Текст книги "Принцип предательства"

_{Глава 24}

Фургон раскачивало и трясло. Голову прислонить было невозможно, поэтому Денни держал её ладонями, создав упор локтями в колени. Голова болела от напряжения. Видимо, он ещё был слаб, а здесь сразу такие нагрузки. Чувство тревоги не оставляло его:

«Почему в тексте были слова про выкуп? Про незаконное удержание, если он в полиции? Почему в его гибели надо винить одного из партнёров Вильяма Чена и просить помощи у Роберта? Неужели это как-то связано?»

Фургон стал притормаживать и остановился. Слышно было, что один из полицейских открыл дверь и стал с кем-то разговаривать. Леммон вернулся к своим размышлениям, но резкий звук выстрелов и разбитого стекла остановил поток мысли. Он упал на пол и облизал потресканные и обсохшие губы.

– Господи, это что ещё?

Возле фургона послышалась речь нескольких человек. Были слышны хлопки дверей кабины фургона. Потом раздался ещё один одиночный выстрел. Кто-то прошёл вдоль фургона к задней двери и открыл её. Солнце ослепило Леммона, были видны только силуэты двух вооружённых автоматами людей. Они были не в форме. Один из них рукой показал, чтобы Денни выходил. Но он не мог, у него был какой-то ступор, он не понимал, что происходит, и оставался лежать на полу, затравленно смотря на напавших на фургон людей. Боевики переглянулись и что-то сказали друг другу на своём языке. Один из них ловко заскочил в фургон и подошёл к Леммону. Он сжался, подтянув колени к голове. Голова раскалывалась от сильной боли. Денни закрыл глаза и стал про себя молить, чтобы его не убили. Боевик ткнул его ногой и рукой показал на выход. Леммон кивнул головой, но сил сделать какое-нибудь движение не было. Это не очень понравилось боевику. Он резко схватил левую ногу и подтащил его, как тушу, к задней двери. Денни попытался приподняться, но резкий толчок ботинка военного образца выкинул его из фургона. Он упал и больно ударился плечом и коленом. Надо было вставать. Он попытался отряхнуться, но грубый толчок прикладом автомата определил направление движения.

Пригибаясь, Леммон пошёл к кабине фургона. На дороге рядом с фургоном лежал окровавленный труп сопровождающего его полицейского. В кабине в неестественной позе замер водитель. Денни стало плохо, комок подошёл к горлу, но очередной тычок дулом автомата под рёбра быстро отрезвил его и заставил идти дальше. Чуть впереди стояли два старых джипа с открытыми багажниками. Вокруг них стояло несколько вооружённых человек. Все они были без формы. Его подвели к одному из джипов и приказали залезть. Он не без труда забрался в багажник. Его пристегнули наручником к ручке, приделанной к борту. В этот же джип сели трое боевиков. Двое в кабину, один к нему, в кузов. Остальные разместились во втором джипе. Один из боевиков достал рацию и что-то сказал. Потом, получив ответ, кивнул головой, сел в кабину второго джипа и махнул рукой. Джипы резко сорвались с места.

Через секунд тридцать после начала движения сзади раздался несильный взрыв. Леммон резко повернул голову и увидел, что фургон был весь в огне. Во второй раз за этот год он увидел автомобильный факел. Денни икнул и прикусил губу. На его глазах выступили слёзы, страшная обида мешала нормально дышать. Боевик, сидящий вдоль другого борта, посмотрел на него, презрительно усмехнулся, сплюнул за борт и отвернул голову в сторону движения джипа.

«Вот сволочь. Он ещё презирает меня, – обида резко перерастала в злость, – врезать бы тебе», – Денни привстал, но джип подпрыгнул на ухабе дороги, и наручник резкой болью напомнил о себе. Он поморщился и сел обратно. Боевик снова посмотрел на него. Усмехнулся, но уже без презрения. Наверное, что-то почувствовал во взгляде.

