Текст книги "Мертвый, как ты"

95

17 января, суббота

Он специально приехал пораньше, чтобы успеть занять свободное место на платной стоянке рядом с ее домом. Она непременно пройдет мимо него, когда будет возвращаться с тренировки по кикбоксингу.

Но когда он добрался до стоянки, она оказалась заполнена. Поэтому пришлось долго ждать в тупичке в конце переулка.

Переулки, отходящие от Истерн-Роуд, застроены еще в Викторианскую эпоху трех-четырехэтажными домами с общей стеной. В этом квартале любят селиться студенты, холостяки обоих полов и геи. Рядом с некоторыми домами – объявления о продаже или сдаче внаем. По обе стороны дороги припаркованные машины – в основном неброские малолитражки или универсалы.

Пришлось ждать больше часа, до половины четвертого. Он вздохнул с облегчением, когда со стоянки наконец выехал старый ржавый «лендкрузер». Теперь ему хватит места! Стоянка всего в тридцати шагах от крыльца голубого дома с эркерами, на верхнем этаже которого находится квартира Джесси Шелдон. Сегодня боги ему улыбаются!

Все замечательно. Он опустил в паркомат побольше монет – до половины седьмого. Ночью стоянка превращается в бесплатную. Сейчас как раз миновало полседьмого.

Час десять минут назад Джесси вышла из двери своего дома в спортивном костюме и кроссовках. Она направлялась на тренировку по кикбоксингу, куда ходила каждую субботу. Можно было бы схватить ее еще тогда, но на улице было довольно светло и много прохожих.

А сейчас уже стемнело, и на улице ни души.

Он знал, что Джесси должна спешить домой. Она ведь сама растрезвонила на весь свет, что должна переодеться в платье и туфли и скорее познакомить своего Бенедикта с родителями.

Как она там написала на «Фейсбуке»? «Я о-о-о-очень волнуюсь! А вдруг он им не понравится?»

Еще она добавила, что «о-о-о-очень взволнована» из-за новых туфелек «Аня Хайндмарч»!

Он тоже был «о-о-о-очень взволнован» из-за туфель «Аня Хайндмарч», которые он тоже купил. Туфли лежали на полу у него за спиной и ждали ее! И он тоже «о-о-о-очень боялся». Но страх был сладким – он приятно волновал и покалывал.

Где-то ты сегодня, суперинтендент уголовной полиции Рой Грейс – огромный член?

Где угодно, только не здесь! У тебя опять нет ни одной зацепки! Как тогда!

Он специально припарковался так, чтобы наблюдать за ее приближением через щель между шторками на задней дверце. Сказать по правде, вешать шторки было не обязательно, потому что на задние и боковые стекла он наклеил плотную тонированную пленку. Увидеть что-либо в его доме на колесах снаружи невозможно даже при свете дня. Разумеется, фанаты классических туристских кемперов «фольксваген» не похвалят его за такое нововведение, как тонированные стекла. Пошли они куда подальше!

Он посмотрел на часы, надел резиновые перчатки, бейсболку и приставил к глазам бинокль ночного видения. Она появится из-за угла в любую минуту – будет идти или, скорее, бежать. От угла до ее дома двести ярдов. Если она побежит, у него двадцать секунд; если пойдет шагом, времени немного больше.

Сейчас самое главное, чтобы она возвращалась с тренировки одна и чтобы на улице по-прежнему никого не было.

Если же что-то пойдет не так, как он задумал, у него остается запасной вариант: войти за ней в дом и схватить ее там. Правда, тогда будет труднее выволочь ее на улицу и без лишнего шума затолкать в дом на колесах. Хотя для него нет ничего невозможного; он заранее все продумал.

В очередной раз проверяя, все ли в порядке, он дрожал от возбуждения. Сердце колотилось часто-часто. Он открыл боковую дверцу, схватил фальшивый холодильник, который сколотил из фанеры и покрасил, и сел на корточки. Снял бейсболку, надел на голову маску, а сверху снова нахлобучил бейсболку – пониже, так, чтобы издали маски не было заметно. Бросил взгляд на туфли, которые лежали на полу. Очень похожи на те, что купила Джесси Шелдон!

