Текст книги "Девочка из рода О'Хара"

Заразная болезнь

Батлер подъехал к дому Пэтифера. С виду дом был необитаем. Но Чарльз этому не поверил – эксцентрика хозяев могла сказаться и тут.

– Какая встреча, Саймон! – воскликнул Батлер на всякий случай, входя в гостиную, не дожидаясь, пока слуга ему скажет, что в доме никого нет.

Старшая дочь Пэтифера Гортензия сидела у окна и вязала носки. Ее младшая сестра с редким именем Малева, учила куклу есть с ложки. Кукла вела себя мужественно, и есть маисовой каши не хотела, густая желтая масса падала на пол.

– Девочки, я Чарльз Батлер, – отрекомендовался неожиданный гость.

Малева, которой едва исполнилось тринадцать, засунула палец в нос и повертела в нем против часовой стрелки. Что это означало, поняла только ее кукла. Гортензия густо покраснела. Батлер подумал, что виной этому поведение ее младшей сестренки.

На самом деле Гортензия придумала, что неизвестный, который вошел к ним в дом – ее тайный рыцарь. Батлер не догадывался, под кров какой веселой семейки он временно попал.

– Боже, кому я доверила свою честь, – сказала Гортензия вслух. – Немедленно прячьтесь, мистер, – зашипела она. – Сейчас отец войдет.

В голову мистера Батлера не пришла мысль о том, что с ним не шутят. Он порадовался за смелость девицы, которая видя его впервые, вела себя с ним независимо.

– В моем вкусе, – процедил Батлер.

– Сейчас войдет отец, – железным голосом твердила Гортензия. – Он убьет вас, если застанет нас вместе. Давайте скорее записку и покидайте этот дом.

– Дорогая мисс Гортензия, у меня нет для вас записок, – насмешливо возразил Чарльз. – Я пришел к вашему батюшке и только. Мы, однако же, поддерживаем с ним отношения.

Гортензия была готова спрятать Батлера себе под юбку, лишь бы их не застал ее папаша.

– Так вы не имеете записки?

– Ни в малой степени, мисс. И прошу вас забыть, что когда-то мы встречались при обстоятельствах, способствующих их появлению. Это…

Малева дала о себе знать громким чихом.

– Мне скоро замуж, а вы делаете вид, что меня здесь нет, – обиделась она.

Батлер присел на край пуфика.

– Меня ищет капитан Макинтош. Не могли бы вы позвать вашего отца, сударыня, пока этот дурак не явился сюда сам.

Гортензия усмехнулась и томно замаха веером.

– Сию секунду, мистер… Батлер. Я правильно угадала ваше имя.

Батлер пожал плечами. Ему надоели шуточки двух девочек.

Старшая вроде бы побежала за отцом. По пути платье ее зацепилось за гвоздь, торчащий из пола. Гвоздь был рядом с сапогом Чарльза.

– Ах, оставьте эти дурацкие шутки, мистер Чарльз, – заорала девица и заплакала. – Я ждала от вас писем, а вы вместо этого пристаете.

– Я, сударыня? – на лице Чарльза было выражение человека, которому все смертельно надоело. Но по-видимому, до Гортензии это никак не доходило.

– Вы недооцениваете мои возможности, – сказал Батлер, – когда я пристаю, я добиваюсь победы. Я умею это делать галантно.

Гортензия прекратила плакать, обернулась и посмотрела на пол.

– Ах, простите, мистер. Ошибки осязания.

В дверях возник Саймон Пэтифер. Чутье бывшего любителя театральных спектаклей не подвело его, он вышел на реплику.

– Чарльз? – на лице Пэтифера было написано удивление.

– Да? Батлер обернулся на долгожданный голос. Перейти сразу к серьезному тону было невозможно после общения с дочками Пэтифера. – Вы видите перед собой несчастнейшего смертного, Саймон, – сказал он.

Саймон удивленно вздернул бровь. Уловив этот жест, Малева незаметно сбросила на пол одну из дорогих ваз, что украшали комнату, завизжала и бросилась с криком вон!

– Отец, у нас летучие мыши, – возмущенно произнесла Гортензия. – Нельзя в доме заводить столько мышей.

– Мисс, у нас нет летучего кота. Придумайте что-нибудь другое, чтобы обезопасить нашу семью от порчи имущества, – возразил папаша, приученный к подобным разговорам.

