Текст книги "Роковая женщина"

– Мы всегда его боялись, я и Ева. У Верна был отвратительный характер. Он часто бил нас. Он продал Еву Мейтленду, когда ей было всего шестнадцать. Хотя она особенно и не возражала, девочка всегда отличалась сметливостью. Фредерик был настоящим мужчиной, а Ева – воплощением Женщины. Художник был от нее просто без ума. Время от времени влюбленный Фредерик снабжал Верна деньгами. Но конечно, Еве предстояло задуматься о своем будущем. Она понимала, что Мейтленд никогда не женится на ней. Ей нужна была хорошая партия. Повторяю, она была умницей, моя дочка. Фредерик тоже понимал, что рано или поздно Ева выйдет замуж, но думал, что ее супружество не должно ничего изменить. Да в общем-то после свадьбы ничего и не изменилось. Когда Ева вышла замуж, она дала мне немного денег, чтобы я уехала отсюда. Я компрометировала знатное семейство Грантов. В Аризоне я нашла работу: устроилась уборщицей в одной фирме. Ева надеялась, что Берн тоже уберется: у него туберкулез и климат Нью-Йорка ему был вреден. Но он остался. Поймите меня! Я так боялась открыться вам. После всех этих бесконечных толков о хромом… Я просто не смела ничего сказать о шантаже Евы – все это мерзкие проделки Верна…

– Продолжайте, миссис Симмонс. Так, значит, после свадьбы Евы ваш муж никуда не уехал.

– Да, он остался здесь, рядом с деньгами. На зеленые бумажки у него был отменный нюх, получше, чем у охотничьей собаки.

– И где же он добывал деньги? Миссис Симмонс пожала плечами:

– Иногда у Фредерика, иногда – у Евы. Но у Евы было немного наличных. Свекор не любил ее. Он не одобрял этот брак и заставил сына самому зарабатывать на жизнь. Старый Грант договорился с Евой, чтобы она свидетельствовала в суде в пользу Касса и подарил ей три тысячи долларов. Но это случилось после того, как Фредерик написал портрет возлюбленной, а его жена увидела картину и начался громкий скандал.

– А вы сами когда-нибудь видели картину, миссис Симмонс? – поинтересовался О'Тул.

Костюмерша пожала худыми плечами:

– Я думаю, теперь это не имеет никакого значения. Сколько несчастий произошло с тех пор! Слишком много. Да, Берн всегда был рядом с моей Евой, моей Элли. Он знал, что она и Фредерик после свадьбы продолжали встречаться. Алчный урод ждал удобного случая. Он следил за мастерской художника. С того самого дня, как семья Мейтлендов поселилась по соседству с Грантами. Однажды он забрался в его мастерскую и сфотографировал злополучный портрет, который нашла потом миссис Мейтленд.

Миссис Симмонс повествовала, не отрывая взгляда от тарелки с едой. Но вдруг она с негодованием отставила прибор. Лицо ее сделалось серым:

– Не понимаю, как Ева оказалась такой распутной. Ведь я воспитывала ее в строгости. Маленькой она была такой скромной, хорошей девочкой. Я хотела, чтобы она выросла настоящей леди. Но у нее был тяжелый характер… О чем я говорила? Ах да, фотографии. Берн рассказал о ее существовании Мейтленду и шантажировал его, заставив выкупить негатив. Но художник не знал, что Верн успел сделать несколько отпечатков.

– Сколько? – спросил Поттер.

– Четыре. Один для себя, один для Евы, один для Фредерика и один… Я даже не знаю, наверное, просто так, про запас. Эти фотографии стоят целое состояние. Верн сказал, что собирается роскошно жить на них до конца дней.

Костюмерша снова ухватилась за вилку, но тут же оставила ее и продолжила свой монолог:

– Еще Берн разохотился пугать этими фотографиями Еву. Уже потом, после помолвки с Торнтоном, ей пришлось отдать ему драгоценности, подаренные Мейтлендом. Берн умело и жестоко шантажировал мою дочку. Угрожал, что расскажет Торнтону о ее похождениях, и, конечно, он знал, что Ева клюнет на эту удочку. Еще раньше Ева отдала ему деньги, которые вручил ей отец Касса во время суда. Не представляю, что он делал с таким богатством. Я видела его в последние месяцы очень редко, только когда ему было что-то надо. Он брал от жизни все: красивая одежда, девочки, роскошные машины. У Верна где-то есть квартира. Эпизодически он там появлялся.

