Текст книги "Роза восторга"

– Ах, мама, как вы можете такое говорить? – в отчаянии спросила старшая дочь королевы, Бесс – Только посмотрите, к чему нас привели ваши злобные интриги! – воскликнула она, указав на огромную груду гобеленов, картин, посуды, драгоценностей и вышитой золотом одежды, которую им удалось прихватить из дворца. Сундуки, в окружении которых они сидели, были переполнены крадеными сокровищами. Королева была настолько жадна, что когда один из сундуков не пролез в дверной проем аббатства, и аббат предложил оставить его, королева приказала проломить стену, чтобы сундук можно было затащить. Бесс была потрясена воровством матери. – И я знаю, что дядя Дикон никогда не собирался причинять нам вреда, – решительно продолжала Бесс, несмотря на то, что мать угрожающе шагнула к ней. – И наш отец никогда не оставил бы Неда на попечительство дяди Дикона. Все это только потому, что Вы ненавидите дядю Дикона, и всегда ненавидели его. Если бы не Вы, мы могли бы остаться во дворце…

– Замолчи, Бесс! – прошипела королева, и, угрожающе прищурившись и сверкнув ледяным взглядом голубых глаз, она встряхнула дочь за плечи и отвесила ей пощечину. – Тебе ничего не известно о предательстве твоего отца по отношению к нам! НИЧЕГО!

Холодое жестокое сердце Елизаветы застыло от ужаса при мысли о том, что натворил Нед, о лжи, в которой они жили все эти годы, о той тайне, которая погубит ее, Елизавету, королеву.

«Ах, будь ты кроклят, Нед, – яростно выругалась про себя королева. – Будь проклят за свои грехи! Надеюсь, что ты в аду…»

Ах, если бы только она могла убрать с дороги епископа Стиллингтона. Она бы вырвала его трусливое сердце, в отличие от Неда, который по глупости отказался это сделать даже после того, как его брат Георг Кларенский узнал ужасающую правду. Да, тогда бы ей ничего не угрожало. А епископ Стиллингтон был единственным оставшимся в живых свидетелем…

– Дядя Дикон, дядя Дикон, – саркастически продолжала королева, передразнивая голос своей дочери. – Неужели арест моего брата Энтони и моего сына Дикона и заключение их в Понтеффракт – недостаточное доказательство его злых намерений по отношению к нам?

Елизавета впилась в Бесс прожигающим насквозь взглядом дико сверкнувших глаз.

– Он никогда бы их не арестовал, если бы Вы не послали вырвать из рук дядя Дикона право защищать Неда, – всхлипнув, ответила Бесс, прижав руки к горящим щекам.

– Успокойся, Бесс, – бросил лорд Томас Грей, маркиз Дорсет. – Ты ничего не понимаешь в политике. Не отчаивайтесь, мама, – он повернулся к королеве. – Флот дяди Неда по-прежнему стоит в Ла-Манше с остальными сокровищами, и еще в нашем распоряжении Большая государственная печать.

– Да, благодаря этому идиоту Томасу Розергему, – усмехнулась Елизавета. – Он вовремя спрятался в дворце Кросби и успел вымолить прощение Ричарда, поняв, что наши планы провалились. Но, клянусь, что он не найдет пощады.

– Это не имеет значения, мама, – заверил ее Томас. – Мы разработаем свой собственный план.

– Да, – кивнула королева, потом повторила. – Мне надо подумать, что делать.

В большом зале дворца Кросби, где находился Ричард, повисло гробовое молчание. На какое-то мгновение все присутствующие затаили дыхание, потому что дважды до сих пор собравшимся в зале привелось видеть такое болезненное, ошеломленное лицо Ричарда: один раз, когда ему сообщили об убийстве Невиля, а второй раз, когда он услышал о смерти Неда. Лорд Франсис Ловель мимолетно обеспокоенно подумал о том, сколько еще потрясений способна вынести душа Ричарда. Встревоженный Франсис поднес своему любимому господину бокал вина, но вдруг остановился, когда Ричард резко вскочил и тихо, но яростно произнес: – «Нет, это ложь!» Роберт Стиллингтон, епископ, покраснел и беспокойно заерзал ногами под неподвижным проницательным взглядом герцога.