У него все готово. После прокола в четверг он подготовился тщательнее – как обычно. Он не сомневался в том, что предусмотрел все.

96

17 января, суббота

– Эй! – в бешенстве вскричал он. – Эй! Эй!

Невероятно! Она сбегает не заплатив! Он вез ее из самого Лэнсинга, наездил на двадцать четыре фунта, привез по адресу, который она ему продиктовала, а она открыла заднюю дверцу – и ноги!

Ну ничего, с ним этот номер не пройдет!

Он рывком отстегнул ремень, распахнул дверцу и, спотыкаясь, трясясь от злости, выбрался из машины. Не заглушив мотор и не захлопнув дверцу, он погнался за девицей, стремительно исчезающей вдали.

Она неслась по мостовой, вниз под горку, потом повернула налево. Он понял, куда она спешит: на оживленную, ярко освещенную Сент-Джордж-Роуд, где полно людей, магазинов и ресторанов. Расталкивая прохожих, он гнался за ней. Расстояние между ними стремительно сокращалось. Пассажирка обернулась через плечо и вдруг метнулась через дорогу, едва не попав под автобус. Возмущенный водитель нажал на клаксон. Ни на кого не обращая внимания, Ра бежал за ней. Некоторое время он бежал по мостовой, следом за автобусом. Ехавшая сзади машина резко затормозила.

Он ее догоняет!

Жаль, что он не прихватил с собой кусок стальной трубы из багажника. Сейчас ударил бы подлую, повалил на землю!

Между ними осталось несколько шагов.

В одной из многих школ, где он учился, его заставляли играть в регби – игру, которую он ненавидел. Но он был неплохим полузащитником и отлично ставил подножки. Скоро его отстранили от игры: сказали, что он травмирует других мальчиков и пугает их.

Пробегая под уличным фонарем, патлатая девица снова покосилась на него через плечо; он заметил в ее глазах страх.

Они стремительно приближались к ярко освещенному Приморскому параду. Он ничего вокруг не замечал. И очень удивился, когда вдруг неизвестно откуда появились двое мужчин в джинсах и куртках с капюшонами. Его волновало только одно: его деньги.

Двадцать четыре фунта.

Она от него не уйдет!

Он уже ближе!

Совсем близко!

Одним прыжком он подскочил к девице и схватил ее за плечо. Услышал, как она кричит от страха.

И вдруг его обхватили сзади за талию железной хваткой – как будто клещами стиснули. Он полетел ничком на тротуар; что-то ударило его по спине, и из него как будто выпустили весь воздух.

Потом ему заломили руки за спину. Запястья обхватило что-то холодное, металлическое. Он услышал два сухих щелчка – щелк, щелк!

Его грубо вздернули на ноги. Лицо саднило, болело все тело.

Его окружили трое мужчин в куртках и джинсах; все тяжело дышали. Один продолжал больно выкручивать ему руку.

– Джон Керридж, – сказал он, – вы арестованы по подозрению в сексуальном нападении и изнасиловании. Вы имеете право хранить молчание, но, возможно, ваши показания облегчат вам защиту на суде. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас… Вы меня понимаете?

97

17 января, суббота

И вдруг он увидел ее. Она вышла из-за угла, вернее, выбежала трусцой; ее стройная фигурка зеленела в объективе ночного видения на сером ночном фоне.

Наконец-то! Сердце почему-то стиснул холодный страх. Он быстро огляделся по сторонам. Никого – если не считать стремительно приближающейся Джесси.

Он отодвинул боковую дверцу, обеими руками схватил фальшивый холодильник и, спотыкаясь, шагнул на тротуар. Громко вскрикнул, словно от боли:

– Ох, спина, моя спина! Господи, помогите мне!

Джесси остановилась, заметив странную фигуру в куртке, джинсах и бейсболке, стоящую к ней спиной. Человек вытаскивал холодильник из дома на колесах…

– О господи! – снова воскликнул он.

– Вам помочь? – спросила Джесси.

– Пожалуйста, скорее! Не могу удержать!

Она поспешила к нему на помощь. Дотронувшись до холодильника, невольно удивилась. Вместо металла почувствовала деревяшку.

