Текст книги "Профессионалы"

68

Д’Антонио видел, как Дмитрий, держа парня под прицелом, заставляет его подняться и хохочет ему в лицо, прежде чем прикончить. Боже, но этот клоун успел натворить бед. Юрий и Дарио – трупы, а где, черт подери, Паоло? Наверное, тоже где-нибудь валяется мертвый.

Парень возник из темноты, точно ангел смерти, и уложил двоих его людей. Д’Антонио видел все, прижимая пистолет к уху девушки, чтобы другой клоун, вооруженный «узи», не вздумал валять дурака.

– Ты, наверное, Пендер, – сказал Д’Антонио. – Тот, у которого всегда есть план.

Парнишка сплюнул.

– А ты кто такой? – В его голосе по-прежнему слышалась дрожь.

– Я работаю на людей Дональда Бенетью. А тебе вообще приходилось раньше стрелять?

– Не забывай, что это я грохнул твоих гонцов в Майами. А ну-ка, прикажи своему человеку отпустить моего друга.

– Ни за что.

– Но Хейли здесь ни при чем. Отпусти хотя бы ее.

– Заткнись и не командуй. Если ты бросишь пушку, мы, может быть, это обсудим. Возможно, я отпущу ее.

Ствол лишь тверже уперся в висок Д’Антонио.

Дмитрий тем временем избивал безоружного клоуна. Тот, залитый кровью, едва держался на ногах. Д’Антонио нетерпеливо засигналил. Дмитрий оглянулся, кивнул и последний раз пнул свою жертву.

– Ну и славно, – сказал Д’Антонио, – значит, вы все умрете.

* * *

Сойер чувствовал себя паршиво, как никогда. Голова трещала от боли, в глазах было темно, ноги подкашивались. Когда раздался гудок автомобиля, бандит врезал ему напоследок под дых, Сойер попятился, взмахнул руками, но все-таки не упал. «Нет, я не упаду, – твердил он себе. – Я умру стоя».

Громила явно любил театральные эффекты. Он подмигнул Сойеру, почмокал губами, изображая поцелуй, и затем вскинул автомат. Сойер зажмурился, готовясь к смерти. И тут сзади взревел двигатель. Сойер открыл глаза.

Автомат больше не упирался ему в грудь, потому что громила отвернулся, глядя на минивэн, который с ревом летел прямо на него со стороны перекрестка. За рулем сидела Тиффани, и Сойер готов был поклясться, что она улыбается. Автомат затрещал, пули веером осыпали ветровое стекло, точнее, его левую часть. Двигатель взвизгнул, набирая обороты, Тиффани мстительно оскалилась и на скорости сорок миль смяла стоящего на пути человека. Она проехала по телу дважды и остановилась только где-то за парковкой.

Окровавленный бандит лежал на асфальте в неестественной позе. Сойер подошел, глянул на его черное, грязное, усыпанное осколками стекла лицо. Тот был на последнем издыхании. После секундного раздумья он подобрал автомат и пустил очередь ему в грудь. Убедившись, что громила мертв, Сойер переступил через его тело и поспешил на парковку.

* * *

Даже наблюдая конец Дмитрия, Д’Антонио не падал духом. Девчонка все-таки в его власти, это его козырная карта.

Пендер по-прежнему держал автомат у его виска.

– Отпусти ее, ты проиграл.

– Ну это как посмотреть, – возразил Д’Антонио. – Тебе она нужна живая или как? Если живая, то делай, что я тебе говорю.

– Не надо меня убивать, – скосила глаза Хейли.

– Тут я решаю, что надо, а что нет.

Она снова положила руку ему на бедро.

– Опусти пистолет, все кончено.

Д’Антонио взглянул на парковку – недобитый приятель Пендера подходил все ближе.

Девчонка прильнула к нему, бормоча ему в ухо какие-то глупости.

– Да ты рехнулась, дура, – сказал ей Д’Антонио.

– Может быть, и дура, но ты мне нравишься. Ты не должен меня убивать, – шептала она. – Ты ведь знаешь, что не сможешь убить меня.