Миссис Симмонс отказалась от десерта. Ей не терпелось освободиться от груза воспоминаний:

– Я вам признаюсь, Берн – это адово семя – доводил Еву до сумасшествия. Мы никогда не знали, когда он возникнет снова и сколько денег потребует. Когда Торнтон Грант сделал предложение моей дочери, Берн заявил, что переедет в его дом. Ева ответила ему, что Торнтон, долго не раздумывая, выкинет ее вон, узнав, что у нее такая непристойная родня. И вот тогда иссякнет золотой родник и Берн не получит больше ни копейки. Тем временем Ева узнала: Дженет вернула себе свою долю наследства, ей сказал об этом Торнтон. И тогда, чтобы избавиться от Верна, она заверила отчима, что найдет для него другой постоянный источник дохода. Только я не понимаю, почему Ева была так уверена, что мисс Дженет станет платить Верну. Именно поэтому дочь и хотела поговорить с мисс Грант в театре. Берн доводил Еву до исступления, звонил среди ночи и требовал денег. Ева перестала спать. Это он портил ее вещи и переворачивал все вверх дном в гримерной. Она была вынуждена как-то оградить себя от вымогательств маньяка.

– Значит, ваша дочь знала, кто преследует ее, – изумился О'Тул. В течение разговора он молча смотрел на костюмершу, выкладывающую бесценные подробности для следствия.

– Конечно, знала. Чтобы обезвредить шантажиста, она позвала Дженет в театр. Ева надеялась, что Дженет услышит, как прихрамывает Берн. Ева собиралась вызвать полицию. Моя девочка хотела устроить нечто вроде ловушки для отчима. Берн должен был появиться в тот вечер. Но он зашел перед спектаклем, на всякий случай припугнуть Еву. Помните безобразный синяк на ее руке? Это Берн. Она пообещала ему денег, и он исчез, сказав, что вернется через полчаса. Но так и не вернулся. Но теперь что толку говорить об этом? Ведь он был единственным, кто знал правду.

– Какую правду, миссис Симмонс?! – насторожился О'Тул.

– Он знал, кто убил Мейтленда.

О'Тул откинулся назад, с удивлением разглядывая мать Евы.

– Так, значит, вы не верите, что Касс Грант убил художника?

Миссис Симмонс отрицательно покачала головой.

– Откуда такая уверенность?

Тут костюмерша доказала недюжинную способность мыслить логически:

– Просто я знаю: когда у Евы кончились деньги, Берн продолжал получать приличные суммы. Откуда? У Касса и Дженет не осталось ничего после смерти отца. Но кто-то платил же ему? Хуже всего было то обстоятельство, что Верп – единственный человек, знавший правду. Он знал, кто на самом деле убил художника и почему убили мою дочь. – Вдова хромого жадными глазами осмотрела стол: – Пожалуй, я все-таки съем кусочек торта, – робко сказала миссис Симмонс.

Глава пятнадцатая

Отношения между Поттером и лейтенантом О'Тулом из отдела по расследованию убийств складывались непросто. Вначале были взаимные недоверие и неприязнь. Когда-то О'Тул пытался доказать, что Гирам Поттер является убийцей, но скоро понял, как он заблуждается. История кончилась тем, что лейтенант сам спас приятеля от тюрьмы. С годами их отношения претерпели серьезные испытания, из соперничества превратившись в искреннюю мужскую дружбу. Но сегодня казалось, что их крепкое братство готово дать трещину.

– Касс не мог убить Симмонса, ты прекрасно понимаешь это, – кричал Поттер. – Ты же сам запер Гранта в камере. Лучшего алиби и придумать невозможно. Я только не понимаю, зачем теперь мучить человека под замком.

О'Тул зажег сигарету. Он избегал встречаться глазами с другом. Но Поттер был настойчив:

– Какие у тебя улики против Касса?