И тут кто-то грубо толкнул ее сзади. Она упала ничком на пол кемпера, ударившись головой о какой-то выступ. Встать она не могла – на спину взвалили что-то тяжелое. К носу прижали тряпку, которая пахла резко и сладковато. От этого запаха сразу заслезились глаза и запершило в горле.

Ее охватил ужас.

Джесси пыталась сообразить, что делать. Она начала заниматься кикбоксингом сравнительно недавно, считалась еще новичком, но главное правило усвоить успела: «Прежде чем бить, сгруппируйся». Если просто лягнуть ногой, удар выйдет несильный. Перед тем как наносить удар, нужно чуть согнуть колени, сгруппироваться – и уже потом бить. Слезы градом катились из глаз. Джесси закашлялась, стараясь не вдыхать ядовитые испарения. Предательски закружилась голова. Она согнула руки в локтях, прижала их к корпусу, перекатилась на бок. Перед глазами все расплывалось в огромное пятно. В отчаянной попытке освободиться Джесси согнула ноги в коленях и резко распрямила их, стараясь нанести удар посильнее.

Удар попал в цель. Она услышала крик. Что-то с глухим стуком упало на пол. Она нанесла еще один удар, извернулась, освободив голову от захвата. На нее накатила слабость. К лицу снова прижалась тряпка – мокрая, со сладковатым резким запахом. Глаза застилали слезы. Джесси снова перекатилась на бок, освободилась от тряпки, согнула колени и еще раз ударила. Ее затошнило.

С силой захлопнулась раздвижная боковая дверца. Джесси попыталась встать. На нее сверху вниз смотрела голова в черной маске с прорезями для глаз. Она открыла рот, собираясь закричать, но голос пропал. С губ не слетело ни звука. Черная маска начала расплываться. Джесси силилась понять, что происходит, но голова кружилась. Ее затошнило сильнее; все вокруг поплыло.

Ноздри снова заполнил тошнотворно-сладковатый резкий запах.

Силы оставили Джесси. Ее окутала темнота. Она падала во мрак, крутясь все быстрее. Падала в пустоту.

98

17 января, суббота

В управлении царило почти праздничное настроение. Грейс распустил сотрудников, которые участвовали в слежке, – пусть выспятся. Впрочем, сам он не разделял радости подчиненных. У него впереди еще очень много дел, и домой он попадет не скоро.

Ему по-прежнему не давал покоя странный тип Джон Керридж, или Ра. Уж слишком быстро его освободили, даже не допросив как следует! Слава богу, мерзавца успели схватить до того, как он успел изнасиловать очередную жертву. Хороши бы они были, если бы упустили его!

Грейс ругал себя за то, что не провел сам первый допрос Керриджа, а уступил эту честь Норману Поттингу. Кроме того, он не возражал, когда Поттинг сообщил ему, что Керриджа придется выпустить. Во второй раз он такой ошибки не допустит. Сам допросит подозреваемого. К допросу необходимо тщательно подготовиться…

Обдумывая свою стратегию, он вышел из управления и отправился в Суссекс-Хаус, точнее, в Центр предварительного заключения, расположенный напротив, куда доставили задержанного Керриджа. По пути Грейс то и дело поглядывал на свой телефон. Он в любую минуту ждал звонка от Кевина Спинеллы из «Аргуса».

В начале восьмого он поставил свой «форд-фокус» на служебной стоянке перед длинным трехэтажным строением штаб-квартиры уголовной полиции. Тут же позвонил Клио и предупредил, что, если повезет, приедет домой раньше, чем предполагал, во всяком случае до полуночи.

Телефон заверещал, когда он вылезал из машины. Но звонил ему не Спинелла, а дежурный инспектор по городу Роб Лит, отличавшийся отменной выдержкой и очень способный.

– Сэр, возможно, вас это заинтересует. Мне только что сообщили о пожаре. Туда выехала опергруппа. На отдаленной ферме возле Патчема горит микроавтобус…

Грейс нахмурился:

– Подробности есть?

– Похоже, пожар начался уже довольно давно; микроавтобус здорово обгорел. Вместе с нашими едут скорая и пожарные. А вам я звоню вот почему. Горящий микроавтобус марки «Форд» белого цвета… Он похож на тот, чьи приметы нам сообщили.

Рою Грейсу стало не по себе.

– Жертвы есть?