Леммон повернул голову по ходу движения, что-то необычное было в ощущениях, кроме животного страха, обиды и злости. Ветер! Ветер обдувал на скорости голову и раскидывал волосы. Он так долго был в помещении, что позабыл подобные ощущения, которые немного охладили и успокоили: «Едем в горы. Простые грабители убили бы на месте и сожгли, а раз нет, то значит, везут меня к своему начальнику для решения, что со мной делать. Если я в наручниках в полицейской машине, и они тоже против полиции, то, может, мы по одну сторону баррикад? Или они увидели, что я неместный, и решили попробовать получить за меня выкуп?.. Значит, убивать им меня невыгодно… Страшно звучит, но оказывается, плен лучше смерти. А на войне – это сродни предательству. Как всё перепутано в жизни, – машина подпрыгнула на кочке, и он больно ударился головой о стойку сидения, – но сейчас войны нет, а предательство есть. Плен лучше смерти? Да и что думать об этом – выбора нет…»

Он попытался пошевелить затёкшей рукой: «Если, действительно, выкуп, то буду говорить, что деньги есть, друзья и компания тоже не останутся в стороне… Может, и к лучшему, что меня украли. Фаиз мат Юсуф мне не понравился. Особенно его глаза. Если правду сказал начальник полиции, то кто его знает, какое он решение принял бы завтра. Вдруг он не поверил бы этому Наджилу, или у полиции что-нибудь не получилось с передачей моего обращения?.. Хорошо, что оно есть, – меня будут искать. И этим бандитам надо предложить сделать моё видео. Тогда будет две записи. Шансы, что информация обо мне попадёт домой, удваиваются… Получается, что сегодня я сказал на камеру почти правду о своём захвате. Как в воду глядел».

Денни прижало к борту. Джип сделал резкий поворот на узкую дорогу, которая петляла и уходила вверх в горы. «Полиция же тоже должна меня искать. У них двоих коллег убили, а такое не прощают», – в памяти всплыли образы сопровождавших его полицейских и их трупы на дороге. Комок опять подошёл к горлу: «Конечно, это может занять не один день, но, по крайней мере, есть надежда, и я ещё жив!» Сидящий напротив боевик подозрительно посмотрел на него. Леммон отвёл взгляд. Эмоциональных сил не осталось.

Через часа полтора машины остановились. Денни поднял голову и увидел впереди ещё один джип. В отличие от прибывших, он был очень старый и весь в грязи, но это нисколько не смущало сидящих в нём людей. Они тоже были вооружены и в хорошем настроении. Из машины напавших на полицейский фургон вышел человек с рацией. Из джипа вышел человек в камуфляже. Они поздоровались, обнялись, похлопали друг друга обеими руками по плечам и с улыбками отошли в сторону от дороги, где была небольшая поляна с рядом крупных камней и остатками поваленного ветром дерева.

Пока вышедшие из машин о чём-то говорили, в джипах никто не проронил ни слова. Угрожающая тишина сильно нервировала. Денни слышал только шум ветра, свободной рукой убирал выступавший на лбу пот и был на грани срыва. Минут через семь—восемь собеседники встали и снова обнялись. Боевик с рацией достал какой-то свёрток, передал его второму и крикнул что-то в сторону джипа, где сидел Леммон. Охранявший боевик направил на Денни автомат и погрозил кулаком. Затем он отстегнул наручник от борта и пристегнул к своей руке. Из кабины вылез второй боевик.

Леммон что-то хотел спросить, но его резким движением вытолкнули из кузова и повели в сторону грязной машины. Водитель открыл заднюю дверь. Там было небольшое пространство, куда обычно складывают багаж. Денни не успел спросить, куда ему садиться, – удар сзади под коленки опустил его на землю. Боевик быстро отсоединил наручник от своей руки и защёлкнул его на втором запястье за спиной. На голову надели тёмный мешок, который опустился почти до живота, ноги связали верёвкой. Затем за спиной руки связали с ногами и в полусогнутом состоянии закинули в багажник. Так обычно поступают с баранами перед забоем их на мясо…

Страха почти не было. Выезд из тюрьмы, видеозапись, нападение на фургон, а теперь ещё кто-то забрал его как скотину – слишком много для одного дня, чувства притупились… Ноги и руки стали медленно затекать, лежать на боку было неудобно, но и просить ослабить верёвки было бесполезно. Оставалось только терпеть и ждать: «Раз они куда-то едут, значит, есть ещё шансы пожить. Не зря морской спецназ говорит, что, если у тебя что-то болит, значит, ты жив… Жив?»

Леммон прикусил губу: «Разве можно назвать жизнью существование ниже человеческого достоинства? Разве это жизнь, когда ты с мешком на голове в багажнике грязной автомашины и абсолютно ничего не понимаешь? Не понимаешь, что с тобой происходит, что будет происходить, в чём твоя вина и что тебе надо сделать?»

Всё имеет свою причину, своё начало и свой конец. Но Денни не понимал причин и даже не мог определить, в начале он, в середине или уже в конце этой дикости, которую ему подкинула судьба.