Гортензия поджала губы, бросилась к дверям. На предательском гвозде ее платье зацепилось снова.

– А, черт, – выругалась Гортензия. – Эти приставания несносны.

Саймона будто в воздух подбросило.

– Кто здесь говорит о приставаниях, уважаемая? – Пэтифер серьезно уставился на Батлера.

Батлер ничего не понимал, но на всякий случай изобразил скучающую гримасу.

– Ах, отец, у вас гвоздей в полу, как солдат на поле битвы.

– Не смей оскорблять мой дом. В нем следы истории, а не моего разгильдяйства. Если бы ты знала, кто только не ходил по этому полу. И первый губернатор Саванны, которому после этого оторвало обе ноги ядром, пущенным осаждавшими город пиратами. И первый мэр этого города! Его тоже внесли на носилках. Но не по причине войны. Он был смертельно пьян. И скрывался у меня от жены.

– Саймон Пэтифер готовится надолго погрузиться в пучины памяти, – откомментировала его речь маленькая Малева.

– Отец, – прервала его Гортензия, – у нас же гости. И они ждут нашего внимания.

– Ах да, гости, – смутился Саймон. – Где же они, веди меня к ним. – И он повернулся спиной к Батлеру.

Гортензия топнула ногой.

– Отец, выйдите из своего рассеянного состояния. Гости за вашей спиной. Это мистер…

Гортензия запнулась. Она не должна показывать виду, что знает Батлера в лицо.

– Ах, этот! – сообразил Саймон Пэтифер. – А я думал, что это у меня возрастное.

– Никак нет, – по-военному отрапортовал Чарльз Батлер. – Мистер Батлер собственной персоной.

– Ваша персона всем надоела, – эта реплика принадлежала жене Пэтифера, что пожаловала в комнату.

Батлер выпрямился.

– Миссис Юния, – его рука потянулась к руке томной дамы.

– Ах, оставьте ваши церемонии, Чарльз, – неожиданно пробасила миссис, усаживаясь в кресло. – Что вам от меня угодно? Пришли вызвать на дуэль?

– С женщинами не дерусь. У меня, миссис, важное дело к вашему мужу.

– Ну тогда я послушаю.

– Жена, – Пэтифер закапризничал, – нехорошо вмешиваться в мужские дела. У мистера Чарльза может быть сугубо конфиденциальное дело.

– Ну раз так, – томная дама вышла из комнаты. На пороге она обернулась. – Да, мистер Чарльз, говорят, что вы совершили опять какую-то пакость.

– Я, мадам? – глаза Батлера были ясны, как глаза шизофреника. Он уже порядком устал от маскарада.

– В городе говорят, что по порту, как рысь, носится капитан Макинтош и переворачивает вверх дном все шхуны. Вы не могли бы удовлетворить мое любопытство? Что он ищет? Вашу очередную жертву? Кого вы убили на этот раз?

Батлер щелкнул каблуками.

– Миссис, я не отвечаю за умственное состояние военных, которым вверено спокойствие нашего города, так что ничем не могу помочь вам.

Томная женщина вышла из комнаты.

Батлер стал догадываться, что у Пэтифера не все дома. По всей видимости, маскарад – следствие этого. Батлеру не хотелось вникать в подробности. Он подошел к Пэтиферу и сказал ему твердо.

– Саймон, придите в себя. Мне нужно с вами поговорить.

В глазах Пэтифера мелькнуло что-то осмысленное. Батлер за руку потащил его в кабинет.

Чарльз не знал, что Пэтифер не даст ему денег, потому что выписал очень дорогого врача из северных штатов для лечения Юнии и дочек.

Как только двое мужчин остались одни, Пэтифер опять заговорил о семейных проблемах и из головы Батлера все улетучилось…

… В кабинет Робийяра осторожно постучали. Пьер слабым голосом спросил:

– Кто там?

На пороге стоял мистер Харвей.

– Я все слышал Пьер, – сказал он, – забыл зонт, вернулся, и все услышал. Это получилось случайно.

– Пьер, – сказал Харвей решительно, вновь усаживаясь в кресло. – Значит, Филипп на самом деле подлец?

– Но-но, почему это? – сразу воскликнул Пьер.

– Ну как же. Он совершил подлость. При свидетелях оскорбил чувства девушки и ее обесчестил.

– Ну и что, – агрессивно возразил Пьер. – Он же не знал, что она слепая. Я бы тоже на слепой не женился.