– Ваша светлость, я клянусь… клянусь своей честью, что не лгу, – запинаясь сказал священник, перебирая четки дрожащими от страха руками. – Да, я сам исполнял эту церемонию!

«Нет, этого не могло быть. Боже милосердный! Конечно, КОНЕЧНО, Нед не сделал бы никогда такой ужасной вещи! Строить королевство на такой лжи, от ужасных последствий которых будет страдать вся Англия!» От этой мысли у Ричарда все завертелось перед глазами. Оказывается, Елизавета – не вдова Неда, потому что она никогда не была его законной женой. Когда они вступали в брак, Нед не был свободен – он не мог тогда жениться. За два года до этого он тайно обвенчался с леди Элеонор Батлер, вдовой Батлера Садлей и дочерью лорда Джона Тэлбот, графа Шрусбери. Нет, Боже праведный! Этого не могло быть. Перед лицом церкви и закона все дети Неда считались незаконнорожденными. Юный Нед – не наследник короля и никогда им не был. Право наследования принадлежало Георгу, герцогу Кларенскому, которого Елизавета ненавидела, которого Нед так внезапно казнил за предательство…

Боже! Это правда. Теперь Ричард понял. Он почувствовал сердцем. Иначе Нед никогда бы не отдал приказ о казни Георга; раньше Георг часто плел интриги против трона, но бывал помилован. Только в этот последний раз Георг споткнулся на правде о женитьбе Неда, и королю стало опасно оставлять его в живых.

– Мальчика нельзя короновать, ваша светлость, – на сей раз более твердо заявил епископ Стеллингтон, отрывая Ричарда от раздумий. – Он – незаконный наследник престола.

– Боже мой! Неужели Вы не понимаете, что это значит, Дикон! – воскликнул Бекингем, так как Ричард по-прежнему молчал. – Корона ваша. Боже мой! Корона ваша! Вам надо только взять ее…

– Нет! – взорвался Ричард. – Я не могу.

– Черт побери, Ричард! Что значит, вы не можете? – пожурил его Бекингем, желая подбодрить. – Мы все знаем, насколько вы любили Неда, но никто не ждет от вас радостного сообщения о том, что дети Неда незаконнорожденные, но это, действительно, решит все наши проблемы.

– Нет, Гарри. – Ричард покачал головой. – Вы забываете о сыне Георга, Эдварде, графе Ворвике. Если священник Стиллингтон говорит правду, то законным наследником Неда является Ворвик, а не я.

– Ради Бога, Дикон! – снова сказал Бекингем. – Он всего лишь мальчишка, и, к тому же, немного простоватый. Боже мой, Англии не нужен еще один король Генрих, шестой на троне! Кроме того, признание герцога Кларенского предателем вычеркивает Ворвика из этой последовательности. Повторяю, корона ваша, стоит только вам захотеть. Это уже давно предвещали звезды. Вы припоминаете, что говорил Неду астролог – что имя следующего короля будет начинаться с буквы Г? Все думали, что с этой буквы начинается имя Георг, но я говорю вам, что это имя – Глостер!

Ричард снова побелел при этих словах Бекингема.

«Ах, Нед. Я так тебя любил, и что ты только натворил, как ты все перепутал! Почему ты не сказал мне правду?»

– Мне надо подумать, – медленно произнес Ричард, даже не догадываясь о том, что эти слова только что говорила королева Елизавета. – Мне надо решать, что делать.

Была пятница, тринадцатое число, – день, называемый в народе «чертовой пятницей». Теперь Изабелла убедилась в том, что это действительно так. Лорду Томасу Грею, маркизу Дорсету, удалось выбраться из Вестминстерского Аббатства и убежать из страны; но другим так не повезло. В то утро в Белой башне состоялся совет, королева разработала еще один план против Ричарда.

После смерти Эдуарда его женщина Джейн Шор связалась с лордом Дорсетом и, переодевшись монахиней, тайно встречалась с ним в Вестминстерском Аббатстве. Через нее лорду Дорсету удалось склонить лорда Гастингса Вильяма, одурманенного этой шлюхой, на сторону Елизаветы. Вместе с епископом Томасом Розердемом (который снова переметнулся на другую сторону), Джоном Мортоном, епископом Эли и лордом Томасом Стейнли, чья лукавая умная жена, леди Стейнли, недавно несколько раз посетила Вестминстерское Аббатство под видом того, что собиралась утешить королеву (они договорились убить Ричарда и тут же короновать юного Неда).