_{Глава 25}

Наджил вернулся в офис и ждал прибытия Сарди. Он подводил первые итоги операции и размышлял над следующими шагами. Фаиз возвращается завтра, и им надо было торопиться. Сегодня важный день – они три части операции сводили в единую картину. Первая часть операции заключалась в обработке Леммона, записи его видеообращения и передаче повстанцам. Вторая – в подготовке итогов расследования по похищению груза. Третья – самая сложная – в устранении Намита и инсценировки нападения его людей на фургон с Леммоном.

Начальник полиции с удовольствием работал с документами. Он подшил в папку протоколы допросов Леммона и ещё нескольких человек для виду. В папке уже были справки, запросы, иные документы. По документам видно, что работа проведена тщательно и оперативно. Изучали несколько версий, но подтвердилась одна – участие в захвате груза неизвестного из больницы, который назвал себя Леммоном.

Наджил чувствовал, что всё делает правильно, и Фаиз будет доволен. Он ещё раз прочитал расписку, которую вчера собственноручно подписал Леммон, и подшил её в папку. Текст в расписке подтверждал готовность Леммона в обмен на сохранение жизни выдать заказчика, место захвата грузовиков и помочь в операции по возвращению груза или денег. «Он думал, что это по поводу аварии, а подписал согласие на сотрудничество в расследовании по грузу. Странная штука жизнь – человек надеется, верит, а уже почти полгода в покойниках и со своей могилой… хотя и сегодня жизнь ему никто и не гарантирует…»

Зная реальные события, Наджил сам сделал протоколы допросов, в которых было много мелочей по захвату груза. Леммон якобы сообщил, что он сопровождал груз, имея заказ на его последующее похищение. Раскрыл имя информатора, схему нападения и связи, название компании, с которой его группа и сотрудничала… Согласно этим показаниям, груз был реализован через охранную компанию из соседнего района, но, со слов Леммона, её владельцы посредники, груз предназначался повстанцам.

Следующим документом в папку был прикреплён запрос по этой компании и ответ на него. Из данного документа следовало, что эта компания юридически принадлежит другу Намита, начальника полиции соседнего района, а по факту и Намиту тоже. Компания серьёзная, охраняет бизнес брата Фаиза, Халида мат Юсуфа. Наджил положил в папку приказы о выезде специальной группы на место захвата груза для протоколирования показаний Леммона и о выдаче дополнительного боекомплекта и гранатомёта в связи с особой опасностью операции.

Спецгруппа по документу состояла из двух конвоиров, сопровождавших арестованного, и машины с боевыми офицерами полиции. На самом деле, конвоиры, получив устное распоряжение начальника полиции, забрали Леммона и выехали на место аварии, а машина с офицерами полиции, доверенными лицами Наджила, поступила в распоряжение Сарди. Надо сказать, что все их проверенные бойцы служили или в полиции, или работали в охранной фирме, которую возглавлял Сарди. Это была мощная команда с жёсткой дисциплиной.

Операция шла по плану. По документам спецгруппа выехала на место предполагаемого захвата груза, которое им должен был показать Леммон. Но не доехала… В действительности Наджил после записи видеообращения Леммона вернулся в город, а Сарди, увидев его сигнал, отдал команду своим людям, которые захватили фургон и передали Леммона повстанцам, так сказать, на хранение. По иронии судьбы, в этом районе и руководит повстанцами родственник Наджила, который помог реализовать груз Фаиза. После передачи заложника Сарди должен организовать засаду на месте нападения на фургон и ждать появления машин Намита.

Наджил, ожидая результатов засады, написал отчёт о телефонном разговоре с Намитом. Он был уверен, что для Фаиза это будет выглядеть естественным. Всё-таки трудно поверить, что родственник и начальник полиции соседнего кабупатена причастен к захвату груза и убийствам. Согласно отчёту, сначала Намит не соглашался встретиться, но, когда узнал о наличии документов о причастности его компании к захвату груза и свидетеля, которого повезли на место преступления закрепить показания, согласился подъехать к вечеру сегодняшнего дня. Но не приехал… Наджил положил отчёт о разговоре и закрыл папку: «Продумано всё основательно. Лишь бы теперь исполнение не подвело. Жаль самому нельзя. Когда сам – как-то увереннее, что ли».