– Это понятно. Надо сделать так, чтобы люди не знали. Даже ваши дочери. Мы тут радеем о том, чтобы у Филиппа исправилась репутация, а этот негодяй Бибисер нам всю воду мутит, – с пафосом произнес Харвей.

– Я буду молчать, как рыба. Бибисер тоже обещал молчать, – рявкнул Пьер.

«Черта лысого он обещал, – подумал Харвей. – Он не будет молчать. С Бибисером надо как-то по-другому».

– Да, кстати, вы слышали, – сказал Харвей, – говорят, в городе появился племянник Батлера – Ретт. С чего бы это? Про него ходят самые невероятные слухи. Две таких личности, как дядя и племянник вместе – это неспроста.

Может они затевают что-то необычно оригинальное?

– Не знаю, – слабым голосом отвечал Пьер. – Мне бы со своими делами разобраться…

…Филипп сидел в очередном салуне и пытался найти правду мира в виски. Выигранные им деньги кончались, и он думал воспользоваться трюками старого китайца, который научил его блефовать. В кабаке находились и другие мастера этого дела. Они быстро раскусили мастерство Филиппа и мрачно переглянулись. К новичкам в подобном деле конкуренты относились на удивление просто. Тонкая бечевка вокруг горла и удивление в глазах при расспросах шерифа…

…Батлер устал слушать Пэтифера и стал с ним прощаться. Саймон решил его проводить, протянул на прощание руку, Чарльз долго ее тряс, размышляя о том, как семейная жизнь губит ясный разум. Пэтифер устал прощаться.

– Простите меня, Чарльз. Мне сегодня совсем худо. Не могу принимать: вот и вся аудиенция. Положение дел в моем доме – сильнее меня и от меня не зависит.

– Да-да, Саймон. – Батлер был ошарашен. Если в самом деле окажется, что семейка Пэтиферов с приветом… – Будем прощаться. Привет жене. – Батлер направился к выходу. По лестнице спускалась Юния.

– Помог, чем мог, Чарльз, – вдогонку крикнул Пэтифер.

«Боже мой, деньги! Заговорил меня старый осел».

– Саймон, я совсем забыл. Строго мужское дело. На пару минут.

Батлер отвел Саймона в угол, чтобы женины уши остались без работы…

…– Мне нужны деньги: 15 тысяч. Я бы не требовал их так настойчиво. Но мне грозят арестом.

– Бог мой, Чарльз! – Саймон побледнел. – Почему вы не появились чуть раньше. Совсем недавно у меня был Мартин Бибисер. Он сообщил мне, что Пьер Робийяр простил своего непутевого племянника Филиппа, а тот нажаловался ему на меня. Помните, на тот случай, когда я хотел его того… прооперировать, за то что к моей жене приставал. Бибисер сказал, что Пьер Робийяр был в гневе и похвалялся отомстить мне. И Бибисеру то же. Так он просто взял и откупился. Сказал, что Пьер согласен принимать деньги вместо извинения. Бибисер посоветовал мне поступить также, и сказал, что готов принять от меня деньги и передать их Робийяру. Я, конечно, же хотел отказать. Что за бред! Давать деньги такому человеку как Бибисер. Но на беду, рядом была жена. Как сейчас! Она услышала, в чем дело, и закатила истерику. Потребовала, чтобы я отдал Бибисеру деньги!

У меня голова кругом шла. Я ничего не мог поделать. Вы же это представляете? Батлер покорно кивнул.

– Я отдал деньги, чтобы Юния успокоилась. Я был в шоке от ее поведения. Бибисер все видел, противно хихикал. Мне пришлось отдать ровно 15 тысяч. Простите меня, Чарльз – вы опоздали с просьбой!

Батлер был придавлен к земле.

«Я убью Бибисера, – думал он. – Сначала обчистил меня. Потом – явился к Робийяру. И затем взял мзду с Пэтифера».

– Вам плохо, Чарльз? Вам дать воды!

– Нет, что вы. Я думаю о том, кто будет мне давать воды в тюрьме. По всей видимости, мне придется туда сесть.

