опять – приходится забивать образовавшуюся на странице «дырку» другим текстом. И только один человек в редакции будет четко знать: в типографию на сей раз отправятся два комплекта дисков с запакованными полосами газеты. Редакционный Киану Ривз Вася, совершенно непонятно по каким причинам не окольцованный еще падкими на киношную внешность девушками, повезет диски в типографию и объяснит полиграфистам, что несколько номеров «Ведомостей» следует отпечатать отличными от общего тиража. В типографии заворчат: «Опять друг друга разыгрываете». И Вася помчится в аэропорт.

А вот что случится дальше – Лика Вронская уже не имела ни малейшего представления. Потом начиналась неизвестность.

«Я доверяю Федорову. Все будет хорошо», – подумала она, отправляя Паше в Силиконовую долину безмятежно-трогательное письмо…

Возле здания штаба Лику Вронскую ждал раздолбанный УАЗик. Со второй попытки она захлопнула тяжелую дверь, и машина сорвалась с места, потом долго петляла по городу. Убедившись в отсутствии «хвоста», водитель притормозил у аллеи черных обуглившихся деревьев, и Лика отвернулась от окошка. Столбики стволов с кое-где сохранившимися сухими ветками уж очень напоминали кресты.

Через пару минут она пересела в «Жигули», за рулем которых сидел коренной житель Грозного Руслан. Это был единственный агент среди местного населения, в котором генерал Иванов не сомневался.

* * *

Дожди, не переставая ни на минуту, шли третий день подряд.

Султан засыпает, мечтая: утром расчистится налитое тяжелыми облаками небо, пелена холодной воды отпустит зеленые склоны гор, и можно будет выбежать на двор, поиграть в войну с соседскими ребятами. А тогда – трепещи, противник!

Косые струи барабанят в окно.

Одна отрада – рядом дедушка со своими мудреными рассказами.

– У праведника Гази-Хаджи из Зандака был единственный сын. Когда он вырос, лучшую девушку сосватали ему в жены. Но не довелось ему повеселиться на собственной свадьбе. Лишь только в дом ступила нога невесты, упал сын Гази-Хаджи, сраженный пулей.

Султан заинтригован:

– А кто же убил его, дедушка?

– Убил молодой мужчина, без памяти полюбивший ту, что была отдана другому в жены. Он не прятался, стоял рядом с бездыханным телом сына Гази-Хаджи, так как понимал: не суждено жениться на любимой, а жизнь без нее ему не мила. Гази-Хаджи был человеком уважаемым, и лишь только у него случилось горе, его дом окружили люди, требуя: «Покарай убийцу своего сына». Но он распорядился по-другому.

Султану кажется, он сейчас закончит историю деда. Праведникам совершить чудо – что ему, Султану, украдкой выстрелить из рогатки в жирную утку, важно перекатывающуюся по двору на коротеньких лапках. Все понятно: праведник оживит сына, и даст ему в жену другую девушку – еще лучше прежней.

– Он не стал наказывать убийцу сына. А позволил взять ему в жены любимую. Они поселились в доме рядом с домом Гази-Хаджи. И праведник радовался их счастью, хотя каждый день его сердце разрывало горе утраты любимого сына. Это называется собар, внучек. Выдержка, терпение, терпимость. Настоящий вайнах должен уметь быть терпимым. Это достойно уважения.

– То есть собар важнее чира? – уточняет Султан.

В голосе деда звучит такая уверенность, что Султан верит: и правда, важнее. И вот если только Камил из соседнего двора нанесет ему смертельную обиду – Султан простит его сразу, непременно. У мальчиков не растет борода, но тогда-то уж, когда поссорятся, они станут взрослыми. И смело можно представлять, как он в знак примирения обреет Камила, показывая: если не дрогнула его рука в тот момент, когда острая бритва касалась горла обидчика – значит, действительно, теперь между ними мир на веки вечные…

Таким наивным можно быть только в детстве.

Простить Айзу, убившую двух мужчин из их рода, и так невосполнимо поредевшего за годы войны?

Никогда.

Ни за что.

Султан Мульзараев мог бы убить обидчицу уже несколько раз. А только не хотелось ему так просто отдавать Айзу смерти. Надо – чтобы так больно, как только можно. Чтобы лилась ее кровь долго, искупая каждый выстрел в Хасана, все унижение старенького Махарбека.