На совете Ричард обвинил этих людей в предательстве. Возникла небольшая потасовка, во время которой лорд Стейнли был слегка ранен. Ричард приказал, чтобы лорда Гастингса немедленно отвели в Зеленую башню и тут же казнили.

Изабелла была страшно напугана таким нехарактерным для Ричарда жестоким поступком и сразу же после казни уехала во дворец Кросби утешать свою любимую Анну, приехавшую в Лондон и глубоко пострясенную случившимся.

– Ваша светлость, Анна, ложитесь пожалуйста, – умоляла девушка. – Вы всегда были болезненны, и я боюсь, что вы снова сляжете после такого потрясения. Пожалуйста, ложитесь и отдохните. Я принесу настойку для успокоения нервов.

– Ах, Белла, это бесполезно, – всхлипнула герцогиня. – Боюсь, что даже это не поможет мне заснуть. Я не могу поверить, что Ричард совершил такое безумие. Вилл Гастингс был одним из самых близких друзей Неда! Приказать казнить его даже без суда…

Анна резко остановилась, прикусила губу, и по ее бледным щекам потекли слезы.

– Должно быть, у Ричарда была веская причина, которая заставила его действовать подобным образом, Анна, герцог очень добр. Никто не знает его лучше, чем мы с вами…

Голос Изабеллы задрожал, потому что она не смогла себя заставить рассказать своей ошеломленной и неверящей подруге ужасное продолжение истории: что епископ Розергем и лорд Стейнли были арестованы и заключены в Тауэр, что епископ Мортон, представлявший собой все большую опасность, был арестован и под охраной Бекингема доставлен в Брекнок на Уэльсе, как можно дальше от Лондона. Что Лорд Энтони Вудвилл, граф Риверс и сэр Ричард Грей были приговорены к смерти в замке Понтеффракт. Что Джейн Шор была арестована и брошена в тюрьму Ладгейт. Что леди Стейнли снова была лишена своих полномочий, и что ее сына Гарри Тюдора собирались убить йоркисты, как только они поймают его.

Все эти ужасные события произошли настолько быстро, что королевские глашатаи на перекрестке Паула уже объявляли о смерти лорда Гастингса.

Изабелла содрогнулась от мысли, представив как из отрубленной головы лорда Гастингса течет кровь, как вода из фонтана, запачкав наскоро сделанную колоду, обагрив траву Зеленой башни.

– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, когда сказал, что Англия не потерпит еще одного мальчика-короля? – хмуро спросил Воррик, когда она отвернулась от этого ужасающего зрелища. – Запомни мои слова: это только начало.

Как он был прав! Архиепископ Ротергем и епископ Мортон были приговорены к тюремному заключению. Ричард был против крови священников, особенно после казни лорда Гастингса. Лорд Стейнли – хитрая Лиса – однако, сумел отвертеться, так как доказательства его вины были явно неубедительны. Кроме того, он умело прятал участие в заговоре за юбку своей жены и за свои умело одураченные жертвы. Впрочем, как всегда, он вышел сухим из воды, так как его виновность нельзя было доказать. Джейн Шор публично обвинили в измене и наложили епитимью за распутство, и она босиком в одной сорочке, держа в руке свечу, должна была пойти по улицам города. Лондон был удивлен и взбудоражен таким зрелищем.

Только Томас Грей, маркиз Дорсет избежал наказания. Ему удалось добраться до Бретани, где он присоединился к Гарри Тюдору – Изабелла подумала, что это зловещее предзнаменование.

Вскоре после этого, кардинал Борчер, архиепископ Кентербери, приехал в Вестминстерское Аббатство и потребовал чтобы королева отдала своего младшего последнего Ричарда, герцога Йорка. В последствии мальчика взяли из убежища и поместили в башню Гарден вместе с братом Недом.