– И-и, батенька, – сказал Саймон и похлопал Батлера успокаивающе по плечу…

… Филипп решил забросить своего первого туза, которого достал из запасной колоды, что лежала у него в потайном кармане. Его напарники эту уловку разгадали. Трое заросших мужчин, сидевших за одним столом с Филиппом, мрачно переглянулись. Скоро можно было начать действовать. Мистер Линч еще не сформулировал принцип скоростного суда, но на практике он уже существовал. Белые шулера решили им воспользоваться. В их компании мальчишку с благородными манерами никто не знал. Бояться его защитников было некому.

– …Кстати, вы слышали: в Саванну приехал ваш племянник. Тот, которого от вас прячут родственники.

– Что? – глаза у Батлера полезли под потолок.

– Да, мне об этом сказал Бибисер.

– Да? – глаза захотели полезть и еще выше, но не получилось. – Дорогой. Вы меня убиваете. Мой племянник в городе!

– Да-да, многие говорят, что его видели. Это же большая редкость, чтобы ваш племянник приезжал в Саванну.

– Но я не знал об этом.

Значит, вам готовят сюрприз, мистер Батлер, – сказал Саймон.

«Ух ты, – подумал Батлер. – Зачем же мой племянник Ретт появился в Саванне?»

…У Батлера были противоречивые взаимоотношения с племянником Реттом. Он был абсолютной копией Батлера по характеру. Такой же неугомонный и резкий. Самолюбивый и настырный. Именно поэтому родители Ретта всячески препятствовали общению племянника с дядей. Чтобы он избегал дурного влияния.

Слухи о племяннике появившемся в Саванне взбудоражили общество. Двух отчаянных баламутов на один маленький город было много.

Пэтифер взял свою жену за руку и повел наверх…

…Филипп почувствовал опасность, что нависла над ним. Ему начало везти в игре. И он понял, что партнеры ему подыгрывают. Это было неспроста. Филипп заказал бутылку виски, на последние деньги, и предложил его компаньонам. Это было последнее, что Филипп мог сделать для собственного спасения. Картежники криво усмехнулись и сказали в наглую.

– Стакан за стакан – мистер. И посмотрим, кто кого.

Филипп согласился. Вечные сумерки были уже где-то недалеко от него…

… Батлер услышал голос бабушки Робийяр, которая пришла к своей родственнице Юнии, и бросился к ней. После знаменитой дуэли Батлер и бабушка поддерживали друг с другом контакты. Батлеру нужны были деньги.

Разыскать бабушку Робийяр было не сложно. Бас пожилой женщины разносился по всему дому. Она кого-то отчитывала. Сначала Чарльзу показалось, что она на кухне. Он бросился туда. На кухне два раба Пэтифера оккупировали угол, в котором мучили кухарку. Кухарка попыталась что-то прошептать им, когда увидела мистера Батлера, но парни с громким ржанием зажали ей рот ладонью и стали исследовать подъюбочные области. Батлер молча постоял, посмотрел, и вышел из кухни. Бабушки там не было.

– Ах, черт, – ругнулся раздосадованный Чарльз, – конечно, она уже внизу в холле. Голос-то оттуда.

Батлер бегом бросился вниз. Лестницы в доме Потифара были скрипучие, как голос старого козла. В передней старый слуга Саймона, учился грамоте. Он трогал себя за лицо и говорил вслух – «Морда», макал палец в чернильницу, и писал слово морда на старой газете, что лежала перед ним. Батлер посмотрел, на газету. Ничего не понял, таких букв в английском алфавите не было. Старый сторож изобретал свой собственный. Чарльз молча постоял, посмотрел – передняя была пуста. Голос доносился сверху. Из гостиной на втором этаже.

«О господи, глухой. Она же наверху». Батлер бросился в гостиную. Пусто. Даже ни намека на ее пребывание. Теперь бабушкин бас несся из спальни Юнии на третьем этаже. «О господи, туда уж совсем неудобно врываться».

Джентльмен помчался наверх и… на лестнице наткнулся на бабушку Робийяр.

– Я ищу вас, миссис, по всему дому, – еле переводя дух, прошептал он. – Как это вам так удается быть одновременно всюду? Куда ни пойди – везде ваш голос. Кого-то вы так распекали?

Батлер заглянул за спину старухи.

– Я никого не наказывала, мистер Батлер. Просто разговаривала сама с собой, а может с Юнией.

Бабушка казалась перед мощным Батлером маленьким сморщенным одуванчиком. Кто бы мог подумать, что несколько дней назад они стрелялись на дуэли.

«Непредсказуемая женщина!» – подумал Батлер.