– Прекрати, пожалуйста, строить из себя наивного юношу, – устало и раздраженно ответил О'Тул. – Ты же знаешь, что Касс Грант задержан не за убийство Симмонса. Этого обвинения мы ему не предъявляли. Ты, кажется, забыл, что нас интересует убийца актрисы. У бывшего мужа Евы были все основания, чтобы отомстить ей. Даже если он и не убивал Мейтленда, то Касс уверен: Ева пыталась отправить его на электрический стул. У брата Дженет отсутствует алиби. Касс солгал, заявив, что антракт провел в фойе театра. И пока мы не разберемся во всех хитросплетениях до конца, пока он сам не заговорит, мы не выпустим его из тюрьмы.

– Не собираешься ли ты доказать, что существует уже два убийцы Евы Грант? Кто же тогда отправил на тот свет Симмонса? Некто третий?

О'Тул покачал головой:

– Черт побери. Мне вся эта путаница нравится не больше, чем тебе, Поттер. То есть, я хотел сказать, совсем не нравится. Мне до смерти не хочется отправлять женщину на электрический стул.

Поттер изменился в лице:

– Что ты придумал, О'Тул?!

– Только то, что слышал. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. – Лейтенант посмотрел на часы.

– Подожди! – возмутился Поттер. – Ты не имеешь права предъявлять обвинение мисс Грант. У нее была весьма серьезная причина надеяться, что Симмонс останется в живых. Хромой был единственным свидетелем в пользу ее брата.

О'Тул молча смотрел на потрясенного его вердиктом Гирама.

– О'кей. Только сядь, ради бога. Прекрати мелькать у меня перед глазами. Я попробую растолковать тебе, как я вижу сам ход событий, – сказал лейтенант, когда Поттер опустился в кресло. – Торнтон сообщил Еве о деньгах Дженет. Ева поведала тайну Симмонсу, чтобы переключить его внимание на разбогатевшую мисс Грант. Таким образом у хромого появился новый источник наживы.

Поттер молчал.

– Затем Касс убивает Еву, – развивал свою мысль бравый следователь. – У него просто сдали нервы. Четыре года нормальный мужик томился в психушке. А когда вернулся из Вентфорта, узнал, что Ева процветает, собирается выйти замуж за Торнтона, да еще и прибрать к рукам весь капитал семейства Грантов. Каково?! Тем временем Симмонс связывается с Дженет и заявляет ей, что она должна заплатить ему кругленькую сумму, иначе он не станет свидетельствовать в пользу Касса. Дженет напугана. Она договаривается о встрече с Симмонсом, переодевается и убивает его, используя уже известный прием со шнурком, чтобы отвести от себя подозрения. Дженет знает, что на сей раз у Касса есть твердое алиби. Убив хромого, она спасает и свои деньги.

– В таком случае, – медленно проговорил Поттер, – тебе придется найти четвертого участника спектакля.

– Какого еще четвертого? Ты о чем?

– Я имею в виду "счастливчика", которому Симмонс отдал четвертый отпечаток фотографии портрета Евы. Человека, которого Симмонс доил в течение четырех лет. Это не могла быть Дженет Грант. Как тебе известно, тогда ее кошелек был почти пуст. Деньги появились только три месяца назад. Это нетрудно проверить.

Настроение Поттера изменилось, он вновь почувствовал былую уверенность.

– Я должен увидеться с Кассом Грантом, – сказал он вполне миролюбиво.

– Слушай, скажи лучше сразу, что ты задумал? – О'Тул взглянул на Поттера с подозрением.

В ответ коллега одарил его обезоруживающей белозубой улыбкой:

– Я собираюсь немножко поработать за двоих, – съехидничал детектив.

. – У тебя короткая память, старина. Извини, но я позволю себе напомнить. Твой прошлый роман плохо кончился. Советую тебе на сей раз держаться подальше от этой лихой девчонки. Хотя бы ради собственной шкуры. А то ведь, бывает, истории повторяются. – О'Тулу казалось, что он взял реванш и уложил Поттера на обе лопатки.

* * *

На телефонный звонок Поттера ответила машинистка. Она сказала, что Расслин занят с клиентом и спросила, что передать шефу. Детектив объяснил, что у него очень важное дело, и он хотел бы поговорить с помощником Расслина. Девушка пообещала соединить. Через несколько секунд Поттер услышал сдержанный женский голос:

– Секретарь Пита Расслина слушает.