– Нет… Судя по всему, в микроавтобусе никого нет.

– Возле места происшествия никого не видели?

– Нет.

– Что с номерными знаками?

– Мне доложили, что они обгорели до неузнаваемости.

– Ладно, спасибо, – сказал Грейс. – Подозреваемый сидит под стражей. Возможно, ваш микроавтобус и ни при чем, но на всякий случай держите меня в курсе.

– Хорошо, сэр.

Грейс нажал отбой и вошел в здание Суссекс-Хаус, кивнув в знак приветствия охраннику из ночной смены.

Высокий, атлетически сложенный сорокалетний охранник горделиво улыбнулся:

– В выходные пробежал полумарафон! Пришел пятнадцатым из семисот участников.

– Молодец!

– Готовлюсь к Лондонскому марафону. Надеюсь, сэр, к вам можно будет обратиться за финансовой поддержкой – сбор пойдет в пользу хосписа Святого Уилфрида.

– Конечно!

Грейс вышел во внутренний двор, где стояли мусорные контейнеры и микроавтобусы экспертно-криминалистической службы. Поднялся по крутому пандусу в Центр предварительного заключения, приложил электронный пропуск к панели кодового замка. Заверещал телефон. В трубке снова раздался голос инспектора Роба Лита:

– Это опять я. Я знаю, что Туфельщика вроде арестовали, но мы только что выслали опергруппу в Кемптаун, на Садли-Плейс. Похоже на первую категорию…

Район, где находится Садли-Плейс, Грейс отлично знал. Это совсем недалеко от Истерн-Роуд. Интонации Лита его встревожили. Но то, что дежурный сказал дальше, встревожило еще больше.

– Одна местная жительница посмотрела в окно и увидела, как женщина и мужчина дерутся из-за холодильника.

– Из-за холодильника?!

– По ее словам, холодильник вытаскивали из микроавтобуса, а может, туристского кемпера – она не очень хорошо разбирается в машинах. В общем, свидетельница утверждает, что мужчина ударил женщину и уехал на большой скорости.

– Вместе с женщиной?

– Да.

– Когда?

– Минут тридцать пять назад – около половины седьмого.

– Сейчас он может оказаться где угодно. Она запомнила номерные знаки?

– Нет. В общем, у нас подозрение на похищение человека. На всякий случай я огородил место происшествия – проезжую часть и тротуар. И передал в транспортный отдел, чтобы досматривали все микроавтобусы и дома на колесах. Попозже проверим записи камер видеонаблюдения.

– Хорошо, хотя я не совсем уверен, что дело имеет отношение к нам. Предполагаемый Туфельщик сидит в камере предварительного заключения. Сейчас я как раз к нему иду.

– Я решил, что это может оказаться для вас важным, потому что… – Лит помолчал. – Мои сотрудники нашли на тротуаре женскую туфлю!

– Как она выглядит?

– Похоже, совсем новая… Черная, кожаная, лаковая, на шпильке. По словам свидетельницы, туфля выпала из микроавтобуса, в котором уехали мужчина и женщина.

У Грейса засосало под ложечкой. В голове все смешалось. Они ведь взяли Туфельщика! Сейчас Джона Керриджа как раз обыскивают…

Но горящий микроавтобус ему очень не понравился.

А последнее происшествие понравилось еще меньше.

99

17 января, суббота

Данстен Кристмас вошел в зал мониторинга компании «Суссекский дистанционный контроль», плюхнулся всей тушей в кресло и включил датчик. Сейчас половина седьмого вечера. Черт! Придется ждать еще полтора часа, прежде чем ему позволят отлучиться на пять минут в туалет.

Он должен был выходить в ночную смену только через две недели, но согласился подменить заболевшего сотрудника, потому что ему нужны были сверхурочные. Время сейчас даже не ползло; оно, похоже, вовсе остановилось. Может, даже пятилось назад, как в научно-фантастическом фильме, который он недавно смотрел по каналу «Скай». Ночь впереди длинная.

Подбадривала лишь мысль о том, сколько он за сегодня заработает. Пусть мистер Старлинг и странный босс, но платит он хорошо. Здешняя зарплата очень приличная; гораздо больше, чем на предыдущей работе, в аэропорту Гатуик, где он досматривал багаж пассажиров.