Он все выяснил. Обидчица находится в горах, иногда приезжает в дом Мадины в сопровождении явно скучающего желторотого юнца. Но что-то удерживало Султана, ловившего в прицел ненавистное лицо в черном платке от того, чтобы нажать на спусковой крючок. Не зря – в этот же дом стал приходить мужчина. И когда Султан навел справки о его месте работы, предвкушение скорой расправы едва удержало его на месте. Как же хотелось отправиться в горы, разыскать отряд Салмана Ильясова и сказать командиру: «Рядом с тобой предательница». Однако он слишком долго ждал для того, чтобы быть голословным.

Осуществление плана по предоставлению доказательств потребовало много времени и денег. Но месть – это не то занятие, в котором следует торопиться и мелочиться.

И вот «жучок» прикреплен к стене в доме Мадины и небольшой серый ящичек в машине Султана разговаривает двумя голосами: приглушенным взволнованным Айзы и спокойным деловитым Бислана, и чуть поскрипывает кассета в диктофоне, записывающем разговор на пленку.

Хасан.

Махарбек.

Ваша кровь почти отомщена.

Глава 6

Просмотреть оперативные сводки. Изучить документы к предстоящему совещанию. Принять записавшихся на личный прием офицеров. И еще десятки больших и маленьких дел, за которые стоит взяться, но мысли вертятся только вокруг предстоящей операции.

Заместитель руководителя Местного оперативного штаба придвинул к себе последний номер «Ведомостей». Молодцы коллеги Лики Вронской! На первой полосе анонс статьи, сам текст размещен на второй – под заголовком «Отважные борцы за свободу», с броским фото. Улыбается бородатый парень, на голове черная шапочка, у ног гранатомет, все как полагается, типичный «зверек». Таких газет «вертушка» из Москвы доставила всего пять экземпляров – но если об этом не знать, никогда не догадаешься, что это спецзаказ.

Разрабатывая план предстоящих действий, Федор Алексеевич переживал по поводу Интернета. Разместишь такой материал на сайте «Ведомостей» – проблем не оберешься. А уж про полный тираж с «отважными борцами» и думать не стоит – на сто процентов подведешь издание в лучшем случае под административные санкции. Но проблема решилась сама собой. Как пояснила Лика, сайта у «Ведомостей» нет. Сознательная маркетинговая политика, направленная на увеличение розничных продаж газеты и числа подписчиков. Так что у людей боевиков, имеющих доступ ко Всемирной паутине, нет никаких шансов обнаружить несоответствие электронной и печатной версий «Ведомостей». Четыре номера газеты, как бы случайно оставленные в актовом зале МОШа, уже исчезли…

Лика, Лика…

Отважная наивная девочка.

Она почти сразу, без особых уговоров согласилась принять участие в операции. Доверие гражданских к людям в форме, особенно если сверкают на погонах большие генеральские звезды, исключительно. Да и естественна в принципе реакция тех, кто увидел хотя бы краешек кровоточащей чеченской раны. Помочь. Залечить. Облегчить боль. Несмотря на опасность.

За технические аспекты предстоящей акции Федор Иванов не волновался совершенно. Еще в Москве ему не раз докладывали об успешном проведении операций с применением специальных средств связи. Современные технические возможности позволяют добиваться невероятных результатов. Маячок-передатчик сузился до размера максимум пяти кубических сантиметров, совсем кроха. Приемное устройство через спутник-ретранслятор позволяет отслеживать нахождение маячка в любой точке земного шара. По программе задания координат траектория движения оснащенного такой «таблеткой» человека вычисляется с точностью до нескольких метров.

«Спецы» в Ханкале, которым Федор Алексеевич сообщил якобы о тестовом режиме аппаратуры, вторые сутки докладывают данные о перемещениях Лики Вронской по Грозному и окрестностям. Техника работает, как часы.