Потом Ричард объявил брак короля Эдуарда и Елизаветы Вудвилл (к которой впоследствии обращались как к леди Грей), потерявшим законную силу, потому что в то время он был обручен с леди Элеонор Батлер и объявил всех сыновей Эдуарда незаконнорожденными.

22 июня 1483 года монарх Ральф Шаапф читал проповедь жителям Лондона, читал цитату из Библии: «незаконнорожденные да не пустят корни», имея в виду, видимо, что незаконнорожденные не могут стать основателями рода.

Через четыре дня в замке Бейнард Англия предложила свою корону Ричарду, герцогу Глостеру.

ГЛАВА 32

Лондон. Англия. 1483 год.

Сердце Изабеллы одновременно переполняла радость и боль. Ее любимый Ричард должен был провести коронацию и стать королем, и тут же о нем поползли грязные сплетни, что он был горбуном, ужасным чудовищем, так как объявил своих королевских племянников незаконнорожденными, заключив в тюрьму в Тауэре принца, и незаконно захватил трон молодого Неда. Сплетники продолжали злословить и заявляли, что король Эдуард IV сам был незаконнорожденным: он родился в результате любовного романа его матери и лучника из Ровена. Но ни одна из этих злобных сплетен не соответствовала истине. Сердцем Изабелла чувствовала ложь. Ричард сам сделал только то, что считал правильным, а значит, действовал в интересах Англии. Но все же злобная клевета причиняла боль.

– Ты готова, дорогая? – поинтересовался Воррик, поправляя свой меч.

– Да.

Тогда нам лучше идти, скоро состоится процессия.

Сегодня, 6 июля 1483 года состоится коронация Ричарда. Изабелла должна быть одним из сопровождавших лиц Анны на церемонии. Что Воррик думал обо всем случившемся и о том, что его жена в хороших отношениях с королем и королевой, девушка не знала. Ричард был любезен с Ворриком, когда им доводилось встречаться. Однако, после случая с лордом Дорсетом Гастингсом все бывшие фавориты Эдуарда были на подозрении. Только исключительно ради Изабеллы Воррику было сохранено место при дворе.

Они вышли из дворца и случайно, проходя мимо башни Гаррден, увидели двух принцев, играющих на лужайке. При этом Изабелла прикусила губу.

– Молодой Нед выглядит несчастным, правда, Воррик? – спросила она.

– Да, но при данных обстоятельствах его можно понять. Он всегда был нетерпеливым и хнычущим мальчиком. Граф Риверс испортил его, выполняя все малейшие прихоти и капризы. Бесспорно, что такое резкое изменение в его жизни является для него тяжелым ударом.

– Но, кажется, это не повлияло на Дикона, – заметила Изабелла, глядя на двух братьев.

– Да, но ведь Дикон никогда не думал, что станет королем. Интересно, скоро ли Глостер прикажет их убить?

– Воррик! ВОРРИК! – в ужасе вскрикнула Изабелла. – Не говори мне, пожалуйста, что ты веришь в эти ужасные сплетни. Ричард любил Эдуарда и, значит, так же любит его детей. Он никогда не станет убивать двух невинных подростков, к тому же, своих племянников.

– Глостер не может себе этого позволить, Белла, – заметил Воррик. – По крайней мере, сейчас. Пока живы эти два мальчика, они представляют угрозу для Глостера.

– Тогда Ричард будет жить с этой угрозой, – уверенно сказала Изабелла. – Анна сказала мне, что он собирается отвезти их на север, в свой замок Шерифф Хаттон в Йоркшире.

– Очень глупо с его стороны делать такое заявление, – сказал Воррик. – А я думаю, что Глостер не глуп.

– Вы забываетесь, милорд! – сказала Изабелла более резко, чем ей хотелось бы. – Ричард больше не Глостер, а король Англии, и мы – его подданные. Вы не должны сомневаться в слове чести, проявляя лояльность к обязательствам Ричарда по отношению к Эдуарду и его детям. Ричард прекрасно знает, что Англия не одобряет убийство племянников. Это бы прозвучало как похоронный звон по его короне, если бы он только задумал подобное преступление. Не говори мне об этом, Воррик. Ричард – король, и ты – его подданый, – еще раз повторила она.