Он не понял, как это случилось, но она схватила пистолет и начала выкручивать ему руку. Д’Антонио спустил курок – пассажирское стекло разлетелось вдребезги. Сойер за шкирку вытащил его из машины и бросил на землю, а пистолет остался у Хейли. Д’Антонио лежал на земле, а над ним высился Пендер – малолетка с автоматом «узи» и большими яйцами. Д’Антонио хотелось рассмеяться, до того все это было нелепо. Он должен умереть, потому что какая-то глупая сучка обвела его вокруг пальца. Но еще больше ему хотелось увидеть сейчас ее лицо, понять, что она думает, что чувствует, наблюдая его смерть.

Но вместо Хейли он видел Пендера. Он открыл было рот, чтобы позвать ее, и тут Пендер выстрелил. Грохнул его в упор из «узи». И ушел, бросив остывать в тени под деревом.

69

Когда подошел Сойер, Пендер стоял у капота «форда», держа в руке горячий, жгущий ладонь «узи».

– Ты в порядке?

На Сойера было страшно смотреть: все лицо в кровоподтеках, один глаз распух и закрылся, вместо рта – кровавое месиво.

– Нормально, – промычал Сойер, выплевывая обломки зубов. Он покосился на тело Д’Антонио, на Хейли, как мышь притаившуюся в «форде», и спросил:

– Мы победили?

– Да, все они трупы, – кивнул Пендер.

Тогда Сойер открыл дверь и вопросительно взглянул на Хейли:

– Послушай, а сколько этих отморозков тут было?

Хейли хлопала глазами, будто не понимала, откуда он взялся.

– Пятеро. Трое из Детройта и двое из Майами.

– Пятеро плюс босс или всего пятеро?

– Всего, – сказала она. – Вместе с Д’Антонио.

– А кто это такой, черт подери?

– Вот этот, – сморщилась Хейли, тыча пальцем в водительское сиденье.

– Но у нас только четыре трупа, – заметил Пендер. – Где еще один?

– Я о нем позаботился, – махнул рукой Сойер.

Заслышав позади шаги, Пендер резко обернулся и вскинул автомат.

– Эй, это я! – Тиффани в страхе пригнулась. – Меня-то не грохни. Ребята, идемте скорее! Крот ранен.

Они переглянулись и со всех ног бросились бежать к своему многострадальному фургону. Пендер добежал первым. Он положил «узи» на крышу и заглянул в салон, где Крот, в разорванной окровавленной рубахе, истекал кровью. Две-три пули пробили ему грудь и плечо. Кровь пузырилась на губах, когда он дышал, взгляд был отсутствующий. Крот стремительно терял сознание.

– Эй! – Пендер тронул его за плечо.

Крот сморгнул и слабо улыбнулся, узнав друга.

– Мы победили?

– Тиффани, эта штука еще ездит? – спросил Пендер. – Его надо срочно в больницу.

– Ездит.

– Быстрее перевяжи его, да покрепче. Я поведу.

– Нет времени, – шепнул Крот. – Уходите.

Пендер сел за руль.

– Мы тебя не бросим.

Вдали завыли сирены. Пендер дергал ключ зажигания, чтобы вызвать к жизни двигатель.

– Ты помнишь, как отсюда выбраться? – Крот закашлялся, изо рта брызнула кровь. – Я умираю. Уходите, ребята.

Его хриплое дыхание стихло.

Пендер смотрел на друга, не слыша ни сирен, ни всхлипов Тиффани. Крот сидел с открытыми глазами, но не шевелился. Его нет, он умер. Все было как в тумане.

Подъехали Сойер и Хейли на «форде».

– Какого хрена вы тут возитесь?

– Крот умер, Сойер, – зарыдала Тиффани.

– О боже. – На мгновение лицо Сойера смягчилось, но лишь на одно мгновение. – Слушайте, но нам нужно сваливать отсюда.

– Без него мы не уедем, это невозможно.

– Мы должны. Пендер, шевелись.

Пендер очнулся, но не сразу. Еще секунду он сидел, туго соображая, что к чему, но потом в его мозгу произошла перезагрузка, будто кто-то нажал кнопку Reset. Он снова услышал сирены.

– Тиффани, мы уходим, – сказал он.

Пендер вылез из фургона, силой оторвал от Крота упирающуюся Тиффани и отнес ее в «форд», где усадил на заднее сиденье. Не успел он прыгнуть в машину и захлопнуть дверь, Сойер дал по газам. Нам перекрестке Пендер оглянулся, чтобы в последний раз увидеть их разбитый минивэн, а затем все исчезло за поворотом.

70

Они ехали вдоль западной границы мастерских. Сойер, не снижая скорости, петлял по переулкам и притормозил лишь у железнодорожного переезда перед мостом. За мостом они повернули на юг – в город – и, ориентируясь по железной дороге, добрались до вокзала.

На парковке раненый Сойер занял место, предназначенное для инвалидов. Все вышли, кроме Хейли, и поспешили в почтовое отделение. Клерк за стойкой по очереди подозрительно оглядел их, особенно разбитую физиономию Сойера, но ничего не сказал, выдав каждому его светло-коричневый почтовый конверт.

В вестибюле они вскрыли конверты, достали содержимое, а конверты порвали на мелкие клочки и бросили в урну. Крот преподнес им королевский подарок: паспорта, свидетельства о рождении, права и кредитные карты – словом, все, что необходимо для бегства за границу. В конверте Пендера были также документы для Мэри.

Когда они вернулись, Хейли по-прежнему сидела, обхватив колени руками, и молчала. Она все время молчала. Не произнесла ни слова с тех пор, как ее спросили про бандитов, и ни разу не посмотрела на Тиффани. Пендеру, признаться, было плевать. Он не подозревал, что так получится. Что он обменяет одного из лучших друзей на эту мутноглазую богатую сучку. Впрочем, поймав себя на этой мысли, он тут же велел себе заткнуться и не отвлекаться.

Сойер оглянулся и спросил:

– Куда мы едем, босс?

– Высадим их где-нибудь, – после секундного раздумья ответил Пендер, – и рванем в Детройт.

Тиффани удивленно уставилась на него:

– Ты все-таки едешь за подругой?

– А что мне делать?

– Уезжать отсюда. У тебя есть паспорт. Радуйся, что остался жив.

– Я не могу ее бросить. И не брошу.

– Ну а сейчас-то мы куда? – спросил Сойер. Пендер посмотрел на Тиффани, затем на Хейли.

– Куда вы хотите? В аэропорт? В полицию? Куда?

– Если вы, ребята, в Детройт, то я с вами, – сказала Тиффани. Одежда на ней была испачкана кровью Крота, лицо заплаканное.

– Мы могли бы подбросить тебя в аэропорт. Лети куда хочешь.

– Одна? Нет, спасибо. Да у меня и денег нет. Теперь, когда отец узнал, что я с вами, я все равно что нищая.

– Я хочу домой, – сказала Хейли.

Пендер привстал, пытаясь заглянуть ей в глаза, но она отвернулась.

– Хорошо. Мы отвезем тебя в больницу. Или в полицию.

– Я просто хочу домой.

– Может, лучше в аэропорт?

– Не знаю. – Хейли, сморщив лицо, вдруг расплакалась.

«Мы виноваты перед ней, – подумал Пендер. – Если бы не позволили Тиффани ехать с нами, если бы не убили тех кексов во Флориде, если бы вообще не убежали во Флориду, если бы не убивали Дональда Бенетью…»

Не стоило продолжать перечисление, чтобы узнать, чем закончится список. «Перестань, – мысленно велел себе Пендер. – Отвези ее домой. Вытащи из тюрьмы Мэри и уезжай за границу».

– Ладно, подбросим тебя до больницы, – сказал он и увидел в зеркале, что Сойер нахмурился. – Нельзя ее просто посадить на самолет, Сойер. Она не в состоянии лететь.

– Они вызовут полицию, и она все расскажет. Она знает, куда мы едем.

– А что нам делать? Мы не можем тащить ее с собой.

Сойер не стал спорить, лишь вздохнул и по первому указателю «Больница» свернул с дороги. Когда они приехали, Пендер вышел и стал отстегивать у Хейли ремень безопасности. Она молчала. Сойер делал ему большие глаза. Затем потер большой палец об указательный и средний, как делают коридорные в гостиницах, прося денег. Пендер покачал головой.

– Почему это? – возмутился Сойер. – Разве мы не спасли ей жизнь, черт подери?

Хейли, осунувшаяся и бледная, молча уставилась тусклыми глазами в одну точку, будто не слышала.

– Сойер, ей из-за нас крупно досталось. А пятьдесят штук все равно нам погоды не сделают.

Сойер так и обомлел. Пендер, не обращая на него внимания, помогал Хейли выйти из машины. Она совершенно безвольно позволяла ему себя передвигать. Пендер даже боялся, что, когда он ее отпустит, она упадет. Хейли пошатнулась, но устояла. Он отвел ее на тротуар.

– Ну все, мы поехали, ладно?

Хейли медленно кивнула.

– Поверь, мне очень жаль, что так получилось. – С этими словами Пендер подтолкнул ее к двери больницы, а сам вернулся в машину. Пока они не уехали, он с жалостью наблюдал, как она ковыляет, точно беспомощный ребенок. А Крота было еще жальче. Сколько же бед они натворили.

– Вперед, в Детройт. – Сойер прибавил скорость, беря курс на хайвей. – У тебя есть план, босс?

Пендер задумался. Что у них осталось? Машина, оружие и какая-то мелочь. Картер хочет сто тысяч за одно согласие заняться делом Мэри. Им нечем ему заплатить, если только они не ограбят банк.

Ограбление банка. Пендер вспомнил, как они сидели с Сиэтле, строя планы на будущее. Тогда было решено, что банки грабить не стоит. Но теперь это их последний шанс. Другого выхода нет.

– Босс? – позвал Сойер и испытующе посмотрел на него. – Ты что-то задумал?

– Да, – ответил Сойер, глядя в кромешную тьму за окном. – Есть одна идея.

71

– Я правильно понимаю, что ваша подзащитная хочет получить полную неприкосновенность в обмен на подробности всех прочих преступлений, совершенных бандой? – спросила Уиндермер.

Глория Уоллес взглянула на Мэри и кивнула.

– Да, – сказала она. – Мисс Макаллистер готова предоставить вам все сведения, включая координаты жертв, города, методы и фальшивые имена, под которыми выступали похитители. Этого будет достаточно, чтобы составить обвинение против троих главарей банды.

Уиндермер рассмеялась:

– А не много ли вы требуете, мисс Уоллис?

Уоллис напряглась.

– Путем угроз и насилия со стороны группы социопатов моя подзащитная была принуждена к участию в осуществлении их преступных замыслов. Я уверена, что суд согласится с тем, что мисс Макаллистер – жертва стокгольмского синдрома.

– Будь вы так уверены, вы бы не торговались и не стремились избежать суда, – заметил Стивенс.

Помощник прокурора по фамилии Обрадович, высокий и тощий как зубочистка, подавшись вперед, сверкнул черными глазами.

– Они правы, – обратился он к Уоллис. – Полную неприкосновенность мы не можем вам обещать в любом случае.

– Пять лет условно, – сказала Уоллис.

Уиндермер усмехнулась. Обрадович поскреб в затылке и потер глаза.

– Что еще вы можете предложить?

– А что еще есть у моей подзащитной?

Мэри слушала, опустив голову, и представляла, какое лицо будет у Пендера, когда он узнает, что она предала их.

– Я хочу знать, куда они направляются и где они сейчас. А если ваша клиентка не может этого сообщить, то куда они направятся после того, как покинут территорию Соединенных Штатов.

«Держи карман шире», – подумала Мэри, и вдруг ей стало дурно. Они хотят, чтобы она выдала Мальдивы, продала их с Пендером Мечту, вот что им надо.

– Моя клиентка не может знать, где похитители пребывают в настоящий момент, – отвечала Уоллис, – поскольку без малого неделю находится в тюрьме. Однако, если бы у нее имелись какие-либо сведения о дальнейших планах похитителей, она была бы согласна предоставить эту информацию в обмен на условный срок или общественно полезные работы во благо других женщин, ставших жертвами насилия.

Уиндермер фыркнула. Уоллис выжидающе смотрела на Обрадовича.

– В таком случае мы согласились бы на срок пять лет в тюрьме усиленного режима плюс пять лет условно, – сказал он.

– Один год общего режима, три года условно.

– Три года общего режима и три года условно. Это мое последнее слово, Глория.

– Хорошо, – сказала Уоллис. – Меня это устроит, коль скоро устроит мисс Макаллистер.

Мэри подняла голову. Все смотрели на нее. Она проглотила ком в горле и попыталась заговорить, но не смогла. Так или иначе, она понятия не имела, что говорить. Это предательство ляжет на нее тяжким бременем. Ее трусость недостойна оправдания.

В дверь постучали. Молодой агент заглянул в кабинет, ища глазами Уиндермер.

– Есть новости, – сказал он. – Это срочно.

Стивенс и Уиндермер встали и вышли.

– Не забудь, что хотела сказать, – предупредила Уиндермер, прежде чем скрыться за дверью.

Мэри осталась в компании юристов, благодарная за отсрочку казни.

* * *

– Полный иммунитет, каково, а? – говорила Уиндермер в коридоре. – Это просто невероятно. Вы когда-нибудь слышали что-то подобное?

Стивенс улыбнулся:

– Она почти наша, Клара. Вот-вот расколется.

– Это точно, еще немного, и мы у цели. А новости хорошие, агент Холл? – обратилась она к молодому человеку.

Холл, совсем юный парнишка с волосами заплетенными в мелкие косички и белозубой улыбкой, ответил:

– Не то слово! Новости просто блеск!

– Валяйте рассказывайте.

– Крупная перестрелка в Цинциннати. Пятеро убиты, один ранен.

– Цинциннати, – хмыкнул Стивенс. – Ну и что?

– Это бандиты – трое из Детройта: Юрий Георгиев, Дмитрий Фролов и Дарио Пескатори, люди Джонни Риалто.

Уиндермер и Стивенс недоуменно переглянулись.

– А Риалто связан с семьей Бартольди, – продолжал Холл, подпрыгивая, точно первоклассник, которому не терпится выйти в туалет. – Выжил один бандит из Майами, по имени Паоло Васкес. Он работал на Зика, который тоже связан с Бартольди. Сейчас этот Паоло чистый овощ, ему проломили череп железной трубой.

– Вы сказали, что убитых пятеро, – напомнил Стивенс. – Где же еще двое?

– Значит, так: одного нашли на заброшенной парковке с восемью дырками от девятимиллиметровых пуль, выпущенных из автомата. Это Алессандро Д’Антонио, член семьи Бартольди.

– А девушку нашли? – спросил Стивенс. – Хейли Уиттейкер? Она, наверное, пятая?

– Секундочку. – Холл поднял вверх палец. – Девушка жива. Ее нашли в неотложке в даунтауне Цинциннати, без единой царапины. И она уже дает показания. Но подождите, сначала о пятом теле. Это не кто иной, как Бен Стирзакер – он же Крот, он же Юджин Мой.

– Значит, они были в Цинциннати, – сказала Уиндермер.

– Похоже, Д’Антонио забил им там стрелку, думая разобраться с ними, но они сами с ним разобрались.

– Ну почти. Стирзакера они все-таки потеряли. Что же там произошло?

– По словам Уиттейкер, Д’Антонио обещал отпустить ее, если они приедут. А ребята приехали вооруженные до зубов, и ему не поздоровилось.

Уиндермер и Стивенс снова переглянулись.

– Что еще она говорит?

– Вот, сейчас будет самое главное, – объявил Холл. – Те, кто уцелел, – Сойер, Пендер и девушка – они едут в Детройт.

72

– Боже мой! – воскликнула Уиндермер и расплылась в довольной улыбке. – Не иначе они собрались штурмовать тюрьму.

У нее был такой вид, будто она сейчас бросится обнимать Стивенса. Однако он куда сдержаннее воспринял эту новость. Пендер и банда едут в Детройт. Они серьезно вооружены, они опасны! Дело может кончиться кровавой баней.

Не успел он ничего сказать, как Уиндермер развернулась и зашагала к лифту.

– Идемте, Стивенс. Нас ждут великие дела.

– А как же девушка? – удивился Холл.

– А что – девушка? Какой теперь в ней прок? Пусть ею занимаются юристы, а нам она не нужна.

– Сказать ей про Стирзакера? – спросил Холл, когда они ждали лифт.

– Скажите, – кивнул Стивенс. – Это ее добьет.

– Обставьте это так, будто мы хотим предотвратить насилие, уберечь остальных от повторения его судьбы.

– Понял. – Холл повернулся, чтобы идти.

– Эй, подождите, – окликнула его Уиндермер, огляделась по сторонам и схватила урну, стоящую в углу. – Возьмите это, а то девица имеет привычку блевать куда ни попадя.

Они поднялись на третий этаж, где на время расследования им выделили кабинет. Это была каморка с единственным мутным окошком, выходящим на Мичиган-авеню, в которой едва хватило места для стола и двух старых компьютеров. Все свободное пространство было завалено бумагами, точно кабинет преподавателя-зануды из какого-нибудь провинциального университета.