За надежность Руслана Домбаева, у которого остановилась «независимая» журналистка, также волноваться не стоило. Не потому, что в душе чеченца вдруг вспыхнуло понимание правомерности действий России на Северном Кавказе. Все куда прозаичнее. Одно его неверное движение – и занимающийся в Москве бизнесом старший брат Руслана отправится за решетку, оснований для возбуждения уголовного дела более чем достаточно – и в Москве, и в Грозном эффектно демонстрировались пухлые папки с документами. В них – копии номеров «левых» счетов, свидетельствующие о незаконных операциях, многочисленные свидетельства нарушения налогового законодательства, правил торговли и так далее. Особого криминала в действиях нет, нарушения носят сугубо экономический характер – но из тисков правоохранительной системы такому бизнесмену не вырваться. И тогда – нищета и для жены с тремя, мал мала меньше, детишками, и для многочисленной родни, разбросанной по горным селеньям Чечни, потому как содержимого папок с лихвой хватит для конфискации имущества. А в тюрьмах к чеченцам сейчас такое отношение – без комментариев. Окончания срока можно случайно не дождаться. Страх за брата – вот тот крючок, на который попался Руслан Домбаев. Страх и сила – единственное, что может держать в узде этот народ, по-хорошему с ним, как уже неоднократно убеждался генерал, общий язык найти невозможно.

Боевики всегда были заинтересованы в освещении своей деятельности. Это понятно: больше информации о борцах за свободу – больше денег течет из сочувствующих мусульманских стран. И такими же обидными и глупыми, как поражения в боях, стали проигрыши в битвах на информационном поле. Да и битв никаких на первоначальном этапе не было. Сдались без драки. Позволили сформировать в массовом сознании сочувствие не к героически проливающим кровь мальчикам, а к бородатым уродам, которые после того, как выключалась камера, шли в зинданы, где томились русские, и издевались над ними так, что фильмы ужасов – журнал «Ералаш» в сравнении с пережитым нашими солдатами и офицерами.

Теперь, слава Богу, хвост чеченским пиарщикам поприщемили. Никаких возможностей рассуждать в эфире о свободной Ичкерии. Хочешь увидеть по центральным телеканалам борцов? Пожалуйста – но лишь в одном состоянии. В котором уже не рассуждают.

Очевидно: боевики не упустят возможности пообщаться с журналистом. Никогда не упускали, а теперь, в связи с сужением информационного поля и невозможностью даже за деньги привлечь к себе внимание – и подавно не откажутся.

Однако в любой другой ситуации смысла рисковать гражданским лицом немного. Боевики осторожничали, часто требовали вопросы, и сами делали видеозапись основной части интервью. Лидеры приезжали к репортерами лишь на считанные минуты, для того чтобы снять пару планов рядом с журналистом, – а за десять-пятнадцать минут невозможно подтянуть бойцов спецподразделений.

Но теперь все было по-другому. После терактов в Дагестане чуть ли не в каждом ауле стояли федералы. В этих условиях куда опаснее организовывать встречу на нейтральной территории, чем привезти журналиста в лагерь.

Успев изучить психологию лидеров бандформирований, генерал понимал: сейчас Салману Ильясову очень захочется объяснить, что это не он убивал ополоумевших от ужаса женщин и стариков. А Кремль. Только так.

Значит, оставалось лишь ждать…

– Товарищ генерал, – голос секретаря из приемной отвлек Федора Алексеевича от размышлений и он с досадой покосился на оживший селектор. – Командир Московского СОБРа подполковник Дмитрий Павлов настаивает на встрече с вами. Говорит, что дело срочное и личное.

– Пусть войдет.

Отдавший честь мужчина, с массивной нижней челюстью и настороженно поглядывающими из под широких бровей голубыми глазами, вызывал у генерала раздражение. Объяснили же этим ребятам, он лично даже специально распорядился, чтобы адъютант вечерком подъехал к разместившимся в здании детского садика собровцам… Все популярно растолковано: за нарушение порядка аккредитации журналистка «Ведомостей» покинула территорию Чечни. Никаких мер в связи с тем, что поездка осуществлялась по высокой протекции, к СОБРу применяться не будет. Все в порядке, ребята. Осуществляйте дальше проверки по адресам, или «зачистки», как вы сами называете эти мероприятия.

Федор Алексеевич кивнул на стул и холодно сказал:

– Слушаю вас.

Дмитрий Павлов хотел было начать выяснять отношения стоя, однако, уловив нескрываемую досаду в серых глазах генерала, все же присел.

– Начистоту говорить буду. Приезжал к нам парень ваш.

– Мой парень – капитан Якименко!