Данстен нагнулся вперед, достал пригоршню чипсов из большой упаковки «Дорито», похрустел, запил кока-колой из двухлитровой бутыли и рыгнул. Пробегая, как положено, взглядом по всем двадцати мониторам, он держал руку рядом с кнопкой микрофона: вдруг удастся засечь какого-нибудь домушника? Тут он заметил, что на мониторе номер семнадцать, который был отключен, когда он заступал на смену, по-прежнему нет картинки. Изображение на семнадцатый монитор подавалось как раз со старого цементного завода, где когда-то работал его отец.

Он передвинул тумблер на панели управления, переключаясь с одной камеры на другую: всего на заводе их установлено двадцать шесть, наверное, какая-нибудь вышла из строя. Но монитор не ожил. Кристмас снял трубку и позвонил механику ночной смены.

– Привет, Рей. Это Данстен из второго зала. У меня с начала смены не работает семнадцатый монитор.

– Все в порядке, – ответил механик. – Его отключили по распоряжению мистера Старлинга. Клиент просрочил платеж. Уже четыре месяца не переводит деньги. Вот мистер Старлинг и приостановил обслуживание. Так что не волнуйся.

– Ясно, спасибо, – ответил Данстен Кристмас. – Значит, не буду волноваться.

Он взял еще горсть чипсов.

100

17 января, суббота

Джесси очнулась от ужасной боли. Голову как будто зажали в тисках. От боли и растерянности она не сразу сообразила, где находится.

В комнате Бенедикта?

Ее по-прежнему тошнило; кружилась голова. Что случилось вчера ночью? Что случилось на благотворительном ужине? Она что, напилась?

Ее трясло. Внизу, под ней, что-то посвистывало. И еще слышался ровный гул мотора. Может, она в самолете?

Затошнило сильнее. Она поняла, что ее вот-вот вырвет.

Еще один толчок – и еще один. Рядом слышались равномерные гулкие удары – похоже, хлопает незакрытая дверца. Джесси стало страшно. С ней случилось что-то ужасное. В голове постепенно прояснялось. Она с трудом вспоминала, что произошло.

Она не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Страх усилился. Она лежала лицом вниз на чем-то жестком, ее то и дело трясло и подбрасывало. Нос заложило, было трудно дышать. Она отчаянно пыталась вдохнуть через рот, но рот был чем-то заткнут, и воздух едва попадал в легкие. Она попробовала закричать, но услышала лишь слабый стон, который вибрировал внутри головы и во рту.

Дрожа всем телом, она изо всех сил старалась вдохнуть. Ничего не получалось! Джесси извивалась, стонала, перевернулась на бок, затем на спину и, почти теряя сознание, тянула, тянула, тянула носом, стараясь вдохнуть хоть немного воздуха. Через несколько секунд лежания на спине нос немного разложило, и она сумела сделать вдох, потом еще один и еще. После нескольких глубоких вдохов, чуточку успокоившись, она попыталась снова крикнуть. Но звуки из ее рта не вылетали.

На секунду справа зажглись яркие огни, она увидела крышу машины, и ее снова окружила тьма.

При очередной вспышке света она разглядела на водительском сиденье сгорбленную фигуру, точнее, плечи и бейсболку. Огни мелькнули и пронеслись мимо, почти сразу фигуру осветили другие огни. Джесси догадалась: это фары встречных машин.

На долю секунды она разглядела его голову в зеркальце и обмерла от ужаса. Лицо похитителя по-прежнему закрывала черная маска с прорезями.

Он смотрел на нее.

– Лежи спокойно и наслаждайся поездкой! – тихим, вкрадчивым голосом приказал он.

Джесси попробовала ответить, попыталась шевельнуть руками. Руки оказались связаны у нее за спиной – чем-то туго стянуты локти и запястья. Она попробовала шевельнуть ногами, но они тоже оказались связаны в коленях и лодыжках.

Который сейчас час? Сколько времени она здесь пробыла? Сколько времени прошло с тех пор, как…

Сейчас она должна быть на благотворительном ужине! Там Бенедикт познакомится с ее родителями. Бенедикт собирался заехать за ней на машине. О чем он, интересно, сейчас думает? Что делает? Может, стоит на пороге ее квартиры и звонит в дверь? Звонит ей по телефону? Когда ее передвижную тюрьму снова осветили лучи фар, Джесси увидела интерьер, напоминающий походную кухню. У одного шкафчика то и дело хлопала дверца. Машина замедлила ход.