Бабушка оживилась и подхватила Батлера под локоток.

Первым делом она рассказала Батлеру, что у них в доме был Мартин Бибисер.

– Зачем? – подозрительно спросил Чарльз.

– Он пришел вымогать у Пьера деньги за соблазненную племянницу. Филипп отказался жениться на слепой девушке.

«Пресвятая Мария! Бибисер обманул меня! Я отдал ему деньги, которые мог отдать карлам, теперь меня ищет Макинтош, а Бибисер, свинья, выманивает их у всех с кем встречается!!!»

– Кстати вы слышали, что в городе видели вашего племянника Ретта?

«О черт, дался он им! Что они все его так боятся! Он слишком молод».

– Что вы говорите? Я этого не знал!

«Ретт Батлер, с которым мне запрещают видится – в Саванне. Я об этом ничего не знаю. Его видят на улицах города все кому ни лень, и приходят от этого в ужас. По-видимому Саванна сходит с ума при одном упоминании фамилии Батлер. Кошмар!»

Бабушка продолжала что-то рассказывать Чарльзу о доме, а он стоял на темной лестнице, скрипел половицами, и думал о своем…

Евлалия сидела в комнате, обставленной зеркалами, и с ужасом наблюдала за изменениями в своей фигуре. Эллин, как только оказалась в заточении, почувствовала, что сходит с ума. Ей был необходим Филипп как воздух. Девушка ходила по дому, словно привидение.

В ее спальне не было ни одного зеркала. Она не могла видеть себя одну, без Филиппа! Но она придумала, что ей может помочь. Она решила писать письма – Филиппу. И отправлять их в никуда…

«…я убью Бибисера. Но сначала верну свои деньги!» – решил он.

– Миссис Робийяр! Мне надо бежать к Мартину, узнать всю правду о моем племяннике, – перебил Батлер бабушку.

– Вам нельзя выходить из дому, Чарльз!!! Вас ищет капитан Макинтош, чтобы немедленно арестовать!

– Господи, попал в собственную ловушку!

«Вместо того, чтобы искать Филиппа, все ищут меня».

– Что же мне делать? – жалобно спросил несокрушимый дуэлянт.

– Богу молиться, – сурово отвечала бабушка. – Я не шучу. Молиться Богу и спрашивать у него совета мой девиз. Но пока по нему рыскает одураченный Макинтош – это не получится. Так, Батлер?

Полубезумный кивок головы в знак согласия со всем, что ни скажет эта дама.

– Вот видите. Он зачем вас ищет?

– Я должен заплатить труппе карлов деньги за их выступление.

– Ах, вот как! Вы в тисках тех самых карлов, которыми думали смутить город, – съехидничала бабушка. – Нехорошо. Вам поможет только один человек. Тесть моего Пьера. Джек Харвей. Он банкир. Вы должны пойти к нему и попросить у него денег. До того, как вас схватят – вам надо отнести деньги карлам.

– О, это ужасно. Я помчался бы к Джеку Харвею. Но он меня практически не знает.

– Я напишу ему письмо, Чарльз! – вскричала романтическая бабушка. – Я скажу ему, что вы наш друг…

– Но ведь это не так, – воскликнул Батлер. – Мы в некотором роде совсем противоположное.

– Были, были, – отвела все возражения жестом руки старая женщина. – Любовь к Филиппу, любовь бескорыстная нас объединила. Я напишу Харвею – и он даст вам деньги.

Батлер повеселел.

– Если это так, тогда я, пожалуй, побегу к нему немедленно. – В доме сумасшедшего Пэтифера им овладевала страсть к дурачествам.

– Чарльз Батлер! Не делайте этой ошибки, – старая женщина, как Немезида, указала пальцем на потолок. – По-видимому бабушкой овладело то же состояние души, как у Батлера. Они же были родственные по духу натуры!

– Не забывайте! Вас ищут! Только вы появитесь на улицах, гвардейцы Макинтоша схватят вас. И тогда – годы, а то и десятилетия тюрьмы.

Бабка ударилась в патетику…

…В глазах Филиппа стоял туман. Стаканы с виски поднимались один за другим и опускались обратно на грубую столешницу, скользкую от сальных рукавов, что ее вытирали вечер за вечером. Масти карт в руках Филиппа менялись прямо на глазах.