– Простите. Приехал. Сказал – Лику в Москву отправили. Моя позиция такова: баба с возу – коню легче. Но есть у меня один боец. Неровно дышит к девушке. Вот он и сказал: ни дома, ни на работе Лика так и не появилась.

– Вы отнимаете мое время! Мне больше делать нечего, кроме как выяснять, куда делась отправленная отсюда журналистка?! Вы свободны, товарищ подполковник!

– Нет! – он все-таки встал, возвысился над дубовым столом тренированным массивным телом. – Я буду свободен, когда вы мне объясните, где Вронская. Лопата – парень шустрый. Выяснил: на отправляемых «бортах» и «вертушках» Лики не было. Железнодорожный билет на ее фамилию также не покупался. Непорядок, Федор Алексеевич, а? И вот сейчас мне уже действительно стало интересно, где Лика. Человек приехал с нами. Плохо, неправильно, что приехал, – но был жив, здоров и на виду. Вы что, думаете, я молчать стану? И не скажу, что последний, кто видел Лику до похищения – водитель приехавшего за ней автомобиля МОШа? Генерал, генерал, что же вы делаете?! Неужели и вы с «чичами» в доле? Они вам отстегивают за каждое похищение, да?

Федор Алексеевич встал из-за стола, обошел орущего Павлова – с его-то тщедушным телосложением в любое отверстие втиснуться можно – и распахнул шкаф.

Набросив плащ, пояснил:

– Ливень на улице. Ну да ничего, пойдемте, прогуляемся. Не сахарные, не растаем.

И резким жестом осадил взметнувшуюся с дивана в приемной охрану:

– Сидеть! Один этот офицер стоит десятка таких как вы. Совсем разжирели на казенных харчах!

Дождь сыпался сплошной стеной, пускал в ряби луж крупные пузыри.

– Беседку видите? – спросил генерал.

Павлов коротко отозвался:

– Понял!

Когда генерал добежал до грубого неказистого деревянного сооружения – как сортир, право же, и кому только в голову взбрело поставить такое уродство – Дмитрий уже разгонял широкой ладонью воду со скамейки.

Федор Алексеевич присел, поежился, чувствуя, как порывы сильного ветра окатывают спину холодной влагой.

Очень плохо, что Павлов так много сказал в кабинете. Когда все время работаешь рядом с чекистами, невольно убеждаешься: они любят шпионить вообще и за всеми окружающими в частности. Нет никаких гарантий, что кабинет не снабжен прослушивающими устройствами. А важно, чтобы как можно меньше народу знало о готовящейся операции. Тогда не будет возможностей отыграть все назад. Хотя полностью избежать огласки, разумеется, не удастся. Но главное – чтобы все это случилось потом – взыскания, выговоры, отстранение от должности. Когда бандиты перестанут коптить свет и Лика окажется в безопасности.

– Сколько бойцов у вас в отряде? – поинтересовался генерал.

– Тридцать восемь… было. Осталось тридцать семь. Врач и главный по хозчасти в операциях активного участия не принимают.

«Тридцать пять человек – это очень мало, – подумал Федор Алексеевич. – Даже с учетом недавних потерь по оперативной информации в отряде Салмана Ильясова более пятидесяти бойцов. К штурму больницы привлекались боевики из других отрядов и добровольцы. Однако сразу после того, как удалось вырваться из Дагестана, они рассредоточились по горам, многие вернулись в родные села. Тем не менее около пятидесяти бойцов всегда находится при Ильясове. И если захватывать его лагерь, то численность нападающих должна минимум втрое превышать количество обороняющихся… Впрочем, ладно. В любом случае силой одного подразделения эту задачу не решить, придется привлекать несколько структур. Пусть в их числе будет СОБР. Все-таки за знакомого человечка воевать будут».

Выслушав подробности предстоящей операции, Дмитрий Павлов раздраженно поинтересовался:

– Генерал, вы отдаете себе отчет в том, что произойдет с девушкой, если в вашем плане случится малейший сбой?

Иванов заверил командира СОБРа, что это невозможно. А по правде говоря, на самом деле он об этом не думал. Главное – поймать подонков и отомстить за все: за погибших заложников, за умирающих ребят, за десятки людей, которые просто однажды спустились в метро и уже никогда больше туда не спустятся…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации