Текст книги "Профессионалы"

90

Пендер отложил «узи» и сунул Уиндермер пакет с едой.

– Ешьте. Игра в заложников требует много сил.

Уиндермер вынула чизбургер, развернула его и откусила маленький кусочек.

– А скажите-ка, отчего вдруг такая перемена в отношении к Мэри? – поинтересовалась она, двигая челюстями. – Что случилось?

– В смысле? – удивился Пендер. – Она предала меня.

– Вы уверены?

– Но вы сами так сказали, а она подтвердила. Под конец я это осознал.

– Она опасалась за вашу жизнь, ну а мы наплетем вам всякого, лишь бы вы бросили оружие.

– То есть это вранье?

– Думайте что хотите, – пожала плечами Уиндермер, – я не верю, что это имеет какое-то значение.

– Никакого, – согласился Пендер. – Но так или иначе, я сматываюсь отсюда.

– Может быть. – Уиндермер отправила в рот пригоршню чипсов. – Теперь вы довольны? Можно я перестану?

Пендер кивнул, взял у нее пакет и достал второй чизбургер – черствую булку с прозрачным кусочком мяса внутри, но, поскольку последний раз он ел более восьми часов назад, этот чизбургер показался ему вкуснее горячей отбивной.

Они ехали по городу, освещенному синими и красными огнями полицейских мигалок. За окном проплывали магазины, жилые дома, гостиницы, промышленные зоны и, конечно, мотели. В ресторанах сидели люди – семьи, молодые и пожилые пары, одиночки. Пендеру на миг взгрустнулось. «Как славно было бы жить нормальной жизнью, – подумал он. – Иметь обычную работу, семью, дом… Впрочем, жизнь пока не кончилась», – напомнил он себе и поспешил прогнать эти мысли.

Вдали замаячил аэропорт – широкое плоское пространство мерцающих огней и темных терминалов. Передние полицейские машины двигались в объезд терминалов, к ангару, где была заправочная станция и стоял ярко освещенный самолет Джейсона Кардинала, издалека казавшийся игрушечным.

– Можно вопрос? – сказала Уиндермер. – Зачем вы это делали?

– Что? – обернулся Пендер, смотревший в окно.

– Нет, мне-то все равно, но мой коллега Стивенс интересуется. Он хочет знать, каковы были ваши мотивы. Он говорил мне, что хочет посмотреть вам в глаза и понять, что заставило вас вляпаться в это дело.

Холл наблюдал за ними в зеркало. Она смущенно улыбнулась, словно испытывая неловкость от своего вопроса, а Пендер опять отвернулся к окну.

– А вы посмотрите, что творится вокруг, агент Уиндермер, – сказал Пендер. – У нас не было выбора.

– То есть?

– Я имею в виду, вы в курсе, какая сейчас безработица?

Уиндермер громко расхохоталась.

– Так вы искали работу? Черт подери, Пендер! ФБР всегда нужны сотрудники.

– Мы посчитали, что достаточно умны, чтобы зарабатывать таким способом. Что-то вроде перераспределения богатства, понимаете? Мы хотели проверить себя – сможем ли?

– Значит, вы хотели проверить себя. Ну и как – вы прошли эту проверку?

Ангар приближался. Самолет стоял на площадке – гладкий, белый, – как символ свободы.

– Спросите меня об этом завтра, – сказал Пендер.

Не доезжая ангара, полицейские машины отстали, и минивэн в одиночестве подкатил к самолету. Пендер обернулся и увидел, что сзади тоже никого нет. Теперь конвой пас их, находясь поодаль.

– Спецназ тоже здесь, – заметил Пендер.

– Они не станут ничего делать без команды Стивенса.

– Это хорошо, потому что Стивенс к вам неровно дышит.

– Кто вам сказал?

– Я и сам вижу, – усмехнулся Пендер, затем наклонился вперед, обращаясь к Холлу: – Ставьте машину у трапа – пассажирской дверью, чтобы спецназ был с вашей стороны. Сначала выходите вы и поднимаетесь в самолет. Слушайтесь меня, и будете живы и здоровы. А вы, – он повернулся к Уиндермер, – выходите, когда он будет уже на борту. Я проверяю, все ли готово к вылету, и отпускаю вас. Понятно?

Холл сделал все, как велел Пендер, – остановился у трапа, вышел через пассажирскую дверь и поднялся в самолет.

– Отлично, – сказал Пендер, – теперь наша очередь. – Он толкнул Уиндермер локтем, чтобы выбиралась наружу.

Она вышла, и он следом, приставив ствол к ее затылку, и они стали медленно – ступенька за ступенькой – подниматься по трапу. Пока они поднимались, Пендер спиной остро чувствовал присутствие спецназа.

– Предупреждаю: если они выстрелят, то я успею вас грохнуть, – говорил он, – так что молитесь, чтобы они там не сваляли дурака.

В дверях появился водитель.

– Эй, назад! – крикнул Пендер. – Мы уже идем.

– Нет, – тряхнул головой парень, и Пендер увидел, что в лицо ему смотрит дуло пистолета. – Отпусти ее.

– Эй-эй, спокойно, без глупостей. Брось пушку.

– Отпусти ее, – дрожащим голосом повторил парень. Пистолет в его руке ходил ходуном. – Отпусти, иначе я буду стрелять.

Пендер подтолкнул Уиндермер вперед – они поднялись еще на одну ступеньку.

– И что же ты не стреляешь? – усмехнулся он. – Валяй.

– Стреляй, Холл, – сказал Уиндермер. – Не тяни.

Парень сморгнул, посмотрел на нее и задрожал еще сильнее. Тем временем Пендер сменил цель.

– Кому говорят – бросай пушку, а не то тебе конец.

Холл молча таращил глаза. Пендер видел, как его палец сжимает курок.

– Что ж, будь по-твоему, – сказал Пендер, зажмурился и дал залп из автомата.

Уиндермер вскрикнула, парень упал вниз.

91

Стивенс с нарастающим ужасом наблюдал за тем, что делает Холл. Парнишке удалось протащить с собой оружие. Это была провокация чистой воды. Пендер что-то кричал, а потом – Стивенс видел все как в замедленной съемке – выпустил очередь ему в живот. Дальше он услышал, как кричит Уиндермер.

Холл сложился пополам и упал вниз. Он лежал у трапа и не шевелился. Пендер втолкнул Уиндермер в салон.

Стивенс ринулся в фургон к Уэлвуду.

– Эй, какого черта? – заорал он. – Кто дал ему пистолет? Как он пронес оружие в самолет?

– Это не мы, – оправдывался Уэлвуд, – мы не давали. Мы тут ни при чем.

Стивенс грязно выругался.

– Поставьте людей по периметру самолета. Пусть снайперы возьмут под прицел дверь.

– Понятно. А что с женщиной?

Стивенс судорожно сглотнул, помня, что Уэлвуд наблюдает за ним.

– Если будет шанс – стреляйте.

– Понял.

Уэлвуд повернулся к своей команде, приказывая рассыпаться по полю. У Стивенса затрещала рация.

– Агент Стивенс! – Это был Пендер. Наверное, он взял рацию Холла.

– Артур, это случайность, ошибка. Я понятия не имею, откуда у него оружие.

– Ерунда, агент Стивенс. Вы так и будете допускать ошибки, пока меня не убьете. Слушайте, у меня теперь два заложника – пилот и ваш агент Уиндермер. Я считаю, что один из них лишний.

Стивенс покрылся гусиной кожей.

– По логике вещей, агент Стивенс, мне следует убить Уиндермер и оставить себе пилота. Но я пока не стану этого делать. Где Мэри?

– Она в мотеле, – ответил Стивенс. – Извините.

– Это ложь, агент Стивенс. Я видел ее у вас в машине. Доставьте ее ко мне.

– Каковы бы ни были ваши планы, Пендер, у вас ничего не выйдет.

– Давайте ее сюда, или я убью Уиндермер. Немедленно.

– Хорошо.

Он подошел к машине и открыл заднюю дверь. Мэри нахмурилась, но вышла.

– Снимите с нее наручники.

– Артур…

– Что я сказал?

Стивенс помедлил, глядя на самолет, потом вынул ключ и расстегнул наручники. Мэри ошеломленно посмотрела на него и принялась растирать отекшие запястья.

– Мы совершим обмен, – продолжал Пендер. – Вы приведете сюда Мэри, и я обменяю ее вам на Уиндермер. А пистолет вы оставите.

– Еще чего.

– Как хотите, но тогда я ее убью.

Стивенс выругался.

– Ладно, меняемся, – сказал он, скрипя зубами.

– Хорошо. Бросайте оружие.

Стивенс вынул кобуру, сунул в нее служебный «глок» и театральным жестом бросил в машину.

– Теперь ведите сюда Мэри.

Стивенс оставил также рацию, взял Мэри под руку и повел ее через поле. Уэлвуд крикнул ему что-то вдогонку, но Стивенс даже не обернулся, продолжая шагать к самолету, глядя, как вращаются оба его двигателя, и чувствуя себя голым и уязвимым. Мэри тряслась как в лихорадке – не то от страха, не то от возбуждения. Стивенсу казалось, что время остановилось и они никогда не доберутся до самолета, но они все-таки добрались. На земле у трапа лежал окровавленный Холл и смотрел в небо широко раскрытыми глазами. Быть героем не так просто, как кажется. Одного желания недостаточно.

И вдруг он увидел пистолет – револьвер 38-го калибра, – выпавший из руки Холла и лежащий, забытый, подле. Пендер либо не заметил, либо посчитал, что это уже не важно. Так или иначе, пистолет он не подобрал.

Стивенс втолкнул Мэри на трап, а сам нагнулся, якобы для того, чтобы подвинуть тело Холла с дороги, схватил пистолет, сунул его в карман и стал подниматься следом.

* * *

Мэри с сильно бьющимся сердцем нырнула в дверь «гольфстрима», остановилась, переводя дух, немного постояла и вошла в пассажирский салон. Салон поражал своей роскошью – кресла кремовой кожи, мягкий ковер под ногами, несколько плоских телеэкранов. А в конце стоял Пендер, держа перед собой Уиндермер. Пилот, сидевший сбоку, таращился на его автомат.

– Артур, – позвала Мэри, чувствуя дурноту и понимая, что потеряет сознание и умрет. Пендер улыбнулся, но она не узнала его улыбку.

– Все будет хорошо, Мэри, – сказал он с невиданным для себя спокойствием. Таким безмятежным она его не помнила. – Мы свободны. Ничего больше не бойся.

Позади раздались шаги.

– Агент Стивенс, – произнес Пендер, – вы готовы к обмену?

– Готов, – ответил Стивенс. – Пора с этим заканчивать.

– Не надо, – сказала Уиндермер. – Мы столько сил угрохали на это дело, а вы хотите все бросить?

– Лучше помолчите, – заметил Пендер. – У вас будут другие дела. Подумаешь, одно проиграете. Короче, мы сейчас к вам подходим, меняемся, и вы оба убираетесь из самолета.

– Идет, – сказал Стивенс, и Мэри почувствовала, как его рука вцепилась в робу у нее на спине, – меняемся.

* * *

Пендер толкнул свою пленницу вперед, и они начали сближение. Стивенс пристально наблюдал за ним, правой рукой сжимая в кармане пистолет – ждал удобного момента. «Хоть бы он споткнулся или еще как-нибудь отвлекся», – думал Стивенс, но Пендер не сводил с него глаз.

Уиндермер сделала последний шаг и остановилась, почти касаясь Макаллистер. И тут взгляд Пендера на какое-то мгновение опустился вниз, на лицо Мэри. Это продолжалось всего один миг, но Стивенс успел выхватить из кармана пистолет и направить его в голову Пендеру.

– Назад, – велел он, – назад, иначе я снесу тебе башку.

92

– Ты никуда не улетишь, я тебе не позволю, – говорил Стивенс, целя в Пендера.

Тот смотрел на него с холодным спокойствием, совершенно не испугавшись.

– Что ж, стреляй, а я застрелю Уиндермер, – равнодушно пообещал похититель.

Уиндермер стояла, прямая как струна, и смотрела на Стивенса, будто говоря ему: «Пристрели мерзавца».

– Считаю до пяти, – объявил Пендер. – Если на счет «пять» ты не бросишь пушку, твоей ненаглядной кранты.

– А у меня еще жена есть, – сказал Стивенс.

– Один, – начал Пендер.

Стивенс встретился глазами с Уиндермер.

– Грохни его, Кирк, – попросила она.

– Два, – считал Пендер.

– Твой последний шанс опустить ствол, Артур.

– Три.

– Артур, – жалобно пролепетала Мэри, – пожалуйста, не стреляй. Я больше не хочу этого.

– Я делаю это ради тебя. Четыре, агент Стивенс.

– Послушай Мэри, Артур. Пока не поздно.

– Уже поздно, – сказал Пендер, – пять.

* * *

Пендер считал, сверля стволом агента ФБР, и знал, что, когда он досчитает до пяти, придется что-то делать. Он нарочно тянул время, блефовал, а внутри росла пустота. Наконец он понял, что на этот раз блеф не сработает и придется застрелить Уиндермер.

Чужим голосом он произнес «Четыре», потом услышал будто издалека «Пять» и почувствовал, как палец сжимает курок, как цепенеет затылок Уиндермер. Он взглянул в заплаканное лицо Мэри и очнулся от ее крика, но стоял точно парализованный, не в силах пошевелиться.

И вдруг Уиндермер оттолкнула его – он удивился, до чего она сильна, и решение пришло само собой. Они стали бороться, но Стивенс все не стрелял, и в какую-то секунду Пендеру показалось, что еще не все потеряно, что он сумеет застрелить их двоих, но тут раздался выстрел, и он почувствовал удар в плечо.

Уиндермер отскочила, Пендер вскинул автомат, собираясь дать по ним очередь, но не успел. Последовали еще два удара, и он выронил оружие – скорее от шока, чем от боли, и сам упал на пол.

Мэри рыдала, склоняясь над ним. И тут его настигла боль – хуже которой он никогда не ведал и не подозревал, что такая бывает. Вместе с болью накатила слабость, и Пендер понял, что это конец. Он закрыл глаза и постарался представить, что он не в самолете, сраженный выстрелами агента ФБР, а на пляже на Мальдивах. Волны тихо плещут о берег, под пальмами натянут гамак. Под ласковым южным солнцем они навсегда забыли холод и мрак Детройта. Вот только Мэри отчего-то плачет. Он с улыбкой коснулся ее лица и сказал: «Прости». Но она не перестала плакать.

* * *

Мэри прижималась к нему щекой и просила не умирать, однако он ее не слышал, и она догадалась, что уже не услышит. Пендер улыбнулся и шепотом попросил прощения, а она хотела ему сказать, что он не виноват и все в порядке, но он замер, лицо стало холодным и далеким, и его больше не было.

Она долго стояла на коленях, обнимая окровавленное тело, пока агенты ФБР не оттащили ее. К тому времени ее одежда успела промокнуть насквозь. Они схватили ее за руки и за ноги – потому что она кричала и отбивалась – и вынесли из самолета. Мертвый Холл лежал на прежнем месте. Переступив его тело, они понесли ее дальше. Потом ей снова надели наручники и бросили в машину.

Стивенс сел за руль, а Уиндермер рядом. Когда они проезжали мимо ангара, Мэри все крутилась, выворачивала шею, чтобы в последний раз увидеть самолет. Но самолет вскоре исчез вдали, и смотреть стало не на что.

Они везли ее обратно по зимним детройтским улицам и за всю дорогу не проронили ни слова.

93

После смерти Артура Пендера Стивенс задержался еще на несколько долгих дней, подбивая концы, но все-таки не закончил, и в Миннесоте его ожидала куча бумажной работы.

В своей убогой каморке они печатали отчеты, которые надлежало сдать в трех экземплярах. Затем, когда минуло четыре дня, как Артура Пендера извлекли из салона самолета «гольфстрим», принадлежащего Джейсону Кардиналу, они стояли средь плотной толпы на детройтском кладбище, глядя, как гроб с телом агента Холла опускают в холодную декабрьскую землю. Лил дождь со снегом, родные Холла рыдали, и Уиндермер тоже рыдала, уткнувшись лицом в плечо Стивенсу.

Сразу после похорон они сели в такси и отправились в аэропорт, чтобы успеть на первый вечерний рейс в Твин-Ситиз. Во время полета Стивенс держал Уиндермер за руку, не зная, правда, кому из них это более необходимо. Пока все внизу не скрылось за облаками, он смотрел в окно и видел съеживающийся город, серый лабиринт дорог в промышленных зонах, поодаль аэропорт Коулман-Янг, с ангаром, где умер Пендер, и, прежде чем окно закрыла белая пелена, он успел мельком разглядеть извилистую трассу, ведущую в мотель «Мотор Сити».

– Мы вернемся, – сказал Уиндермер, – предварительные слушания по делу Сойера состоятся через месяц, а потом и до девиц очередь дойдет.