Филипп попытался прогнать дурман. Прямо на него с карты вместо червонной королевы смотрела Эллин. Она плакала и подавала Филиппу какие-то знаки. Филипп не понимал, что она хочет.

Соседи побили карты Филиппа. Ход был за юношей. Эллин, нарисованная на карте еще отчаяннее замахала руками, показывая куда-то за спину Филиппа. Его утомило такое странное поведение карт и он оглянулся. Прямо за его спиной стоял человек с тонким шнурком в руках. Он гадко улыбнулся Филиппу в лицо…

…– Боже мой, какие годы, бабушка Робийяр, я ведь никого не убивал!

– Вы оказались плохим пророком, Чарльз, – суровым голосом твердила бабушка. – Пока мы тут сидели в комнате, пошли слухи, что капитан Макинтош в порту на шхуне нашел-таки чей-то порезанный труп и теперь готов вас обвинить в убийстве, Чарльз Батлер. – Бабушка чуть не проткнула своим указательным пальцем глаз Батлера.

После выступления карлов все в городе, как будто сошли с ума.

Смелый джентльмен отшатнулся от старухи.

– Видит Бог, я пошутил, когда говорил Макинтошу о резне в порту. Это была уловка отчаявшегося человека. Я хотел, чтобы он поскорее от меня отвязался.

– А судьба пошутила над вами, – ответствовала старуха Робийяр. – Никогда не возводите на нее напраслину.

– Вот теперь я погиб, – Батлер рухнул на стул, глаза его бессмысленно уставились в одну точку. – Я никогда не прощу этого моему языку. Дайте мне кинжал.

– Вы хотите заколоться? – с участием спросила бабушка.

– Нет! – неистово закричал Батлер. – Я хочу отрезать свой язык, будь он проклят. Так подставить самого себя! Ну откуда мне было знать, что этот дурак что-то найдет в порту. Дайте мне кинжал. Вы подсказали мне верный ход. Язык – подождет! Я решил заколоться.

– Не будете дураком! – проскрипела бабушка. – Я же сказала, что надо делать! Добирайтесь до дома Харвея.

– Да-да, я попрошу у Пэтифера карету.

– Кареты здесь не годятся, – отмахнулась старуха. – Тем более, что у Пэтифера она сломана, а ваша – капитану известна. К тому же я слышала: Макинтош отдал приказ проверять все кареты. Тут надо действовать вашим методом, мистер Батлер.

– Как это? – безнадежно спросил Чарльз.

– А вот так. Как вы смогли посмеяться над целым городом, так вы должны обмануть в нем одного дурака – капитана Макинтоша. Воспользуйтесь трюком карлов! Пе-ре-о-де-ва-ни-е, – зловеще произнесла старуха. – Переодевание. Вы должны выдать себя за свою противоположность. Ну, скажем, за монашку. Мы раздобудем вам платье.

– Я в женском платье? – Батлер был возмущен до глубины души. – Лучше на каторгу за обман и кражу, чем джентльмену, как я, одеть женский костюм.

– Не будьте мальчиком, Чарльз, – забасила бабуся. – Сам лорд Бекингем, когда это было ему нужно, не гнушался женским платьем. А вы не лорд Бекингем, хотя и хороших кровей.

Батлер застонал. Он не мог противостоять балагану, который начался вокруг него в доме Потифара. Всякий дикий поступок, казался в нем – самым надежным. Батлер поддался безумию и согласился на экстравагантный шаг. В глубине души он желал этого, после долгого благопристойного поведения. Он хотел, чтобы его племянник Ретт – им гордился…

…Филиппа скрутили и пытались душить. Дюжие молодцы, которые играли с ним, месили своими кулачищами тело Филиппа и таскали по полу. Филипп хрипел. На его шее пытались затянуть удавку. Карты были рассыпаны. Грязные ковбойские сапоги топтали лаковые картинки, с улыбающимися дамами и валетами. Недопитый стакан с виски опрокинулся на пол, но не разбился.

Филипп смотрел перед собой: все в тумане. Его прекратили бить. Обшарили карманы, вытащили сор, подхватили за руки и выволокли на улицу. Голова юноши отсчитывала булыжники на мостовой. Его тащили довольно долго и бросили на пустой улице. Филипп ничего не чувствовал. Тело джентльмена, валяющееся посреди улицы не вызвало паники или, хотя бы, заинтересованного взгляда. Подошли две кошки, понюхали и ушли…