Он, действительно, звонил Намиту, пригласил его встретиться по вопросу груза и сообщил, что Леммон жив и есть возможность взять за него круглую сумму. Подробности лично. Наджил собирался проводить следственные мероприятия на месте аварии, где и договорились встретиться. Намит сказал, что приедет вместе с партнёром, чтобы разобраться с этой чепухой по обвинениям в похищении груза, посмотреть на свидетеля и документы: «Это слишком серьёзное обвинение и может стать причиной больших проблем, которые могут дорого стоить». Наджил согласился, только время встречи указал другое…

«Проблемы, действительно, могут дорого стоить. Но ты, Намит, даже не представляешь, насколько дорого, – Наджил откинулся на спинку кресла и стал с удовольствием чистить апельсин. – Ты, конечно, старый волк, но предсказуемый. Предсказуемость всегда рождает риск поражения. А предсказуемость, умноженная на слепую веру в свою силу и положение в районе, тем более. Зря ты ко мне относился свысока. Теперь свысока на меня и будешь смотреть», – Наджил съел последнюю дольку апельсина и вытер руки.

Он был уверен, что Намит поедет тремя машинами. Впереди машина полиции, а за ними две машины охранной фирмы. Машина босса и машина сопровождения. В машине сопровождения будут охранники, а в машине боса – Намит с другом и водитель. Водитель – его доверенное лицо, чтобы можно было открыто обсуждать свои тёмные дела. А сегодня им есть что обсудить, и они поедут как обычно, наплевав на инструкции и безопасность. Зачем? Они едут к нему, другу и родственнику.

Наджил подошёл к карте и нашёл место операции: «На повороте возле сгоревшего фургона им придётся остановиться. Догорающий автомобиль, следы крови и тела полицейских сделают своё дело. Машины остановятся одна за одной. Там по-другому нельзя. Кто-то выйдет и доложит, что бой был пару часов назад. Напряжение спадёт. Полицейские и охранники выйдут из машин. Намит не выйдет. Это точно. Осторожный волчара. Связь в том месте отсутствует. Только рации. А рации у него не будет. Сто процентов, рации будут только в машинах охраны и полиции. Зачем большим людям такая тяжесть в дороге? Минутная пауза – и мои орлы положат всех, как куропаток на охоте. А затем выстрел из гранатомёта в машину с Намитом. Вот так – элементарное несоблюдение инструкций – и ты в гостях у Аллаха. А потом Сарди оформит инсценировку твоего нападения, Намит, на фургон с Леммоном».

План предусматривал, что в результате боя погибнут два полицейских-конвоира и все «нападавшие». Трое из них – в форме полиции соседнего района. Руководил «нападением», скорее всего, сам Намит. К сожалению, он был не в служебной машине, поэтому и погиб. Он не знал о машине сопровождения, что и предопределило такой исход. Всё будет представлено так, как будто одна из машин сопровождения Намита загородила дорогу. Это вынудило остановиться фургон конвоиров, которые что-то заподозрили, сумели укрыться за колёсами фургона и открыли огонь. Трупы будут расположены так, чтобы в этом не было сомнений. Рядом с телом одного из конвоиров положат использованный гранатомёт. Для правдоподобности постреляют в свою сторону оружием людей Намита, прострелят стекло своей машины и вложат в руки убитых владельцев. Затем пробьют бензобак машины босса, чтобы она тоже сгорела, «в живых» останутся только полицейские автомобили.

«Полиция же не может стрелять по своим, – Наджил улыбнулся и прошёл к рабочему столу, – и Намит был бы жив, если бы находился в своей машине и следовал инструкциям. Такое стечение обстоятельств…» Затем кто-то выдвинется на участок, где работает связь, и доложит о нападении дежурному. Он отправит группу полиции, бойцы Сарди уедут, а сотрудники полиции из машины сопровождения приступят к своим профессиональным обязанностям на месте происшествия. Из составленных документов и отчётов будет понятна схема нападения. Труп Леммона не обнаружен. Якобы сумело уйти двое или трое из нападавших, возможно, они его захватили.

Наджил, посмотрев в зеркало, представил себя на докладе у Фаиза мат Юсуфа:

– Даже если Леммон сбежал, то никуда он не денется. Он сдал своих и понял, что его хотели убрать. Так что помощи ему ждать не от кого. Рано или поздно он объявится. Или у нас, или у повстанцев, а там есть наши информаторы.