– Он – король Англии, – согласился Воррик. – Но не мой сеньор, Белла. Я присягал Гарри Тюдору, насколько тебе известно, а у нас на Уэльсе говорят: «Человек, который недооценивает своих врагов, стоит одной ногой в могиле.»

Девушка задохнулась от возмущения, услышав слова, подтверждающие ее худшие опасения и страхи.

– Воррик, – умоляюще сказала она. – Ты должен отказаться от этого безумного плана, воздвигнув на трон Глостера. Претензии Гарри Тюдора незаконны, и леди Стейнли, кроме всего прочего, сейчас в Италии.

– Да? – спросил Воррик, удивленно вскидывая бровь. – Ну, не случайно же называют Томаса Стейнли Лисой, дорогая, а Маргарет Бьючерд под своим непроницаемым лицом скрывает проницательный ум. Мне кажется, ты очень бы удивилась, если бы узнала, до какой степени она умна.

– Да, леди умна – в этом я нисколько не сомневаюсь, Воррик. Однако, я также думаю, что она часто совала нос не в свои дела, чтобы так просто простить ее. В следующий раз эта женщина запросто может потерять свою рассчетливую голову, а я не верю, что набожная Маргарет с нетерпением ждет встречи со своим Создателем. Кроме того, Ричард говорил: «Что касается Стейнли, то им могут доверять только круглые дураки». А ведь вы, милорд, только что признали, что Ричард не дурак.

Воррик уклончиво пожал плечами.

– Как хочешь, Белла. Только я думаю, что наша любовь достаточно сильна и выдержит все дальнейшие испытания.

– Ах, Воррик, – девушка посмотрела ему прямо в глаза. – Никогда не говори, что не выдержит. Я… я бы не перенесла, если бы ты меня разлюбил. И… и уменя даже не осталось бы твоего ребенка, который смог бы меня утешить, если я потеряю тебя.

– Я всегда буду любить тебя, дорогая, – негромко поклялся Воррик, взяв ее лицо в ладони и нежно поцеловав. – Что бы ни случилось, никогда не сомневайся в этом. Ты моя навсегда, и я обещаю, что когда-нибудь у тебя будет ребенок, а если ты захочешь, то и целая дюжина, – при этом он улыбнулся. – У нас впереди целая жизнь, чтобы об этом позаботиться. Не твоя вина в том, что ты потеряла нашего первого ребенка, поэтому не должна обвинять себя в этом.

– Но ведь ты женился на мне, чтобы у тебя был наследник. Ведь именно поэтому Эдуард приказал, чтобы мы поженились.

– Но ты со мной потому, что я люблю тебя, дорогая, и даже если у нас вообще больше не будет ребенка, я не стану любить тебя меньше. А теперь пойдем, не то мы опоздаем к Гло… на коронацию короля.

Они поспешно догнали Гила и пошли во дворец Дайнад, дом матери Ричарда – гордой Сесиль, знаменитой герцогини Йоркской. Изабелла испытывала благоговейный трепет перед матерью Ричарда, Сесилью Плантагенет, урожденной Невиль, потому, что она была цветком, который расцвел во дворе задолго до появления там Изабеллы. Придворные называли Сесиль Розой, и девушка знала, что герцогиня была крайне удивлена, когда те назвали Изабеллу Розой Восторга.

Девушка присела перед герцогиней в низком реверансе, потом повернулась, чтобы поприветствовать Ричарда и Анну. Как великолепно они выглядели оба! Ричард был одет в голубой дублет, обитый золотом и поверх была надета длинная, на горностаевом пуху, накидка из пурпурного бархата. Анна тоже была одета в голубое с золотом, а хвост ее платья грациозно волочился за ней.

Пока все собирались на процессию, Воррик помог Изабелле сесть на лошадь, на которой она должна была ехать, потом поцеловал ее и занял свое место среди королевской знати. Процессия медленно двинулась по улицам Лондона к Вестминстерскому Аббатству, где в часовне Сант Эдварда процессора Ричарда должны были короновать.

Вначале шла пышно разодетая знать, затем новый канцлер Джон Шель, епископ Линкольн, поодаль ехал Генри Стедфорд, герцог Бекингемский, совсем недавно получивший титул главного судьи и лорда констебля Северного и Южного Уэльса. Это назначение ужасно расстраивало Изабеллу. Он был одет в голубую бархатную, вышитую золотыми колесами одежду, а его зеленые глаза сверкали, когда он окидывал взглядом собравшуюся у обочины толпу. За ним ехал лорд Франсис Ловель, новый лорд-камергер. Далее следовали сопровождающие королеву Анну: пять пажей, одетых в голубой бархат и семь фрейлин в малиновом (Изабелла была среди них), все на белых лошадях. Саму Анну несли на богато украшенных носилках. Потом шли слуги Ричарда: семь рыцарей (среди которых был Гил), одетых в малиновые дублеты и плащи из белой ткани, расшитой золотом. Последним ехал сам Ричард, на боевом коне, подаренном ему еще братом Недом.

Как только они подъехали к Вестминстерскому Аббатству, все спешились и пошли за Ричардом и Анной в часовню, и длительная церемония началась. Наконец, обнаженную до пояса королевскую чету, стоявшую возле алтаря помазали священным елеем. Изабелла обрадовалась, услышав удивленный шепот, поползший по Аббатству, потому что она узнала от Анны, что Ричард настоял на этой части ритуала, чтобы все узнали, что король не горбун, как шептали сплетни. Наконец, обнаженные торсы короля и королевы покрыли золотой тканью; их короновал кардинал Борчер, архиепископ Кантербери.

Коронация была закончена. Но не успели они выйти на улицу и спуститься по лестнице, как до глубоко потрясенной Изабеллы дошло, что шлейф королевы несла леди Стейнли.

Они встретились к северо-западу от Бермингема по дороге из Лондона в Шрубери. Казалось бы – случайная встреча, потому что Генри Стедфорд, герцог Бекингем должен был ехать на Уэльс, а леди Стейнли ехала из Хьюстона в Бридж.

– Это ваш племянник герцог Бекингемский, миледи, – сказал баронессе оруженосец, который при виде приближающихся людей остановил ее лошадь.

– Да, – Маргарет тоже узнала флаг Гарри, развевающийся на ветру, – мы подождем.

Рыцарь приказал всем, сопровождающим леди Стейнли подождать, и вскоре Бекингем поравнялся с ними.

– Добрый день, тетушка, – поприветствовал он ее и улыбнулся. Он снял шляпу и низко поклонился ей.

– Смею ли я надеяться, что вы едете на Уэльс?

– Нет, Гарри, – Маргарет улыбнулась в ответ, но приветливая улыбка вовсе не соответствовала холодному рассчетливому взгляду ее темных глаз, беспристрастно глядевших на него, – я еду в Бридж. Гарри Стедфорд был ее племянником – но его семья сражалась за Ланкастеров – и он презирал Вудвиллей, которые заставили его жениться на сестре королевы Катерине, а потом его положение при дворе превратили в пустое место. Из-за этого последнего и из-за того, что появился шанс захватить власть и право, которых ему так отчаянно не хватало, Гарри после смерти Эдуарда IV стал поддерживать Ричарда, герцога Глостера. Он во многом способствовал воздвижению Ричарда на трон и за свои услуги был хорошо вознагражден. Но все же этого было недостаточно. Гарри был одержим амбициями и имел те же слабости характера, которые погубили Георга, герцога Кларенского. Быть вторым вовсе не устраивало Георга, и Гарри – тоже. Он, конечно, завладеет всем, если сможет. Маргарет, которая знала характеры людей, читала его, как книгу, так же, как она читала Ричарда.

Было очень просто понять, почему Ричард, который так любил Георга, несмотря на все его недостатки, так превозносил Гарри. Гарри был подобен Георгу, и Ричард смог увидеть в нем то, что было в его брате.

Маргарет все это просчитала, когда совсем недавно купила душу Гарри. То, что он с самого начала попытается одурачить ее, она в этом нисколько не сомневалась. В конце концов, у него были свои законные права на трон через Томаса Вудстока, а права ее сыновей происходили по незаконной линии Джона Гаунта, жившего с Катериной Свидфорд. Тем не менее, чего бы это ни стоило, она справится с Гарри. Ей удавалось перехитрить мужчин, которые были гораздо умнее, чем он. Именно Гарри будет обманут, но пусть послужит своей цели, пока он ей полезен. Если Гарри потеряет голову под топором палача, то так оно и лучше. А пока он будет жив, нужно будет выполнять перед ним обязательства, которые они с сыном ее могли себе позволить. Но прежде всего – дело. В Гарден-Тауэр было двое, от кого нужно было избавиться. Сделает ли это Гарри? Достаточным ли было его стремление получить Корону, чтобы оно перевесило осуждение им в душе смерти? Он остался в Лондоне, позволил Ричарду самому начать правление, как это они и планировали. «Мы сделали это, Гарри, мы сделали» – Маргарет снова улыбнулась, теперь тепло появилось и в ее глазах.

– Я вижу вон там трактир, Гарри, – сказала она, – ты не пообедаешь со мной?

– Тетушка, – усмехнулся Бекингем, – с огромным удовольствием. Она поняла, что дело сделано.

* * *

– Ах, Воррик, держи меня, держи меня! – сказала Изабелла, входя в свою комнату в Тауэре, ничего не видя из-за застилавших ее глаза слез.

– Что такое, любимая? – спросил он, озабоченно вскакивая на ноги и прижимая ее дрожащее тело к груди. – Что такое, к тебе кто-нибудь приставал? Это… этот чертов итальянец?

– Нет, нет. Ничего подобного со мной не произошло и к нему никакого отношения не имеет. Ты же прекрасно знаешь, что проходя мимо меня, он едва кивает. Все намного хуже, чем этот помешанный придворный. Ах, Воррик, я не могу в это поверить! Этого просто не может быть!

– Что такое, Белла? – нежно спросил муж, пытаясь хоть что-нибудь понять из ее истерических всхлипываний. – Что не может быть правдой?

– То, что говорят люди. Это ведь безнравственно, безнравственно! Я услышала это на рынке.

– Что услышала, дорогая? – снова спросил Воррик.

– Ах, Воррик, люди говорят, что… что Ричард УБИЛ принцев!

– Да, я знаю. Но я надеялся, что ты не узнаешь об этом.

– Ах, Воррик, но это жестоко! Это так жестоко! Как они так осмеливаются клеветать на него? Как они так могут очернить его имя и честь, приписывая ему такое неслыханное преступление? Оно же не имеет к нему никакого отношения! Это неправда! Ричард любил этих мальчиков. Он прежде бы отрубил свою правую руку, но не позволил бы им причинить никакого вреда, уверяю тебя! Это же все знают!

– Успокойся, Белла, успокойся. Ты заболеешь.

– Мне все равно! Мне все равно, – всхлипнула она. – Он такой добрый и хороший, а ему приписывают такое грязное преступление…

– Я знаю, что тебе это трудно понять, милая, но факт остается фактом: мальчиков не видели с тех самых пор, как Ричард уехал в королевское путешествие по стране из Лондона.

– Он взял их с собой на север в Шерифф Хаттон. Он ДОЛЖЕН был так поступить.

Некоторое время Воррик помолчал, а потом осторожно спросил:

– Даже если это и так, Изабелла – хотя я в это не верю, то почему их так долго не видно?

– Я не знаю, не знаю, но еще раз повторяю тебе, Воррик: если с этими мальчиками что-нибудь случилось, то это не имеет никакого отношения к Ричарду. Готова поклясться собственной жизнью! Кроме того, Ричарду нет смысла убивать подростков, а потом держать это в секрете. Он бы захотел, чтобы все об этом узнали и не подняли никакого восстания. Ведь это в его интересах. Нет, он не делал этого!

– Тогда кого ты обвиняешь?

Изабелла сделала резкий вздох, прищурившись.

– Здесь в Лондоне есть только один человек, который в отсутствие Ричарда обладает достаточной властью и амбициями, чтобы осуществить такое подлое преступление: лорд Констебль, его величество герцог Бекингем, Генри Стедфорд – ПЛЕМЯННИК ЛЕДИ СТЕЙНЛИ. Конечно, Гарри Тюдор хотел бы убрать принцев со своего пути, чтобы захватить трон.

– Я думаю, что это правильное предположение. Да, – ровным голосом заметил Воррик, – их существование будет создавать трудности будущим претендентам на трон. Однако, это все же не объясняет, почему Бе-кингему пришлось такое совершить. На что он мог надеяться в этом случае?

– Конечно же, на корону, насколько вам известно. Он хочет получить ее сам и у него есть законные претензии. Лорд Гастингс попытался предупредить об этом Ричарда, но тот даже слушать не стал. Бекингем был рядом с Ричардом в тот самый момент. Ричард ему очень доверяет, но я никогда не думала, что ему следует доверять. Анна тоже так думала. Она сказала, что он очень напоминает ей Георга, герцога Кларенского. А Ричард был всегда слеп по отношению к своему вероломному брату. Да, если в самом деле мальчики мертвы, то винить, в этом надо только Бекингема. Может быть, Гарри Тюдор вообще к этому не имеет никакого отношения, хотя я в этом очень сомневаюсь. В конце концов, он обещал жениться на Бесс Вудвилл, если получит трон, не так ли?

– Матерь Божья, какой альянс! Это все интриги Елизаветы Вудвилл, разрабатываемые и поощряемые леди Стейнли.

– Да, держу пари, что в этом замешана баронесса. Это так похоже на нее! Бесспорно, это она разработала весь этот план, а ее сын вместе с Вудвиллами и Бекин-гемом будут достаточно сильны, чтобы сместить Ричарда с трона. Действительно, как только Ричард будет мертв, Бекингем попытается заполучить корону, и, значит, леди Стейнли догадывается об этом. Правда?

– Да. Поэтому Гарри Тюдор и она к этому готовы. А если умрет Бекингем, то кто останется? Младший сын Георга, Воррик, этакий бесхитростный мальчик. Конечно, никто не пожелает видеть его на троне. Останется только Джек Денапоул, племянник Ричарда по его сестре Елизавете, но это незначительная помеха, как я догадываюсь.

– Да, теперь мне все понятно. Еще раз говорю вам, милорд: если принцы мертвы, то это проделки леди Стейнли. Сам Бекингем не догадался бы совершить такое преступление.

– Да, пожалуй, что нет, – согласился Воррик. – Однако, это всего лишь догадки, а реальных доказательств того, что мальчики мертвы, нет. Они, действительно, могут оказаться в Шерифф Хаттон, как ты в самом начале и предполагала. Но ведь принцев нигде не видно, и в октябре Генри Стедфорд, герцог Бекингем, был в тесной связи с Джоном Мортоном, епископом Эли, которого под стражей отослали в Бейтнард под попечительство Бекингема на Уэльсе. Гарри Тюдор и Вудвилли ополчились против короля Ричарда.

С самого начала с восстанием ничего не вышло. Вначале начался ужасный шторм, который продолжался несколько дней, принесший с собой потоки повисшего пеленой дождя, который люди называли «большим потоком». Многие утонули, когда реки Англии вышли из берегов и затопили близлежащие территории. Там, где когда-то были поля и луга, теперь были целые озера воды, а грязные дороги напоминали собой болота. Большинство уэльсцев, которые присоединились к Бекингему в поддержку Гарри Тюдора, были отрезаны от герцога силами Вагнов, которые были йоркистами, выступавшими против Бекингема. Не успел герцог уехать из Брекнока, как враги подожгли его земли.

В Херефордшире кузены Генри, Хамфри и Томас Стедфорды создали оппозицию, и те люди, которые, по мнению графа, должны были быть на его стороне, больше не хотели гражданской войны. Из-за проклятого дождя река Северн так разлилась, что Бекингем и его быстро истощавшиеся силы не смогли через нее перебраться и были отрезаны от Вудвиллов, которые теперь в любом случае, не стали бы ему помогать. Восстание на Юге под руководством лорда Дорсета уже частично было подавлено, и епископ Мортон бежал. Корабли Гарри Тюдора дважды отбрасывало штормом, и пока он добрался до Дорсета, его поджидала ловушка. К счастью, Гарри, проживший всю свою жизнь в ссылке, оказался сообразительным, и когда солдаты выстроились на берегу, убеждая, что они люди Бекингема, он все-таки не стал пришвартовываться. Он поплыл в Плимут в Девони, где его ждал Воррик Тремейн, граф Хок-харст, чтобы сообщить ему, что Бекингем – дурак, и восстание провалилось.