– Это Гирам Поттер. Я хотел бы побеседовать с Кассом Грантом. Не соблаговолит ли господин Расслин устроить мне свидание с подследственным?

Пауза. Голос помощницы был уже не сугубо официальным, а из трубки повеяло ледяным холодом. Суровая дама ответила, что не знает, когда Расслин освободится, и сухо пояснила, как для безнадежно тупых клиентов, что адвокат Расслин – крайне занятой человек. Гирам положил трубку, решив, что помощница Расслина не только неприветлива, но почему-то настроена откровенно враждебно.

Поттер знал адрес адвоката: Мэдиссон-авеню, 50. Офис Пита Расслина оказался весьма скромным. В приемной, заставленной стандартной современной мебелью, Поттер перекинулся игривыми словами с симпатичной юной машинисткой. Персонал офиса был немногочисленным: всего несколько человек. Рядом с приемной находился кабинет Расслина и крошечная комната его свирепой помощницы. Милая машинистка рассказала, что Расслин почти не бывает на месте: в течение дня "очень занятый" адвокат то появляется на мгновение, то исчезает. Поттер спросил, не передавал ли он чего-либо для него. Раздался телефонный звонок. Девушка сняла трубку и, секунду послушав, сказала, что звонит личный секретарь Расслина, мисс Кларк.

– Мадам просит вас к себе, господин Поттер. Это вторая дверь направо.

Мисс Кларк оказалась молодой и красивой женщиной. На ней ладно сидел отлично сшитый деловой костюм. Ее манеры выглядели безупречно. Но глаза были усталыми и грустными. Ее печальный облик убедил Поттера, что она не очень-то довольна жизнью. Мисс Кларк оторвала глаза от бумаг и пристально взглянула на детектива.

– Господин Поттер? Адвокат Расслин уже договорился о вашей встрече с его клиентом, Кассом Грантом. Ваше имя явится паролем.

– Спасибо.

Поттер взял стул и поставил его напротив мисс Кларк. Он раскрыл новую пачку сигарет и предложил даме закурить. Она колебалась, словно борясь со своей неприязнью к нему. Тогда Поттер приветливо улыбнулся молодой женщине.

– Благодарю, – сказала она, взяла сигарету и позволила Гираму зажечь ее.

Минуту они курили в полном молчании.

– Почему вы не любите Касса Гранта? – без обиняков спросил Поттер.

– А за что я должна его любить? – Голое мисс Кларк дрожал от гнева. – Я работаю здесь уже семь лет, и я наблюдала, как господин Расслин открыл свою практику, как он становился популярным, какой имел успех. Но потом он связался с семейством Грантов и все пошло прахом. Он сделал для них все, что мог. Господин Расслин пожертвовал карьерой, будущим, чтобы спасти ничтожного маньяка-убийцу. С того времени, хотя он и работает день и ночь, его клиентура сильно изменилась. В его офис больше не обращаются достойные люди. В основном – бизнесмены средней руки или неудачники, которые стараются выпутаться из какого-нибудь грязного дела. Расслину уже никогда не вернуть доброго имени солидного адвоката.

– Единственное, в чем бедняге чертовски повезло, так это в том, что у него такой преданный и очаровательный секретарь, – ввернул Поттер.

Мисс Кларк покраснела от смущения. Было ясно: она по уши влюблена в своего шефа. "Интересно, – подумал Поттер, – знает ли об этом сам адвокат?"

– Расслин так много работает, – сетовала секретарь. – Он тратит столько сил и энергии, но, – она сердито сжала кулачки, – дело не в деньгах. Расслин достоин большего. Он как адвокат достоин истинного признания. Он блестящий оратор и профессионал.

Поттер сочувственно покачал головой:

– Как вы думаете, Дженет Грант хоть чуть-чуть беспокоит, что из-за Касса пошатнулась блестящая карьера адвоката?

– Ни капли. Хладнокровная эгоистка. Единственное, что ее волнует, – избалованный и никчемный братец. Пит… Господин Расслин уговаривал мисс Грант оставить глупую затею – освободить Касса из лечебницы. Он предупреждал ее, что свобода навредит его здоровью и опасна для общества. И вот теперь, когда Касс Грант снова совершил убийство, что же делает Расслин? Он опять берется защищать безумца! Непостижимо!