Он понимал, что Фаиз проверит все мелочи, но в итоге ему придётся признать результаты расследования и согласиться, что Намит, получив информацию, решил отбить свидетеля и зачистить концы, но просчитался. Он не знал, что кроме конвоиров будет ещё машина с усиленным боекомплектом. Наджил сел в кресло и глубоко вздохнул:

– Налицо профессионализм начальника полиции, но это ещё не решение проблемы. Недоверие Фаиза угаснет, но напряжение останется. Ему будет непонятно, как он вернёт свой груз или свои деньги… Надо очень чётко сформулировать свои предложения по дальнейшим шагам.

Для этого он и ждал своего верного партнёра. Сарди должен был забрать копию видео Леммона, согласовать план своего разговора с Халидом и обсудить детали отчёта, который Наджил доложит Фаизу. Им необходимо было ещё раз продумать все мелочи и убедить Фаиза, что сложившаяся ситуация даёт шансы найти получателей груза и вернуть деньги.

Наджил подошёл к окну. Он умел ждать, но не любил это занятие. Догонять ему было приятнее:

– Трудовой день сегодня выдался, тяжёлый, но интересный. Я бы даже сказал перспективный.

Он поднял руки вверх и потянулся. Ему захотелось размяться после кропотливой работы начальника полиции…

_{Глава 26}

– Второй час дня. Мы сегодня вставать будем? – Бренда с нежностью смотрела на лежащего рядом Винглера.

– Смотря что ты имеешь в виду.

– Ты хочешь ещё?

– Ещё и навсегда! Правда, с небольшими перерывами.

– С какими перерывами?

– Чтоб поесть, помыться и иногда поработать. Ты не поверишь, но я ещё и работаю.

– Судя по тому, что утром ты никуда не звонил, то на твоей работе тебя никто не хватился. Или ты работаешь на дому? – Бренда резким движением села и развернулась к Винглеру. – А может, ты подпольный миллионер? И у тебя такое развлечение прикидываться детективом и заманивать доверчивых женщин к себе, без которых, между прочим, в офисе вся работа идёт наперекосяк.

– Да ты не только красива, сексуальна и умна. Ты ещё и незаменима, – Чарлз притянул Бренду к себе и поцеловал, – жаль мне твоего начальника.

– Почему?

– У него теперь всё время работа будет идти наперекосяк. Тебе же некогда будет работать. Ночью мы будем спать, днём заниматься любовью, вечером танцевать танго. Так что ему не позавидуешь.

Бренде был приятен этот трёп ни о чём:

– Остаётся утро.

– Нет, утро тоже моё. Чтобы я променял вкуснейшие завтраки с красивой женщиной, завёрнутой в полотенце, которое так элегантно падает во время подачи кофе? Э, нет, – утро я ему не отдам. И не проси.

Бренда улыбнулась и поцеловала Чарлза:

– И не буду.

– Вот и умница. Ты не хочешь перекусить, время обеда? Я могу что-нибудь приготовить. Все-таки ты у меня в гостях.

– Если ты согласишься принять мою помощь, то я за!

Чарлз с доброй иронией посмотрел на Бренду:

– Столько счастья сразу, а ещё и суток не прошло. Ты всегда будешь такой?

Бренда привстала, оперлась руками на грудь Винглера и серьёзно заметила:

– Мне кажется, я всегда такая. Была и есть. Просто некому это было оценить.

Чарлз прикоснулся тыльной стороной ладони к её подбородку, потом провёл ладонью по щеке и опустил руку на оголённое плечо Бренды:

– Я постараюсь ценить это каждый день, каждую минуту, когда мы будем вместе.

Бренда склонила голову к левому плечу, прикоснувшись щекой к руке Чарлза, а правой рукой пошевелила волосы на его голове:

– Поживём увидим. Во всяком случае, я очень этого хочу… и хочу, чтобы у тебя это получилось, – она встала, завернулась в полотенце и улыбнулась, – и я буду тебе помогать. Я очень боюсь, но постараюсь.

– Я знаю, милая. Счастье – это всегда нелегко, хрупко и получается не у всех. Не знаю, как будет у нас, но что-то мне подсказывает, что у нас всё получится!

Бренда всем своим видам показала абсолютное согласие и надела на себя рубашку Чарлза:

– Начнём с обеда?

– Да. Вернее, продолжим. Я даже предположить не могу, как вкусно и чем ты накормишь меня у себя дома, – Чарлз поменял тон и закатил глаза от предвкушения.

– Это ты меня так выгоняешь или набиваешься в гости?