Куда они едут?

Вдруг сзади завыла сирена. Сначала едва слышно, потом все громче и громче. Вот сирена совсем рядом… Оглушительно воет! Джесси приободрилась. Да! Бенедикт приехал за ней, понял, что ее нет дома, и вызвал полицию! Они уже рядом! Она спасена. Ох, слава богу, слава богу!

В окошках замелькали проблески синего – как будто от разбитой люстры. Пронзительно завывала сирена. Но еще через миг синие огни пропали. Джесси услышала, как сирена стихает вдали.

Нет же, идиоты, нет, нет, нет, нет! Пожалуйста, вернитесь! Пожалуйста, вернитесь!

Когда микроавтобус резко повернул направо, ее бросило влево. Еще два сильных, мощных толчка, и они остановились. Джесси услышала скрежет рычага ручного тормоза.

Пожалуйста, вернитесь!

Она зажмурилась, когда в глаза ей ударил яркий луч фонарика.

– Почти приехали! – сказал мужчина.

Ей удалось разглядеть лишь его глаза в прорезях маски. Она попробовала заговорить с ним, спросить: «Кто вы такой? Что вам нужно? Куда вы меня везете?» Но сумела издать лишь слабый стон.

Распахнулась водительская дверца. Мотор работал на холостых оборотах. Потом она услышала металлический лязг и скрежет – как будто скрипели ржавые петли и цепи. Что он делает? Открывает ворота?

До слуха донесся знакомый звук: тихая вибрация. В ней вспыхнула надежда. Ее мобильник! На время тренировки она перевела его в режим виброзвонка. Похоже, звук доносится откуда-то спереди. Может, телефон лежит на пассажирском сиденье?

Интересно, кто ей звонит? Наверное, Бенедикт… Он не может понять, куда она пропала! Через четыре гудка телефон переключился на автоответчик.

Ее похититель запрыгнул в кабину, проехал немного вперед, вышел, снова не заглушив мотор. Повторился такой же, как раньше, скрежет; звякнула металлическая цепь. Значит, они проехали в ворота, которые он за ними запер… Джесси охватила паника. Они в каком-то уединенном месте. Сюда не заглянут патрульные машины. Во рту пересохло. К горлу подступила желчь, резкая и горькая. Она с трудом заставила себя проглотить ее.

Дом на колесах дернулся, машину тряхнуло, будто она проехала по решетке. Потом они покатили под гору; Джесси швырнуло вперед, и она обо что-то больно ударилась плечом. Дальше шел подъем в гору – ее, беспомощную, как тряпичную куклу, отбросило назад. Наконец дорога стала ровной, если не считать толчков, как будто на стыках между бетонными плитами. Кругом царила настоящая тьма. Похититель, похоже, ехал не включив фар.

На какое-то время страх сменился гневом, потом дикой, животной яростью.

Выпусти меня! Выпусти меня! Развяжи меня! Сволочь, ты не имеешь никакого права!

Она забилась на полу, стараясь растянуть сковавшие ее путы. Стала кататься по полу. Но освободиться не удавалось. Он связал ее крепко.

Обмякнув, она тяжело задышала. Глаза наполнились слезами. Сегодня она должна была пойти на благотворительный ужин! В нарядном платье и новых туфлях, под руку с Бенедиктом. Он развлек бы ее родителей остроумной беседой и непременно понравился бы им – она в этом не сомневалась. Бенедикт страшно волновался. Джесси убеждала его, что ему без труда удастся очаровать маму с папой. Мама сразу его примет, а папа… он, конечно, может сначала показаться жестким, неуступчивым, но в глубине души он очень мягкий. Джесси обещала Бенедикту: ее родители непременно его полюбят!

«Ну да, пока не выяснят, что я не еврей», – сказал Бенедикт.

Тем временем они ехали дальше. Повернули налево. В лучах слабого света Джесси заметила нечто похожее на забор, а за ним – огромное заброшенное строение с выбитыми стеклами. Совсем как здание в фильме «Хостел», в котором богатые садисты держали и пытали невинных людей. Она похолодела от ужаса.