Мисс Кларк стряхнула пепел и глубоко затянулась:

– Конечно, если хотите, вы можете увидеться с этим выродком. Но на вашем месте я бы проявила максимум осторожности. На него следовало бы надеть смирительную рубашку.

– Вы настолько уверены, что Касс Грант психически больной?

– А вы слушали сегодняшние новости? – ехидно спросила мисс Кларк.

– Какие именно новости?

– Вы, наверное, знаете, что эта свихнувшаяся Дженет привозила в Нью-Йорк из Швейцарии доктора Бедднера, психиатра.

– Да, знаю, и что?

– А то, что доктор был убит сегодня утром. У себя дома, в Швейцарии. Знаменитого психиатра убил один из его пациентов, которого он тоже недавно признал совершенно нормальным и помог выйти из лечебницы.

Повисла долгая пауза.

– Да, совсем плохие новости. – Поттер был обескуражен.

Мисс Кларк довольно улыбнулась:

– Мы все не знаем, что нас ждет. Всего доброго, – философски напутствовала Поттера безнадежно влюбленная секретарша Расслина.

* * *

В камеру Поттера тотчас пропустили. Увидев подследственного, детектив сразу понял, что с Кассой происходит что-то неладное. Выражение угрюмой решимости бороться, поражавшее, когда он давал интервью по телевидению, сменилось тупым безразличием. Перед ним был сломленный обреченный человек: глаза потухли, даже осанка изменилась. Он вяло кивнул Поттеру и поднялся, опершись на спинку стула, словно глубокий старик, которому тяжело стоять.

– Кто прислал вас сюда? Вы, кажется, знакомый Торнтона? Не так ли? Если да, то убирайтесь ко всем чертям. Я не желаю иметь ничего общего ни с кузеном, ни с его друзьями. – Касс пронзительно посмотрел на Поттера, и лицо его несколько смягчилось: – Или вы журналист?

Поттер и виду не подал, насколько он удивлен переменой, произошедшей с братом Дженет.

Он стал другим человеком всего за несколько часов пребывания в тюрьме.

– Нет, я не журналист. И уж никак не друг вашего кузена. Хотите вы этого или нет, но я вам нужен.

Касс воззрился на Поттера. Искра любопытства, казалось, пробудилась в нем.

– Вы нужны мне? Откуда такая самонадеянность? Уж не обладаете ли вы магической силой? Кто вы такой, мистер Икс?

Поттер лукаво улыбнулся:

– Мое имя – Гирам Поттер. Я нужен вам хотя бы потому, что я, кажется, единственный человек, который верит, что вы – не убийца Мейтленда Фредерика. А также, – продолжил он, чеканя слова, – я – единственный, кто уверен, что не вы задушили и Еву Грант. Я убежден: вы стали жертвой грязной интриги.

Касс Грант крепче вцепился в спинку стула.

– И еще, – заверил Поттер, – я не уйду отсюда, пока не докажу главного: я вам нужен. При одном условии, что вы прекратите вести себя как убогий зомби и заставите свою юную голову мыслить и помогать мне. Ради бога, сядьте и успокойтесь. Мне не позволят торчать здесь целый день. Мы напрасно теряем время.

Не отводя глаз от лица Поттера, Касс Грант покорно сел.

– Что-то я не очень доверяю вашему энтузиазму. Должно быть, вы туго соображаете, если вам еще не ясно, что мне отсюда не выбраться. Даже опытный изворотливый адвокат Пит Расслин не в силах помочь мне теперь. Два раза в одну реку не входят. Хотя, – он сжал кулаки так, что пальцы его побелели, – я скорее предпочту умереть, чем вернуться в Вентфорт. По крайней мере, электрический стул прекратит всю эту чертовскую муку.

Поттер зажег сигарету, и Касс отметил, что посетитель невозмутимо спокоен и у него располагающее к себе, приятное открытое лицо.

– Конечно, если вы решили покориться нелепым обстоятельствам, отказаться от борьбы – дело ваше. Но, будучи пассивным, вы губите и себя, и сестру.

– Отказаться от борьбы? Господи! С кем?

– С ложью! – Поттер разозлился. – Касс Грант! Сознайтесь, что вы до сих пор ни разу не сказали всей правды. Даже тогда, когда на карту была поставлена ваша жизнь. Ведь на самом деле, я уверен в этом, на суде по делу об убийстве Фредерика только один человек говорил правду.