«Что касается девушек, – думал Стивенс, – то они, похоже, легко отделаются». Как и обещала Тиффани Прентис, ее отец нанял самую известную в стране компанию адвокатов, чтобы вытащить дочь из тюрьмы. И потому не приходилось сомневаться, что суд проникнется сочувствием к жертве стокгольмского синдрома – если вообще дойдет до суда. Такие дела обычно заканчиваются штрафом или общественными работами, а потом их навечно спускают в архив, где забывают навсегда.

Макаллистер, с другой стороны, полагалась на помощь госадвоката Глории Уоллис, которая во время слушаний защищала ее с пеной у рта, хотя и состояла на государственной службе. Кроме того, Мэтт Сойер всячески выгораживал Мэри, говоря, что ее и близко не было, когда он убил Бенетью, да и в других случаях ей, дескать, отводилась роль десятого плана. Словом, крупный тюремный срок ей не светил. На данный момент помощник прокурора Обрадович готовился одобрить очень выгодное для нее соглашение – несмотря на протесты Уиндермер и Стивенса.

Когда самолет приземлился в Миннеаполисе, уже стемнело. В темноте белели улицы и дороги, покрытые снегом. По пути к багажному терминалу они в шутку поспорили, чей багаж появится на ленте первым, и Уиндермер выиграла. Стивенс со смехом поймал и подал ей чемодан.

– Что ж, до понедельника, – сказала она. – Нам еще дописывать отчеты, а заодно узнаем, не выкинули ли чего Сойер и Макаллистер.

– Вообще-то управление требует, чтобы я вернулся. Я и так потратил уйму времени, работая для них в ФБР.

– Вот вы какой! – рассмеялась Уиндермер. – Кутили вместе, а убирать мне? Но что с вас возьмешь? Вы же городской коп.

Они постояли, улыбаясь друг другу, и Стивенс не знал, что еще сказать, хотя уже пару дней представлял себе этот момент. Взглянув ей в глаза, он увидел, что она думает о другом.

– В любом случае увидимся. Признаться, мне будет недоставать вашей физиономии.

– Все-таки мы неплохо провели время, правда?

– Хотя я вскружила вам голову, – подмигнула Уиндермер.

– Да так, что я чуть не убил вас, – рассмеялся Стивенс.

Уиндермер поставила чемодан на пол, обняла его и поцеловала в щеку.

– Именно тогда я поверила, что вы ко мне неравнодушны.

Она отстранилась слишком быстро – Стивенс с трудом заставил себя отпустить ее.

– Что ж, надеюсь, мы еще увидимся.

– Да, хорошо бы заиметь друзей в Миннесоте. – Уиндермер подняла чемодан. – До встречи, Стивенс.

– Удачи вам с Марком.

– Привет семье. – Она едва оглянулась.

Когда Уиндермер ушла, растворившись среди толпы пассажиров, он взял с ленты свой чемодан – едва ли не последний – и побрел к выходу. На улице его встретил пронзительный ветер и холод. Стивенс поймал себя на том, что озирается по сторонам в поисках Уиндермер. Но ее нигде не было. Она ушла, и все кончилось.

Он сел в такси и поехал в Сент-Пол, по дороге наблюдая метель под фонарями и живые картины в освещенных окнах чужих домов.

У них в гостиной было темно, только в спальне на втором этаже горела лампа. Стивенс расплатился с таксистом и ступил на хрустящую снегом улицу. В его отсутствие кто-то почистил тротуар перед домом. Кто же, интересно? Он поднялся на крыльцо, отпер дверь и вошел в темную прихожую. Постоял немного, вдыхая знакомые запахи и вглядываясь в тени по углам, будто там могли прятаться Пендер или Макаллистер. Потом он поставил на пол чемодан, снял пальто и прошел в цоколь, где уселся в любимое кресло, задрав ноги на кофейный столик, и включил по телевизору новости баскетбола.

Через несколько минут наверху заскрипели половицы, и на лестнице показались пижамные брюки ярко-розового цвета.

– Эй, вы грабитель? – спросила Нэнси.

– Спокойно, мэм, я коп.

Она спустилась – усталая, лохматая и прекрасная.

– Я так и подумала. Ведь тут нечего красть.

Нэнси стояла у лестницы и смотрела на него. Наконец он не выдержал – подошел, обнял ее и поцеловал, чувствуя вкус мятной зубной пасты и запах крема для лица.

– Прости, что я так долго.

– Но теперь ты вернулся?

Он кивнул:

– Да, считай, что навсегда.

Нэнси отступила, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Ну тогда идем наверх, мы очень соскучились.