– В жизни должно быть разнообразие, тем более женщине надо каждый день переодеваться, так что после обеда мы можем прогуляться, а вечером навестить твою квартиру. На машине, чтобы утром тебя сразу отвезти на работу.

– Да, я ещё в лифте заметила, что скромностью ты не страдаешь.

Чарлз накинул на себя халат:

– Это последствия воздействия твоей красоты на мою тонкую организацию души. Тебя, видимо, в детстве не научили, что в лифте с незнакомыми дяденьками не то что разговаривать, но и ездить нельзя. А ты? Постойте, подождите, восьмой этаж. Всё! Теперь ты от меня не отвяжешься! Мы ответственны за тех, кого приручили.

– В смысле приручила – корми. Так?

– Именно. Я с удовольствием тебе помогу.

– С удовольствием? – Бренда томно прикрыла глаза. – С удовольствием будет долго, но звучит заманчиво.

– Что ещё нужно, чтобы прекрасно закончить день? Полная сытость и удовлетворение.

Бренда прошла на кухню и открыла холодильник:

– Считай, что ты меня убедил. Сливки и овощи вижу. Будешь суп-пюре?

– С ваших рук, мадам, я приму всё, даже яд!

– Это я запомню. Будешь плохо себя вести, обязательно воспользуюсь твоим советом

– Надеюсь, такого не случится, а если что, то это будет достойная смерть – умереть от любви на руках женщины!

– Нет, Чарлз, от любви рождаются дети! Умирают люди от тоски и болезней.

– Ты просто кладезь мудрости.

– Учителя хорошие были.

– Теперь понятно, почему твой начальник без тебя как без рук.

– А у меня их несколько.

– Ничего себе! Один работник и несколько начальников. Уж очень сурово как-то?

– Не очень. Я офис-менеджер, и секретарь, и ресепшн. Всё в одном лице. Компания у нас солидная, но народу не очень много, часто специалисты работают в командировках. Очень много разных организационных вопросов «лежат» на мне. Поэтому без меня невозможно.

Чарлз подошёл к Бренде и обнял её сзади. Он понимал, что ему необходимо сказать, что он знает очень много про её компанию, про людей, про бизнес. И что ему ещё нужно узнать что-нибудь про одного из коллег. Но он побоялся разрушить сказочное состояние, которое царило в доме, царило у них в душах. Он побоялся разрушить счастье, разбить, как стеклянный дворец.

– То есть ты там как узел информации и связи, такой мини-штаб по организационным вопросам и документам.

– Так и есть, – Бренда уверенными движениями готовила суп-пюре из кабачков.

– Не сомневаюсь, что ты справляешься. Мне кажется, ты просто не умеешь работать плохо и очень переживаешь, если что-то не так. Принимаешь всё близко к сердцу. Да?

– Конечно, я стараюсь и расстраиваюсь, если что-то не получается. А близко к сердцу?.. По-разному бывает, всё зависит от ситуации, людей, отношений.

– Надеюсь, коллектив хороший?

– Да, правда, пришли два новых специалиста, коллектив обновился, но пока близко не сошлись. Вроде нормальные люди… И ещё замена одного специалиста будет, обновление идёт, пока всё в порядке, но не сравнить с тем, что было.

– Почему? Уволились хорошие работники, ушли приятели?

– Не уволились, но ушли. Ты верно сказал, ушли… Только не в другую компанию, а в другой мир. На тот свет. Это грустная история, давай я тебе потом о ней расскажу. Не хочется сейчас душу бередить.

– Конечно, всегда жаль, когда уходят достойные, тем более друзья – по себе знаю… очень трудно. Потом расскажешь, под настроение. Тебе чем помочь?

– Даже не знаю, достань мясную нарезку из холодильника. И тарелки на стол поставь. Я уже почти готова.

Чарлз выполнил просьбу Бренды. Внутри его раздирало противоречие. Разговор вдруг выплыл на ситуацию с мужем Фионы. Нельзя сказать, что он этому не способствовал. Наоборот. Но он почувствовал, что для Бренды эта тема очень волнительна и печальна. Продолжать этот разговор дальше мог только детектив или полицейский, но не влюблённый мужчина. Винглер не хотел испортить наслаждение и смешать зародившиеся эмоции со свалившейся на него работой. Он посмотрел на календарь. Половина недели прошла, а он ни на йоту не продвинулся в расследовании, и ему нечего было сказать Фионе.

Чарлз, как штопор, вкручивался в ситуацию, где его молчание может дорого обойтись. Слишком дорого.