– И кто это был, по-вашему?

– Ваша сестра Дженет.

После долгой паузы Поттер объяснил:

– Именно поэтому ваш покорный слуга здесь. Я пообещал Дженет, что помогу вам.

Мужчины обменялись проникновенным взглядом. Касс поверил странному незнакомцу.

– Но Расслин любит Дженет. Он давно в нее влюблен. Если бы не мои злоключения, они бы давно поженились. Думаю, я обязан предупредить вас, пока вы не втянулись в это запутанное и опасное дело.

Поттер ухмыльнулся и подумал про себя, что Касс – прямой и чистый человек, который полагается на честность и порядочность других. А эти нравственные качества говорят о многом.

– Ничего страшного, – сказал он вслух, – я вечно во что-нибудь вляпываюсь, особенно последние десять лет.

– Ну тогда извините мою недоверчивость… Так что теперь?

– Если вы готовы помочь мне, то я хотел бы поговорить с вами об убийстве.

– Но я ничего не знаю. Клянусь вам всем святым, я даже не был за кулисами, – заволновался узник.

– Вы меня не поняли. Сейчас речь не идет о гибели вашей бывшей жены. Я говорю об убийстве Мейтленда Фредерика.

– Не понимаю, зачем ворошить далекое прошлое? – возразил Касс.

– Ради бога. Начинайте рассказывать. Быстрее! – потребовал Поттер.

– С чего начать?

– Сначала. С того рокового утра.

Касс начал рассказывать Поттеру, что в то злополучное утро он поехал на автомобильный рынок с тремя машинами: спортивная модель, фургон и маленький дамский автомобиль. Обычно на продажу трех автомобилей требовалась уйма времени, иногда даже несколько дней. Но в тот раз ему удалось сбыть их с рук неправдоподобно быстро. Он был страшно рад. Настроение было великолепное.

– Я продал машины сразу, всего за какие-то несколько часов. Все три, – похвастался он. Поттер заметил, что апатия, овладевшая Кассом, вдруг исчезла. Он заговорил живее, в глазах появился прежний молодой блеск.

– Я точно помню время. Я проработал с девяти до трех. Клиент, который купил все три модели, может это подтвердить. Мы были вместе все время торгов. – Касс был счастлив и торопился домой, чтобы рассказать жене об удачной сделке. Он хотел отметить свой успех, собирался пригласить Еву на ужин, а потом – в театр или в ночной клуб.

– Ева, – вспоминал он, секунду помолчав, – обожала бывать на людях, в роскошных ресторанах, модных барах, где много народу, музыка, танцы. У меня в последнее время не было денег на такие дорогие увеселения. Мы жили весьма замкнуто. – Касс запнулся. – У дома я встретил Торнтона. Старый дворецкий, кажется, его звали Гордоном или Геркенсом, что-то вроде того, пригласил нас в особняк вместе.

– Торнтон был частым гостем у вас в семье? – прервал его Поттер.

– Нет, я бы не сказал. Он навещал нас не чаще, чем раз в месяц. Дженет и я не были с ним дружны. Торнтон намного старше, да и интересы у нас разные. А вот отец любил Торнтона. По-моему, даже больше, чем собственных детей. Дело в том, что отец, как и кузен, любил коллекционировать книги. Правда, Торнтон предпочитал только классику, а отец собирал все ценные издания, особенно раритеты, библиографические редкости.

– Насколько я помню, – заметил Поттер, хмурясь, – до сих пор никто не интересовался, как Торнтон провел день, когда убили художника.

– Послушайте, – возразил Касс, – Торнтон не имеет к убийству никакого отношения.

– Вы так думаете?

– У него не было ни малейшего повода.

– А Ева? – спросил Поттер. – Вы же теперь знаете, что Торнтон собирался жениться на ней сразу после премьеры. Как знать, может быть, его увлечение красавицей началось гораздо раньше.

– Ева собиралась за Торнтона замуж только из-за денег, – возразил Касс. – Это ясно как божий день. А когда убили Фредерика, Торнтон еще не располагал моей долей наследства. И к тому же он не знал о связи Евы и Фредерика; так что дражайший кузен вне всяческих подозрений.