Воображение рисовало страшные картины. Джесси всегда любила фильмы ужасов. Ей невольно вспоминались все киношные психопаты-убийцы и маньяки, которые похищали жертв, а потом не спеша мучили и убивали их. Как в «Молчании ягнят», «Техасской резне бензопилой», «У холмов есть глаза»…

От страха голова отказывалась соображать. Она дышала часто, резко, неглубоко. Сердце в груди колотилось.

Они остановились. Ее похититель снова выпрыгнул из кабины. Загрохотали металлические ворота. Похититель вернулся в кабину, захлопнул дверцу и покатил вперед, включив фары.

Надо с ним каким-то образом поговорить!

Они очутились в просторном пустом ангаре. Потолки высокие, здесь уместился бы и самолет. Или даже несколько. Лучи фар высветили наверху узкую металлическую площадку, огороженную перилами. Площадка располагалась над громадными цилиндрами, похожими на старые, пыльные топливные ракетные баки. Цилиндры лежали на массивных железобетонных блоках. Невдалеке на рельсах, заваленных горами мусора, стояла ржавая вагонетка, изрисованная граффити.

Микроавтобус остановился.

Похититель выпрыгнул из кабины и заглушил мотор. Джесси услышала, как удаляются его шаги, потом заскрежетал металл – похоже, железная цепь. Потом похититель вернулся.

Он отодвинул боковую дверцу и зашел к ней. Включил фонарик, посветил ей в лицо, обвел лучом всю ее фигуру. Дрожа от ужаса, Джесси смотрела снизу вверх на черную маску.

В голову пришла дикая мысль: надо его ударить. Ноги у нее, правда, связаны, но можно чуть согнуть колени… Нет, она все равно ничего не сможет поделать. У нее связаны не только ноги, но и руки. Она лишь разозлит его.

Обязательно нужно с ним поговорить. Джесси часто читала в газетах статьи о заложниках и помнила советы экспертов. Если хочешь остаться в живых, постарайся установить с похитителем доверительные отношения. Человеку, с которым у тебя установилась связь, труднее причинить вред. Если он расклеит ей рот, она сможет с ним поговорить. Убедит его отпустить ее. Или хотя бы выяснит, что он хочет.

Вдруг он покачал головой и сказал:

– Зря ты меня лягнула! Я купил тебе красивые новые туфли, такие же, как те, что ты собиралась надеть сегодня, чтобы познакомить Бенедикта с родителями. Все вы, женщины, одинаковы! Считаете себя всесильными. Надеваете на себя красивые тряпки, чтобы заманить мужчину в ловушку, но проходит лет десять, вы жиреете, страшнеете, все в целлюлите, с отвисшим животом. Придется тебя поучить – хотя придется обойтись всего одной туфлей.

Он нагнулся и внезапно резко перевернул ее на живот. Затем сел ей на ноги. Она забилась. Он чем-то обмотал ее лодыжки. Потом встал, и ее неожиданно дернуло влево, потом вправо. Джесси попробовала шевельнуть ногами, но не смогла.

Раздался металлический лязг, и что-то холодное и твердое обмоталось вокруг ее шеи. Клацнул язычок замка… Голову дернуло вперед и вправо. Снова щелчок. Еще один замок! Потом голову повернули влево. Снова щелчок.

Он растянул ее на полу, как на средневековой дыбе. Она не могла ни повернуть голову, ни шевельнуть руками или ногами. Попробовала вдохнуть, но у нее снова заложило нос. Ее затрясло.

– Мне пора, – сказал он. – Меня ждут к ужину. Так что до завтра… Аста ла виста!

Она застонала в ужасе, не сводя с него умоляющих глаз.

Прошу тебя, нет, не надо! Не оставляй меня лежать лицом вниз! Я не могу дышать, я задохнусь! У меня клаустрофобия… Прошу тебя…

Захлопнулась раздвижная дверь.

Шаги удаляются. Снова лязгнул металл.

Джесси услышала, как похититель заводит мотоцикл и уезжает прочь. Страх обрушился на нее, как лавина. Неожиданно внизу живота стало тепло и мокро…