– Итак, – начал Стивенс, сев на шаткий стул, – вы действительно считаете, что ребята собрались штурмовать тюрьму?

– Пусть попробуют, – рассмеялась Уиндермер. – Признаться, я об этом мечтаю. Потом нам останется лишь подобрать мусор.

– Говорят, они серьезно вооружены.

– Что ж, мы ФБР, нам не привыкать.

– Да, но если дело дойдет до перестрелки, то у них нет шансов. Неужели вам не интересно с ними познакомиться?

Уиндермер рассеянно чертила карандашом по копии объявления о розыске преступников.

– Нет. А зачем?

– Они провернули столько дел, а мы никогда и не узнали бы об этом, если бы не убийство Бенетью.

– Возможно, но это не значит, что я должна стать их психоаналитиком.

– А мне хочется узнать, насколько они соответствуют моим представлениям. Мне хотелось бы взглянуть в глаза Артуру Пендеру и понять его. Я хочу знать его мотивы.

Уиндермер подрисовала Пендеру на фотографии усы.

– Судя по тому, как развиваются события, Стивенс, вам представится такая возможность. Но мне лично хочется одного – чтобы они скорее очутились за решеткой.

Стивенс грустно рассматривал остатки кофе на дне своей чашки.

– Вам наконец надоело?

– Вовсе нет. Просто я думаю, что мотивы преступников переоценивают. Преступление для них – это работа, рутина. Ну какие тут могут быть особенные мотивы? Главное, что мы знаем кто и знаем как. Почему – уже не важно. Это неинтересно. А интересно перехитрить этих ребят, опередить их на полхода, поймать и запереть в тюрьму.

– Знаете, я думаю, что под конец мы оба получим то, чего хотим.

– Согласна, – кивнула Уиндермер. – Холл!

Не прошло и десяти секунд, как Холл возник в дверях.

– Да? Что случилось?

– Вы сообщили ей?

– Сообщил.

– Ее вырвало?

– Нет, – покачал головой Холл. – Она расплакалась и сказала своему адвокату, что говорить отказывается.

– Ну и пусть ее, – отмахнулась Уиндермер. – Она нам больше не нужна. У вас есть другие подробности о Цинциннати?

– Значит, так, у них последняя модель «форд-эксплорера» с флоридским номером и разбитым пассажирским окном. Номер, правда, неизвестен.

– Может быть, в больнице засекли?

– Нет. В больнице камера позапрошлого века, запись слишком мутная, чтобы что-то разглядеть. Но мы точно знаем, что машина темно-зеленого цвета.

– Ценная информация, – заметил Стивенс. – Что-нибудь еще?

– Уиттейкер говорит, что они едут в Детройт за Мэри. У них автоматы, несколько штук. Еще она говорит, что, прежде чем отвезти ее в больницу, они заезжали на железнодорожный вокзал и вернулись с почтовыми конвертами в руках. Понятия не имею, что это значит.

– Может быть, им кто-то послал деньги? – предположила Уиндермер.

– Скорее документы, – сказал Стивенс. – А если так, то на вокзале должен остаться четвертый конверт, адресованный Стирзакеру. Узнайте, пожалуйста, так ли это и есть ли на нем адрес отправителя.

– И держите нас в курсе насчет показаний Уиттейкер. Думаю, ей есть что рассказать об этом Зике из Майами.

– Есть! – Холл, дурачась, отдал салют и исчез.

– Дети, – фыркнула Уиндермер, когда он ушел. – Скоро наша контора превратится в детский сад.

– А я думал, что вы сами состоите в молодежном отряде, – сказал Стивенс.

Уиндермер шутливо ущипнула его за руку.

– Спасибо. Наверное, я состарилась раньше времени. Ну да ладно, – она отодвинула в сторону исчерканный портрет Пендера, – нужно усилить охрану в тюрьме, развесить фотографии Сойера и Пендера на каждом углу и останавливать для проверки все автомобили с флоридскими номерами, не только зеленые «форды». Если ребята пока не здесь, то где-то поблизости. Мы должны быть готовы к встрече.

– Так точно. – Стивенс откинулся на стуле и посмотрел в окно.

«Ну что, Пендер, – думал он, – что ты теперь будешь делать?»