– А ты знаешь, старина, – Поттер вдруг перешел на ты. – Удивительно, как это ты избежал электрического стула? У меня такое ощущение, что ты готов приводить все возможные аргументы в защиту кого угодно, только не самого себя.

– Боже правый! – воскликнул Касс и впервые усмехнулся. – Да я готов отправить за решетку кого угодно, чтобы спасти свою шкуру, но только не Торнтона. Дело даже не в нем самом. Просто его надо знать. У него не тот характер. Это у нас с Дженет характер Грантов, а Торнтон не подвержен страстям. Его чувства заморожены навечно.

– Может быть, Ева его разморозила? – предположил Поттер.

Касс пожал плечами:

– Пожалуй. Для того чтобы разбудить такого безнадежного флегматика, как наш кузен, у нее были прекрасные данные. Во всей этой истории есть только единственный отрадный момент. Торнтону пришлось вернуть Дженет деньги. Она убеждена, что он согласился по одной причине: хотел избежать громкого скандала в прессе. Дженет припугнула его, что поместит интервью в газеты, где заявит, что он не дает ей денег на повторное расследование. Видно, Торнтон тогда уже собирался жениться на Еве, но не осмеливался сделать ей предложение, пока считал себя – обязанным распоряжаться судьбой и деньгами Дженет. Но не из-за угрозы сестры он медлил с предложением. Торнтон не таков.

Поттер умело вернул разговор к теме убийства Фредерика, и Касс продолжил исповедь:

– Отец тогда болел. Его мучила ангина. Торнтон пришел навестить его. Кузен ждал в библиотеке, а дворецкий… Не помню, как его звали, черт побери. Он отправился доложить о нем отцу.

– Откуда вы знаете, – Поттер снова перешел на официальный тон, – что гость остался в библиотеке?

– Торнтона сразу же проводила туда Дженет, зная о его пристрастии к чтению.

– Хорошо, продолжайте.

– Дженет отозвала меня в сторону и рассказала о беседе с миссис Мейтленд.

Я не поверил, решив что все эти подозрения – плод болезненных фантазий мадам. Я направился к почтенной леди, чтобы высказать ей свое мнение, а заодно и поговорить с Фредериком с глазу на глаз.

Поттер протянул пачку, и Касс взял сигарету, которая плясала в его дрожащих руках. Детектив помог ему прикурить. Глубоко затянувшись, Касс продолжил:

– Дженет передала мне, что Ева все знает. Я побрел к ней. Она плакала, обнимала меня, клялась, что слухи о ее связи с художником – ложь, клевета. Ева умоляла меня смириться и переждать. Потом она начала…

Темный румянец пятнами проступил на лице Касса, который всего несколько минут назад был бледным как смерть.

– Да, черт побери. Постель – ее самое верное оружие в поединке с мужчинами. Она знала, что неотразима в искусстве обольщения, которым владела виртуозно.

– Возможно, ее главной целью было отвлечь ваше внимание.

– Что вы имеете в виду?

– Ева разговаривала по телефону. Сразу после того, как Дженет сообщила ей о звонке миссис Фредерик.

Касс посмотрел на Поттера, сморщился, как будто его замутило, и смял недокуренную сигарету. Затем Касс признался, что отважился по-мужски поговорить с самим художником. У него не было желания дискутировать с миссис Фредерик. В дом его впустила прислуга. Торнтон и госпожа Мейтленд находились в гостиной. Они пытались остановить Касса, но он грубо оттолкнул Торнтона и ворвался в мастерскую Фредерика.

– Может, закончим? Я уже сто раз все это перемалывал, – видно, терпение Касса Гранта иссякло.

– Нет, не все, – возразил упрямый Поттер, – сейчас я хочу услышать всю правду, и в деталях. – Поттер сделал акцент на слове "всю". Касс послушно продолжил.

Он распахнул дверь мастерской и оцепенел. Фредерик лежал мертвый на полу. Касс увидел, что на его шее – удавка. На этюднике стоял портрет Евы.

– Я сжег его в камине.

– А зачем тогда на суде вы утверждали, что не видели никакого портрета?

– Потому, что существование картины давало судьям серьезную улику против меня, неужели это не ясно? – Касс старался держаться спокойно, но у него это плохо получалось.

– Да поймите же, наконец! Я же увидел полотно и все понял! Блудница не стоила того, чтобы убивать из-за нее Фредерика. Я не убивал его!! Клянусь Богом!

Мужчины с минуту помолчали. Каждый из них погрузился в свои мысли. Затем Поттер изрек:

– Но это было не самоубийство, и категорически исключено, что преступление могла совершить супруга художника. Если принять за истину слова Торнтона, что он уловил какой-то шум за дверью, и ваши показания о том, что Фредерик был мертв, когда вы появились в мастерской, то, значит, там был кто-то еще. Как этот "кто-то" мог незаметно проникнуть в святая святых мастера? У преступника было всего несколько минут, не больше.

– Удивительно, – признался Касс, – я до одури бился над загадкой: кто бы это мог быть, но никогда не задавал себе простейшего вопроса: как убийца проник в мастерскую.

Касс был серьезно озадачен невинным на первый взгляд вопросом Гирама Поттера.

– Вы представляете, как устроены ваши два дома?

– Да, но только в общих чертах. Я никогда не осматривал их подробно. Два дома имеют общую стену. В каждом из них имеется боковой вход на первый этаж. Еще есть так называемые французские комнаты, двери которых открываются прямо с первого этажа в сад.

– Почему тогда вы направились в мастерскую Фредерика через парадное его дома, а не через французскую комнату, имеющую выход в сад?

– Дело в том, что тогда отец перестраивал террасу и рабочие заколотили дверь во французскую комнату.

– Значит, получается, что кто-то третий – а он явно существует, – мог попасть в дом Фредерика двумя путями: либо через парадную, либо через боковую дверь. Но в мастерскую художника можно было попасть только пройдя через французскую комнату в их доме.

– Через парадную никто не проходил, там постоянно находилась прислуга, – возразил Касс. – Они могут это подтвердить. Об этом говорилось и на суде. Разве только этот ваш третий – сказочный невидимка.

Поттер глубоко вздохнул:

– Вы, Торнтон и кто-то третий. Но как-то же он попал внутрь! Думайте, думайте!

Касс нахмурился.

– Дженет хотела доказать на суде, что она видела этого третьего. Что кто-то был в мастерской. Дженет называет его хромым. Бедняжка Дженет! Поттер, поверьте мне, это навязчивая идея сестры. Она всячески старается помочь мне, не брезгуя и химерами.

– Значит, так, – обобщил Поттер. – Вот эта тема о химерах выводит наш разговор к последним событиям. Дженет, вашей сестре сегодня утром позвонил человек, назвавшийся хромым. Он требовал пятьдесят тысяч долларов в обмен на достоверную информацию о том, кто убил Фредерика и Еву.

Касс в ужасе смотрел на Поттера.

– О боже! И сестра попалась на эту дешевую удочку? Бедная девочка.

– Она назначила с ним встречу, но деньги передать не успела.

– Слава богу! Его поймали?

– Не полиция, орудовал кто-то другой. Вымогателя задушили.

– Он мертв? – глухо спросил Касс.

– Даже очень. Его жена опознала тело. Это Берн Симмонс, отчим Евы. Он страдал костным туберкулезом. Покойный и есть тот самый хромой. Человек, который преследовал и шантажировал Еву.

Касс вскочил со стула.

– Поттер, а что с Дженет?

– Я отослал ее домой. С ней все хорошо. С деньгами тоже все в порядке.

– Но, черт побери! В полиции решат, что Дженет пыталась прикрыть меня. Что же они теперь с ней сделают? Ей угрожает тюрьма, высшая мера?!

– Прекрати истерику и сядь! – приказал Поттер. Он подождал, пока Касс хоть немного успокоится, и продолжил свои логические рассуждения. – Дженет сейчас дома, и ей ничто не угрожает. Во-первых, она не в состоянии убить Фредерика, да и никого вообще. Во-вторых, после проверки ее банковских счетов станет ясно, что жертвой подлого шантажа Симмонса в последние годы она быть не могла. В любом случае, полиции теперь придется копать все с самого начала, "от печки". А когда они начнут заново ворошить прошлое, то с моей помощью найдут того, у кого были серьезные, если не жизненно важные причины убить Фредерика, вашу бывшую жену и Симмонса.